Текст книги "Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир"

Сокровища танцовщицы, или Тайное прибежище «Королевы»

Героиня этих историй не была великой танцовщицей, но зрители, критика и просто любопытствующие величали ее не иначе как «Последняя Королева из Прекрасной эпохи». И любопытствовать было чему: красавица Белла Отеро вечно ввязывалась в невероятные приключения, политические авантюры и бурные романы, каждый из которых достоин своего рассказа.

Смерть с газетной полосы

Ницца – солнечный город. Но и здесь полно обшарпанных зданий. Взять хотя бы унылую гостиницу «Новелти» на рю Де Англетер. Но комиссару полиции придется зайти в неприветливый коридор, разбитый на меблированные клетушки. Хотя невозможно поверить, как в этом приюте нищеты могла жить самая блестящая женщина Франции, знаменитая куртизанка Белла Отеро? И куда делась ее знаменитая на весь мир коллекция драгоценностей?!

Каролина Отеро (Белла Отеро)

Управляющая гостиницей мадам Депо удивленно воззрилась на комиссара: «Вы ошиблись! Здесь не проживают знаменитости. И кто такая эта Белла Отеро?!»

Комиссар бросил на конторку свежий номер «Эспуар де Ниц». На первой полосе газеты крупными буквами было набрано: «Вчера, 6 мая 1959 года, в нашем городе умерла великая танцовщица и певица Белла Отеро, последняя великая куртизанка, прозванная Королевой Парижа. К ее ногам падали императоры и короли, она обладала головокружительной красотой и миллиардным состоянием, но скромно и тайно жила в меблированном номере 26 гостиницы «Новелти».

«Что за чушь?! – У мадам Депо даже голос сорвался. – В номере 26 живет мадам Каролина Иглесиас. Между прочим, она регулярно не платит, и я не выгоняю ее только потому, что ей уже под девяносто. Она неделями не выходит из своей комнаты. Мой сын покупает для нее еду и оставляет под дверью на табуретке. Пойдемте, сами увидите. Утром табуретка была пуста, значит, старуха забрала еду».

«Если только ее не взял кто-нибудь из соседей, – буркнул комиссар, поднимаясь по лестнице вслед за проворной мадам. – У вас есть ключ? Откройте!» Управляющая замялась: «Мы сделали для Каролины исключение, разрешили врезать собственные замки и решетки на окнах».

Комиссар воззрился на четыре мощных замка. Видно, легендарной жилице номера 26 есть что хранить за своей неприступной дверью. «Будем вскрывать! – нетерпеливо гаркнул он. – Позовите слесаря!»

Но тут за дверью послышалось какое-то движение. Мадам Депо заломила руки: «Если старушка и впрямь умерла, то там – воры! Я читала в «Эспуар», что Бриллиантовый Ловкач, охотник за драгоценностями, появился на Лазурном Берегу. Может, прослышал о кончине старухи и решил поживиться? Да только зря, у нее ничего нет…»

«Сейчас посмотрим, – тихо проговорил комиссар. – Если ценности есть, мне поручено их изъять».

Страж порядка прильнул к двери. За ней послышались торопливые шаги. И, чертыхнувшись, комиссар навалился на дверь всем своим немалым весом. Петли затрещали, но замки устояли. Полицейский уже собрался ринуться на дверь вновь, но внезапно повернулся верхний замок, за ним другие, и на пороге возникла невысокая сухонькая пожилая дама в старомодном палантине. Ее черные глаза, совершенно не выцветшие с возрастом, метали молнии.

«Что происходит, господа?» – надменно поинтересовалась она.

Комиссар отпрянул: «Вы кто?!»

«Та, кто проживает в этом убогом жилище уже 14 лет! – отчеканила дама, поворачиваясь к управляющей. – Или вы не узнали меня, мадам Депо?»

«Что вы, мадам Каролина! – затараторила управляющая. И сразу стало ясно, что она побаивается этой надменной старой дамы. – Я как раз объясняла месье комиссару…»

«Комиссару? – Ноздри дамы раздулись от гнева. – Я не вызывала полицию!»

«Я пришел из-за этого! – Страж порядка сунул ей в нос газету. – Здесь написано, что вы умерли!»

Он думал, старуха ужаснется, но та только повела плечами: «И что?! Я так долго живу, что меня уже много раз хоронили».

«Вы – Белла Отеро?» – Комиссар бесцеремонно уставился на старую даму.

«Возможно…» – загадочно проговорила та.

«Выходит, вы обманывали меня?» – негодующе возопила мадам Депо.

«Тише!» – рявкнул комиссар и, оттеснив обеих женщин, прошел в номер.

«Но она же лгала! – несся из коридора крик управляющей. – Говорила, она – Агустина Каролина Иглесиас…»

Комиссар захлопнул дверь, не дослушав воплей управляющей, и повернулся к хозяйке номера: «Итак, мадам, вы обманули управляющую…»

Каролина сплела пальцы и ответила, ничуть не смущаясь: «Глупости! Белла Отеро – мой псевдоним. Я была ею полвека, и можете мне поверить, я была счастлива».

«А как насчет некролога в газете?»

«Не знаю, чьих рук эта глупая шутка. Скажу одно: лично я умирать не собираюсь!..»

Каролина гордо вскинула голову, благо практика танцовщицы позволяла ей до сих пор делать это. Ну а гордость позволяла держать удары. «Я не собираюсь умирать!» – крикнула когда-то девочка матери, выбежав из дома. Шел 1874 год, Лине было 6 лет, но она уже поняла, что нужно брать судьбу в свои руки. В доме нечего есть, а мать стыдится просить милостыню, ведь в их деревушке Вальга на севере Испании все знают друг друга. «Тогда я пойду в город!» – объявила она.

Пять лет она собирала подаяние в городке Кальдас-де-Рейес, каждый вечер возвращаясь с корзинкой, где лежали куски черствого хлеба. Но в черный день 6 июля 1879 года на дороге на 11-летнюю девочку напал насильник. И ведь не кто-нибудь, а знакомый парень из ее же деревни!.. Он зверски изувечил девочку, решив, что она умрет и никому ничего не расскажет. Но она выжила и все рассказала. Насильника сослали на каторгу. Но от позора из деревни пришлось уйти.

Поначалу девчонка работала служанкой, а в 1880 году прибилась к труппе бродячих артистов. С ними и оказалась во Франции – в Марселе. А в 16 лет обнаружила, что превратилась в головокружительную красавицу и что каждый ее танец вызывает ярое вожделение мужской половины зрителей. Вот только саму красавицу мужчины после изнасилования не интересовали.

«Да у вас тут просто музей!» – Удивленный бас комиссара прервал воспоминания Каролины.

Действительно, стены ее комнатушки от пола до потолка, словно обоями, были завешаны старыми выцветшими фотографиями. Остатки былого великолепия – тени прошлых времен!..

«Ба, да это же вы! Совсем юная, хорошенькая в испанском костюме…»

Белла вскинула голову: «Это мой первый успех. Мне 21 год. Я танцую андалузские танцы, и у меня появился настоящий импресарио месье Джургенс. Конечно, мне пришлось с ним переспать. О, не смущайтесь, инспектор! Сценические нравы всегда были фривольны. Зато он нанял мне учителей и за год из провинциальной необразованной девчонки превратил в почти светскую женщину. Конечно, у меня еще не имелось нужного лоска, поэтому мы решили, что мой дебют состоится в Штатах. Американцы не столь привередливы, как европейцы. Джургенс организовал мне бойкую рекламу, назвав великой испанской танцовщицей. Афера чистой воды! Но наивные янки поверили. И в сентябре 1890 года я имела невероятный успех в кабаре «Эден Мюзе» в Нью-Йорке.

Надо вам сказать, комиссар, что для американца кабаре не цитадель разврата, как в чопорной Европе. Там на представлениях восседает весь высший свет. Что ни зритель, то миллионер или миллиардер. Все эти нувориши – Вандербильты, Морганы, Астеры – щеголяют друг перед другом своими деньгами. И знаете, что главный показатель богатства? Думаете, золото и бриллианты? Ничуть не бывало! Статус богача являет миру кокотка, с которой он прогуливается под руку, и количество драгоценностей, на ней надетых. Словом, мой милый комиссар, вес мужчины в обществе – это ценность его дамы. Там, в Нью-Йорке, я поняла, что могу быть очень дорогой, возможно, самой дорогой куртизанкой мира. Как мне льстили критики: «Вы – гениальная танцовщица!», «Ваше тело подобно прелестной змейке!», но я-то понимала, что за одну ночь с миллионером могу заработать больше, чем за год выступлений. И я пала, милый комиссар, – я не побрезговала ни одной ночью в Америке! Сам всесильный Уильям Вандербильт засыпал меня драгоценностями. И делал это виртуозно! Представьте себе, ужин в ресторане. Но какой! На золотом подносе мне подали устриц. И каждый раз, когда я вскрывала одну из этих морских затворниц, в ее раковине оказывалась. огромная жемчужина. Естественно, что я позабыла и об ужине, и о шампанском. В азарте я целый час вскрывала раковины. И набрала два килограмма жемчуга! Ну а потом Вандербильт подарил мне яхту, дом на побережье Флориды, массу бриллиантов.

Комиссар встрепенулся: «Я наслышан о ваших драгоценностях. Отчего же вы живете здесь? Не стоит ли переехать «Палас-Плаза» или в «Ниццу»?»

Каролина только поплотнее закуталась в свой старомодный палантин. «Стоит – не стоит?.. В мои годы разница утрачивается. А что касается драгоценностей, то они – мой маленький секрет. Конечно, в могилу я ничего не унесу, но ведь и у вас нет ордера на обыск. Так что прощайте, мой комиссар. Скажите всем, что Белла Отеро еще очень даже жива».

И Каролина демонстративно отворила дверь.

Забавы императоров

Она еще слышала, как страж полиции недовольно переругивается в коридоре с мадам Депо, видно, та подслушивала их разговор. Но Белле Отеро уже не было дела до всех этих неожиданных дрязг. На сегодня у нее, редко выходившей на улицу, было запланировано целых два визита. Ведь сегодня была вторая среда месяца.

Заветный день, когда не за старой Каролиной, а за все еще блистательной Беллой Отеро прибывает синий «ситроен», готовый отвезти ее в место блаженства. А значит, следует приукраситься и преобразиться, ведь там Белла все еще слывет блистательной, удачливой и дерзкой.

Каролина привычно вынула из комода свое оптическое зеркальце, увеличивающее отражение. Без него не наведешь красоту, ведь Каролина давно слаба глазами. И вот – взмах кисточек и пуховок, штрихи карандашей и помады, несколько капель «Шанель № 5» – и старуха Каролина превращается в ухоженную даму, конечно, уже не юных, но все еще приемлемых лет. И никаких некрологов! Просто нужно быть осторожной. Вот и сейчас Белла выйдет из гостиницы, пройдет до бульвара и там, сидя на лавочке, дождется своего «ситроена». И шофер церемонно распахнет перед ней дверцы.

«Сначала, голубчик, мы заедем в кабаре «Тамбурин»!» – Белла аккуратно поправила, садясь, свою парадную темнолиловую накидку. Лиловый – цвет королей. Недаром его предпочитала сама королева Виктория.

Сколько всего помнит Белла Отеро! Вот уж парадоксы времени: бывшее третьего дня не вспомнишь, а прошлое вспоминается в деталях. И раз уже сегодня день начался с воспоминаний, не грех продолжить их в «Тамбурине».

Это случилось в 1893 году – 67 лет назад. Неужели так давно?! Тогда она только вернулась из Америки, и Европа еще не знала ее. Это потом ее танцы и песни будут иметь оглушительный успех в легендарном «Фоли-Бержер» и даже в Национальном театре. Ее парижским трамплином стал «Тамбурин». Модное богемное кабаре, где за одним столиком выпивали вместе и жалкие алкоголики, и известные художники, вроде Тулуз-Лотрека, вдохновенно рисующего проституток. В «Тамбурине» можно было встретить и принцев крови: «опускаться на дно», потягивая абсент, было модно. Белла появлялась на сцене в мужском обтягивающем костюме тореро, что сводило с ума восторженную публику. После танцевальной программы начиналось особое развлечение: «рыбная ловля». Дамы оставались в зале, а мужчины поднимались на балкон и оттуда бросали вниз удочки с приманкой из хлеба, пытаясь «подцепить на крючок» понравившуюся партнершу. В ту ночь в «Тамбурин» набилось множество разной публики – от девиц легкого поведения, визжащих от восторга, до дам высшего света, прикрывавших вуалетками разгоряченные лица. Все знали – в «Тамбурине» великий князь Монако Альберт, известный ненасытной любовью к женскому полу. В такт музыке шикарная толпа женщин – на любой вкус! – двигалась по паркету внизу, поднимая головы к балкону. Где-то там, неразличимый от сигаретного дыма, реальный, а не сказочный правитель должен был забросить свою удочку в зал.

И она полетела сверху – прямо в руки разгоряченной танцами прелестной Беллы Отеро. Но вместо хлебных шариков на крючке мягко и загадочно переливалась связка отборного жемчуга.

Наутро, проснувшись в постели с правителем Монако, Белла поняла, что имела в виду ее подруга-соперница, более опытная парижская куртизанка Лиан де Пужи: «Если спишь с буржуа, ты – всего лишь шлюха, но когда ложишься в постель короля, ты – фаворитка. Чувствуешь разницу?»

И Белла почувствовала! Правда, в отличие от американских миллионеров, заставить королевских особ расщедриться оказалось непростым делом. Однажды Белла даже расхвасталась в интервью: «Королевские особы не отличаются щедростью, но я их всех научила дарить!» Да-да, даже прижимистый кайзер Вильгельм был вынужден расщедриться, хоть и не так, как другие. Например, будущий король Англии Эдуард VII презентовал Белле старинный замок, король Бельгии Леопольд II – морские побережья, император Японии – вообще целый остров. Ни одна женщина мира никогда не получала таких подарков! Недаром 4 ноября 1898 года Белла сумела организовать невероятное – пригласить на свой день рождения шесть монархов-любовников: Альберта Монакского, Леопольда Бельгийского, принца Уэльского, Альфонса Испанского, кайзера Вильгельма и императора Николая II. Праздновали в самом знаменитом ресторане Парижа – «Максиме». Во избежание ажиотажа для посетителей ресторан закрыли. Белла танцевала для гостей прямо на столе, одетая в одни только многочисленные гроздья драгоценностей. Император Николай настоял на русском обычае, и гости азартно разбивали «на счастье» фужеры и рюмки из богемского хрусталя.

Ах, этот русский император, «кузен Ники», как его называли!.. Белла питала к нему почти теплые чувства. Его не надо было учить щедрости. Он осыпал красавицу деньгами, драгоценностями и подарил роскошную виллу на Черном море. Впервые Королева Парижа увидела Ники, тогда еще наследника престола, на закрытом обеде еще в 1892 году. Обед был фантастический: вместо десерта гостей ждал сюрприз. Шестеро казаков внесли двухметровый серебряный поднос – на нем, едва прикрытая прозрачной тканью, возлежала юная и роскошная Белла Отеро. Под нежные звуки музыки она сладко потянулась, словно пробуждаясь от сна, медленно поднялась и исполнила томный и страстный танец, позволяя именитым гостям рассмотреть то, что скрывалось под ее легкой газовой накидкой, – свою прелестную наготу. Может, с тех мгновений Ники запомнил молодую танцовщицу, а может, просто посчитал, став царем, что и ему нужна в любовницы главная куртизанка мира? А может, он просто решил отбить чернокудрую Беллу у кузена Вилли?

Словом, в 1897 году мадемуазель Отеро прибыла в Санкт-Петербург. Правда, ее свидание с Ники произошло не в каком-нибудь роскошном императорском дворце, а в тайном охотничьем домике царя в окрестностях столицы. Увы, кроме щедрости, Николай мало что мог предоставить заморской красавице: он хоть и мечтал о любовных утехах, но опасался своей вездесущей супруги. Он даже попросил Беллу не зажигать свечей. «Моя Аликс всегда является со свечой, – сказал он. – И если мы увидим свет, значит, она где-то рядом!» Словом, свидание прошло напряженно. Николай вздрагивал каждый раз, когда Белла передвигала стул или роняла на пол шпильку. И вот поразительно, Белле стало жаль этого еще молодого, но уже так напуганного жизнью 29-летнего Ники.

Она приезжала к нему тайно еще несколько раз. В 1906-м (или это был 1907 год?..) она узнала, что теперь бедный Ники пугается не только жены, революций, но и расстриги-монаха Григория Распутина. Царица Александра уверила мужа, что сей старец – святой ясновидец. Но Белла решила проверить. Она загримировалась нищенкой и явилась к Распутину на квартиру. Поскольку она не знала русского языка, то сказала ему по-французски: «Господин, я не ела уже три дня!» Старец взглянул на просительницу пронзительными глазами, Белла даже испугалась, что он разоблачит самозванку. Но какая-то дама перевела слова «нищенки», и Распутин протянул ей деньги. Вот уж воистину – может, он и был провидцем, но, как все мужчины, не умел отличать в словах женщин правду ото лжи.

«Прикажете столик, мадам? – Встречающий лакей распахнул дверцу «ситроена», помог Белле выйти из машины и проводил ее в зал. – У нас сегодня уникальная программа – «Дефиле бикини».

Дефиле оказалось так себе. Белла потягивала коктейль и удивлялась. И что окружающие разражаются такими восторгами, пока длинноногие девицы в купальниках вышагивают по помосту?! У девиц ни шарма, ни обаяния. Вот когда Белла Отеро танцевала в прозрачной накидке, из-под которой таинственно просвечивали все завораживающие изгибы ее тела, ее называли божественной орхидеей, роковой мечтой, жемчужиной страсти. А это же просто вешалки! Да им не напоказ следует выставляться, а завернуться поплотнее. Вот она, Белла, как только увидела первые признаки увядания, безжалостно покинула сцену. А ведь в том роковом 1914 году ей было всего-то 46 лет. Но она хотела навсегда остаться молодой и блистательной в памяти зрителей. И потому оставила принадлежавший ей мир блеска, шика и роскоши, переселившись туда, где ее знали только как скромную мадам Каролину.

Старая дама отставила свой коктейль (современное пойло!) и приказала официанту позвать шофера. Тот молча расплатился и, почтительно поддерживая Беллу, повел ее к машине.

И вот они несутся в Монте-Карло. Сердце Беллы начинает биться в бешеном ритме. Через полчаса она войдет в казино. Царство Игры – вот истинный рай на земле! Конечно, теперь она играет по маленькой. Но ведь играет! Именно Игра, а не танцы, мужчины и даже драгоценности, всегда была ее истинной страстью. Она играла везде: в казино Карлсбада, Монте-Карло, Санкт-Петербурга, Лондона, в подпольных игорных домах Египта, Америки и Австралии. За ночь она могла спустить миллион франков. Когда не хватало денег, бросала на кон кольца и браслеты, срывала ожерелья, не глядя. Однажды проигралась до нитки. Тогда, ничуть не смущаясь, объявила конкурс на «тело Беллы Отеро». За ночь отдалась то ли десяти, то ли пятнадцати мужчинам – уже и не помнит скольким. Но хорошо помнит, что заплатила долг – 2 миллиона франков. Вот это была жизнь – азарт, блеск, безрассудство!

Теперь, конечно, не то. Нынешняя Каролина Отеро может сыграть только потому, что казино, помня, сколько денег она внесла некогда в его кассу, выдает ей раз в месяц фишек на 200 франков. Да и «ситроен» с шофером – бонус казино. Что ж, есть еще благодарные люди! Белла знает это не понаслышке: она ведь и живет-то теперь на скромный пенсион в 625 франков, который ежемесячно выплачивает ей – не государство, нет! – а старый друг, тоже, между прочим, владелец казино. Когда-то Белла одолжила начинающему парижскому крупье большую сумму денег – и он до сих пор помнит ее доброту.

Белла бросила на красное 50 франков. Она растянет свой бонус на четыре игры, получит хоть крохи азарта. Шарик завертелся. У Беллы перехватило дыхание, кровь прилила к лицу. Оно снова раскраснелось по-молодому. Миг! – и… «Ваш выигрыш, мадам!» – объявил крупье, придвигая к ней стопку фишек. Потом снова был выигрыш, и снова, и снова. В общей сложности она выиграла 2 тысячи франков. Это же состояние!

Уже на обратной дороге усталая и взволнованная Белла прикидывала, на что истратить такое богатство. Косметика, новое платье и пальто – модное, сиреневое! Или просто целый месяц отменной еды. Не опротивевшие куриные ножки с фасолью (еда нищеты!), а омары, устрицы и шампанское. Или. Вчера соседка мадам Дельбо плакала навзрыд: ее сын покалечился, а на лечение денег нет. Но у кого в нищей гостинце «Новелти» вообще есть деньги?! И вот теперь Белла знает у кого. Она вполне проживет и без пальто, и без шампанского! Зато 14-летний Дельбо будет здоров.

Белла откинулась на спинку «ситроена». Пусть враги судачат, что она опять не смогла правильно распорядиться деньгами. Но она всегда делает как хочет! Она часто помогала людям, просто никогда не выпячивала свою помощь. Но о ней шла иная молва. Ее называли бессердечной, роковой и даже «сиреной самоубийств». Злословили, что, увлекая мужчин, она подталкивает их к таким ужасным действиям. Жуткая чушь! Она не виновата, что, не добившись ее любви и получив отказ, мужчины кончали с собой. Юный циркач утопился в Сене, какой-то шалопай выбросился из окна, безрассудный художник кинулся под колеса экипажа, четверо несостоявшихся поклонников застрелились. «Я не могу жить, потому что вы не желаете меня видеть!» – написал один. Но хуже были другие записки: «Я убиваю себя, потому что ничего не могу тебе дать!» Как будто ей, складывающей драгоценности в огромные мешки, что-то нужно?! И заметьте, во всех записках только «я» да «я», а о ней никто не подумал.

Вот они – мужчины! Да уж лучше отдавать свою страсть Игре в казино, чем им. Недаром Белла сказала однажды газетчикам: «Я была рабыней своих страстей, но мужчин – никогда!» Впрочем, это неправда. И она, Белла, была влюблена и даже, потеряв голову, убежала с возлюбленным.

Его звали Бони де Кастеллан. Он был красавец, граф, гасконец. Но увы, он был еще и ловелас, жуир, самый известный обольститель Парижа. Он жаловался Белле, что несчастен в жизни, особенно в семье. Исполнение своих супружеских обязанностей он называл «посещением комнаты ужасов». Он мечтал бежать из Парижа, бросить опостылевшую жену и начать новую жизнь.

Неделю парочка провела в любовной горячке где-то в провинции. Все было отлично, пока у Бони не кончились деньги. Оказалось, что средства на его чековую книжку перечисляет его «мегера жена». А она почему-то отказалась субсидировать его вояж любви. Словом, Бони потребовались деньги не только на расходы и предметы туалета, но и на рубашки, галстуки, ботинки. Потом он предложил купить. автомобиль, чтобы продолжить бегство. Словом, Белла еле вырвалась из его цепких лап.

Вторая любовь настигла ее неожиданно за кулисами «Фоли-Бержер». Это случилось в 1907 году, когда танцевальная карьера Отеро клонилась к закату. Но руководитель легендарного театра Поль Франк предложил ей перейти на драматические роли. Белле шел тогда 41-й год, но она рискнула и сыграла в пьесах «Рождественская ночь» и «Цыганка Джиска», да так вдохновенно, что серьезные критики назвали ее лучшей комической актрисой сезона.

Вот тогда-то, опьяненная драматическими успехами, Белла и увидела за кулисами «Фоли-Бержер» юного, голубоглазого, высокого красавца Мориса Шевалье. Это уже потом он станет «самой парижской звездой мировой эстрады», а тогда ему было двадцать, и он только начинал. Поразительно, но Белла Отеро, с легкостью укладывающая в свою постель европейских монархов, спасовала перед неискушенным юнцом. Она только постоянно бросала на него красноречивые взгляды своих манящих очей. Коллеги смеялись: «Эта русалка затянет тебя, Морис!» Но она так и не осмелилась переступить черту.