Текст книги "Путь воина"

Глава 60

Утомлённый длинным речным переходом, битвой и поражением в ней, престарелый правитель Биармии, Гардарики и Новогорода понимал, что уже не может принимать необходимых для общего блага решений.

Князь Буривой не только поспешно увёл почти половину своей дружины с поля боя, так ещё забрал четыре лодьи и бежал на них. И даже не в Холм, а в дельту Вины. Почему он так поступил? Может, в тот миг от страха или от старости разум его помутился, то ему самому было неведомо.

Об этом его очень хотел спросить воевода Станимир, но всё никак не решался.

Князь лёг в своей палатке и не поднимался до тех пор, пока лодьи не вышли в море. Только тогда он произнёс всего одну фразу:

– Плывем к Поднебесным островам! Там крепость стоит. В ней наше спасение!

И снова впал в полудремотное состояние.

Правитель Биармии, Гардарики и Новогорода знал, что на островах ещё князем Волемиром возведена мощная каменная крепость, а внутри её построен деревянный город, в котором когда-то жило много люда. Но пришла болезнь страшная и заразная, началась гибель падучая всего живого. И приказал князь Волемир сжечь всё дотла, дабы болезнь ту остановить и огнём уничтожить. Крепость надолго обезлюдела, но не навсегда.

Поселилось в ней большое племя рыбаков и охотников, вождём у которых был Довбуш, хитрый и предусмотрительный человек средних лет. К племени прибились выжившие после мора княжьи дружинники, жёны и дети их. Понастроили они зимнее жильё, благо лес новый после пожара народиться успел, промыслы прежние восстановили, торговлю по округе наладили, даже в Холм лодки свои втихаря с грузом соли и рыбы отправляли. Думали, что посадник о том не прознает. Но донесли тому немедля.

Отписывал Кагель князю Буривою, что по первости хотел ратников своих на лодьях на острова послать, но одумался. Много народу пришлось бы положить, чтоб к повиновению племя привести. Отложил он дело сие на потом, а пока лишь переписку с ним, князем Буривоем, об этом устроил да лазутчиков своих к крепости послал. Но прогнало племя их стрелами из бухты, не позволило подойти на лодье к берегу.

Вот у них, жителей островов, и нужно было теперь отвоевать крепость сызнова.

Так повелел он своим начальным людям, а потому всё командование остатками дружины передал воеводе Станимиру. Не сомневался, что справится тот с порученным делом.

Из своей походной палатки князь слыхал, как быстро и очень жёстко стал действовать воевода.

Он решил обойти небольшие острова и захватить всех людей, кто попадётся под руку дружинникам. Одна из его лодий догнала небольшую лодку, на которой оказался сын местного вождя Озар. Это уже была удача!

Рано утром четыре новогородские лодьи медленно входили в бухту, направляясь к берегу. Они вели за собой на канатах более двух десятков рыбацких лодок, на дне которых лежали связанные пленники.

Громкие восхищённые крики разбудили князя, вынудив его выбраться из палатки.

Он с трудом добрался до борта лодьи, у которого толпились ратники.

Люди поспешно расступились при его появлении, и князь опёрся на плечо воеводы, взглянув в его лицо.

Похоже, мощное каменное сооружение на берегу удивило даже повидавшего много чего на своём веку Станимира. Он с немым восхищением пожирал глазами выложенную из дикого камня крепостную стену и три чудовищные по своим размерам круглые зубчатые башни, делящие её на две почти равные части, в центре каждой из которых были проделаны ворота. Даже издали, глядя на крепость, можно было не сомневаться, что стена сложена так, что по наружной поверхности нельзя подняться наверх, а разбить деревянным тараном мощные приземистые ворота, сделанные из толстой дубовой доски, усиленной железными скрепами, будет ох как непросто.

Станимир тяжело вздохнул, и тут же Буривой, словно подслушав его мысли, тихо и спокойно произнёс:

– Думаю, что ты редко встречал такие крепости, воевода! Не переживай, штурмовать её не придётся! Ты правильно сделал, взяв полон!

– А ежели местные вожди сами не откроют ворота?

– Здесь не может быть более сотни мужчин, а воинов среди них и того меньше. Сделаешь лестницы и будешь атаковать крепость со всех сторон. Ну а тех, кто появится на стенах, перебьют твои лучники, хороших стрелков у тебя много!

Четыре боевые лодьи беспрепятственно подошли к берегу и начали высадку воинов.

Похоже, защитники крепости поняли, что им не под силу остановить их, а потому спрятались за стенами и приготовились к осаде.

С высокого борта князь стал наблюдать за тем, как разворачиваются на берегу события.

Прикрывшись большими щитами, к правым воротам приблизился воевода в окружении пяти дружинников. В руках его было высоко поднятое копьё с привязанной к наконечнику белой холстиной.

– Довбуш! Э-ге-гей, Довбуш! Выходи, будем разговаривать! – громкий голос Станимира разнёсся далеко по всему берегу.

Ответом ему было молчание.

– Довбуш! Я захватил много людей на островах и твоего сына Озара! Выходи! – снова зычно крикнул воевода.

Со скрежетом приоткрылась одна створка ворот, и в образовавшийся проём проскользнули пятеро мужчин с оружием в руках. Они неспешно подошли к стоящей напротив группе людей и остановились.

– Я Довбуш! Кто ты, зачем приплыл к нам? Что хотел мне сказать? – заговорил невысокого роста мужчина, смело выступивший на два шага вперёд.

Щиты разомкнулись, и навстречу ему вышел воевода.

– Мое имя Станимир, – громко и чётко произнёс он. – Я командую дружиной князя Буривоя. Не сомневаюсь, что ты слышал о нём? Эта крепость была построена его предками – князьями Годиславом и Волемиром. Теперь он по праву её хозяин и владыка.

– Крепость была брошена, а город сожжён вашим князем Волемиром. Моё племя пришло на пепелище, и теперь здесь стоит новый город. Наш, а не князя! – перебил его Довбуш. – Плывите к себе на Вину в Холм или в Новогород, а тут вам делать нечего!

– Спорить с тобой я не буду, – рассмеялся воевода. – У меня более четырёх сотен хорошо обученных воинов, а у тебя и сотни не наберётся, да и воевать твои люди не умеют. Можешь мне не верить, но в воинском деле я всю свою жизнь, а потому за день возьму штурмом крепость, вот только тогда погибнут те, кто находится внутри неё! А для начала я прикажу прямо здесь, на берегу, казнить захваченных мною полонян. И твоего сына тоже!

– Ты не сделаешь этого! – закричал Довбуш.

Даже издали князь Буривой видел, как руки вождя сжались в кулаки.

– Не сомневайся, так оно и будет! Если мы не договоримся! – Лицо воеводы по-прежнему было непроницаемым.

– Что князь потребует от нас?

– Вы отдаёте нам крепость. Люди могут оставаться в своих жилищах, никто их не тронет. Поможете построить нам новые дома. Будем вместе готовиться к осаде крепости и долгой войне.

– К какой войне, воевода? – Весь вид вождя показывал удивление. – Неужто кто-то осмелится напасть на вашу дружину?

– На Вину приплыли викинги. Их слишком много. Холм не сможет устоять. Князь Буривой решил привести дружину сюда. За каменными стенами можно долго выдерживать осаду. Ну а пока мы будем здесь, викинги не рискнут двинуться вверх по реке в Гардарики.

– Что ж, я понял тебя. Ежели викинги разобьют дружину и сожгут Холм, то придут и к нам. Дорогу сюда они уже знают, прошлым летом подступались к стенам, но почему-то быстро уплыли в море. Супротив общего врага нужно встать всем миром, иначе не сдюжить! Освободи наших людей, воевода, ни к чему лишние обиды и бесчестье!

Вождь повернулся к стоящим позади него воинам и громко произнёс, чтобы было слышно всем:

– Они пришли к нам не как враги! Это друзья! Встречайте их. Будем теперь жить вместе.

Дрогнули створки ворот и, сопровождаемые пронзительным скрипом, стали медленно распахиваться, открывая проход внутрь крепости.

Глава 61

Она сидела на медвежьей шкуре, поджав под себя ноги и прислонившись спиной к стволу высокой сосны. Прямо перед ней возвышался огромный свеженасыпанный земляной холм, который невольно притягивал взгляд. То был погребальный курган над прахом её мужа ярла Эйнара.

Викинги обходили стороной жену своего погибшего ярла, виновато пряча глаза и боясь ненароком потревожить. Каждый чувствовал за собой вину в его смерти.

Нежданный и страшный удар богов обрушился на женщину, совсем недавно такую счастливую, коверкая и ломая ещё молодую жизнь, наполняя сердце жуткой тоской и одиночеством.

Слёзы тонкими ручейками медленно катились по её щекам, оставляя светлые полосы на перепачканном сажей лице, но она не замечала их.

– Что же мне делать дальше? – тихонько спросила она сама себя.

– Жить! – произнёс остановившийся позади высокий и полноватый мужчина с длинными волнистыми чёрными волосами, убелёнными ранней сединой, и такой же поседевшей бородой. – Жить! – снова повторил он, привлекая к себе внимание.

– Зачем? – как эхом отозвалась женщина.

– У тебя есть два сына, Мэва! Живи ради них! Теперь Антон наш новый ярл. И ты нужна ему!

– Но он ведь не сын ярла! И никогда уже не станет ярлом!

– Успокойся, Мэва, это известно только троим. Все остальные мертвы. Мы с тобой будем молчать, а Клепп… О нём можно и не говорить. Твоего младшего сына Альрика мы тоже сделаем ярлом.

– Будет война, Бейнир, страшная война! Клепп не простит горожанам гибель ярла Эйнара, он сожжёт Холм и перережет всех жителей. Не уцелеет никто! Ты знаешь это лучше меня.

– Клепп поклялся ярлу, что он не убьёт Антона. Твой сын будет жить!

– Но его могут убить другие викинги!

– Вот потому – хватит лить слёзы, нужно придумать, как выманить Антона из крепости или дать знать ему, что ты здесь и что ярл Эйнар убит, а Клепп жив! Вставай, пошли к реке!

Глава 62

Ранним утром Клепп стоял на берегу реки у самого уреза воды и пристально вглядывался в даль, где в туманной дымке на противоположном берегу протоки возвышалась громада крепости.

Небольшие волны с шипением накатывались на песок и замирали у ног великана. Лёгкий ветерок трепал отросшие пряди волос, отвлекая от тяжких мыслей.

Но не о крепости были те мысли берсерка.

Не нужна была она ему, как и город с его богатствами.

Нынче ему хотелось побыть в тишине одному, без постоянно окружающих его воинов. Предстояло принять самое важное в своей жизни решение: что же делать дальше?

Душа его разрывалась на части.

Всё, что в нём было от викинга, жаждало битвы, огня и чужой смерти. Образ убитого врагами из засады ярла Эйнара постоянно преследовал и не отпускал его, громогласно отзываясь в мозгу и требуя мести.

Холодный ум и расчётливая мусульманская хитрость искали выгоду из сложившегося на реке положения.

И лишь спрятанные где-то глубоко внутри отцовские и просто человеческие чувства молили прекратить никому не нужную войну.

Великан провёл ладонью по бритому кочковатому черепу, изуродованному шрамами от ожогов, повернул голову в противоположную от крепости сторону и невесело усмехнулся.

С того места, где он находился, виднелись мачты стоящих у берега драккаров, лагерь викингов и их маленькие фигурки, усеявшие песчаный пляж. Темнел свежей землёй насыпанный на месте кострища высокий курган, в котором в виде костей и пепла вдали от родного фьорда были похоронены останки ярла Эйнара.

Тризна по ярлу длилась уже семь дней.

Отдохнувшие воины были готовы поднять паруса и по сигналу Клеппа двинуться либо к крепости, либо в устье Вины. Лазутчики донесли, что в городе наберётся едва четыре сотни ратников, готовых сражаться, поэтому Клепп не сомневался, что пришедшие с ним воины недолго будут осаждать Холм. Но стены крепости защищает его сын Антон! А с ним и викинги, оставшиеся на реке после первого похода ярла Эйнара. Возможно, где-то здесь, в маленьком поселке Угоре, прячется его дочь, ради которой он так долго добирался на Вину и уже почти нашёл здесь. А что если Антон женился на ней? Ведь Кагель, помнится, обещал сосватать девку!

Он понимал, что его викинги не пощадят никого ни в крепости, ни в её окрестностях. Лютой смерти не избежать никому.

Пройти мимо Холма и направить свои драккары вглубь Биармии, оставляя у себя в тылу ушедшие в дельту лодьи князя Буривоя и ратников горожан, он тоже не мог. Такие непростительные оплошности уже стоили жизни ярлу Эйнару и вождю свеев Аки. Да и доплывут ли викинги по чужим неизведанным рекам в густонаселённые Гардарики, а затем победят в неизбежной войне с хозяевами страны – в этом Клепп сильно сомневался.

Но и уйти в море, оставляя без богатой добычи пришедших с ним на Вину воинов, он не хотел.

Клепп был уверен, что при любом решении может рассчитывать на понимание и поддержку пользующегося большим влиянием среди викингов Бейнира. Вот только если они уплывут обратно домой во фьорды, как объяснить людям причины провала похода? А как он будет смотреть в глаза Мэвы, потерявшей на Вине своего мужа ярла Эйнара?

Первые лучи восходящего солнца скользнули по воде, многократно отражаясь в гребнях волн и капельках летящих брызг, заставляя великана зажмуриться.

Этих мгновений ему хватило для принятия решения.

Улыбка осветила изуродованное лицо Клеппа. Он облегчённо выдохнул и быстрым шагом направился к копошащемуся как большой муравейник лагерю викингов.

Скопившиеся на берегу Вины воины ещё не знали, как не знали защитники крепости и ратники князя Буривоя, уплывшие на лодьях в сторону моря, какую судьбу им уготовили их боги, взирающие за всеми с небес.

Боги?

А может быть, страшный и непредсказуемый человек с именами Вран-Рус-Масуд-Клепп.