Текст книги "«Драмы». Скандальные истории и трагедии из мира лучшей игры, придуманной человечеством"

День, когда Нигерия потеряла одного из самых талантливых своих футболистов, Самюэля Оквараджи

12 августа 1989 года. Национальный стадион в столице Нигерии Лагосе был переполнен: сто тысяч человек собрались поддержать свою сборную, игравшую в квалификации на ЧМ-1990 против Анголы. Количество зрителей, пришедших на игру, значительно превышало вместимость спортивной арены, но это не смутило фанатов «суперорлов», которые начали собираться у стадиона за шесть часов до начала матча. Огромная толпа болельщиков пела, танцевала и ждала от своей команды только победы.

В отборочной группе С главным соперником нигерийцев в борьбе за выход в плей-офф, решавший, какие две африканские сборные выйдут в финальную часть чемпионата мира, был Камерун. С камерунцами у «суперорлов» были старые счеты: годом ранее Камерун обыграл Нигерию с минимальным счетом в финале Кубка Африканских наций.

Состав молодой нигерийской сборной можно было назвать одним из сильнейших на континенте. Здесь играли будущий лучший бомбардир в истории сборной нападающий Рашиди Йекини, вратарь Питер Руфаи, звезда «Андерлехта» и один из лучших африканских защитников ХХ века Стивен Кеши, защитник «Гента» Августин Эгуавон, поигравший в свое время в московском «Торпедо».

Это была сильная амбициозная команда, показывавшая динамичный и мощный футбол. Нигерия рассчитывала повторить достижение Туниса (1978), Алжира (1982) и Марокко (1986) и пробиться в финальную часть ЧМ-1990. За два месяца до матча против Анголы нигерийцы обыграли Камерун 2:0 благодаря голам Стивена Кеши, на протяжении всей своей карьеры забивавшего большое количество мячей, и нападающего «Локерена» Самсона Сиасиа. Однако поражение от Габона в предыдущем отборочном матче поставило под угрозу выход нигерийцев в плей-офф. Теперь «суперорлам» надо было обыгрывать Анголу и избежать поражения от Камеруна.

* * *

Национальный стадион в Лагосе, закрывавшийся на реконструкцию перед молодежным чемпионатом мира, который должен был состояться в 1991-м, принимал первый матч после перестройки. Номинальная вместимость спортивной арены составляла 55 тысяч мест, однако африканцы допускали наличие стоячих мест, что увеличивало вместимость стадиона до 80 тысяч. В день матча с Анголой здесь собралось сто тысяч человек.

Еще до начала матча давка и сильная жара привели к обморокам. Когда кто-то в стоячем секторе потерял сознание, люди вокруг попытались расступиться, чтобы дать потерпевшему больше воздуха. Это спровоцировало противодействие со стороны фанатов, прижатых к барьерам, огромная толпа начала раскачиваться из стороны в сторону, и люди, обезумев, попытались проломить ограждения. Несколько фанатов упали с трибун и получили тяжелые травмы, по плечам и ребрам других прошли тысячи ног, и на стадионе началась паника. По полю метались полицейские и стюарды, которые не могли добраться до пострадавших, похороненных под огромной массой людей. Наконец болельщики на руках начали передавать тела, которые, как и в «Хиллсборо» несколько месяцев назад, складывали прямо на беговую дорожку.

Медицинского оборудования нескольких прибывших на стадион машин «Скорой помощи» не хватало. Несколько десятков пострадавших попытались временно разместить в помещении физиотерапевта, где было всего три кровати. Пятнадцать тяжело раненных доставили в больницу Лагоса, пять человек погибли. Несмотря на подобную кошмарную прелюдию, матч решили не отменять, и когда на стадионе навели относительный порядок, футболисты обеих команд вышли на поле.

Сборную Анголы, до этого сенсационно сыгравшую вничью с обеими сильнейшими командами группы, Нигерией и Камеруном, недооценивать не стоило. Футболисты хозяев, еще находившиеся под впечатлением от трагедии, разыгравшейся на стадионе, и ощущавшие большую ответственность перед своими болельщиками, сильно нервничали, ошибались в передачах и не могли нащупать свою игру. В середине первого тайма нигерийцы начали играть более уверенно и заработали пенальти, но Йекини промахнулся с точки. На 44-й минуте один из самых забивных защитников в африканском футболе Стивен Кеши замкнул навес с фланга и вывел свою команду вперед.

Во второй сорокапятиминутке «суперорлы» играли осторожно, чаще отходили в оборону и атаковали меньшими силами. За десять минут до окончания матча 25-летний полузащитник нигерийцев внезапно согнулся и рухнул на газон, находясь в тридцати метрах от мяча. Это был Самюэль Оквараджи.

* * *

В отличие от многих других игроков сборной Нигерии, Оквараджи почти не знали на родине. Он покинул страну в 16 лет и отправился в Италию, где изучал международное право. Через два года Самюэль стал игроком молодежной команды «Ромы», параллельно продолжая учебу. С римлянами Оквараджи тренировался около года, а получив высшее образование, отправился в «Динамо Загреб» и в первом же товарищеском матче забил за югославскую команду три мяча. Хорватские ультрас не приняли темнокожего игрока в своей команде, и он перешел в австрийский «Клагенфурт», откуда его купил «Штутгарт».

Руководство немецкого клуба впечатляли дриблинг и креативность молодого полузащитника, но ему надо было набраться опыта для успешных выступлений в Бундеслиге, поэтому Сэм отправился в аренду в «Ульм» из второго дивизиона.

Здесь талант нигерийца раскрылся в полной мере. Трибуны распевали: «Нет Оквараджи, нет «Ульма»!», и полузащитник действительно стал одним из ключевых игроков команды, в первом же сезоне забив 5 голов и отдав 11 голевых передач. При этом на родине Самюэля о нем даже не слышали.

В 1987-м сборная Нигерии совершала турне по Западной Германии. Председателю Футбольной ассоциации Нигерии Джону Обакполору рассказали о талантливом уроженце его страны, и он тут же договорился с тренерами Манфредом Хенером и Полом Гамильтоне о встрече с Оквараджи в расположении сборной. Выяснилось, что футболист и сам писал в ассоциацию с просьбой разрешить ему выступать за сборную страны. Самюэль произвел впечатление на тренерский штаб национальной команды и уже в начале будущего года попал в состав на матч в рамках квалификационного отбора на Олимпиаду против Алжира.

На Кубке Африки-1988 полузащитник стал игроком основного состава сборной Нигерии, и во многом благодаря его усилиям команда дошла до финала. Его гол с дальней дистанции в ворота сборной Камеруна был признан лучшим голом турнира. На Олимпиаде-1988 Нигерия выступила неудачно, и главной целью Самюэля и его партнеров по сборной стало место в финальной части чемпионата мира. Оквараджи по-прежнему оставался незыблемым игроком стартового состава в сборной, хотя играл за нее всего 20 месяцев. Кроме того, футболист успел получить степень магистра юриспруденции – уникальное достижение для такого молодого профессионального игрока, и подписал очень выгодный контракт с «Антверпеном», куда должен был приехать в конце августа, после возвращения из сборной.

* * *

Когда Самюэль Оквараджи оказался на газоне, первым к нему подбежал Самсон Сиасиа и тут же замахал руками, призывая на помощь медицинскую команду.

«Я увидел, как он задыхается, из его рта шла пена, а зубы были крепко стиснуты».

Медики нигерийской сборной вызвали «Скорую помощь». Машина была припаркована на противоположной стороне поля, но водитель не смог ее завести. Четырем боллбоям пришлось подтолкнуть фургон. Оквараджи доставили в ту же больницу, куда незадолго до этого привезли фанатов его команды. Игра тем временем продолжалась.

В больнице полузащитника Самюэля Оквараджи объявили мертвым. Уровень медицины даже в столице Нигерии оставлял желать лучшего, заключение о смерти составляли несколько раз, поэтому неожиданный уход из жизни талантливого футболиста мгновенно оброс слухами. Некоторые говорили, что Сэм умер мгновенно, еще лежа на газоне Национального стадиона, другие сетовали на огромные толпы людей у спортивной арены, услышавших о давке и желавших узнать судьбу своих родственников, из-за которых «Скорая» долгое время не могла добраться до больницы. Кто-то даже обвинял этнических камерунцев, якобы отравивших одну из главных звезд нигерийской сборной.

Официальной причиной смерти назвали сердечную недостаточность, и вскрытие показало, что сердце Оквараджи сильно увеличено в размерах.

Команда и вся нация были потрясены. Стивен Кеши и его партнер по сборной Адемола Адешина отдыхали в лобби отеля после матча, прикидывая шансы своей команды попасть в плей-офф и подбадривая друг друга перед предстоящей игрой с Камеруном. К ним подошел молодой портье и тихо сказал:

«Вы слышали, Сэм Оквараджи умер!» Кеши вскочил и схватил ни в чем не повинного парня за грудки, заорав: «Закрой свой рот! Если ты не прекратишь распространять эти дурацкие слухи, я устрою тебе большие проблемы!»

Перепуганный портье убежал, а Стивен и Адемола поспешили в номер, чтобы посмотреть новости по телевизору. Через пять минут после этого из комнаты Кеши послышался громкий крик. Футболисты не могли поверить, что все, о чем говорили в экстренном выпуске новостей, – правда. На крик прибежал их коллега по сборной Этим Эсин.

«Мы думали, что он просто упал в обморок, и были уверены, что уже через несколько дней он вернется. Все произошло так быстро, я до сих пор не могу поверить, что за несколько минут до своей смерти Сэм бежал вместе со мной в атаку».

Августин Эгуавон признавался, что плакал три дня подряд.

В тот день Нигерия потеряла пять болельщиков национальной команды и одного из ее самых талантливых футболистов. Хоронила их, без преувеличения, вся страна.

15 дней спустя «суперорлы» проиграли Камеруну и не смогли квалифицироваться на ЧМ-1990. Возможно, выход в финальную часть чемпионата мира стал бы данью памяти погибшим. Но этого не произошло, и Нигерия осталась только с болью самого темного дня в ее футбольной истории.

Через 30 лет, к 55-летию Самюэля, Google посвятил футболисту один из дудлов.

Смертельный автогол Андреса Эскобара

«На этом жизнь не заканчивается. Мы должны продолжать работать. Не важно, насколько это тяжело, мы должны вернуться. У нас всего две опции: позволить всеобщим гневу и жестокости разрастаться или переступить через случившееся и стать лучше, чтобы помочь другим. Это наш выбор. Дайте нам, пожалуйста, заработать ваше уважение. Это был потрясающий и необычный опыт. Мы скоро увидимся, потому что на этом жизнь не заканчивается».

Эти слова написал вице-капитан сборной Колумбии Андрес Эскобар для газеты El Tiempo, Богота, после вылета колумбийцев с ЧМ-1994 в США. Через месяц он будет убит.

* * *

Несмотря на циников-журналистов и скептицизм спортивных обозревателей, предположение Пеле, что сборная Колумбии сможет пробиться как минимум в полуфинал чемпионата мира, никого не удивило. Но весь мир был в шоке, когда в ночь на 2 июля 1994 года на парковке ночного клуба в Медельине, Колумбия, прозвучало шесть выстрелов. Этот звук облетел всю планету, оставив неравнодушными миллионы футбольных болельщиков, которые в ужасе узнали, что капитан сборной Колумбии был убит, получив шесть пуль в спину, в качестве мести за его косвенное участие в вылете национальной команды с Мундиаля, который к тому времени еще не завершился. Казалось, не может быть преступления отвратительней, чем убийство за случайно забитый автогол.

El Cabalero, футбольный джентльмен и спокойный, дисциплинированный спортсмен, Андрес Эскобар был одним из лидеров золотого поколения колумбийской сборной, приехавшей на чемпионат мира 1994 года в США и пропустившей всего два мяча на групповом этапе. Пеле вовсе не витал в иллюзиях: колумбийцы действительно были чертовски хороши. В последнем матче квалификации против сборной Аргентины, в котором их противникам нужна была только победа, сборная Колумбии играла так вдохновенно, что была удостоена оваций от фанатов «бело-голубых», которые были разгромлены в Буэнос-Айресе со счетом 5:0, после чего Аргентина была вынуждена пробираться в финальную часть чемпионата мира через стыки с Австралией.

Из 26 матчей, предшествовавших ЧМ-1994, Колумбия проиграла лишь один. Тренер «кофейщиков» Франциско Матурана настаивал, чтобы его игроки проявляли свою индивидуальность на поле, и получал богатые дивиденды от великолепно одаренных футболистов, среди которых выделялись Карлос Вальдеррама, Фрэдди Ринкон, Алексис Гарсия и Фаустино Асприлья, основной квартет в составе сборной, которая в то время оставалась практически неизвестной за пределами Южной Америки. Это была середина 90-х, когда футбол все еще не окутывал земной шар сетью тематических блогов, спутниковых телеканалов и HD-стримингом в интернете, так что имена многих талантливых южноамериканских игроков были абсолютной экзотикой для большинства футбольных болельщиков.

* * *

В то время Колумбия была не слишком привлекательной страной с социальной точки зрения, а город Медельин все еще был в состоянии перманентного напряжения после убийства Пабло Эскобара – однофамильца футболиста сборной Колумбии и главы многомиллиардного наркокартеля. Несмотря на свой криминальный статус, Пабло был любим многими бедняками, которым давал еду, кров и работу – криминальную, естественно. Он также строил футбольные поля и тренировочные школы, через которые прошли в свое время многие из тех, кто выступал потом на чемпионате мира в США.

Еще Эскобар владел футбольной командой «Атлетико Насьональ», где продажи билетов и абонементов за наличные, а также трансферы игроков помогали ему отмывать десятки миллионов долларов. Другие картели следовали его примеру, и в конце 80-х футбол в Колумбии финансировался исключительно продажами наркотиков и последующими операциями с выручкой от этих продаж. Зарплаты футболистов росли, что позволило многим из талантливых колумбийских спортсменов остаться играть на родине, вместо того чтобы уезжать в третьеразрядные клубы из не самых сильных чемпионатов в поисках лучших условий для жизни. «Насьональ» выиграл Кубок Либертадорес в 1989 году, и одним из тех, кто поднимал главный южноамериканский трофей над головой, был игрок «Атлетико» Андрес Эскобар.

Его однофамилец Пабло был ответственен за убийства судей, политиков, около 500 полицейских, как минимум одного рефери и сотен бойцов из других картелей, что в итоге привело его в руки властей. Он содержался в тюрьме Катедраль, которая стала его персональным убежищем и была построена на его собственные деньги. Здесь власти пообещали Пабло послабления, если он согласится выдать каналы поставок наркотиков и раскрыть основных участников своего и чужих наркокартелей и схемы их работы. Здесь его навещали колумбийские футболисты, которых в обстановке строжайшей секретности привозили на свидание с Эскобаром по его личной просьбе.

Однажды, в конце 1991 года, знаменитый колумбийский вратарь Рене Игита (исполнитель «удара скорпиона») сделал большую глупость, остановившись поболтать с журналистами по дороге в тюрьму к Эскобару. Эта оплошность дорого обошлась голкиперу и стоила ему места в воротах сборной на чемпионате мира – Игита был арестован по надуманному обвинению в косвенном участии в банде, промышлявшей киднеппингом и вымогательствами. Естественно, реальными причинами этого задержания послужили совсем другие вещи, а именно попытки властных структур скрыть тот факт, что настолько известная и публичная фигура запросто вхожа в камеру одного из самых опасных преступников своего времени, по иронии судьбы разыскиваемого как раз в США, куда вскорости должна была отправиться сборная Колумбии…

ESPN снял документальный фильм «Два Эскобара», в котором попытался отследить пересечения жизненных линий Андреса и Пабло. Рене Игита, давший интервью журналистам телеканала, сказал, что видит в Пабло Эскобаре как плохое, так и хорошее. Андрес, в свою очередь, был подавлен самой необходимостью иметь какие-либо отношения с самым известным наркоторговцем ХХ века.

«Мария, я не хочу идти к нему, но у меня нет выбора», – говорил он сестре.

Вскоре эта необходимость отпала: Пабло Эскобар, до которого дошли слухи о том, что правительство собирается ужесточить условия содержания и отменить сделку со следствием, бежал из своей комфортабельной тюрьмы и был убит второго декабря 1993 года, через день после того, как ему исполнилось 44.

Ответственными за это убийство, которое больше походило на казнь, стала группа людей, которую называли Los Pepes – «пестрое сборище», в которое входили члены картеля Кали, который крышевала полиция, специальные отряды вооруженных сил Колумбии и США, а также несколько человек из картеля самого Эскобара, которых поставили перед выбором: либо они находят своего босса, либо будут убиты при попытке к бегству. Несмотря на свою разветвленную сеть доносчиков, сочувствующих и просто подкупленных «нужных» людей, Эскобар был довольно быстро найден и застрелен полицией, несмотря на сообщения, что пуля, прервавшая его бурную жизнь, была выпущена им самим. Если колумбийское правительство полагало, что смерть наркоторговца послужит сигналом к завершению жестокой войны между бандами в Медельине, оно сильно ошибалось. В городе и его окрестностях воцарилась анархия.

* * *

«Когда Пабло умер, город стал просто неподконтрольным, – говорил кузен Эскобара, Гавира, в интервью для документального фильма ESPN. – Босс был мертв, и каждый мало-мальски влиятельный человек попытался стать боссом. Пабло запрещал киднеппинг и управлял своей подпольной империей железной рукой. Любая нелегальная деятельность в округе визировалась им». Когда Эскобара не стало, никаких разрешений больше не требовалось. Гавиру поддерживал тренер «Атлетико Насьональ» и колумбийской сборной Матурана: «Закон босса – это закон его земли. И когда Пабло Эскобар умер, ты должен был быть начеку даже во время сна. Ты не мог доверять ни одному человеку. Каждый полицейский, встреченный тобой на улице, мог быть как хорошим, так и плохим». На фоне непрекращающегося огня и взрывов, сделавших Медельин зоной повышенной опасности, Колумбия отправила свою национальную сборную на чемпионат мира 1994 года в США.

«Сложно оставаться сконцентрированным на футболе, но я нахожу мотивацию в предстоящих хороших вещах, – сказал 27-летний Андрес Эскобар, который обручился со своей подругой Памелой Каскардо и принял предложение «Милана» о трансфере. – Я стараюсь читать Библию каждый день, мои две закладки – это фото матери и фото моей невесты».

Сейчас это выглядит довольно наивно и даже немного смешно, но Андрес верил, что спорт сможет остановить насилие, разрушающее страну и город, которые он очень любил.

«Он относился к футболу как к школе жизни, в которой можно научиться ценить все человеческое и быть толерантным ко всему, что тебя окружает, – сказал друг Эскобара Сезар Веласкес. – Научиться побеждать, терпеть поражения, воспринимать спорт почти как объединяющую всех религию. Андрес всегда оставался верным своим идеалам».

Несмотря на большое количество очень талантливых футболистов и надежды, которые возлагала на них вся страна, сборная Колумбии начала свою кампанию на ЧМ-1994 с поражения от сборной Румынии со счетом 3:1. У румын выделялись голкипер Богдан Стеля, легенда футбола Георге Хаджи и нападающий Флорин Рэдучою.

«Это поражение послужило началом психологического кризиса, к которому команда не была готова, – говорил Веласкес. – Многие из тех, кто ставил на Колумбию, потеряли большие деньги, и сформировалась группа людей, так называемая „черная рука”, которая выражала свое недовольство игрой сборной».

Выражение недовольства вылилось в оскорбительные надписи, которые попали в телетрансляцию в номерах игроков сборной, когда кто-то взломал внутреннюю гостиничную сеть. Ребенок защитника сборной Луиса Эрреры был похищен, а затем возвращен в дом футболиста в Медельине, и сразу после игры с Румынией игроку сообщили, что его брат погиб в автокатастрофе. Можно только догадываться, в каком состоянии были все эти молодые футболисты, приехавшие на чемпионат мира защищать флаг своей страны, жизнь которых в одночасье превратилась в кошмар. Признанный лидер команды, Андрес Эскобар, несмотря ни на что, поддерживал своих товарищей по сборной.

«Этой ночью Андрес был со мной, – рассказывал Эррера. – Я хотел сдаться и уехать домой, но он сказал, что страна зависит от нас и что мы должны показать все, на что мы способны на этом чемпионате».

Подготовка сборной Колумбии ко второму матчу на турнире против хозяев чемпионата была далека от идеальной, но команда оставалась спокойной, по крайней мере внешне.

«Мы сыграли миллион товарищеских матчей против сборной США и выиграли их все», – говорил полузащитник Лионель Альварес. Город Медельин превратился в огромную свалку, где прямо на дорогах догорали десятки машин, блестели осколки выбитых из окон домов стекол, повсюду виднелись пятна крови, которую не успевали замывать. Флорида в тысячах километрах оттуда казалась безопасным убежищем, но вовсе не была таковым. Тренер Франциско Матурана плакал на предматчевой встрече со своими футболистами. Они получили огромное количество угроз, в том числе обещание убить всех и каждого, если ветеран команды Габриэль Гомес появится на поле в стартовом составе.

«Гомес был ключевым игроком, но они вынудили меня», – рассказывал Матурана.

* * *

Фаустино Асприлья, звезда «Пармы» и «Ньюкасла», вспоминал мертвую тишину на этой встрече. Футболисты не могли сказать ни слова, парализованные страхом за себя и свои семьи. «Так, – заключал Матурана, – мы вышли на поле». То ли из-за всего этого террора, то ли несмотря на него, сборная Колумбии обрушилась всей своей мощью на сборную США с первой же минуты встречи.

«Мы атаковали со всех возможных направлений, но мяч просто не шел в ворота», – вспоминал Адольфо Валенсия. «Мы продолжали атаковать раз за разом, но никак не могли забить», – соглашался Альварес.

И на 22-й минуте матча психологическое напряжение разорвало оковы концентрации колумбийцев.

В попытке прервать кросс Джона Харкса в штрафную с левого фланга Андрес Эскобар бросился под мяч и срезал его в собственные ворота, мимо уже перенесшего свой вес на другую ногу голкипера Колумбии Кордобы. Через несколько секунд, не в силах осознать случившееся, Андрес рухнул на траву, обхватив голову руками. Это был первый автогол за всю его карьеру, и футболист даже не представлял себе всех его последствий. В Медельине его девятилетний племянник, смотревший игру по телевизору, не сомневался в том, что произойдет с его дядей.

«Мамочка, они убьют Андреса! – рассказывала сестра Эскобара создателям фильма. – Я ответила: нет, солнышко, люди не убивают за ошибки. Все в Колумбии любят Андреса».

Его действительно любили товарищи по команде, и никому из них даже в голову не пришло винить Эскобара в пропущенном голе.

«Он должен был сыграть в мяч, и, к сожалению, мяч залетел в ворота, – говорил полузащитник Алексис Гарсия. – Я видел лицо Андреса в этот момент и почувствовал, как ему больно».

Эрни Стюарт забил второй гол сборной США на 52-й минуте, и лишь на последней минуте матча Валенсия сумел отыграть один мяч. В последнем раунде групповой стадии Колумбия обыграла Швейцарию 2:0 на стадионе в Пало Альто, но поражение США в матче с Румынией определило судьбу южноамериканцев.

«Это очень трудный момент, – сказал тогда Эскобар. – Не только из-за ошибки, которую я допустил, но и из-за результатов всех этих игр в целом, наша команда не смогла оправдать возложенных на нее ожиданий».

Эскобар был уничтожен вылетом Колумбии с чемпионата мира и своим вкладом в этот вылет, который он никогда не смог бы посмотреть по телевизору. Семья и друзья подготовились к его возвращению в Медельин и делали все, чтобы хоть немного поднять его настроение. Сезар Веласкес убедил его написать колонку «Жизнь не заканчивается» в El Tiempe.

«Он перестал бояться, – говорит его невеста. – Были предупреждения, но Андрес был молод и полон жизни. Он хотел жить так, как он привык. Если бы я смогла оставить его дома в ту ночь!»

* * *

Та ночь. Последняя ночь в его жизни. Эскобар решил выйти куда-нибудь с друзьями, в первый раз после своего возвращения из Штатов. Он позвал с собой Эрреру, который благоразумно предложил ему никуда не ходить, советуя залечь на дно еще на некоторое время. Матурана также попросил Эскобара воздержаться от появлений на публике.

«Я сказал ему, что улицы опасны, что конфликты не улажены и город до сих пор полыхает. Андрес, оставайся дома, сказал я ему. Но он ответил: „Нет, я должен выйти к своим людям”».

Согласно вездесущим папарацци, Эскобар вышел не к тем людям. До прибытия в медельинский бар El Indio со своими друзьями он выпил пару коктейлей в другом заведении, где несколько молодчиков принялись оскорблять его, поднимая тосты за США, в пользу которых он ошибся. Эскобар покинул заведение, но четверо самых рьяных из них последовали за ним, выкрикивая оскорбления, среди которых самым частым было maricón («педик»). Андрес направился к своей машине, пытаясь объяснить по дороге, что его автогол был простой ошибкой, но уже и так напряженная ситуация накалилась до предела, один из оскорблявших футболиста вытащил пистолет и начал стрелять. Шесть пуль вошли в спину Эскобара, и он упал на колесо своей машины. Вызвали «Скорую», но было уже поздно. Через 30 минут Андрес Эскобар был мертв.

Почти сразу после стрельбы, которая тут же была признана журналистами местью людей, поставивших большие деньги на сборную Колумбии и потерявших их, двое свидетелей назвали номер одной из машин, на которых скрылась группа людей, ответственных за это убийство. Автомобиль был зарегистрирован на Педро и Хуана Галлон, наркокурьеров, которые ушли из картеля Пабло Эскобара и примкнули к Pepes. Согласно показаниям Веласкеса Васкеса, бывшего киллера в картеле Пабло, отсидевшего 23 года в тюрьме, Галлоны отправились к Карлосу Кастано, одному из лидеров радикального правого движения в Колумбии, связанного, как и все в этой стране, с наркокартелями, и заплатили ему 3 млн долларов, чтоб подкупить судебное производство по этому делу и направить следствие по следам одного из их охранников, который присутствовал при стрельбе. Осталось неизвестным, нажимал ли тот курок собственноручно, однако Умберто Кастро Муньос был признан виновным в убийстве Андреса Эскобара и приговорен к 43 годам тюремного заключения, из которых отсидел лишь 11 и был выпущен досрочно за хорошее поведение. Его работодателям, Галлонам, не было предъявлено никаких обвинений.

Несмотря на многочисленные доказательства обратного, Васкес настаивал, что убийство Эскобара не было местью проигравших большие деньги бандитов.

«Ошибка Андреса задевала чувства этих людей, а когда он начал оправдывать себя и команду, эго Галлонов не могло этого выдержать. После смерти Пабло Эскобара у футболистов не осталось могущественного защитника, и Галлоны не могли позволить кому бы то ни было, пусть даже и Андресу, отвечать им. Это никак не связано со ставками, это было сражение, когда слова переросли в пули, вот и все».

Более 120 тысяч колумбийцев пришли проводить тело футболиста в последний путь. Эскобар покоился в деревянном гробу, покрытом флагом клуба «Атлетико Насьональ», который был выставлен для прощания на медельинской баскетбольной арене. На похоронах Андреса президент Колумбии Сезар Гавирия сказал, что футболист стал жертвой «абсурдной жестокости», поразившей страну. Крики «Правосудия! Правосудия!» сопровождали гроб с телом на протяжении всей похоронной процессии. Позже друг Эскобара Сезар Веласкес писал, что они плакали, «единые в нашей боли, вознося небесам молитвы о душе Андреса Эскобара и душе колумбийского спорта». Плачущие болельщики бросали цветы под колеса катафалка, а на кладбище, расцвеченном флагами Колумбии, более 15 000 человек проводили гроб к месту упокоения защитника национальной сборной.

Прошло четверть века, и Андрес Эскобар до сих пор остается известным всему миру как колумбийский футболист, жестоко убитый за автогол. Но это слишком упрощенное суждение, которое приводит в ярость бывшего тренера колумбийской сборной Франциско Мантурану.

«Наше общество уверено, что футбол убил Андреса. Но Андрес – это футболист, которого убило наше общество».

«На этом жизнь не заканчивается», – написал Андрес Эскобар в своем приветственном обращении к своей стране, флаг которой он так хотел покрыть почестями и причитающейся ему славой.

Однако спустя всего несколько дней эта газетная колонка стала его прощанием с народом Колумбии.