Текст книги "Философия воспитания"

Итак, выстраиваются внешне противоположные, но в действительности существующие в единстве пары явлений и понятий:

– индивид – коллектив;

– индивидуальность – коллективность;

– индивидуализм – коллективизм;

– индивидуал – коллективист.

Эти явления, очевидно, противоположны. Но антагонистичны ли, исключают ли друг друга, существуют ли одно без другого? В идеологической сфере, а не в реальной действительности их сделали взаимоисключающими. В советской педагогике идеологически открещивались от индивидуализма как безнравственного эгоизма, а в западной – от коллективизма как примитивного насильственного усредняющего начала, насаждающего безликость, серость и конформизм. Но в реальной действительности индивид и коллектив, порождаемые ими индивидуальность и коллективность, индивидуализм и коллективизм, отдельные индивидуалы и коллективисты не только сосуществуют, обогащают друг друга, но и не могут друг без друга быть реальностью. Не противоречит ли такой подход единения противоположных начал философским представлениям современной теории познания?

Известно, что существуют реальные противоречия, по крайней мере, трех типов. Противоречие отрицания отрицания раскрывает суть развития явлений на основе исчерпания одним из них своих жизненных возможностей и перехода его сущностных сил в снятом виде в другие, новые жизненные образования. Новое вбирает, всасывает сущностные соки старого явления и образует синтезированное качество, а затем, исчерпав свои жизненные силы, и само становится материалом для иных новообразований. Старое рождает из себя новое, сохраняя в нем свои потенции, а новое, получив эти потенции, рано или поздно обретает статус старого и разделяет его судьбу. Отрицание – это бесконечное движение от старого к новому и от нового к старому.

Это противоречие частично проявляется во взаимодействиях коллектива и личности. Коллектив, как содержательное социальное образование, накладывает свой отпечаток на личность, преобразуется, обобщается и аккумулируется ее сознанием и поведением и в ряде жизненных ситуаций отрицается развившимся и устоявшимся индивидуализмом. Также и индивид, в определенных жизненных коллизиях, поглощается, отрицается коллективом, утверждающим себя за счет интересов личности. Суть здесь в том, чтобы осознать и управлять периодами взаимоотрицания коллектива и личности и не допускать их абсолютного взаимоотчуждения, искажающего их социальную суть.

Другое противоречие, которому нередко придавалось в общественной жизни и науке чрезмерное значение, абсолютизировалось и без достаточных оснований, неправомерно, субъективистски распространялось на явления, не имеющие к его механизмам действия прямого отношения, состоит в противоборстве взаимоисключающих, взаимоуничтожающих, несовместимых начал, в гибели одного из них и торжестве другого. Эти начала противоположны, несовместимы, они всячески ослабляют друг друга, ничего не воспринимают друг от друга и стремятся к взаимоуничтожению. И вместе с тем они неуничтожимы, не существуют друг без друга, находятся в состоянии вечной борьбы и неприятия друг другом. В общественной жизни – это борьба добра и зла. В природе – борьба за выживание отдельных видов фауны и флоры. В экономике и политике – борьба классов, социальных и антисоциальных сил, жизненных интересов отдельных блоков, группировок, стран, находящихся в различных экономических, экологических, социальных и иных условиях. К этому противоречию ошибочно относили и якобы непримиримую борьбу между индивидом и коллективом, коллективизмом и индивидуализмом. В результате индивидуализм, несмотря на его существование в той или иной форме в каждой личности, был снят с повестки дня как негативная проблема, не анализировался как однозначное зло, долженствующее быть побежденным н уничтоженным в борьбе с коллективизмом.

Третий тип противоречия, наиболее полно и глубоко, научно объясняющий взаимодействия между коллективом и личностью и вместе с тем, игнорируемый в педагогике и других общественных науках. Это противоречие возникновения нового качества, его единения и обогащения за счет дифференциации и разбегания, углубления, обогащения существующих и сосуществующих в нем взаимотерпимых и взаимонеуничтожаемых начал. Это противоречие между углубляющимися в себе, сосуществующими противоположными началами единого целого, взаимообогащающими друг друга и создающими новое, более высокое качество целостности. Это противоречие новой качественной интеграции, обновления общего за счет дифференциации саморазвивающегося частного, отдельного. В основе его понимания лежит гегелевская идея о взаимодействии тезиса и антитезиса, в результате чего возникает новое качество – синтезис. Существует целый ряд примеров в общественной жизни (да и в природе), демонстрирующих действие этого противоречия. В экономике это сосуществование и взаимодействие различных форм собственности, от государственной до частной. Углубляясь, распространяясь и обогащаясь, конкурируя друг с другом, стимулируя друг друга к прогрессу, они оздоравливают и совершенствуют весь экономический организм в целом. В политике – сосуществование, борьба и взаимовлияние политических партий и групп, правительственная позиция и оппозиция. Критикуя друг друга и совершенствуя за счет этого свои политические программы, партии оздоровляют политическую обстановку и всю общественно-политическую систему. В человеческой личности – сосуществование и противоборство таких начал, как разум и инстинкт, рассудок и страсть, интеллектуально-нравственная свобода и ответственность. Внутренняя свобода подлинной человеческой личности регулируется, в известной степени ограничивается, требованиями совести, долга, ответственностью перед другими людьми, обществом, а для верующих и перед Богом.

Все упомянутые противоречия являются общими и вечными, органично присущими развитию материи и духа, явлений в природе и общественной жизни. Научный подход к изучению действительности требует не противопоставлять их друг другу, не абсолютизировать и не подменять одно другим. Недопустимо навязывание, произвольное подтягивание объяснений при рассмотрении реальных явлений под абстрактные схемы и догмы. Важно видеть вещи, их противоречия и механизмы развития такими, какими они являются в действительности.

Так вот, если строго научно рассматривать противоположности противоречий между коллективом и индивидом, коллективностью и индивидуальностью, коллективизмом и индивидуализмом, коллективистом и индивидуалистом-индивидуалом, если внимательно проанализировать их взаимообусловленность и взаимодействия, то становится очевидным, что они, при всей их остроте и кажущейся непримиримости, не только не антагонистичны, не отрицают друг друга, но составляют неразрывное целое, единый духовный комплекс отношений, единую здоровую общественную психосферу. В основе их развития и взаимодействия лежит механизм не взаимоисключения, противоположных начал, не взаимоуничтожения, а взаимообогащения, создания нового, подлинного человеческого качества личности в результате их одновременного углубления в себя и переплетения между собой, проникновения друг в друга. Однако понятно, что возникновение нового качества личности осуществляется не в стихийно функционирующей группе, не в неорганизованном, хаотичном взаимодействии в ней спонтанно проявляющихся индивидов, а именно в коллективе как организованном и социально направленном здоровом организме.

В коллективе индивид получает необходимые ему материальные и духовные возможности для общения, делового взаимодействия, самовыражения, самоутверждения. В свою очередь коллектив преодолевает состояние аморфного и стихийного группового взаимодействия, тенденции административного подавления личности, насаждения конформности и стадности. Достижимо это лишь тогда, когда индивид нравственно свободен, сознательно и добровольно поддерживает демократический статус коллектива своими сущностными силами, идеями, действиями, созданием здоровых материальных и моральных условий. Коллективист, если он совершенно не индивидуалистичен, превращается в конце концов в послушного, бездумного, слепого исполнителя воли административного аппарата и в конформиста. Индивидуалист же, если он совершенно не коллективист, не истинный индивидуал, становится эгоистом и мизантропом. В подлинной личности извечно живут, взаимно критикуют, взаимоочищают и обогащают друг друга два этих начала, одно из которых, по гегелевской триаде, тезис – коллективизм; другое – антитезис – индивидуализм; третье – синтезис – человеческая личность: коллективист – индивидуал.

Благодаря открытости, коллективности, с одной стороны, и обособлению, сохранению индивидуальности, самоутверждению через нравственный индивидуализм – с другой, ребенок становится личностью. В этом случае и коллектив функционирует как свободный, добровольный союз, живой общественный организм, состоящий из свободных самостоятельных, самоуправляющихся коллективистов – индивидуалов, стремящихся к общественно ценным целям и без принуждения вкладывающих в общее дело свою индивидуальность – дарование и талант. Возникает ситуация, при которой личность сама сознательно частично ограничивает себя, делегируя часть своих суверенных прав коллективным органам, служащим делу обеспечения общественных интересов.

В практической же воспитательной работе, в организации коллектива и формировании личности необходимо учитывать, что коллектив – далеко не всегда идеальная педагогическая структура, а в развивающемся, формирующемся индивиде господствует не столько нравственный, сколько эгоистический, антиколлективный индивидуализм. В процессе организации и жизни коллектива в нем борются два общественных начала: организованность и стадность, целенаправленность и стихийная психология толпы. Также и в реальном субъекте, в индивиде. С одной стороны, постоянно проявляется эгоистический индивидуализм, внутреннее потакание своим животным влечениям и страстям, низменным инстинктам, скрытое стремление использовать другого человека в своих интересах и обеспечить себе лучшее положение в коллективе. С другой – пробивает себе дорогу здоровый нравственный индивидуализм, реализующийся в интеллектуальной свободе, самостоянии, ответственности перед совестью, нравственностью и законом. Стадный коллектив, точнее – стихийная группа, подверженная всем законам неуправляемого, спонтанного взаимодействия, создает почву для пышного цветения как эгоистического индивидуализма, так и морального подавления одним индивидом другого, а также для конформизма, авторитаризма, массового психоза, манипулирования сознанием детей. Даже те, кто в этом хаосе оказывается на поверхности, возвышается над другими, движется, развивается не в направлении личности и подлинной нравственной свободы, а в направлении своеволия, распущенности, произвола и честолюбия. Индивиды в такой группе нивелируются, становятся безликими, униженными, подавленными и духовно угнетенными. Напротив, целенаправленно организованный воспитательный коллектив, обеспечивающий полноценное функционирование и свободу творческого самопроявления каждого индивида, представляющий условия и средства для индивидуальной многообразной деятельности, основанной на личном интересе, обеспечивает нравственный индивидуализм, формирование коллективиста-индивидуала. Конечно, каждый ребенок обязан делать в коллективе то, что необходимо в общих интересах. Но и коллектив, если он воспитательный, обязан стимулировать, поощрять, высоко оценивать прежде всего то в ребенке, что обусловлено его индивидуальностью: способностями, личными стремлениями, внутренними побуждениями, потребностями и интересами. Это и есть та самая индивидуальная самость, субъективно индивидуалистичная, объективно общественно ценная, обогащающая коллектив и общество духовно и материально. Субъективно-личностное, через многообразную деятельность и ее продукты, превращается в объективно-общественное. Личность ценна для общества именно тем, что она может дать из себя, чем может обогатить из своего внутреннего мира в максимально напряженном, свободном и заинтересованном труде и творчестве. Внутреннему самоотчуждению, стремлению к чисто внешнему, «аппаратному», чиновничье-бюрократическому общественному самопроявлению, общественной лицемерной активности чаще всего как раз и подвержены люди, внутренне опустошенные, не стремящиеся к духовному саморазвитию, бездарные, могущие только командовать и давать указания.

Наша беда была, и во многом остается сегодня, в том, что коллектив подменяется формальной структурой, организацией, частично контролируемой взрослыми, а фактически управляемой стихийными законами стадного группообразования, при полном осуждении и исключении нравственного индивидуализма как чего-то безнравственного. Коллективная группа в основном превращалась в систему отношений должного, обязательного исполнения внешних требований, норм и правил, а не свободного, спонтанно обусловленного, индивидуального, творческого. Этим и объясняется тот факт, что в административно насаждаемых детских группах возникают чисто формальные, в чем-то лицемерные отношения, а ребята стремятся к созданию своих неформальных объединений, в которых существует, пусть не всегда социально ценная и общественно полезная, но так необходимая для нравственно здоровой полноценной жизни свобода самовыражения и самопроявления. Стало быть, воспитательный коллектив необходимо создавать как такую форму и структуру общественной жизни детей, которая обеспечивала бы свободу самоопределения индивида, защиту его интересов, нестесненность в провозглашении целей своей деятельности и выборе вида деятельности, непринужденность и сознательность в исполнении общественных обязанностей. Ему необходимо стать системой коллективных отношений и деятельности, способной развивать нравственный индивидуализм, ввести в рамки общественно полезной направленности, придать ему не только общественную, но и личностную ценность. Воспитательную организацию, коллективность и коллективизм важно соединить с нравственным индивидуализмом, обогащающим коллектив индивидуальностью, воспитывающим коллективиста-индивидуала. Для этого в системе коллективных дел и отношений необходимо поддержание и поощрение всякого проявления индивидуальной инициативы, творчества, делового обособления. Здесь и выдвижение общеколлективной идеи общественно полезной деятельности; и индивидуальное исполнение, реализация своих задумок, увлечений, интересов; и организация групповых, кооперативных самоокупающихся предприятий; проведение выставок личных поделок; соперничество в познании, исполнительстве, сочинительстве, в спортивных соревнованиях. Всякие конструктивные, этически выдержанные индивидуальные проявления в общественной жизни, такие, как выступления с критикой, отстаивание своих позиций, создание инициативных неформальных самодеятельных творческих групп, должно быть нормой свободного выражения мысли, терпимости к инакомыслию, проявления гражданских прав ребенка. Вместе с тем необходима умелая интеграция индивидуальных проявлений в общеколлективные, групповые дела. Такая интеграция обогатит жизнь коллектива, сделает его для ребенка формально-неформальным объединением и по-настоящему воспитательной организацией. Думается, что идея формирования личности ребенка как коллективиста-индивидуала в наибольшей степени отвечает не только современным научным представлениям о человеке, но и современной социально-политической ситуации в нашей стране. В каждой развитой человеческой личности противоречиво и гармонично сочетаются коллективность как общечеловеческая солидарность, как условие общественного взаимодействия, гуманного сознания и нравственный индивидуализм как основа интеллектуально-нравственной свободы и ответственности. Нормальное человеческое общежитие, в котором предстоит жить детям, должно определяться не абстрактными надуманными схемами человека и общественных отношений, под которые подгоняется тип человеческой личности, а реальными возможностями свободных экономических, политических, социальных, творческих, педагогических структур, самоуправляющихся и саморазвивающихся коллективов и личностей.

Глава VI
СЧАСТЬЕ – ЦЕЛЬ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА И ЕГО ВОСПИТАНИЯ

Человеческое счастье является общей для людей, вечной и необходимой, постоянно обсуждаемой в философской, религиозной, художественной и педагогической литературе проблемой. Категорию счастья можно сопоставить с категориями объективной абсолютной и относительной, в том числе субъективной, истин. В самом деле, стремление к всеобщему человеческому счастью, движение сообщества людей через противоречия и страдания к радости представляет собой вечную и неизменную мечту человечества, объективную и абсолютную, достижимую, по мнению одних, на Земле, а по мнению других, только в Царстве Божьем, истину. Однако на пути этого бесконечного движения человеческих поколений к абсолютной истине, к подлинному счастью они переживают и отражают в своем сознании относительные истины как конкретно-исторические представления о счастье. Эти представления выражаются в различных философских, экономических, социальных, религиозных, эстетических, политических, педагогических системах, теориях, концепциях, часть из которых с большим или меньшим успехом реализуется в практическом опыте человечества. Одни из этих теорий подтверждаются, другие терпят сокрушительные поражения. И часто не потому, что по сути своей ложны, а потому, что люди оказываются не способными возвыситься над собственным животным началом и последовательно реализовывать великую идею. Тем не менее, не ведая подлинного, истинного пути, люди продолжают свой поиск счастья в философских построениях, социально-экономических и политических реформах, в уповании на Бога в религиозных отправлениях, в совершенствовании систем воспитания и образования подрастающих поколений.

Так, К. Войтыла (глава Римско-Католической Церкви, папа Иоан-Павел II) видит человеческое счастье и самом становлении человека человеком, в его постепенном дорастании до Бога. «То счастье, – пишет он, – о котором говорится в Евангелии, приходит через совершенство. Его не покупают, однако, ценой совершенства, но дорастают до него, совершенствуясь, становясь все лучше, все более соответствуя человеку»[1]1
  Войтыла К. Основания этики // Вопросы философии. 1991. № 1. С. 44.


[Закрыть]. Более конкретно толковал условия человеческого счастья Л.Н. Толстой. Счастливой он называл такую жизнь, при которой не нарушена связь человека с природой; когда у него есть любимый и свободный труд, в том числе обязательно и физический; когда он не отказывается от радостей семьи и общения с детьми; когда у него есть свободное, любовное общение со всеми разнообразными людьми мира; когда, наконец, у него есть здоровье и его постигает безболезненная смерть[2]2
  Толстой Л.Н. В чем моя вера. – Тула, 1989. С. 150–153.


[Закрыть]. Этот взгляд на счастье Л.Н. Толстого проявляется и в его педагогической системе свободного воспитания. Я.А. Коменский видел счастье ребенка в развитии его согласно принципу природосообразности, в соответствии воспитания как внутренней его природе, так и внешним законам природы, которые человек не в силах преодолеть или изменить. И.Г. Песталоцци также исповедовал идею природосообразности, идею развития природных, божественных сущностных сил в процессе жизнедеятельности. Он считал также, что счастье каждого человека зависит от степени его приспособленности жить в тех социальных условиях, которые он застал, появившись на свет. Своеобразно понимал счастье ребенка и принцип природосообразности Ж.-Ж. Руссо. Счастье человека он видел в его естественном, в соответствии с внешней и внутренней природой, воспитании; в осуществлении естественного права на ограниченную рамками личного труда собственность; в естественном самостоятельном осмыслении мира и открытии для себя естественной религии. К.Д. Ушинский усматривал основное условие человеческого счастья в его созидательном творческом труде, обеспечивающем процесс развития и нравственного совершенствования человека.

Но что же такое, с нашей точки зрения, счастье (в подлинной сущности своей)? Все ли сегодня однозначно понимают его? Является ли эта категория единой, целостной и неразложимой на части? Каждым человеком в его субъективном восприятии объективной действительности счастье осмысливается как единство объективного положения и субъективного состояния, как совпадение благоприятных внешних и внутренних условий, как подлинное и ложное переживание, мнимое и действительное состояние. Счастье для человека, особенно растущего, всегда понятие многостороннее, комплексное, протяженное, изменяющееся и развивающееся. Счастье есть истина жизни в ее постепенном становлении.

Итак, каковы же составляющие компоненты комплексного явления счастья, из гармонического слияния, сочетания каких элементов оно возникает и образуется? Очевидно, что прежде всего условием человеческого счастья является окружающая его природная и социальная среда. Человек, ребенок в особенности, пребывает в нормальном состоянии тела и духа, способен чувствовать себя спокойно, свободным и, при наличии других условий, когда гармоничен нормальный цикл движения природы, отсутствуют такие естественные катастрофы, как ливневые дожди и наводнения, огромные лесные пожары, землетрясения, горные обвалы и сели, засухи и связанные с ними эпидемические заболевания гриппом, тифом, холерой, чумой, СПИДом, венерическими болезнями.

Но дело, конечно, не только в естественных стихийных бедствиях. К ним добавились сегодня катастрофы экологического характера, возникающие в результате халатной, преступной деятельности самого человека. Это и чернобыльская трагедия; и высыхание Аральского моря; и исчезновение и загрязнение больших и малых рек, таких, как Волга, Кама, Ока; и озонная дыра над Антарктидой и Москвой; и загрязнение Мирового океана; и исчерпание плодородия почв; и загрязнение лесов; и хищническое истребление в коммерческих целях фауны и флоры; и отравление воздушного бассейна; и все возрастающая урбанизация, все более отдаляющая и отделяющая человека от природы.

Между тем человек, как природное существо и органическая часть природы, не может быть не только счастлив, но и нормально физически и психически существовать вне общения и единения с природой. Человек обретает подлинное счастье, когда имеет возможность ранним утром радостно встречать восход солнца, а вечером восхищаться неповторимыми красками заката; когда он завораживается бескрайней синевой моря и изумрудной зеленью озимого поля; когда он обоняет запахи цветущего сада и осязает прикосновение первых и робких капель благостного весеннего дождя; когда он замирает и внутренне трепещет, слушая грозные раскаты грома, и радостно вдыхает опьяняющий воздух после весенней грозы; когда он слушает симфонию птичьего гомона в летнем лесу, собирает грибы и малину, наблюдает за неутомимой деятельностью насекомых; когда он глядит в бездонное синее небо, размышляя о тайне человека на Земле, о мироздании и связях людей с вечным и бесконечным Космосом. Без всего этого человек утрачивает самую важную часть самого себя, свою природную духовность и гармоническую открытость природе, способность и общении с природой саморазвития своих сущностных сил. Особенно от разрыва с природой страдают и становятся несчастными дети. Прагматизм и меркантилизм современной жизни оставляет их на уровне ограниченного существования.

Необходимо наличие и нормальных социальных условий, прежде всего общечеловеческого, общенационального, регионального и микросоциального значения. Речь идет об отсутствии войн, межнациональных и гражданских столкновений, экономических потрясений, кризисов, социальной и политической напряженности, проявлений вражды, национализма и шовинизма, лавинообразного роста преступности, проявлений безнравственности, массового распада семей, вырождения массовой культуры. Необходимы ясное историческое сознание, глубокое понимание происходящего и социальный оптимистический взгляд в будущее. Без этого ставится под угрозу не только физическое, но и психическое здоровье нации. Таковы общие условия. Однако общее, абстрактное в обществе всегда приобретает конкретно-исторический характер. Каков же он сегодня в мире и в нашем обществе?

Мир в целом охвачен тревогой: вспыхивают региональные межгосударственные, межнациональные и гражданские войны; углубляется энергетический кризис во многих странах; обостряются экономические и политические противоречия; то тут, то там потрясают людей природные стихийные катаклизмы. Всем этим обусловлено состояние тревожности всего человечества. Особенно негативен, активно противодействует возникновению нормальных обстоятельств для счастливой жизни, для свободного поиска счастья детьми, да и взрослыми, социальный фон в нашей стране. Вступление в рынок ознаменовалось углублением общего экономического кризиса, сокращением роста производства, обнищанием большинства населения, обогащением преступников и спекулянтов, безудержным ростом цен. Усиливается политическая нестабильность в результате распада единой армии; противоречий между независимыми государствами содружества; углубления межнациональной розни, разжигания национализма и шовинизма; социально-классового расслоения. Предпринято массированное наступление на неокрепшее детское сознание, на детей как наиболее незащищенный слой населения и вместе с тем слой, определяющий будущее нации. Разваливается система среднего образования, все большее число детей остаются вне школы, резко снижается образовательный и интеллектуальный уровень большинства учащихся. Возникает групповое расслоение между школьниками, усиливается оторванность от коллектива, ощущение одинокости, незащищенности, отчужденности друг от друга. На этой почве у всех детей появляется масса конфликтных ситуаций на улице, в школе и дома, обусловливающих рост диленквентного поведения, а также нервных и психических расстройств. Массовые средства информации, особенно телевидение, обалванивают детей различного рода псевдоразвлекательными и сексуальными программами, манипулируют их сознанием, отвлекают от здорового отдыха, ученья и труда. Все более неустойчивым становится психологический микроклимат в семье. Из воспитательной ячейки она превращается в механическое объединение взрослых и малых, отчужденных друг от друга, обремененных заботами о пропитании и самосохранении. При нарастающей общей массе книг, выставок, концертов, кинофильмов они все реже становятся объектом совместного внимания детей и родителей. Во многих семьях наблюдается рост пьянства, что ослабляет физическое и психическое здоровье детей, губительно сказывается на наследственности. Социальное расслоение в образовании, возникновение элитарного слоя и проявление основной заботы о нем сокращает внимание к основной детской массе, все более ограничивает возможности для творческого интеллектуального и физического самопроявления большинства детей, заранее предопределяет их будущую жизнь и деятельность в низшем, вспомогательно-производительном слое общественной жизни, независимо от степени их реальной одаренности. Все это происходит на общем фоне разжигания в детях стремления к наживе любыми средствами, пробуждения в них низменных инстинктов и эгоизма. В качестве островка духовного спасения в море зла и разврата пытается выступить церковь. Однако она пока еще воспринимается большинством не как носительница идей православного христианства, ведущая людей в Царство Божие, а как институт, способствующий выпуску социальных паров, как социальный орган поддержания власть предержащих и утешения, смирения попавшей в беду массы народа.

Понятно, что на таком фоне глобальных, региональных, государственных, микросоциальных событий в современном мире принципиально невозможно создание условий для счастливой жизни детей, возбуждения в них неудержимого стремления к подлинному человеческому счастью. Задачей общечеловеческого всеединства всего сообщества является коренное изменение хода исторических событий, поворот их в сторону взаимодействия, преодоления противоречий, любви, обеспеченности, что даст возможность думать о других условиях детского счастья.

Пока же, на общем негативном социальном фоне, в детской среде у многих школьников возникает деятельность по замещению каких-либо поисков подлинного счастья иллюзиями, суррогатами удовольствий, ложными и вредными наслаждениями. Здесь и стандарты масскультурного поведения, общения и образа действий; и уход от реальности в фантастический дурман наркомании, токсикомании, алкоголизма, табакокурения; и замыкание в религиозно-мистических переживаниях; и уход от самого себя сущего в торгашество, в погоню за наживой; и упоение гордыней, лицемерным гуманизмом на основе возвышения одних социальных групп – удачливых, богатых, ухватистых – над другими слоями и классами общества – униженными, низвергнутыми и глубоко оскорбленными в своем человеческом достоинстве, составляющими большинство; и погоня за удовольствиями посредством разжигания инстинктов секса, власти, жестокости, разрушения и садизма.

Другим условием человеческого счастья, наряду с окружающей средой, является биологическая и психофизическая среда становления и развития человека. Человеческое существо представляет собой неделимое, органически цельное существо, состоящее из физического организма и естественной организации, эмоциональной и рациональной сфер, включающих в себя как инстинктивное, бессознательное, так и разумное и интуитивное. Для погружения человека в состояние счастья необходимо не только здоровье, генетически качественное состояние каждой из вышеназванных сфер, составляющих человеческую личность, но и их гармоническое единство, взаимообусловленность и взаимозамещаемость.

В биологической сфере продвижению человека к состоянию и ощущению счастливости способствуют такие генетически определяющиеся факторы, как общая здоровость, биофилизм, природный оптимизм, органическое, психофизиологическое ощущение силы, полноты и радости жизни, приближающаяся к реальности самооценка, природный альтруизм, человеколюбие, демократизм, коллективистский индивидуализм, разумный эгоизм и социальная направленность интересов, способность быстрой социальной адаптации, яркие способности к различным видам деятельности, развитость эстетической способности восприятия жизни, общительность; чувство юмора и уверенности в себе – все это не составляет счастья, но безусловно является тем фундаментом, на базе которого счастье обретается быстрее и надежнее.