Текст книги "Дневник двух времен"

Москва. Аркадий. 2008 год

Итак, все началось 20 октября 2008 года. Отец Аркадия, как всегда в понедельник, составлял планы в антикварной лавке. Илья Аркадьевич был не в настроении, и дело тут даже не в том, что в понедельник нужно было заниматься рутинным делом. Наоборот, он считал, что из рутинных дел состоит наша жизнь. Успех в рутине – это успех в жизни. Его печаль – это Аркадий, единственный и любимый сын. А сын не любил антикварное дело, он его даже стыдился, мечтой его жизни была музыка и живопись. И это не самое худшее, ведь сам Илья Аркадьевич очень любил эти направления искусства, так как частично именно на них строился его бизнес. Илья Аркадьевич, как любой успешный предприниматель, был реалистом и прекрасно понимал, что творения его сына не пользуются успехом. Антиквар отложил ручку и усмехнулся: кого он обманывает, его сын был бездарностью. Единственный покупатель его картин и слушатель его стихов – это Алла Дмитриевна, по совместительству жена Ильи Аркадьевича и мать Аркадия. Вот Алла Дмитриевна восхищалась сыном, считала его непризнанным гением. Это только осложняло дело, ведь Аркадий должен заниматься антикварным магазином. К тому же Илье Аркадьевичу нужен был помощник, возраст уже не тот. Но как привлечь внимание сына к антиквариату… Антиквар не знал ответа на этот вопрос. Подобные мысли тяготили Илью Аркадьевича уже несколько лет, с ними он и поделился с посетителем магазина, немцем Арно Жерве.

– Понимаете, любезнейший, мне нужно что-то особенное. То, что сможет зацепить. Не просто антикварный предмет, а… – Илья Аркадьевич пытался подобрать слова.

– Вещь с историей, легендой, – подсказал Арно. Он достал портсигар и вопросительно взглянул на антиквара.

– Курите. Вы меня правильно поняли.

Арно закурил, пустил кольцо дыма и посмотрел в окно.

– У меня есть то, что вам нужно, – после некоторой паузы сказал Арно. – Тау-крест. Слышали о таком?

– Да, но это миф, – Илья Аркадьевич был несколько разочарован, он ожидал нечто большее.

– Вам разве не это нужно?

– Да, но это все равно, что поверить в философский камень.

– А я вас ни в чем не убеждаю. Если вам этот вариант не подходит, – Арно сделал затяжку, прищурил глаза и выпустил клубы дыма, – то я не буду настаивать.

– Ну почему же, просто мне нужны доказательства подлинности креста.

Арно кивнул головой, загасил сигарету и достал из портфеля синюю папку, которую протянул антиквару. Илья Аркадьевич просмотрел документы и недовольно спросил:

– Но ведь здесь только данные химической и археологической экспертизы, ну еще данные о месте, где его нашли, и документы, подтверждающие ваше право на крест.

– А что вы еще хотите, верительную грамоту от Бога Каину?

– Нет, но… – Илья Аркадьевич задумался, посмотрел еще раз на документы и отложил их в сторону.

– Что по поводу цены?

Арно ничего не ответил, только взял со стола калькулятор, вбил цифры и показал их антиквару.

– Это полная стоимость, – уточнил Арно, – но я могу предоставить крест под залог на неделю, за половину стоимости.

Илья Аркадьевич некоторое время подумал, посмотрел на крест и наконец сказал:

– Хорошо. Вы предпочитаете кэш или…

– Кэш.

Илья Аркадьевич погладил бородку, прикинул, сколько у него есть в наличии, и кивнул головой.

После того как была завершена сделка, Арно с Ильей Аркадьевичем обменялись рукопожатием и распрощались.

Антиквар еще некоторое время рассматривал невзрачный и массивный крест. Чем больше он на него смотрел, тем больше он сомневался в выгодности заключенной сделки. Но он подумал о том, что взял его под залог, если не получится заинтересовать Аркадия, то крест всегда можно вернуть.

Вот примерно так произошла передача тау-креста. Как и предполагал Арно, крест заинтересовал Аркадия.

Я посмотрела на часы, они показывали три часа. Через два часа закончится рабочий день, а концепции как не было, так и нет. А я еще думала, что успею быстро ее написать. Эми права, время поджимает, но идей не было, поэтому я продолжила смотреть виртуальный макет про Аркадия и крест.

Аркадий пришел к отцу на работу, несмотря на то, что лавку (так пренебрежительно он отзывался об антикварном магазине отца) не любил, вынужден был периодически заходить в нее и рассматривать всякое старье, это бездарное времяпровождение именовалось работой. Однако у этой работы были и плюсы: она оплачивалась, а учитывая затраченное время, оплачивалась очень даже неплохо, да и мать кое-что подкидывала, покупая его картины. Но это все было не то, ему казалось, что жизнь проходит мимо него, его потенциал не раскрыт, ему хотелось больше, намного больше, чем просто перекладывать эту рухлядь. Тут ему на глаза попалась деревянная коробка с ярлычком «Тау-крест». Аркадий открыл коробку, а в ней лежал крест. Он выглядел необычно: в виде буквы Т, был массивным и тяжелым, кожаный ремешок в виде петли опоясывал его основание. После сбора информации о кресте Аркадий еще некоторое время повертел его в руках, посмотрел на него и отправился к отцу.

– Отец, – непринужденно начал Аркадий, – а что это за крест?

– Крест? Дай посмотреть. Ну, мне его принес один знакомый, на него все документы есть, они в шкафу под литерой «Т».

После того как Аркадий посмотрел информацию о кресте, он осторожно спросил:

– Ты веришь в то, что он… обладает некими способностями?

– Честно говоря, не очень. Я поэтому и взял его под залог.

– Мы можем его оставить себе?

– Себе вряд ли. Вещь дорогая, не окупится.

– А если я его куплю?

– И откуда у тебя такие деньги?

– Больше работать в лавке.

– Может быть, может быть.

Аркадий кивнул головой и довольный ушел на склад. Илья Аркадьевич улыбнулся: если сын заинтересуется антикварным делом, то никаких денег не жалко.

Агентство. Кинотеатр. Заосимов. 16 ноября 2208 года

Я посмотрела на улицу: темнело. На часах – двадцать минут шестого, то есть рабочий день уже закончился. Кто-то постучал, это было несколько странно, так как обычно ко мне входят без стука.

– Войдите.

– Здравствуй, Кира, – это был Иннокентий Заосимов.

– Здравствуйте, кофе будете?

– Не откажусь.

Я заказала ему кофе, а себе мятный чай. Мы поговорили о поездке в Швейцарию. Он отметил, что все прошло хорошо, я сдержанно поблагодарила. Потом еще некоторое время вели разговор о достоинствах швейцарского шоколада и бельгийского вина (я даже не знала, что в Бельгии делают вино). Я смотрела на него и не могла разобраться в своих чувствах. Я в него точно не влюблена, такого нет и в помине. У нас хороший секс и он не выносит мне мозги, в смысле Заосимов. Как бы сказала моя московская подруга – идеальный хахаль.

– Как дела с МИРом Аркадия? – неожиданно спросил Заосимов.

Ну все ясно. Глупо было думать, что Заосимов пришел за светской беседой. Однако связи между Аркадием и отделом безопасности Агентства я не находила, поэтому, пожав плечами, сказала:

– Продвигаются.

– Куда? – уточнил Иннокентий.

– Куда – не совсем корректный вопрос. Скорее к чему. А именно – к тому, чтобы побудить Аркадия отдать тау-крест представителю Агентства.

Все это я постаралась проговорить, спокойно смотря на переносицу Заосимова, так как смотреть прямо в его холодные серые глаза было достаточно сложно, а порою жутковато. Этому меня научила Иоанна, ее в XV веке во Франции неоднократно подозревали в колдовстве, и она методом проб и ошибок научилась «разговаривать» с духовенством. Кстати, именно в то время она познакомилась с Иннокентием, он ее сжег на костре, впрочем, как и Эми, но они на него не в обиде. Время такое.

– И к какому сроку будет готова концепция МИЧа?

– Как только, так сразу.

– Кир, нужно как можно скорее забрать крест у Аркадия.

– К чему же такая спешка?

– Вера – это сила, а вера в артефакт – сила вдвойне. Поэтому не стоит медлить, прошла неделя с тех пор, как Аркадий получил крест.

Я кивнула головой, а что еще я могла сказать? У меня были персонажи МИРа, а саму концепцию я только начинала писать. Я концепцию пишу второй раз в жизни.

Еще некоторое время мы поговорили о важности дела, и мне даже стало казаться, что я буду сидеть в Агентстве до бесконечности и вести беседу с Заосимовым, если бы не случилось чудо. В мой кабинет вошел Питэр.

– Кир? Извини, я не помешал?

– Нет, – за меня ответил Заосимов. – Думаю, мы поняли друг друга, и ты не будешь тянуть.

– Хорошо.

Мы попрощались с Заосимовым до завтра, и он наконец-то покинул мой кабинет.

– Никогда бы не подумала, что буду так рада твоему приходу, – сказала я Питэру после того, как за Иннокентием закрылась дверь.

– Тебе определенно везет, что он хотел от тебя?

– Торопил меня с МИЧем, говорит, что если я не потороплюсь, то может произойти непоправимое. Видимо, придется ночевать в Агентстве.

– Расслабься, у тебя масса времени до воскресенья.

– Почему до воскресенья?

– 17 ноября 2008 года будет только через неделю.

Я закрыла глаза и обхватила голову руками, ну конечно же, сейчас 16 ноября 2208-го.

– Постой, так почему меня сегодня все пугали, мол, нужно быстрее закончить МИР Аркадия, апокалипсис грядет и тому подобное?

– Это чтобы ты не расслаблялась, привести тебя в чувство. Малость перестарались. С кем не бывает. У нас лучше перебдеть, чем недобдеть. Пойдем.

– Куда?

– Я поеду развлекаться, а ты, наверное, как всегда, домой.

– Почему домой, может, я тоже поеду развлекаться.

Питэр помог мне надеть пальто, я взяла сумку, и мы вышли из кабинета. Закрывать кабинет не нужно, все равно его открыть могут только три человека: я (хозяйка 319-го кабинета), Генрих (глава Агентства) и Заосимов (глава службы безопасности).

– Можно полюбопытствовать куда?

– Не знаю, я еще не решила.

– Ты меня пугаешь.

– Почему?

– Ты не знаешь этот мир, его злачные места.

– Одно злачное место я знаю. Но туда я все равно не собираюсь идти. Пойду в театр или в кино.

Питэр застыл около выхода. Я вопросительно посмотрела на него.

– Может, ты лучше дома останешься?

– Почему дома? Ты был абсолютно прав, я никуда не хожу.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Нет.

– Ну тогда ты со мной?

– Нет.

– Может, Заосимова возьмешь? Ты думаешь, чего он к тебе приходил?

– Поторопить с концепцией.

– Ты это серьезно?

– Думаешь, дело в чем-то другом?

– Ну не знаю, это у тебя с ним был секс, а не у меня.

– Завидуешь.

– Пфф. В любом случае, кино сейчас и двести лет назад – это две большие разницы.

– Я уже смотрела кино дома и знаю, чего мне ожидать.

– Не уверен.

– Зато я уверена. Пока, – я чмокнула его в щеку и спустила аэромобиль вниз.

– Постой. Ты хотя бы скинь свои координаты.

– Пока, Питэр.

Я села в аэро, и передо мной появилась панель маршрута, где я выбрала функциональное меню – развлечения – кино. Тут же панель известила о том, что я могу заказать билеты на сто пятьдесят пять сеансов, разбитых по соответствующим жанрам. Из всех я выбрала наиболее близкий для меня жанр – ретро, но, просмотрев список фильмов, поняла, что для меня это скорее ретро-будущее, ни один из представленных фильмов я не смотрела, точнее, ни один из представленных фильмов не был еще снят в 2008 году. В это время всплыла информация о том, что мне рекомендуют сходить на фантастический триллер «Одиночество», философскую драму «Материя прошлого» или исторический фильм «Романтика». На исторический фильм я и заказала полный билет, который хоть и стоил недешево, однако включал в себя все блага современного кинематографа. Согласно аннотации, фильм «Романтика» – это исторический фильм о нелегких, но романтических временах конца XX и начала XXI века, определивших историческое развитие России, снято в Великобритании. После этого я завела аэро и отправилась в кинотеатр.

По дороге в кино я в первый раз ощутила себя свободной, этот мир был настолько совершенным и чужим, что трудно сделать шаг и не ошибиться. К тому же была и другая «опасность» – это родственники, друзья и знакомые. Хоть я и изучила их анкетные данные, но они для меня все равно оставались чужими людьми. Для того, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, в мой инвик была установлена программа, которая оповещала о приближении ко мне моих знакомых или родственников. И если я вижу красный (родственник), желтый (знакомый) или синий (друг) цвет на своем браслете-полоске, то стараюсь избежать нежелательной для меня встречи.

В начале моего пребывания в настоящем будущем со мной произошла одна не очень приятная история. Я встретила своего бывшего мужа, которого знала только по бумагам, мы вместе поужинали и приятно позавтракали. Он сказал, что я очень изменилась, стала мягче, по его тону я поняла, что такая версия его бывшей жены ему не очень понравилась. Многие подруги прежней Киры были не моими подругами, да и вся та жизнь была не моей жизнью. Вначале я пыталась жить жизнью Киры, которая старше меня на двести лет и которую я совсем не знаю. И в поиске той Киры я несколько потеряла себя. В итоге я поняла, что никогда ею не стану и нужно просто быть собой. С друзьями и родственниками Киры я постаралась как можно меньше общаться, сославшись на занятость.

Затем дом, Агентство и еще пара мест (типа магазинов и кафе) стали для меня единственными безопасными местами. Как ни странно, такой же уклад жизни стал привычным и в 2008 году.

Сейчас же я наконец почувствовала свободу, которой мне так не хватало. До кинотеатра я добралась быстро. Он располагался на трех этажах, причем на третьем этаже находились техблок, который включал в себя уборную, иначе ее назвать нельзя, ведь она включала в себя туалет, сухой душ, мини-прачечную. Вообще-то третий этаж был первым этажом, так как подъехать к кинотеатру с социалистическим названием «Искра» можно было только с третьей полосы. Рядом с кинотеатром располагалась огромная парковка на четыре полосы. Да и сам кинотеатр был внушительных размеров, из жидкого стекла и фиолетовой ткани, которая оказалось вовсе не тканью, а иллюзией.

Спустившись на второй этаж, я не обнаружила привычного для меня кинотеатра. Кинотеатр 2008-го и 2208-го – это действительно две большие разницы. Множество кабинок располагалось в несколько рядов, в эти кабинки проходили люди, поднося к двери свои инвики. Были также и двойные, тройные и даже такие, которые вмещали в себя десять человек. Тут загорелась желтым светом одна из кабинок, и информатор, стоявший рядом со мной у входа, сообщил, что мой сеанс сейчас начнется. Так я поняла, что кабинка со светящейся дверью – это мое место в этом кинотеатре. Кабинка была не так мала, как показалось вначале. Меня порадовало большое зеленое кресло с широкими деревянными подлокотниками. Справа находился бар, на передней панели которого располагалось меню. А меню включало в себя: напитки, еду, место, вид. Из напитков я выбрала апельсиновый сок, из еды снеки, а вот подпункт меню «место» позабавил. Он предоставлял следующий выбор: кресло, гамак, диван, облако, море, релакс. Я попробовала все виды «места»: в гамаке было неудобно, в «облаке» приятно, только создавалось ощущение невесомости, и это отвлекало, «море» отпало сразу – меня начало укачивать, от «релакса» меня клонило в сон, как, впрочем, и от дивана. Поэтому я остановилась на классическом варианте – кресло. Подпункт меню «вид» позволял быть одним из персонажей кино, либо занять место третьего лица, либо смотреть кино в ретрорежиме, то есть в режиме моего времени. Я выбрала смотреть от третьего лица, и фильм начался, конечно же, с рекламы. Прав был Генрих: в этом мире ничего не меняется. Но реклама была короткой и ненавязчивой, я даже получила рекламные образцы.

Фильм с действительностью имел мало сходства. Этакие Робин Гуды, которые отнимали деньги у богатых и… оставляли их себе, пока не находились другие Робины. Как и в мое время, в будущем иностранцы не умеют снимать фильмы про русских: если сейчас мы для них неотесанные и грубые, то здесь мы чересчур галантные. Вон и бандиты постоянно извиняются: «Прости, любезнейший, но нам двоим нет места в этом районе», – и дальше расстрел с извинением. Я не преувеличиваю, все так и было в фильме.

Визуализация фильма была на высоте. Сюжет следующий: две банды противостоят друг другу. Первая банда, «белые», не поделили район Ивлев (я не сильна в географии Москвы, но не помню такого района) со второй бандой, «рыбаками». «Белые» называли себя первой бандой в районе (хотя правильнее сказать «на районе»), «рыбаки» были второй бандой. Такое положение вещей «рыбаков» не устраивало. Поэтому началась борьба – долгая и кровавая. Главарь «белых» Петр – этакий интеллигентный паренек в очках и стильном костюме. Главарь «рыбаков» меня очаровал: хитрый прищур голубых глаз, жилет облегает накачанный, а не перекачанный, торс Аполлона, то есть Виктора, манжеты рубашки подвернуты, и надо сказать, рукав «три четверти» ему очень идет. Боже мой, неужели у нас были такие бандиты? А какие они галантные, но я об этом уже писала.

Половину фильма банды почем зря убивают друг друга, а также политиков, кинозвезд, певцов, официантов, да и просто прохожих, кто под руку подвернется. Кровь льется рекой. Полицейские в доле с бандитами, поэтому они бьются на равных, точнее, убивают всех без разбора. Причем сами доблестные сотрудники полиции похожи на стриптизеров, и я все ждала, когда они будут срывать с себя одежду, но не судьба.

Во второй части фильма появляется новая фигура – Мор, который начинает шантажировать главаря полицейских, пардон, начальника, плести интриги, взрывать мосты. Реально взрывает, а что, хороший способ уйти от погони, а заодно убить кучу народу. Кто такой Мор, никто не знает. В конце выясняется, что это не он, а она, и по совместительству жена Петра и любовница Виктора. Заканчивается фильм банально – все умерли.

Воплощение кинокартины, или как она сейчас там называется, мне понравилось. Ты как бы находишься внутри фильма. Пули свистят, уход от погони завораживает и пугает, взрыв моста реален настолько, что я захотела выбежать из кабинки. Персонажи как живые.

Что еще? Ах да, ароматы. Вот Виктор после бурной ночи готовит кофе своей любовнице Ирине: сначала он пожарил зеленые зерна кофе, потом помолол с помощью ручной мельницы, затем взял турку, налил воды, кинул пару стручков кардамона, перца, довел до кипения и добавил кофе. Запах кофе и секса просто сводит с ума. Постельные сцены были откровенны и мне не очень понравились. У меня появилось ощущение, что я третья-лишняя.

В общем, фильм интересный, а порою и смешной. Можно подумать, что девяностые – это романтичные времена.

По дороге домой я заскочила в ресторан. Несмотря на то, что он обслуживался роботами, он был очень милым. Зеленые кресла и стулья, деревянные столы и низкие красные лампы создавали уют, который постепенно вытесняется из общественных мест XXIII века.

– Кира, – я повернулась – в конце зала сидел Заосимов.

– Здравствуйте, – я улыбнулась ему. Он последний человек, которого я хотела бы видеть сегодня.

– Еще раз здравствуй, я не помешаю?

– Да нет.

– Кафе очень уютное, – для поддержания разговора отметил Заосимов.

Я решила быть вежливой, поэтому добавила:

– У этого кафе есть свой шарм.

– Я бы даже сказал, местечковость. Ты что будешь заказывать?

Меню было русско-американским или американо-русским: блины с красной икрой, чикен фреш, луковые кольца жареные, отварной язык, гамбургер, капуста квашеная и все в том же духе. Достаточно своеобразное меню.

– Уже выбрала?

Я кивнула головой и решила выбрать наобум, меню было одинаково вредным и вкусным. Заказ был доставлен довольно быстро.

– А вы здесь часто бываете? – поинтересовалась я у Иннокентия.

Заосимов кивнул головой и пояснил:

– Мне нравится это кафе, к тому же я здесь рядом живу.

Для меня это было неожиданностью: не то, что он рядом живет, а то, что у него вообще есть дом. Наверное, Эми была права, когда говорила, что нужно уметь видеть людей отдельно от их прошлого. Мы мило побеседовали о достоинствах и недостатках русской и американской кухни и их взаимной интеграции. Иннокентий отметил, что уровень кулинарии в настоящем будущем существенно вырос, а вот культура наоборот.

– Уже десять часов, мне пора домой, – я посмотрела за окно, но фальшокно показывало жаркое утро, солнце, играющее в листьях деревьев, и отражение стройных рядов домов в Фонтанке. Пейзаж определенно далек от действительности. И именно поэтому не хотелось выходить на промозглую улицу. К сожалению, а возможно и к счастью, прогресс не тронул непредсказуемую питерскую погоду. Однако в тот вечер я так и не попала к себе домой.

Говорят, что интерьер квартиры отражает внутренний мир владельца. Мир Иннокентия был для меня загадкой. Огромный лофт. Потолки метров пять, не меньше. Сама квартира представляла собой единое пространство, которое было разделено лестницей (вертикально) и импровизированным вторым этажом (горизонтально). Лестница находилась посреди квартиры. Она была единственным украшением лофта – винтовая и интересная. Из какого материала сделана, не скажу, видимо, какой-то новый. Второй этаж, если его можно так назвать, занимал только половину верхнего пространства квартиры. Кирпичные стены, дощатый пол и потолок, минимум мебели, только самое необходимое. Кровати тоже не было. Только огромный матрас, высотой сантиметров шестьдесят, который располагался на втором этаже. На нем было удобно лежать, ну и не только лежать.

– Ты чего-нибудь хочешь? – спросил Заосимов.

– Воды.

Он кивнул головой и медленно спустился по лестнице, открыл кран и налил мне воды. Без одежды он выглядит лучше, чем в ней. Он определенно не был качком, скорей сухопарым. Разглядывая Заосимова, я поняла, что у него дома есть кран с водой, точнее, есть водопровод. В настоящем будущем это большая редкость. Как удалось сохранить это чудо?

– Держи.

– Спасибо. Откуда у вас водопровод?

– Водопровод, – рассмеялся Иннокентий, – не знаю. Он был здесь всегда.

– Сколько вы здесь живете?

– Давно. А тебе зачем это?

– Мне казалось, что в настоящем будущем нет водопровода. У меня, по крайней мере, его нет.

Я провела пальцем по его шее, пульсирующей вене и груди. Даже в ванне была не вода, а непонятная субстанция. Она выглядела как вода, но когда я пыталась ее выпить, то на языке оказывался один пшик. В кухне воду нужно заказывать, унитаз не смывается, а свертывается. В общем, такого архаизма, как водопровод, у меня не было.

– Если хочешь, переезжай ко мне.

– Я подумаю.

– Подумай.