Текст книги "Полное собрание стихотворений"

Тираж новой книги Кленовского был отпечатан в мюнхенской типографии Башкирцева в феврале 1969 года.

Кленовский пишет Шаховскому 10 апреля 1969 года: «Хотя я начал рассылать мою новую книгу еще 22 февраля 1969 г., она еще ни до кого в США не дошла. В Европе, конечно, дело другое, и я получил уже много прекрасных откликов; притом не из вежливости или жалости к угасающему поэту, а вполне искренние – это ведь сразу можно различить. Особенно хорошо откликнулись на книгу Б. Зайцев, Г. Кузнецова, М. Цингер, сестра Пастернака Лидия, живущая в Англии, Прегель» (Переписка с Кленовским. С. 238).

Большую статью посвятил книге В. Перелешин: «Если бы мы спросили Дм. Кленовского о его взгляде на поэтическое творчество, он, вероятно, согласился бы с нами в том, что стихи – не для жизни в любом разрезе, а стихи – сама жизнь. Они не могут не писаться. И только у таких стихов, которые не могли не написаться, есть и напряженность, и доходчивость, и очарование, и вескость благородного металла, и внутренняя свобода. <…> Кленовский – поэт, требовательный к себе, сосредоточенный, немногословный, обладающий вкусом и чувством меры <… >

Дм. Кленовский консервативен, и это видно, прежде всего, из того, что чаще всего он пишет ямбом – почти вдвое чаще, чем хореем. Разностопных стихов (логаэдов) у него в десять раз меньше, чем ямбических. Трехсложными стопами он в “Певучей ноше” не пользуется совершенно.

<…> Воспоминания поэта, его умудренные раздумья причастны вечному идеалу красоты. И потому они обжигают» (Перелетим В. Залетная душа // Грани. 1970. № 78. С. 241—247).

Ю. Крузенштерн-Петерец в рецензии отметила, что в новой книге «Кленовский сильнее, чем когда-либо, подчеркивает свою неразрывную связь с Гумилевым. <.. > Кленовский – акмеист, акмеизм же по природе не революционен. Его «акмэ» – острие, зовет и уводит вверх к бесконечной красоте. Не пытаясь служить «массам» и ничего от них не беря, он тем самым защищен и от соприкосновения с прикладным, плакатным псевдоискусством, подручным моды или социального заказа, у которого может быть громокипящее настоящее, но никакого будущего.

Но путь «акмэ» требует жестокой дисциплины, необычайной строгости поэта к форме стиха, максимальной выразительности. Он требует и чувства меры и вкуса. И в этом отношении Кленовский безупречен.

В сборнике “Певучая ноша” преобладает ямб – излюбленный размер классиков. Из сорока одного стихотворения – две трети – ямбы, почти все остальные – хореи. <.. > при ограниченном выборе размеров, не прибегая ни к каким вычурным приемам, не пользуясь особенно эффективными рифмами, поэт создает насыщенные чувством и ювелирно отделанные стихи.

Образы его скромны, но полны значимости. “Мелкий ослик с грустными глазами”, “Сквозь путаницу веток”, Цветы “в нехитрых платьицах апреля”.

Все сказано как бы вполголоса. А сказано так много. Перед читателем развертывается целая жизнь.

Вспоминая о своих погибших друзьях гимназистах:

 
И всегда испытываю стыд,
Что друзья убиты вражьей пулей,
Я же почему-то не убит.
 

Эту тему боли о том, что как будто не все отдано родине, Кленовский пытается объяснить:

 
Неужели ангел мой когда-то
Потому меня и уберег,
Чтоб не выполненный долг солдата
Искупить я нынче песней мог?
 

Кленовскому не за что корить себя. Свой невыполненный солдатский долг он вполне искупил песней. За 19 лет, начиная с 1950 года, он подарил нам семь книг. А теперь – восьмую» (Крузенштерн-Петерец Ю. О «Певучей ноше» Кленовского // Новое русское слово. 1969. 10 августа).

Ю. Терапиано в критическом обзоре очень высоко отозвался о сборнике: «“Певучая ноша” – большая удача Дм. Кленовского, это, вероятно, одна из его лучших книг» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1969. 17 апреля. № 2734). Хороший отзыв бывшего недоброжелателя обрадовал Кленовского, и он не преминул похвастаться им в письмах своим знакомым: Топорковой 25 мая 1969 г. (Письма Кленовского Топорковой. С. 111) и Шаховскому 3 июня 1969 г. (Переписка с Кленовским. С. 238). Позже Терапиано опубликовал также рецензию на книгу Кленовского в австралийской газете «Единение», с которой в то время сотрудничал.

3 июня 1969 г. Кленовский написал Шаховскому: «Были отзывы и в разных других изданиях, весьма хвалебные, порою восторженные, но по качеству очень посредственные. Критиками эмиграция не богата! Получил много хороших откликов от друзей, знакомых, собратьев по перу, а порой и от незнакомых, случайно набредших на мою книгу – эти отклики особенно приятны. Очень хорошо отозвались на книгу Адамович, Седых, Моршен, Лидия Пастернак (Англия), Ильинский, Прегель, Одоевцева и др. Многие считают эту книгу моей лучшей, с чем я сам, однако, не согласен. Она, по-моему, менее для меня характерна, поскольку в ней скупее затронута «моя» эзотерическая тема; но, может быть, именно это сделало ее для некоторых более приемлемой и приятной» (Переписка с Кленовским. С. 238).

318. Новый журнал. 1968. № 92. С. 90.

319. Новый журнал. 1967. № 89. С. 33.

320. Новый журнал. 1967. № 89. С. 36.

321. Новый журнал. 1968. № 93. С. 145.

322. Новый журнал. 1968. № 93. С. 145.

325. Новый журнал. 1968. № 90. С. 26.

326. Новый журнал. 1969. № 94. С. 102. «Фонтан любви, фонтан живой! Я в дар принес тебе две розы…» – из стихотворения А.С. Пушкина «Фонтану Бахчисарайского дворца» (1824). У Пушкина: «Принес я в дар тебе две розы».

327. Новый журнал. 1968. № 93. С. 146.

328. Новый журнал. 1967. № 89. С. 35.

329. Новый журнал. 1967. № 89. С. 34.

330. Новый журнал. 1968. № 91. С. 75. Офросимов Юрий Викторович (1894—1967) – литератор, участник Белого движения, с 1920 в эмиграции в Берлине, участник политической группы В.Б. Станкевича «Мир и труд», член редколлегии белградской газеты «Россия» (1926—1927), с 1933 жил в Белграде, после Второй мировой войны – в Швейцарии. После войны переписывался с Кленовским, опубликовал несколько отзывов о его книгах.

332. Новый журнал. 1968. № 92. С. 92.

335. Новый журнал. 1968. № 90. С. 27.

338. Новый журнал. 1968. № 91. С. 76.

339. Новый журнал. 1968. № 92. С. 91.

340. Новый журнал. 1967. № 89. С. 37.

341. Новый журнал. 1968. № 91. С. 77.

342. Новый журнал. 1968. № 90. С. 28.

343. Мосты. 1968. № 13—14. С. 23.

345. Мосты. 1968. № 13—14. С. 22.

346. Новый журнал. 1968. № 92. С. 90.

348. Новый журнал. 1969. № 94. С. 101.

349. Новый журнал. 1968. № 90. С. 27.

350. Новый журнал. 1968. № 92. С. 90. 17 июня 1968 года Кленовский писал Топорковой: «Вы так хорошо рассказали мне в письме о комаре, птичке и цветах в вазе, что я взял Ваш рассказ как тему для стихотворения. Посылаю его Вам» (Письма Кленовского Топорковой. С. 107). А год спустя, 25 мая 1969 г., вновь вернулся ктой же теме: «Вам будет, вероятно, приятно узнать, что стихотворение о комаре, птице и розе, на которое «вдохновило» меня Ваше письмо, не только отмечено в получаемых мною письмах, но приведено целиком в большой и очень хвалебной статье лучшего эмигрантского критика Юр. Терапиано в лучшей русской эмигрантской газете “Русская мысль”, выходящей в Париже» (Там же. С. 111).

351. Мосты. 1968. № 13—14. С. 25.

353. Новый журнал. 1968. № 91. С. 75.

355. Новый журнал. 1969. № 94. С. 101.

356. Мосты. 1968. № 13—14. С. 24.

26 октября 1970 года Кленовский писал Топорковой: «Новых стихов, у меня, между прочим, накопилось уже на новый сборник в 70 страниц. Но издать его, по-видимому, не удастся. Я справлялся в типографии в Мюнхене, где печатались все мои сборники, и оказалось, что цены опять сильно скакнули. Сейчас издать сборник втрое дороже, чем десять лет тому назад» (Письма Кленовского Топорковой. С. 117). Однако мысли выпустить сборник Кленовский не оставил и 21 ноября 1970 года писал Шаховскому: «Представьте себе, что я, впервые в жизни, пошел на большой и, может быть, даже чреватый несчастьями материальный риск, кинулся очертя голову в самостоятельное издание нового сборника моих стихов!» (Переписка с Кленовским. С. 259). В письме Топорковой от 24 ноября 1970 года Кленовский описал финансовую сторону издания боле подробно: «Первый раз в жизни кинулся я, очертя голову, в издательскую авантюру, чреватую всякими трудностями, а м. б., и неприятностями. <… > А издать необходимо, т. к. книга эта явно моя последняя, а чувствую я себя все хуже и хуже. Кто позаботится о ней, когда меня не станет? Вот и решился я на такое: занял у знакомого (немца) сумму, достаточную для первого взноса в типографию, с таким расчетом, что смогу вернуть долг после рождества, когда друзья обычно посылают мне в подарок доллары. Затем сумею, вероятно, повторить заем, чтобы рассчитаться после Пасхи, когда обычно тоже бывают такие подарки (я в этом отношении вроде почтальонов, трубочистов и дворников в былое время)! Дело, как видите, очень рискованное, но другого выхода нет. Придется жестоко на всем вообще экономить. Раньше у меня были друзья-меценаты, помогавшие мне издавать мои сборники, но они все поумирали. Я уже послал в типографию и рукопись, и первый взнос. Если даже мои надежды не оправдаются – буду всячески оттягивать выход книги из типографии, пока не наберутся деньги. В книге будут 54 стихотворения на 72 страницы – это будет самый объемистый из всех моих сборников, исключая «Стихи». Надеюсь, что Бог мне поможет, и книга будет издана» (Письма Кленовского Топорковой. С. 117).

31 января 1971 года Кленовский писал Топорковой: «Получил Ваше письмо с милой помощью изданию книги, за что сердечно благодарю! Вы очень трогательно позаботились о моей книге, как редко кто из моих друзей, и я ценю это чрезвычайно! Книга вот-вот выйдет из печати. С типографией я уже почти окончательно расплатился – иначе она не печатала бы книгу. Теперь остается погасить тот долг, который я для этого сделал <… > Скажу Вам по секрету, что моя книга помогла мне разобраться в том, кто настоящий друг мой и моей поэзии» (Письма Кленовского Топорковой. С. 118).

Шаховской, долго не откликавшийся на присланный сборник стихов, 21 мая 1971 г. написал Кленовскому: «Простите, что замешкался ответить прозой на Вашу книгу “Почерком Поэта”. Но я ведь ответил Вам тоже почерком поэта. Неужели Вы не получили новой моей книги “Избрание Тишины”. Она даже есть двойной ответ – и сутью своей и заглавием на Ваше недоумение… Я сделал даже больше того: надеюсь, 13-го июня в воскресенье поутру русские люди по “Г<олосу> А<мерики>” услышат мою беседу, посвященную последней этой Вашей книге. Так что слишком уж пенять на меня не нужно и вряд ли справедливо…» (Переписка с Кленовским. С.262). Действительно, 13 июня 1971 года радиостанция «Голос Америки» дала в эфир очередную «беседу» архиепископа Иоанна, целиком посвященную книге Кленовского. Текст опубликован в газете «Новое русское слово» (1971. 4 июля).

Олег Ильинский в рецензии писал: «В книге “Почерком поэта” перед глазами читателя происходит процесс поэтического осмысления, поэтического преображения опыта жизни автора. Переживание и художественное преображение для Кленовского, как и для всякого поэта, есть единый акт, акт творчества. Художественно-философское осмысление явлений для Кленовского естественно, как дыхание. Стихи сборника можно условно разделить на две группы – религиозно-философскую, где поэт как бы оглядывается на прошлую жизнь с высоты религиозного постижения, единой религиозной интуиции; эта интуиция уничтожает для него грань между жизнью земной и вечной, так что сама земная жизнь уже предвосхищает то состояние духа, когда времени больше не будет, и то, в основе чего лежит память земной жизни, во всей ее красочной яркости. Эти две темы в творчестве Кленовского гармонично переплетены, художественный образ, сложно одухотворенный религиозным мироощущением поэта, будучи средствами искусства изъят из времени, приобретает черты вечности, вечность же входит в художественное сознание поэта неотъемлемой частью, вечность является предметом постоянного художественного переживания, по отношению к чему располагаются все остальные ценности. Поэт как бы наделен двойным зрением, это двойное зрение помогает ему одновременно воспринимать явления по обе стороны границы, отделяющей время от вечности. Ангел для него столь же (если не более) реален, чем васильки в ржаном поле. И человек (поэт) и ангел одинаково скорбят о том, что из мира уходит красота:

 
И может быть, иной прохожий
Из ангельских дозорных сил
Вздохнет и пожалеет тоже,
Что ты, колосья преумножа,
Меж ними маки погасил.
 

В этой концовке одного из наиболее значительных стихотворений сборника образно закреплена основная интуиция поэта – о непосредственном соседстве двух миров. Та же тема с большой художественной убедительностью закреплена в стихотворении “Песнь моя часовней будет длиться”, эта тема вообще – занимает центральное место в книге. <.. >

Умение соединить в образе прелесть художественной детали с глубиной и цельностью миросозерцания, – это основная черта мастерства поэзии. Последняя книга стихов Кленовского – великолепный образец творческого постижения и образного раскрытия мира во всей его прелести, трудности, сложности и одухотворенности» (Новый журнал. 1971. № 103. С. 291—293).

О двоемирии у Кленовского написала в рецензии и О. Можайская: «В своем 9-м сборнике стихов <… > Кленовский дает как бы ключ к тайне своей поэзии. В стихотворении, начинающемся словами “Чем дольше я старею”, он признается, что хотя владеет песней, “но песня не моя”. Она пришла к нему издалека “дорогой ангелов”. Поэту кажется, что он только портит “нездешние слова”. Но трудна дорога “в край земной” для ангельской песни» (Можайская О. Не здесь рожденная, но здесь пропетая //Новое русское слово. 1971. 7 марта. С. 6).

Вновь с похвалой отозвался о книге Ю. Терапиано: «Новая книга стихотворений Дм. Кленовского “Почерком поэта” радует какой-то особой, неувядаемой свежестью переживаний, в наше время столь редко встречающейся даже у очень молодых поэтов <… > новый подарок <… > всем любителям настоящей поэзии» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1971. 25 марта. № 2835).

Восхищенной была и рецензия Ноны Белавиной: «Просто удивительно, как бесконечно много тем у этого поэта. <…> Поэту доступно высокое умение стоять над обыденными человеческими неудачами, умение чувствовать суть и глубину жизни и быть за все благодарным» (Современник. 1971. №22-23. С. 166).

Спустя некоторое время Л. Ржевский написал большую статью о Кленовском, в которой вел речь, среди прочего, и о последней его книге: «Для меня главная сторона поэтики Кленовского – это ее принадлежность к так называемому Серебряному веку русской поэзии, именно – к поэтическим заветам и традициям акмеизма. <… > “Последний акмеист” – Дмитрий Кленовский – через многие годы и мимо многих влияний пронес совершенную ясность поэтического слова. Это не значит, конечно, что в его поэтике нет элементов символики, но это у него символ-образ, не сиимвол-ребус; примером высокой ясности оказывается почти каждая его строфа.

В жанре небольшого лирического стихотворения – главном жанре Кленовского – лирический герой почти всегда сам автор, который делится с нами своими представлениями и переживаниями. Тема “жизнь “ – главная внутренняя тема лирики Кленовского, и это делает многие его стихотворения своего рода философскими медитациями. <.. > А взгляд на жизнь – светлый и благодарный. <…> Гармоническое ощущение мира, как оно пролито на поэтические строки, у Кленовского полней и совершеннее, чем у Гумилева. <.. >

Повседневность – тоже тема в лирике Кленовского, – то есть то обычное, немудреное, что предстоит взору, течет и мелькает мимо, но что может стать поэтическим отбором, деталью, творчески превращенной в нечто значительное и глубокое» (Ржевский Л. Последний акмеист: О творчестве Дмитрия Кленовского // Новое русское слово. 1974. 7 апреля).

359. Новый журнал. 1970. № 99. С. 30.

361. Возрождение. 1969. № 213. С. 52.

362. Новый журнал. 1970. № 98. С. ПО.

363. Новый журнал. 1970. № 99. С. 30.

364. Новый журнал. 1970. № 101. С. 95. 367. Новый журнал. 1970. № 99. С. 29.

371. Возрождение. 1971. № 228. С. 43.

373. Мосты. 1970. № 15. С. 46.

376. Новый журнал. 1970. № 101. С. 95.

378. Новый журнал. 1970. № 98. С. 111.

384. Мосты. 1970. № 15. С. 47.

385. Возрождение. 1971. № 228. С. 42.

388. Новый журнал. 1970. № 100. С. 60.

392. Новый журнал. 1970. № 100. С. 61.

398. Новый журнал. 1970. № 99. С. 29.

402. Новый журнал. 1970. № 98. С. ПО.

28 мая 1974 года Кленовский написал Шаховскому: «У меня уже готов новый (десятый) сборник стихов; но я намерен сделать его «посмертным», не издавать при жизни» (Переписка с Кленовским. С. 298).

Решение свое он, однако, вскоре переменил и 18 августа 1974 года писал Топорковой: «У меня есть большая, очень важная для меня новость. Несколько моих литературных друзей уговорили меня, материально поддержав мое предложение, не откладывая издать новый (и несомненно уже последний!) сборник моих стихов. Предложение, конечно, очень разумное, т. к. чувствую я себя все хуже и хуже, и всякое может со мной случиться. Очень важно поэтому издать сборник уже сейчас, а не надеяться на всегда сомнительное его посмертное издание. Рукопись я уже послал в типографию вместе с первым денежным взносом. Мне обещано, что сборник будет издан быстро. Очень важно, если я смогу сам за всем присмотреть. Перед сдачей в печать пришлось еще внимательно проверить текст и внести в него порой немаловажные изменения. Называться будет сборник “Теплый вечер”, будет в нем 70 страниц, и войдут в него стихи, написанные в 1971-74 гг., т. е. после моего сборника “Почерком поэта”» (Письма Кленовского Топорковой. С. 126). Месяц спустя, 18 сентября 1974 года, Кленовский жаловался на типографию: «Как и следовало ожидать, выход моей книги по вине типографии задерживается. Обещали сделать все быстро, даже “вне очереди”, а я еще даже корректуры не получил, хотя рукопись уже семь недель, как в типографии. Нервничаю, конечно, т. к. непременно нужно прокорректировать текст самому, а чувствую себя все хуже и хуже» (Письма Кленовского к Топорковой. С. 126).

29 сентября 1974 года о том же Кленовский писал Панину: «Моя главная новость: в печати находится новый мой, десятый (так сказать, “юбилейный”) сборник. История возникновения его скорее печальная: видя, как я сильно болею и все более «сдаю», друзья настояли на том, чтобы я издал сборник сейчас, проследив за всем сам, и пришли мне для того материально на помощь. Конечно, это лучше, чем положиться на посмертное, всегда сомнительное и гадательное издание. Текст набран, я проделал первую корректуру, жду второй. Думаю, что книга выйдет из печати в ноябре. В ней на 70 страницах собраны 50 стихотворений, написанных после “Почерком поэта”, в 1971-74 гг., из них 20, написанных в нынешнем году, так как, к удивлению моих друзей и моему собственному, я, несмотря на постоянные боли, слабость и заботы, все это последнее время писал» (Письма Кленовского Панину. № 207. С. 187—188).

В ноябре 1974 года сборник был напечатан (в выходных данных был проставлен 1975 год). 21 ноября Кленовский написал Топорковой: «На днях послал Вам <… > один из первых полученных мною из типографии экземпляров моего нового сборника. Вскоре я должен получить большее их количество, и тогда начну рассылать книгу библиотекам, добрым знакомым, поэтам и т. д.» (Письма Кленовского к Топорковой. С. 127). 4 февраля 1975 года жена Кленовского Маргарита Денисовна писала Шаховскому: «Получили ли Вы новый сборник Д.И. “Теплый вечер”, посланный Вам еще в ноябре <…> Писем, с восторженными откликами на его книгу, получаю отовсюду много, равно как и встревоженных запросов о его болезни, но отвечать на них не в силах» (Переписка с Кленовским. С. 298).

Критика встретила сборник тепло. Юрий Терапиано счел, что «новая книга стихов Дм. Кленовского “Теплый вечер” органически связана со всей его предыдущей поэзией, и эта ценностность мироощущения поэта сама по себе замечательна. Ни о каких «этапах» и «развитии» тут говорить нельзя, вечная тема поэзии о любви, о жизни, о смерти столь неисчерпаема, что жизни не хватит воплощать ее, а Дм. Кленовский еще к тому один из тех поэтов, для которых «касание миров иных», ощущение связи горнего и дольнего и таинственного их взаимодействия возникает само собой, так как это и есть внутреннее содержание вечной темы. <…> За всем здешним, видимым, за красотой земли и за красотою всего прекрасного в мире Дм. Кленовский всегда ощущает непреодолимое влечение к скрытой, метафизической сути, к духовной подоснове бытия. Он избегает умствований и рассуждений на такую тему, но скрыто, по существу, его поэзия пронизана – не только “музыкой души”, но и музыкой духа, отблесками “оттуда”» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1975. 23 января. № 3035. С. 8—9).

Как всегда, восхищенной была рецензия Шаховского: «Дм. Кленовский вошел в зарубежную русскую литературу и, не сомневаюсь, вообще в русскую. Печать большой поэтической личности лежит на его стихах; не только формы, почерка, а и личности.

Бывает, что за стилистическими усложнениями и даже за мастерством мы не видим личности поэта. И так он ведет свою строчку, и иначе, и опускает и поднимает ее, и позванивает аллитерациями, а – поэзия только мошкой малой летает около стихов.

Если перегруженность притянутыми звуками и аллитерациями следует назвать вторым несчастьем поэзии наших дней, то первое несчастье – это каскад различных предметов, обрушивающихся на строки стиха. Поэт сразу хочет весь мир обнять. Он, в наши дни, сверх меры отзывчив на мир, покрывая строки свои его предметами. И теряется неповторимость каждой вещи. А ведь поэт может многое вместить и в одну молнию, и в один весенний листок…

Кленовский свободен от таких перегрузок словесных и всякого перечислительного энтузиазма. Его поэзия гармонична, безупречно соразмерена, у него нет столпотворения ни вещей, ни звуков. Поэт говорит просто, иногда, словно, по-домашнему, но всегда торжественно о всем, даже о самом малом. Течет капля по капле его совершенный, строго ему принадлежащий стих <… >

Слова его точны и прозрачны. Форма не уступает душе, и душа не играет формой. Достаточно поэту и малого, чтобы явилась поэзия. Это и есть – чудо. Конечно, в книге есть интонация прежних его сборников, но не как подражание себе, не как перепев, а всегда – новый стих.

И ангельская тема остается пред ним, как близость потустороннего мира, – реальность его большая, чем реальность «видимого» <.. >

В книге “Теплый вечер”, десятой книге Кленовского, видно еще больше, как поэт уходит от второстепенного, трепетно смотрит вперед и всматривается в эту грядущую на него Большую Жизнь. Он выходит ей навстречу своей верой. <.. >

Не только прочтите, но читайте Кленовского, этого большого лирика Зарубежья и России» (Странник. «Теплый вечер» Д. Кленовского //Новое русское слово. 1975. 30 марта).

В восторженных тонах была выдержана и рецензия Екатерины Таубер: «Благородно-гармоническая линия Дм. Кленовского сохранена им от его первого сборника “След жизни” до только что вышедшей десятой книги стихов “Теплый вечер”. Главные темы его поэзии налицо. Во всех сборниках прежде всего связь с Пушкиным. Любовь к Гумилеву и Ходасевичу – временное. На фоне всего вырисовывается исполинская тень Пушкина. Дм. Кленовский подлинный классик Зарубежья. <.. >

Связан он с Царским Селом – “городом муз”. Но судьба зарубежного поэта иная. “Странником гонимым” мерит он жизнь и все же думает: “Он русским живет поэтом / И другим бы не захотел”. Может быть, изгнанию обязан он и “прикосновением к мирам иным” <.. >

Поэзия Кленовского жизнеутверждающая, «питающая». Этим объясняется ее большой успех у читателей. И среди них есть люди, называющие его “христианским поэтом”» (Новый журнал. 1975. № 119. С. 274—275).

413. Новый журнал. 1973. № ПО. С. 102.

414. Новый журнал. 1971. № 104. С. 28.

415. Новый журнал. 1971. № 105. С. 138.

416. Новый журнал. 1972. № 107. С. 76.

417. Новый журнал. 1974. № 115. С. 19.

418. Новый журнал. 1972. № 109. С. 97.

421. Новый журнал. 1974. № 115. С. 19.

422. Новый журнал. 1974. № 114. С. 35.

425. Русская мысль. 1974. 28 ноября. № 3027. С. 8.

426. Новый журнал. 1972. № 108. С. 72.

427. Новый журнал. 1972. № 106. С. 102.

429. Новый журнал. 1974. № 116. С. 93.

430. Новый журнал. 1974. № 114. С. 36.

432. Новый журнал. 1974. № 116. С. 94.

434. Новый журнал. 1972. № 109. С. 98.

435. Новый журнал. 1972. № 107. С. 77.

436. Новый журнал. 1973. № 111. С. 47.

438. Новый журнал. 1972. № 107. С. 77.

439. Новый журнал. 1972. № 108. С. 72.

440. Новый журнал. 1971. № 104. С. 28.

442. Новый журнал. 1972. № 107. С. 76.

443. Новый журнал. 1972. № 109. С. 97.

444. Новый журнал. 1974. № 116. С. 92. Отзываясь на очередные номера «Нового журнала», Ю. Терапиано отметил: «В стихотворениях Дм. Кленовского чувство красоты природы русской и итальянской сочетается с ощущением метафизической подосновы мира и будущей судьбы, которая, быть может, ждет поэта потом» (Терапиано Ю. «Новый журнал» книги 116 и 117 (Часть литературная) //Русская мысль. 1975. 20 марта. №3043. С. 9).

445. Новый журнал. 1971. № 105. С. 138.

446. Новый журнал. 1973. № ПО. С. 102.

447. Новый журнал. 1973. № 111. С. 47.

449. Новый журнал. 1972. № 108. С. 73.

453. Новый журнал. 1972. № 108. С. 73.

456. Русская мысль. 1974. 31 октября. № 3023. С. 7.

463. Новый журнал. 1972. № 106. С. 102.