Текст книги "Диаспора"

* * *

«Коронадо» обыскали сверху донизу. Как и предчувствовал Листер – безрезультатно. Генерал-академик не оставил после себя ни малейших следов. Только Черных и Агасси отыскали в приснопамятном ремонтном блоке несколько, как выразился Гарри, «странностей» – выцветшие листки с непонятными записями, сделанными, судя по всему, рукой Геррода, да цепочку от жетона – такого, который по старой традиции носили на шее все участники космических экспедиций. Самого жетона на цепочке не было. Не было и никаких оснований полагать, что цепочка и жетон имеют хоть какое-то отношение к исчезнувшему генералу.

– И вот еще... – Агасси вытащил из кармана плоский ключ от гермодвери. – Вы просили, капитан, найти дверь, к которой подходит этот ключ. Покуда мы искали генерала, я попробовал все подходящие замки. На «Коронадо» нет такой двери.

Он положил ключ на стол и с сочувствием посмотрел на отвернувшегося к имитации иллюминатора капитана. Зрелище звездного неба всегда успокаивало Листера. Но сейчас и оно не возвращало ему душевного равновесия. Что и говорить – положение его было хуже некуда. Хотя «заблудившийся в лабиринте времен старик» великодушно брал на себя ответственность за приключившуюся беду, капитан достаточно ясно представлял себе последствия происшедшей в рейсе потери столь высокопоставленного пассажира.

«Кэпу лучше не возвращаться из рейса вообще, чем возвращаться без этого чертова генерала, – иронически сказал себе Агасси. – Да и нам, грешным, теперь долго от этой подлянки не отмазаться».

Капитан Листер тоже считал, что возвращаться в Метрополию без генерала-академика на борту не имеет смысла. Но иронии в его мыслях не было. У него не было настроения иронизировать. Он повертел в руках ключ от гермодвери, вытянул из-за ворота цепочку своего жетона, развинтил ее разъем и повесил ключ рядом с жетоном.

Агасси, так и не дождавшийся разрешения «быть свободным», недоуменно наблюдал за его манипуляциями. Наконец кэп поднял глаза на своего первого помощника и заместителя.

– Вот что, – устало и с какой-то обреченностью в голосе сказал Листер. – Даю вам шесть часов на проверку и настройку основных систем корабля. В двадцать ноль-ноль – бросок. Полное повторение предыдущего режима. Вам понятен приказ?

– Но... Вы уверены, что это – своевременное решение, капитан?

– Вы временами перечитываете Устав? – холодно поинтересовался Листер. – Рекомендую этим заниматься время от времени. Полезное занятие.

– Я не собирался выражать вам недоверие, капитан, – с тревогой в голосе заверил его Агасси. – Просто я должен ясно понимать цель того или иного маневра. Обычно это не вызывало у меня затруднений – мы всегда хорошо понимали друг друга, капитан... Но в этот раз...

– Вы все поймете, Гарри. И очень скоро.

Листер обогнул свой стол, присел на край кресла перед терминалом и положил руки на клавиатуру.

– Я оставлю вам письменные распоряжения. Вас не должна волновать проблема ответственности, Гарри. Ознакомьте с моим приказом остальных членов экипажа. Черных пусть зайдет ко мне немедленно.

Он отбил по краю клавиатуры короткую дробь.

– Можете быть свободны.

Агасси отдал капитану честь, повернулся на каблуках и вышел из кабинета кэпа с выражением недоумения на лице.

Оставшись один, Листер двинул кресло поближе к терминалу и вызвал на экран текст из своего личного файла.

В дверь кабинета осторожно позвонили. Листер нажал на кнопку автоматического замка и повернулся навстречу посетителю.

– Вы вызывали меня? – осведомился возникший в проеме двери штурман.

– Заходите, Виталий, садитесь...

Капитан указал на свободное кресло, а сам поднялся и несколько нервно прошелся по кабинету.

– Ведь вы у нас числитесь еще и корабельным юристом? – осведомился он.

Собственно, вопрос был задан больше для порядка. Штатное расписание, в котором значилась «резервная» должность каждого из членов экипажа, капитан знал как свои пять пальцев. Вторым высшим образованием штурмана Черных было юридическое, и он обладал правом заключать правовые акты точно так же, как Бруно Н'Домо, помимо своих обязанностей связиста, мог отправлять обязанности корабельного капеллана, а Гарри Агасси – администратора.

– Возникли проблемы, капитан? – вопросом на вопрос ответил Черных.

– Собственно, у меня будет к вам личная просьба, Виталий.

Капитан кивнул в сторону выведенного на дисплей текста.

– Мне надо уточнить кое-какие вопросы, связанные со страховкой, и еще... И еще я хотел бы уточнить кое-какие пункты в моем завещании...

* * *

– Подумайте еще раз, капитан... – голос Агасси был мягок, словно он говорил с тяжелобольным. – Стоит ли совать голову в петлю? Если генералу захотелось быть подопытным кроликом, то это вовсе не означает...

– Я уже подумал, – оборвал его Листер. – Очень хорошо подумал. И не стоит вам оспаривать уже принятое решение. У вас есть инструкции насчет того, что предпринимать в случае моего... невозвращения. Им и следуйте в случае чего.

– Ну что же. Удачи вам, капитан.

Агасси задвинул в пазы крышку капсулы, махнул на прощание капитану – в прозрачное окошко подозрительно напоминающего гроб устройства, вышел и запер за собой люк экспериментального бокса номер шесть.

Если судить по первым ощущениям, этот бросок ничем не отличался от любого из того великого множества бросков через подпространство, которые составляли полетный стаж Джорджа Листера. Но это были только первые ощущения.

Странность ситуации капитан начал осознавать после того, как к нему вернулась ясность восприятия окружающего. Прежде всего – не было сигнала отбоя. Не ощущал он и характерной угасающей вибрации корпуса «Коронадо», которая сотрясала корабль после каждого броска.

Многое было не так.

* * *

– Так все-таки эта... экспедиция капитана Листера туда, за предел... Она удалась? – спросил Кай. – По крайней мере в справке нашей сети не упоминается об исчезновении Джорджа Листера с борта «Коронадо». Там есть, правда, записи о его гибели – целых две. Мы могли бы добавить третью. Но из того рейса «Коронадо» вернулся без потерь. Иначе это было бы как-то отражено в сводках управления. А исчезновение такой шишки, как академик в ранге генерала... Я просто не смог бы пропустить такую информацию.

– Да... Они оба вернулись «оттуда», – кивнул Кирилл. – Кэп нашел такую дверь, которую открывал тот ключ. И Хайме Геррода он тоже нашел. Только... – он потер лоб. – Только про все это... Про те дела, что творились с ним в «перпендикулярной Вселенной», капитан рассказывал и вовсе уж... стремно. Словно и не мне рассказывал, а сам себе что-то пытался объяснить, что там с ним было. И не первый раз пытался, наверное...

Кирилл задумался на минуту, поморщился и добавил:

– Самое неприятное, так это то, что я вовсе не уверен, что мне стоило узнавать все это. И пытаться разобраться во всем этом...

* * *

– Наверное, тебе не надо много знать об этом, – сказал ему тогда, на студеной тверди плато Аш-Ларданар, тот, кого он, за неимением других имен, продолжал называть кэпом Листером. – Понимаешь, не надо человеку слишком много знать о том, что существует не для людей, не имеет к ним никакого отношения...

– Я просто хочу понять, – устало отозвался Кирилл и поставил рюкзак на подернутый инеем щебень. Сам опустился рядом. Спутники далеко отстали от них, и стоило передохнуть немного, поджидая их. Он посмотрел на капитана снизу вверх.

– Хочу понять, с чем имею дело. Я только и спросил тебя: «Кто ты?» Все-таки человек или...

– Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос... Или нет...

Листер бросил свой рюкзак рядом с рюкзаком Кирилла и опустился на землю, прислонясь к нему спиной.

– Я не так сказал. Я хочу не знать ответ на этот твой вопрос... Я хочу выбрать. Выбрать этот ответ. Пока у меня еще есть возможность выбирать...

Кирилл молчал, боясь спугнуть ту атмосферу взаимного доверия, которая словно из ничего возникла и пронизала ткань их сбивчивого разговора.

– Трудно объяснить, что произошло там с нами...

Листер прикрыл глаза и сосредоточился на каком-то мучительном воспоминании.

– Это была своего рода ловушка... Капкан, поставленный у двери между мирами. Знаешь, много пишут и говорят о том, что подпространство – это гораздо более сложный мир, чем представляется нам. Мир такой же странный, как и наш мир – для его обитателей. Я думаю, что это был Тартар – то, с чем мы столкнулись в «перпендикулярной Вселенной»... Наверное, слышал о такой штуке...

– Да, – криво усмехнулся Кирилл. – Я временами заглядываю на просветительские каналы «Ти-Ви». И в сайты научного обозрения в сетевых новостях. Это такая изолированная область пространства-времени, которая временами все-таки может приходить в соприкосновение с нашим миром... Еще предполагают, что она может быть населена, эта «изолированная область»... Но не все считают, что он и на самом деле существует, этот Тартар. Может, есть, а может, и не нет...

Листер бросил на собеседника слегка высокомерный взгляд. Как-то машинально, словно забывшись. Поняв это, извиняюще улыбнулся.

– Скорее всего – есть, – сказал он. – По крайней мере то, с чем мы столкнулись – я и Геррод – очень напоминало то, о чем так любят поболтать теоретики и их популяризаторы... Наверное, «Мир скрытой координаты» – это какое-то междумирье... Тамбур, из которого открываются проходы, туннели в такие вот закоулки Мироздания. И какие-то из них обитаемы, населены носителями разума. Очень странного, чуждого, но не лишенного интереса к нам – призракам, приходящим из иного мира. Проносящимся через междумирье какими-то своими путями. Затевающим эксперименты, которые оборачиваются чудовищными бедами и катастрофами в их, неведомом нам мире... Мы не могли не вызывать у него интереса. Для этого мы слишком опасны. Опасны своей постоянной экспансией в иные миры, своей нарастающей технологической мощью... Своим неразумным любопытством, наконец...

– Вы встретили его? Этот чужой разум?

– Лучше сказать – он встретил нас. Он нас ждал, готовился исследовать, изучить нас. И в конце концов – изменить. Сделать своими инструментами... Заключить с нами договор.

– И вы этот договор подписали? – с интересом осведомился Кирилл.

– Дело обошлось без пергаментных свитков и вскрытия вен. Договор с дьяволом подписывают не на бумаге. Его подписывают в душе. Самое трудное для нас, конечно, было найти общий язык... Понять, что надо от нас тому безликому и невидимому, который общался с нами с помощью... – капитан щелкнул пальцами, подыскивая нужное сравнение, – с помощью какого-то подобия театра. Гротескной пародии на театральное действо, которое разыгрывали перед нами его марионетки – неумелые подобия людей. Смешные и жутковатые. Но тогда я понял главное... То, что я счел главным тогда... Мне было обещано бессмертие. Традиционная приманка...

– Да, от таких предложений не отказываются... – бросил Кирилл с заметной иронией.

Но кэп не обращал внимания на реплики собеседника. Сейчас он слушал только себя.

– Бессмертие... – продолжил он. – Бессмертие в обмен на верность. Даже не так – не в верности дело – бессмертие в обмен на изменение сущности... Вот правильная формула... Я ее принял. И теперь это изменение происходит во мне. Но я еще способен выбрать... Надеюсь, что способен. Выбрать – пройти ли мне этот путь до конца, или отказаться от подарка дьявола...

– Как это?.. – спросил скорее самого себя, чем своего странного спутника Кирилл.

На этот раз Листер услышал его вопрос.

– Дело в том, что тот Джордж Листер, которого ты видишь перед собой, это только кусочек, проекция того существа, которым я стал в результате изменения... Верхушка айсберга. Сам айсберг там – в Тартаре... И проекция эта довольно зыбкая, неустойчивая. Иногда со мной происходят всякие незапланированные... эффекты. Тогда, бывает, я здорово пугаю окружающих. Тартар тратит сумасшедшее количество энергии для того, чтобы сохранить связь этой бренной оболочки, существующей в обычном пространстве-времени, и той ее основой, которая таится там – в невидимой простым смертным Вселенной. Когда что-то происходит со мною здесь, мое «я» ныряет в те темные воды... И живет по их законам... Все больше и больше становясь чем-то другим. Тем, чем становиться очень не хочется... А за это время происходит восстановление, регенерация моей проекции в этом мире. Или она строится заново. И этот мир возвращается ко мне. К уже другому мне. И я вновь отправляюсь исполнять в нем то, зачем послал меня в него Тартар.

Теперь Листер открыл глаза и смотрел в пространство перед собой пустым, лишенным хоть какого-либо выражения взглядом.

– Это – большое удобство: быть «на поводке» иного мира. Я, к примеру, вовсе не нуждаюсь ни в пище, ни в воде. И даже в воздухе, хотя в вакууме у меня будут наблюдаться все последствия вскипания азота в крови... Не хочется думать о том, как это будет смотреться в комбинации с последующей регенерацией... Это вовсе не значит, что мне не нравится дышать или хорошо поесть. Просто я могу обходиться без этого... Но за все надо платить: такое мое бытие возможно только в довольно небольшой области Обитаемого Космоса. Я уже никогда не смогу вернуться в Метрополию. Есть только несколько обитаемых планет, на которых Тартар может дотянуться до меня, поддерживать мое существование. Шарада, Харур, Прерия, Чур... И благословенная Инферна.

– Во всех этих Мирах находили порталы Предтеч. Или их руины.. – припомнил Кирилл. – Кроме Инферны, конечно. Здесь нашим археологам не развернуться... Какой-то участок измененного пространства-времени... Поэтому здесь вечные проблемы с навигацией...

– «Червивое яблоко» Галактики – так его называют физики из тех, что заняты космологией, – напомнил Листер. – И Геррод так его называл...

– А он... – Кирилл с интересом глянул на капитана. – Генерал-академик тоже подписал договор?

Лицо Листера дернулось.

– Пожалуй, Хайме поступил более мудро, чем я. Куда более мудро... Он не принял этот чертов подарок. И Тартар отпустил его с миром. Самую малость лишь изменив его – даровал ему забвение. Он ничего не помнил о том, что происходило с нами... Словно проспал все эти недели сном праведника... И он даже не знает, насколько он счастлив: он родился человеком, человеком и умрет. И никогда не будет жалеть о том выборе, который совершил и о котором забыл навеки...

– И вы не стали напоминать ему?..

– Не стал.

Капитан поднялся и стал присматриваться к приближающимся фигуркам Смольского и Палладини.

– Но мне пришлось рассказать ему свою историю – так, как будто это случилось только со мной...

– Зачем?

Кирилл тоже нехотя поднялся и стад ручным прожектором сигналить отставшим.

– Я сделал это, когда решил... расторгнуть договор, – глухо бросил Листер. – Выйти из игры. Но только не так-то это оказалось и легко. Второй раз встретиться с дьяволом... Снова навестить Тартар...

– Так ведь вы говорите, что вы там – в Тартаре – и находитесь на самом деле? – с удивлением повернулся к нему Кирилл.

– Правильно, – криво улыбнулся Листер. – И хотел бы я знать, на что похоже – хотя бы отдаленно, то, чем я там стал. Но этой моей «матке» не дано ни чувств, ни ощущений. Ни права действовать. Все это дано только моему воплощению здесь, в нашей Вселенной. Там я могу только лишь мыслить. Если это можно назвать мышлением.

– Но почему... Почему – расторгнуть? – запинаясь, словно о чем-то неприличном, спросил Кирилл. – Зачем вам расторгать этот ваш договор? Какая-никакая, а вечная жизнь...

Листер молчал. Он глядел в льдистую даль, на хребты Ларданара, мимо приближающихся спутников.

– Ты не знаешь... – медленно начал он. – Ведь ты не сразу понимаешь, чем приходится тебе платить... Ты думаешь, это так просто и естественно, что капитан экспериментального судна, гордость спецакадемии, вдруг, после самых незначительных неприятностей с руководством, уходит в наемники к Одноглазому Императору, а потом, после своей официально зарегистрированной гибели, объявляется в другом конце Обитаемого Космоса? Об этом можно написать роман. О том, как некто, живущий среди людей, начинает догадываться, что он – не человек. Постепенно, по чайной ложке. Что ни у кого из них нет того, кто внутри, что они не слышат голоса, к которому ты так привык, больше, чем к отцу и матери. Вообще не знают, что это такое... Что никто, кроме тебя, не видит таких... снов. Назовем их так. Что ни у кого в душе не живут запреты – постыдные и неимоверно странные. Непонятные, ни одной живой душе, кроме тебя самого. И еще – это был бы роман о том, как эта нечеловеческая сущность, по мере того как ты ее постигаешь, все больше овладевает тобой, как ей мало становится того, что она программирует твои симпатии и антипатии, как она начинает уже напрямую вести тебя к своей цели, превращает в робота, марионетку...

Листер вновь замолчал.

Кирилл тоже хранил молчание. То, что он услышал, не так-то просто было переварить,

– Некоторое время ты думаешь, что просто сошел с ума, – продолжил капитан. – Но потом получаешь веские доказательства. Только вот беда – читателей для такого романа не найдется... Ну зачем читать романы из жизни нелюдей? Элитарная забава... И не спрашивай почему. Для меня их намерения так же темны, как и для всех простых... смертных.

– И все же – почему же вы... Неужели другого выбора нет?

– В том-то и дело, что это и есть – выбор. А ты-то как бы решил на моем месте? Кем остаться – человеком, у которого есть душа, а в ней – память об отце и матери, о детских страхах и радостях, любви и ненависти... Или стать до конца куклой, поспешающей служить чужой воле – неведомо – доброй или злой? А?

– Но ведь вы выбрали, капитан...

– Верную смерть? А ты что – из тех, кто собирается жить вечно? Это не страшно – умереть, прожив такую жизнь. Они ошиблись, изготовив свое орудие в виде человека. Среди человеческих качеств есть и способность к бунту... Я больше всего боялся, что они в критический момент окончательно лишат меня воли. Возьмут управление на себя. Но это оказалось непредусмотрено... Или они просто меня отпустили... Или решили таким образом уничтожить... Вряд ли... Это было бы куда как просто устроить менее сложным способом...

Кэп набросил на плечи свой рюкзак и, кивнув подоспевшим спутникам, зашагал дальше по звонко похрустывающему грунту охваченного ночным холодом плато.

– Значит, для этого вы и рвались сюда – на Инферну?

– Именно для этого, – кивнул ему кэп. – Здесь – решение моей тайны. Здесь, на Аш-Ларданаре...

* * *

– Вот примерно и все, что рассказал мне капитан Листер... За то время, пока...

Кирилл сделал неопределенный, нервный жест рукой, словно снимая с лица невидимую паутину. Повернулся к Каю, ожидая от него каких-то вопросов.

– Потом в монастыре и уже здесь, в городе, он не возвращался к этой теме? – спросил Кай, больше для того, чтобы как-то прервать наступившую паузу, чем внести ясность в вопрос, который ясным просто не мог быть.

Кирилл пожал плечами.

– «Пепел»... – словно вспомнил он. – Он делает какую-то ставку на груз «пепла», оставшийся на борту «Ганимеда». Не знаю, какую... Это не просто деньги. Он ищет какого-то особого покупателя на этот «груз». И в то же время он сознает, что «Ганимед» – это ловушка. Ведь это ловушка, верно?

– Боюсь, не он один об этом догадывается, – поморщился федеральный следователь.

– Он понял это с самого начала. Когда не стали нас искать, не выслали погоню, не стали прочесывать плато... И еще тогда решил сделать на это ставку. Но я не знаю – какую.

– Так или иначе, – попробовал определить ситуацию Кай, – он, как и мы, ищет покупателя... Хотя и какого-то особого. Похоже, нам стоило бы с ним поконтактировать. Тем более что наши цели он более-менее ясно представляет. Нехорошо получится, если мы перехитрим друг друга.

– Я постараюсь... – Кирилл нервно хрустнул пальцами. – Я постараюсь свести вас вместе. Но... Надо, чтобы вы не использовали это для того, чтобы как-то его обезвредить. Арестовать или подставить каким-то образом. Я должен быть уверен, что вы играете чисто.

– И какие же гарантии мы можем вам дать на этот счет? – устало бросил Кай.

– Собственно, тут может быть только одна гарантия... – Кирилл посмотрел в глаза федерального следователя. – Ваше слово, только и всего. Пока что у меня не было оснований не верить вашему слову, господин Санди.

– Ну что же...

Кай поднялся с кресла и теперь стоял напротив бывшего бойца Космодесанта.

– Считайте, что такую гарантию вы уже получили. Вы знаете теперь, как связаться с нами. Я попрошу вас об одном. Если вы поймете, что Листер затевает что-либо опасное, дайте нам знать немедленно. Постарайтесь в этой ситуации обойтись без самодеятельности...

– Это уж как получится, – ответил Кирилл.

За спиной Кая скрипнула дверь и раздалось деликатное покашливание.

Он обернулся навстречу вошедшему Граберу.

– Вы пришли сказать, что моя комната?..

– Ваша комната готова. Но... Господин Верховный Посвященный может принять вас немедленно.