Текст книги "Клиническое мышление Уилфреда Биона"

Бион подчеркивает, что разрушение идеи мистика властями происходит повсюду, как вне, так и внутри индивидуума, в A Memoir of the Future, откуда взяты следующие цитаты:

Везде найдутся какие-нибудь радикалы, которые только и ждут, чтобы ввергнуть в узилище / обожествить любую мысль или идею, доставляющую неприятности.

(Bion, 1991, р. 135)

Христиане в конце концов заполучили его [Бога]; из своего мессианского тюремного замка он так и не выбрался, пока из него не выжали даже малейшие остатки смысла.

(Bion, 1991, р. 136)

Его [Сократа] идеи были похоронены под монументом столь глубоко, что их стало совершенно не слышно.

(Bion, 1991, р. 478)

Одна женщина, пережившая в детстве достаточно лишений и жестокости, в ответ на интерпретацию ее тенденции периодически «вставлять палки в колеса» анализа очень рассердилась, а затем у нее возникли чувства собственной малости и безнадежности. Интерпретация была воспринята ею как нарциссический удар и, кроме того, как нечто, что замыкает ее, ограничивает ее развитие. Это было связано не с мазохизмом – пролить свет на ситуацию может помочь, скорее, моделью контейнера и контейнируемого и моделью некоего института или божества, враждебного развитию. Ей было ясно, что дело не столько в том, что она не может вынести боль раны, нанесенной ее нарциссизму этой интерпретацией, а, скорее, в том, что она увидела в этой интерпретации сокрушительную силу, и это заставило ее испытать чувство безнадежности.

Другая пациентка в сновидении увидела себя в коллективе, где она чувствовала, что другие либо безразличны к ней, либо критикуют ее, отмахиваются от нее и ищут свидетельств ее деструктивности. Интерпретация этого сновидения в том ключе, что она чувствует в своем аналитике суровую фигуру супер-эго, не дала никакого эффекта, пока ее не удалось связать с присутствующим у нее чувством, что любая попытка свободно выражать свою индивидуальность немедленно подвергается разрушительному институционализированному контейнированию, которое не дает ей возможности предпринять какие-либо шаги к индивидуальной свободе.

Мы заметили, что понятие контейнера у Биона многие приравнивают к идее холдинга, или поддерживающего окружения, у Винникотта. Мы хотели бы здесь четко разграничить их. Понятие Биона отличается в трех отношениях. Контейнер является внутренним, тогда как холдинг или поддерживающее окружение является внешним или находится на переходной стадии от внутреннего к внешнему; контейнер не является чувственным, а поддерживающее окружение в первую очередь чувственно; контейнер вместе с контейнируемым активен. Эта активность может быть либо интегрирующей, либо деструктивной, тогда как поддерживающее окружение является позитивным и способствующим росту.

Глава 7
Альфа-функция

Соврать по-своему – ведь это почти лучше, чем правда по одному по-чужому; в первом случае ты человек, а во втором ты только что птица!

(Dostoevsky, 1978, р. 219[16]16
  Достоевский Ф. М. Собр. соч. М., 1957. Т. 5. С. 209. – Прим. пер.


[Закрыть])

Теперь мы рассмотрим первые три строки Таблицы более подробно. С этой целью полезно будет показать, как Бион пришел к своему пониманию того, что он называет а– и β-элементами.

В разуме психотика доминируют элементы, которые для невротического или нормального разума не были бы сознательными. Помимо этого, психотик ежеминутно совершает фрагментирующие атаки на свой разум, посредством которых он пытается аннулировать свое осознание психической реальности, которое он ненавидит и которого боится из-за преследующих чувств, которые с ним ассоциируются. Любой процесс, включая психоанализ, который мог бы интегрировать эти фрагменты, вызывает мощное сопротивление, поскольку психотик боится, помимо всего прочего, что вслед за тем ему придется столкнуться с целостным, ужасающим, свирепым супер-эго.

В процессе психоаналитической работы с пациентами-психотиками Бион обратил внимание на то, что в расколотом, не поддающемся пониманию материале ему встречаются фрагменты зрительных образов, которые похожи, скорее, на запомненные, но непереработанные кусочки сенсорно воспринятых фактов, чем на целостные образные картинки. Он задался вопросом: является ли это просто свидетельством расщепляющей атаки на психические функции, или это некая попытка собрать фрагменты зрительных образов вместе, чтобы сформировать некое целое. Хотя нормальное сновидение – это нечто, что можно запомнить или описать, а у пациентов-психотиков сновидений, кажется, не бывает, Бион отметил, что такого рода явление, т. е. продуцирование зрительных образов, происходящее в анализе шизофреника, очень похоже на процесс сновидения, возникающие в ходе сессии; не то чтобы пациент-психотик спал, но его психический опыт – это видение зрительных элементов так, будто они являются образами сна. Процитируем Биона:

В какой-то момент я заподозрил, что мои интерпретации превращают в сновидения. Так, он видит туннель и в нем поезд. Поезд останавливается. «Не смогу вылечиться. Слишком рано, и поскольку я его только что упустил, другого еще долго не будет. Мельчайшие фрагменты, как фекалии, два стула и костюм-тройка; стульчак. Я не умею говорить, как следует». Затем он начал «видеть сон». Мне было ясно, что проводится различие между тем, чтобы говорить «как следует», и каким-то способом изъясняться зрительными образами.

(Bion, 1992, р. 33)

Еще один пример: пациент-психотик внезапно поднялся и сел, оглядываясь с ошеломленным видом. Аналитик подумал, что если бы он чувствовал то, что, похоже, чувствует пациент, это переживание было бы более понятным, если бы он, пациент, все это время спал и видел сон. Такого рода переживания заставили Биона предположить, что, наверное, только в присутствии аналитика пациент-психотик способен рискнуть начать процесс, который может оказаться предвестником столь пугающей его интеграции. Так он связал то, что описал как процесс сновидения в ходе сессии, с началом интегративного процесса.

Такой взгляд на работу сновидения отличается от точки зрения Фрейда, согласно которой сновидение, через «работу сновидения», скрывает бессознательный смысл, который может быть раскрыт только при анализе сновидения, т. е. путем распутывания «работы сновидения». Согласно же взгляду Биона, сознательный и бессознательный материал в результате «работы сновидения» делается более доступным пониманию, в том смысле, что становится возможно превратить его в элементы, пригодные для того, чтобы двигать вперед интегрирующий процесс мышления.

Отсутствие сновидений у пациентов-психотиков подсказывало, что нечто, связанное с продуцированием сновидений, способствует синтезу мышления, которого столь сильно боится психотик. Потом Бион пришел к мысли, что есть процесс, который не происходит в психотической части личности, и видение снов, возможно, – лишь его часть. Отсутствие или разрушение этого процесса привело к тяжелому нарушению у пациента-психотика таких психических способностей, как внимание к более обширному полю опыта, память, суждение, а также продуцирование образов сновидения и того рода зрительных образов, которые вызывают ассоциации.

Этот процесс, который не происходит у пациента-психотика, есть процесс, при помощи которого сознательные рациональные события, как и довербальные бессознательные впечатления, делаются для личности доступными, чтобы их можно было затем использовать для интеграции не только мыслей, но также и других функций, таких как память. Он понял, что пациент-психотик активно атакует эту функцию, чтобы избежать интеграции, но тем самым он лишает самого себя той входящей информации, благодаря который его психика может развиваться.

Контакт психотика с реальностью, похоже, очень ограничен. Такую цену он платит за отказ позволить свершиться интеграции, которая привела бы к выходу мучительной психической реальности на поверхность. Бион постулирует, что каждый из нас внутри себя принимает критически важное решение – избегать ли фрустрации или модифицировать ее при помощи мышления.

Мы теперь возвращаемся к тому, чего не происходит в уме психотика. Чтобы легче было размышлять об этом неведомом процессе, похожем, как он считал, на сновидение, Бион дал ему наименование альфа-функции, а продукты его воздействия он назвал альфα-элементами. Альфа-функция производит действия со всеми данными, получаемыми человеком из эмоционального опыта, включая сенсорную информацию, поступающую из внешних и внутренних источников. Она делает этот эмоциональный опыт доступным пониманию и осмысленным, создавая α-элементы, состоящие из зрительных, слуховых и обонятельных впечатлений, которые пригодны для хранения в памяти, а также для использования в сновидениях и в бессознательном мышлении в состоянии бодрствования. Последнее включает ввод в мышление образов, хранимых в памяти, что добавляет богатства содержанию сознательной мысли. Когда Бион назвал это α-функцией, он надеялся, что тем самым поможет сохранить это понятие открытым и избежать слишком поспешного навязывания ему значений. α-элементы образуют в Таблице строку B.

В ситуации нормальной беседы зрительный образ может возникнуть в уме слушателя в ответ не только на содержание обсуждаемого материала, но и на общее эмоциональное переживание данного момента. Этот зрительный образ является результатом психической ассимиляции переживания, которое воспринимается сенсорно, и он может быть сохранен в памяти или использован в сновидениях. Также он подходит по своей форме для того, чтобы стать символом. Переживание было подвергнуто воздействию α-функции и тем самым сделано доступным для ассимиляции его психикой.

Требование, что эмоциональные переживания должны быть переработаны, прежде чем они окажутся в такой форме, чтобы их могла использовать личность, напоминают тезис Канта о том, что предметы не могут мыслиться иначе как через синтезирующие категории понимания и что без такого синтеза невозможно никакое познание предметов. Однако позиция Биона по этому вопросу основана на его опыте психоанализа с пациентами-психотиками; он имеет дело с эмоциональными переживаниями, а не с предметами вообще, и он строит теорию о явлениях более примитивных.

Мучительная эмоция, подвергшись воздействию α-функции, трансформируется в образы сновидения, а затем абстрагируется в мысль посредством процессов, описваемых категориями Таблицы. Если же α-функция не воздействует на переживание, то оно изгоняется за счет провоцируемой тревогой активности. Одна пациентка как-то сказала: «Мне не пришлось подниматься и идти в туалет посреди ночи, потому что мне приснился сон». Она интуитивно распознала, что сон смог что-то удержать, так что от этого чего-то не пришлось поспешно опорожняться.

Те события, которые невозможно держать в уме, Бион назвал β-элементы. Это название не характеризует их статус: так Бион обозначает имеющиеся сырые, необработанные данные. Это чувственные впечатления, лишенные смысла, или не имеющие названия ощущения, которые вызывают фрустрацию. Например, они могут быть преследующими или депрессивными по природе, но они бессвязны. Они не переработаны и ощущаются как вещи-в-себе, как инородные тела в психике. Они годятся только для того, чтобы изгнать их, потому что о них невозможно думать. Если они преследующие, то они воспринимаются как отбросы, от которых психика хочет избавиться: согласно принципу удовольствия, то, что вызывает дискомфорт, изгоняется. Это изгнание – в собственное тело или во внешний мир – происходит через проективную идентификацию. Хотя это событие является психическим, описывается оно так, будто представляет собой физический процесс, и на самом деле может переживаться как таковой тем, с кем оно происходит. В своей книге Experiences in Groups (1961), написанной Бионом до того, как он разработал свою зрелую психоаналитическую теорию, он описал протопсихическую систему, содержащую примитивные данные психики, где психическое не отделено от физического. То, что он позже описал как β-элементы, – это сырые элементы, содержание протопсихической системы. События, происходящие из этой системы, могут переживаться как психические или как соматические события.

У одной женщины, проходивший анализ, впервые появился опыт того, что она способна генерировать мысли в отсутствие аналитика. Затем она испытала сожаление, что не обрела такую способность раньше в своей жизни. Это переживание было лишь мимолетным и оказалось мучительным. Затем она отбросила боль прочь. Куда? В аналитика. Она сказала, что анализ ни на что не годен, ничего не дал, что аналитик вечно пытается сделать вид, будто что-то разрешилось. Аналитик почувствовал раздражение и искушение выдать ей резкий ответ. Импульс ответить был вызван болезненной, но не переведенной в мысли эмоцией – β-элементами, которые были спроецированы в аналитика. Эти β-элементы вызывают у аналитика эмоциональную вовлеченность, которая может, хотя и не в данном примере, стать помехой его способности наблюдать и думать. Достичь этого они могут, блокируя находящиеся в поиске пре-концепции аналитика.

β-элементы, которые образуют строку A в Таблице, находятся не в том состоянии, чтобы о них можно было думать. Их нельзя вербализовать, и они не способны выдать свое значение, но их можно трансформировать так, чтобы они стали пригодны для использования в мышлении, иными словами, они могут быть переработаны психикой. Чтобы это произошло, они должны подвергнуться неведомому процессу воздействия α-функции; тогда они станут α-элементами, которые могут быть использованы в мышлении и в сновидении. α-функция наделяет разум способностью к субъективности. Теперь разум может думать о самом себе и иметь личную реакцию на эмоциональные происшествия. Он способен трансформировать базовый эмоциональный опыт в мысль. Без α-функции человек может абстрагировать сенсорные данные, относящиеся к внешнему миру, но не сенсорные данные, относящиеся к внутреннему эмоциональному опыту. Кроме того, человек не способен к субъективной эмоциональной апперцепции внешнего мира. Следовательно, философ может быть способен к абстрагированию на основе сенсорных данных, но не может достичь самопознания.

Чтобы исследовать полезность понятия α-функции для клинической работы, нужно взглянуть на материал, на который она оказывает воздействие, чтобы сделать его «удобоваримым» для психики.

Пациент говорит об эмоциональном состоянии, в котором он в данный момент находится, но не способен назвать или описать его, хотя оно причиняет ему беспокойство и создает дискомфорт. Он, похоже, не может отнести его к какой-либо категории эмоций, о которой ему доводилось слышать. Он может сказать, что оно неприятно, что оно заполняет его, но больше он не может ничего добавить к его описанию. Другой пациент говорит о сенсорном объекте или событии, но описание, кажется, лишено какого бы то ни было резонанса или ассоциаций, которые могли бы своим присутствием вызвать образы. Все выглядит так, как если бы предмет или событие не имели значения, никаких оттенков или обертонов. Оно кажется «непереваренным». Эти переживания являются примерами непереработанных данных, на которые действует α-функция, но их трудно определить, возможно, потому, что сам процесс, который бы сделал их доступными пониманию, а именно α-функция, отсутствует.

Пациент, который собирался увеличить число своих сессий с четырех до пяти, переживает острое чувство опасения. Когда он пытается описать его, он говорит: «Я часто говорил о впечатлениях и чувствах, которые я ненавижу и хочу отторгнуть, но здесь другое. Это просто невозможно описать». В этот момент он указывает себе на грудь и произносит: «Оно каким-то образом вот здесь». Аналитик говорит: «Как будто это непереваренный комок, который просто невозможно переработать». Пациент отвечает: «Да, именно так оно и есть». Обратите внимание на эти слова, «так оно и есть». Это не что-то, о чем пациент может сказать «я чувствую». Нет никакого Я, и нет никакого отдельного чего-то по отношению к Я. Это иллюстрация к тому, почему мы сказали выше, что α-функция трансформирует неодушевленные не-личностные явления (β-элементы) в субъективное переживание.

Одним из показателей действия α-функции является то, что сырые данные преобразуются во внутренние зрительные образы и, в меньшей степени, во внутренне инициируемые образы других видов чувств, такие, как возникают в сновидениях, в снах наяву и обычном мышлении при бодрствовании, причем преобладают, как правило, зрительные образы. Они составляют строку C Таблицы и используются при описании события, например, если мы описываем часть аналитической сессии, мы просто даем личную картину события, используя эти образы из строки C.

Во время сессий с другим пациентом-психотиком Бион думал, что от него ожидается, что он примет на себя функцию либо сознательного разума пациента, пока пациент будет бессознательной частью, либо наоборот, как будто то и другое вместе невозможно удержать в одной личности в одно и то же время. Он чувствовал, что испытывает сонливость, но не способен заснуть и в то же время не способен оставаться бодрствующим, как будто обоим состояниям, сну и бодрствованию, препятствуют элементы другого состояния. Из этого он вывел, что отсутствует некий барьер, который, подобно контактному барьеру, описанному Фрейдом в работе «Project for a scientific psychology»[17]17
  Контактный барьер между нейронами, обеспечивающий сопротивление прохождению возбуждения из одного нейрона в другой. Теперь это называется синапс (Freud, 1971а, р. 298).


[Закрыть], в нормальных условиях не допускал бы элементы одного состояния психики мешать другому состоянию.

Он выдвинул гипотезу, что этот контактный барьер состоит из α-элементов, которые не продуцируются у пациента-психотика в достаточной мере из-за помех в а-функции. Этот контактный барьер отделяет сознательные психические явления от бессознательных. Его проницаемость допускает некоторый обмен между сознанием и бессознательным, но не затопление одного другим, как произошло с описанным выше пациентом Биона. Именно в ходе образования этой мембраны происходит непрерывная корреляция сознательных и бессознательных элементов, которая после абстрагирования приводит к пониманию эмоционального опыта. Она же делает возможным хранение в памяти и вытеснение.

Когда человек вовлечен в беседу, в нормальной ситуации на него или на нее не сыплется ранее не осознанный материал, который бы отвлекал и тем самым фактически препятствовал нормальному общению. Контактный барьер этого не позволяет, но при этом дает возможность достаточному количеству бессознательных фантазий, предположительно хранимых в памяти, просачиваться в сознание, тем самым придавая разговору резонанс. Без этого проникновения реплики будут звучать очень жестко и стерильно, вызывая у слушателя желание ответить: «Ну и что?» Контактный барьер также позволяет без помех совершаться вытеснению и хранению в памяти, но под воздействием событий жизни наяву. В момент эмоционального прозрения происходит сопряжение бессознательного и сознательного элементов.

На аналитика выплескивается масса бессвязного материала, как будто психика пациента может облегчить свое состояние, только извергая его. Аналитику он представляется и недоступным пониманию, и в некоторой мере преследующим. Кажется, что отдельные слова и обрывки фраз ничем не связаны между собой, материал выглядит мертвым. Процитируем еще раз Биона:

Это значит, что мне приходится переживать эмоциональный опыт, но я вынужден переживать его таким образом, что я не могу из него учиться. У меня есть сознание – орган чувств, позволяющий мне воспринимать психические качества (как сказал Фрейд в Толковании сновидений [1971b]), но мне не дано возможности понимать его. В результате я не могу учиться на эмоциональном опыте и не могу его запомнить.

(Bion, 1992, р. 220)

Выплеск β-элементов пациентом имеет способность вызывать или провоцировать у аналитика конкретные эмоциональные реакции, в противоположность мыслям. Психические явления не разделены на сознательные и бессознательные функции, и, следовательно, материал кажется путаным и часто напоминает сновидение или галлюцинацию. β-элементы не допускают возможности формирования функционального контактного барьера, но они, судя по всему, все-таки образуют некую целевую структуру, которую удобства ради назовем β-экраном.

В этой главе мы пытались показать, как Бион выводил свои гипотезы относительно β-элементов и α-функции из своей работы с явно психотичными пациентами. Но освобождение от β-элементов происходит не только у явных психотиков; это весьма обычное явление, и, когда оно происходит, в сессии возникает заметное качественное изменение. Выплескивающиеся β-элементы могут восприниматься как отбросы, как липкая масса или как поток монотонного материала, который не вызывает никаких образов. Это категория А6 в Таблице.

β-экран вызывает у аналитика, скорее, чувства[18]18
  Бион очень разборчив в употреблении термина «контрперенос». Он придерживается раннего определения, что контрперенос есть бессознательные реакции аналитика на материал пациента. Он говорит, что с этим ничего нельзя поделать – аналитик может лишь пройти личный анализ. Когда же он говорит о β-экране, он хочет сосредоточиться на вкладе пациента в чувства аналитика.


[Закрыть], чем мысли, которые могли бы в конечном итоге привести к интерпретации, способной, в свою очередь, заставить пациента войти в контакт с реальностью, которую он ненавидит и которой боится. Аналитик обнаруживает, что он произнес что-то, что звучит либо как обвинение, либо как банальное утешение, тогда как ни то, ни другое не заставит пациента войти в соприкосновение с источником питания, в котором нуждается его разум, т. е. с психической истиной. Складывается впечатление, что функция β-экрана – не дать аналитику думать, а заставить его отыгрывать. Определение интерпретации на концептуальном уровне должно включать α-функцию. У аналитика тоже всегда может произойти выплеск β-элементов, замаскированный под интерпретацию.

Одна пациентка снова и снова повторяла, что, когда анализ закончится, она не будет ни с кем о нем говорить и не станет узнавать аналитика, если встретит его на улице; она столько выстрадала в анализе, а ее друзья считали, что это она так себя балует. К такому словесному «обстрелу» и ему подобным она прибегала часто. Изначально аналитик испытывал раздражение или гнев, позднее терял терпение и наконец почувствовал терпимость и любопытство. Тогда стало возможно увидеть и сказать пациентке, что эти излияния образуют барьер, который прерывает и блокирует понимание. Пациентка немедленно откликнулась: «Это как когда я ставлю много раз проигранную пластинку; тогда мне не обязательно думать». Благодаря этой интерпретации, которая явилась результатом того, что β-экран был, наконец, переработан в уме аналитика, пациентка тоже смогла использовать α-функцию, чтобы трансформировать свои излияния в зрительный образ, который она затем смогла назвать. Взаимодействие теперь переживалось как эмоциональная реальность.

Чувственные данные попадают в категорию β-элементов, исходящих от тела, от так называемой протопсихической системы, где психическое и физическое еще не дифференцированы. Они, таким образом, образуют матрицу мыслей, но это еще не мысли. В своих Brazilian Lectures Бион цитирует стихотворение Джона Донна, чтобы проиллюстрировать переходную область между в– и α-элементами: от чего-то, что не является мыслью, к чему-то, что является: «кровь говорила в ее щеках, как будто ее тело мыслило» (Bion, 1990, р. 41).

В попытке понять, как индивидуум переходит от лишенной мыслей области β-элементов к α-элементам, которые являются примитивными мыслями, Бион постулировал механизм ♀♂, в котором β-элементы могут выполнять роль О. Моделью этого может служить маленький ребенок, зависимый от своей матери, которая перерабатывает для него его невыносимые примитивные ощущения (β-элементы), когда он проецирует их в нее. Мать делает это при помощи своей собственной α-функции. Это зависит от ее способности принимать внутрь своей собственной психики пока еще невыносимый эмоциональный опыт младенца, терпеть его, перерабатывать его и, в конечном итоге, отдавать его обратно младенцу в модифицированной форме, так что он теперь стал для него терпимым. Тот психический настрой, в котором она это делает, называется ее мечтательностью[19]19
  Этимологическое происхождение слова reverie представляет интерес, поскольку при всей мягкости его нынешнего значения глубокой задумчивости или мечтательности, корнями оно восходит к более «буйным» значениям. Оно происходит из латинского radix, корень, через rabere, яростно гневаться, предположительно, обрывая корни разума, к старофранцузскому reverie, буйная радость, буйство, отсюда resverie, восторг, буйная или грубая речь, бред, и к rever, видеть сны, мечтать.


[Закрыть], и важным для качества ее α-функции фактором является ее любовь как к младенцу, так и к своему мужу; причем мужчина выступает в качестве принципа, отделяющего младенца и мать друг от друга. Это взаимодействие матери и младенца, происходящее в рамках отношений любви, является примером ♀♂ комменсального типа, приводящим в результате к психическому развитию как матери, так и младенца.

Наиболее важное решение, от которого зависит психический рост, состоит в том, избегать ли фрустрации или встретить ее лицом к лицу. При столкновении с мучительным состоянием психики включает ли индивидуум немедленно один или более из многочисленных механизмов защиты, всегда имеющихся наготове для того, чтобы избавляться от осознания и фрустрации, или предпринимает попытки остаться открытым ей, терпеть ее и думать о ней?

В какой-то момент тревога или другое эмоционально мучительное переживание ощущается как невыносимое. В такой момент человек предпринимает те шаги, которые, по его ощущению, необходимы, чтобы выжить. Так, например, мать-еврейка, у которой в Варшавском гетто убили мужа, отбросила горе, для того чтобы выжить и защитить своего маленького сына. Какие бы механизмы ни использовались, они направлены на то, чтобы стереть либо само мучительное чувство, либо, по крайней мере, его осознание.

Согласно описанию принципа удовольствия у Фрейда, организм, осознав ощущение нарастающего психического напряжения, переживаемого как неудовольствие, немедленно разряжает его, чтобы вновь достичь приятного состояния свободы от психического напряжения. Этот механизм является столь же автоматическим, как рефлекторная реакция. Мышечная система используется для разрядки нежеланного нарастающего напряжения, того, что Фрейд называл накоплением психических стимулов.

Когда оказывается, что этот метод разрядки неадекватен для удовлетворения желаний, приходится учитывать требования реальности. Фрейд говорил, что мысль появилась, чтобы ее можно было поставить преградой между импульсом, или желанием, и действием, для того чтобы стали доступными средства, позволяющие более эффективно воздействовать на окружение, чтобы достичь удовлетворения. Мысль можно использовать как в качестве средства, помогающего терпеть фрустрацию, вызванную задержкой удовлетворения желания, так и для того, чтобы выработать какие-то средства, при помощи которых окружение можно было бы вынудить дать желаемое удовлетворение. Это принцип реальности.

Бион нашел идеи Фрейда по поводу принципов удовольствия и реальности, по поводу разрядки психического напряжения в качестве примитивного способа справиться с фрустрацией и по поводу использования мысли как средства, помогающего справиться с фрустрацией, весьма полезными при рассмотрении пациентов-психотиков.

Пациент-психотик или психотическая часть личности человека ненавидит психическую реальность и поэтому противостоит любому движению к становлению мышления. Он не может терпеть фрустрацию, и эта нетерпимость, по-видимому, не модифицируется обычным способом, так что он продолжает пытаться справиться с психическим напряжением, освобождаясь от него с помощью мускульных усилий. Это можно сделать, например, при помощи экспрессивных движений лицевых мускулов, гримасы или улыбки, или раздраженного возведения очей к небу. Это накопившееся напряжение можно разрядить зевком, кашлем или чиханием или же опорожнением кишечника или мочевого пузыря. То, что при этом выбрасывается, – это не поддающиеся обдумыванию эмоциональные переживания, β-элементы.

Обычно у той пациентки, которая, как упоминалось выше, «проигрывала пластинку», перед сессией происходило обильное мочеиспускание, но если в ходе сессии у нее имели место гневные вспышки, вытекало всего несколько капель. Излияние мочи являлось способом освобождения от β-элементов, выраженным физически, оказавшимся взаимозаменяемым с приступами «проигрывания пластинки», когда для двигательного выброса нежелательного недуманного опыта использовалась речь.

Как показано выше, решение о том, терпеть ли фрустрацию в течение какого-то периода времени или избегать ее, является критически важным для развития личности. Слово «фрустрация» используется здесь, чтобы обозначать желание, которое не было удовлетворено, и, следовательно, вызванное этим мучительное состояние психики, которым может быть, например, депрессия, чувство преследования, отчаяние, чувство зависти или вины, острая тревога, скука, безнадежность. Это психическая реальность, которую так ненавидит и которой так боится психотик, возможно, в особенности преследующих обвинений, связанных с идеей жестокого супер-эго. Если человек уверен, что такое состояние терпеть невозможно, он начинает предпринимать попытки избавиться от боли, описанные выше. В результате личность лишается материала для мысли, т. е. материала, наделенного смыслом.

Точно так же, как клочок паутины, натянутый между двумя кустами, может внезапно заблестеть на солнце и оттого внезапно оказаться на переднем плане в поле зрения, полностью изменив для человека вид окружающей зелени, так и β-экран может во время сессии внезапно заменить собою контактный барьер. Эта замена происходит путем реверсии α-функции, когда α-элементы зрительных, слуховых и обонятельных впечатлений изменяются обратно в эквивалент β-элементов, вот только теперь, благодаря изменению, через которое они прошли, эти β-элементы, похоже, обладают некоторой аурой личности, эго или супер-эго, сопряженной с ними. В таком виде они напоминают «странные объекты», те фрагменты, которые пациент-психотик воспринимает как столь угрожающие и преследующие (см. главу 13).

Одна женщина с прошлым опытом депривации почувствовала, что ее ощущения депривации и отсутствия заботы внезапно и глубоко поняты аналитиком. Затем, столь же внезапно, она почувствовала себя преследуемой. Она заявила, что больше не придет на анализ, потому что тут в комнате повсюду микрофоны и именно поэтому аналитику удается так много запомнить. В этом примере опыт понимания и того, что ее поняли, непосредственно предшествовал чувству преследования, ощущению каких-то махинаций у нее за спиной.

Эта перемена является примером реверсии а-функции. Из способствующего развитию опыта, из понятого аналитиком через α-функцию материала изымается смысл, все конвертируется в β-элементы и проецируется вовне, откуда, как представляется пациентке, они угрожают вторгнуться обратно внутрь нее; понимающий аналитик превращается в множество грозных, вслушивающихся и вторгающихся микрофонов. В этих β-элементах теперь, похоже, обнаружились следы угрожающего супер-эго.

В анализе мы пытаемся получить истинные факты о личности, потому выбор, избегать ли фрустрации или модифицировать ее, особенно важен. И в анализе, и в самом себе можно наблюдать этот ежеминутный выбор, избегать ли фрустрации или терпеть ее, от которого зависит наше психическое здоровье.