Текст книги "Могила девы"

– Это Роланд Маркс, Дин. Он что-нибудь говорит Хэнди?

– Похоже, кричит. Но отсюда не слышно.

– Тоби, твои «большие уши» еще на месте?

Молодой агент что-то сказал в микрофон на ножке, нажал несколько кнопок, и командный пункт наполнил заунывный, но настойчивый шум ветра. Потом послышался голос Маркса:

– Лу Хэнди, я Роланд Маркс, помощник Генерального прокурора штата Канзас!

Усиленный динамиком грохот выстрела ворвался в фургон, и все невольно пригнулись.

– Другое «большое ухо» направлено на бойню, но мы ничего не слышим, – сообщил Тоби.

Это было понятно, поскольку Хэнди ничего не говорил. К чему говорить, если можно изложить свою точку зрения пулями?

– Плохо, – буркнула Анжи.

Снова раздался голос помощника Генерального прокурора:

– Лу Хэнди, это не ловушка. Я хочу, чтобы ты отпустил девочек и взял вместо них меня.

– Господи! – пошептал Бадд. – Он решился! – Не оставляло сомнений, что поступок Маркса произвел впечатление на капитана полиции. Поттер едва сдержал презрительную улыбку.

Новый выстрел; на этот раз пуля ударила ближе, и Маркс отскочил в сторону.

– Ради Бога, Хэнди, – в голосе прозвучало отчаяние, – отпусти девочек.

Все это время телефон внутри здания бойни звонил и звонил.

– Дин, – переговорщик взялся за радиомикрофон, – мне неприятно это говорить, но нам надо как-то остановить его. Крикни в мегафон, чтобы валил за боковую. А если не послушается, пошли пару человек.

– Хэнди просто играет с ним, – возразил Бадд. – Думаю, помощник Генерального прокурора в безопасности. Если бы они хотели, то уже давно подстрелили бы его.

– Я беспокоюсь вовсе не о нем, – отрезал Поттер.

– Что?

– Наша задача вызволить заложников, а не добавить новых, – объяснила Анжи.

– Он только усложнил нашу работу. – Переговорщик не объяснил, какую огромную ошибку совершал Маркс.

Пуля расколола камень рядом с ногой помощника Генерального прокурора и со свистом отрикошетила. Маркс стоял и, повернувшись, слушал, что кричал ему шериф. «Большое ухо» улавливало слова Стиллуэла и транслировало в фургон. К облегчению Поттера, шерифа ничуть не смутила высокая должность Маркса.

– Эй, Маркс, немедленно в укрытие, иначе будете арестованы! Возвращайтесь сюда!

– Их надо спасти! – Грубый голос помощника Генерального прокурора звучал испуганно, но решительно. В этот миг Поттер похолодел.

Еще один выстрел.

– Нет, сэр! Вы что, не поняли меня? Вам грозит арест!

Переговорщик вызвал Стиллуэла и сказал, что тот прекрасно справляется.

– Скажите ему, что он своими действиями угрожает жизни девочек.

Слова шерифа вперемежку с порывами ветра наполнили фургон.

– Наоборот, я спасу их. – Маркс сделал шаг вперед.

Поттер снова попытался дозвониться до бойни. Никакого ответа.

– Ладно, Дин, берите его. Но ни при каких обстоятельствах не пользуйтесь огневой поддержкой.

Шериф вздохнул.

– Слушаюсь, сэр. Я уже подобрал охотников. Надеюсь, это правильно: я разрешил, если он будет сопротивляться, применить перечный спрей.

– Опрыскайте как следует и от меня, – буркнул переговорщик и стал наблюдать в окно.

Два полицейских в шлемах и бронежилетах выскользнули из-за линии деревьев и двинулись по полю.

Хэнди выстрелил еще несколько раз. Он пока не заметил полицейских, и пули ложились вокруг и вблизи Маркса. Но одна, отскочив от камня, разбила ветровое стекло патрульного автомобиля.

Двое полицейских, пригибаясь к земле, бежали перпендикулярно фасаду бойни. Их бедра и бока были уязвимы для выстрелов, если бы Хэнди взбесился и ему захотелось пустить кровь. Переговорщик нахмурился: один из полицейских показался ему знакомым.

– Кто эти двое? – спросил он шерифа. – Уж не Стиви ли Оутс один из них?

– Да, сэр.

Поттер, вздохнув, покачал головой.

– Он только что отдышался после прошлого забега. О чем он думает, Дин?

– Опять захотел пробежаться, и очень настаивал.

Маркс был всего в сорока ярдах от бойни. Полицейские, пробираясь сквозь буйволовую траву, постепенно приближались к цели. Помощник Генерального прокурора заметил их и закричал, чтобы они отошли.

– Сэр, – Поттер узнал в громкоговорителе голос Стиви Оутса, – нам приказано вернуть вас обратно.

– Да пошли вы с вашими приказаниями. Если вас хоть сколько-нибудь беспокоит судьба девочек, вы от меня отвяжетесь.

«Большое ухо» уловило далекий смех и улюлюканье.

– Всех перещелкаю, – прогудел Хэнди, и его слова подхватил ветер. Новый оглушающий выстрел. Камень у ног одного из полицейских подскочил в воздух. Стражи порядка упали на животы и по-пластунски поползли к помощнику Генерального прокурора.

– Маркс, – тяжело дыша, позвал Оутс. – Мы отведем вас назад, сэр. Вы мешаете федеральной операции.

Юрист резко обернулся.

– И каким же образом вы остановите меня, полицейский? Не забывайте, на кого вы работаете!

– Шериф Стиллуэл предписал мне употребить все необходимые средства, и я сделаю это.

– Ветер дует в твою сторону, сынок. Только попробуй, брызни на меня перечным спреем – сам же все и вдохнешь.

Хэнди опять выстрелил, и пуля расщепила древнюю воротину в двух футах от головы Оутса. Недавний арестант, пребывая в благодушном настроении, громко расхохотался.

– Господи, – пробормотал кто-то.

– Нет, – спокойно возразил полицейский. – В случае неповиновения мне приказано ранить вас в ногу и тащить обратно.

Поттер и Лебоу переглянулись. Большой палец переговорщика сердито надавил на клавишу передачи.

– Дин, надеюсь, он блефует?

– Да, – неуверенно ответил шериф. – Но говорит достаточно убедительно. Вы сами-то как считаете?

Поттер согласился.

– Он выстрелит? – спросил Лебоу.

Переговорщик пожал плечами.

– Он вытащил оружие, – предупредила Анжи.

Оутс держал под прицелом ноги помощника Генерального прокурора.

«Ситуация становится кошмарной», – подумал Поттер.

– Сэр! – крикнул Оутс. – Я прекрасный стрелок и не промахнусь. Я готов нажать на спуск.

Помощник Генерального прокурора колебался. Ветер рвал из его пальцев платок.

Выстрел. Пуля Хэнди пробила белую ткань. Платок вырвался и полетел по ветру.

И опять «большое ухо» уловило далекий смех Хэнди. Маркс оглянулся на здание бойни и выкрикнул:

– Ты негодяй, Хэнди. Надеюсь, ты сгоришь в аду!

Смех усилился. Или это только свистел ветер?

Помощник Генерального прокурора встал во весь рост и, как по собственному двору, зашагал назад. Поттер с удовлетворением отметил, что двое полицейских испуганно последовали за Марксом под прикрытием пышной, колышущейся от ветра травы.

– Вы могли все погубить! – рявкнул Артур Поттер. – О чем, черт возьми, вы думали?

Чтобы смотреть Марксу в глаза, ему пришлось поднять голову: рост помощника Генерального прокурора значительно превышал шесть футов. И тем не менее у переговорщика было ощущение, что он говорит с нахальным мальчишкой, пойманным на очередной шалости.

– Я думал… – твердо начал Маркс.

– Вам никогда не приходилось заниматься обменом заложников. Смысл переговоров – создать у преступников впечатление, что мы их ничуть не ценим. Явились вы и заявили: «Берите меня, я намного важнее, чем все эти девчонки, вместе взятые». Если бы Хэнди принял ваше предложение, я ничего не сумел бы сделать.

– Не понимаю почему, – удивился Маркс.

– Потому что, – вступила в разговор Анжи, – обладание таким заложником, как вы, безмерно усилит его уверенность и ощущение власти над другими. Он повысит требования и не отступит от них. Мы не сумели бы убедить его согласиться на что-то разумное.

– Я не могу отделаться от мысли о девочках. Через что им придется пройти.

– Хэнди все равно не отпустил бы их.

– Я собирался убедить его.

Лебоу закатил глаза, продолжая печатать и занося в компьютер отчет о случившемся.

– Я не стану подвергать вас аресту, – заключил Поттер. Обдумав этот вопрос, он решил, что может оказаться в щекотливой ситуации. – Но если вы снова каким-то образом вмешаетесь в ход переговоров, я так и поступлю, а уж тогда позабочусь о том, чтобы вы благодаря усилиям Генерального прокурора США получили срок.

К изумлению Поттера, Маркс ничуть не раскаивался. Он больше не острил, это так, но кипел от раздражения из-за того, что переговорщик вмешался в его планы.

– Вы все делаете по учебнику, Поттер. – Его большой указательный палец ткнул в агента ФБР. – Но в учебниках ничего не говорится о психах, которые получают наслаждение, убивая детей.

Зазвонил телефон. Лебоу принял вызов и обернулся к Поттеру.

– Джойслин получила от медиков чистый вексель по здоровью. С ней все в порядке. Хотите расспросить ее прямо сейчас?

– Да. Спасибо, Генри. Передай, чтобы девочку привели сюда. И Стиви Оутс пусть тоже заглянет. – Переговорщик взглянул на Маркса. – А вас я попрошу уйти.

Помощник Генерального прокурора застегнул пиджак, стряхнул осколки от камней – результат стрелковых упражнений Хэнди, и направился к двери, что-то бормоча себе под нос. До Поттера донеслось: «У вас руки в крови», – но больше он ничего не расслышал.

15:40

Четыре минуты Джойслин неудержимо плакала.

Анжи Скапелло и Артур Поттер сидели рядом, стараясь держаться спокойно, и, как могли, ободряли девочку, хотя им хотелось схватить ее за плечи и вытрясти ответы на их вопросы.

Поттер знал, что нетерпение – его лютый враг.

И, сохраняя улыбку, успокаивающе кивнул, а толстушка все плакала и плакала, закрыв руками лицо.

В фургон вошел Стиви Оутс и снял шлем. Несмотря на холодную погоду, его волосы взмокли от пота. Переговорщик обратился к полицейскому:

– Вам нужно на время выйти из дела.

– Да, сэр, я так и поступлю. Две последние пули легли… скажем так, довольно близко.

– И быстро вас отрезвили?

– Еще как, сэр.

– Расскажите обо всем, что вы видели, когда ходили туда с едой.

Как и предполагал переговорщик, полицейский сообщил совсем немного о том, что видел в здании бойни. Не помогла и видеозапись камеры, укрепленной у него над ухом.

– Есть соображения по поводу душевного состояния Хэнди?

– Выглядит спокойным. Как будто не на взводе.

«Словно заказывает чашку кофе в ближайшем магазине “Севен-илевен”».

– Раненые есть?

– Как я видел, нет.

Лебоу заносил все в компьютер. Поттер сказал удрученному Оутсу, что, если он не видел крови или трупов, это уже хорошая новость. Впрочем, Поттеру не удалось скрыть разочарования. Он понимал, что им не получить ценные сведения от не прекращающей плакать девочки.

– Спасибо, Стиви. Это пока все. Только еще один вопрос: вы действительно собирались выстрелить Марксу в ногу?

Молодой полицейский улыбнулся.

– А вот это я узнал бы в тот момент, когда нажал на спусковой крючок. Или не нажал – уж как бы обернулось.

– Пойдите выпейте кофе, – посоветовал ему Поттер.

– Хорошо, сэр.

Переговорщик и Анжи снова сосредоточились на Джойслин. Ее глаза покраснели, девочка куталась в одеяло, которое дал ей кто-то из людей шерифа.

Наконец она немного успокоилась, и Поттер начал задавать ей вопросы через Фрэнсис Уитинг. Он заметил, что руки Фрэнсис двигались изящно и лаконично, а Джойслин размахивала своими как-то неловко и неестественно. И догадался: это оттого, что переводчица говорила гладко, а девочка пересыпала речь всякими «м-м-м…» и «вы знаете». Поттер задумался: а как разговаривает Мелани? Плавно? Отрывисто?

– Она не отвечает на ваши вопросы, – сообщила Фрэнсис.

– В таком случае что же она говорит? – Анжи присматривалась к движениям рук Джойслин.

– Требует родителей.

– Они в мотеле? – спросил Поттер у Бадда.

Тот позвонил и ответил, что должны приехать в течение часа.

Фрэнсис сообщила об этом девочке, и та, даже не подтвердив, что поняла ее слова, снова разрыдалась.

– Все будет в порядке, – утешала ее Анжи.

Поттер посмотрел на часы. До истечения срока ультиматума о предоставлении вертолета оставалось почти полтора часа.

– Расскажи мне о них, об этих плохих людях, – попросил он.

Руки Фрэнсис замелькали, и девочка наконец начала отвечать.

– Она говорит, их трое. Там их трое. – Джойслин посмотрела на стену. – Все очень потные и плохо пахнут. Вот этот, – она ткнула пальцем в фотографию Хэнди, – Брут, их вожак.

– Брут? – нахмурился Поттер.

Фрэнсис задала вопрос. Джойслин долго говорила и при этом показывала на снимки всех троих бандитов.

– Это Мелани так их назвала. Хэнди – Брут. Уилкокс – Горностай. Боннер – Медведь.

Язык жестов очень метафоричен, добавила от себя переводчица. Так, например, слово «ягненок» иногда употребляют, чтобы сказать «нежный». У глухих поэтический склад ума.

– Спросите, есть ли у нее представление, где они находятся в здании? – Задавая вопрос, Поттер смотрел на Фрэнсис.

– Обращайся непосредственно к ней, Артур, – посоветовала ему Анжи. – Это успокоит Джойслин, и она почувствует себя взрослее. И не забывай улыбаться.

Переговорщик, глядя на Джойслин и улыбаясь, повторил вопрос. Фрэнсис перевела ответ, а девочка, указав несколько мест у передней стены большого зала, коснулась фотографий Хэнди и Уилкокса. Тоби переместил листочки-липучки с их именами. Лебоу заносил информацию в компьютер.

Джойслин покачала головой, поднялась и уточнила положение листочков. Затем сделала несколько знаков Фрэнсис, и та перевела.

– Медведь-Боннер в помещении с ее подругами.

Девочка подвинула липучку с его именем в большой полукруглый зал примерно в двадцати пяти футах от фасада бойни. А Тоби собрал туда же листочки с именами заложниц.

Но Джойслин осталась недовольна и уточнила положение каждой.

– Вот здесь находится каждая из них.

Поттер задержал взгляд на листочке Мелани.

Девочка вытерла слезы и сделала несколько знаков.

– Она говорит, что Медведь не сводит с них глаз. Особенно с маленьких.

Боннер ведь насильник.

– Есть еще какие-нибудь двери или окна, не отмеченные на плане? – спросил Поттер.

Джойслин внимательно изучила схему и покачала головой.

– Уверена?

– Да.

– У них есть оружие?

– У всех. – Она показала на бедро Тоби.

– Какое?

Джойслин нахмурилась и снова показала на бедро агента.

– Такое же или с барабанами? – Поттер поймал себя на том, что делает пальцами круговые движения, изображая цилиндрический магазин револьвера. – Револьвер, – медленно произнес он.

Джойслин мотнула головой, и ее руки снова пришли в движение.

– Она говорит, что у них черные автоматические пистолеты. Точно такие же. – Фрэнсис улыбнулась. – Спрашивает, почему вы ей не верите.

– Ты знаешь, что такое автоматический пистолет?

– Видела по телевизору.

Поттер рассмеялся и велел Лебоу занести в компьютер информацию о том, что преступники вооружены тремя «глоками» или пистолетами схожих моделей.

Девочка по своей инициативе добавила, что у них две дюжины ящиков патронов.

– Ящиков?

– Вот такого размера, – объяснила Фрэнсис, когда Джойслин развела ладони примерно на шесть дюймов. – Желтые с зеленым.

– «Ремингтон», – прокомментировал аналитик.

– И еще ружья. Вот такие. Целых три. – Джойслин показала на дробовик в пирамидке фургона.

– А винтовки? – переговорщик сделал жест в сторону стоящей у стены «М-16».

– Нет.

– Хэнди-Брут разговаривал с кем-нибудь конкретно? С учительницами? С девочками?

– Нет. В основном смотрел на нас. – От этих слов на Джойслин вновь нахлынули воспоминания, и на ее глазах опять показались слезы.

– Ты ведешь себя отлично, дорогая. – Анжи сжала ей плечо. – Можешь нам сказать, о чем говорили эти трое мужчин?

– Нет. Извините. Я плохо умею читать по губам.

– Беверли в порядке?

– Ей трудно дышать, но у нее случались приступы и похуже. Самая большая проблема – это миссис Харстрон.

– Попросите ее объяснить.

Фрэнсис, проследив за руками девочки, ответила:

– Похоже, у нее нервный срыв. Она держалась хорошо, пока не застрелили Сьюзан. А теперь лежит на спине и все время плачет.

«Девочки остались без руководителя, – подумал переговорщик. – Самая паршивая ситуация, какую можно вообразить. Если только Мелани не заменит старшую коллегу и не возьмет все в свои руки».

– Как Мелани?

– Сидит и на все глядит. Но иногда закрывает глаза. Это плохо, – добавила Фрэнсис. – В напряженных ситуациях глухие никогда не закрывают глаза. Зрение – их единственная сигнальная система.

– Мужчины между собой не ссорятся? – спросила Анжи.

Джойслин не знала.

– Они нервничают? Радуются? Напуганы? Грустят?

– Точно не напуганы. Иногда смеются.

Лебоу внес ее слова в компьютер.

– Хорошо, – заключил переговорщик. – Ты храбрая малышка. Отправляйся в гостиницу. Скоро туда приедут твои родители.

Двенадцатилетняя девочка вытерла рукавом нос, но не ушла и что-то неловко показала руками.

– Это все, что вы собирались меня спросить? – перевела Фрэнсис.

– Да. Ты свободна.

Но Джойслин продолжала сидеть.

– Вы не хотите узнать про телевизор? И другие штуковины?

Тоби, Лебоу и Бадд повернули к Поттеру головы.

– У них есть телевизор? – изумился он.

Фрэнсис перевела вопрос, и Джойслин кивнула.

– Откуда они взяли его?

– Из мешков, где было оружие. Они привезли их с собой. Маленький телевизор.

– А радио у них есть?

– Не видела.

– Они много смотрят телевизор?

Девочка кивнула.

– А что за другие штуковины?

Джойслин сказала, что это инструменты. Совсем новые. Еще в пластиковой упаковке.

– Какие?

– Серебристые. Гаечные ключи, плоскогубцы, отвертки. Большой блестящий молоток.

– Зачисли ее на работу, Артур, – предложил Генри Лебоу. – Она лучше половины наших агентов.

– Можешь еще что-нибудь вспомнить?

Красные пальцы Джойслин снова замелькали.

– Она говорит, что скучает по маме.

– Последний вопрос. – Поттер хотел узнать что-нибудь о Мелани, но не решился заговорить о ней и вместо этого спросил: – В здании холодно?

– Не смертельно.

Поттер взял пухлую, влажную от пота руку девочки и сжал между ладонями.

– Передайте ей, Фрэнсис, мою искреннюю благодарность. Она отлично поработала.

После того как девушка перевела его слова, Джойслин смахнула слезы с лица и впервые улыбнулась.

Анжи попросила сказать девочке, что она через минуту отвезет ее в мотель. И Джойслин в сопровождении женщины-полицейского вышла из фургона.

Лебоу распечатал список того, что было у преступников в здании, подал Тоби, и тот прикрепил его рядом с планом бойни.

– Похоже на приключенческую компьютерную игру, – заметил молодой агент. – Тебе дается ключ, волшебный меч, пять камней и ворон в клетке.

Поттер откинулся на спинку стула, рассмеялся и посмотрел на список.

– Генри, какой делаешь вывод? Инструменты, телевизор?

– Ограбили магазин по дороге из тюрьмы.

Поттер взглянул на капитана полиции.

– Чарли, поступали сообщения о кражах в магазинах в районе между Уинфилд и данным местом?

– Не в курсе. Пойду проверю. – Полицейский вышел из фургона.

– Никогда не получал такой подробной информации от заложника, который так недолго находился в руках преступников, – заметил Поттер. – Девочка исключительно наблюдательна.

– Господь вознаграждает за изъян, – заметила Фрэнсис.

– А ты что скажешь? – спросил Поттер у Анжи.

– Полагаю, она на нашей стороне.

Благодаря так называемому стокгольмскому синдрому случается, что заложники сообщают переговорщикам и их командам заведомо неверные сведения. Поттер участвовал в разрешении конфликта, когда неделю вел переговоры с террористом. Отпущенная заложница оставила платок перед окном, за которым он прятался, чтобы преступник знал, куда стрелять. Но террорист был убит снайпером, прежде чем успел спустить курок. На суде Поттер свидетельствовал в пользу чуть не погубившей его заложницы, и она получила условный срок.

Теперь он согласился с заключением Анжи: Джойслин слишком мало времени провела в руках преступников и не успела бы изменить к ним отношение. Она лишь маленькая напуганная девочка.

– Отвезу ее в мотель, – сказала Анжи. – Прослежу, чтобы все было нормально, а заодно успокою других родителей.

– Артур, – окликнул Поттера Генри Лебоу, – поступила информация на Хендерсона.

Проводив Анжи до двери, Поттер попросил:

– Раз уж будешь там, присмотрись к нему. Он меня нервирует.

– Имеется в виду Пит Хендерсон, старший специальный агент ФБР в Уичито?

– Он самый.

– А в чем дело?

– Внутреннее чутье. – Поттер рассказал ей об угрозе и пояснил: его больше беспокоит, что Хендерсон утаил, как допрашивал Хэнди, когда тот поджег ссудный банк.

– Видимо, потому, что его ребята облажались, упустив подружку Хэнди, и были ранены двое полицейских. – Последующие допросы тоже ничего не дали. Поттер вспомнил, что и в дальнейшем на допросах от Хэнди ничего не добились, услышав только отборную ругань. – Но он должен был сообщить нам, что участвовал в этом деле.

– А от меня что нужно? – спросила Анжи.

Поттер пожал плечами.

– Убедиться, что он не накликает на свою голову неприятностей.

Анжи поморщилась. Старший специальный агент здешней резидентуры ФБР имел такой ранг, что мог пренебречь любыми неприятностями и никакой мелкой сошке вроде Анжи Скапелло ничего не поделать с ним.

– Уж ты постарайся. Пожалуйста! – Поттер послал ей воздушный поцелуй.

В фургоне Лебоу протянул ему распечатку и, усмехнувшись, добавил:

– Это только краткое резюме, но, готов побиться об заклад, здесь есть такие детали, которые он хотел бы сохранить в тайне.

Заинтригованный, Поттер начал читать документ. Хендерсон упорно поднимался по карьерной лестнице: служил следователем в чикагской полиции и одновременно учился на вечернем отделении юридического факультета Университета Де Пола. Получив диплом, поступил в Бюро, закончил с отличием Академию ФБР в Квонтико и, вернувшись на Средний Запад, сделал себе имя в южном Иллинойсе и Сент-Луисе, главным образом расследуя правонарушения, связанные с рэкетом, коррупцией и недобросовестной рекламой. Хороший администратор, Хендерсон вписался в структуру Бюро, и ему прочили должность старшего специального агента в Чикаго, Майами или даже в южной части Нью-Йорка. После чего карьерная лестница привела бы его в Вашингтон.

Если бы не судебный процесс.

Ознакомившись с вырезками из печати и дополнив их подробностями из справок, которые Лебоу каким-то образом умудрился вытащить из базы данных ФБР, Поттер понял, почему Хендерсона выпихнули в Канзас. Шесть лет назад десять чернокожих агентов подали на Бюро в суд, обвинив его в дискриминации: несправедливом распределении заданий, задержке в продвижении по службе и повышении в должностях. Отделение в Сент-Луисе было на виду федерального центра, и Хендерсон поспешил поддержать агентов в суде. Слишком поспешил, как утверждал кое-кто. В ожидании перетряски в Бюро, когда после процесса по разделу VII Закона о гражданских правах ожидали, что директор уйдет в отставку и его сменит молодой заместитель, который станет первым чернокожим главой ФБР, Хендерсон решил, что тот не забудет его поступка.

Однако его планы лопнули как мыльный пузырь. Разбирательство увязло в федеральных судах. Одни истцы отступились, другие не сумели доказать факты дискриминации. По причинам карьерным, а отнюдь не идеологическим молодой чернокожий заместитель предпочел перейти в Совет национальной безопасности. Бывший директор ушел в отставку без скандала, и его сменил адмирал.

Ренегат Питер Хендерсон был административно колесован и четвертован. Человека, некогда ставившего в Клейтоне прослушку в кабинет босса гангстерского синдиката Марио Лакосты, сплавили в штат, где находился географический центр страны и который в основном знали только из-за мелких краж на военно-воздушной базе в Макконнеле, конфликтам с «Индиен афферз»[31]31
  Ежеквартальная газета Ассоциации по делам американских индейцев.


[Закрыть] и Бюро по контролю за соблюдением законов об алкогольных напитках, табачных изделиях, огнестрельном оружии и взрывчатых веществах. Карьерное продвижение тридцатидевятилетнего агента внезапно прекратилось.

– Каков риск? – спросил Поттер у Лебоу. – Станет ли он путаться у нас под ногами?

– В таком положении едва ли что-то предпримет. Во всяком случае, официальным путем.

– Он готов на все.

– Не сомневаюсь. Поэтому и сказал: только не официальным путем. За ним следует приглядывать.

Переговорщик усмехнулся.

– Таким образом, у нас есть помощник Генерального прокурора, готовый сдаться преступникам в качестве заложника, и старший специальный агент, горящий желанием сдать им меня. Я встретил врага…

Он снова повернулся к окну и подумал о Мелани, припоминая, что говорила о ней Джойслин.

«Иногда закрывает глаза. И ничего не делает». Что бы это значило?

Его размышления прервал агент Тоби:

– Хэнди ждет вертолет через час пять минут.

– Спасибо. – Переговорщик посмотрел на здание бойни и вспомнил: ключ, волшебный меч, пять камней и ворон в клетке.

– Офицер!

Чарли Бадд возвращался от своей машины без опознавательных знаков, где запросил по компьютеру информацию о кражах на территории четырех округов. В этот день были зарегистрированы всего три кражи: в ночном магазине, на бензоколонке и в методистской церкви. Награбленное не соответствовало тому, что привезли с собой преступники, – там не было ни оружия, ни телевизоров, ни инструментов.

– Подойдите сюда, офицер, – тихо попросил мужчина.

Что за черт?

Роланд Маркс курил сигарету, прислонившись к борту грузового пикапа. Капитан считал, что он уже в десяти милях от бойни, но глаза этого человека горели решимостью. Похоже, он и не думал уезжать.

– Вы присутствовали при этой комедии. – Бадд стоял в углу командного пункта, когда Поттер устроил выволочку помощнику Генерального прокурора. Капитан огляделся, приблизился к смуглому великану и встал так, чтобы ветер относил от него табачный дым.

– Люблю летнюю пору. Сразу вспоминаю детство. Каждый день играл в бейсбол. А вы? Судя по вашему виду, вы бегаете как ветер.

– Занимался чем-то вроде легкой атлетики. А так в основном танцульки.

– Ну хорошо. – Маркс снова понизил голос. Бадд и не подозревал, что он способен говорить так тихо. – Походили вокруг да около, и будет. А то треплемся будто на обеде во время круиза, словно больше нечем заняться. Хватит – уже нет времени.

«Я так и не состоялся как офицер полиции», – подумал Бадд, в сотый раз вспомнив пулю, оборвавшую жизнь семнадцатилетней Сьюзан Филлипс. В горле появился комок, и он смущенно закашлялся.

– Сэр, мне в самом деле некогда…

– Ответьте мне: да или нет. Я же что-то заметил в ваших глазах, когда вы стояли в фургоне.

– Не представляю, о чем вы говорите, сэр.

– Пусть то, что я сделал, недопустимо. У меня в голове словно помутилось. Но вы ведь не до конца уверены, что Поттер был прав. Согласитесь, если бы в тот момент мы провели в фургоне голосование, больше людей оказалось бы на моей стороне.

– Это не конкурс на популярность, сэр, – возразил капитан.

– Разумеется, нет. Уж это точно. Вопрос стоит так: останутся девочки в живых или нет. А Поттеру, кажется, это безразлично.

– Неправда! По большому счету совсем не безразлично.

– Что я читаю на вашем лице, капитан? Уж не то ли самое, что наблюдал на командном пункте? Вы безумно боитесь за этих крошек на бойне.

«Наша первейшая задача заключается не в том, чтобы вытащить девочек живыми…»

– Признайтесь же, капитан.

– Он хороший человек.

– Знаю, что хороший. Но какое, к дьяволу, это имеет значение?

– Он делает все возможное.

– Из ада нет обратной дороги, – произнес Маркс. – Если мы позволим девочкам погибнуть – а именно это он и собирается сделать, – нам не будет покоя всю оставшуюся жизнь. Согласны?

– Но, сэр…

Сунув руку в карман пиджака, Маркс достал бумажник. На миг Бадду почудилось, что он собирается предъявить ему удостоверение помощника Генерального прокурора штата. Но то, что он показал, произвело на капитана еще большее впечатление – три фотографии девочек в глянцевых конвертиках. У одной брови ниточками и слегка искаженные черты лица. Дочь-инвалид.

– Вы ведь тоже отец, капитан. У вас тоже есть дочери.

Бадд проглотил застрявший в горле комок и хотел отвернуться, чтобы не видеть три пары темных глаз на фотографиях, но не сумел.

– Представьте, что ваши девчушки тоже там. А затем представьте, что некто вроде Поттера говорит: «Черт с ними, они расходный материал». Ну же, представьте…

Бадд сделал глубокий вдох и наконец отвернулся. Бумажник захлопнулся.

– Необходимо сместить его.

– Что?!

– Он подписал девочкам смертный приговор. Скажите-ка, что говорил Поттер о требованиях Хэнди? Ответьте мне как офицер!

Бадд понял, что ему бросают вызов, но не обратил на это внимания.

– Поттер сказал, что Хэнди покинет бойню только в наручниках или в мешке для перевозки трупов.

«А если девочкам придется умереть, то так тому и быть».

– И вам это кажется приемлемым, капитан?

– В мои обязанности не входит определять, что приемлемо, а что нет.

– Хотите сказать: «Я только выполняю приказ»?

– Примерно.

Маркс выплюнул изо рта сигарету.

– Ради Бога, капитан, неужели вы не способны прислушаться к голосу совести? Неужели у вас нет никаких иных ценностей, кроме той, чтобы оставаться на побегушках у этого жирного агента ФБР?

– Он старше по званию и федерал, – сухо ответил Бадд.

– Вы цепляетесь за слова, капитан, – продолжал Маркс со страстью проповедника. – Запихните свои слова себе за пазуху, чтобы оправдаться на похоронах этих девочек. Надеюсь, вам станет от этого легче. – Он лез Бадду в душу и скреб в ней пальцами. – На наших руках и так уже кровь одной из них.

«Он имеет в виду мои руки», – подумал полицейский.

И вспомнил, как упала на колени Сьюзан Филлипс. От удара пули у нее открылся рот, и от этого на мгновение исказилось ее красивое лицо. Но после смерти девушки оно снова стало прекрасным.

– Что? – спросил Бадд, следя за похожими на жуков комбайнами, ползающими с включенными фарами. – Что вы от меня хотите? – Это прозвучало очень по-детски, и капитан смутился.

– Я хочу выставить Поттера вон отсюда. Переговоры поведете вы, я или кто-нибудь другой от штата. Мы дадим негодяям долбаный вертолет в обмен на девочек. Проследим, где они сядут, и уничтожим к чертовой матери. Я уже все продумал. Вертолет может прибыть через полчаса, и его оборудуют устройством, которое позволит нам следить за его перемещением. Бандиты не узнают, что они у нас под колпаком.

– Поттер утверждает, что Хэнди слишком опасен и его нельзя отпускать.

– Не отрицаю, опасен, – кивнул Маркс. – Но, покинув здание, он окажется лицом к лицу с профессионалами. С мужчинами и женщинами, которым платят за риск. А этим девочкам – нет.

Бадду показалось, что из маленьких глаз Маркса вот-вот потекут слезы, и он вспомнил о его умственно отсталой дочери. Всю свою короткую жизнь она не вылезала из больниц.

Капитан про себя отметил, что Маркс ни словом не обмолвился о том, как повлияет это решение на его дальнейшую карьеру. Если бы помощник Генерального прокурора заговорил об этом, ему не удалось бы убедить Бадда. Молодой полицейский умел противостоять подобной дешевке. Его обезоружило и то, что Маркс, нажимая, избегал угроз. Капитан почувствовал, что его положили на обе лопатки и судья уже начал отсчет.

Господи!

– Но каким образом мы можем выставить Поттера? – Вопрос должен был поставить Маркса в тупик, но тот подготовился к нему. В его руке появилась маленькая черная коробочка. На миг Бадд заподозрил, что это бомба, но, присмотревшись, узнал диктофон.