Текст книги "Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)"

Лунные руны

ССLXVIII

 
Шли через запад на восток Морийские пути.
Отряд идёт по ним вперёд, надеются дойти.
Но тракт прервался, по земле – разбросанные глыбы.
Какая магия была (столь страшной мощи взрывы)?
Кто, как игрушки, разбросал те тонны глыб камней?
Лежат, заросшие в земле, величия тех дней.
 
 
Вот скалы тёмные стоят, но нет средь них ворот.
Неужто обманул их тракт, закончен их поход?
Подножья горного хребта, прозрачная вода.
Гладь озера хрустального, кругом стоят леса.
Безмолвный край густых лесов, давно он стал таким.
Прошли века, как этот край стал диким и пустым.
И тишина царит вокруг средь сосен и берёз,
Ряд ив плакучих у воды, брег камышом зарос.
Безлюдный сей огромный край, дремучие леса.
И отражается в воде небесная краса.
 

ССLXIX

 
Дубы огромные растут, и велики их кроны,
Рядами вдоль скалы стоят у каменной основы.
Эльфы древние любили эти дерева,
Мудрость древа заключали, сила в них текла.
То священные деревья, старые дубы,
Символы и герб Остранны, древней их страны.
 

ССLXVIII

 
У озера уселись все, собрались на совет.
Что делать? И идти куда? Как избежать им бед?
Боромир:
«Ведь вы же были там уже, и маг туда ходил,
И если здесь стоят врата, то кто же их закрыл?
Не видно никаких ворот, и в камни не войти,
Не оставаться же нам здесь, конец всего пути».
Гэндальф:
«Тролли, кобольды и нюхчи (орки подземелий),
Мы с трудом тогда прорвались, да ещё то время.
Пробрались мы тогда с востока, опасным был поход.
Там множество щелей и лазов, и нету там ворот».
Гимли:
«Здесь тоже есть пещеры, лазы и тайные пути.
Но можно год по скалам лазить, чтоб хоть один найти.
Мы гномы, трудимся в горах и знаем все их тайны.
Мы славимся как кузнецы, науки постигаем.
И знают тайны недр земных златые мастера.
И руны есть у нас свои, основы волшебства.
И если здесь лежат врата, от глаз закрыли их,
Чтобы никто чужой сюда не смог вовек войти.
Не любят гномы чужаков и прячут гор секреты,
И хитрости свои у нас, особые приметы.
Есть двери – только раз в году за них можно попасть,
И даже те, кои раскрыть в определённый час.
А есть врата – чтоб их открыть, назвать им нужно имя,
В другие руку приложить иль оберег родимый,
Иль перстень, медальон лишь свой, тогда он открывает.
И много тайн других у нас, которых сам не знаю».
 

ССLXX

 
Гэндальф:
«Гномы очень древней расы, знали волшебство.
Поражают их уменья, их искусство, мастерство»
Делали они ворота, что сливались со скалой,
И порой, бывало, сами забывали путь домой.
Были гномьи заклинанья крепче самих скал,
Древней магии подгорной, прочный их закал.
Чары от земли исходят там, где корни гор,
Весь род гномов там находит магии раствор.
Ворота были здесь тогда, в забытые века,
И днём не запирала их Морийская страна.
Но если ночью кто попал и помощи просил,
То слово лишь произносил – и в Морию входил.
Давайте подождём луны и лагерь разобьём.
Дождёмся сумерек ночных, быть может, и пройдём».
 
 
И вот устроили свой стан у горного подножья,
А рыбы плещутся в воде, гоняя стаи мошек.
Орёл летает в вышине, за чем-то наблюдает,
А облака несутся вдаль, им ветер помогает.
 

ССLXXI

 
Приходят сумерки, и вот луна пришла на небосвод
И засияла мягким светом. Не видно тёмных туч на небе.
Сияют очертанья гор в каком-то синеватом цвете.
В озёрной глади серебристой
Мелькают отраженья, блики, рождённые самой луной.
Такое время – всё неясно и всё таинственно и странно.
И изменяется наш мир, в тот час – загадочный,
                                                                          желанный.
И будто в дымку всё уходит, но что-то новое приходит.
Прекрасной сказки новой Лик.
И как в зеркальном отраженье – других миров мы
                                                                           видим бег.
Луна – как зеркало вселенной, собой преобразует свет,
Своею собственною гранью его по-новому даёт.
И лунный луч в своём старанье к нам мысль какую-то
                                                                                  несёт.
А в тёмный час её сиянья возможен новый переход.
И измененья в этом мире – и всё тогда произойдёт.
И в нужный миг нас озаряет изменчивость и глубина,
Вся призрачность и иллюзорность, вся гибкость,
                                                            зыбкость – пустота.
 
 
Как лунный луч упал на землю, так надпись проглянула
                                                                                в свете.
И руны гномов древних тайны – семь звёзд и дерево,
                                                                           все вместе.
Над надписью был виден молот и наковальня вместе
                                                                                  с ним,
Увенчано короной царской, герб Дарина, в веках храним.
 

ССLXXII

 
Ночельф – руносвета вид, оживает лишь
В лунном свете иль средь звёзд, ночью то узришь.
 

ССLXXIII

 
А Серый Маг поднялся, встал, и засветился посох.
Торжественно звучат слова, распевно произносит:
«Ворота Мории откроет слово “друг”. Как скажешь —
                                                                          так войдёшь.
Волшебный звук укажет путь. Ты в царство
                                                                           попадёшь».
 
 
Гимли, гном сник головою, слов не зная волшебства.
Больше часа бился Гэндальф, заклинания творя.
Посох весь дымил, искрился, но проход так не открылся.
Надпись на воротах маг так и сяк читал.
Руны он переставлял, слог на новый лад.
«Если скажешь слово “друг”, сможешь ты войти.
Дверь толкнёт волшебный звук. Доброго пути!»
 
 
Пин спросил: «Что делать? И сколько нужно слов?
Как быть, войти туда нам всем? Я думал, ты готов».
Гэндальф:
«Тебе побиться о ворота головой, не вижу ей другого
                                                                                примененья.
Авось сломаются они тогда. А мне подумать и найти
                                                                                  решенье».
 
 
«Почему же руны гномов, расположены вот так? —
Задавал себе вопросы: – Отчего? Зачем? И как?»
 
 
И заклятия прохода маг произносил.
Слово-ключ везде искал, и не мог найти.
 

ССLXXIV

 
«Эдро» (слово вышних эльфов), символ непростой,
Но звучит его «Откройся» словно звук пустой.
Голосом порой другим говорил слова.
Дверь открыться призывал, всё равно никак.
 
 
«Эльдо дар талам, эл-лонн рар ламман» —
Сребристый цвет рисунка только потускнел,
Врата же не открылись, а Гэндальф побледнел.
 

ССLXXV

 
«Волшебный звук, мелодия и ритм.
Какой здесь символ смысл, и прочтенье?
И слово силы как произнести?
Понять, в чём ключ, какое назначенье?»
 
 
Все застыли в ожиданье. Боромир сердит.
Гимли с Леголасом спорят, Арагорн сидит.
Фродо что-то беспокоит, только он молчит.
Пин и Мери лишь спокойны, чем-то Сэм хрустит.
 
 
Завыли Волколаки за озером вдали,
В корягах мрачно светят болотные огни.
 
 
Смех раздался в тишине, жутким показался.
Все опешили, смотря, Серый Маг смеялся.
«Ох и старый я дурак!», – заливался смехом Иаг.
Посмотрел он на друзей, посох свой поднял.
«Мэлон» – громко, мелодично, голос прозвучал.
 
 
И вспыхнули в ночи все руны и ярким светом засияли,
А в тишину прорвался звук, волшебной музыкой играя.
И створки вдруг зашевелились, ворота Мории
                                                                    открылись.
Не заклятье мощной силы им открыло дверь,
А простое очень слово Маг сказал теперь.
 

ССLXXVI

 
Царство Мории великой открывало слово ДРУГ —
Это и простой, и милый, и волшебный сердца звук!
Эльфы вышние давно «мэлон» говорили,
Слово в переводе «друг», тот язык забыли.
Был, наверно, древний мир краше и добрее.
И народ живущий в нём, был душой милее.
Эта надпись на вратах просто приглашенье,
Всем друзьям открыта дверь музыкой волшебной.
 
 
Леголас весь покраснел:
«Как я сам забыл
Ясный, древний, мелодичный, тайный наш язык.
Вышних эльфов разговор волшебством играет.
Пели звуками слова мир преображая.
В каждом слове – символ, сила от самой природы.
Тайным древний стал язык нашего народа.
Нет доверия теперь, мир наш изменился.
Слишком много пережил и ожесточился»
Гэндальф:
«Всем! Что, надо приглашенье? Хватит говорить.
Собираемся в дорогу, будем проходить.
Пони отпускаем всех, там им не пройти.
Всю поклажу в рюкзаки, надо в путь идти».
 

Страж глубин

ССLXXVII

 
Собирается отряд, вот уже идут,
Но беда настигла их, как бывает, вдруг.
Забурлила вдруг вода, волны, смерч, фонтан.
Так взметнулись щупальца в мощный ураган.
Древний страж земли Морийской вылез из глубин.
Потревожили заклятья, сон его раним.
Много тайн в воде, земле Арда сохранила.
И постарше Саурона есть на свете силы.
 
 
Очень старый, древний спрут, щупальца крепки,
И не меньше сотни их, гибки, велики.
На конечностях его есть когтей отростки.
Снизу склизкие ряды, жёлтые присоски.
Страшный взгляд огромных глаз, рот кошмарный
                                                                    с клювом.
Словно бездна вдруг сама в дольний мир взглянула.
 
 
Сразу щупальце одно ухватило Фродо.
Тащит (хочет съесть его) в глубину, под воду.
Смело Сэм тут подоспел, свой клинок втыкает,
Но проткнуть не может, и его хватают.
Маг послал заклятие, но оно погасло,
В тёмной слизи щупалец медленно угасло.
Быстро витязи бегут, острые мечи.
Рубят сильно, сгоряча. Фродо к ним летит.
Вот и Сэм освобождён, но разгневан спрут.
Он огромен, как скала, щупальца всё рвут.
Ненависть в его глазах, вот весь вылезает,
Может воздухом дышать, ярость помогает.
 
 
За ворота все бегут, Гимли прикрывает.
Маленький подгорный гном топором махает.
Еле добежали все, чудом не погибли,
И захлопнулись врата, спрута не пустили.
И бушует ураган, в страшном гневе спрут.
Бьёт и крушит всё вокруг, щупальца всё рвут.
 
 
Страшный грохот, камнепад, развалились скалы.
Погребён подземный страж каменным обвалом.
Но завалены врата, нет пути назад.
Чем же встретит их теперь Мория страна?
 

Мория

ССLXXVIII

 
Легенда гномов – Казад-Дум – подгорная страна
(а по-эльфийски – Мория, жил рудных сторона).
 

ССLXXIX

 
Вот сердце Средиземья, Морийского хребта.
Да, полная загадок подземная страна.
Огромные колонны (невероятный труд)
Веками создавались стараньем тысяч рук.
 
 
Дивились все уменьям подгорных мастеров.
Великим их твореньям в толщи высоких гор —
Огромным механизмам и каменной резьбе.
Как воздух очищался в глубинной их стране.
Подземные фонтаны с прозрачною водой.
Мозаика из камня с волшебною резьбой.
Громадные платформы, глубинные лифты.
Не счесть чудес прекрасных загадочной страны.
 
 
И вот по коридорам идёт вперёд отряд,
А кое-где светильники кристаллами горят.
Из сотен тайных комнат и тысячи путей,
Из западней, ловушек, маг уводил друзей.
Во мраке подземелий не знаешь, что к чему.
Здесь все сплотились вместе, доверились ему.
А ночевали тайно, от шорохов таясь.
Костров не разводили и шли не торопясь.
Ведь не на каждый камень тут можно наступать,
И стены ненароком нельзя здесь задевать.
Да, гномы на ловушки большие мастера,
То камень сверху вдарит, копьё из-за угла.
Есть стрелы-сталагмиты, огромные шары —
 
 
Из камня чёрной масти, ждут выката поры.
В проход не каждый можно свободно заходить.
Здесь каждая ошибка смертельной может быть.
И длинные ущелья, и ямы глубоки,
Смертельные чертоги (их нужно обойти).
Огонь в зарядах мощный, то гномий громобой.
Есть стены раздвижные, ступить нельзя ногой.
И косы из-под камня, и крючья со стены.
Тут каждое движенье рассчитывать должны.
А лабиринты камня всё дальше вглубь вели.
И шаг за шагом вместе все осторожно шли…
 
 
Врагов пока не видно и гномов не видать
Хоть в лабиринтах этих их трудно отыскать.
Быть может, в залах нижних убежище нашли,
Но там же ужас древний, Морийский страх земли.
От запада пробрались. Что на востоке ждёт?
Там выход на равнину, туда отряд идёт.
 
 
Едва не забрели в глубинные чертоги,
А в нижних гномьих ярусах опасностей премного.
И каменные твари, невиданные звери,
И пламенные ямы, и огненные черви.
 
 
На каменную лестницу выходит их отряд,
Ворота все увидели (распахнуты стоят).
А над вратами надпись, витые гномьи руны:
«Добро пожаловать! – гласят, – в столицу Казад-Дума!»
Двороул-Дел – столица морийского народа,
Великих горных мастеров из даринского рода.
И рунные чертоги, зал тысячи колонн,
Огромные скульптуры и множество платформ.
Кристаллы разноцветные – чудес не описать,
Но в запустенье царство всё, в нём пыль и смерть царят.
Повсюду кости павших и костяки троллей,
Оружие разбросано и множество камней…
 

Алтарный чертог

CCLXXX

 
Но вот они проникли в просторный гномий зал,
Кристаллов очень много, алтарь средь них сверкал,
А также книги, свитки и царский трон стоит,
Но пыль и запах затхлый о тлене говорит.
 
 
И тёмных пятен много, повсюду здесь лежат,
Хранят тот ужас дальний, и камни не молчат.
И множество скелетов, разбросанных костей,
Разрубленных доспехов, обломанных мечей.
 
 
А в костяке, проткнутом проржавленным копьём,
В кисти зажатый свиток (был летописец гном).
 
 
Когда открыли свиток (и маг его прочёл),
Раскрыли гномьи руны, весь Балина поход.
Всё гномий летописец, в том свитке описал,
Последнею же руну он кровью дописал.
 
 
Вот маг читает свиток (и мрачен и суров).
Смотреть на Гимли больно, скорбит и шепчет он:
«Погибли, все погибли, не выжил здесь никто».
Поник гном головою, застывшее лицо.
 
 
Узнали все из свитка: не царство возрождать
Дружины гномов ратных – Мифрил шли добывать.
С восточного отлога они сюда вошли,
В бою разбили орков и стяг свой возвели.
Используя ловушки, и гномий «громобой»
Троллей они побили и гремлинов весь рой.
Но гномов было мало (ведь гибли и они),
А орки прибывали и были не одни.
Да, был у них союзник – он ночью выходил.
И погибали гномы, всем смерть тот приносил.
Неведомый и сильный, и страх он насылал,
Отсвет огня багровый в туннелях полыхал.
Но гномы всё ж держались, хоть клад и не нашли,
Тайник потерян древний, морийский клад – «мифрил».
В ту давнюю эпоху он где-то был зарыт,
Надеялись вернуться, что будет он отрыт.
Но Балин не сдавался. «Не главное мифрил,
Мы возродим Отчизну» – так всем он говорил.
Укрывшись в залах верхних (здесь магия у них),
Держались крепко гномы – боялись орки их.
Но не было резервов (хоть Балин слал гонцов),
Не слали ополчений с других далёких гор.
В засаде хитрой орков отравленной стрелой
Подстрелен был коварно и умер царь-герой.
И стал алтарь могилой, в покое Балин спит,
А древний жезл мифрильный с ним рядом здесь лежит.
А чёрную подмогу (и магией, огнём)
Прислали из Мордора, шли гоблины ордой.
Указ у них был ясный: разбить любой ценой,
Войти в контакт с той силой (багровой и живой).
Проходы перекрыты: хоть гибнут сотни их
В тоннельных лабиринтах, но не жалеют сил.
А гномы все решили сражаться до конца,
С посланием последним отправили гонца.
Посланец не добрался, он в Мории погиб
И где-то в лабиринтах был орками убит.
В смертельной битве жаркой все бились до конца.
Всё гномий летописец в том свитке написал,
Что заперлись все в зале (здесь магия сильна),
Но орков было много (уже им не страшна).
И шёл подземный ужас, тот самый страх глубин,
И били барабаны, и тролли были с ним».
Но что же это было, тот гном не дописал.
Лишь кровью руну смерти в конце он начертал.
 
 
В углу колодец древний уходит в никуда.
Вокруг безмолвно, тихо, лишь капает вода.
Пин к колодцу подошёл, слева он от трона.
И в него он посмотрел – кажется бездонным.
И с присущим хоббитам детским любопытством
Бросил камушек в него просто так – без смысла.
И смотрел, как он летел (затаив дыханье)
Но не выдержал, вздохнул, (падал всё вниз камень).
Всплеск раздался в глубине, тишину нарушив,
Что ж ты, хоббит, натворил, никого не слушав?
 
 
«Что такое?» – Маг спросил, весь он встрепенулся.
«Это камешек всего, – молвил Пин, запнулся. —
Бросил камушек такой маленький один», —
И осёкся, говоря, Маг смотрел за ним.
«Ты дурак! И без мозгов. Глупый Тук, болван.
Лучше бросился бы ты в эту бездну сам».
Так бранился маг в сердцах, может, всё совпало?
Только тишины теперь в Мории не стало.
Рокотала глубина, били барабаны,
Гул по верхним этажам, перестук по залам.
Рок, рок, рок – звучит сильней, ближе раздаётся.
Звук всё громче и сильней в Мории несётся.
 
 
Топот чьих грубых ног коридор наполнил.
То враги, что ближе к ним, их схватить готовы.
Гэндальф в коридор взглянул, жезл подымает.
Яркий резкий белый свет нечисть ослепляет.
Сразу быстро же назад, нет, не зря тревога.
Там отряд врагов спешит к ним по коридору.
Стрелы чёрные свистят, не попали в мага,
Боромир и Арагорн хлопнули дверями.
На засов закрыли дверь, створки затворили,
Снизу копьями её, клиньями забили.
 
 
Но гигантская рука створки открывает.
Тролль огромный, как медведь, в двери пролезает.
Боромир с размаху бьёт, но не пробивает.
Тролль в железо был одет, а броня стальная.
«Хоббитания – руби!» – Фродо подлетает.
Со всего размаха он в ногу меч втыкает.
Лапу тролля проколол, тот убрал ножищу
И пронзительно орёт, капает кровища.
Дверь заклинил Боромир, похвалил он Фродо:
«Невысоклик – молодец! Боевой твой норов».
Гэндальф:
«Там нечисти штук двадцать, отряд передовой.
Есть гоблины, и орки, и тот пещерный тролль.
За троном выход узкий, как видно, запасной.
Камнями он забился, но мы его пробьём.
Мне лишь минуту надо, чтоб магию собрать.
Смотрите за дверями, я буду пробивать.
Пожалуй, мы успеем и нечисть обхитрим,
Не сразу те заметят, что мы надули их.
Пусть думают там орки, что мы здесь в западне
(И ждут своей подмоги), мы лишь уйдем скорей».
 
 
Храбрый витязь Боромир в бой за правду рвался.
Верный сын Гондора с юных лет сражался:
«Зачем нам, как мышатам, тем лазом удирать?
Давайте отбиваться, лицом к лицу стоять».
 
 
Гимли был разгневан, полон жажды мести,
Рвался в бой с врагами, не боялся смерти:
«Подумаешь, штук двадцать, – мы больше перебьём.
За Балина и гномов все в славный бой пойдём».
Арагорн:
«Хранители! Мне стыдно пред хоббитом за вас.
Не удирать мы будем, а уходить в тот лаз.
Их сотни скоро будут, мы всех не перебьём,
А лишь погибнем в битве, безвестно пропадём.
Но ладно только это, погубим этим всё.
Мы охраняем Фродо, Всевластное Кольцо».
Но диалог прервался, и затрещала дверь.
Не выдержат засовы, удары всё сильней.
Те орки, без сомнений, решили взять числом.
Всех задавить нахрапом, уверены так в том.
Как яростны удары то в бешенстве бьёт тролль.
Перемотал, знать, лапу и мести жаждет он.
Оружье наготове, удары всё мощней.
Сейчас не время споров, всё – развалилась дверь.
 

CCLXXXI

 
Бой яростный, короткий был в зале дан врагам.
И оказался оркам отряд не по зубам.
Шипя, летели стрелы, а тролль крушил и бил.
Вот молотом огромным он Гимли чуть не сбил.
А эльф пускает стрелы, все попадают в цель.
Дерётся маг умело, вот орк ещё сгорел.
И Боромир всех крушит, сразил трёх – Арагорн.
Двух – топором взял Гимли, проворен малый гном.
И хоббиты дерутся, хоть их теснят враги.
Едва Сэм увернулся от гоблинской ноги.
А Фродо чуть нагнулся, и молот пролетел.
Пещерный тролль промазал, попал – хоть не хотел.
Сразил стрелков он орчьих, двух опытных вояк.
На крови поскользнулся и об алтарь как шмяк.
Алтарь весь разлетелся, но тролль не встал уже.
Всем телом напоролся на древний царский жезл.
Мифрильной прочной стали, для гномьего царя,
Был, сдвинут при ударе, с опорой на камнях.
Обломки разлетелись, завален Боромир.
Контужен гном – булыжник по шлему угодил.
Вот предводитель орков бьёт – ранен Арагорн.
А орк уже у Фродо и бьёт его копьём.
И падает тут Фродо, сползая по стене.
Схватился Сэм за сердце, был маг как на огне.
Но вождь отряда орков не смог развить успех,
Дерётся с Арагорном, слегка был тот задет.
И падает пронзённый, сражён огромный орк.
Никто с его отряда уйти живым не смог.
Бьют где-то барабаны, спешат, грохочут, бьют.
И если здесь отбились, то дальше не уйдут.
 
 
Но Боромир поднялся. Гном головой трясёт.
А Арагорн взял Фродо и на руки берёт.
А маг глядит печально, и слёзы на глазах.
У хоббитов на личиках написан смертный страх.
 
 
Но тут очнулся Фродо, открыл глаза, глядит.
«Я сам пойду, Бродяжник, пусти», – он говорит.
Тут Арагорн опешил: «Я думал, ты убит».
И руки он расслабил, и Фродо вниз летит.
«Прости», – сказал Бродяжник, и в шоке всё стоит.
Глядит сердито хоббит, и зад его болит.
«Не время сейчас думать, всем надо уходить.
А ты не прост, наш Фродо», – Маг Серый говорит.
Но сам глядит с улыбкой, и радость есть в глазах,
А с лиц у малых хоббитов сползли и скорбь и страх.
А барабаны ближе: стучат, грохочут, бьют.
И чудится, что это не гоблины идут.
Какая-то тревога у Гэндальфа в глазах,
И Леголас встревожен, есть и у эльфа страх.
 
 
Поспешно все уходят, хоть всем им тяжело,
А Мория грохочет, и близится к ним зло.
Маг тяжело ступает (с трудом проход пробит),
А сзади страх клубится, багрово-чёрный дым.
Гэндальф:
«Идите все быстрее, заслон поставлю там.
Великие заклятья уйти помогут нам».
 
 
Минуты две проходят, вдруг громкий страшный взрыв.
«Что было? Что за грохот? Там что случилось с ним?»
Но Серый Маг вернулся (хоть бледный и в пыли):
«Быстрее! Что стоите? Я ж говорил идти!»
А Фродо задыхался (тяжёлым был удар),
И Сэм поранен в руку (теперь там будет шрам).
Болит башка у Гимли (досталось прям по ней),
Но он топор свой держит, сжимает всё сильней.
Все ранены, устали, всем очень тяжело,
И нервы на пределе, ведь здесь повсюду зло.
Вот два отряда орков промчались мимо них.
«Чуть лбами не столкнулись», – заметил Боромир.
Их ждали на востоке, ещё один отряд.
Как много же здесь орков, кроваво-чёрный стяг.
 
 
Вот в зал пробрались верхний, там дух перевели,
И рухнул маг устало, и остальные с ним.
Гэндальф:
«Не знаю, что там было, но страшное оно.
И чувствуется сила, наверное, то зло.
Мой заговор-заклятье легко преодолел.
Столкнулись чары-силы, чертог весь полетел.
Великое надгробье для Балина царя,
Не осквернят там орки осколков алтаря.
Не знаю я, тот выжил? Но мне-то повезло.
Обрушились колонны, закрыли скалы – зло.
Какой же взрыв был страшный, остался чуть живой,
Отброшен был ударом, магической волной.
Отдача была сильной, ох, как же я устал!
А впрочем, всё проходит, я знаю этот зал».
Маг Серый приподнялся: «Мы были здесь уже.
Проход отсюда близко, на этом этаже.
Там пропасть будет дальше, и мост лежит над ней.
То главная дорога в восточной стороне.
Хитра защита гномов – был под прицелом мост,
Он узок, длин, заметен, путь по нему непрост».
 

CCLXXXII

 
Вот спешно все собрались и быстро вновь идут.
Надежда пробудилась, немного и пройдут.
И вот открылась пропасть (в той бездне дна аж нет).
«Проход! Проход! Вон выход!» Там мост и виден свет.
Немного им осталось, вот по мосту бегут,
Но снова зло настигло, беда уж тут как тут
«Гхаш! Гхаш! Гхаш! Огонь, Огонь!» (гоблинский язык),
Гхаш идёт, убьёт их всех, уничтожит их.
Там по карнизам орки пускают тучи стрел,
И урхи чёрные идут, и несколько троллей.
Но главное не это, к ним тучей тьма течёт,
Почти бесшумно, быстро сгустился мрак, растёт.
 
 
То Даринское лихо (морийского царя),
Что гномы пробудили (завет отцов не чтя).
Традиции забыли, и возродилось зло,
И ужас разбудили, и лихо к ним пришло.
Вот туча уплотнилась в огромный силуэт,
Багрово-чёрно-красный, огня глубин расцвет.
И два крыла раскрылись, он у моста стоит,
Огонь в глазах пылает, в них месть глубин горит.
И руки проявились, багровый меч и хлыст,
Он щёлкает, искрится, жгут камни сотни брызг.
Клубится, полыхает, весь, кажется, течёт,
И страх он истончает, и, чудится, растёт.
Топор о камни лязгнул, гном Гимли побледнел,
И Боромир застывший, и Арагорн вспотел.
Прищурился, напрягся и сжался Серый Маг:
«А, Барлог, демон старый… Пришёл… Я так и знал…»