Текст книги "Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891"

Безгласию Миссии автор приписывает «охлаждение образованного русского общества к этому важному в народной жизни явлению (какому именно – не сказано), тогда как 20 лет тому назад, – говорит он, – сочувствие его выражалось огромными пожертвованиями в пользу поклонничества. Между тем протестантские миссии» и проч. Но можно ли представить такое хаотическое смешение понятий в рассуждающем человеке, да еще и публицисте? Мы охладели к поклонничеству, а протестанты не хладеют к своим миссиям. Что же общего между двумя явлениями? Те сами по себе, а мы сами по себе. У тех пропагандические миссии, а у нас поклоннические приюты. В одном мы сошлись с ними, только это уж будет не на руку автора, – и они, и мы поддерживаем свои заведения. Автор становится в тупик пред нашим выражением: «то – протестанты, ато – мы!» И просит «ради Бога объяснить…» и проч. Перед великим именем Бога мы преклоняемся и приглашаем отупевшего выслушать наше объяснение. Протестанты суть и немцы, и англичане, и американцы, и швейцарцы, – каждая национальность со своим кругом понятий, своею свободою действий и своею обеспеченностью в успехе, все же вместе – с общим одушевлением к делу, считаемому ими, по крайнему разумению, Божиим. А наша «цельная русская стихия», блазнящая автора, имеет у себя один взгляд, одну волю, одну интенцию. Достаточно ей признать за благо не иметь у себя где-нибудь «ни школ, ни Миссий», и ничего тут не поделает ни один архимандрит Антонин, ни даже сам г. Ушинский. Ясно ли?

Не менее потешается автор и над выражением нашим: «красивые» Постройки (воздвигнутые в Палестине Миссией). А над «безобразными» Постройками несомненно потешался бы вечный антагонист наш на Востоке – иноверный мир. Как же быть тут? Что чему предпочесть? По автору, лучше бы вместо поклоннических приютов выстроить (безобразные конечно?..) мастерские. Отчего не выстроить? Выстроим и мастерские: пускай только достанет нам денег. Ведь в том-то и беда, что неразвившийся по идеям Ушинских народ наш с охотой жертвует лишнюю копейку на устройство в Святой Земле поклоннического приюта, церкви, монастыря, больницы…, а о мастерской что-то, как говорится, и думать забыл!

Мы и сами бы, вместе с автором, удивились, если бы громкую задачу Миссии свели на одну покупку земли в Палестине. Но мы думаем, что он все-таки если не печатно, то внутренно сознает, что покупка земли не составляет нашего единственного занятия в Палестине. Мы давно помышляем об устройстве здесь, только не по его плану, мастерской, и даже не одной, а именно двух иноческих обителей: мужской – на Елеоне и женской – в Горней. Пусть он порадуется.

Автор не прочь отдать и должную справедливость Миссии, оставляя за ней «формальное исполнение ее служебных обязанностей». Очень благодарны и за это, утешая себя, за неимением другого чего, схоластическим положением: forma dat esse rei[384]384
  Лат. 'форма дает бытие вещи'.


[Закрыть]. Удивляемся только, как он не заменил «формального» «мускульным». Зато он совершенно отказывает ей в «общественной деятельности». А служение ее четырем тысячам насчитанных им ежегодных русских посетителей Иерусалима разве не общественная деятельность? Что же после этого общество – по его мнению? Он полагает, что по поводу этого недостатка ее общественной деятельности и возникла где-то мысль о закрытии ее. А сколько нам известно, совсем напротив: воображаемый избыток ее деятельности, разглашаемый теми же Ушинскими не к делу и невпопад, был причиной того, что кто-то не усомнился счесть достаточным послать в Иерусалим «простого попа», чтобы покончить навсегда с миссионерскими тенденциями Миссии. Очень не малая разница во взглядах у нас с автором на один и тот же предмет. Чей взгляд вернее, предоставляем судить знатокам.

В заключение мы позволяем себе выразить надежду, что жалкий аргументальный маневр de honesto[385]385
  Лат. 'от уважения'.


[Закрыть], увенчавший собой вторую статью автора и затронувший наш «священный сан» ни к селу ни к городу, способен один сам по себе уже убедить читателя, насколько действительной силы заключает в себе этот ответ автора на нашу защиту своего учреждения от его систематических нападок. Какого бы сана мы ни были, пусть даже никакого, мы одинаково бы стали за то, что признаем правдою.

P.S. Исправляем опечатку, вкравшуюся во 2-ю статью г. Ушинского: на 5-й строке от конца ее напечатано: перефразировать; читать следует: пародировать.

A.A.

Хербет-Сибта[386]386
  Статья написана во время пребывания о. Антонина у Дуба Мамврийского в Хевроне, где им был приобретен большой участок в местности, именуемой по-арабски Хирбет аз-Зибта.


[Закрыть], 12-го марта 1876 г.

Печатается по публикации: Церковный вестник.1876. № 15. С. 3–6.

В европейских газетах напечатана телеграмма из Санкт-Петербурга от 5-го июля (нов. ст.), гласящая следующее: «Консульские известия сообщают, что греческий Патриарх в Иерусалиме во время одной процессии подвергся нападению турецкой черни и его облачение было разорвано. Греческая церковь Гроба (Господня) из страха грабежа от мусульман совершенно заперта и для христианских поклонников».

Спешим уверить русскую публику, что в этой страшной и необъяснимой телеграмме (выдаваемой еще за консульскую!) все от первого до последнего слова – ложь[387]387
  Ложный слух этот, будто бы распространяемый нашими возвратившимися из Иерусалима богомольцами, из «Донских Ведомостей» перешел в «Московские Ведомости» и, конечно, повторен будет всеми газетами. [Примеч. ред. «Церковного вестника».]


[Закрыть]. Ничего, что хотя сколько-нибудь могло бы подать повод к такой небылице, не случилось во Святом Граде ни в июне, ни в текущем июле месяце. Не далее как вчера на Голгофе и у Гроба Господня совершалась торжественная архиерейская служба ради русского царского праздника, с молебном и всеми обычными церемониями[388]388
  22 июля праздновался день тезоименитства императрицы Марии Александровны, супруги императора Александра II. О ней см. некролог в настоящем сборнике.


[Закрыть]. Церковь Воскресения Христова продолжает ежедневно быть для всех открытою с раннего утра до 9-ти и более часов и потом опять с 3-х часов до самой ночи. Население Иерусалима, как христианское, так и мусульманское, пользуется полным и невозмутимым миром, что при настоящем тревожном состоянии Турции делает поистине честь как местной власти, так и природному такту местной стихии, т. е. арабов.

Пресловутая паника, охватившая Иерусалим 21-го мая, была единственным явлением, имевшим характер тревоги. Но и она, как остается теперь заключать, была последствием самого детски-наивного соображения двух-трех перевертней – католиков из местного населения, хотевших подслужиться презирающей их «Кустодии Святой Земли»[389]389
  История францисканской миссии в Иерусалиме начинается с миссионерских хождений по Египту и Палестине святого основателя ордена – Франциска Ассизского (1219). С конца XIII века, когда эпопея крестовых походов закончилась полным изгнанием рыцарей из Святой Земли, единственными хранителями католических святынь оставались здесь францисканцы. Созданная ими «Кустодия Святой Земли» более 650 лет «сторожит» Святую Землю. Кустодия в переводе с латинского и значит «стража». По обычаю Кустод (Custos Terrae Sanctae) или, как его почтительно называют Reverendissimus, назначается из итальянцев.


[Закрыть]. Ради продолжавшегося торжества по случаю воцарения нового султана, здешнему гарнизону роздано было несколько лишних патронов, ввиду предполагавшейся какой-то «фантазии», по местному обычаю. Но так как это случилось накануне пятницы – мусульманского праздника, то и составилось не в меру спешное предположение, что магометане чуть кончат в тот день свою молитву в Омаровой мечети, как и начнется избиение христиан! А между тем очевидцы передают, что ничего не знавшие и не ведавшие магометанские жители Иерусалима, под влиянием охватившего город ужаса, в свою очередь бежали опрометью спасаться от христиан в ограду мечети Омаровой!

Много было толков тогда по поводу пережитой тревоги. Припоминался и 1821 год, памятный всему Востоку греческим восстанием. Уверяют здесь, что тогда раз пять было внушение из Константинополя местному населению «приняться за христиан», в острастку всем повстанцам; но здешние эфенди не поддались никакому лжепатриотическому давлению свыше, сколько по своему умеренному и апатичному характеру, столько же и по расчету. «Мы живем тут христианами», – говорили будто бы представители древнейших фамилий магометанских тогдашнего Иерусалима, и держали не только город, но и весь край в спокойствии невозмутимом. 21-го мая сего года разъезжавший по городу иерусалимский муфтий (за отсутствием паши управлявший делами городскими) с таким тактом, благоразумием и спокойствием уговаривал всех не бояться ничего и довериться начальству, что не трудно поверить и доныне продолжающемуся тому же общему мирному настроению здешних эфендиев, к числу коих принадлежит и род муфтия. Можно искренно пожалеть, что какая-то взбалмошная пугливость или намерение попугать смущают мир несбыточными известиями, вроде приведенной телеграммы, из места, где более всего надобно дорожить миром.

Предметом, в течение целого месяца занимавшим Палестину, был призыв «редифов»[390]390
  Редиф (араб, 'сидящий позади всадника') – так назывались резервисты в турецкой армии.


[Закрыть]. Сборным пунктом их был, конечно, Иерусалим. Тут их обучали маршировке и иным военным приемам. Не без напрасных страхов прошло и это время. Между невольными этими защитниками отечества замечалось нескрываемое озлобление против сербов и всех славян, и в частности против московов. Напрасно бы кто стал урезонивать злополучных феллахов, что иное дело сербы и черногорцы и иное – русские. Турецкие, греческие, английские, немецкие и отчасти французские газеты не пропускают случая примешивать наше имя к делу славянского восстания в Турции. Вы сами, благополучно себе обитающие внутри отечества, по-видимому, ничуть не помышляете о том, каково тут нам, заграничным, приходится от разных несдержанных выражений русской печати. Не диво потому, что в бытность тут редифов случалось кое-кому русскому встретиться на иерусалимских улицах с неласковыми и даже угрожающими выходками не только поселян, но и самых солдат. До нас дошло три-четыре подобных случая. Консульство наше вынуждено было даже сделать о них устное заявление местной власти. Редифов отправили на днях в Яффу, а оттуда в Константинополь, и все опять приняло в Святом Граде спокойный и затишный вид.

Давно уже носившийся в городе слух о предстоящем закрытии двух важнейших учреждений местной Патриархии, т. е. городской больницы и загородной семинарии (Крестной богословской школы), на днях оправдался. Поводом к этой печальной мере служит – полное истощение святогробской казны от наложения Россией секвестра на бессарабские доходы Святого Гроба. О закрытии семинарии мало кто жалеет тут. Арабское население считало ее (преувеличенно, конечно) совсем бесполезной для местных нужд Церкви, видя в ней одни филетические[391]391
  Филетизм – тенденция православных Церквей приносить церковные интересы в жертву национально-политическим.


[Закрыть] тенденции греческие. Но о больнице – всеобщее сожаление в городе. Патриарх Кирилл устроил ее в достохвальном порядке, которым она могла похвалиться перед всею Европою. Здание ее одно из самых лучших в городе. Аптека ее славилась и обилием врачебных материалов и великодушной щедростью. Медик ее – первый авторитет не только в городе, но и во всем крае… Теперь все это осталось предметом «сладких воспоминаний». Прекрасно бы сделало высокое правительство наше, если бы поспешило отчислить (хотя независимо от общего решения святогробского вопроса) из секвестрованных денег потребную сумму на содержание здешней больницы. Того требует долг человеколюбия.

Постройка русской церкви на Елеоне давно остановилась, к сожалению, от недостатка средств. Стены выведены кругом на сажень вышиною и начаты уже окна. Это была бы одна из древнейших церквей Иерусалима, вновь возвращенная богослужению. Характер букв, найденный на помосте ее мраморной плиты с греческой надписью, относит ее к V или VI веку[392]392
  Речь идет о строительстве Вознесенской церкви на Елеоне (освящена в 1886 г.).


[Закрыть]. Наш иерихонский поклоннический приют (праведного Закхея) тоже не кончен постройкой – по той же причине[393]393
  Строительство двухэтажного странноприимного дома в Иерихоне будет завершено в 1884 г.


[Закрыть].

Патриарх Иерофей все еще не поправился от ушиба ручной кисти, приключившегося ему от падения с лошади, когда он ехал в семинарию на экзамен. По этой причине он не мог служить вчера и в храме Воскресения.

Иерусалим, 23-го июля 1876 г.

Печатается по публикации: Церковный вестник. 1876. № 32. С. 4–5.

Одновременно с великим «вопросом восточным» существует, движется незаметно и вступает в различные фазы и миниатюрный вопрос иерусалимский. Карательная мера секвестрования святогробских доходов с бессарабских имений, принятая правительством нашим относительно здешней Патриархии или точнее «Святогробской общины», за 4 года перед этим беззаконно низложившей и объявившей раскольником православнейшего из своих Патриархов и вмешавшей в свое темное дело русское имя и достоинство, до сих пор не принесла желанных плодов. Люди не одумались, по крайней мере не показали, что одумались.

Нескрываемое желание нашего правительства, чтобы известный акт (7-го ноября 1872 г.) здешнего дисШ-Синода был отменен, совершенно не принималось во внимание ни бывшим Патриархом Прокопием, ни теперешним Иерофеем. И понятно – почему. Низложение Патриарха Кирилла стоит в связи с болгарской схизмой, и страх сделаться предателем эллинизма и «великой идеи»[394]394
  Греч. Μεγάλη ιδέα «Великая идея» – греческая сакрально-политическая концепция, возникшая в связи с катастрофическим сокращением территории Византийской империи, и особенно с захватом Константинополя крестоносцами в 1204 г. Смысл ее – освобождение и воссоединение греческих территорий. Под этим знаменем проходит вся освободительная борьба греческого народа вплоть до 1923 г. С момента восстановления национальной государственности в греческой политической и церковной публицистике «великая идея» нередко противопоставлялась «панславистским» тенденциям российской политики на Балканах и Ближнем Востоке.


[Закрыть] связывает здесь руки всем, даже самым умеренным и благонамеренным из «Братства». На всякое побуждение в сказанном смысле с нашей стороны ответом служили или пресловутое: non possumus[395]395
  Лат. букв, 'не можем', категорический отказ.


[Закрыть], или требование, чтоб бывший Патриарх принес повинную. Но так как за упорным поп possumus[396]396
  Лат. 'от равнодушия'.


[Закрыть] необходимо следует жестокое поп habemus[397]397
  Лат. 'не имеем'.


[Закрыть], а просить прощения преобиженному Патриарху у своры обидчиков значит потерять здравый смысл, которым богато наделен исторический теперь человек, то вопрос иерусалимский и оставался столько времени висящим, по выражению греческому.

Нужда или и прямо нищета сказывались во всех статьях и углах святогробского ведомства. Жаловаться на нее стало тут любимой темой всех и каждого, а сделать какой-нибудь шаг к устранению ее не было ни у кого охоты. Говорим: охоты, потому что умения, вероятно бы, нашлось у каждого понемногу. Многократно предлагаемо было со стороны друзей и благожелателей Патриархии, кому следует, отыскать способ сойтись с бывшим Патриархом помимо всяких формальностей, чтобы de facto не существовал более печальной памяти синодальный акт низложения его. Но никак нельзя было добиться ничего от законников. Страх ответственности перед родом и народом (γένος κάι έθνος) брал верх над всем, даже над голодом. Наконец, друзья отчурались от упорных буквоедов и дали знать, что для них решительно все равно, хотят те или не хотят поправить свои обстоятельства. Имел ли свою долю воздействия этот аргумент ab indifferente, или другому, о котором сейчас скажем, обстоятельству следует приписать, только с некоторого времени в общине святогробцев стало замечаться некое колебание мыслей.

Около двух месяцев уже в этой общине появился новый сеятель, не участвовавший в последних делах ее, хотя тоже святогробец от младых ногтей, бывший ректор Богословской школы здешней, потом настоятель Афонского Святогробского подворья, архимандрит Кирилл, человек практического ума, обширного образования и соразмерного патриотизма. Он приехал сюда прямо из Константинополя и слывет за эмиссара своего великого соименника. Не скрывая ни от кого своего сочувствия к изгнаннику, он прямо говорит, что братству необходимо помириться с отцом. Всех посещая и всех склоняя к миру, досточтимый человек успел подействовать на большинство сочленов, вообще недовольных олигархией так называемой интеллигенции, захватившей в свои руки все, в том числе и Патриарха, и всякую перемену в положении вещей готовых принимать с радостью или по крайней мере с надеждой на что-то лучшее. Слышно было, что собирались подписи в пользу прощения Кирилла, готовилось общее «мирное» послание к нему и т. п.; указывались при этом имена и 5–6 (оставшихся еще в живых) коноводов восстания, не согласных ни на какую сделку с тираном и схизматиком. Ради этих-то немногих дело и затягивалось. И так как никакой уже надежды не оставалось склонить их на отмену синодального акта, о котором упомянуто выше, то решено было прибегнуть к тому средству примирения, на которое указывали им друзья, только прямее и, так сказать, фактичнее (но едва ли практичнее). Придумали отправить депутацию из сановников Патриархии в Константинополь к Кириллу, снабдивши ее множеством писем и к Кириллу, и к Вселенскому Патриарху, и, может быть, еще к кому-нибудь, но без официального характера и без патриаршего или синодального и вообще какого бы то ни было полномочия.

В минувший пяток, 19-го ноября, депутация оставила Иерусалим, напутствуемая благословениями и благопожеланиями всего (?) братства. Она состоит из трех членов так называемого Синода: архиепископа Севастийского Никифора, бывшего драгомана Патриархии, архимандрита Никодима и архимандрита Епифания. По общему убеждению – по крайней мере, чаянию – святогробцев, дело будет иметь желанный исход, но каким путем – неизвестно никому, ни самим депутатам. Полагают, что последние пригласят бывшего Патриарха на Святогробское подворье в Константинополе, устроят с ним совокупное служение и практически снимут, таким образом, с него определение схизмы. Но в глазах рьяных патриотов византийских, не впадут ли скорее сами в схизму за свое служение с схизматиком? Не предрекаем ничего. Кто доживет – увидим.

Расславляемая неизбежная война европейская, разумеется, занимает и тревожит всех и в затишном Святом Граде. Созванных с пашалыка иерусалимского последнего набора редифов начальство ради спокойствия и безопасности жителей держит в обширной ограде Харам-Шерифа (место бывшего храма Соломонова). Озлобление против русских замечается даже в малых детях магометанского населения города. И что замечательно, не то ставится на вид русским, что они хотят воевать с турками, а то, что они прятались между сербами. Впрочем, и в городе и во всем крае спокойствие держится ненарушимо, а наши поклонницы продолжают в одиночку ходить и в город, и по городу, и далеко за город, например, на Елеон и в Вифанию, даже в Горнюю и в Вифлеем, и даже жить в пустыне Иорданской в логовищах зверей.

На случай войны, наши оседлые странницы здешние, как слышно, располагают оставаться в Иерусалиме, под покровом Гроба Господня. О самой же войне – что день, то новые расходятся в народе вести – самого мифического свойства. Так, например, за неделю перед сим говорилось, что москов-султан объявил, что он ни за что не хочет войны. А падишах ответил ему на это: ну, так заплати мне за каждого редифа (у кого что болит…) по 10 наполеонов… Третьего дня насчитывали войска русского «за Иорданом» 150 тысяч человек. Да только бедуины напали на неосторожного моско-ва врасплох, убили 50 тысяч и взяли 25 (отчего бы уже не 250) пушек… Сегодня рассказывал один феллах, что царь русский собрал войска 3 миллиона и требует от султана константинопольскую Святую Софию и здешнюю мечеть Эль-Акса (предположительно, Юстинианову базилику Введения во храм Пресвятыя Богородицы); что султан, пожалуй, и готов уступить их, но шейх-уль-ислам говорит: ни за что на свете… и проч. и проч.

Святой Град на днях видел в себе августейших поклонников – императора и императрицу бразильских[398]398
  Имеются в виду император Бразилии Педру II (1825–1891; правил 1831–1889) и его супруга императрица Мария-Тереза (1822–1889).


[Закрыть]. Прибыли они сухим путем из Дамаска, через Назарет и Сихем, 14-го ноября перед вечером: император и свита его верхами, а императрица с придворными дамами и духовником в портшезах, по-здешнему: тахтерванах, коих было числом 8. На горе Дозорной (Мот Scopus) Их Величества остановились. Император сошел с коня и благоговейно поклонился Святому Граду. Императрица стала на колена и долго молилась, читая что-то по молитвеннику. Въезд в город был через Дамасские, так называемые Победные ворота.

Ночевали высокие гости в день приезда под палатками, вблизи Заведений Русских, за городом. Назавтра, чем свет, весь караван отправился уже на Иордан, откуда возвратился дня через три, посетив по дороге и Лавру св. Саввы. Исполняя долг христолюбивого поклонника, Его Величество с любознательностью ученого человека и археолога осматривал все древнее и достопримечательное в Иерусалиме и по ближайшим окрестностям. На Елеоне он посетил и наше Русское место, где провел около часа, рассматривая древние мозаики христианского времени и другие древности. Долго любовался с высокой террасы нашего дома на величественную и грустную панораму Иудейских и Моавитских гор, на равнину Иорданскую и на Мертвое море.

В минувшую субботу он дал знать в императорское консульство наше, что желает посетить назавтра заведения наши. Действительно, в воскресенье, в третьем часу дня, Их Величества прибыли к нам, по обычаю, без всякой помпы, осмотрели больницу, Женский приют, соборный храм, древнюю колонну гигантских размеров[399]399
  «Соломонова колонна», как называл ее Антонин, и сегодня находится in situ на Русских Постройках, в неглубоком раскопе, в полусотне метров от Троицкого собора, близ южной стены Елизаветинского подворья. Она была обретена случайным образом, весной 1871 г. Очевидец, игумен Парфений (Агеев), в записках о втором своем паломничестве в Иерусалим рассказывал: «На русской усадьбе при мне открыт древний памятник. В Великом посту садовник начал копать яму для дерева; прокопавши около полуаршина, попал на камень, он хотел его окопать, но, видя, что он тесаный и обвалистый, донес архимандриту и консулу; те приказали его окопать и осмотреть. Что же оказалось, – гигантская колонна восемнадцать аршин длины и толщины семь четвертей, три стороны круглые, а четвертая плоская; должно быть, была приготовлена Соломоном в храм к стене. Таковых колонн мы много видели внизу под Омаровой мечетью. Теперь эта колонна сделалась в Иерусалиме предметом любопытства, ежедневно приходят толпы народа удивляться этому обретению. Сам Патриарх уже дважды приходил со своим собором оную посмотреть, но она еще лежит на месте, только окопаны оконечности и средина, и под нее подкопано; как-то ее будут поднимать из своего гнезда, где она спокойно лежала более трех тысяч лет!» (Парфений (Агеев), инок. Странствия по Афону и Святой Земле. М, 2008. С. 179).


[Закрыть], Крестовую церковь и библиотеку в доме Миссии, где рассматривали модель железного купола, не так давно возобновленного правительствами русским и французским с номинальным участием турецкого, и собрание антик в музее Миссии. Простота и ласковость дорогих посетителей очаровали всех. Его Величество всем служащим в консульстве и всем членам Миссии любезно подавал руку. На предложение, сделанное ему в соборе, прослушать какой-нибудь церковный гимн русский, Его Величество отвечал с улыбкой, что он в Петербурге слушал уже придворных певчих, после которых и проч.

В минувший вторник, 23-го числа, высокие гости оставили Иерусалим в 7 часов утра, направляясь в палестинскую пристань – Яффу, по-прежнему: кто верхом, а кто в носилках, хотя могли бы отправиться в колясках, недавно появившихся на Яффском шоссе. Отъезжая, Их Величества оставили, как говорят, 750 лир на сиротские школы Святого Града, с тем, чтобы они составляли нерушимый капитал, проценты с коего будут обращаемы, по распоряжению местных консулов, в пособие школам.

От великого до смешного один шаг. В Иерусалиме уже больше месяца упражняет себя в поклонении святым местам русская знаменитость, композитор А.В. Лазарев, надоевший всем своей интенцией, вовсе не подходящей к характеристике Святого Града, пробавляться на чужой счет. Здесь от времен незапамятных привыкли жить от щедрот поклоннических, а не наоборот. Приставал наш «артист, турист и аферист» и к служащим в заведениях наших, и к греческой Патриархии, и к местным монастырям, и к поклонникам[400]400
  В том числе и к бразильскому императору. Двукратно не принятый им, почтенный патриот-богомол жаловался, как говорят, в наше консульство на сделанный русскому дворянину (?) афронт и чуть ли не настаивал на удовлетворении. Чего доброго? Вот и война у России с Бразилией!


[Закрыть], и к католикам, и к армянам… Но, не видя ниоткуда поживы, выдумал производить сбор на устрояемую им Лавру на Иордане, а также на «русский институт для бедуинов обоего пола»… Уже, как слышно, подавал прошение местному паше о приобретении земли где-то не то в Иерихоне, не то на Елеоне[401]401
  Передают, что от консульства был послан к нему по сему случаю драгоман с надлежащим репримандом. «Что он ко мне шлет эту рожу? – выразился будто бы просветитель бедуинов „обоего пола“. – Пусть он относится ко мне, если хочет, бумагой за №, так я ему покажу, кто я такой. Вздумал запрашивать – мальчик – заслуженного человека!..» И, правда, особенно имея в виду, что заслужить можно разные вещи…


[Закрыть]. Общее мнение тут видит в отличном соотечественнике помешанного. Но один анахорет Сорокадневной горы, подпавший эксплуатации нашего аскета, кажется, точнее определил его, назвавши: κατεργάρης φίνος[402]402
  Греч. 'редкостный мошенник'.


[Закрыть], которое мы оставляем без перевода.

Известный латинский выкрест из евреев, патер Ратисбон[403]403
  О нем см. коммент. 145.


[Закрыть], кроме своих приютов для девочек в Иерусалиме (у арки Ессе Homo) и в Горней, строит теперь большое такое же заведение для сирот мальчиков на горной полосе к западу от Иерусалима (над самым Русским местом, зовомым Мамилла)[404]404
  Участок у пруда Беркет-Мамилла, с каменоломней и сторожкой, площадью 15565 кв. м. приобретен в 1857 г. графом H.A. Кушелевым-Безбородко и продан им Палестинскому Комитету в 1859 г. В 1896 г. оформлен как собственность российского правительства.


[Закрыть], на 300 человек[405]405
  В 1874 г. Ратисбонн основал сиротский приют для мальчиков, названный им «Приютом Св. Петра Сионского», размещенный первоначально в Старом Городе, при женском монастыре «Сестер Сиона». В том же году он купил (у православных греков) участок земли близ русского участка у пруда Мамилла, где, по проекту французского архитектора М. Дома (M. Daumat), началось строительство огромного трехэтажного комплекса для приюта, на башне которого должна была выситься статуя основателя. К моменту смерти Ратисбонна (1884) была построена лишь половина центрального корпуса. Проект завершен после Первой мировой войны.


[Закрыть]. В своем воззвании к католической Европе о помощи он, как уверяют, не скупился даже на лживое запугивание, говоря, что, если Европа не поспешит к нему с денежной помощью, через 20 лет не останется католиков в Палестине… Увы! Нам известно, что совсем другое думает неугомонный пропагандист папизма. Менее чем через 20 лет, он надеется, что не останется ни одного православного жителя в Иерусалиме, кроме фанатического монастыря греческого. А мнимо-фанатический монастырь (т. е. упомянутая выше «Святогробская община») на всякое замечание об успехах латинства и протестантства в Палестине и о бездействии местной Православной Церкви отвечает одним и тем же своим типическим: «У нас денег нет!»

О яффско-иерусалимской железной дороге замолкли все слухи. Проговорили было в последнее время еще раз, что какое-то общество девотов и девоток[406]406
  От um. devoto 'верующий, набожный'.


[Закрыть] в Италии берется выстроить ее с тем, чтобы по ней провести «Святого Отца» на поклонение Гробу Господню, а может быть и на окончательное водворение здесь, яко наместника Христова. Но и это оказалось так же сказкой, как и все прежние вести о железной дороге. Зато, по примеру Яффы, есть проект об открытии новых (седьмых) ворот в стенах Иерусалима[407]407
  Новые ворота Старого города были пробиты по указанию турецкого губернатора Иерусалима только в 1887 г.


[Закрыть], в северо-западном углу его, обращенном к Русским Заведениям, арабско-протестантской церкви и Ганзейскому поселку[408]408
  Имеется в виду Немецкая колония Иерусалима, основанная в 1873 г. выходцами из Германии, находится к северо-западу от Старого города.


[Закрыть]. Новый Иерусалим растет не по дням, а по часам и занимает уже громадную площадь с запада и севера Града Давидова. Лет через 10 Иерусалим будет настоящим большим городом, каким, по всем соображениям, никогда не бывал, даже в самые цветущие времена свои. И всё мы, первые, своими Постройками положили краеугольный камень этому новому городу. Кто мог помыслить, еще лет 15 тому назад, селиться за стенами города?.. Новый дух повеял над Святой Землей в течение немногих последних лет. Надобно молить Бога, чтобы под давлением военных слухов и приготовлений на место росоносного и плодотворного влияния западного не занесся опять на библейские горы с Востока жгучий и истребляющий хамсин Аравии.

Солодянский

Иерусалим, 26-го ноября 1876 года

Печатается по публикации: Церковный вестник. 1876. № 51. С. 4–6.