Текст книги "Грипп. В поисках смертельного вируса"

Конечно, должны были возникнуть очевидные проблемы, включая чисто практические: никто и нигде не предпринимал прежде попыток поголовной вакцинации населения целой страны, и трудно было даже представить себе, какое количество вакцины для этого потребуется. Другая сложность заключалась в чисто научном обосновании. Полученные до сих пор данные выглядели слишком фрагментарно, чтобы оправдать принятие столь радикального решения.

Сомнения все еще оставались, как и вопросы, на которые не было ответов.

Но Доудл отдавал себе отчет в том, насколько важно происходившее, чтобы дожидаться начала нового рабочего дня, прежде чем поставить в известность начальника ЦКЗ доктора Дэвида Сенсера. Тем же вечером он позвонил Сенсеру домой, чтобы поделиться безрадостным открытием. Разумеется, тревога могла оказаться ложной. В лаборатории напортачили, только и всего. Сенсер первым делом потребовал, чтобы на следующее утро вирусологи повторили тесты заново.

13 февраля в лаборатории приступили к повторному анализу образцов, но требовалось несколько дней, чтобы получить результаты. И, принимая во внимание всю серьезность ситуации, Сенсер не стал их дожидаться. Он назначил экстренную встречу федеральных чиновников на субботу 14 февраля. Это означало, что занятые люди, главы организаций системы здравоохранения страны, должны были немедленно вылететь в Атланту. Однако присутствовать согласились все до единого.

Они понимали, что открытие было зловещим. В дополнение к обеспокоенности Сенсера всем было известно мнение ведущих вирусологов, таких как доктор Эдвин Килбурн, возглавлявший тогда отделение микробиологии Медицинского института Маунт-Синай в Нью-Йорке, о том, что пандемии инфлюэнцы повторялись с более или менее постоянными интервалами в одиннадцать лет. Как считал Килбурн, именно за такой период вирус превращался в настолько изменившийся микроорганизм, что сопротивляемости к нему не было практически ни у кого. Последняя пандемия прокатилась в 1968 году, что, по его подсчетам, как раз и делало 1976 год наиболее подходящим для зарождения нового штамма. Более того, в силу случайного стечения обстоятельств в тот самый день, когда лаборанты ЦКЗ определили, что вирус из Форт-Дикса оказался вирусом свиного гриппа, «Нью-Йорк таймс» опубликовала колонку, написанную Килбурном, в которой он объяснял периодический характер пандемий и предсказывал приход новой с большой долей вероятности. Статья была озаглавлена: «Грипп по правому борту! Капитан! Срочно нужна вакцина!» – и сопровождалась, по выражению самого Килбурна, «несколько гиперболизированной карикатурой», изображавшей тонущего человека, который отчаянно цеплялся за спасательный круг.

«Но сейчас я могу признаться, что написал тогда статью по совершенно другому поводу», – говорил он много позже. Ему тогда захотелось предать огласке встревожившее его наблюдение, что штаммы гриппа заметно изменялись примерно каждые десять лет, что и приводило к возникновению пандемий. Причина, как он считал, заключалась в том, что вирусы обладали лишь ограниченным набором протеинов, которые могли появляться на их поверхности. А потому природа наделила каждый вирус способностью к многолетней циклической замене этих белков, чтобы предельно снизить шансы людей обладать иммунитетом против него в силу того, что они уже перенесли заражение именно таким штаммом ранее.

Исторические факты, казалось, подтверждали правоту такого вывода. Азиатский грипп 1957 года, как считали ученые, напоминал вирус, поразивший человечество в 1889 году. Гонконгский грипп 1968 года находили схожим с вирусом пандемии 1898 года. А потому в 1976 году, заканчивал логическую цепочку Килбурн, неудивительно было бы столкнуться с аналогом смертельной инфлюэнцы 1918 года.

И хотя даже сам Килбурн считал свои взгляды чересчур радикальными и основанными на явно недостаточной информации, он все же решил высказать их публично. При этом он изложил свою теорию в самом сжатом виде, отметив, что пандемии гриппа «знаменовали собой окончание почти каждого десятилетия, начиная с 1940-х годов, приходя с промежутками ровно в одиннадцать лет – в 1946-м, в 1957-м, в 1968 годах. И пусть кому-то это покажется упрощенной арифметикой, но 1968 плюс одиннадцать дает нам 1979. А значит, люди, кому доверено здоровье нации, должны немедленно начать планировать меры подготовки к неизбежной новой волне тяжелейшего заболевания».

Килбурн отмечал, что хотя вакцины до сих пор ни разу не защитили людей от пандемии, это не означает, что они не могут выполнить эту задачу в принципе. «Достаточно эффективные вакцины против гриппа впервые удалось создать еще тридцать лет назад, – писал он, – но медицинское вмешательство не повлияло тем не менее даже на самые недавние пандемии. А потому, какая бы угроза ни встала перед нами в следующий раз, нам необходимо удвоить наши благонамеренные, но плохо организованные в прошлом усилия противостоять ей, не допуская больше путаных разъяснений для широкой публики, недостаточного объема производства и непродуманного распределения вакцины».

Пока Килбурн размышлял о возможности новой пандемии и писал о ней, допуская даже возвращение бедствия 1918 года, ученым-вирусологам и чиновникам медицинских ведомств предстояло встретиться, чтобы решить, как им поступить с вирусом, обнаруженным в Форт-Диксе. В тот же день, пришедшийся на пятницу 13-е, когда Сенсер вызвал специалистов на субботнюю конференцию в Атланте, Голдфилд позвонил Килбурну, рассказал ему о вспышке заболевания в Форт-Диксе и предупредил, что отправил ему в Нью-Йорк четыре образца свиного гриппа, взятые там. Голдфилд хорошо знал Килбурна, вместе с которым заканчивал докторантуру, и потому связался с ним без колебаний. Он хотел, чтобы Килбурн незамедлительно приступил к выращиванию вирусов в своей лаборатории и сделал этот процесс достаточно оперативным для дальнейшего использования полученного материала при изготовлении вакцины (если в ней появится необходимость). Сам по себе вирус свиного гриппа, полученный в Форт-Диксе, в лабораторных условиях рос плохо, а это значило, что для приготовления вакцины его необходимо превратить в быстрорастущий штамм.

Килбурн был к этому готов, как никто другой в научном мире. Он создавал подобные варианты штаммов для каждого вируса гриппа, появившегося за предшествующее десятилетие. А если вирус гриппа, поразивший солдат в Форт-Диксе, был первым признаком возвращения пандемии 1918 года, то время становилось крайне дорого.

«Я был предельно заинтригован», – рассказывал Килбурн. Он понял, что его статья, сопровожденная карикатурой, которая казалась ему чрезмерной гиперболой, по всей вероятности, попала точно в цель. «Теперь я уже не исключал, что оказался даже более прав, чем сам мог предполагать». И он в томительном нетерпении ожидал понедельника, когда почта должна была доставить ему образцы.

В 11 часов утра в субботу 14 февраля чрезвычайная конференция, созванная Сенсером, начала работу. Это была секретная встреча лидеров американского здравоохранения, состоявшаяся в невзрачном, похожем на университетское общежитие здании ЦКЗ на окраине Атланты. Они собрались, чтобы получить информацию о вирусе в Форт-Диксе и решить, как быть дальше.

Это была группа умудренных опытом людей, облеченных властью действовать и при необходимости принимать самые экстренные меры. Среди них присутствовали, например, доктор Джон Сил из национального центра аллергических и инфекционных заболеваний при Национальном институте здравоохранения, чьи сотрудники изучали вирусы, подобные возбудителям гриппа, и занимались поисками путей предотвращения их распространения; доктор Гарри Мейер – глава биологического бюро Управления по контролю за качеством продуктов питания и лекарств, который был уполномочен выдавать лицензии на производство вакцин; Голдфилд из Управления здравоохранения штата Нью-Джерси и два полковника из Армейского исследовательского института Уолтера Рида – Филипп Рассел и Франклин Топ, отвечавших за здоровье миллионов военнослужащих.

Когда конференция открылась, все выглядели мрачно и немного нервничали. При этом каждый подчеркивал необходимость держаться строго в научных рамках. Для начала Сенсер попросил Доудла выступить с докладом о свином гриппе и описать, как проводились лабораторные анализы, показавшие, что именно свиным гриппом заболели солдаты из Форт-Дикса, один из которых уже скончался. Затем последовали дебаты о том, что означали результаты тестов. Не могла ли в диагноз вкрасться ошибка как результат посторонних загрязнений, присутствовавших в лаборатории? На что Голдфилд вызвался прислать новые образцы в ЦКЗ для проверки в другой лаборатории, где никогда прежде вообще не проводились исследования вирусов гриппа.

Но как оценить размах эпидемии свиного гриппа (при том, разумеется, условии, что она уже разразилась)? Представители армии заявили, что их врачи возьмут дополнительные образцы слизей у солдат в Форт-Диксе, заболевших свиным гриппом, а также анализы крови у всего личного состава лагеря и членов семей на предмет обнаружения антител против свиного гриппа, наличие которых доказало бы, что эти люди перенесли свиной грипп, но выздоровели. Со своей стороны медицинские власти Нью-Джерси согласились провести исследования среди населения, живущего в окрестностях Форт-Дикса, чтобы выявить возможные случаи свиного гриппа среди гражданских лиц в регионе. Сил сказал, что его институт проведет выборочную проверку по всей стране для оценки масштабов возможного распространения эпидемии.

При этом, конечно же, всех снедал самый главный вопрос: были ли эти четыре случая свиного гриппа первыми признаками новой пандемии? Однако, судя по описанию конференции, оставленному доктором Артуром Силверстайном с медицинского факультета Университета Джона Хопкинса, который в 1976 году работал в сенатском подкомитете по здравоохранению, всех так страшила подобная перспектива, что никто не торопился дискутировать на эту тему, преуменьшая ее значение, словно самим упоминанием о возможности возвращения пандемии 1918 года можно было мистическим образом навлечь ее на свои головы.

Собравшиеся решили, что на всякий случай следует начать выработку антител против свиного гриппа для использования их при проведении дальнейших лабораторных исследований. Производство антител в то время уже было четко отработано. Для этого требовалось всего лишь ввести вирус подопытным животным вроде морских свинок, хорьков или простых куриц, а потом выждать несколько недель, пока животные (которые не заболевали и тем более не умирали от человеческого гриппа) выработают в своих организмах эти крупные протеины для борьбы с недугом. Антитела появлялись в светло-желтой сыворотке крови – жидкости, содержащей красные кровяные тельца.

Участники конференции Сенсера сошлись также во мнении, что необходимо приступить к работе над вакциной. Они распорядились начать воспроизводство вновь обнаруженного вируса в больших количествах. Пока лишь для подстраховки. Представители ЦКЗ заявили, что начнут с выведения особого штамма вируса, который станет быстро размножаться в оплодотворенных куриных яйцах, что обеспечит возможность в случае необходимости проведение массовой вакцинации населения. Голдфилд мгновенно сориентировался и выступил с информацией, что лично он предвидел такой оборот событий и уже отправил образцы вируса Килбурну. Мейер из Управления по контролю за качеством продуктов и лекарств заверил, что его организация передаст выведенные штаммы вируса свиного гриппа производителям вакцин, как только материал будет для этого подготовлен.

Кроме того, все понимали необходимость проведения научных исследований в целях проверки степени распространения вируса свиного гриппа внутри Форт-Дикса, а в случае если он уже выбрался за пределы лагеря, как широко и быстро он продвигался по стране. Для этого необходимо было взять анализы крови у людей, заболевших чем-то хотя бы отдаленно напоминающим грипп, а потом повторить анализы несколько недель спустя, то есть дать время организмам выработать определенное количество антител. Они сначала проверят кровь на антитела непосредственно по ходу заболевания в поисках доказательств, что протеины в крови пациентов способны блокировать вирусы свиного гриппа и предотвращать слипание красных кровяных телец. И если только эти люди не перенесли свиной грипп ранее или не пережили пандемию 1918 года, в их крови антител против свиного гриппа не обнаружится. А позднее, если уже при повторном анализе выяснится, что такие антитела у них появились, станет ясно, что сейчас их поразил именно свиной грипп.

К величайшему разочарованию участников встречи, они осознавали, что в их распоряжении нет способа найти ответ на самый насущный вопрос: был ли вирус, обнаруженный у солдат в Форт-Диксе, первым признаком возвращения страшной пандемии 1918 года или чем-то совершенно иным, абсолютно незначительным, слабеньким возбудителем, который с трудом передавался от одного человека к другому и даже при передаче не вызывал серьезных последствий? Происходившее в Форт-Диксе пока никак не подпадало под определение «смертоносной эпидемии», а потому ситуация оставалась неясной. Всех волновал также вопрос о том, что именно можно на данном этапе сообщить широкой публике. Возникновения панических настроений не хотел никто, но если держать информацию в секрете слишком долго, существовала опасность попасть потом под убийственный огонь критики со стороны прессы и общественного мнения.

В понедельник 16 февраля Килбурн прибыл в свою лабораторию и принялся искать посылку от Голдфилда с образцами вирусов. Но не нашел ее. Килбурна это взволновало. Ему рисовалась возможность, что коробка, содержимое которой могло оказаться смертельно опасным, бог знает где потерялась, что ее случайно открыли или разбили один из сосудов и вирус уже начал распространяться среди ничего не подозревавших людей. Но вскоре всему нашлось вполне невинное объяснение. В те дни еще не существовало служб срочной доставки вроде компании «Федерал экспресс», и образцы были отправлены Килбурну обычной почтой. Между тем 16 февраля – день рождения Джорджа Вашингтона – было национальным праздником и всеобщим выходным днем. А потому Килбурну пришлось всего лишь дождаться следующего утра, прежде чем он достал из посылки четыре стеклянных сосуда с черными пробками, в которых хранились образцы вируса из Форт-Дикса.

17 февраля вирусологическая лаборатория ЦКЗ доложила, что проверила результаты повторных анализов, подтвердивших, что четверо военнослужащих в Форт-Диксе были заражены именно вирусом свиного гриппа. В тот же день Килбурн начал вводить вирусы в оплодотворенные куриные яйца, приступив к выращиванию штамма, пригодного для изготовления вакцины.

Килбурна беспокоила опасность для окружающих его новой работы с вирусом гриппа. И он принял решение, что с ним будут иметь дело только он сам и его преданная лаборантка Барбара Покорны, причем работать они станут в закрытом для всех помещении. Высокотехнологичного оборудования, которое используется сегодня при подобных экспериментах, в 1976 году еще не существовало. Поэтому за исключением Покорны никто не знал сути опытов и происхождения нового вируса. Несколько месяцев спустя Покорны дала интервью научному обозревателю «Нью-Йорк таймс» Гарольду Шмеку, в котором призналась, что строго соблюдала «обет молчания».

«Я не впускала в лабораторию абсолютно никого, – рассказывала она. – Коллеги решили, должно быть, что я слегка свихнулась».

Тем временем правительственные чиновники решили, что настало время сообщить общественности о случаях свиного гриппа в Форт-Диксе. Им, конечно же, очень хотелось бы получить возможность детальнее изучить положение и убедиться, что смертельный вирус гриппа действительно вырвался на свободу, но все перевесили опасения несанкционированной утечки информации в прессу, что стало бы наихудшим из сценариев.

Однако и официальное заявление необходимо было обставить максимально деликатно. Власти старались не допустить паники, поскольку еще никто не мог с полной уверенностью утверждать, что свиной грипп представлял реальную опасность или уже начал распространяться по всей стране. Поэтому 19 февраля Сенсер созвал пресс-конференцию в здании ЦКЗ. Пригласили на нее в основном репортеров из Атланты и соседних штатов, но были обеспечены телефонные линии и для представителей общенациональных средств массовой информации. В намерения организаторов входило подать сообщение как можно сдержаннее, не упоминая о 1918 годе вообще. Но аналогия неизбежно всплыла во время, отведенное на вопросы журналистов после того, как зачитали текст заявления для печати. И, само собой, многие репортеры ухватились за идею.

Статья Гарольда Шмека из «Нью-Йорк таймс» была помещена на первой полосе под заголовком «Власти США предупреждают о возможном возвращении смертоносного гриппа». Материал и начинался с недвусмысленной фразы: «Сегодня стало известно, что не исключена вероятность возвращения вируса гриппа, вызвавшего самую страшную в современной истории пандемию 1918–1919 годов». В новостях телеканала Эн-би-си текст зачитали примерно такой же, сопроводив его показом сделанных в 1918 году фотографий, на которых были запечатлены люди в масках, пытавшиеся таким образом защититься от гриппа-убийцы.

Через день после пресс-конференции и в тот самый, когда статья Шмека была опубликована в «Нью-Йорк таймс», чиновники встретились снова, на этот раз в Бетесде, штат Мэриленд, в штаб-квартире биологического бюро, располагавшейся в расползавшихся все шире пригородах Вашингтона. К официальным лицам теперь присоединились Килбурн и Альберт Сабин – ведущие вирусологи из неправительственных медицинских учреждений. С научной точки зрения никаких новостей не было: несколько солдат заразились свиным гриппом, один умер, доказательств возникновения пандемии не существовало. И все же, как отмечал Силверстайн, «по не совсем ясным причинам настроения среди собравшихся теперь больше отражал не вопрос: «Что, если?..», а утверждение: «У нас возникла большая проблема». Казалось, все уже сходились во мнении, что вспышка в Нью-Джерси могла быть предвестницей гораздо более серьезного и массового заболевания. И хотя не существовало никакой возможности в точности оценить грозившую опасность, все, что они знали об инфлюэнце, подсказывало этим людям, что некоторый риск пандемии присутствовал и лучше обезопаситься от него, чем потом сожалеть о бездействии».

Участники конференции на полном серьезе говорили теперь о мерах, которые необходимо принять, – о том, как наладить производство и испытания вакцины от свиного гриппа, с чего начать общенациональную кампанию, целью которой станет практически поголовная иммунизация населения Америки.

Врачи, конечно же, продолжали все это время следить за развитием ситуации в Форт-Диксе. Новобранцы то и дело подхватывали грипп, но практически у всех это была легкая форма вируса А/Виктория. Хотя и тревожные признаки присутствия свиного гриппа то и дело давали о себе знать. Доктора сначала обнаружили его у пятого солдата, заболевшего в феврале, и еще восемь человек им переболели, что выяснилось в процессе вышеописанной процедуры двойного тестирования на наличие антител в крови. А когда закончилась крупномасштабная проверка всего личного состава, такие антитела обнаружились у огромной группы в 500 человек, что ясно указывало – они тоже подверглись инфекции свиного гриппа.

Между тем гражданские лица, обитавшие рядом с Форт-Диксом, не болели ничем, кроме гриппа типа А/Виктория, как, впрочем, и все остальное население НьюДжерси. Инспекции, проведенные армейскими докторами по другим военным лагерям, не нашли в них никаких признаков свиного гриппа. Точно так же специалисты Национального института здравоохранения не зафиксировали ни одного случая заболевания свиным гриппом среди гражданских лиц в других частях страны. Когда же ЦКЗ обратился во Всемирную организацию здравоохранения с запросом о предоставлении данных по заболеваемости свиным гриппом на планете, оттуда пришел ответ, что в настоящее время таковой нигде не наблюдается.

Рассказывая год спустя о вставшей тогда перед экспертами дилемме, Голдфилд был предельно откровенен. «Несомненно, что сложилась крайне необычная ситуация, – говорил он. – Ясно, что радикально новый штамм распространился среди гражданского населения, но пропал уже к первой неделе февраля. Могло сложиться впечатление, что он не выдержал конкуренции с гриппом А/Виктория. Но ведь, с другой стороны, еще никто не слышал о новом штамме гриппа категории А, передававшемся от человека к человеку, который бы позже не вылился в пандемию. Поэтому вероятность того, что новый штамм зародился именно и исключительно в Форт-Диксе, где был нами сразу же обнаружен, представлялась ничтожно малой, хотя внешне все выглядело именно так».

Килбурн тоже признавался в том, что его одолевали противоречивые чувства, когда он не видел подтверждений распространения свиного гриппа. «После случаев в ФортДиксе наступила длительная пауза, когда ничего не происходило. И хотя в самом военном лагере положение казалось тревожным, заболевание оставалось ограниченным его пределами и не проникало во внешний мир».

Напрашивалось наиболее вероятное объяснение. «Вирусы гриппа имеют тенденцию так или иначе исчезать с наступлением весны и лета», – добавлял Килбурн, который, впрочем, тут же оговаривался, что и летние инфекции не являлись чем-то неслыханным, хотя случались крайне редко. При этом некоторые люди болеют самым настоящим гриппом с высокой температурой, мышечными и головными болями, а у других развиваются лишь мелкие симптомы вроде насморка и легкого озноба, которые они сами списывают на такие смутные понятия, как «летняя простуда». Но есть и третья категория больных, которые могут распространять инфекцию, но сами не имеют никаких ее признаков. Килбурн не преминул напомнить также, что даже в разгар пандемии не менее семи процентов пациентов заболевают бессимптомным гриппом. Одна из причин, почему грипп реже напоминает о себе летом – климатическая. Вирусы гриппа легко погибают при высокой влажности. Для быстрого расцвета и распространения им гораздо больше подходит холодный и сухой воздух американской зимы. Вот почему с приходом весны эпидемии почти всегда идут на спад.

А потому, хотя свиной грипп не расползался по стране, Килбурн не находил причин для расслабленности. На улице на глазах теплело. Наступала весна. «Меня страшила перспектива, что грипп где-то затаится, а потом вспыхнет с новой силой осенью». Разработав программу вакцинации, настаивал он, «мы впервые в истории получили возможность полностью предотвратить пандемию».

«Всем нам хотелось бы иметь больше данных, чем мы располагаем, всем нам хотелось бы еще выждать, – сказал Килбурн в одном из газетных интервью того времени. – Но, учитывая, какая ужасная опасность грозит нам всем, это стало бы непозволительной роскошью».

Годом позже в своем официальном докладе о причинах фиаско с вакцинацией от свиного гриппа два медицинских эксперта – Ричард Нейштадт и Харви Файнберг – писали безжалостную правду: «Один умерший, тринадцать заболевших и 500 рекрутов, которые заразились недугом, но оправились от него (причем все это в пределах одного и того же военного лагеря), вот и все точно установленные случаи инфекции свиного гриппа, зафиксированные во всем мире к началу марта – последнего месяца, когда эпидемия еще возможна в Северном полушарии».

Но если воспринимать угрозу пандемии всерьез, производителям вакцины нельзя было терять ни дня, если они хотели успеть подготовиться к кампании иммунизации против свиного гриппа. В соответствии с установившейся практикой особая группа людей, назначаемых главным врачом службы здравоохранения США – так называемый Комитет советников по иммунизации населения, – собиралась в январе каждого года, чтобы определить, против какого из штаммов гриппа следует подготовить вакцину на год следующий. В январе 1976 года комитет рекомендовал, чтобы это была вакцина против инфлюэнцы А/Виктория. Причем произвести ее было необходимо лишь в том количестве, которое позволяло бы защитить только американцев, которым уже перевалило за 65 лет, или людей, страдавших хроническими заболеваниями. К концу февраля четыре компании, которые специализировались на производстве вакцин от гриппа – «Мерк», «Меррел нэшнл», «Парк-Дэвис» и «Уиет»[14]14
  Ныне часть империи «Пфайзер».


[Закрыть], – уже успели выпустить 20 миллионов доз вакцины против гриппа А/Виктория. Но становилось ясно, что скоро эта стратегия будет пересмотрена.

Килбурн упорно и целеустремленно трудился над быстрорастущим штаммом свиного гриппа, который годился бы для производства вакцины в промышленных масштабах. У них с ассистенткой ушло на это ровно две недели. Штамм они назвали X-53, и хотя к тому времени в их распоряжении имелось лишь несколько чайных ложек этого вируса, они сразу начали распределять его. 27 февраля (в выходной день) Национальный институт здравоохранения и Центр по контролю заболеваемости направили за образцами вируса к Килбурну специальных курьеров. Компания – производитель лекарств прислала такого же посыльного прямо к Килбурну на дом. И всего неделю спустя те же четыре фармацевтических гиганта уже работали с его штаммом, пытаясь создать вакцину против свиного гриппа.

И это при том, что Комитет по иммунизации пока не собирался вновь, хотя все понимали, что следующее заседание комитета, назначенное на 10 марта, станет во многом решающим. А потому за день до этой даты Сенсер устроил совещание со своими сотрудниками, чтобы подготовиться как следует. Присутствовавший на совещании Доудл так описывал вставшую перед ними дилемму: «Ясно, что мы не могли предсказывать со стопроцентной уверенностью возникновение пандемии. Зато имели полное право оперировать несомненным фактом, что в Форт-Диксе свирепствовала инфекция, передававшаяся от человека к человеку. Очевидно было и то, что население не имело иммунитета против данного вируса (за исключением тех, кому перевалило за 50 или даже 60)». То есть риску подвергалось подавляющее большинство американцев, а особенно – молодых людей. «Эпидемия, переходящая в пандемию, должна была рассматриваться как возможный вариант развития событий».

И хотя вирус, как казалось, исчез теперь даже из ФортДикса, заразив всего несколько человек, никто не мог утверждать, что он ушел навсегда, считал Доудл. «Все знали, на какие неожиданные трюки способен грипп. А шесть недель очень короткий промежуток времени. Нам следовало настаивать на своем фундаментальном убеждении в том, что пандемия действительно возможна».

Сложнее всего, подчеркивал Килбурн, было оценить степень ее вероятности и опасности. Горячий сторонник новой программы вакцинации и сам один из ее разработчиков, он тем не менее отмечал: «Даже для меня оказалось крайне сложной задачей точно обосновать с научной точки зрения доходчивую концепцию, показывающую связь нового вируса с убийственным агентом пандемии 1918 года и связанную с этим угрозу».

Вирус в Форт-Диксе передался от свиней, но этот аргумент слабо действовал на ученых-скептиков. Для них единственным критерием опасности вируса оставалось его воздействие на население. Они не имели возможности теоретически сравнить вирус из Форт-Дикса с вирусом 1918 года за неимением материала для сравнения – никому не удалось до тех пор получить возбудитель пандемии 1918 года.

«Поэтому оставалось только голословно предполагать, – продолжал Килбурн, – что вирус из Форт-Дикса мог быть более смертельным, таким же смертельным или менее смертельным» в сравнении с вирусом гриппа 1918 года. «Ограниченной клинической информации о заболеваниях в Форт-Диксе было слишком мало, чтобы понять потенциальную опасность вируса, но зато полноценным основанием для того, чтобы бить тревогу, была его связь с пневмонией, как и смерть молодого рекрута».

Но если власти все же решились бы на развертывание общенациональной кампании иммунизации против свиного гриппа, времени оставалось в обрез. Потребовались бы месяцы на производство вакцины и еще от восьми до десяти недель на ее распределение по стране в беспрецедентной попытке сделать прививки одновременно столь огромному количеству людей. Кроме того, проходило две недели, прежде чем получивший инъекцию вакцины человек вырабатывал иммунитет против гриппа. Это означало, что от момента начала выпуска вакцины до успешного завершения иммунизации всего населения потребовалось бы по меньшей мере месяца три.

Одним из возможных вариантов было производство вакцины и размещение запасов на складах в ожидании, разразится ли все-таки смертельная пандемия свиного гриппа или нет. Но это, как решили участники совещания, могло закончиться катастрофой, поскольку пандемии обладали способностью охватывать чуть ли не всю планету буквально за одну ночь. Как сформулировал это один из участников: «Лучше уж хранить вакцину в организмах людей, чем на складских полках».

Однако такие специалисты, как Доудл и некоторые его коллеги, воспринимали идею немедленной иммунизации всей нации от свиного гриппа без особого энтузиазма. Позже Нейштадт и Файнберг побеседовали с одним из сотрудников ЦКЗ, участвовавшим в совещании 9 марта, который, пожелав остаться неназванным, объяснил: «Все это не сулило ЦКЗ ничего, кроме проблем. Мы подошли к концу одного сезона заболеваемости гриппом, имея время на то, чтобы принять какие-то меры до наступления следующего. Поголовная иммунизация представлялась наиболее очевидной из таких мер. Однако если бы мы пошли на нее, возглавили ее или хотя бы содействовали ее проведению, нам пришлось бы приостановить чертову уйму работы по предотвращению других болезней».

Давайте предположим, что пандемия действительно разразится, продолжал участник совещания. В таком случае программа вакцинации так или иначе закончится крупными неприятностями. Те, кому не успеют сделать прививки вовремя, будут взбешены, оказавшись уязвимыми. Те, кто все-таки получит дозу вакцины, но потом подхватит другое заболевание, которое примут за грипп, начнут жаловаться, что лекарство оказалось бесполезным. Как ни крути, а миллионы людей останутся недовольны. Но при том, что повторение 1918 года представлялось маловероятным, «никто не мог быть в этом уверен, – вынужден был признать эксперт. – И если бы это случилось, первыми под удар попали бы опять-таки мы».

А затем он взялся рассмотреть другой вариант и предположить, что никакой пандемии не будет. В таком случае ЦКЗ обвинят в бессмысленной растрате денег и создании беспочвенной паники. Центр начнут поливать грязью и те, кто подвергся прививкам, и те, кто терял время, эти прививки делая. «Мы попали в ситуацию, при которой оказаться в выигрыше не было никакой возможности», – делал заключение эксперт.