Текст книги "Могила девы"

Что это были за выстрелы?

На мониторе камеры с телеобъективом в проеме окна появилась десятилетняя Эмили Стоддард. Лицо сердечком, широко открытые глаза, развевающиеся на ветру светлые волосы. На щеке серебристый отблеск от ножа Хэнди.

– Он собирается ее порезать, – прошептала Анжи, и в первый раз за весь день ее голос взволнованно дрогнул. Потому что психолог, как и Поттер, знала, что Хэнди не откажется от своего намерения.

– Лу, мы достали тебе вертолет. Он в пути.

«Почему этого Хэнди никак не удается сломать? – думал Поттер. – Для большинства преступников, захвативших заложников, срок был бы достаточным, чтобы они лезли на стену. И пошли бы на что угодно, лишь бы заключить сделку».

– Подожди, Лу; кажется, меня вызывает пилот. Я на минуту отойду и вскоре вернусь.

– Не трудись. Просто предоставь мне вертушку через четырнадцать минут.

– Жди у телефона.

Переговорщик нажал на кнопку выключения микрофона и спросил:

– Что скажешь, Анжи?

Психолог поглядела в окно и вдруг объявила:

– Он не шутит. Сделает что пообещал. Устал от торговли и все еще злится из-за того, что затевался штурм.

– Тоби?

– Связь есть, но он не отвечает.

– Черт, неужели сунул телефон в карман? Лу, ты на связи?

– Время поджимает, Арт.

Задавая следующий вопрос, Поттер старался, чтобы его голос звучал смущенно.

– Все-таки, Лу, что это были за выстрелы?

Хэнди негромко усмехнулся.

– Понимаю, тебе это не дает покоя.

– Так у вас в самом деле стреляли?

– Без понятия. Может, это грохнуло у тебя в голове. Может, ты чувствуешь вину из-за того, что случайно убили вашего парня, после того как вы случайно затеяли штурм. И у тебя от этого возникают галлюцинации.

– Нам выстрелы казались настоящими.

– Или Сонни чистил оружие и случайно пальнул в себя.

– Это верно?

– Какой позор: кто-то рассчитывал, что он выступит свидетелем и все такое, а он стал протирать свой «глок», не проверив, нет ли в патроннике патрона.

– У нас с ним нет сговора, Лу.

– Теперь уж точно нет. Херушки вам. Я это гарантирую.

Лебоу и Анжи посмотрели на Поттера.

– Так Боннер мертв? – спросил переговорщик у Хэнди.

«Ты совершал когда-нибудь что-то плохое, Арт?»

– У тебя осталось двенадцать минут, – раздался веселый голос Хэнди.

Щелк.

– Ответьте. Бадд на проводе.

Поттер схватил трубку.

– Чарли, вы где?

– В аэропорту. Здесь есть вертолет. Но я не могу найти того, кто бы мог поднять его.

– Должен быть кто-нибудь.

– Рядом находится школа – авиационная, – и какой-то парень живет в ее здании, но он не открывает дверь.

– Мне нужен вертолет через десять минут. Чтобы он поднял шум над рекой и сел на большое поле к западу отсюда. То, что в полумиле от бойни. Чарли, это все, что от тебя требуется.

– Все? О Господи!

– Удачи, Чарли!

Бадд пробежал под вертолетом. Это был «Сикорский» – большой аппарат старой модели из тех, что во времена, когда в космос летали «Джемини» и «Аполло», вылавливали из океана мокрых астронавтов. Вертолет был покрашен в белый, оранжевый и красный цвета. Расцветка береговой охраны, хотя опознавательные знаки давно замазали.

Аэропорт оказался маленьким. Вышки управления не было – только рядом с полем матерчатый флюгер указывал направление ветра. С полдюжины стоящих без дела одномоторных «пайперов» и «сессн» были надежно закреплены от ураганов страны Оз.

Бадд треснул кулаком в дверь домика за первым ангаром. Табличка рядом сообщала, что в доме жил господин Д.Д. Пемброук, дававший уроки управления вертолетом и возивший пассажиров с почасовой и поденной оплатой.

Но несмотря на табличку, место казалось скорее жилым, чем служебным. На пороге скопилась куча корреспонденции, и через окно в двери Бадд заметил внутри желтый свет, гору одежды в пластиковой корзине и свисающую с койки мужскую ногу. Из дырки в носке торчал палец. Капитан ударил сильнее.

– Давайте открывайте! Полиция!

Палец дернулся, сделал круг и замер.

Новые удары.

– Откройте!

Палец больше не шевелился.

Окно легко поддалось под напором плеча Бадда. Просунув руку, Чарли открыл замок и вошел внутрь.

– Эй, мистер!

На койке лежал мужчина лет шестидесяти, в комбинезоне и майке. Соломенные волосы разметались. Он храпел так же громко, как двигатель «Сикорского».

Бадд схватил его за руку и сильно тряхнул.

Д.Д. Пемброук, если это был он, тут же открыл слезящиеся красные глаза, посмотрел мимо капитана и перевернулся на другой бок. Но хотя бы храпеть перестал.

– Мистер! Я из полиции штата. Срочное дело! Вставайте! Нам немедленно нужен ваш вертолет.

– Отвали, – пробормотал Пемброук.

Дыхание спящего не оставляло сомнений, и рядом с ним лежала пустая бутылка из-под виски «Дюарс».

– Черт вас возьми, мистер! Просыпайтесь! Нам надо лететь!

– Я не могу лететь. Никак. Уходите. – Пемброук не шевельнулся и не открыл глаза. – Как вы сюда попали? – спросил он без тени любопытства.

Капитан перевернул его и встряхнул за плечи. Бутылка упала на цементный пол и разбилась.

– Вы Пемброук?

– Да. Что с моей бутылкой?

– Послушайте: проводится срочная федеральная операция. – Бадд заметил на грязном, замусоренном столе банку с растворимым кофе. Налил воды из крана над ржавой раковиной и бросил в нее четыре полные столовые ложки порошка. Затем сунул грязную кружку в руки Пемброука. – Выпейте, мистер. Нам пора. Вы должны отвезти меня к бойне, что стоит дальше по шоссе.

Пемброук, не открывая глаз, сел и понюхал кружку.

– Что за бойня? А это что за дерьмо?

– Та, что у реки.

– Где моя бутылка?

– Выпейте кофе, это поможет вам проснуться.

Крупинки не растворились и плавали на поверхности как черные льдинки. Пемброук втянул напиток в рот, тут же выплюнул на кровать, а кружку отшвырнул в сторону.

– Фу! – Только тут он понял, что перед ним стоит мужчина в синем костюме и бронежилете. – Кто, вашу мать, вы такой? Где моя…

– Мне нужен ваш вертолет. И немедленно. Идет срочная федеральная операция. Вы отвезете меня к бойне у реки.

– Это к которой? К той старой? Она в каких-то трех дерьмовых милях отсюда. Быстрее доедете на машине. А то и дотопаете пешком. Вот дьявол… моя голова! О-о-о!

– Мне нужен вертолет. Немедленно. Я уполномочен заплатить вам любую сумму.

Пемброук с закрытыми глазами повалился на кровать. Капитан понял: даже если они умудрятся взлететь, то все равно разобьются и оба погибнут.

– Пошли! – Он потянул пьяницу за лямку комбинезона.

– Когда?

– Сейчас. Сию минуту.

– Я не могу лететь в таком сонном состоянии.

– Ничего. Обойдется. Какова ваша такса?

– Сто двадцать за час.

– Плачу вам пятьсот.

– Завтра. – Пемброук начал снова укладываться и, закрыв глаза, пошарил рукой по грязной простыне в поисках бутылки. – Убирайтесь.

– Мистер, откройте глаза.

Пьяница послушался и увидел перед собой дуло автоматического пистолета.

– Сэр, – начал капитан нарочито тихим, уважительным голосом, – вы сейчас встанете, пойдете к вертолету и доставите меня туда, куда я вам скажу. Ясно?

Кивок.

– Вы трезвый?

– Как стеклышко. – На этот раз Пемброуку удалось продержать глаза открытыми пару секунд, но затем он опять отключился.

Мелани, привалившись к стене, поглаживала светлую потную головку Беверли. Несчастной девочке каждый вдох давался с трудом.

Учительница потянулась вперед и выглянула из зала забоя. Эмили стояла у окна и плакала. Внезапно Брут обернулся, посмотрел на нее и поманил к себе.

«Не ходи, – сказала себе Мелани. – Сопротивляйся».

Мгновение она колебалась, затем встала и направилась в главное помещение. К нему.

«Иду, потому что не могу себя перебороть. Иду, потому что он требует меня».

Мелани почувствовала, как в нее проникает холод – от цементного пола, металлических цепей и крюков, от блестящих струй воды с потолка, от сырых стен, покрытых плесенью и очень старой кровью.

«Я иду, потому что боюсь. Иду, потому что мы с ним вместе убили человека. Я иду, потому что могу его понять…»

Брут притянул ее к себе.

– Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, ты хорошая. – Мелани поняла, что он говорит шепотом. Когда люди шепчут, у них меняются лица. Кажется, они говорят истинную правду, а на самом деле шепчут, чтобы убедительнее лгать.

«Почему мы его продаем? Дорогая, ты же знаешь, что сказал доктор. Да, сейчас ты еще что-то слышишь, но это уйдет. Не забывай, так говорят врачи. Тебе не следует начинать то, что через несколько лет придется бросить. Мы сделали это ради тебя».

– Смотри: через три минуты, если не прибудет вертолет, я собираюсь порезать ее. Убил бы, если бы у меня было больше заложников. А так, не могу себе позволить потерять еще одного – во всяком случае, сейчас.

Эмили так и стояла с молитвенно сложенными руками, смотрела в окно, дрожала и всхлипывала.

– Вот видишь. – Безжалостно-сильные пальцы Брута сомкнулись на запястье Мелани. – Если бы ты была хорошим человеком, по-настоящему хорошим, ты бы сказала: «Возьми меня вместо нее».

– Довольно!

Брут ударил ее.

– Не закрывай глаза! Итак, если ты не абсолютно хороший человек, в тебе есть нечто плохое. Где-то засело. И из-за этого плохого ты позволишь порезать малышку вместо себя. Ты не умерла бы. Я не собираюсь убивать ее. Только причиню немного боли. Чтобы те кретины снаружи… знали, что со мной шутки плохи. Неужели ты не способна вытерпеть немного боли ради подружки? Значит, ты плохая? Как я?

Мелани покачала головой.

Брут обернулся. Горностай тоже. И она догадалась, что зазвонил телефон.

– Не отвечай, – приказал Брут Горностаю. – Слишком много разговоров. Я устал от болтовни. – Он провел по лезвию большим пальцем. Мелани замерла. – Так, значит, взять тебя? Вместо нее? – Он провел ножом вверх-вниз, сделал в воздухе несколько восьмерок.

Как поступила бы на ее месте Сьюзан?

Мелани колебалась, хотя прекрасно знала ответ. И наконец, кивнула.

– Вот как? – Брут удивленно изогнул брови. – В самом деле?

– Две минуты, – объявил Горностай.

Девушка снова кивнула, затем обняла всхлипывающую Эмили, прижалась головой к ее щеке и осторожно отвела от окна.

Теперь Хэнди был совсем с ней рядом, голова в нескольких дюймах от ее головы, нос у самого уха. Мелани, конечно, не слышала его дыхания, но ей показалось, что он втягивает воздух – запах ее страха. Она не могла оторвать глаз от ножа. Лезвие чертило фигуры у ее лица: рядом со щекой, носом, перед губами и шеей. Ласково прошлось по груди, скользнуло к животу.

Она ощутила вибрацию его голоса и повернулась.

– …так что тебе порезать? Титьку? Не будет никакого урона. У тебя все равно нет приятеля, который ее щупает.

Или ухо? От него тебе тоже нет проку. Видела фильмец «Бешеные псы»?[46]46
  Фильм Квентина Тарантино (1992), в котором реально-событийные кадры с большим количеством жестокостей переводятся в пародийный план постоянными отсылками к жанру традиционного гангстерского кино.


[Закрыть]

Лезвие скользнуло вверх по щеке.

– А как насчет глаза? Слепая и глухая. Ты будешь настоящей уродиной.

Мелани не могла больше этого выдержать и зажмурилась. Старалась вспомнить мелодию «Изумительной благодати» – не получилось.

«В голове одна «Могила девы». Ничего, ничего, кроме тишины. Музыка может быть либо вибрациями, либо звуком, но никак и тем и другим. И для меня в том числе. Ну, давай, – думала она, – делай что собираешься, и покончим с этим».

Но в следующую секунду руки грубо отпихнули ее, и она открыла глаза, едва удержавшись на ногах. Брут смеялся, и Мелани поняла, что вся эта сцена с самопожертвованием только игра. Он снова потешался над ней.

– Нет-нет, мышка, у меня на тебя другие планы. Ты будешь моим подарком Прис. – Он передал девушку Горностаю, и тот с силой вцепился в нее. Мелани попробовала вырываться, но его мертвая хватка была крепче тисков. Брут снова поставил Эмили в окно. Девочка встретилась взглядом с Мелани, молитвенно сложила руки и заплакала.

Брут зажал голову Эмили в изгиб локтя и поднес острие ножа к ее глазам. Мелани тщетно вырывалась из железных объятий Горностая. Хэнди посмотрел на часы.

– Время.

Эмили разрыдалась, ее сложенные вместе пальцы подергивались в жаркой молитве. Брут еще крепче сжал ее голову, отвел назад нож и прицелился в середину ее правого закрытого глаза.

Горностай отвернулся.

И вдруг его руки дрогнули от удивления. Он поднял глаза к мрачному потолку. Брут повторил его движение.

Наконец и Мелани тоже почувствовала.

Тяжелые удары сверху, словно раскаты литавр. Звук приближался, пока не превратился в непрерывный, направленный сверху вниз бас. Невидимый поток, который Мелани ощущала лицом, руками, шеей и грудью.

Музыка – это вибрация или звук. Но никак и то и другое.

Их вертолет парил над зданием бойни.

Брут высунулся из окна и вгляделся в небо. Затем своими худыми пальцами эффектно нажал на кнопку фиксатора и, как решила Мелани, с громким щелчком сложил нож. Рассмеялся и что-то сказал Горностаю, а она почему-то разозлилась, не поняв ни одного из его слов.

21:31

– Чарли, у вас бледный вид.

– Такой уж попался пилот. – В фургон нетвердой походкой вошел Бадд. – Господи, я еще слишком молод, чтобы отправляться на тот свет! Он промахнул поле и сел посреди шоссе Триста сорок шестого – чуть не на крышу пожарной машины. То еще ощущение, я вам скажу. Потом его стошнило из окна, и он улегся спать. А я выключал там все подряд, пока не заглох двигатель. И здесь, от этого запаха гари, мне что-то совсем нехорошо. – Куда девалась достойная подражания выправка капитана? Он опустился на стул и обмяк.

– Вы все сделали правильно, – успокоил его Поттер. – Хэнди согласился дать нам еще немного времени. Группа спасения заложников ФБР прибудет с минуты на минуту.

– И что тогда?

– Тогда посмотрим, – ответил переговорщик.

Бадд твердо посмотрел на Поттера.

– По дороге на аэродром я слушал переговоры по рации. В здании бойни стреляли?

Лебоу оторвался от клавиатуры компьютера.

– Хэнди застрелил Боннера. Так мы считаем.

– Судя по всему, Хэнди и Уилкокс отнеслись к нашей игре чуть серьезнее, чем мы предполагали, – объяснил переговорщик. – К тому, что Боннер будто бы заключил с нами сепаратную сделку. Решили, что он крысятничает.

– Что поделаешь, – небрежно бросил аналитик. – Всего не предусмотришь.

– Невозможно было предсказать, – повторил Тоби фразу киборга из своего любимого фантастического романа.

Чарли Бадд, самозваный федеральный прокурор и наивный полицейский штата Канзас, оказался единственным искренним человеком в этой компании: он молча смотрел на переговорщика, пока их взгляды не встретились. Поттер понял: Бадд догадался, что он не исключал такой развязки, давая ему сценарий игры. Специально хотел, чтобы капитан возбудил в Хэнди недоверие к сообщнику.

Но во взгляде Бадда было кое-что еще. Его глаза говорили: «Да, Поттер, я понимаю. Вы воспользовались мною, чтобы убить человека. Что ж, все по-честному. Я же шпионил за вами. Но грехи очистили нас друг перед другом. И чего мы достигли предательством? Одним преступником меньше – это даже к лучшему. Только имейте в виду: я больше ничего вам не должен».

Зазвонил мобильник капитана. Бадд некоторое время слушал, отвечая «так». Затем закрыл рукой микрофон и поднял голову.

– Как поступить? Это Тед Франклин, командир на моей территории. Говорит, что в Макферсоне, это недалеко отсюда, объявилась некая женщина-полицейский. Она утверждает, что вела переговоры с Хэнди о сдаче, когда пять лет назад он совершил налет на ночной магазин.

– Хэнди сдался ей?

Бадд задал вопрос в телефон и выслушал ответ.

– Судя по всему, да. В тот раз, кажется, вообще не было заложников – всем удалось убежать, и спецназ собирался ворваться в здание. Ситуация, совсем не похожая на нашу.

Переговорщик и аналитик обменялись взглядами.

– Пусть в любом случае приезжает, – кивнул Поттер. – Сумеет она нам реально помочь или нет, это мы посмотрим, а Лебоу уже потирает руки, предвкушая дополнительную информацию о плохих парнях.

– Хорошо.

Бадд отдал команду своему подчиненному, и у Поттера потеплело на душе при мысли, что у него появится союзник. Он откинулся на спинку стула и стал размышлять вслух:

– Нет ли способа вытащить еще одну или двух заложниц до того, как прибудет спецназ?

– Что мы можем предложить Хэнди, чего он еще не требовал? – спросила Анжи.

– Он требовал транспорт, еду, спиртное, оружие, электричество…

– Классика, – кивнула психолог. – Все преступники, захватившие заложников, это требуют.

– Но не требовал денег, – вмешался Бадд.

Поттер нахмурился и посмотрел на лист под заголовком «Обещания», где было отмечено все, что они уже дали Хэнди.

– Вы правы, Чарли.

– Неужели не просил? – удивилась Анжи.

Лебоу просмотрел свои записи и подтвердил, что Хэнди ни разу не упоминал о деньгах. Он повернулся к капитану.

– Как вы об этом вспомнили?

– Видел в кино, – признался тот.

– Хэнди не планировал захват заложников, – продолжил аналитик. – Он не искал выгоды, а бежал из тюрьмы.

– Как тот парень, – добавил Бадд. Поттер и Лебоу посмотрели на полицейского. Капитан покраснел и объяснил: – Это тоже было в кино. Его играл Джин Хэкмен. Или он играл переговорщика, как вы, Артур. Хороший он актер, этот Хэкмен.

– Генри, я согласна с Чарли, – кивнула Анжи. – Это факт, что многие преступники, захватившие заложников, не хотят денег. Но в Хэнди есть корыстолюбие. Именно за кражи он получил свои главные сроки.

– Давайте-ка попробуем выкупить парочку заложниц, – предложил Поттер. – Мы же ничего не теряем. – Он повернулся к Бадду. – Можете достать какую-нибудь сумму наличными?

– Прямо сейчас? Вечером?

– Немедленно.

– Что ж, пожалуй, смогу. В управлении есть кое-какая наличность. Сотни две наберется. Хватит?

– Речь идет о сотне тысяч долларов в мелких купюрах, причем непомеченных. Скажем, через двадцать минут.

– Ох! – задохнулся Бадд. – В таком случае это не ко мне.

– Позвоню в Управление по борьбе с наркотиками, – предложил Лебоу. – В Уичито или Топике должны быть деньги, конфискованные у покупателей наркоты. Устроим трансфер между организациями. – Он кивнул Тоби, тот пролистал ламинированный телефонный справочник и набрал номер. Аналитик заговорил в гарнитуру – таким же тихим, но решительным голосом, как его удары по клавишам компьютера.

Поттер взял телефон и вызвал Хэнди.

– Привет, Арт.

– Как дела, Лу? Готовишься к отлету?

– А ты как думал? Забурюсь в какую-нибудь теплую хижину. Или в гостиницу. Или на необитаемый остров.

– Сообщишь свое местонахождение? Может, я соберусь тебя навестить.

«А ты, Арт, не без чувства юмора».

– Знаешь, сукин сын, а мне нравятся копы с чувством юмора. Где мой вертолет?

– Ближе посадить не сумели, Лу. Приземлился на поле за деревьями. На реке все-таки слишком большое волнение. А теперь послушай: ты видел вертушку – шестиместная машина. Я знаю, ты хотел восьмиместную, но это все, что нам удалось наскрести. – Поттер надеялся, что Хэнди не очень хорошо рассмотрел вертолет. В такую модель «Сикорского» можно усадить половину футбольной команды «Вашингтонских краснокожих». – Поэтому у меня к тебе предложение: позволь мне выкупить пару заложниц.

– Выкупить?

– Ну да. Мне разрешено заплатить за каждую по пятьдесят тысяч. Все равно места для вас шестерых и пилота не хватит. И багажных сеток в салоне нет. Так что продай мне парочку.

«Какие проблемы, Арт? Я могу пристрелить одну, и тогда мест хватит на всех».

Но ответ будет сопровождаться смехом.

– У меня идея: вместо того чтобы отдать заложницу вам, я застрелю ее. И места будет навалом. И для нас, и для наших чемоданов.

Его смех походил на карканье.

– Но, убив ее, не получишь денег. Как говорит мой племянник, будет облом. – Поттер произнес это добродушно, почувствовав, что взаимоотношения восстановлены. Крепкие, налаженные. Хэнди, судя по всему, серьезно обдумывал его предложение.

– Пятьдесят тысяч?

– Наличными. Мелкими непомеченными купюрами.

Несколько мгновений колебания, а затем:

– Хорошо. Но только одну. Остальные побудут со мной.

– Колись на две. И две останутся у тебя. Не мелочись.

«Не пойдет, Арт. Давай сто тонн за одну. Вот это по мне».

– Нет, – отрезал Хэнди. – Получишь одну за пятьдесят тысяч. На этом и порешим.

Поттер посмотрел на Анжи, психолог озадаченно покачала головой. Хэнди не торговался. Переговорщик был готов изображать, что бьется до последнего, но в конце концов согласился бы отдать сто тысяч за одну девочку.

– По рукам, Лу. Договорились.

– Только знаешь что, Арт? – В голосе Хэнди появились нотки, которых Поттер раньше не слышал, и это встревожило его. Он не представлял себе, что последует дальше. Неужели где-то подставился?

– Что?

– Ты должен сам сказать, которую из них.

– Что ты имеешь в виду, Лу?

Снова смешок.

– Очень простой вопрос, Арт: какую из них ты хочешь купить? Ты же знаешь, приятель, как это происходит: идешь в автосалон и говоришь: «Мне нужен «шеви» или «форд». Платишь и забираешь то, что выбрал. Ну и каков твой выбор?

Сердце. Вот где Поттер не поставил защиты. В своем сердце.

Бадд и Анжи смотрели на агента ФБР.

Тоби склонил голову и не отрывал глаз от живых циферблатов приборов.

– Дай подумать, Лу… – Переговорщик больше не нашел что сказать. Впервые за этот день в его душу закралась нерешительность. Хуже того – она слышалась в его голосе. Как он допустил это? Колебание – убийственная вещь на переговорах. Преступники сразу улавливают его, и это придает им силу, неумолимую силу. А в случае с Хэнди, помешанном на том, что должен всегда владеть ситуацией, даже секундная заминка переговорщика могла убедить его в своей непобедимости.

Поттер чувствовал, что своей нерешительностью подписывает смертный приговор всем четырем заложницам. И попытался пошутить:

– Трудноразрешимый вопрос.

– Похоже, так и есть. По-моему, ты в тупике.

– Я только…

– Давай-ка я помогу тебе, Арт. Прогуляемся по нашему убежищу. Согласен? Вот старушка – та, что учит. Машина с большим пробегом. Совершенно изношена. Драндулет, барахло. Дело рук Боннера. Совсем ее заездил. Радиатор до сих пор течет.

– Господи! – пробормотал Бадд.

– Вот подонок! – бросила всегда спокойная Анжи.

Глаза Поттера были прикованы к окнам бойни, освещенным желтым светом.

«Нет! – думал он. – Не надо этого делать со мной!»

– Есть другая, посимпатичнее. Блондинка Мелани.

«Откуда он знает ее имя? – удивился Поттер и беспричинно разозлился. – Она сама ему сказала? Разговаривала с ним? Запала на него?»

– Мне самому она симпатична. Но если хочешь, будет твоей. Еще у нас есть малявка, которая не может дышать. И симпатичная девчушка в платье, которая чуть не стала мисс Одноглазой. Выбор за тобой.

Поттер поймал себя на том, что смотрит на фотографию Мелани. «Прекрати, – приказал он себе. – Отвернись. – Отвернулся. – А теперь думай! Кто в наибольшей опасности?»

Кто больше других помешает ему владеть ситуацией?

Старшая учительница? Ничего подобного. Эмили? Нет. Слишком хрупкая, женственная и юная. Беверли? Ее болезнь, как предположил Бадд, раздражает Хэнди.

А как насчет Мелани? Замечание Хэнди, что она симпатична ему, намекает на появление элементов стокгольмского синдрома. Но достаточно ли этого, чтобы он дрогнул, если потребуется убить ее? Возможно, нет. Но она старше девочек. Разве можно спасать взрослую женщину, когда в опасности дети?

«Мелани! – вопило сердце переговорщика. – Я хочу спасти ее!» И то же сердце горело яростью оттого, что Хэнди оставил решение за ним.

Поттер открыл рот, но говорить не мог. Бадд нахмурился.

– У нас не много времени. Он может передумать, если мы будем слишком долго тянуть.

Лебоу коснулся руки переговорщика.

– Артур, выбирай кого хочешь. Это, в сущности, не важно.

Но это было важно. Всякое решение, принимаемое во время кризисов с заложниками, является определяющим. Поттер снова посмотрел на фотографию Мелани. Светлые волосы, большие глаза.

«Стерегись, де л’Эпе».

Поттер выпрямился и сказал в трубку:

– Беру Беверли. Девочку с астмой. – И закрыл глаза.

– Мм… отличный выбор, Арт. Ее хрипы действуют мне на нервы. Из-за этих чертовых хрипов я был близок к тому, чтобы поступить с ней по понятиям. По рукам; как только ты получишь бабло, я отправлю ее к тебе.

Хэнди разъединился.

Все долго не могли произнести ни слова.

– Ненавижу этот звук, – наконец проговорила Фрэнсис. – Это чувство останется у меня навсегда. Не хочу слышать, как вешают трубку.

Поттер откинулся на спинку стула. Бадд и Лебоу не сводили с него глаз. Он медленно повернулся к окну и посмотрел наружу.

«Прости меня, Мелани».

– Привет, Артур! Наслышан, что здесь все очень плохо.

Фрэнк Данжело, долговязый, усатый, был спокоен, как летний пруд. Он командовал группой спасения заложников ФБР и участвовал в пятидесяти или шестидесяти горячих операциях, когда переговоры с преступниками вел Поттер. Бойцы спецназа, успешно справившиеся с критическими ситуациями в Сиэтле и Флориде, только что прибыли и сосредоточились в овражке за командным пунктом.

– Это был долгий день, Фрэнк.

– У него там заряжена ловушка?

– Вроде бы так. Я склонен выманить его из здания на коротком поводке, а затем взять или нейтрализовать. Но это уже по твоей части.

– Сколько осталось заложниц? – спросил Данжело.

– Четыре, – ответил переговорщик. – И минут через десять получим одну из них.

– Собираешься предложить ему сдаться?

Главная цель переговоров – убедить преступника капитулировать. Но если предложить ему сдаться до того, как он получит вертолет или иное средство для бегства, он расценит предложение – и небезосновательно – как завуалированный ультиматум и попытку схватить его. С другой стороны, если дать добро на захват, не обойтись без жертв, и переговорщик проведет остаток жизни, задавая себе вопрос: нельзя ли было взять преступников, избежав кровопролития?

Еще существует комплекс иуды. Предательство. Поттер обещал Хэнди одно, а дает совсем иное. И как бы ни был плох этот Хэнди, они с переговорщиком своего рода партнеры. Предав его, Поттер будет долго-долго жить с этим.

– Нет, – ответил агент ФБР. Никаких предложений о сдаче. – Он решит, что это ультиматум и мы планируем захват. И тогда нам не выманить его из здания.

– Что здесь произошло? – Данжело кивнул на закопченный фургон командного пункта.

– После расскажу, – ответил переговорщик.

Вместе с Лебоу и Баддом они изучили строительные планы, карты местности и изображения аэрокосмического сканирования.

– Заложницы находятся вот здесь, – объяснил Поттер. – Данные часовой давности. – Но насколько нам известно, бензиновая бомба все еще на взводе.

Лебоу нашел описание канистры с бензином и прочел вслух.

– Вы уверены, что получите девочку? – спросил командир спецназа.

– Покупаем за пятьдесят тысяч долларов.

– Вот она и скажет нам, как обстоят дела с ловушкой, – проговорил Данжело.

– Думаю, это уже не важно. – Поттер посмотрел на Анжи, и та кивнула. – Есть бомба или нет бомбы, Хэнди все равно расправится с заложницами. Если у него будет хоть сколько-нибудь времени – хотя бы одна-две секунды, – расстреляет их или швырнет в них гранату.

– Гранату? – нахмурился Данжело. – У вас есть список его оружия?

Лебоу уже распечатывал лист. Командир спецназовцев прочитал и удрученно покачал головой.

– У него есть «МП-5» с прицелом и глушителем?

В борт фургона постучали, и на пороге появился молодой офицер из команды спасения заложников.

– Сэр, мы закончили предварительную разведку.

– Докладывай. – Данжело кивнул на план.

– Эта дверь деревянная, но снаружи обита металлическим листом. Похоже, ее уже сверлили пробным буром.

Данжело посмотрел на Поттера.

– Нашлись энтузиасты из местных. Так он и завладел «хеклером».

Данжело коротко кивнул и разгладил пышные усы.

– Есть еще одна дверь, – продолжил спецназовец. – С южной стороны, тоже деревянная и намного тоньше первой. Со стороны реки имеется грузовой причал. Дверь приоткрыта достаточно, чтобы в нее проскользнула тоннельная крыса, но при условии, если снимет экипировку. Можно запустить туда парочку ребят из тех, что помельче. Рядом дверь меньшего размера, укреплена железом, вся проржавела, закрыта. Здесь же обнаружена сточная труба двадцати четырех дюймов в диаметре, отверстие закрыто металлической сеткой. Окна на втором этаже зарешечены прутьями толщиной три восьмых дюйма. Вот эти три окна с нашей позиции не видны. Крыша обита железными листами толщиной пять шестнадцатых дюйма, шахта лифта закрыта. В нее ведет металлическая дверь. По моей оценке, от момента проникновения в эту дверь до открытия огня пройдет от двадцати до тридцати секунд.

– Много.

– Да, сэр. Если мы пойдем на прорыв под прикрытием огня из окон четырьмя бойцами, по двое в каждую дверь, и еще двое воспользуются дверью на пристани, то вступим в контакт с противником и выполним задачу через восемь – двенадцать секунд.

– Спасибо, Томми, – сказал Данжело и повернулся к Поттеру. – Неплохо, если бы не та ловушка. – А затем спросил: – Как насчет стокгольмского синдрома?

– Не просматривается, – ответила Анжи. – Хэнди утверждает, что чем больше узнает человека, тем более склонен его убить.

Данжело снова провел рукой по усам.

– Они хорошие стрелки?

– Скажем так: под огнем ведут себя хладнокровно.

– Это даже важнее, чем быть хорошим стрелком.

– И он убивал полицейских, – добавил Бадд.

– И в перестрелках, и казнил, – объяснил переговорщик.

– Так, – протянул Данжело. – Похоже, нам нельзя идти на приступ. Из-за риска, что он подожжет бензин и воспользуется гранатами. А также из-за его склада ума.

– Принудить его выйти из здания, чтобы сесть в вертолет? – спросил Поттер. – Вертушка находится здесь. – Он постучал пальцем по карте.

Спецназовец посмотрел на ту ее часть, которая изображала поле, и кивнул:

– Полагаю, да. Оттянем людей, чтобы их не было видно, и заставим преступников и заложников идти через лес вот здесь.

– Хэнди сам выберет путь, – перебила его Анжи. – Как ты считаешь, Артур?

– Ты права. Он захочет сам разрабатывать маршрут. И надо думать, этот маршрут окажется не самым прямым.

Спецназовец и переговорщик наметили четыре вероятных пути от бойни до вертолета, и Лебоу нанес их на карту.

– Я рассажу снайперов на деревья здесь, здесь и здесь, – показал Данжело. – А тех, кто останется на земле, одену в камуфляж и размещу вдоль всех четырех маршрутов. Когда преступники окажутся рядом, снайперы возьмут их на мушку. Затем оглушим всю группу свето-шумовой гранатой. Бойцы повалят заложниц на землю, а снайперы нейтрализуют преступников, если те будут представлять угрозу. Ну как тебе?

Поттер продолжал смотреть на карту.

Бежали секунды.

– Артур?

– Все прекрасно, Фрэнк. Очень хорошо.

Данжело вышел инструктировать бойцов.

Поттер взглянул на фотографию Мелани и снова поднял глаза на бойню.

– Ждать – это самое тяжелое, Чарли. Хуже всего остального.

– Понимаю.

– Нашу сегодняшнюю ситуацию можно назвать экспресс-кризисом, – прокомментировал Тоби, не отрывая взгляда от своих приборов и экранов. – Всего одиннадцать часов. Можно сказать, пустяк.

Внезапно кто-то так стремительно ворвался в фургон, что все, кроме переговорщика, потянулись за оружием. На пороге стоял Роланд Маркс.