Текст книги "«Драмы». Скандальные истории и трагедии из мира лучшей игры, придуманной человечеством"

Невероятная судьба и трагический конец одного из главных голеадоров «Ньюкасла» и «Челси» Хью Галлахера

«Видали Хью Галлахера, крошку-шотландца,

Лучшего центрфорварда из всех, что были у «Ньюкасла»?

Если он не забьет гол, мы посадим его на пособие по безработице

И отправим обратно в Шотландию, откуда он приехал!»

Кричалка фанатов «Ньюкасла» на «Сент-Джеймс Парк», вторая половина 1920-х.

Северо-восток Англии всегда был одним из очагов притяжения для лучших английских футболистов ХХ века, а клубы из местных городов могут похвастаться множеством превосходных форвардов. Болельщики «Ньюкасла» с ходу назовут вам двух величайших английских голеадоров команды, родившихся в этом регионе: Джеки Милберна и Алана Ширера.

Но до них главным бомбардиром «сорок» был легионер, перебравшийся на 200 километров южнее своего родного Беллшилла, человек, триумф и трагедия которого сейчас почти забыты, однако его история достойна того, чтобы быть рассказанной.

* * *

Хью Галлахер родился зимой 1903 года в строгой протестантской семье. Его матерью была уроженка Шотландии, а отец переехал в Беллшилл из Ирландии в поисках работы на угольных шахтах. Мальчик воспитывался в глубоком почтении к протестантской религии, что не помешало ему дружить с католиками. В числе последних оказался будущий полузащитник «Арсенала», один из лучших игроков в истории «канониров» Алекс Джеймс.

В 15 лет Галлахер, как и все его сверстники, отправился работать в шахту, делая десятичасовые смены, после которых старался не пропускать тренировки юношеской команды «Таннохсайд Атлетик». Постепенно футбол стал занимать все больше времени, Хью получил вызов в молодежную сборную Шотландии и с облегчением оставил работу в шахте, когда только что образованный клуб «Куин оф зе Саут» предложил ему 30 фунтов в качестве подписного бонуса и зарплату в пять фунтов в неделю (около трехсот долларов в наше время).

В дебютном матче за «Королеву Юга» Хью сделал покер, а затем довел количество забитых мячей до девятнадцати всего в девяти матчах. Но в том же году Галлахер сменил клуб. Во время отпуска нападающий заболел воспалением легких, и пока он лежал в больнице, на него вышли представители клуба «Эйрдрионианс», в отличие от «Королевы» выступавшего в шотландской лиге. Футболист сразу согласился на переход.

Небольшой рост (164 см) не помешал молодому нападающему тут же завоевать место в основном составе и стабильно забивать больше двадцати голов за сезон. Когда Хью исполнилось 22, к руководству «Эйрдри» обратились представители «Ньюкасла», в то время искавшего усиления для атаки. Фанаты шотландского клуба были в ярости, но сумма, предложенная за форварда, для тех лет была невероятной: 6500 фунтов (около полумиллиона долларов в наше время). В декабре 1925 года Галлахер отправился в Ньюкасл.

* * *

Казалось, судьба явно благоволила форварду: талантливый парень из шотландской глубинки за баснословные деньги отправился в один из лучших клубов Англии, где тут же завоевал горячую любовь болельщиков. Однако за этим благополучным фасадом скрывалась настоящая трагедия.

В 17 лет после пылкого романа Галлахер женился на католичке Энни Макливани, с которой познакомился на шахте. Для многих супружеская жизнь – это начало новой главы в жизни. Хью не был исключением, правда, по очень печальной причине. Первый ребенок молодой пары трагически погиб, когда ему не исполнилось и года. Галлахер еще до этого любил выпить, а после ужаса, обрушившегося на его семью, запил по-настоящему. Несмотря на то что у Энни и Хью родился второй сын, их брак фактически распался и продержался после этого всего полтора года.

Судьба Джеки Галлахера, сына Энни и Хью, также сложилась не слишком удачно. Талантливый футболист, он начал играть за «Селтик» в годы Второй мировой войны, забивая немало мячей, но тяжелая травма оставила его без большого футбола в 24 года. Джеки удалили коленный хрящ, и нападающий, наколотивший за «Селтик» больше 70 голов, был вынужден завершить карьеру.

Но вернемся к его отцу. Переезд в Англию должен был многое изменить в жизни Хью, однако со старыми привычками расстаться нелегко. Он много забивал и был известен как страстный футболист, радостно ввязывающийся в любые стычки на поле. Однажды во время матча Галлахер яростно спорил с рефери, но к концу встречи, казалось, успокоился. Когда нападающий отправился в подтрибунные помещения, чтобы поговорить с арбитром, он увидел, как тот наполняет себе горячую ванну (в те годы это была обязательная процедура после матчей в холодное время года). Не сдержавшись, Хью подскочил к рефери и толкнул его в воду прямо в одежде.

Несмотря на то что Хью и Энни расстались, официально их развод оформлен не был. Форвард обнаружил, что его постоянно тащат в суды, которые обходились ему в астрономические суммы, съедавшие большую часть заработанных футболом денег. Галлахер продолжал участвовать в разного рода скандалах и все чаще прикладывался к бутылке. Во время турне с «Ньюкаслом» форварда и нескольких его товарищей обвинили в том, что они вышли на поле пьяными. Хью опровергал эти обвинения, утверждая, что просто прополоскал рот виски перед матчем – это якобы помогает дыханию. Кульминацией турне стал матч со сборной чемпионата Венгрии, уничтожившей «сорок», – 4:1. Сам Галлахер оказался на грани депортации после драки во время игры.

* * *

Несмотря на противоречивое поведение, фанаты «Ньюкасла» прощали своему форварду все. В 23 года Галлахер уже был капитаном команды. Его хет-трики в ворота «Тоттенхэма» и «Эвертона» и дубль в последней домашней игре сезона помогли «сорокам» завоевать чемпионство в сезоне-1926/27 – и «Ньюкасл» до сих пор не смог повторить этого успеха. В том же сезоне шотландец поставил «вечный» рекорд клуба по количеству голов в чемпионате за один сезон, наколотив 36 мячей в 38 матчах.

На международном уровне форвард играл также блистательно. Он был частью команды «Волшебников Уэмбли» – прозвище сборной Шотландии, победившей англичан в гостевом матче со счетом 5:1. Старый школьный друг Галлахера Алекс Джеймс оформил дубль, еще три мяча забил футболист «Хаддерсфилда» Алекс Джексон. Любопытно, что все пять атакующих игроков Шотландии были довольно низкими – рост самого высокого из них не превышал 170 см. Тартановая армия выиграла все шесть матчей, в которых Джеймс и Галлахер играли вместе.

В 1930-м пост тренера «Ньюкасла» занял нападающий клуба Энди Каннингэм, с которым Галлахер часто и регулярно ссорился как на поле, так и вне его. Шотландца манили огни Лондона, и вместе с двумя соотечественниками, Алексом Джексоном и Алеком Чейни, он отправился в «Челси». Сумма трансфера составила 25 тысяч фунтов (около двух миллионов долларов в наше время). Хью становился лучшим бомбардиром клуба в каждом из четырех сезонов, что он провел в лондонской команде, и по голевому ратио до сих пор остается вторым нападающим в истории «Челси» после легендарного Джимми Гривза.

Но поведение форварда, морально и материально истощенного бесконечными судебными тяжбами, по-прежнему оставляло желать лучшего.

Он был завсегдатаем лондонских пабов, где с удовольствием пил вместе с фанатами, а потом отправлялся гулять по ночному городу в поисках приключений. Одна из таких прогулок закончилась дракой с болельщиками «Фулхэма». На поле Галлахер также не сдерживал эмоций и после нападения на рефери получил двухмесячное отстранение от футбола и солидный штраф. В 1934-м Хью объявил себя банкротом, после чего его продали в «Дерби Каунти», а весь подписной бонус футболист перечислил суду в счет издержек. В том же году Энни наконец дала ему развод.

* * *

Всего через несколько месяцев после прибытия в «Ньюкасл» форвард познакомился с 17-летней девушкой Ханной Андерсон, влюбился и стал жить с ней вместе, хотя пожениться они смогли лишь через девять лет.

Именно тогда Галлахер, освободившийся от бесконечных судебных тяжб, казалось, остепенился. Он практически перестал пить, по-прежнему много забивал и был счастлив, играя даже за такие небольшие клубы, как «Ноттс Каунти» и «Гримсби Таун». У них с Ханной родилось трое детей, и несмотря на непростую финансовую ситуацию (футболисты в те годы получали единую, довольно невысокую зарплату), семья жила дружно и счастливо.

После начала Второй мировой войны, когда регулярные футбольные соревнования приостановились, 36-летний Галлахер завершил карьеру и впоследствии, не имея никаких сбережений, был вынужден работать на разных, порой черных работах. Он ненадолго стал спортивным журналистом, но после ряда откровенных высказываний о «Ньюкасле» ему запретили появляться на «Сент-Джеймс Парк», и его писательская карьера сошла на нет.

В 1950-м в семье нападающего произошла очередная трагедия: от сердечного приступа скоропостижно скончалась Ханна, которой едва исполнился 41 год. Галлахер не смог справиться с этой потерей и вновь начал пить, постепенно превращаясь в настоящего алкоголика. Несмотря на тягу к спиртному, Хью до 52 лет с удовольствием принимал участие в ветеранских и благотворительных матчах, неизменно вызывая овации у восхищенных зрителей.

* * *

Кризис случился через семь лет после смерти Ханны. Во время ссоры со своим сыном-тинейджером Мэттом бывший форвард швырнул в него стеклянной пепельницей и попал ему в голову, вызвав кровотечение.

Другой сын Галлахера, Хью-младший, позже говорил в одном из интервью:

«По сути, это была домашняя ситуация, которая немного вышла из-под контроля, и ее следовало оставить так. Но сосед, прибежавший на крики, спросил, не надо ли вызвать полицию, и я, даже не подумав, ответил согласием. Если бы я дал себе хотя бы минуту на размышления, я бы не сказал этого. Да, я был очень расстроен, но я определенно не был готов к таким ужасным последствиям».

Дело о домашнем насилии было передано в суд, и через несколько недель Галлахер окончательно перестал походить на вменяемого человека. Он бродил по улицам со стеклянными глазами, и, несмотря на то что многие люди, включая игроков и сотрудников «Ньюкасла» пытались поддержать его, заверяя, что не верят скандальным статьям в прессе, бывший нападающий никого не слушал.

Ему запретили приближаться к Мэтту, а Хью-младший, терзаемый чувством вины, избегал отца. В редкие часы просветления Галлахер общался с несколькими старыми друзьями и сказал одному из них:

«Сейчас уже нет смысла бороться с этим. Они поймали меня. Моя жизнь кончена. Бесполезно сражаться, если точно знаешь, что проиграешь».

Слушание дела в Магистратском суде Гейтсхеда было назначено на 12 июня 1957 года. За день до этого Галлахер отправил короткое сообщение коронеру, в котором выражал раскаяние по поводу совершенного им поступка, написав, что «если бы я дожил до ста лет, я никогда бы не смог себя простить за то, что причинил боль Мэтти».

В тот день Хью бесцельно бродил по улицам города, не ответив на приветствия нескольких знакомых, попавшихся ему навстречу. Затем он отправился к пешеходному мосту через железнодорожную линию Лондон – Эдинбург. Двое рабочих видели, как Галлахер ходил взад-вперед, плакал, говорил сам с собой и стучал кулаками по перилам моста. Затем он быстро спустился на рельсы и встал перед идущим со скоростью 100 км/ч экспрессом, покончив с собой.

* * *

Хью Галлахер наколотил за свою 18-летнюю карьеру больше 450 голов, став одним из лучших нападающих в истории «Челси», «Ньюкасла» и сборной Шотландии. Его миниатюрная фигура, резкие движения, сумасшедшие удары по воротам, скорость и невероятное обращение с мячом вызывали хаос среди огромных защитников – невиданный прежде стиль, ярче всего проявившийся много лет спустя, когда в 2005-м в Испании засверкала звезда одного аргентинца.

Капитан сборной Франции и пособник нацистов, казненный за измену: история Александра Виллаплана

Следующий день после Рождества 1944 года. Вторая мировая война близится к концу. Четыре месяца назад французское «Сопротивление» при поддержке союзных войск освободило Париж, начав восстание против фашистов в ответ на высылку и казнь партизан, евреев и просто «неблагонадежных». После страшных лет, когда парижане были вынуждены жить в подчинении у немцев, жители французской столицы могли наслаждаться воздухом свободы. Все, кроме одного человека.

Когда весь город праздновал, этот человек стоял на коленях с завязанными глазами у стены форта Монруж. Он не засомневался в своих убеждениях, а его лицо, даже скрытое повязкой, оставалось таким же бесстрастным, как и его голос, прозвучавший твердо, когда он отказался от последнего слова. Расстрельная команда прицелилась в 39-летнего предателя, осужденного за государственную измену и многолетние издевательства над соотечественниками. Он сотрудничал с нацистами, отправляя евреев в концлагеря, отлавливая и подвергая невероятным пыткам членов французского «Сопротивления», издеваясь над своими пленниками с изощренным садизмом. Этот человек заслуживал смерти.

Présentez armes… En joue… Feu!

Пули пронзили его тело, и предатель умер – слишком легко, слишком быстро, по мнению тех, кому посчастливилось остаться в живых после встречи с ним в военные годы. Но это был не обычный коллаборационист, которых в немалом количестве расстреливали по всей стране после освобождения от фашистов. Когда-то этого человека знал не только весь Париж, но и вся Франция. Женщины мечтали о его ласках, мужчины искали его дружбы, а любители футбола с удовольствием пересказывали друг другу его подвиги на поле.

Это был Александр Виллаплан, полузащитник и капитан французской сборной на первом чемпионате мира, который проходил в 1930 году в Уругвае.

* * *

Виллаплан родился во французском Алжире в 1905 году в рабочей семье, которая не слишком стремилась дать ему классическое образование, предпочитая, чтобы мальчик как можно раньше начал помогать семье материально. В 16 лет Александр в поисках заработка перебрался на южное побережье Франции, где жил его дядя. Здесь юноша окунулся в новую, кардинально отличавшуюся от прежней жизнь, которая в отличие от сонного провинциального Алжира казалась молодому выходцу из семьи рабочих иммигрантов поистине сказочной.

20-е годы во Франции часто называли Années folles («сумасшедшие годы»). Страна до сих пор не оправилась от последствий Первой мировой войны, где погибло 1,3 млн французов – самые большие потери в процентном соотношении к количеству населения среди всех воюющих стран. Во время второго премьерского срока Раймона Пуанкаре было проведено несколько реформ и потрачены миллиарды на восстановление городов, особенно на северо-востоке страны. В Париже расцвела культура уличных кафе, где художники-авангардисты, писатели и философы часами искали вдохновение, называя эти помещения «комнатами для идей», и соблюдали строгую диету из кофе и сигарет. Течение ар-деко привлекало все больше и больше последователей в архитектуре, живописи, моде, став символом изысканности и гламура того времени. Années folles во Франции совпали с настоящим бумом джаза в Америке, так что вскоре парижские буржуа уже наслаждались кабаре, ночными клубами, казино и прочими радостями столичной жизни.

Сложно даже представить, насколько далека была эта бурная, переливающаяся манящими огнями, нескончаемая ночная вечеринка от того образа жизни, который вел Виллаплан до переезда во Францию. Возможно, именно этот контраст между пресным, серым, рабочим Алжиром и яркой, оглушающей, блестящей Францией и сформировал его мировоззрение. Садистская жестокость пока дремала в этом человеке, но жажда денег и красивой жизни начала проявляться сразу же после переезда. Футбольная карьера Александра началась с успешного просмотра в молодежную команду клуба «Сет» из одноименного города в Лионском заливе. В то время ей руководил шотландец по имени Виктор Гибсон, личность довольно загадочная.

Родившись то ли в 1881-м, то ли в 1882-м, Гибсон, согласно отрывочным сведениям, поиграл в шотландских клубах «Гринок Мортон» и «Фалкирк», прежде чем отправиться в испанский «Эспаньол». Доподлинно известно, что в «Сет» он попал в качестве футболиста в 1912-м, а уже через два года стал играющим тренером (ему тогда было не больше 23 лет), пребывая в этом двойном статусе до 1924 года. Несмотря на столь скудные биографические данные (неизвестны даже дата и место его смерти), нет сомнений, что Гибсон оказал неизмеримое влияние на «Сет», заложив основу первой команды в истории Франции, которая сделала золотой дубль, выиграв Кубок и чемпионат страны в 1934-м. Именно при Викторе, фанате «Селтика», клуб утвердил новую форму – белую в зеленую полоску, – в которой играет до сих пор, несмотря на понижение в статусе до любительского. Шотландский тренер разглядел в скромном с виду худощавом пареньке большой талант и пригласил Виллаплана в свой клуб. Под чутким руководством Гибсона будущий капитан сборной Франции сделал первые шаги в большом футболе и уже вскоре играл за основной состав «Сета», хотя ему едва исполнилось 17. Юноша вроде был благодарен тренеру, но, находясь среди товарищей, нередко отпускал в адрес наставника насмешливые комментарии, называя его «трамплином к богатству» и «лестницей в небо».

* * *

В отличие от Британии, профессионализм все еще был чужд французскому футболу. Игроки не могли получать официальную зарплату, и поэтому оформлялись на фиктивные должности в администрацию клуба. Подобные махинации стали настоящей школой мошенничества для Виллаплана, обладавшего, помимо футбольного мышления, задатками настоящего преступного стратега. В 18 лет, к примеру, полузащитник попросил у своего клуба чуть ли двукратного увеличения зарплаты и получил ожидаемый отказ. Тогда футболист, не связанный с «Сетом» официальным контрактом, отправился в команду из второго дивизиона – «Вержез», которая тогда финансировалась компанией по производству минеральной воды «Перрье». После просмотра и нескольких товарищеских матчей Виллаплан тут же получил требуемое. «Сет» попытался вернуть Александра, но тот попросил уже в три раза больше, чем получал раньше, – и добился своего, поскольку был действительно талантливым игроком с большим потенциалом, но при этом не менее талантливым манипулятором.

После этой комбинации молодой Виллаплан понял, что может зарабатывать огромные по тем временам деньги, но его алчность была бездонной пропастью, привлекавшей полузащитника, который не мог оторвать взгляда от ее черных глубин. В 1924-м в полуфинале Кубка Франции на Александра обратил внимание тренер молодежной сборной, в которой футболист провел несколько матчей, пока не дебютировал в 1926-м за главную национальную команду в матче с Бельгией (4:3). За четыре года Виллаплан сыграл за сборную 26 матчей.

Когда футболисту исполнилось 22, он решил, что пора сменить клуб. Главным претендентом на талантливого хавбека стал «Ним», который и выиграл борьбу за игрока, предложив очередную фиктивную должность с очень привлекательным окладом. До того момента, когда футбол во Франции приобретет профессиональный статус, оставалось еще несколько лет, но это мало волновало Виллаплана. Но в том же году футболист впервые столкнулся с травмами, которые оставили его за бортом национальной сборной, безвольно проигравшей португальцам (0:4), испанцам (1:4) и англичанам (0:6). Впрочем, когда казалось, что ниже падать уже некуда, в Будапеште прошел выставочный матч «Ференцвароша» против сборной Франции: легендарный нападающий клуба, один из величайших венгерских футболистов Йожеф Такач забил шесть мячей, а французы проиграли со счетом 1:13.

После двух лет, проведенных в «Ниме», Виллаплан оказался в новом клубе – парижском «Расинге», одной из старейших команд Франции, которая как раз начала глобальную перестройку, надеясь сместить с трона главный столичный клуб «Ред Стар». К тому времени Александр считался одним из лучших игроков Франции и ключевым футболистом национальной сборной, в которой он к тому же, несмотря на свой относительно юный возраст (24 года), был капитаном. Полузащитник с удовольствием окунулся в столичную жизнь, где дни были посвящены тренировкам, вечера – играм, а ночи – не всегда безобидным удовольствиям. Виллаплан постоянно заглядывал в лучшие казино и кабаре Парижа, а вскоре пристрастился и к скачкам, весело прогуливая свои солидные гонорары, которые, как скоро стало понятно, имели неприятное свойство стремительно таять без следа. Возможно, Александр Виллаплан стал первым «плохим парнем» в истории футбола – он бы органично смотрелся в компании с Балотелли, Муту или Фелипе Мело.

* * *

В 1930-м сборная Франция отправилась на первый в истории чемпионат мира по футболу в далекий Уругвай, став одной из четырех европейских команд, наряду с Югославией, Бельгией и Румынией, рискнувших отправиться в это непростое путешествие. Полузащитник французов Люсьен Лоран стал автором первого забитого мяча в истории чемпионатов мира, поразив ворота сборной Мексики на 19-й минуте матча. Франция победила со счетом 4:1.

Но дальше удача отвернулась от французов во главе с Виллапланом. Сначала их обыграла Аргентина, благодаря единственному мячу, который забил великий Луис Монти, а затем и Чили, причем с тем же счетом. Сборная Франции не вышла из группы, а ее капитан сыграл за национальную команду еще в одном матче, когда французы проиграли бразильцам в товарищеском матче 2:3, а затем неожиданно для всех решил уйти из сборной в 24 года. Расчетливый Виллаплан не видел большого смысла подвергать себя опасности получить очередную травму без достаточных для этого оснований, а денег игра в сборной не приносила.

В 1932-м футбол во Франции получил статус профессионального, после чего Александр получил крайне выгодное денежное предложение из крошечного клуба «Антиб» с юга страны, игравшего в то время в Лиге 1, куда и перешел, недолго думая. Но вместо того, чтобы спокойно продолжать карьеру, наслаждаясь высокой зарплатой и сочными бонусами, Виллаплан оказался замешанным в одном из главных скандалов в истории французского футбола. То, о чем лишь подозревали, пока футболист играл в парижском «Расинге», вскрылось в «Антибе», навсегда уничтожив репутацию бывшего капитана национальной сборной и одного из лучших игроков страны.

Французская лига в то время была разделена на Северную и Южную секции, каждая из которых состояла из десяти команд. «Антиб» возглавил таблицу на юге и должен был сыграть с заведомо более сильным «Олимпик Лиллем» (будущий клуб «Лилль») из Северной секции. Однако незадолго до встречи вскрылись махинации «Антиба», который был вовлечен в целый ряд договорных матчей. Клуб был дисквалифицирован, его тренер получил пожизненный запрет на любую деятельность, связанную с футболом, а Александр Виллаплан, которого подозревали в том, что он был одним из организаторов договорняков, был просто уволен из клуба за отсутствием прямых доказательств его вины. Несмотря на скандальный шлейф, тянувшийся за полузащитником, он по-прежнему считался сильным футболистом, способным усилить любую команду. В то время как одни клубы не желали иметь с ним дело из-за его репутации мошенника, другие не отличались подобной принципиальностью.

В 1933-м Виллаплан перешел в «Ниццу», где его тут же назначили капитаном команды. Но здесь 28-летний футболист показал себя с худшей стороны. Он опаздывал на тренировки, пропускал матчи, предъявляя в качестве оправдания фальшивые заключения врачей и проводил почти все свое время на скачках и в казино. По итогам сезона «Ницца» вылетела во второй дивизион, а Александр был уволен. Теперь уже мало кто хотел видеть полузащитника в своей команде, однако и здесь Виллаплану повезло. Его старый знакомый Виктор Гибсон, когда-то давший игроку путевку в большой футбол, позвал его в свой небольшой клуб из Бордо «Хиспано-Бастидьен». Несмотря на все усилия тренера вдохнуть новую жизнь в футбольную карьеру скандального игрока, Александр редко появлялся на тренировках, постоянно испытывая терпение Гибсона и руководства клуба. Последней каплей стало участие Виллаплана в очередной афере, на этот раз с подкупленными жокеями на скачках в Париже и на Лазурном Берегу. Присяжные признали Александра виновным, после чего он получил тюремный срок и навсегда распрощался с футболом. До 1939-го Виллаплан еще несколько раз попадал в поле зрения полиции и вновь отсидел в тюрьме несколько месяцев, но потом в Европе началась война, предоставившая мошенникам вроде Александра отличную возможность разбогатеть, наживаясь на чужих страданиях.

* * *

Нацистское вторжение во Францию было быстрым и по-немецки выверенным. Германия нарушила государственную границу 10 мая, а уже 14 июня фашисты вошли в Париж, который четыре дня назад покинуло французское правительство. Применив вечный принцип захватчиков «разделяй и властвуй», немцы воспользовались помощью местных жителей, чтобы спокойно удерживать город в своих руках. Аферист Анри Лафон стал одним из первых, кто добровольно предложил свою помощь новым хозяевам Франции. Высшее руководство немецких войск вначале недоверчиво отнеслось к предполагаемым талантам Лафона, но после того, как тот выследил главу бельгийского «Сопротивления», назначило мошенника главой французского гестапо, вместе с бывшим офицером полиции Пьером Бонни. Их главной целью, впрочем, вовсе не была поддержка идеологии Гитлера или стремление уничтожить как можно больше евреев. Они просто хотели разбогатеть и добивались этого всеми возможными способами. Лафон затребовал все уголовные дела на его бывших товарищей, отбывавших наказание в тюрьмах, и договорился об их освобождении, собрав таким образом настоящую банду. Эти люди могли объявить врагом режима любого богатого француза, чтобы передать его в гестапо и ограбить его дом. Кроме того, они рьяно охотились на евреев, поскольку за их поимку нередко обещали неплохие деньги. Роберт Пакстон, известный исследователь фашизма и автор книг о режиме Виши, писал:

«Лафон и Бонни стремились завербовать любого, кто мог быть им полезен, и предыдущие судимости кандидатов на вербовку были скорее плюсом, а не минусом. Преступники вообще довольно часто использовались нацистами и их помощниками, чтобы сконцентрировать евреев на юге Франции. Они были гораздо эффективней регулярной полиции, поскольку не были подвержены угрызениям совести или моральным предубеждениям, а просто получали деньги за свою работу».

Штаб-квартира французского гестапо («Карлингю») располагалась в доме номер 93 по улице Лористон. Александр Виллаплан, который присоединился к организации в качестве простого шофера еще в начале оккупации, был здесь частым гостем. Лафона привлекали присущие бывшему футболисту жестокость и неуемная жажда денег, поэтому он быстро продвинул Александра в иерархии «Карлингю» от мелкого контрабандиста золота до бригадира, поставив его во главе иммиграционного подразделения по борьбе с повстанцами под названием «Бригады Северной Африки» (BNA).

Здесь выходцы из африканских колоний со всей возможной жестокостью расправлялись с бойцами французского «Сопротивления», а бывший капитан сборной Франции сменил синюю форму на черный китель оберштурмфюрера СС.

Жестокость Виллаплана порой не знала границ. Он лично принимал участие в пытках и расстрелах, а однажды лично казнил одиннадцать юношей в возрасте от 17 до 26 лет в Муссидане, на юго-западе страны. Тела участников «Сопротивления» после расстрела были сброшены в придорожную канаву. Некоторые жестокие сцены с участием BNA были описаны Филиппом Азизом в его книге «Бесстыдное предательство» о французских коллаборационистах:

«После получения информации от одного из источников в гестапо Периге, Алекс и трое его людей ворвались в дом Женевьев Ленар, обвиняемой в укрывательстве евреев. Они грубо обыскали помещение, после чего Виллаплан схватил 59-летнюю мать шестерых детей за волосы и закричал ей в лицо: «Где твой еврей?» Когда она отказалась отвечать, Алекс вытолкал ее за дверь прикладом винтовки и отвел за дом, где заставил смотреть, как двое его соратников подвергают пыткам крестьян с соседней фермы. После пыток огнем их застрелили с близкого расстояния. В это время другие подчиненные Виллаплана нашли еврея, Антуана Бахмана, и привели к Алексу, который избил его и арестовал, а затем потребовал у Женевьев 200 000 франков за ее освобождение».

По невероятному стечению обстоятельств в то же время в французском «Сопротивлении» боролся против нацистов югославский футболист Иван Бек, бывший нападающий клуба «Сет», того самого, в котором начинал свою карьеру Виллаплан, правда, пришел он туда через четыре года после перехода полузащитника в «Ним».

Мало того, Бек играл в составе сборной Югославии на ЧМ-1930 и забил три гола в трех матчах, став бронзовым призером соревнования. В 1933-м Иван принял французское гражданство, после чего сыграл пять матчей за французскую сборную. В составе «Сета» югослав стал двукратным обладателем Кубка Франции и чемпионом страны, затем успешно выступал за «Сент-Этьен», забив 103 мяча в 108 играх. После начала оккупации форвард решил сражаться за свою новообретенную родину в рядах «Сопротивления», хотя легко мог уехать в Югославию. Сравните этот поступок с поведением бывшего капитана сборной Франции и француза по крови, лживым и жестоким человеком, который предал свою страну при первой же возможности.

* * *

В июне 1944 года союзные войска высадились в Нормандии. Нацистский режим зашатался и должен был неминуемо пасть, когда Александр Виллаплан, встревоженный гибелью своих покровителей, заметался, безуспешно пытаясь скрыть свою неприглядную роль в качестве пособника фашистов. Он пытался скопить побольше денег и сбежать из страны, прикидываясь перед богатыми французами двойным агентом, вынужденным работать на нацистов, но тайно спасающим от них бойцов «Сопротивления» и сочувствующих ему, – за умеренную плату, естественно. Александр под покровом ночи приходил в дома состоятельных парижан и «открывался» им, сообщая, что они на крючке у гестапо, но он, патриот, вынужденный носить ненавистную фашистскую униформу, спасет их, рискуя собственной жизнью. Для этого надо лишь подкупить кое-кого. Обычной таксой оберштурмфюрера была сумма в 400 000 франков, с которой состоятельные люди охотно расставались. Но воспользоваться своими богатствами Виллаплан так и не сумел. В августе 1944-го Париж был освобожден в ходе восстания, и выживших членов «Карлингю» захватили в плен. Правоохранительные органы признавались, что было настоящим подвигом доставить задержанных в тюрьму, поскольку их едва не линчевала толпа прямо на улице. Вместо этого Лафона, Бонни, Виллаплана и других ожидал суд.