Текст книги "Последний сад Англии"

– Я рад, что вы сегодня пришли в паб, – сказал он нежно.

– Даже если это получилось случайно? – спросила она.

– Бывает, лучшие события происходят случайно.

Затем он выпрямился, отдавая ей ключи. Ее рука подрагивала, когда она взяла их.

– Доброй ночи, Генри, – сказала Эмма.

По короткой садовой дорожке она подошла к своей входной двери и умудрилась отпереть ее с первого раза. Она включила свет, повернулась, чтобы затворить за собой входную дверь, и увидела, что он все еще стоит и ждет и смотрит, благополучно ли она зашла в дом. Когда их взгляды пересеклись, он едва заметно улыбнулся ей, сунул руки в карманы и, повернувшись спиной, зашагал прочь вниз по переулку.

Стелла

Стелла перечитывала письмо сестры – тонкий листок самой дешевой писчей бумаги дрожал в ее руках. Мистер Джеффриз, начальник почтового отделения, был настолько любезен, что принес письмо от Джоан прямо к дверям кухни, когда разносил вечернюю почту.

20 апреля, 1944 год

Дорогая Эстрелла,

Писать мне нелегко, да и бумагу теперь достать труднее, чем когда-либо. Лондон снова бомбят, я не могу забрать Бобби обратно в Бристоль, это опасно. Город до сих пор весь словно одна большая воронка от предыдущих авианалетов.

Мне необходимо, чтобы он еще немного побыл у тебя. Здесь некому приглядывать за ним. Я работаю сменами на патронном заводе до темноты, иногда прихожу домой засветло. Скажи ему, что мамочка очень по нему скучает, я выберусь повидаться с ним, как только смогу. И прежде, чем ты спросишь, – нет, я не знаю, когда точно это получится.

В твоем последнем письме ты спрашивала про деньги ему на одежду и другие вещи. Ты разве не получала денег, что я выслала тебе две недели назад? Может, кто-то на вашей почте нечист на руку. Я слышала, что, бывает, хозяйки крадут письма, которые приходят их работницам, если похоже, будто в конверте деньги. Тебе и впрямь следует быть поосторожнее, Эстрелла.

Ой, меня прямо распирает, так я хочу рассказать тебе, – тут недавно вечером нескольких наших фабричных девушек пригласили на танцы американские солдаты. Эти мужчины все выглядели словно кинозвезды – короткие стрижки уложены на пробор, а таких отличных зубов я ни у одного мужчины не выдывала. Я плясала джиттербаг[44]44
    Популярный в 1930 – 1950-е годы парный танец, характеризующийся быстрыми, резкими движениями.


[Закрыть] и …

Стелла выронила письмо из рук, оно упало на стол. Она не знала, чего ожидала от Джоан, но уж точно не этого.

Это вообще удивительно, что Джоан вдовствовала так долго. При этой мысли ее сестру прямо передернуло от негодования по поводу ее ветрености. Но это была сущая правда. К тому времени, когда война закончится, Джоан уж точно не останется одна. В этом-то Стелла была как пить дать уверена.

Но так как же быть с Бобби? Две недели назад никаких денег Джоан не присылала, и в это письмо тоже ничего не было вложено. Каждый раз, когда племяннику было что-то нужно, Стэлле приходилось залезать в свои собственные сбережения, заработанные трудом, – деньги, которые она мечтала пустить на то, чтобы начать новую жизнь, таяли. Мальчику понадобились учебники? На них ушли деньги, отложенные на покупку билетов на поезд до Лондона. Он потерял шапку по пути в школу? Новая шапка обошлась во столько, что можно было бы заплатить за обеды на неделю в мебелированных гостевых комнатах в столице. Бобби порвал свою рубашку, лазая по деревьям с Робином? Новая рубашка стоила столько, что этих денег хватило бы для оплаты курсов секретарей-машинисток, но, что оказалось еще более ощутимым, теперь, в военное время, на нее пришлось потратить драгоценные купоны на одежду.

Она так старалась делать для своего племянника все правильно. Он был одет, обут и накормлен. Она устроила так, чтобы он мылся сразу после того, как они с Дороти перемоют посуду, остававшуюся после ужина миссис Сайсондз, поэтому была уверена, что воды ему хватит. Она умудрялась даже помогать ему делать домашние задания к школе, хотя с прискорбием понимала, что у нее катастрофически не хватает знаний, чтобы не отставать от того потока вопросов, которые теперь, казалось, непрерывно кипели в его голове, а потом так и выплескивались из него. Она прочувствовала все, как говорится, радости и гадости материнства, причем, похоже, ей достались лишь гадости.

Послышался топот ботиночек вниз по выложенному плиткой коридору, ведущему к кухне, – то приближался ее племянник. Стелла быстро свернула письмо и сунула в карман.

– Бобби, привет! – крикнула стоявшая у плиты миссис Джордж.

Сияющий Бобби подбежал ко второй кухарке, обхватил своими ручонками ее за ногу, теперь он был вовсе не похож на того перепуганного маленького мальчика, которого привезли в Хайбери два месяца назад.

– Привет, миссис Джордж. А я сегодня ежика видел, – воскликнул он.

– Правда? Ежика – днем? – спросила кухарка, взъерошила мальчику волосы, а потом мягко подтолкнула его прочь и вновь приняться помешивать мутноватый суп.

– Он перебегал дорожку.

– А откуда ты знаешь, что это был еж, а не ежиха? – спросила миссис Джордж.

Маленький мальчик выглядел серьезным:

– Знаю и все.

– Привет, Бобби, – Стелла крикнула через всю кухню. Племянник пересек кухню, подошел к ней, но не обнял. Она приподняла полотенце для чайной посуды и заглянула по него – там лежали две буханки черного хлеба.

– Я получила письмо от твоей мамы. Она пишет, что очень сильно по тебе скучает, – продолжила Стелла. Осмотрев хлеб, с чувством выполненного долга, она от зачерствевшей буханки отрезала тонкий ломоть. Мазнула его чуть-чуть маргарином. Поставила блюдце перед Бобби, положила на него этот ломоть, и мальчик сразу же откусил большущий кусок.

– Больше не получишь ничего, до самого чаепития вечером, – напомнила она мальчику.

Следующий кусок, который Бобби откусил, был поменьше:

– Где мамочка? – спросил он с набитым ртом.

– Она должна оставаться дома, ведь у нее работа на заводе, – ответила Стелла. Письмо от сестры, с такими несправедливыми словами, казалось, обжигало, даже через карман и было тяжелым, как камень.

– Почему она не может работать тут? – спросил он.

– У нее очень важная работа, она помогает фронту, – объяснила она. Джоан бы очень понравилось, услышь она, как ее сестра говорит это.

– Я хочу помогать.

– Это очень опасно, даже для таких больших мальчиков, как ты, – сказала она.

Его глазки расширились, в них заблестели слезы.

– Мамочку ранят? – спросил он тоненьким голосочком.

Божечки, во что же сейчас она ввязалась. Она неумело обняла мальчика:

– Твоя мама в безопасности.

– Я хочу, чтобы она была тут, – захныкал мальчик.

– Она не может, Бобби, – Стелла пыталась его утешить.

– Но там бонбы!

Она отпрянула, потрясенная:

– Почему ты думаешь, что там будут бомбы?

На другом конце помещения кухни, она это почувствовала, миссис Грант и мисс Паркер изо всех сил старались делать вид, что не обращают на эту сцену никакого внимания. Одной только миссис Джордж была дарована благодать не таясь, а с милосердной жалостью, сложив руки под грудью, глядеть на этот обмен репликами.

– В школе один мальчик сказал, что фашисты взорвали Лондон, а еще они взорвали Коверти, – рыдал Бобби, уткнувшись Стелле в грудь.

– Правильно говорить «Ковентри», – поправила она его. Когда она заметила, что миссис Джордж смотрит на нее неодобрительно, то добавила: – Фу, какую мерзость сказал тот мальчик.

– Он сказал, что на мамочку упадет бонба, – он продолжал плакать.

Миссис Джордж покачала головой, показывая свое отвращение к бессердечию другого мальчика, Стеллу это утешило, теперь она знала, что они едины, по крайней мере, на этом фронте.

– Бобби, – она ласково положила ладонь ему на голову, – Обещаю, что с твоей мамой не случится ничего плохого. – Джоан для этого слишком везучая. – А тебе пока надо пожить тут. Тебе разве плохо в Хайбери Хаус?

Весь перед ее блузы промок от его слез. Но при этих словах он поднял свою головку и кивнул.

– Ты станешь играть с мастером Робином всеми его хорошенькими игрушками. Когда он отлепился от нее, она поморщилась при виде потоков слез и соплей, которыми мальчик измарал ее блузу. Она хотела, было, тотчас бежать к себе наверх, чтобы переменить одежду, но вместо этого вытащила свой застиранный, но чистейший носовой платок и утерла личико племянника.

– Он милый, – шепнула она ему.

– Думаю, твоя мама хочет, чтобы ты в Хайбери отлично провел время, а когда вернешься домой, у тебя останутся чудесные воспоминания о днях, прожитых тут. Не так ли?

– Да.

Она наклонилась таким образом, чтобы ее глаза и глаза мальчика находились на одном уровне: – Итак, сегодня никакого рева больше?

Он кивнул.

– Хорошо. Тогда хочешь еще хлебушка? – спросила она, хотя с трудом могла представить, что на этот комковатый хлеб польстится кто-нибудь, кроме вот этого пятилетки, который никогда не ел хорошо поднявшихся буханок из белой мягкой муки.

– А можно еще с джемом? – он глядел на нее из-под своих длинных ресниц.

Сама удивляясь себе, Стелла фыркнула и засмеялась:

– Можно, нахаленок ты этакий. Но только сегодня.

За джемом она пошла в буфет – банка с джемом была убрана на высокую полку подальше от маленьких ручонок. Бобби знал, что джем, намазанный на его хлеб, был редким угощением. Стелла за два военных года едва ли хоть раз позволила себе попробовать джем. Сахар, шедший на него, был слишком дорог. Два раза по осени, когда приходила пора закатывать в банки урожай ягод, она обнаруживала, что тех продуктовых купонов, которые причитались маленькому семейству Саймондсов, не хватало, чтобы наскрести достаточно сахара на варку джема, и это не считая прочих нужд.

Когда она вернулась, то обнаружила, что Бобби экзаменует Мисс Паркер на предмет того, что она знает о ежиках, совершенно сбив с толку эту молодую женщину, уроженку города Лидс, которая до своего приезда сюда, в графство Уорикшир, ни одного из этих созданий, вероятно, и видом не видывала.

Стелла отрезала еще один тонюсенький ломтик хлеба и открутила крышку банки с джемом. И точнехонько в тот момент, когда она озиралась вокруг в поисках ножа для масла, кто-то подошел к ней неслышно с другой стороны огромного кухонного разделочного стола. Она подняла взгляд и заметила миссис Джордж, которая…улыбалась.

– Вы очень хорошо с этим справились, мисс Аддертон, – сказала та.

Я не знаю, что делаю! Стелла хотелось кричать. Скажите мне, что делать!

– Со временем станет полегче, – продолжала миссис Джордж.

– Я ему не мать, – сказала Стелла.

Миссис Джордж покачала головой:

– Сейчас для этого мальчика самый близкий человек на всем белом свете – это вы.

Стелла взяла протянутый ей нож молча, без единого слова.

Как только Бобби разделался со своим вторым перекусом, тетушка выпроводила его из кухни, чтобы он пошел дальше играть, а сама принялась сервировать чайный поднос для миссис Саймондс. Хотя свежие чайные листья для заварочного чайника имелись, но муки было совсем немного, поэтому Стелле, чтобы испечь сконы[45]45
    Скон (англ. scone) – общее название разных разновидностей британской сладкой выпечки. Сконы обычно подают к чаю.


[Закрыть], пришлось прибегнуть к овсяной муке и затворить тесто на воде. На масле она пекла сконы последний раз очень давно, еще на Рождество.

Стелла осторожно несла поднос вверх по лестнице для слуг. Вообще-то его следовало бы отнести Дороти или миссис Диббл, но они обе по уши погрязли в стирке: стало невозможным отсылать грязное белье в прачечную теперь, когда стольких прачек мобилизовали на военную службу, а оставшихся завалил своей стиркой госпиталь.

Умело семеня гусиным шагом, ставя одну ногу перед другой, не отрывая стоп друг от друга, она продвигалась вдоль по коридору, миновала то, что раньше было гостиной на две персоны, затем то, что некогда было обеденной залой, таким образом добравшись до утренней комнаты и остановилась на ее пороге. Она постучалась и лишь затем толчком отворила дверь, как научила ее Миссис Диббл.

– Это чай, мисс Аддертон? – спросила миссис Саймондс. В той части комнаты, откуда прозвучал ее голос, кроме нее, сдвинув стулья, сидели также мисс Синтия, старшая медсестра МакФерсон и какой-то священник, который одновременно являлся и пациентом.

– Да, миссис Саймондс.

– Вы можете поставить поднос там, – сказала миссис Саймондс, махнув рукой в сторону маленького буфета. – Кто-нибудь хочет чаю?

– Я с огромной охотой выпил бы чашечку, – священник улыбнулся Стелле, в то время как она осторожно огибала столик для завтрака, который по нынешним временам вынужденно использовался как основной обеденный стол для хозяйской семьи. – Что вы сегодня испекли для нас, мисс Аддертон?

– Овсяные сконы, – сказала она, мысленно порадовавшись, что додумалась взять тарелку поменьше, а лепешки сложить на нее высокой горкой.

– Какая вкуснотища, – улыбнулся священник.

– Отец Делвин, возможно, вы хотели бы начать? – сказала озадаченно миссис Саймондс, стрельнув глазами.

Когда хозяйка едва заметно кивнула, Стелла изобразила некое подобие реверанса. Ей было больно чувствовать себя старомодной, а каждая секунда, проведенная здесь, рождала в душе у нее обиду и возмущение.

Однако прежде чем она дошла до двери, Мисс Синтия остановила ее, позвав своим тоненьким голосочком:

– Быть может, вы могли бы помочь нам, Миссис?..

– Мисс Аддертон, – подсказала миссис Саймондс своей золовке таким тоном, который подразумевал, что к этому времени пора бы уже было и выучить имена тех, кто каждый вечер готовит для нее еду.

– Мисс Аддертон, – произнесла мисс Синтия.

– Если вам угодно, – сказала Стелла, заложив руки за спину жестом спокойствия и уверенности в себе.

– У нас тут возникла своего рода дилемма. Некоторые медсестры просят устроить танцы, тут, в Хайбери Хаус, – сказал отец Делвин.

– Я не потерплю, чтобы сестры танцовали с пациентами, которые находятся на их попечении, – отрезала мисс Синтия резким тоном.

– Полагаю, немного поразмыслив, вы все же поймете, что это моя ответственность принимать подобные решения от имени моих медсестер, сказала старшая медсестра.

– Вы ведь, конечно, не будете завидовать тем нескольким несчастным, кто окрепли настолько, чтобы получить шанс пошаркать по полу, – улыбнулся отец Делвин.

– Меня беспокоит вовсе не шаркание по полу, – мисс Синтия чопорно скрестила руки на коленке, – Для медсестры стало бы совершенно неуместным танцевать с мужчиной, находящимся под ее опекой. Потому как это может создать в палатах полнейший беспорядок.

– Всему свое время и свое место, так что сейчас можно позволить немного веселья. Кроме того, одна сестра на десять бойцов – не такое уж и хорошее соотношение, – сказала старшая медсестра.

– И это тот случай, когда могут пригодиться связи миссис Саймондс. А то где же нам взять людей для массовки? – спросил отец Делвин.

– Я бы хотела обратить внимание на то, что я еще не согласилась устроить танцы в моем доме, – сказала миссис Саймондс.

Стелла стояла и смотрела на них, а они, все четверо, так и не находили правильного ответа.

– Вы можете откровенно высказать ваше мнение, – мягко произнес отец Делвин. – Это дружеский вопрос.

– Ну, есть ведь лэнд-герлз, – начала Стелла. – У меня вот есть одна подруга, и она говорит, что у них устраивают танцы и на них приходят девушки со всей округи.

Священник хлопнул в ладоши:

– Замечательная идея!

– Еще вы могли бы пригласить летчиков и техников с авиабазы. А еще некоторых военнослужащих, – добавила она, вспомнив, что на аэродроме служили к тому же и девушки – обслуживающий персонал, набранный из женского вспомогательного подразделения ВВС.

– А если с базы придут офицеры, то если что – сразу парней построят, – сказала старшая медсестра.

– И это может быть чайный танец. Нет ничего более целомудренного, чем чайный танец, – сказал отец Делвин.

Мисс Синтия посмотрела на него со злым прищуром:

– Вот уж никак подумать не могла, что эту затею церковь благословит.

– Я достаточно хорошо знаю людей, а мужчин особенно, и поэтому понимаю: когда они в смятении, они особенно несносны.

– Женщины тоже, – пробормотала старшая медсестра едва слышно, ее губы касались края чашки.

– Хорошее музыкальное сопровождение к танцам поднимет их боевой дух, а также, смею полагать, приободрит и ваших нянечек, сестра МакФерсон, – сказал Отец Делвин.

Мисс Синтия покачала головой:

– Нет, не думаю, что это будет правильно. Я действительно не могу допустить, чтобы мои медсестры скакали на танцульках ни с ранеными, ни с пилотами.

– Мои медсестры, – напомнила старшая медсестра комендантше госпиталя.

– Теперь я понимаю, почему никому из Отряда добровольной помощи не хотелось бы быть замеченным в поддержке подобного рода мероприятия, Синтия, – сказала миссис Саймондс.

Отец Делвин вздохнул.

– Спасибо, Диана. Я ценю, когда кто-либо способен зреть в корень, – сказала мисс Синтия.

Стелла, которую хозяйка до сих пор не отослала обратно на кухню, заметила, как какая-то мысль мелькнула в глазах у ее работадательницы, когда та повернулась к ней.

– Тогда, раз уж я приглашаю лэнд-герлз в Хайбери Хаус, не сможет ли ваша приятельница мисс Педли передать другим девушкам эту новость? – спросила ее миссис Саймондс.

Чашка мисс Синтии клацнула о блюдце, когда та поставила ее задрожавшей рукой.

– Но ты ведь только что сказала….

– Я никогда не говорила, что танцев не будет. Я сказала, что ты как заведующая этим госпиталем для выздоравливающих можешь не поддерживать это. Однако Хайбери Хаус все еще мой дом и я еще имею право устроить танцы, – сказала Миссис Саймондс.

Мисс Синтия набрала воздуха и выпалила:

– Напомню тебе, что в бальной зале в настоящее время размещается Палата «C». И я не могу санкционировать сворачивание данных мест ради какого-то легкомыслия.

Миссис Саймондс махнула рукой:

– Танцы будут на веранде. Мы можем слегка рискнуть и надеяться на то, что погода не испортится. Но, думаю, эффект будет восхитительный. Вы ведь считаете так же, не правда ли?

Стелла не смогла сдержатся и лицо ее расплылось в широчайшей улыбке. Танцы в Хайбери. Что-то будет!

– Мисс Аддертон, хотя это, конечно, больше обязанности Миссис Диббл, но не могли бы вы случаем узнать сколько там припасено в нашем винном погребе? – спросила миссис Саймондс.

Отец Делвин засмеялся:

– А как же насчет чайных танцев?

– Когда я была молодой девчушкой, дебютанткой, мне никогда не хватало терпения дождаться чайных танцев. Этакое нечто, тепленькое да безвкусное. Если уж я и намерилась закатить вечеринку, это будет хорошая вечеринка, – сказала Миссис Саймондс.

Мисс Синтия начала заметно бледнеть:

– Младший медперсонал…

– Если позволите, миссис Саймондс. Мне кажется, вы сочтете возможным, что можно было бы продавать билетики по шесть пенсов за штуку, а вырученные деньги пожертвовать на какое-нибудь благое дело, ну там в Британский Красный Крест или в Королевский армейский сестринский корпус королевы Александры, – предложила Стелла.

Миссис Саймондс бросила на нее уничтожающий взгляд и на какой-то миг Стелла подумала, что ее работадательница начнет возражать. Но вместо этого ее лицо хозяйки поместья просияло.

– Думаю, это отличная идея, мисс Аддертон, – сказала миссис Саймондс.

– В самом деле, это же так благородно, и я уверен, что любой человек в Хайбери Хаус будет рад принять в это участие, – согласился отец Делвин.

Мисс Синтия, потерпев поражение, в бессилии откинулась на спинку своего стула:

– Если что-нибудь произойдет…

– Пациенты и медсестры не животные, Синтия. Они будут способны контролировать себя пока танцуют фокстрот, – отрезала миссис Саймондс.

– Я буду счастлив взять на себя роль сопровождающего-компаньона. В ближайшее время я танцевать точно не буду, – сказал отец Делвин.

– Конечно. И я уверена, что к вам присоединятся отец Билзон и мисс Билзон, также как и я сама, – сказала Миссис Саймондс, – Так что все ваши девушки будут под хорошим присмотром, устраивает ли это вас, старшая медсестра?

– Да, устраивает, – ответила она.

– Так тому и быть. А теперь прошу извинить меня, леди, вынужден покинуть вас: некоторые пациенты из Палаты «А» выразили интерес к изучению Библии, – сказал отец Делвин, затем тяжело поднялся, опершись для этого на спинку стула и на свои костыли.

Мисс Синтия также встала, все еще осуждающе качая головой. Следом вышла из комнаты старшая медсестра, на ее обычно суровом лице играла легкая улыбка.

Как только их оставили одних, миссис Саймондс все же сказала:

– Мисс Аддертон, вы пришли на помощь как нельзя кстати. Ах, как же мне приятно, что я смогла пререиграть мою золовку-комендантшу и победить на ее собственном поле. Однако теперь мне придется обзвонить кучу знакомых, чтобы выяснить, с кем именно на авиабазе вести мне дальше переговоры. А вы, пожалуйста, попросите мисс Педли пригласить на танцы ее приятельниц.

– Вы взаправду имели это в виду? – спросила Стелла.

Миссис Саймондс глянула на нее:

– Будьте добры напомнить также мисс Педли, что ей действительно можно будет гулять в садах в ее свободное время. Она может попросить миссис Диббл разыскать меня, и я сама проведу ее по садам.

– Благодарю вас, миссис Саймондс. Мне кажется, она немного смутилась, потому как навязываться не хотела, но я ей про приглашение напомню.

Выражение лица ее работадательницы, казалось, смягчилось, но миссис Саймондс тут же быстро овладела собой:

– На этом все. Вы можете унести чайный поднос.

Стелла не могла понять миссис Саймондс. Та с одинаковой легкостью могла как похвалить, так и отослать прочь.

Стелла вновь принялась составлять чашки и блюдца на чайный поднос, болезненно осознавая, что не такая грациозна и не настолько бесшумна, как надлежало бы быть правильной служанке. Миссис Саймондс взяла в руки книгу, но не открыла, а вместо этого сказала: – Ваш племянник, похоже, у нас тут вполне обжился.

Стелла резко остановилась. Уставленный чайной посудой поднос был тяжел, от этой тяжести у нее ныли ладони. Она сказала:

– Да. Мэм. Спасибо, что позволили ему остаться.

– Робин им очень увлечен, – сказала Миссис Саймондс.

– Да, – сказала Стелла осторожно.

– На днях они показывали мне представление – пьеску, которую сами сочинили. Пьеса была очень умная. В частности, Бобби – очень талантливый мим.

– Ой, я и не знала. – Смотреть пьеску Бобби ее не пригласил. Или, может, он и звал, но она была чересчур занята, не могла сделать перерыв. – О, мимика у него, как у моей сестры. Джоан всегда отлично перенимала песенки, стоило ей лишь раз услыхать их по радио. Она может петь не хуже, чем Джуди Гарлэнд или Дороти Ламур.

– Каковы планы вашей сестры в отношении мальчика?

– Планы? – переспросила Стелла.

Миссис Саймондс сделала неопределенный жест, помахав рукой:

– Каким она видит его образование? Его будущее?

– Стелла в изумлении вытаращила глаза на свою работадательницу. Бобби был сыном строителя, убитого в бою. А мать Бобби, казалось, больше интересовали танцы, а не материнство. На какое будущее для этого мальчика могла она рассчитывать?

– Полагаю, после школы он пойдет работать, – в конце концов сказала она.

– Мальчик он смышленый. Когда он еще немного подрастет, я смогу помочь устроить его в хорошую школу, – миссис Саймондс замялась, – Конечно, если его матери это будет угодно.

– Спасибо вам. Уверена, Джоан будет за это очень признательна, – солгала Стелла. Она была простой служанкой, такой же, как была до этого ее мать. Вот и все, чего она теперь достигла в жизни, в то время как ее младшая сестрица изо всей мочи рванула из Хайбери Хаус и ничто не тянуло ее назад. Сомнительно было, что Джоан захочет иметь какие-либо дела с хозяйкой поместья теперь, когда она больше не нуждалась в благоволении миссис Саймондс.

– На этом все, мисс Аддертон. Благодарю вас, – проговорила миссис Саймондс, открывая свою книжку.

Стелла, надув губы и низко наклоня голову, вышла из комнаты, оставиы леди предаваться отдыху.