Текст книги "Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)"

Великая река

CCCXVIII

 
Быстро несутся эльфийские лодки,
Белые, лёгкие, прочные, ходки.
 

CCCXIX

 
Как-то ночью, почувствовав взгляд, вздрогнул хоббит
                                                                              на миг.
Вновь почудилось Фродо, что Горлум за ним следит.
Арагорн, подойдя, сказал: «Тебе не почудилось, Фродо.
Горлум за нами следит. Давно, ещё с горних отлогов.
Тянет его Кольцо, но бояться его не нужно,
Мы вместе, а он один, с ним злоба, а с нами дружба».
 

CCСXX

 
Все в тростнике и камышах приречные равнины,
Три лодки плыли по реке в верховьях Андуина.
На малых островках сбирались на ночёвку,
И снова утром плыли вниз (на запад от востока).
 
 
Дул ветер с востока попутный, небо от туч расчищал,
Днём солнышко им светило, вечером месяц мерцал.
Над скалами множество птиц, то было Приречное
                                                                           взгорье
(Роханцы звали Привражьем иль Пограничным
                                                                       нагорьем).
 

CCСXXI

 
Неожиданно звякнули стрелы, три в доски лодки попали,
Одна – в капюшон Арагорна, две в лопастях вёсел застряли.
Их защитили плащи, поэтому в них не попали,
Подальше они отгребли, лучники там не достали.
Причалив на правый берег, укрылись в густых камышах,
А сверху мелькнула тень, все ощутили страх.
Меркли ясные звёзды, утёсы накрыло мглой,
Крылатая тварь летела, всё покрывалось тьмой.
Выстрелил ввысь Леголас меткой эльфийской стрелой,
Жуткий раздался клич, чёрный, ужасный вой.
Замер от ужаса Фродо, вспомнив удар Назгула,
Вспомнил, как было больно, смерть его в Навь тянула.
В небе возникли звёзды, чёрная тень ушла,
Стихли орочьи вопли, и тишина пришла…
 
 
Плыли ещё два дня мимо Приречного взгорья,
Снова густые леса, лесистое плоскогорье.
Близка граница Гондора, их самые дальние земли,
Здесь были посты нуменорцев в древнее старое время.
 

CCСXXII

 
На двух берегах реки две крепости раньше стояли,
Нуменорцы поставили их, землю они охраняли.
На левом брегу – Амон-Слуш, на правом – Амон-Ведар,
На всеобщем Наслух и Овид – граница на берегах.
 

CCСXXIII

 
Тревожно смотрели друзья, река этом месте сужалась,
А огромные скалы-гиганты всё ближе к ним приближались.
Издалека, как скульптуры, как грозные великаны.
Два воина, две фигуры, два скальных огромных камня.
Глянь – и вправду фигуры. Кто ж это их обтесал?
Два исполина-утёса вытесаны у скал.
Арагорн:
«Каменные гиганты, возводили их нуменорцы,
Исильдур и Анарион, славу воздали гондорцы.
Мечтал я долгие годы увидеть великих князей,
Каменные гиганты – защитники этих земель».
Фродо смотрел на него: Бродяжник переменился,
Гордый, с красивым лицом, казалось, светом лучится.
 
 
Все в восхищенье застыли, глядя на братьев-князей,
Великое было время, творения смелых людей.
Вскинуты руки вперёд в приветствии солнцу восхода,
Гордый, великий народ традиции чтил Нуменора.
 
 
Выплыли лодки в ущелье, скалы проход сомкнули,
Но внезапно князья гиганты пред ними врата
                                                                     распахнули.
Озера водная гладь, дальше шумел водопад,
Самый большой в Средиземье огромный водный каскад.
Рэрос – вечно бурлящий, яростный водный поток,
В центре был Тор-Брандир, скальный страж-островок.
 

Раздрай

CCСXXIV

 
Вытащив лодки на берег, устроились на ночлег,
Плыли тёмные тучи, тьмой застилая свет.
 
 
Когда-то в былое время была здесь застава гондорцев,
Крепость Амон-Ведар, строение нуменорцев.
Сейчас лишайник и травы, камни – остатки твердыни,
Огромные глыбы, фундамент, далёких времён руины.
 

* * *

 
Сказал Арагорн друзьям: «Наше время настало.
Нужно решать нам всем, куда нам идти пристало.
 
 
На левобережье орки, бродит разведка врага,
Нужно думать сейчас или уже никогда.
Гэндальфа с нами нет, совета некому дать,
Мы же хранители лишь, нам не дано решать.
Прямая дорога опасна – гоблины, скалы, болота,
В Гондоре передохнём и выйдем с юго-востока.
Фродо, решать тебе, скажи, куда идти нам?
Нет у нас права на то, ты отвечаешь сам.
Куда мы теперь пойдём – на юго-восток, в Мордор,
Или на запад свернём, в светлый, гордый Гондор?»
 
 
Фродо:
«Я знаю, что нужно решить, но это… столь тяжкое бремя.
Мне нужно продумать всё – только лишь дайте время».
Дайте мне час на раздумье, и я тогда дам ответ,
Я поброжу в лесу, природа мне даст совет».
 
 
Медленно плыли минуты. Какое странное время,
То незаметно бежит, то замирает теченье.
 

CCСXXV

 
Фродо в сосновом бору молча бродил меж камней,
Грустно было ему, он понимал друзей.
Ногою разбрасывал шишки, думать совсем не хотелось,
Всё уже ясно и так, нужно собрать лишь смелость.
 
 
Тени текли по склонам, с юга ползла пелена.
Ветер прошёл по кронам, средь туч выходила луна.
 
 
Вдруг сзади голос раздался: «Не страшно здесь одному?»
Вздрогнул маленький Фродо, боязно стало ему.
Боромир:
«Я видел твои терзанья, отбрось свои опасенья,
Твои тревоги напрасны, в той силе наше спасенье.
Отправимся в Гондор со мной, передохнём немного
И вместе решим уже, как обрести свободу».
Речь возбуждённо он держал про силу и про славу,
Про наступления, бои, великую державу.
И вот сбираются полки, все страны воедино,
И вот разгромлены враги и взята их твердыня.
Союз людей по всей земле, и гордо реет знамя.
Могучий, мудрый Боромир, всегда который с нами.
 
 
«Так нет же, – он продолжал, – Совет обезумел тогда,
Лишаться мощи Кольца, в лапы отдать врага.
Ты не боишься, Фродо, в тебе говорит здравый смысл.
Соваться в Мордор нельзя, об этом нельзя и мыслить».
Фродо:
«Это решение мудро, но сердцем чувствую – нет,
Желание сбросить бремя, отсрочка на много лет.
Боюсь не только решенья, наверное, просто боюсь,
И кажется правильным мненье, я всё же не соглашусь».
Боромир:
«Чего боится Арагорн? Той славы Исильдура?
Сейчас другое время, мощь крепнет Барад-Дура…
Неправду эльфы говорят – хоть от врага Кольцо,
Но лишь всего оружье, и только и всего.
Не магам им дано владеть, а смелым и отважным,
И с мощью можно совладать, с подарком этим вражьим.
И сможем всем дать счастье, по правде управлять,
Совет совместный будет по совести решать.
Сокрушим Саурона, используем Кольцо,
А после соберёмся и уничтожим зло!»
Фродо:
«Светлые силы не могут использовать мощь Одного,
Страшные чёрные чары, струится коварное зло».
Боромир:
«Вот я стою открытый, ну где ты видишь зло?
Не для себя прошу я, а чтоб творить добро.
Народ спасти от бедствий, родной Минас-Тирит,
За Родину не жалко и голову сложить.
Пойдём со мною вместе, уйдём от страшных гор,
От тёмных вражеских засад, и примет нас Гондор».
 
 
Руки его дрожали, алчно сверкали глаза
(а далёко на юге вовсю бушевала гроза).
Фродо:
«Я отвечу Боромир: “Нет, и только нет!”
К сожалению, ты в нём ложный видишь свет.
Я в Гондор идти со всеми вовсе не стремился.
Если я и сомневался, то теперь решился».
Боромир:
«Мне нужно это Кольцо, я знаю, что нужно делать,
Клянусь, я его возвращу, но после нашей победы.
Что я на вора похож, на татя с большой дороги,
Отдай мне на время Кольцо, люди получат подмогу».
 
 
Фродо молча отходил и упёрся в башню,
Побледнел и посерел, было очень страшно.
 
 
«Зря ты боишься, Фродо», – спокойно сказал Боромир
(глаза полыхнули огнём, он уже всё решил).
Фродо:
«В Гондоре Кольцу не место, там не должно зло быть,
Мы взялись его уничтожить, и рок нам нужно свершить»
«Глупец! – прорычал Боромир. – Упрямый, тупой глупец!
Нас ты погубишь там, и свой приблизишь конец!»
 
 
Потемнел, задёргались скулы, и затемнилось лицо,
В свете полной зловещей луны потяжелело Кольцо.
Боромир:
«Ты, видно, нас решил предать, Кольцо отдать врагу,
Клянусь, я отниму Кольцо и миру помогу!»
Фродо ловок, увернулся, спрятался за камень,
Выхватив, надел Кольцо (яркое как пламень).
Вовремя в себя пришёл, в сторону отпрянув,
Боромир с мечом в руке вмиг отбросил камень.
 
 
Фродо бросился бежать, прыгая, спеша.
Камушки посыпались крошками шурша.
Боромир:
«Хоббит, ничтожество, шуткарь, ты полурослик гадкий,
Предатель, мелочь, трус и мразь, крысёныш шерстолапый!»
Он побежал, решив догнать и, о ступень споткнувшись,
Упал, оставшись так лежать, на плитах растянувшись.
 

* * *

 
Рыданье слышал лес вокруг, рыданья человека,
Раскаянье к нему пришло (есть в сердце место свету).
Он звал, метался и кричал. Кричал: «Вернись! Прости!
Нашло затменье на меня! Я не хотел! Пойми!»
В ответ лишь только тишина, вокруг всё замолчало,
И на стенания его ничто не отвечало.
 
 
Осознание пришло, билось сердце грозно,
Мы ошибки признаём, но бывает поздно.
 

CCСXXVI

 
Фродо ясно видел всё: белый светлый град,
Солнце, небо синее, ветром реял флаг.
Радугу над водопадом, реку, устье, море,
Мглистый, земли Рохана, топи Оболони.
Но текла завеса тьмы, надвигалась мгла,
С юга плыли тучи, началась война…
 
 
За Изгарными горами мёртвая равнина,
Каменистый Горгорат, страшная долина.
Пик судеб – Ородруин, огнь и дым багровый
(Пик один и он один, рок его суровый).
 
 
Дальше взор его проник, проницая мрак
(хоббит понял в этом миг – ищет его враг).
На уступчатом утёсе в скалах – башни, стены,
Барад-Дур – оплот врага, Чёрный Замок древний.
А потом пришло виденье – страшный вражий ГЛАЗ,
Злые чары – притяженье – вражеский указ.
Око страшного врага – Око Саурона,
Он почувствовал Кольцо силой своей чёрной.
 
 
Глаз всё ближе подступал (злое колдовство),
Вот уже на след напал в поисках его.
Вот обшаривает Наслух и Амон-Ведар
(захватило дух у Фродо, весь он задрожал).
И шептал взахлёб от плача: «Не отдам! Не сдамся!»
Тенью сердца шла отдача: «Я отдам! Я сдамся!»
Над Овидом шла борьба, Глаз тянул багровый,
Подбиралась ближе мгла, взор могучий, злобный.
Время бег замедлило, в тишине застыло,
Фродо, дёрнув, снял Кольцо, в голове поплыло.
 
 
Над Овидом в этом миг сверху тень промчалась,
И раздался злобный свист (не успел враг малость).
 

CCСXXVII

 
Фродо вздрогнул, он очнулся, слышит вдалеке:
«Эй, ты где? Куда забрался? Фродо, друг, ты где?»
 
 
Фродо грустно огляделся – здесь одно решенье:
«В Мордор нужно пробираться, и без промедленья.
Воля крепнет Одного, разрушая дружбу,
Это бремя лишь его, то другим не нужно…
За собой весь отряд я не потащу,
То себе я никогда в жизни не прощу…»
 

* * *

 
Хранители ждали Фродо, собравшись в кружок у костра,
Вопросов неясных много, но главное – путь Кольца.
Леголас:
«Дал бы нам Гэндальф совет и подсказал дорогу,
Но раз его нет – то нет, нам нужно решать за Фродо.
Нужно голосовать, куда нам вместе идти,
Коль путь на восток закрыт, я думаю в Гондор пойти».
«Я с Леголасом согласен, – вдруг отозвался гном, —
Путь на Мордор опасен, я тоже уверен в том.
Но коли Фродо решит идти на юго-восток,
То я пойду вместе с ним, я не боюсь дорог».
«Предателей нет среди нас, коли решится, пойдём,
Клятву давали мы», – за всех заключил Арагорн.
 

* * *

 
Показался Боромир, мрачный и угрюмый,
Пошатнулся и присел, взгляд совсем безумный.
 
 
«Где ты был, Боромир, ответь? – спросил его Арагорн, —
Ты не встретился с Фродо навстречь, долго там уже он?»
Исказилось лицо у гондорца, сделав усилие, встал,
И сказал, потупившись в землю: «Я у Овида Фродо застал.
Уговаривал я его, немного погорячился,
Он надел на палец Кольцо… Споткнувшись, я отключился».
 
 
«Тебе нечего больше сказать? – мрачно спросил Арагорн
Сспокойное было лицо, хоть в сердце раздался стон.
«Нечего мне сказать, только время прошло больше часа.
Я подумал, сюда он придёт, не знаю, куда он помчался».
Арагорн взял себя в руки: «Так, разбейтесь попарно,
Возьмите мечи и луки, времени очень мало».
Но его уж никто не слушал, первым помчался Сэм,
Моментально хоббиты скрылись, Мери с Пином затем.
 
 
Арагорн побежал к холму, по пути обгоняя Сэма:
«Не теряйся, – крикнул ему, держись-ка вмести со всеми».
 
 
Сэм про себя шепнул: «Куда это я бегу?
Нужно подумать вначале, а то уж бежать не могу.
Не умея работать ногами, голову нужно включить,
А иначе зачем с волосами нам её нужно носить?»
 
 
Быстро смекнув, что к чему, хоббит помчался к воде,
Только едва не успел, лодка плыла по реке.
 
 
Увидев следы на песке, лодку среди Андуина,
Забыв, что боится воды, Сэм полетел в стремнину.
Теченье вмиг подхватило и закружило его,
Одежда стала тяжёлой, Сэма на дно влекло.
В открытых глазах застыл ужас, он нахлебался воды
И погружался вглубь, попавшись в лапы беды.
 
 
Что-то его зацепило, чья-то вцепилась рука,
Наверх его потащила, помощь к Сэму пришла.
«Ну и репей, – сказал Фродо. – Что же мне делать с тобой,
Сэм, дуралей, упрямый, ты не пойдёшь со мной».
 
 
«Нет уж, вместе пойдём, – буркнул спасённый Сэм, —
Без меня ты можешь пропасть, сгинешь один совсем».
Фродо:
«Ты подражаешь Пину, надо же, научился,
Так же, как он, говоришь, нахальству ты обучился».
Сэм:
«Сам ты большой дуралей, как в башку тебе только пришло,
Что сможешь уйти от друзей? От меня не уйдёшь ни за что».
Фродо:
«Значит, опять двадцать пять, не удалось уйти,
Заговорщики снова здесь, тебя придётся вести».
Сэм:
«Кого ещё кто поведёт, хлебнул я только воды.
Нам надо припасы добрать и взять побольше еды».
«Вот теперь я тебя узнаю, вижу – хозяйственный Сэм,
И признаться я очень рад, больше чем нашим всем».
 

* * *

 
Два малыша, спрятав лодку, пешком устремились в Мордор,
К вершине Огнистой горы был устремлён их взор.
 

РИСТАНИЯ

Ристания

CCСXXVIII

 
Неожиданно напали, вынырнув из мглы.
Орки (Урукхаи), силы не равны.
Рог гондорский прозвучал, эхом раздаётся,
Глас о том, что враг напал, в воздухе несётся.
 
 
Бился храбрый Боромир, падали враги,
Но уж слишком много орков, силы не равны.
Сполз на землю Боромир, стрелами пронзённый,
Рог фамильный на земле, сталью рассечённый.
 

* * *

 
Арагорн нашёл его на земле сырой,
Стрелы чёрные в груди, но ещё живой.
Весь в крови был Боромир, жарок битвы пыл,
Тридцать девять орков воин положил.
«Проиграл… не защитил… их двоих угнали… —
Еле-еле прошептал, силы иссякали. —
Я кольцо хотел отнять… и наказан я…
Примет жизнь мою теперь мать сыра земля…
Ты прости меня, мой брат… я не удержался…
Смерть открыла черень врат… я ни с чем остался…»
И глаза сомкнулись, головой поник.
Пал великий воин, витязь Боромир.
Арагорн:
«Брат мой храбрый Боромир, ты не проиграл.
Не щадя себя в бою, ты друзей спасал.
Честь ты сохранил, правду ты сберёг,
Память будет свята, ты не одинок…»
 
 
Плыли тучи чёрные, ветер гнул деревья,
Яркая луна на небе, мрачных бликов тени…
 

* * *

 
Молвил Арагорн друзьям: «Орков было много,
Через степи Мустангрима шли они свободно.
Этих первый раз я вижу – крупные, большие,
С белой дланью на щитах и мечи стальные.
Точно орки Сарумана, те, что видел Гэндальф,
На щитах и шлемах символы измены…
 
 
Вот оружье малышей, знатные мечи,
Этот Мери, вот и Пина, чудные клинки.
Орки их не взяли, видно, не решились.
На погибель гоблинам руны в них светились…
Значит, Сэм и Фродо не в плену у них,
Может, к Андуину прятаться пошли.
Орки, видно, специально делали засаду,
Хоббиты их цель была, ведь с собою взяли.
Надо было плыть, друзья, нам на левый берег,
Но за всем не углядишь, вот и не сумели…»
 

* * *

 
У реки всё стало ясно – хоббиты здесь были,
Лодку и припасы взяв, по реке уплыли.
«Что же делать нам теперь?» – Леголас спросил.
Сей вопрос у всех друзей на устах застыл.
Арагорн:
«Сделал выбор Фродо и в Мордор пошёл,
Сэм, почуяв это, вместе с ним ушёл.
Друга он не проглядел, сердцем чуял это,
Зло Кольца – лишь их удел, мы уж не в ответе.
А у нас удел другой – орков догонять,
Наших хоббитов спасать, нечисть истреблять.
Поохотимся на орков, гоблинов побьём,
Коль погибнем мы в бою, честь свою спасём.
Братство живо, коль мы вместе, верные друзья,
Малышей в беде оставить нам никак нельзя.
За судьбу Единого не в ответе мы,
Выручать отправимся братьев из беды…»
 

CCСXXIX

 
Лодка с Боромиром по реке плыла,
Меч волшебный с Нуменора вместе с ним лежал.
Рядом рог фамильный, роспись серебром
(Богатырь отважный пал в бою с врагом).
 
 
С факелов смоляных капли огня текли,
И уносило лодку быстрым теченьем реки.
Храброго Боромира в путь провожали друзья,
А на востоке светлело, там разгоралась заря.
 

CCСXXХ

 
Отлоги Приречного взгорья, раскинулась пышная степь,
Где вольным коням раздолье, где песни хочется петь.
 

CCСXXXI

 
У ручья задержаться пришлось, видно, была здесь свара,
Чернела засохшая кровь, пять орков убитых лежало.
Арагорн, осмотревшись, изрёк: «Убитые – мелкие все.
Урукхаи их изрубили и подчинили себе.
Что ни склока у этих тварей, так свара и смертоубийство,
Орки слуги Морока, силы презлой, нечистой.
Решали, куда идти, и, видно, решили так,
Как Урукхаи желали: прямо на Изенгард…»
 

CCСXXXII

 
Вольные степи Ристании, но пусто и тихо окрест,
Видно, в тревожную пору люди ушли с этих мест.
Истоптанная трава указывала дорогу,
Загаженная тропа, орков бежало много.
 
 
Вдруг Арагорн свернул, крикнув: «Не надо за мной!» —
И сразу пригнулся в траве, зелёной глади степной.
Заметил след маленьких ног чуть в стороне от тропы.
Но рядом следы сапог туда и обратно вели.
Следопыт из густой травы застёжку плаща подобрал.
И малахит Лориэна на солнце в лучах заиграл.
«Надо же, молодец. Живы наши друзья,
Рискнул отбежать удалец, и это сделал не зря.
Сами не падают листья, хоббит оставил знак.
Чтобы его друзья нашли и смекнули, что как.
Друг не оставит в беде, надеждой живы они,
Веря, что в их судьбе настанут ясные дни.
 
 
Живой, стало быть, хоть один, ну и спасибо на том.
Значит, не зря мы бежим», – приободрился гном.
 

CCСXXXIII

 
Ели на ходу они и почти не спали,
Но за урукхаями всё ж не успевали.
Хоть путлибы сил давали, сок крепил волшебный,
Дар златого Лориэна чистый и целебный.
Леголас по ночам не спал (мог на ходу отсыпаться,
Недоступным ни людям, ни гномам,
Мечтающим сном забываться).
Но чуткости не терял, всё ощущал на бегу,
Бежал по степи легкоступом, чуть приминая траву.
 
 
Эльф говорил друзьям: «Чары теперь мне ясны.
Чувствую их накал, сильной тёмной волны.
Хитросплетение их отводят от гоблинов взоры,
А нам же тяжесть дают и проникают сквозь поры.
Горные орки – очьхи – тоже при свете бегут,
Знать, Сарумановы чары страшные силы дают».
Арагорн:
«Орков питают чары, силы для бега дали,
Не успеваем мы, те к лесу уже добежали…»
 
 
Эльф всмотрелся вперёд: «Всадники мчатся сюда.
Чуть больше сотни их. Скачут следом врага.
Несколько сёдел пустых, но хоббитов не видать,
Тяжко на сердце моём, боюсь я друзей терять…»
Арагорн:
«Ясен эльфийский взор, видно, что орков нагнали.
Всадников подождём и обо всём узнаем».
 
 
Затаившись, укрылись они, плащи их от взоров скрыли,
И даже средь вольной степи друзья незаметны были.
 
 
Серебристой вереницей всадники неслись,
Богатыри в кольчугах, в их копьях блеск зарниц.
Копья, луки длинные, красные щиты
И мечи у поясов (острые клинки).
Статные и ладные, с волосами русыми,
Всадники Ристании – воины искусные.
Эорлинги (Арлинги) – самый древний род,
Те, что первыми когда-то начали поход.
 
 
Дружина мимо ехала, поднялся следопыт,
И изумлённым всадникам стал виден его лик.
«Всадники Ристании! Нет ли с севера вестей!»
Роханцы не ожидали голос слышать средь степей.
Подскакали, окружили, взяли в плотное кольцо,
И военачальник с ними начал строгий разговор:
«Эльф, гном и человек…. Так… и куда вы шли?
Мне быстро отвечайте! В глаза смотрите вы!»
Гимли:
«Сначала назовись ты сам, потом отвечу я.
Я грубиянов не терплю, как и мои друзья».
Всадник:
«Ты сам-то понимаешь, гном, с кем разговор ведёшь?
Я снёс бы голову твою, да шею не найдёшь…»
 
 
Скорость эльфа впечатляет, быстрый Леголас
За друга эльф лесной и жизнь свою отдаст.
Лук его уже в руках, натянул тотчас,
Оперённая стрела вылетит сейчас.
 
 
Арагорн сказал друзьям: «Успокойся, Гимли.
Отпусти лук, Леголас, нам не надо битвы.
Я Арагорн – сын Араторна, мой дом теперь в Раздоле.
Я дунадан и следопыт, брожу в Эриадоре.
Эльф Леголас – мой друг из северных лесов,
Он истребляет орков и чёрных колдунов.
И Гимли храбрый гном, из царственного рода.
С земель далёких он подгорного народа…
Мои друзья и братья обиделись на то,
Что, обладая властью, ты видишь в нас врагов,
И к путникам проезжим относишься с презрением,
И сверху вниз глядишь с таким высокомерием…»
 
 
«Я Эомер Роханский, мой дядя – Теоден,
Могучий царь Ристании, что правит много лет.
Сейчас лихие времена, и трудно доверять.
Мы только после боя. Прошу… меня понять.
Нас предал наш союзник, презренный Белый Маг.
Кому теперь уж верить? Не знаем мы никак».
Арагорн:
«Всадники Ристании, мы вам не враги.
Мы охотники на орков, вслед за ними шли.
Друзей мы потеряли, похитили их орки.
Они ж малы, как дети. Дома у них как норки.
Хоббиты из Шира, из западных земель,
Полроста человека, ну малыши совсем…»
Эомер:
«Странные дела творятся в Средиземье:
Гном вместе с эльфом, хоббиты… сплошное удивленье.
Впервые слышу я о них… и мы их не видали,
Но вам же повезло, друзья, что орков не догнали.
Охотнички! Да вы бы им достались на котлеты,
Толпа бы навалились – и ваша песня спета.
Большая стая их была, как малая орда.
Ведь помощь оркам от реки поспешно подошла.
Мы дали Урукхаям бой и орков истребили,
Никто оттуда не ушёл, мы всех там перебили.
Тела сожгли у Древня, большой опушке леса,
Но хоббитов не видели, они нам неизвестны…»
 
 
Молчание в ответ ему, душевные терзания.
Напрасно не спасли друзей, глубокое страдание.
 
 
Эомер:
«Послушай меня, Арагорн, я вижу, ты что-то скрываешь.
Ты честен, но напряжён. Служишь кому, что знаешь?»
Арагорн:
«Я не служу никому! Лишь свету, который во мне.
Иду я с врагом на войну! Навстречу своей судьбе».
 
 
Отбросил свой плащ Арагорн, вынул из ножен Андрил.
Взвился могучий пламень (чистый огонь в нём был).
Меч на свету засверкал, вспыхнул белым огнём,
Сверкал, искрился, пылал, сила играла в нём.
 

CCСXXXIV

Арагорн

 
«Вот сломанный древний меч, он заново перекован.
В эльфийском горне ветров новый клинок сей скован.
Эльфийский Берилл – Элессар – так именуют меня.
Мой предок был сам Элендил, наследник Гондора я…»
 
 
Эльф с гномом так и застыли, не веря своим глазам.
В их друге сияла сила, он изменился сам.
Лицо просияло величьем, обликом власти могучей,
Стал он стройнее и выше, казался лучшим из лучших.
И всем почудилось вдруг, будто чело Арагорна
Овил белогненный круг – пламенная корона.
Отступил Эомер назад, с почтением молвив: «Прости.
Я не хочу разлад в доверие наше внести…»
 

CCСXXXV

Арагорн

 
«Выбор настал! Кто вы? Подмога мне или беда?
Час роковой наступил, решается наша судьба!»
А эльф мимолётно подумал: «Власть – это страшное зло.
Сильней Саурона он стал бы, будь у него Кольцо».
Эомер:
«В этой стычке у границы пало десять наших другов.
А их кони боевые били орков, как и люди.
Пятеро их пало тоже, у опушки лесостепи,
Трёх коней дарю. Берите. Вам послужат пусть навеки…
Ну… есть ещё надежда, я сострадаю вам.
Быть может, спрятались они, вы их найдёте там».
Гимли:
«Не полезу я на это! На громадину такую!
На такую животину, на зубастую, большую.
Гном подгорный я, не смертник, не трюкач и не ездок.
Мне бы пони, а не лошадь, вот тогда бы был бы толк».
 
 
Засмеялись ристанийцы, гном схватился за топор,
Обнял Арагорн за плечи: «Не балуй, без дураков».
Леголас проговорил: «Гимли! Полезай ко мне.
Эльф и гном поскачут вместе, братья на одном коне».
 

CCСXXXVI

 
Путь устилали орки, стрелы их пронзили.
Меткими стрелками ристанийцы слыли.
 
 
Но вот к опушке леса подъехали друзья.
Пока жива надежда, им унывать нельзя.
Ещё костёр дымился и пепел не остыл,
Тела сгорели орков, упорный бой здесь был.
 
 
У этой смрадной кучи на острие копья
Башка лихого орка пронзённая была.
И тут же недалече оружье урукхаев.
У дерева большого, совсем к кострищу рядом
Копья, шлемы с дланью, тёмные щиты,
Разрубленные латы, секиры и клинки.
Памятник победы, что взята над врагом.
Повержены здесь орки, пусть знает мир о том.
И два холма насыпаны, то братские могилы.
Героев павших память в народе свято чтили.
 

CCСXXXVII

 
Все земли Средиземья Бродяжник исходил.
И воин был великим, и следопытом был.
«Нет, смотрите» – вдруг сказал: «Ну и хитрецы!
Перерезали верёвку, вот она лежит.
Кровь тут орочья в траве, видно, пал убитым.
Ну а хоббиты оружье взяли его тихо.
Вот кинжал в траве лежит, рядом и верёвка.
Ну и молодцы, в Шире народ бойкий.
А самих и след простыл, к лесу побежали.
Их никто и не заметил, орки потеряли…
 
 
Орка всадники убили, тело волокли,
Ну а малышей укрыли дивные плащи.
Нет, не зря в отряд Кольца хоббиты вошли,
Им бы в следопыты, здорово ушли…»