Текст книги "Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)"

НАЧАЛО НОВОЙ ЭПОХИ

Коронация Арагорна

DXXIX

 
Бильбо Фродо молвил как бы невзначай:
«Ты не видел мою прелесть? Ну-ка отвечай!»
Отвечает Фродо: «То Кольцо исчезло.
Уничтожено в огне. Растворилось в бездне».
Молвил хоббит старый: «Жаль, оно красиво.
Ну уж ладно, мы пойдем в гости к Бомбандилу».
Вскрикнул Фродо: «Нет! Нельзя! Лава за окном!»
 
 
«Эй, вставай! Всё в прошлом! Всё уже в былом».
 
 
Он очнулся, прошептал: «Где я? Что со мной?»
И услышал тихий глас: «Ты в шатре, друг мой».
 
 
Видит он в окошке голубое небо,
Ясно светит солнышко, чайка гордо реет.
Вместе Сэм и Пин стоят рядом у постели.
Гэндальф с ними тоже здесь в плащ укутан белый.
 
 
Говорит с улыбкой маг: «Долго же ты спишь.
Наконец-то ты проснулся, милый мой малыш»…
«Гэндальф! Жив!!! Но как?! Откуда?! Где и почему?»
Засмеялся Белый Маг: «Сам вот не пойму…»
Тут в палатку входят: Арагорн Бродяжник,
Гном подгорный Гимли с другом Леголасом….
Было множество вопросов, радости и счастья,
И смеялись хоббиты – в прошлом все несчастья.
Фродо:
«А помнишь, ты мне говорил, что Горлум ещё пригодится?
Действительно, связь не проста, многое в мире таится.
Ведь сам бы я никогда не смог бы в жар бросить Кольцо,
И так бы на радость врагу осталось бы в мире Одно…»
Гэндальф:
«Всё связано в мирозданье, и мира сияет венец.
Деянье добра в созиданье, что крепче Великих Колец».
 

DXXХ

 
В Итилии, стане походном, дружины построены были,
Встречали великих героев, воины гордо застыли.
Гондорцы и ристанийцы, итильские следопыты,
И северяне-арнорцы в строю едином и слитном.
Хоббиты, озираясь, в смущенье неспешно шли,
К большому вещему камню вместе они подошли.
Бродяжник, князь Арагорн, там их уже поджидал.
А хоббиты знали уже, что князем Гондора он стал.
 
 
Хоббиты поклонились, к ним подошёл Арагорн,
Неожиданно голосом севшим им еле вымолвил он:
«Братья. Друзья мои. Хоббиты дорогие.
Вам ли кланяться мне? Мои малыши родные?»
Неожиданно перед ними князь, на колено присев,
Дал знак, и дружина вся оружье воздела вверх.
Послышались дружные крики: «Слава хоббитам Шира!»
Ветром в степи неслось: «Слава спасителям мира!»
 

DXXXI

 
Великий праздник у людей – король взошёл на трон.
Гэндальф огни ввысь запускал (он мастер в деле том).
И множество кругом огней, и в воздухе салюты.
И ликованье, счастье и в радостном всё духе.
Витая, серебро блестит с эпохи Нуменора —
Корона древних королей Арнора и Гондора.
Сверкает, светится в огнях священного мифрила.
И драгоценных семь камней вязь рун собой скрепила.
 
 
И Арагорн надел тогда мифрильную корону
Во славу жизни, чтоб служить Великому народу.
И ликовали люди – ведь правда победила.
И на челе корона потомка Элендила.
 

* * *

 
Время текло и текло, славно друзья отдыхали,
Но грусть за сердце брала, о доме они вспоминали.
Их попросил Арагорн на летний праздник остаться,
Известий каких-то ждал и мягко друзьям улыбался.
 

Арагорн и Арвен

DXXXII

 
В летний праздник девушки водят хоровод,
По реке плывут венки, у костра народ.
 

DXXXIII

 
Праздник солнца, и огня, и воды живой,
Праздник мира и любви – чистой и святой.
 
 
Фарамир и Эовин, за руки держась,
Прыгнули через костёр, весело смеясь.
 

DXXXIV

 
Он в лес за град ушёл в ночи, скрываясь от народа.
И был печален Арагорн – князь вольного Гондора.
 

Думы Арагорна

 
«Так, значит, такова судьба, сегодня день последний,
Прощай, любимая моя, ты приняла решенье.
На запад путь тебе лежит в далёкий Валинор.
Желаю счастье я тебе – пусть будет путь твой скор…
Как грустно, долг есть у меня, но очень тяжело,
О Арвен милая моя, ты там, так далеко…»
 
 
Что-то сверкнуло сквозь дымку как будто расцвёл
                                                                         цветок,
Как будто тогда в Раздоле – алый волшебный росток.
Арагорн:
«Так не бывает на свете, ты там – неземна, далека,
Но Алый цветок расцветает, так не было за века».
Вдруг чьи-то нежные руки прикрыли ему глаза
«Не исчезай, мой милый, я еле тебя нашла…»
Арагорн:
«Арвен… Помнишь разговор… Снова… Говорю.
Смертный я – ты эльф… твой дом там… в другом краю…»
 

DXXXV

Арвен

 
Любовь – это счастье средь бури судеб,
Любовь – это радость в страданье,
Любовь – это свет среди мглы и средь бед,
Любовь – это крылья мечтаний.
И коль нет любви, коль её потерял,
Теряется смысл бессмертья.
Лишь в свете любви обретётся оно,
И опадут крылья смерти…»
 

DXXXVI

Арагорн

 
«Как же жертву мне принять тяжкую твою?»
Арвен:
«Дурачок, не жертва то… Я ж тебя люблю!»
 

DXXXVII

 
Дальше свадьба словно в сказке – милой и чудесной.
Гусляры и Баяны складывали песни…
 
 
Снова праздник и веселье и гулял народ,
Снова музыка и песни, снова хоровод.
 

DXXXVIII

 
Добрые вести пришли – Лориэн разгромил врагов,
Люди им помогли и гномы Железных холмов.
У Одинокой горы другая битва была,
В ней люди, гномы и эльфы совместно разбили врага.
Даин собрал полки – в Морию гномы пошли,
Нечисть изгнали они и царство вновь обрели.
 

DXXXIX

Легенда: О Белом Древе

 
Белые горы Анора, Гэндальф и Арагорн,
Стояли, смотрели на город, казался сияющим он.
Арагорн:
«Каким же потом всё будет? Часть магии мира ушла.
Потомки про лад не забудут? Не будет ли нового зла?
Ведь я, к сожаленью, не вечен, и время моё придёт…
Не будет ли вновь беспечен в мире людской наш род?»
Гэндальф:
«Не ответственны мы за потомков, за поступки людей
                                                                               вдалеке.
Мы в ответе за наше время. Вот за это ответственны все».
Арагорн:
«Гэндальф, ты прав не во всём. Должны мы думать вперёд.
Какое зерно зародим, таким и будет народ…
Коль будет фундамент крепок, коль память будет крепка,
То люди потянутся к свету, и будет так на века…»
Гэндальф в ответ улыбнулся, а Арагорн замолчал,
Внезапно как поперхнулся. «Смотри», – он магу сказал.
Арагорн:
«Семя Белого Древа раз в тысячу лет даёт всход.
Это не может быть Гэндальф! Смотри! Росток!»
 
 
В том месте, у башни Анора, посажен младой росток.
И новое Белое Древо яркий дало цветок.
 

Расставание. Затененная Хоббитания

DXL

 
Везли хоронить Теодена, по обычаю праотцев,
В древних Царских курганах – прах предков,
                                                               могильный кров.
 

DXLI

 
Маг руку вперёд протянул:
«Огнь Ярый, в Чаше гори.
И о войне былой ты память свято храни!
Люди! Коль будете помнить,
Священный огонь не погаснет.
Яркое пламя его во веки веков не угаснет!
Но стоит только забыть – потухнет его дыханье.
Не дайте ему остыть. Держите памятью пламя».
 

DXLII

С тех пор горит Вечный огонь. Жарко пылает пламя.

Народ не может забыть о павших светлую память.

DXLIII

 
Эльфы Зеленолесья к руинам пошли Дул-Гулдура,
Очистили место от чар, земля там свободно вздохнула.
Гимли с друзьями простился, отправился в гору – свой дом,
В родное подгорное царство, на встречу с любимым отцом.
Гимли и Леголас в путь отправились вместе,
Эльф и подгорный гном пели дружные песни.
 

DXLIV

 
Вскоре и эльфы Раздола, маг Всеславур, следопыты,
Тоже сбирались в дорогу, в печали были хоббиты.
Арагорн вместе с ними поехал, не смог просто так
                                                                          расстаться,
Решил до границы доехать и там уж тогда прощаться.
В Хельме они отдохнули и снова в далёкий путь.
Гэндальф решил ехать в Изен, на древнюю башню взглянуть.
 

* * *

 
Тут новость узнали они, маг аж за сердце схватился,
Сарумана Онт отпустил, в далёкий тот путь пустился.
Древень кряхтел смущённо: «Так вышло… Решил я так…
Ну не люблю я клетки… Пусть даже сидит в них враг.
Он мне оставил ключи, поклялся, что всё оставляет.
Не взяв ничего с собой, башню свою покидает».
 
 
Гэндальф махнул рукой: «Ты добр ко всем живым.
Будь каждый, как ты б такой, мир бы счастливым был.
Я должен был с ним говорить, к нему пытаться пробиться,
Хоть, в общем, чего таить, вряд ли я лада добился…
Внутри него чёрное семя, обидой он в сердце замкнулся,
И нужно беседы и время, чтоб мудрый к добру проснулся…»
 
 
В башне маг побывал, отряд до вечера ждал,
Долго маг пропадал, но вот, возвратившись, сказал:
«Арагорн, ты башню прими. Хранилище знаний там.
Ключи от неё возьми, отдашь, кого выберешь сам».
 

DXLV

 
У Мери был новый клинок и рог самого Эорла,
Дар Эомера Ширу от ристанийского рода.
Древний серебряный рог из сокровищ дракона Ската,
Эорлу он в бите помог в древнее время когда-то.
 
 
Арагорн с согласия Арвен Фродо отдал оберег,
Символ эльфийского рода, оберегавший от бед.
 
 
Простились друзья с Арагорном, трудно далось прощанье,
Но ждёт их дорога к дому, хоть грустен миг расставанья.
 

DXLVI

 
Дальше всё было как было, и вот среди скал и дол
За мглистым туманным кряжем их ждал эльфийский
                                                                               Раздол.
 
 
Бильбо же Фродо сказал: «Я верил, что ты дойдёшь.
И хоть волновался, знал – ты путь свой тяжкий пройдёшь.
Старый я становлюсь и, видно, отправлюсь вскоре
С эльфами в дальний путь в зазеркалье, то бишь в Заморье».
 
 
Время текло незаметно в Раздоле родном и знакомом,
Но всё же звало их сердце, тянула дорога к дому.
Гэндальф:
«Теперь не могу я вмешаться, моя эпоха прошла,
А вам нужно вместе держаться, чтоб мир защищать от зла».
Маг говорил туманно, но он так всегда говорил,
Мудрый, добрый и странный – Гэндальф таков уж был.
 

DXLVII

 
В дороге всё шло как обычно, вот добрались до Брыля,
Зашли в Пригорянский трактир. Как прежде, в нём
                                                                          людно было.
 
 
Лавр Наркисс рассказывал всё: «Как только арнорцы ушли,
Так постепенно к нам разные беды пришли.
Разбойники вновь появились, всё больше лихих людей,
И полуорки явились, что хуже иных зверей.
 
 
Внезапной была атака, ночью открыты врата,
Предателей тёмная хватка, вражья хитра рука.
 
 
Но часть следопытов осталась… Победа досталась Брылю.
В схватке кровавой и страшной враги отступили к Ширу.
Собрав кого можно собрать, пошли мы врагов догонять,
Вражий догнав отряд, смогли мы его разогнать.
А вскоре приехал послом ширский глава – Хоббитон.
С отрядом ваших стрелков, с грамотой прислан к нам он.
В Хоббитании новый порядок, мир и прочный закон,
Избран правитель-хозяин, теперь управляет всем он…
Сказав это всё, уехал, с ним хоббиты из охраны,
Сначала, коль молвить честно, я думал, что все вы
                                                                              странны…
Но новые слухи пришли… беженцы, семьи из Шира,
Сказали, страшный тот царь, хозяин их малого мира.
Плакали и дрожали… Вам может помочь Тургон.
Он хочет собрать отряд, чтобы войти в Хоббитон.
А вы у меня оставайтесь», – Лавр Наркисс
                                                             закончил рассказ, —
Весною тогда отправляйтесь, с дружиною нашей, как раз».
 
 
Мери ответил Лавру: «Спасибо. Ты добр был к нам.
Но мы не останемся ждать на радость нашим врагам.
Ведь промедленье – погибель, мало ли что грозит,
И может действительно гибель хозяин Ширу сулит.
И вот я ещё что скажу, в обиду мы Шир не дадим.
Не столько я вёрст проскакал, чтобы погиб наш мир».
 

DXLVIII

 
Наконец и граница Шира, друзья свернули с пути,
Решили они сначала дом Бирюка найти.
Двор хоббитами заполнен, у всех самострелы и луки,
Лица напряжены, у многих дрожали руки.
 

DXLIX

 
Вот снова за общим столом, как будто вчера садились.
Узнали друзья обо всём, поведал Бирюк, что случилось.
Однажды ширский глава, старый большой Хоббитон,
Сказал, что уходит, пора, всех удивил нас он.
Сказал, что будет преемник, достойный, мол, будет
                                                                            правитель,
И хоть из Громадин он, но мастер, врач и учитель.
Шаркич – глава хоббитона – не избран, а просто назначен,
Но многим понравился он, весь Шир был им одурачен.
Сначала Глава Совета однажды всем объявил,
Что новый порядок будет, лучше, чем прежний был.
И новый порядок пришёл, и страшно настало затем,
Работы на общество ввёл, мол, лучше будет вам всем.
Продукты свозить все должны на склады, по округам,
Чтобы, мол, равенство было, храниться всё будет там.
Был урожай богатым, но голод прошёл по стране,
Куда со складов всё делось, понятно не только мне.
Распределяют продукты, мол, по заслугам дают,
Помощники Хоббитона всюду свой нос суют.
Громадины – люди, бродяги шли ото всех сторон,
Их принимал хозяин, мол, чтоб защищать Хоббитон.
Громадин всё больше и больше, охранцами их зовут,
И хоббиты из лояльных на службу туда идут.
Однажды пришли полуорки, плевались и гоготали,
Нагло пришли, не таясь, охранцы их, видно, ждали.
Продукты распределяют, мол, нужно на всех разделить,
Но их на всех не хватает, мало кто может прожить.
Посеян раздор меж нами, в чести на своих доносить,
И многие не вылезают, бояться уже и ходить.
Кто ближе к хозяину был, кто доносил, изменял,
Лояльным тот, значит, слыл и больше еды получал…
Кто против хозяина встал, того патруль забирал,
И провинившихся ждал печальный и страшный финал.
Тюрьмы стоят – исправ-норы, туда недовольных берут,
Узники там до упора спины на Шаркича гнут.
Страшные множатся слухи, хоббиты исчезают,
Многих к югу везут, и там они пропадают.
Однажды к нам хоббит пришёл, худой и очень голодный,
Он еле-еле дошёл, измотанный и измождённый.
Вот он-то сказал, что к югу орочий лагерь есть,
Там страшные бродят волки и рыщут, кого бы съесть…
Не бойся, твой Жихарь жив, – Сэму кивнул Бирюк, —
На север уехал, к родне, мой старый и добрый друг.
Шаркич – хозяин-главарь весь захватил Хоббитон,
Явился из тени царь. Никто не знает, кто он.
Теперь собирает он силы, орков, разбойный люд,
Все недобитые твари к нему в Хоббитон идут…»
Фродо
«Мне ведом тот хозяин, в ком совесть не в чести,
Я Торбинс, а не Тупинс, меня не провести».
 
 
Все вокруг замолчали, и Фродо продолжил: «Друзья.
Вы сами бы догадались, мозги, то даны не зря.
Шаркич по-оркски “старик” из злых и хитрых шаманов,
Узнайте же сами лик, под маской – лик Саруманов.
Он самый, наш Саруман, маг из Ортханка ушёл
И вновь наводит дурман, и местью вновь в тень вошёл».
 
 
Сжал крепко Бирюк кулаки: «И с магом будем сражаться.
Но многие дураки сидят по домам и боятся.
Забрендия отделилась, хоть и не вся сторона,
Я же собрал пограничье, здесь вскоре будет война…»
 

* * *

 
Мери свой план изложил: «Бирюк соберёт всех здесь,
А мы же захватим паром и позже пришлём вам весть.
Там мы возьмём исправ-нору и южный захватим мост,
Чтоб были к отпору готовы, мы там установим пост.
Забрендию объединим, пробудим всех Брендизайков,
А позже в поход пойдём с вражьей разделаться шайкой».
 

DL

 
Переплыли реку на лодке, на вражий берег другой,
Враги охраняли сторожку, паром зарастал травой.
 
 
Громадина человек с загнутым орчьим клинком,
Выйдя на свет, усмехнулся, и узнан был Мери он.
То Бит Осинник, предатель, главным охранцем стал,
С ним несколько из Громадин, те, кто из Брыля бежал.
Бит Осинник:
«Так, кто нарушает порядок? Выполз из вонючих нор.
А ну-ка, идите сюда! Ты первым, маленький вор!
Так-так, из Бирючьих болот явились ваши душонки,
Я вижу, бродяги вы, чужая на вас одежонка».
Он думал, что запугал, а Мери лишь губы сжал,
От гнева же весь запылал, и хоббит порыв не сдержал.
Громадина человек мог разрубить пополам,
Но Мери, выйдя вперёд, в схватку ринулся сам.
 
 
Пин было за ним рванулся, но Сэм осадил его:
«Пусть честная схватка будет, а я же верю в добро».
 
 
Осинник мощно ударил, но Мери, подсев под клинок,
Ловко скользнув под ногами, дал Биту сзади пинок.
Яростно Бит взревел, как разъярённый тролль,
На Мери опять полез, громадный, страшный и злой.
Уроки боя сгодились, сам Боромир обучал,
И Арагорн в Лориэне биться его заставлял.
Острый сверкнул клинок, и Бит Осинник упал
И, покатившись в сток, там неподвижно лежал.
Охранцы его разбежались, кто из громадин были,
Лишь хоббиты оставались, оружье своё сложили.
Мери:
«Разберёмся, кто прав кто не прав, дайте лишь только
                                                                                  срок.
Ну а сейчас по домам, враг получил урок…»
 
 
Освободили пленных хоббиты-молодцы,
Во все же концы Хоббитании отправлены были гонцы.
Сбирался Шир воедино, шептался в холмах народ:
Сзывают на бой герои весь славный хоббичий род.
 

DLI

 
Фродо как-то сказал: «Я не смогу взять оружье,
Но буду с вами в бою, вмешаюсь, как буду нужен.
А убивать не стану, просто уже не могу.
Себя лишь держать перестану и сразу уйду во тьму».
 

DLII

 
Мери возглавил поход, хоббиты шли за ним,
Князя признал народ – он был как герой былин.
 
 
Повсюду гремел набат, хоббиты подымались,
Звучал боевой раскат, все на войну стекались.
Стекался народ стар и млад, врагов уже не пугались.
Звал на войну набат, хоббиты подымались.
На бой, на бой, беда, беда!
Бросайте все свои дела.
Беда – пожар – враги напасть
Ты Родине не дай пропасть.
 

DLIII

 
На Зеленопольском лугу враг их уже поджидал.
И люди и полуорки – хозяин все силы собрал.
Хоббиты – слуги врагов, предатели с ними были,
Те, кто обычай отцов отринули и не чтили.
Всадники на волках, их лагерь был в Южном уделе.
Многих из пленных хоббитов злые зверюги съели.
Полуорки, Громадины люди (из тех, кто не чтил закон) —
Все силы Шаркич собрал, всё поставил на кон.
 
 
Чтоб духом противник пал, жестокий урок преподать,
Все силы хозяин собрал, готов был кровь проливать.
 

DLIV

 
Битва была горяча, орки рычали злые,
Бежали вперёд вереща и в барабаны били.
Громадины и полуорки – из пришлых сюда южан,
И хоббиты-полукровки – из тех, кто продался врагам.
 
 
Военный орчьий вожак, громадный, горбатый и злой,
В лапе держа тесак, рыком сгонял на бой.
 
 
Храбрые хоббиты гибли, рычали злобные орки,
Громадины люди шли, выли страшные волки.
 
 
С орочьим вожаком Мери в бою столкнулся,
Взмахнув своим тесаком, злобно орк усмехнулся.
Мери же ловко ушёл и сам ударил клинком,
Но опытный орк-атаман успел прикрыться щитом.
Яростные удары, Мери стал отходить,
Враги же всё напирали, хоббитов стали теснить.
В битве уж многие пали, орки теснили их,
Но хоббиты духом не пали, в беде выручая своих.
 
 
Внезапно раздался шум, то Пин наконец подоспел
(Поднялся, отринув страх, весь центральный удел)…
Пин с небольшим отрядом тюрьмы там захватил,
Все исправ-норы разрушил, хоббитов освободил.
Ударили в старый набат, и хоббиты пробудились,
Поднялся народ на борьбу, все ширцы за Родину бились.
 
 
Мери, улучив момент, под руку орка нырнул
И острым, стальным клинком голову снёс ему.
Бился за Хоббитанию дружный и славный народ,
Единый, смелый, отважный, могучий хоббичий род.
 
 
Немного спаслось из Громадин в тени далёких лесов,
Но большинство полегло от хоббичьих метких стрелков.
 

DLV

 
Страшная битва прошла, но то был ещё не финал,
К шатру подходили друзья, где Шаркич сидел – Саруман.
Выкрикнул Фродо звонко: «А ну-ка, покажься нам.
Конец твоему произволу. Урок тебе вновь преподан».
Вышел сначала Грима, сгорбленный и понурый,
А следом за ним Саруман – маг хитрый, подлый и умный.
 
 
На Фродо маг долго смотрел, усмешка скривила рот,
Поле вокруг оглядел, обдумывал дальше свой ход.
«Да, – сказал Саруман, – победу-то вы одержали.
Вождей подготовили вам. Новых хозяев вам дали.
Цель же моя благородна, в науках всезнанье и сила.
Для этого нужен закон. Порядок – гарантия мира.
Я принесу вам прогресс, вы станете лучшим народом,
Свобода лишь блеф и стресс, лихо над вашим домом.
Вам же несвойственен хаос, вы склонны к уюту, теплу,
Так, значит, порядок вам нужен, от хлада идите к костру.
Невежество, дикость, свобода – неужто то любо вам?
Я знаю, что всех вас сроду тянет сидеть по домам.
Мир же жесток и злобен, огромный и страшный мир,
А тот же, кто смел и проворен, будет для вас кумир.
Сила нужна и порядок, единый и мудрый закон.
А мир же, что дик и гадок, прогнётся пред вами он».
 
 
Хоббиты замолчали, будто их сон сморил,
Кто-то мотал головою, кто-то в раздумьях был.
 
 
Фродо вышел вперёд, и средь гробовой тишины
Звонко слова неслись – звуки бурной волны:
«Есть лишь единственный в мире закон,
Знаете все вы, конечно, о нём.
Совесть – что братья, у каждого есть.
Солнышко в сердце – ясная весть.
Слушайте сердце – и зла не творите,
Смело ступайте, к правде идите…»
Саруман:
«Одним нужны деньги, другим нужна власть.
А что есть любовь – только похоть и страсть.
А ты возмужал, недомерок чудной,
Но слово останется всё же за мной».
 

Заговор Сарумана

DLVI

 
«Пред законом нужно пасть – для того она и власть.
Вседозволенность – свобода сеет хаос и хворобу.
Нужно в рамках всех держать, а отступников сажать,
И тогда наступит мир и в порядке будет Шир!»
 
 
Потянулись тучи мутною стеной,
Затянул туман холмы плотной пеленой.
Фродо руку вскинул и промолвил вслед:
«Солнышко, яви свой лик и скажи злу “нет”!»
Тотчас поперхнулся, вздрогнул Саруман,
Тучи исчезали, колдовской туман.
 

DLVII

 
Зароптали хоббиты, зло принес им маг.
Бывший белый и великий, падший Саруман.
Улыбнулся грустно Фродо: «Зло рождает зло.
Я хочу, чтобы у нас было лишь добро.
Мы не будем убивать, пусть идёт отсюда.
Ты забудь сюда дорогу, впредь щадить не буду!»
 
 
«Хоббиты, вам повезло – вскрикнул Саруман. —
Поиграйте в благородство, это ваш обман.
Есть теперь у вас цари, Гэндальф их прислал.
Будете их слушаться, он им силу дал».
 
 
Не смутили хоббитов речи Сарумана.
Не проник в их души чёрный яд обмана.
 
 
«Грима! – крикнул Саруман. – Гниль, давай за мной.
Ты еще мне пригодишься, раб презренный мой»
Долго Грима Гнилоуст униженья видел.
Но не вытерпел теперь, рабство он отринул.
Выхватил кинжал преострый (яда в нём настой),
В спину мага сталь вонзил сам, своей рукой.
Не успел никто и охнуть, Грима убежал,
Быстрыми скачками мчался, к лесу побежал.
Но убийцу месть настигла, свистнула стрела
И пронзила Гнилоуста, смерть его нашла.
Кто-то выпустил стрелу, лучник быстрый, меткий.
Кто? История молчит, хоббит неприметный.
 
 
Умирал маг Саруман, таял на глазах.
Вваливались щёки, погружался в мрак.
Запах гнили, грязи, тело рассыпалось,
В хлопья чёрной сажи быстро превращалось.
Как исчезло тело, в тот же миг возникло,
Облако из дыма с грязно-серым ликом.
Форма черепа с оскалом к Фродо потянулась.
Даже тень опасна мага, нёсся смертный ужас.
Только не успела тень, ветер-ветерок вдруг подул
И тень развеял вдоль пути-дорог.
В клочья рваные, крупицы разлетелась тень,
Славный ветер-ветерок, ветер перемен.
 
 
Так погиб ужасно бывший Белый Маг,
Чернота в душе сгубила, был он миру враг.