Текст книги "Неоспоримая. Я куплю тебе новую жизнь"

Слишком много всего смешалось между ними. Но сейчас он готов был жизнь отдать, чтобы просто вот так вот без оглядки обнимать ее.

Стася все еще всхлипывала у его шеи, и ее боль проникала ему под кожу. Она дробила его сердце. Рвала его душу.

И тогда он сказал то, что не собирался говорить:

– Прости меня, – дрожь его неровного дыхания колыхнула ее волосы.

Из уст Аравина – это дорогого стоит. Но в сложившейся ситуации даже эти слова должны были обесцениваться. Должны были…

Внутри Стаси было дико холодно, будто ледяные порывы ветра гуляли, пронзая каждую клеточку тела. Укрывалась в нем, спасалась жаром его тела. И постепенно эта стужа уходила.

Так больно внутри никогда не было. Ее разрывало на части. Случившееся надолго оставит больную метку. Но в тепле его рук скреплялось снова ее израненное сердце. Только Егор мог сделать это так быстро. В нем же укрывала свою любовь.

Не сдавалась. Любящие сердца не сдаются.

Эта боль приоткрыла ей Егора, как никогда. Его эмоциональная отдача наполняла ее надеждой.

– Ты должна понять, что я не для тебя, – хрипло выдавил он из себя. – По-другому нельзя. Я не имею права. И я буду снова причинять тебе боль, если ты не отвернешься. Потому что я такой. Скажи, что понимаешь, – с мукой в голосе попросил он. – Скажи мне, что хочешь, чтобы я убрался из твоей жизни прямо сейчас навсегда. Скажи!

Зарываясь лицом в Стасины волосы, невольно стискивал ее сильнее. Он готовился к ее ответу. К тому худшему варианту, который должен был быть лучшим. Но, бл*дь, не получалось. Не выходило думать рационально. В нем кричали другие инстинкты.

Стася не ответила сразу. Мягко отстранилась, вглядываясь в его глаза. И он увидел так много чертовой боли, что едва мог выдержать этот взгляд.

– Просто подари мне свое сердце, и я приму все сопутствующее, – ее тихий шепот взорвал его сознание.

Стася обладала такой дьявольской силой, которую он не мог преодолеть.

Пережитые ею эмоции не сломали ее. Без передышки она снова дарила ему свой свет, забывая о том, что совсем недавно он безжалостно наносил ей смертельные раны.

Одинокий зверь внутри молил его о ней. Он требовательно выл, оглушая голос совести Аравина.

Но, бл*дь, так нельзя! Рано или поздно он поломает ее. Это абсолютно точно неизбежно.

– Я не могу, – Аравин прочистил горло, пытаясь говорить ровно и уверенно. – Никогда не смогу.

Глава 17

Картинка за широким окном троллейбуса, орошенным дождевыми каплями, плавно смещалась, повторялась, ускользала… В наушниках плеера громыхал рок. Звучал давно забытый альбом «тяжелый металл».

Жизнь вокруг Стаси шла своим чередом. Что бы ни происходило внутри нее, мир вокруг не рухнул. Немного уязвляло, что на всем белом свете никому не было дела до ее переживаний.

На переднем сиденье кто-то смеялся, сбоку кто-то шутливо спорил, влюбленные целовались на задней площадке. Только Стася была наедине со своей болью.

«Никогда не смогу».

Она растерзана этим сильнее, чем его бессердечным поступком. Непримиримо отталкивала эти слова. Не хотела верить Аравину. Эта фраза – сокрушительные финальные аккорды той жестокой игры, в которую он с ней сыграл.

Егора затрагивали слова и слезы Стаси. Он не смог этого отрицать. Она пробила его толстую броню. Видела отчетливо тот момент, когда он приоткрыл ей свое бесчувственное сердце. Наверное, она по-настоящему сумасшедшая, потому что готова была бороться за этот кусок камня. Неистово сгорая, сумела бы отогреть его. Если бы только он ей позволил…

Но после недолгих минут близости Аравин небрежно оттолкнул ее.

«Никогда не смогу».

Она снова упала на колени. Это очень больно! И с каждым разом все труднее подниматься.

Но слишком многое Стася пережила до этого в одиночестве. С любовью своей справится уж непременно. Без вариантов. Ей всего лишь нужно разобраться в хаосе, заполнившем ее до основания. Разложить по местам все слова и действия.

«Боже, дай минутку передохнуть, и я все сумею!»

Она просто запуталась в понимании окружающего мира. Аравин грубо сбил все настройки. Попросту нарушил ее сущность. Стася утратила понимание грани между плохим и хорошим. Все сейчас казалось ей темным, грязным и неполноценным. Целый мир вокруг нее поломан.

Если бы силы остались, еще бы заплакала. Но уже не могла. Высохла.

Стасе до смерти осточертело это разбитое состояние. Она пыталась навести порядок в остатках собственной души. Смести осколки, вытолкнуть все ненужное. Снова поверить в хэппи-энд их отношений. Непросто собрать себя назад, но она это сделает.

Некоторое время просто сидела бездумно на холодном сиденье, сжимаясь у мокрого окна. Лениво наблюдала, как дождь уныло хлестал по бегущим прохожим.

Внутренности сводило от тоскливого отчаяния каждый раз, когда в кармане накинутой в спешке синей толстовки Аравина вибрировал мобильный телефон.

Девушка не отвечала. Изначально это не была малодушная месть. Она просто была не в состоянии с ним разговаривать.

Иногда Стася непреодолимо хотела быть такой же бесчувственной, как Аравин. Уметь одним невидимым глазу движением выключать боль. Запретить сердцу безответно любить. Но это просто лишь в теории.

А сегодня только одно слово завладело сознанием: «Никогда».

Слабо замотала головой из стороны в сторону. Достав плеер, переключилась на альбом «лирика». О Боже, от этого становилось еще хуже! Душевные речевые конструкции только усугубляли ее подавленное состояние.

Прикрывая глаза, опустила голову вниз.

Она обреченно ощущала всю глубину своего уныния. Находилась в состоянии душевной разрухи, словно выжженный город после бомбежки, над которым все еще кружат вражеские вертолеты.

Вроде бы и боялась почувствовать новую боль. И в то же время готова выдержать еще в разы больше, если это необходимо.

«Я не боюсь!» – уверенно прошептала, едва шевеля губами.

Сердце равномерно и шумно стучало в груди. Она сильная, она сможет со всем справиться.

По факту сам Аравин убежден, что не способен на любовь. Но нельзя сейчас сдаваться.

Она ненавидела Егора за его зверский поступок. За жестокие слова. Всем сердцем ненавидела. Но и всем сердцем любила. Эти два чувства плескались внутри нее, сбивая с мыслей.

Слепо куталась в теплую толстовку, вдыхала его запах и размышляла о том, как вести себя дальше. Но ничего путного в голову не приходило.

Были десятки причин вернуться домой к Аравину. Но ни одной существенной.

Разговоры ни к чему не приводили. Видимо, она надумывала больше, чем Егор на самом деле ей говорил. Придавала его словам излишний смысл.

Ее неукротимая любовь оказалась просто ненужной. Что у нее было против этого? Чем теперь крыть?

* * *

Аравин тысячу раз проклял свою беспечность. Этот день не должен был заканчиваться подобным образом.

Чего он добивался, бл*дь? Он, на хр*н, хотел сделать все легче, а на самом деле дьявольски усложнил. Он попросту раздробил себе мозг.

Стася ускользнула из квартиры сильно расстроенная. Тихо ушла, пока он принимал душ. Ему не следовало оставлять ее одну. Но Егор и подумать не мог, что Заноза уйдет куда-то без предупреждения.

Игнорируя бурные мыслительные процессы, Аравин набирал Стасин номер десятки раз. Но все безрезультатно.

Позвоночник натягивался, словно струна, а желудок тошнотворно сжимался после каждого неудачного вызова абонента. Черт возьми, он просто распадался на куски от беспокойства.

Сигаретный дым беспрерывно заполнял легкие, не принося должного успокоения. С губ то и дело срывалась грубая матерщина.

Аравин терпеть не мог, когда Стася не отвечала на его звонки. Он ненавидел те ощущения, что возникали в нем от этого. Особенно сейчас, после скандала между ними.

Егор был адски зол на Стасю. И еще больше – на самого себя.

Часы тикали, а девушка так и не объявлялась. Он не мог сидеть сложа руки. Нужно было искать Занозу.

Поэтому, долго не растягивая прорывающуюся агонию внутреннего самоедства, он отследил нахождение телефона. Никогда не занимался подобной ерундой. Но сегодня, раздираемый переживаниями за Стасю, совершив несколько коротких звонков, быстро нашел нужного человека. Спустя час уже ехал по маршруту двигающейся на экране смартфона красной точки.

Нервно постукивая пальцами по рулю, представлял, как свернет Занозе шею. Маленькая сучка, она снова вытряхивала из него душу.

С виду злой, но все это наносное. Грудь стискивала невыразимая тревога. Сердце гулкими толчками отслеживало бесконечные секунды. Глаза напряженно следили за дорогой. Пытался понять, куда Стася направлялась.

Аравин уже не мог контролировать свой разум. Беспокойные мысли в голове звучали так громко, что иногда казалось, будто кто-то нашептывал ему их на ухо противным деревянным голосом. Они бродили в его мозгу, воспаляя нервы до предела.

«Бл*дь, только бы она не натворила глупостей…»

Тревога была сейчас всепоглощающим чувством. Она подавляла все остальное.

Точка на экране застыла, и Егор, крепко сжимая руль, надавил на педаль газа до упора. Облегчение и злость: эти две эмоции бесконтрольно прошли сквозь него.

Девчонка, видимо, так и не поняла, с кем имеет дело. Для Аравина было очевидно, что снова придется демонстрировать свою бессердечную натуру. Его губы искривились в жесткой усмешке, вопреки ноющему в области грудной клетки тоскливому протесту.

Только Стася пробуждала в нем столь агрессивные эмоции. Но, бл*дь, она порождала и волны восторга! Как сладкой Занозе это удавалось, Аравин, черт возьми, до сих пор не понимал!

Он не знал, что за существа сражались внутри него. Настоящее полоумие – после полного безразличия к людям найти в себе сражающихся насмерть двух эмоциональных бесов. Жестокого и субтильного.

Когда именно начался этот дестрой, Егор, как ни пытался, не мог сказать точно. Месяц, три, полгода назад… Когда? Одно точно – разрушительный процесс запустила Стася.

В реальности он, бл*дь, ни в ком не нуждался! Временные помутнения рассудка, которые случались с ним рядом с Занозой, просто какая-то звериная физиология.

Вскоре он прибыл на место. Это оказалась практически безлюдная остановка на окраине города.

Заглушив мотор, бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида, безразлично отмечая покрасневшие белки глаз. Во что он превратился?

Властно стискивая челюсти до режущего скрежета, Аравин успешно вернул себе беспристрастное выражение лица. Вся буря разместилась внутри него. Внешне он – застывшая глыба.

Что Стася могла здесь делать?

Прежде чем мысленно успел обработать эту информацию, вышел из салона автомобиля под секущие струи дождя. Прохладная влага тут же покрыла его взъерошенные волосы и напряженное лицо. Но Егор этого словно не замечал. Стоял неподвижно, не пытаясь укрыться. Даже не застегнул на молнию кожаную куртку. Дождевые капли стекали по лицу, пробирались за ослабленный ворот, мочили тонкую ткань футболки, остужали разгоряченную кожу.

Крепко закусив нижнюю губу, Аравин, не мигая, уставился на пустую остановку.

Ситуация на самом деле давно вышла из-под его контроля. Но он все не хотел этого признать.

– Что за х…?

В полном замешательстве Егор оглянулся. Мимо медленно прошаркал пожилой мужчина, и больше ни души. Но красная точка на экране не перемещалась.

Неожиданная догадка пришла стремительно. Не раздумывая, склонился к зеленой металлической урне.

В висках оглушительно застучало. На лбу выступила испарина. Ощущение, что все внутренности обдало жаром, а кожу, напротив, стянуло холодом. Контраст этого сумасшествия начисто сносил ему крышу.

Бл*дь, она выбросила телефон! Точнее, создавалось впечатление, что аккуратно положила на ворох смятых грязных пакетов дисплеем вниз.

Пока брал в руки «находку», внешне оставался спокоен. Только стремительная резкость в движениях появилась.

Свирепо оскалился, когда увидел, что Стася убрала блокировку. Явно сделала это намеренно. Оставалось только выяснить, чего именно она добивалась.

Бессознательно сделал короткий отрывистый вдох, затем шумный выдох. Протер неторопливо по дисплею большим пальцем. На сдобренном дождем экране обнаружил набранную sms-ку: «Давай сегодня снова поиграем. Ты – Солнце. Я – Луна. Основное правило – они не пересекаются. Никогда-никогда((».

Во рту Аравина резко стало сухо. Горячая кровь ощутимыми потоками пронеслась по венам. В мозгу что-что со скрежетом сломалось.

Он больше не способен думать рационально. Весь на чертовых эмоциях. Все его действия подчинены им.

Рука напряженно стиснула мокрый смартфон. Громко и затейливо выругавшись, в бессильной злобе с силой швырнул его на тротуарную плитку. Наблюдая, как телефон разлетается вдребезги, продолжал сдавленно материться.

– Я тебе, бл*дь, устрою «не пересекаются», *б вашу мать! Маленькая сучка!

Теперь Аравин пришел в истинную ярость. Сладкая Заноза играть с ним вздумала.

«Что ж ты такая проблемная, мелкая?»

Мало ей его крови. Кровожадная, она его просто сразу в фарш.

Ну, он ей покажет, кто тут главный. Пускай только появится перед его глазами. Он не просто свернет ей шею. Он надерет ее прекрасную задницу.

Первым делом наведался в их загородный дом. Ольга заверила, что Стася не появлялась. Но Егор все же проверил лично каждую комнату.

Отчий дом сегодня совершенно безликий для него. Ни одно воспоминание не мелькнуло в мыслях, пока сосредоточенно вышагивал из комнаты в комнату. Все потому, что сконцентрирован исключительно на своей головной боли, на своей Занозе.

«Куда ж ты, бл*дь, подалась?»

Ольга растерянно прождала в гостиной, не смея что-либо спросить или следовать за хозяином по пятам.

Всяким она видела Егора Александровича. Но сегодня он будто сам не свой ей показался. Злой и расстроенный единовременно. Очень опасное сочетание для его характера.

– Если она появится, немедленно звони, – бросил на выходе.

Ольга только кивнула. Впрочем, Аравин и не ждал какого-либо ответа. Привык к тому, что все беспрекословно выполняли его приказы.

Дальше в поисках Стаси совершил заход в соседский дом. Степан Аркадьевич откровенно опешил при виде Аравина. После некоторого смущения поведал, что ни внука, ни Стаси сегодня не видел. Весьма правдоподобно посетовал на легкомысленность молодежи, повздыхал и обещал сообщить, если что-то станет известно.

Агония Егора продолжалась.

Сколько часов подряд колесил по городу, он и сам не знал. Время бежало так стремительно, словно его кто-то насильственно перематывал.

Когда за стеклом стало темнеть, отчаянию Аравина не было предела. Он был ослеплен переживаниями. Сердце колотилось в опасном ритме уже который час. Егор буквально дышал порывами неутихающей тревоги.

Одна мысль стучала набатом в голове – только бы Стася была живой и здоровой.

Если с ней что-нибудь случиться… Бл*дь, страшно было думать о подобном. Он никогда себе не простит!

Внутри Аравина кричали уничтожающие звериные инстинкты. Он уже не знал, чего хочет больше, наказать ее или обнять. Егор ощущал себя поистине безумным.

Вторая sms-ка от Стаси, пришла на телефон Егора с незнакомого номера, когда он кружил в центре города: «Любимый парк сегодня такой же грязный, как и моя душа».

Сердце застыло в груди. На доли секунды Егору даже показалось, что оно больше не совершит ни единого гребаного удара. И, возможно, он мечтал об этом. Но подуставший «движок» заработал, отбивая внутреннюю сторону ребер силой своих ударов.

«Что ж ты творишь, Стаська?» – тяжело сглатывая, мысленно сокрушался Аравин.

Он знал, где находился этот парк. Несколько раз забирал Стасю оттуда на тренировку.

Нарушая все правила дорожного движения, Егор быстро добрался до упомянутого ею места. Бросил машину на парковке и широким шагом направился в самую глубь, безошибочно отыскивая скамью, где часто сидела Стася.

Неосознанно мелькнул особенный, отложенный эгоистичной частью мозга, образ девушки в черном топе без бретелей и в хлопковых белых шортах. Развевающиеся на ветру волосы, обнаженные плечи. Улыбающиеся влажные и наверняка сладкие от мороженого губы. Он, бл*дь, запомнил каждый яркий шарик этого лакомства: зеленый, оранжевый и красный. Ее розовый язычок, невинно слизывающий ледяное мороженое под его воспаленным взглядом. Проступившие сквозь ткань топа твердеющие от шального ветерка соски. Она, не замечая его расплавленного состояния, смеялась и что-то говорила, пока они шли к машине. И, черт возьми, лизала это бесовское мороженое. После она каждую ночь преследовала его во сне.

Но сегодня лавка была пустой. Возвращаясь в действительность, едва не зарычал от дикого разочарования.

Высокие деревья вокруг Егора слились в единую зеленую массу, когда он напряженно пытался разглядеть хоть какой-то знак от Стаськи в этом долбаном месте.

Не сразу, но заметил засунутый между деревянными планками скамейки полностью промокший листок желтой бумаги.

Отрывисто схватил и принялся читать расплывшийся текст: «Если бы мы знали, как влюбляться, тогда, возможно, блокировали бы это так же успешно, как и апперкоты на ринге».

– Бл*дь! Какого х**? Что за… – отрывисто матерился Аравин, сминая в кулаке ее записку и растирая свободной рукой обильно стекающую по лицу дождевую влагу. – Я тебе покажу, на хр*н, любовь! – прохрипел с полной решимостью.

Тем временем в голове уже заработали шестеренки, анализируя ее послание. Потер переносицу. Слово «любовь» сразу же отбросил. Ринг, апперкоты… Только одно решение этой головоломки находил Егор. Стася направляла его в боксерский клуб. Только вот, куда именно? В свой или его? Времени на размышление было мало. По состоянию записки очевидно, что Стася давно оставила парк.

Поколебавшись, решил ехать в свой клуб. Ведь после его возвращения они оба там тренировались.

Крепко стискивая руль, он ехал настолько быстро, насколько это позволяли беспрерывно секущий дождь и плотность вечернего движения.

В голове искромсаны все здравые мысли. Бессознательно проносились обрывки каких-то Стасиных фраз. Она то смеялась в его воспаленном сознании, то плакала.

«Боже!!! Егор! Я так соскучилась!!!» – он в который раз выпадал из реальности от этих воспоминаний.

«Ты только что, словно бешеный зверь, растаскал на куски мое сердце. И тебе все равно???»

Нет, бл*дь, как бы Аравину, черт возьми, не хотелось, ему не безразлично! Где сейчас тот жестокий зверь, что это сотворил? Почему он трусливо молчал? Тоскливо выл его безумный соперник.

«Я клянусь тебе, что убегу из дома, если ты не перестанешь давить на меня. И я не шучу!»

В ее решимости он уже не сомневался. Стася на многое способна. И от этого грудь стискивало еще больнее. Дышать с каждым вздохом труднее.

«Наша дружба сложная».

Просто пи*дец, какая сложная! Да и не дружба это вовсе. Необузданное обоюдное помешательство. Никак иначе.

«Я ненавижу тебя! Я так тебя ненавижу!!!»

Изначально он хотел услышать эти слова. Но сейчас они вызывали в нем дикий протест.

«Я нравлюсь тебе?»

Стася даже не представляла, насколько сильно. Она подрывала его самообладание одним взглядом.

«Ты можешь намеренно причинить мне вред?»

Может, черт возьми, может! Он уже сделал это. Уголки губ Егора угнетенно опустились. И только два судорожных глотка воздуха распрямили линию рта.

«Какая же ты бесчувственная сволочь!» – кричало в его мозгу Стасиным звонким голосом. Почему же тогда ему так больно? Почему он словно в бреду от сжигающих дотла переживаний за эту маленькую занозу?

Она играла с ним. Аравин чертовски бесился от этого, но выйти из игры не был способен.

Стася словно привязала его невидимыми цепями. Он злился, матерился, гремел сковывающими оковами, и все равно следовал за ней.

И только ли в ответственности было дело? Что он мог ответить себе, оставаясь честным? Отталкивал эти мысли, не давая определения своей эмоциональности.

Возле спортивного клуба пристально осматривал тротуар, вглядывался в прохожих. Один раз сердце почти остановилось, застыло камнем, когда заметил похожую фигурку. Но затем взгляд поднялся на лицо девушки, и очередное разочарование заполнило Егора.

В этот раз записку ему вручила улыбающаяся девушка со словами:

– Вам передали.

– Где она? – резко спросил Аравин.

Девушка беспечно двинула плечами, раздражая тем самым Егора еще больше.

– Уехала на такси.

– Давно?

– Да минут… тридцать уже прошло.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и размашисто зашагал к машине.

Включив свет в салоне, развернул очередное послание: «Всегда не любила Крымский мост[8]8
  Крымский мост в народе именуют еще мостом самоубийц.


[Закрыть]. Но иногда тянет и в нелюбимые места».

Аравина попросту оглушило изнутри сдвоенным звериным криком. Кровь наотмашь ударила в голову. Все его нутро пропиталось ужасающей тревогой.

«Что же ты, бл*дь, творишь, Стася?» – он с силой ударил по рулю. И еще раз. И еще. Еще. Еще…

Затем внутри словно онемело все. Оцепенело. Атрофировалось. Забыло свои функциональные обязанности.

Некоторое время Егор не чувствовал абсолютно ничего. Это могло бы быть здорово, если бы не… Что-то пыталось прорваться.

На автомате завел мотор, выехал на трассу, вливаясь в густые потоки дорожного движения. Бездумно, с леденящей пустотой в душе, ехал к тому мосту.

Он убит эмоциями, что Стася ему навязала. Он просто убит.

Прибыв на место, Егор оставил автомобиль возле парка Горького и стал подниматься на Крымский мост. Он, словно обреченный, медленно шагал по ступеням. Москва-река гнетуще шумела внизу, отдаляясь.

По телу прошел дьявольский холодок, и Аравина снова резко накрыло чувствами.

Невидимая удавка сдавила горло. В голове протяжно загудело от мыслей внутренней необратимости произошедшего. Излишки эмоций тонули в кипящем вареве его души.

Сердце запоздало, но весьма ощутимо ускорилось, напоминая о себе. Оно, на хр*н, существовало. Оно трещало по швам. И, бл*дь, все его содержимое – это девушка, которую он растоптал.

Глаза зажгло, кулаки сжались.

«Боже, если она… Господи?»

Он, на хр*н, не сможет с этим жить!

«Господи?»

Егор отчаянно качнул головой, широким шагом преодолевая последнюю ступеньку. Ему бы молиться. Да только не умел он.

«Господи… Если нужно не дышать, чтобы она дышала – я не задышу».

Одиннадцать широких шагов, со стонущим в грудной клетке зверем. Это как дорога в ад. Обжигало и обмораживало одновременно. Неизведанный ранее взрыв эмоций. Где ж он так облажался-то? За что Господь Бог наделил этими сумасшедшими переживаниями?

Будто в замедленной съемке повернул голову к Москве-реке. Чувствовал каждый миллиметр воздуха, что этот поворот преодолевал. Каждое смещение шейных позвоночных дисков. Каждое биение сердца.

Кадык сдавленно дернулся.

И затем…

Его сердце покрылось ледяной коркой, когда на ближайшей опоре моста обнаружил белый плакат с кривоватой красной надписью: «Игра закончена. Встречаемся дома».

Оглушающе сработал переключатель чертовых режимов его паскудной жизни. Он слетел с орбиты.