Текст книги "Дневник двух времен"

Санкт-Петербург. Дом. Агентство. 20 ноября 2208

Я посмотрела в окно, было утро 2208 года, однако отсутствие будильника в будущем делает процедуру подъема более приятной. Дом будит меня по-разному, когда пением птиц, когда светомузыкой, однажды меня разбудила музыка Баха, хоть я и не поклонница его творчества.

Моя спальня в настоящем будущем была совсем другой, нежели чем в настоящем времени. Видоизменяющиеся шторы и обои, управляемые интуитивным домом, мягкий пол, невесомая кровать, прежним остался только шкаф. Я открыла его, внизу стояла красная коробка с металлическими бортиками и углами золотого цвета. Коробка была достаточно тяжелой и большой, по размеру она напоминала коробку для сумки. В ней находились вырезки из газет, ручка, карандаши, оберточная бумага, географические карты, несколько блокнотов, пара одиночных сережек, пояс, три ключа и шкатулка. Первым делом я попыталась открыть шкатулку, но мне это не удалось. Шкатулка была выполнена из белого металла, а на боках изображены волнистые линии, отверстие для какого-либо ключа отсутствовало. Может быть, это какой-то новый вид шкатулок, которые делают в настоящем будущем? Надо будет узнать. Я посмотрела вырезки, мне они ни о чем не говорили, так как были из будущего, ну или прошлого, если считать, что я нахожусь в 2208 году. Заголовок в одной вырезке был подчеркнут красным маркером, я всегда так делаю, когда хочу обратить на что-то внимание. Статья называлась: «Горе от ума», тривиально, некий профессор У. Брэлоз покончил жизнь самоубийством на центральном вокзале Праги. Из заметки следовало, что выдающийся профессор привел в действие бомбу, которая подорвала его и еще нескольких прохожих. Статья была от 2 февраля 2011 года. Знакомая фамилия. Где-то я ее уже слышала. А вот где? Не помню. Но я фамилии вообще плохо запоминаю. Например, не помню, какая фамилия у Эми.

В любом случае не думаю, что стоит предупреждать пражские власти о готовящемся событии, так как в новом 2008 году все происходит так же и в то же время, но другим образом. Я уже не раз сталкивалась с таким расхождением, например, на Евро-2008 наша команда, как и в прошлый раз, выиграла у голландцев и проиграла испанцам, только вот по-другому и с другим счетом. Поэтому профессор, к сожалению, все-таки совершит самоубийство, но выглядеть оно будет по-другому и даже, возможно, будет совершено не в Праге, а в Париже или в Питере.

Я просмотрела другие вырезки из газет: нельзя было сказать, что «я» собирала их по какому-то определенному принципу. Например, одна заметка посвящена выставке ньюимпрессионистов в Берлине, а вот эта о конце третьей мировой, эта о конгрессе молочников в Мехико, вот эта о робоклоне Викторе – никакой связи. Наверное, они что-то значили для «меня», вот только бы понять, что.

Еще в коробке были разнокалиберные ключи: один большой и старый, точнее сказать, старинный, амбарный, второй был маленьким, такие обычно используют для ящиков в спортклубах, и третий – это универсальный ключ, который использовался лет семьдесят назад и представлял собой что-то вроде смарт-карты, на которой можно записать неограниченное количество информации о различных дверях. Этот ключ мог открывать как все двери мира, так и всего лишь одну. Воспользоваться универсальным ключом мог только владелец ключа, так как ключ считывал его биометрические данные и только в случае идентификации открывал дверь. Такие сейчас практически не используют. Однако для меня все эти ключи бесполезны, я не знаю ни двери, которые они открывают, ни владельцев этих ключей. Хотя универсальный ключ я могу проверить, принадлежал ли он прежней владелице, то есть мне – Кире, но более старого образца. Если да, то ключ может открыть мою квартиру или завести машину. У меня же ретромобиль.

К действительности жизни меня вернул дом, который известил, что пора собираться на работу.

На работе все по-прежнему, без изменений. Я верстала очередной проект. Ближе к обеду ко мне зашел Питэр.

– Я узнал, что стало с Аркадием, – вместо приветствия сказал Питэр.

– И тебе здравствуй. Так что же? – рассеянно спросила я его.

– Тебе уже не интересно?

– Почему же, очень интересно, так что же с ним случилось?

– Ничего, не в смысле, что он умер, а в том, что он стал добропорядочным гражданином и антикваром. Хотя, конечно, он умер, но не в 2008 году, а позже, значительно позже.

– На мой взгляд, это два взаимоисключающих явления.

– Добропорядочность и антиквар?

– Да, это как честный чиновник.

– Ну, ты меня поняла, – Питэр рассмеялся.

– Поняла.

Я многое поняла, но это уже совсем другая история.