Текст книги "Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир"

Чикагский гений изящного криминала

Джозеф Уэйл еще с детства отличался изощренным умом, азартом и невероятным чутьем на легкие деньги. Быть скромным бакалейщиком, как его родители, мальчишка не захотел. Едва закончив бесплатную школу, помещавшуюся в развалюхе на углу улицы Харрисона и 3-й авеню, Джозеф решил, что путь бесконечного труда не для него. Еще в школе предприимчивый подросток пытался играть на скачках, покупать лотерейные билеты. Но быстро понял – игры с удачей ненадежны. Уэйл сделал ставку на свой хитрый ум. Своеобразным экзаменом стала первая же «солидная» работенка, на которую его пристроил отец. Шел 1892 год, Джозефу было 17 лет. Конечно, ему хотелось бы некоей романтической должности – например, в кожаной куртке, с кольтом на ремне доставлять золото с прииска. Но вместо этого пришлось работать подавальщиком в салуне на той же 3-й авеню. Жалованье крошечное, и, может, потому хитрый ум парня высек свою первую искру. Снующий туда-сюда подавальщик быстро заметил, что не все полученные с клиентов денежки проходят через кассу, больше того – кассиры в конце недели делятся с бухгалтерами, и те составляют для хозяина липовые отчеты. Оценив обстановку, Уэйл рассказал бухгалтерам, что понял их махинации, и те сочли за благо не нарываться на скандал, а выделять сметливому юноше кругленькую сумму по понедельникам. «Мне самому даже обсчитывать клиентов не приходится! – улыбался про себя Уэйл. – Все делают другие, а я – чист как стеклышко, только пенку снимаю!» Так родилась первая афера будущей криминальной звезды.

В то время Джозеф познакомился с очень красивой девушкой и даже привел ее познакомиться с родителями. Мать взглянула на холеную блондинку и, вздохнув, отозвала сына в сторону. «Джо! – прошептала она. – Такая красота – для богатых парней. Она не должна мучиться в женах бедняка!» В глазах Уэйла заплясали чертики. «А я и не собираюсь быть бедным, мама. Я дам ей все, чего она захочет. Как и тебе, мама!»

Правда, через пару месяцев стало ясно, что женитьба не сложилась, и Джозеф благополучно забыл о девушке, но о разговоре с матерью помнил. Уэйл искал нужный момент, присматриваясь к жизни родного Чикаго.

А город в те времена богател. В центре сносились старые дома и возникали новые. Как на дрожжах росли рестораны, открывались ювелирные магазины – сразу можно было понять, что у чикагцев завелись деньги. Правда, в ресторанах и магазинах частенько постреливали. Но что за город, если в нем нет бравых гангстеров, щеголяющих в черных пиджаках в модную полоску и в кожанках до пят? Однако в гангстеры предусмотрительный Уэйл подаваться не желал – стрелять да бегать от полиции ему казалось хлопотно. Да и к чему грабить, если можно сделать так, чтобы люди сами принесли тебе свои кровные? Это куда интереснее и безопаснее.

Однажды за кружкой пива в забегаловке Уэйл познакомился с высоким худощавым интеллигентом в пенсне и с бородкой а-ля Ван Дейк. Это вам не прежние приятели из салуна, одетые во что придется и дурно пахнущие. Интеллигентный доктор Меривитэр был одет весьма стильно и примечательно – мягкое черное пальто с длинными развевающимися при ходьбе полами, черные расклешенные брюки и черный шелковый шейный платок. В западной части Чикаго сей оригинал имел собственный заводик, о чем тут же и рассказал Уэйлу, пригласив юношу на работу. Первым делом выдал 20 долларов на обновку – велел купить приличную одежду. Когда же обновленный Джозеф прикатил на заводик, как барин на нанятой двуколке, у него от удивления челюсть отвисла. Оказалось, весь «заводик» помещался во внутреннем садике докторского домика и состоял из. нескольких вместительных чанов для дождевой воды. Весь штат – трудолюбивая женушка доктора, которая добавляла в эту самую дождевую воду отвар из коры какого-то дерева, о котором Мериветэр прознал от индейцев, и бутылку спирта на всякий случай. Потом жидкость разливалась в небольшие бутылочки с этикеткой «Эликсир доктора Мериветэра» и продавалась по 10 центов как «величайшее средство, вылечивающее от множества желудочных болезней, от солитеров, дающее силу, оптимизм и крепость духа».

«Но зачем вам я? – изумился Уэйл. – Я не гожусь торговать!» – «Тебе и не придется, мой мальчик! – ответил пройдоха док. – Ты станешь изображать уже излечившегося покупателя, который пришел благодарить меня, создателя живительного лекарства».

Так и пошло. В начале продажи Уэйл, лучившийся здоровьем и благополучием, от всего сердца рассыпался в благодарностях и даже приобретал еще десяток бутылочек для своих друзей. После такого доверчивые покупатели, обычно фермеры из окрестностей Чикаго, расхватывали волшебный эликсир на ура. Однако скоро Уэйлу надоело повторять одно и то же. Хотелось размаха, блеска и чего-то новенького. Словом, эликсирное партнерство распалось. Уэйн начал дурить людей в одиночку. Что он делал, осталось покрыто мраком. Однако работа явно приносила отличный доход, потому что Уэйл снял дом на тихой улочке Чикаго и переселил туда родителей. Правда, сам там не жил, предусмотрительно предпочитая переезжать с места на место. Добытые деньги он не копил – снимал лучшие номера в гостиницах, играл на бегах, обедал в самых дорогих ресторанах. От семейной жизни, о которой мечтал в юности, отказался. Да и к чему заводить жену? Ночной Чикаго мог предложить ему любую красотку – хоть шальную длинноногую девчонку, пляшущую на столе в салуне, хоть обманчивую скромницу, подрагивающую длинными ресницами в самом дорогом номере гостиницы. Но все они быстро теряли для Уэйла свою привлекательность – с ними же не о чем было поговорить! А Джозеф все больше и больше начинал ценить в людях игру ума и остроумную беседу.

Как волк-одиночка, он не вошел ни в одну группировку, не признавал себя ни гангстером, ни преступником. Даже одевался не как криминальный мир, а как почтенный джентльмен: безукоризненная тройка от лучшего портного, лаковые туфли, бриллиантовая заколка и запонки. И никаких золотых цепочек или массивных печаток! От дока Мериветэра он перенял любовь к черному, но в одном позволил себе вызывающую вольность – носил пронзительно-яркий желтый шейный платок или галстук. Вот этой своей франтоватости он и был обязан прозвищем Желтый Малыш. К тому же он всегда был беззаботен и весел, как ребенок. Даже мемуары написал с непревзойденным юмором, смеясь сам над собой.

Афиша фильма «Афера» с Робертом Редфордом и Полом Ньюменом

Когда Хилл прочел книгу, пришел в восторг – блестяще, остроумно, емко! Вот таким режиссер и хотел сделать свой фильм – чтобы блистала игра ума, чтобы стилизация под те далекие годы была не топорной, а утонченной. Наверное, это удалось, раз фильм получил аж семь «Оскаров». Пол Ньюмен сыграл героя не просто умным – блестяще умным, азартным, неунывающим. Что ж, и реальный Уэйл был великолепен. Знающие люди говорят, что он до преклонных лет не утерял драйва и легкого подхода к жизни, даже выглядел куда моложе своих лет. Интересно, каков он сейчас? И когда же пришлет свои новые мемуары – на их основе можно будет развернуться по-настоящему: книга, съемки, ток-шоу!

Ясно, что захватывающих историй в жизни легендарного Желтого Малыша – куча. Хилла весьма впечатлило то, что этот криминальный «интеллектуал» ухитрился надуть даже Муссолини. Продал тому права на разработку несуществующих шахт в Колорадо. Загреб 2 миллиона долларов и был таков. Говорят, потом ребята дуче попытались «разобраться» с мошенником, но весь преступный мир Чикаго встал на его защиту.

Легенды о полицейском и воре

Ну а взять историю знакомства Уэйла со своим основным партнером «по бизнесу» – это же авантюрный роман про копов и мошенников! Дело было в 1920-х годах. Тогда отдел по борьбе с мошенничеством Полицейского управления Чикаго решил вплотную заняться криминальным талантом. Следить за Уэйлом было поручено лучшему сыщику – Фреду Бакминстеру. Тот слыл неприступным и дотошным, как церковный служка, за что и был прозван Дьяконом. Он «пас» Уэйла несколько дней, взял с поличным на Стэйт-стрит прямо во время очередной жульнической операции и потащил в участок. Но по дороге Желтый Малыш достал пачку денег и сунул Бакминстеру: «Возьми детишкам на молочишко! Я ведь знаю оклады в полиции. Ну а мне эти доллары достались всего-то за два часа нынче утром. И ты мог бы делать такие бабки, если б работал со мной!» И неприступный Дьякон дрогнул. Снял полицейский значок и пожал Уэйлу руку. Так был скреплен один из лучших криминальных союзов мира.

Какие виртуозные дела обделывала эта парочка! Взять хотя бы «собачью аферу» – воистину блестящее шоу. Элегантно одетый Уэйл входил в фешенебельный бар с породистой ухоженной собачкой. Заказав дорогой коктейль, он вдруг вспоминал, что опаздывает на встречу. Подзывал официанта и просил приглядеть за свой любимицей, пока он отлучится на часок. Минут через десять в баре появлялся не менее шикарно одетый Бакминстер. Увидев собачку, восхищенно всплескивал руками: «Умоляю, продайте!» Официант, конечно, отвечал, что собака не его. Тогда Бакминстер предлагал: «Я оставлю вам визитку и аванс в 50 долларов. А 250 вы получите, если уговорите хозяина продать мне эту прелесть!» И Дьякон, кинув последний взгляд на заворожившую его собаку, уходил.

После этого в бар возвращался Уэйл. Он был неузнаваем – губы дрожат, одежда в беспорядке. «Я только что узнал, что разорен!» – шептал он официанту. Вот тогда-то официант и попадался на крючок жадности – покупал у отчаявшегося человека собаку за 200 долларов, чтобы перепродать за 250. Но стоит ли говорить, что, телефон по которому начинал названивать официант, оказывался ложным? А криминальный дуэт клал в карман 150 долларов. Конечно, не много с одной операции, но ведь за день они ухитрялись сыграть десяток своих скетчей. Вот и посчитайте доход! Дельце оказывалось столь прибыльным, что парочка завела собачий питомник, где бродячих собак отмывали и подстригали на манер элитных псов.

Конечно, в то время Америка кишела аферистами. Но Уэйл был уникумом, виртуозом. Во-первых, он никогда не вымогал деньги – люди предлагали их ему сами. Это им казалось, что они ловко обвели вокруг пальца неумеху. Во-вторых, и именно это заворожило в свое время всю съемочную группу: Уэйл никогда не облапошивал бедных – только тех, у кого есть лишние деньги. Однажды Беллоу рассказал Хиллу весьма показательную историю. Та случилась с одним профессором Чикагского университета, кода он был еще простым педагогом. Как-то сей труженик науки попал на демонстрацию необыкновенной машины, которая жарила курицу за 30 секунд. Но когда педагог попытался купить машину, продавец в желтом галстуке отвел его в сторону: «У тебя не так много баксов, приятель, чтобы выбрасывать их на ветер! Это просто трюк: я кладу в машину сырую курицу, а мой помощник подкладывает туда жареную. Ее-то я и вынимаю!»

Что ж, Уэйл обладал собственной честью. Недаром в своих мемуарах он написал: «Я никогда не облапошивал честных людей – только тех, кто и сам не прочь при случае обмануть других. Эти люди хотят получить «нечто» в обмен на свое «ничего», но я даю им свое «ничего» в обмен на их «нечто».

Конечно, полиция постоянно держала Уэйла в поле зрения. Но обычно он выходил сухим из воды. Мошенничество удавалось доказать лишь в редких случаях. Но тогда криминальный талант все-таки садился на нары. Однако не надолго: самый большой срок был 27 месяцев. Однажды Уэйл оказался в камере знаменитой американской тюрьмы Ливенворт вместе со знаменитыми гангстерами: Фрэнком Нэшем, Эрлом Тайлером и Джорджем Келли по кличке Автомат за то, что он обычно грабил банки с автоматом наперевес. Громилы навалились на Желтого Малыша: «Ты не настоящий парень из Чикаго! Мелкий мошенник, который и стрелять-то не умеет».

Уэйл медленно перекатил во рту одну из дорогих сигар, которые ему разрешалось получать с воли за «примерное поведение»: «А что хорошего в стрельбе? Вот вы врываетесь в банк, вооруженные до зубов, палите направо и налево. Страдают ни в чем не повинные люди. Потом вы как сумасшедшие удираете от полиции, которая палит в вас. Ну а потом вас сажают на 20 лет. Да много ли вы взяли в том банке?» – «Три тысячи долларов!» – пропыхтел Автомат. «Ну а я сел на пару лет и выхожу досрочно. А на воле меня ждет четверть миллиона. Так кто же из нас настоящий парень из Чикаго?»

Когда сей гениальный мошенник вышел из тюрьмы, он уже измаялся от безделья – его феерический талант просто требовал чего-то фантастического и небывалого. Но время было неподходящее – начиналась Великая депрессия и деловой мир стремился хотя бы сохранить средства. Однако изворотливый ум Уэйла подсказал ему, как повернуть ситуацию в свою пользу. Он узнал, что, пытаясь сохранить деньги, самые предприимчивые ловкачи вкладывают их в покупку земельных участков. И тогда мошенник нашел земельного покупателя, провинциального простака из Канады, готового выложить полмиллиона. Но чтобы убедить его в реальности сделки, требовался достойный антураж.

И тут в газете «Чикаго трибюн» Желтый Малыш увидел объявление: Национальный торговый банк в городке Мунси, что по соседству с Чикаго в штате Индиана, переезжает в новый офис. Хитроумный Уэйл тут же принялся действовать: снял здание банка на один день, уговорив владельца не выносить банковское оборудование и не менять вывеску.

В это время верный Дьякон Бакминстер позвонил канадскому миллионеру и рассказал, что владелец Национального торгового банка из-за налогов вынужден освободиться от нефтеносных участков земли и потому готов продать их задешево, правда за наличные. Воодушевленный невероятной выгодой канадец выехал первым поездом. На вокзале его встретил шикарный Бакминстер на черном «линкольне» и отвез прямо в банк. Там жизнь кипела, не то что в сонной канадской провинции. Клерки бегали с бумажками, клиенты стояли в очередях. По углам и у всех дверей застыли полицейские. Еще бы – ведь до канадца постоянно доносились обрывки фраз банковских служащих: «Сегодня такой наплыв. Деньги уже складывать некуда. Надо охрану усилить!»

Канадец прождал почти час. Наконец его соблаговолил принять вальяжный владелец банка. «Да, я готов продать землю, – устало проговорил он. – За треть ее стоимости. Но я опасаюсь связываться с незнакомцами…» Тут в разговор вступил Бакминстер. Блистая золотыми коронками в зубах, играя золотым браслетом часов, он начинал уговаривать приятеля-банкира, что именно этот «канадский друг» стоит всяческого доверия. Потом банкир с Бакминстером спорили еще добрые полчаса, у миллионера уже в голове мутилось. Наконец банкир согласился на сделку, канадец с огромным облегчением расстегнул свой чемодан: «Вот 500 тысяч!» Банкир лениво взглянул на купюры и проговорил, указывая канадцу на Бакминстера: «Но ваш друг договорился на 400 тысяч. Так что 100 тысяч остаются вам!»

Ошарашенный таковой небывалой честностью, канадец ушел, кланяясь. Когда дверь за ним закрылась, Бакминстер удивленно поинтересовался: «Почему ты не обобрал его до конца?»

Джозеф Уэйл

«Эти сто тысяч наша гарантия, что он не пойдет в полицию! – улыбнулся хитроумный Малыш. – Если обобрать человека, он разъярится, а если нет, просто подумает: ну обхитрили, но ведь не до смерти. Так что к копам он не пойдет. Подумает: по судам ходить – себе дороже».

«Ну ты и проныра!»– ахнул Бакминстер. Уэйл улыбнулся еще шире: «Помни поговорку, которую я придумал: жадность фраера сгубила. Не будь жадным, дружище!»

И точно: канадец в полицию не пошел, даже когда понял, что его надули. Но ведь как красиво и элегантно! Первый и единственный раз в истории мирового мошенничества был создан фиктивный банк для одной-единственной сделки, но какой! Когда великий аферист Уэйл рассчитался с нанятой им командой мелких чикагских мошенников, изображавших банковских служащих, клиентов и охрану, чистая прибыль от блестящего криминального шоу составила 350 тысяч долларов. По тем временам деньги безумные.

Фрак на удачу для Нобелевской премии

После этой невероятной аферы имя Уэйла стало не просто легендарным – нарицательным. Именно это грандиозное надувательство и вошло в сюжет фильма Хилла. Правда, банк пришлось заменить на букмекерскую контору, но идея осталась. Ну а если Желтый Малыш действительно продолжит рассказы о своей феерической жизни, это станет сенсацией. Но сколько придется ждать – месяц, полгода?

Теперь каждый день Хилл звонил из Нью-Йорка Солу Беллоу, ведь, скорее всего, рукопись придет на его чикагский адрес. Но вестей не было. Зато однажды Беллоу сообщил о потрясающей новости – его романы выдвинули на Нобелевскую премию. Рассказывая, Сол чуть не задыхался от волнения, ведь это же сорок лет литературной работы – от коротких статей в местной прессе до романов-бестселлеров, изданных миллионными тиражами. Конечно, его романы и раньше получали престижные американские награды. Но Нобелевская премия по литературе – это мировое признание!

Хилл поздравлял друга, но уже начинал тревожиться – почему же Уэйл так долго молчит? Но в январе 1976 года молчание прервалось. Сол Беллоу наконец-то получил долгожданное письмо. Еле разбирая старческий почерк Желтого Малыша, он зачитал послание Хиллу по телефону: «Дорогой мистер Беллоу! Прошу прощения, что не отблагодарил Вас и режиссера «Аферы» за посланную мне пишущую машинку. Но у меня, праздного старика, время течет медленно, не то что у вас, занятых нужным делом. Зато на ваше чествование (а в том, что Вы получите премию, я уверен) я при еду с уже написанными мемуарами. Одно плохо, дорогой мистер Беллоу. На такие празднования следует прибывать во фраках. Но я уже много лет их не заказывал. Хотя фигура моя не изменилась». – Сол прервал чтение письма, пояснив: – Тут Уэйл подробно расписывает свои размеры. Гордится, что до сих пор не растолстел. И мысли у него до сих пор здравые. Ты только послушай, что пишет: «Если вдруг сейчас позову портного, пойдут разговоры: зачем старику фрак? Тогда прощай конфиденциальность, которую мы с Вами соблюдаем. Набегут репортеры – и Вы с Хиллом уже не первые. Поэтому прибуду в обычном костюме. Надеюсь, Вам не будет стыдно».

«Но мы же можем сами купить старику фрак! – сообразил Хилл. – Конечно, он подороже машинки, но, если хотим получить достойный эксклюзив, придется раскошелиться».

Будущий нобелевский лауреат согласился: «Конечно, закажи фрак у лучшего портного в Нью-Йорке. Пусть старик порадуется. Он же приносит нам удачу!»

Дальнейшие события развивались непредсказуемо. Портной, которому Хилл заказал фрак в Нью-Йорке, отослал его на указанный почтовый ящик с уведомлением о вручении. Ответ вернулся с припиской: «Передано представителю «Тихой обители»: Чикаго, 3-я авеню». Уведомление портной переслал Хиллу. Режиссер возликовал – это же адрес неуловимого Уэйла! Однако вырваться в Чикаго Хиллу удалось только спустя пару недель.

«Что такое «Тихая обитель»? – с порога закричал режиссер Солу Беллоу. «Сейчас посмотрим! – Сол открыл городской справочник и удивленно воззрился на Хилла. – Да это же приют для нищих!..»

В «Тихую обитель» приятели явились в полном недоумении. Надеялись, что здесь какая-то ошибка. Но директор приюта подтвердил, что Джозеф Уэйл последние шесть лет провел именно здесь.

«Но где же его миллионы?!» – ахнул Беллоу.

«Промотал давно. Сначала кое-как перебивался мелким жульничеством. Но в последние годы у него отказали ноги. Пришлось пересесть в инвалидную коляску. Но друзья у него еще оставались. Правда, в последнее время присылали почему-то не деньги, а вещи, например дорогую пишущую машинку. Уэйл попросил ее продать и шиковал пару месяцев – заказывал еду и выпивку из бара напротив. А потом ему прислали фрак. Он стоил огромных денег, но – увы. Бедняга не успел насладиться богатством – умер пять дней назад».

Приятели переглянулись: «Вот старый пройдоха! Он же нас надул!..»

«Тогда я рад! – неожиданно улыбнулся директор. – Ведь он мечтал найти работу своим мозгам. Однажды я спросил его: «Если б ты смог выйти на улицу, попробовал бы кого-нибудь обдурить?» И он ответил: «Да я мечтаю об этом, как голодная собака о кости!» И как бы ни было, я рад, что он осуществил мечту. Надеюсь, вы на него не в обиде?»

«Нет! – покачал головой Хилл. – Он даже ничего не просил, мы сами послали ему и машинку, и фрак».

Сол Беллоу грустно вздохнул: «Жаль, что это была его последняя афера. Она оказалась не менее блестящей…»

И тут дверь неожиданно открылась. В кабинет влетела взволнованная секретарша директора: «Только что сообщили по радио: мистер Беллоу награжден Нобелевской премией!»

Сол медленно опустился в кресло и прошептал: «А все-таки старик приносит удачу!»