Текст книги "Огни возмездия"

У них получилось. Они могли дать Одаренным больше времени в Исихого, чем было у Одили. Они могли победить в битве за Пальм.

Он почувствовал, как все тело покрывается мурашками при мысли о том, чего они достигли, и если бы Циора не была королевой, он крепко обнял бы ее и покружил в воздухе. Момент был слишком важным, чтобы ограничиваться только словами и улыбками. Хотелось большего.

Удуак хлопнул Тау по плечу так сильно, что тот едва не упал.

– Вот это круг получился, – сказал здоровяк.

Улыбка Тау превратилась в ухмылку.

– Да, всем кругам круг. – У них все-таки получилось.

– Мы же долго продержались, нэ? – спросил Темба. Цвет лица у него был сероватый. Видимо, остатки его обеда выплеснулись в траву.

– Долго, – подтвердил Тау.

– И продержались бы еще дольше, если бы мне не пришлось принести себя в жертву, чтобы спасти Асет.

– Кудливе, ты дерешься, как пьяный подросток, – бросила Асет через плечо, помогая Рамии встать на ноги. Она хотела сказать что-то еще, но подошла королева, и Асет прикусила язык.

Королева оглядела всю их семерку. Все вскочили на ноги, и хотя Тау не хотел забегать вперед, гордость, которую он испытал, глядя на своих соратников, удивила его самого.

Он взглянул на Джабари, который стоял во весь рост, излучая силу. Рядом стояли Яу, Темба, Асет, Рамия и Удуак, и каждый из них был таким же смелым и сильным. Тау знал, что традиционно чешуй состоял из пятидесяти четырех человек, но традиции никак не соотносились с такими бойцами, как эти шестеро.

Прохладные пальцы коснулись запястья Тау, заставив его вынырнуть из своих мыслей:

– Моя королева?

Ее рука обхватила его запястье, и она сказала:

– Вы сделали больше, чем мы могли ожидать. Вы доверились нам, приняли нашу веру, обратили ее в надежду, и за это мы преподносим вам то, что вы заслужили.

Нья шагнула вперед, держа в руках что-то продолговатое, завернутое в дубленую кожу. Она положила сверток перед Тау.

– У некоторых из вас такой подарок уже есть, – сказала королева, – а теперь пора получить его и остальным.

– Моя королева? – спросил Тау.

– Разверни его, чемпион, – сказала она.

Тау наклонился, развернул кожу и ахнул.

Реакция Тембы была менее сдержанной.

– Нсику! – воскликнул он.

– Хвала Богине, – сказал Яу, проводя рукой по бритой голове.

– Они чернее ночи, – пробормотал Удуак. – Великолепные!

– Чемпион Соларин, Асет, Рамия, – сказала королева, – у вас такие уже есть, но…

– Они идеальны, – сказал Тау. – Я не могу вам даже описать, как они хороши.

Он взял первый меч Стражи из свертка и понял: этот был для Тембы. Меч был длиннее и толще среднего меча Ихаше.

Темба тоже понял, что этот меч для него. Он шагнул вперед с таким почтительным видом, какого Тау прежде не видел.

– Я ваш, отныне и навеки, – сказал Темба, когда Тау вложил клинок ему в руки. – Вы привели меня к этому, чемпион Соларин. Я этого не забуду.

Следующий клинок получил Яу – тонкий, почти невесомый. Он словно был создан для мастера точности и скорости.

Яу поклонился королеве и Тау.

– Богиня слишком добра к своему покорному слуге, – сказал он, принимая меч дрожащими руками.

Третий меч Стражи мог принадлежать только одному человеку. Никто, кроме Удуака, не смог бы его удержать. Слишком уж он был массивен.

Здоровяк робко осмотрел клинок.

– Как? – спросил он.

– Как? – переспросил Тау.

– Как я могу быть достоин?

– Удуак, ты всегда был достоин, – ответил Тау, и тот подошел, чтобы принять свою награду.

– Джабари, – позвал Тау, доставая из свертка последний меч из драконьей чешуи, и воин, которого Тау знал с детства, подошел на едва гнущихся ногах. И хотя шагал Джабари неровной походкой, голову он держал высоко.

Тау вручил ему клинок. Это был настоящий меч Стражи из самой гладкой драконьей чешуи. Меч Джабари был из числа тех, какими сражались величайшие из великих Ингоньям.

Склонив голову, Джабари с трудом опустился на колени перед королевой и Тау.

– Встань, Джабари Онаи, – приказала королева. – Встань, ты же член чешуя Соларина.

Тау почувствовал, как к глазам подступают слезы.

– Моя королева, могу ли я предложить другое название?

– Твоего отряда? – спросила она, пристально глядя на него.

Он кивнул.

– Скажи его нам.

Тау посмотрел на двух женщин и четырех мужчин, с которыми так храбро сражался плечом к плечу. Посмотрел на сестер и братьев, которые шли за ним на смерть и даже за ее пределы, и обратился к ним со всей искренностью:

– То, кем я стал, кем стали мы все, началось с Умквондиси. Все началось с Джавьеда Айима, – сказал он. – Его философия, его учение привели нас к этому. Именно ему мы обязаны всем.

– Вы хотите почтить его, Тау Соларин, – сказала королева. – И я чту его вместе с вами. Так скажите это вслух. Назовитесь Богине и всему миру. Скажите им, кто вы.

– Мы есть Айим, – объявил Тау.

Яу прикрыл глаза и опустил голову. Темба улыбнулся. Джабари, чье лицо скрывали повязки, вытянулся по стойке «смирно», твердо глядя вперед, а Рамия обняла Асет, крепко прижав сестру к себе.

Тогда заговорил Удуак, и его слова пробили броню, которая сдерживала чувства Тау.

– Хорошее название, – одобрил он. – Хороший человек.

По лицу Тау хлынули слезы, и он зажмурился, стараясь сдержаться. Но не смог. Слишком многое было потеряно, слишком многое принесено в жертву, и он, содрогаясь, зарыдал.

Королева переплела их пальцы. Тау не видел их рук, но всем собой чувствовал ее признательность.

Мы приветствуем вас, Айим, – сказала она. – Во имя Богини, добро пожаловать.

Глава девятая

КЕРЕМ

Через несколько дней Тау с Циорой въехали в ворота Цитадель-города во главе своего небольшого войска. Местные жители и солдаты гарнизона, высыпав на улицы, встречали их так, словно гражданская война уже была выиграна.

Праздновали, однако, далеко не все. По пути к крепости Тау заметил множество неприязненных взглядов на лицах Вельмож. И что было тому причиной – гадать не приходилось. Без сомнения, известие о судьбе умбуси Луапулы и сожжении ее крепости достигло города раньше их возвращения.

Тау хотелось отбросить тревоги. Они, может, и не завели друзей во время путешествия, зато у королевы теперь была собственная армия, а восторженную толпу, подбрасывающую в воздух окрашенный талаки песок, и вовсе было трудно игнорировать.

Песок благородного фиолетового оттенка блестел на солнце, а Циора, исполняя положенную ей роль, улыбалась и махала подданным. Тау – с высоты его нынешнего положения – было странно видеть в ней ту же девушку, которая однажды очаровала Джабари, приехав в Керем.

Ее улыбка была по-прежнему прекрасной – ни одна живая душа не могла этого отрицать, – но Тау знал, что это ее лицо предназначалось именно для публики. Эту маску она надевала, когда хотела, чтобы в ней видели королеву Циору Омехиа, первую среди Избранных. И хотя Тау никогда не решился бы назвать королеву своей подругой, он провел с ней достаточно времени, чтобы это понимать. Он помнил, как она улыбалась людям, с которыми чувствовала себя в безопасности.

Та улыбка, исходя из глубины ее души, появлялась в уголках губ – и они подрагивали, будто она пыталась сохранить серьезность. Как правило, дрожь то усиливалась, то отступала, и улыбка Циоры озаряла все вокруг. Ее глаза смеялись, она морщила нос, а на ее щеках появлялись ямочки.

Он видел эту улыбку в ее шатре, когда Циора рассказывала свои незабываемые истории. В очаге потрескивали смолистые поленья, снаружи им вторил хор жуков-барабанщиков. То были минуты покоя, минуты близости, и хотя Тау говорил себе, что им давно пора было идти на штурм Пальма, его огорчало, что эти мгновения, возможно, никогда не вернутся.

– Чемпион! Чемпион!

Несколько женщин из касты Меньших выкрикивали его звание, пытаясь обратить на себя внимание, и он, чувствуя себя глупо, помахал им рукой. Они закричали и замахали ему как безумные. Одна даже выкрикнула приветствие, которым обычно благословляли молодоженов на свадьбе.

Почувствовав себя неуютно, Тау отвернулся от них и встретился взглядом с королевой. Ее миндалевидные глаза, карие – цвета крыльев горной бабочки – искрились на солнце, и казалось, она вот-вот рассмеется. Тау бросило в жар.

Заворчав себе под нос, он поерзал в седле и сосредоточил взгляд на шее Ярости, словно решив сосчитать шерстинки в гриве своей лошади.

Ей это давалось легко, думал он, снова глядя на Циору. Она была рождена для этого, ее так воспитывали, она даже выглядела как сказочная принцесса. Он смотрел, как она улыбалась и махала рукой, видел тех, кому предназначалась ее милость. Женщинам или мужчинам, Вельможам или Меньшим – все равно кому. Она очаровывала всех, заставляя мужчин чувствовать себя красивее и смелее, а женщин – мудрее и могущественнее. Циора одаривала каждого одним лишь взглядом, и Тау не понаслышке знал, как тоскливо им будет, лишись они этого.

Тау учили сражаться. Циору учили вот этому. Вот почему он будет скучать по вечерам в ее шатре. Он тоже был заворожен этим ее умением – значить что-то для каждого. Циора дарила ему целый мир, и в том шатре, пусть даже всего на промежуток-другой, он мог полностью забыть о собственном мире – мире вражды и боли.

Он тряхнул головой, надеясь прогнать свою глупую тоску. Те ночи и тот покой, что они приносили, изначально были временными. В мире было слишком много людей, чья выгода напрямую зависела от боли и страданий других, чтобы такой, как Тау, мог остаться незатронутым.

Но Тау не был намерен и оставаться жертвой, как те, кто закрывал глаза, когда их собратьев секли розгами, думая, что если до сих пор они сами не попали под удар, то никогда и не попадут. Проблема этого уютного чувства в шатре состояла в том, что парусина, может, и скрывала их от опасностей снаружи, но не защищала от них.

Ярость мотнула головой, и Тау, потрепав лошадь по шее, с улыбкой подумал, что, возможно, она, таким образом, соглашалась с ним. Теперь они были близко к крепости, и хотя город стал ему привычным, он задумался, насколько тот переменился. В прошлые луны сюда приехало множество Ихагу и Ихаше, которые заполнили Цитадель-город в таком количестве, какого он не видел много поколений.

Такой резкий приток населения мог быстро истощить ресурсы, породить голод и болезни, но Тау видел, как королева вставала до рассвета и уходила на покой поздно ночью, чтобы уладить дела в феодах, и точно так же прилагала все усилия и для Цитадель-города. Она изучала доклады и посылала Хадиту бесчисленные распоряжения, делая все возможное, чтобы обеспечить город едой, водой, одеждой и прочими необходимыми ресурсами, распределяя их поровну между всеми прибывшими.

Королева Драконов и ее гранд-генерал подготовили, снарядили и организовали свою армию так умело, что за несколько дней до битвы, пока еще не случилось кровопролития, и поражение казалось невозможным, Цитадель-город полнился слухами о предстоящей осаде и неизбежном захвате Пальма.

– Цитадель-город приветствует королеву Циору Омехиа, – провозгласил Хадит, стоя в тени открытых ворот крепости.

Тау привстал в стременах, как, в его представлении, сотню жизней назад вставал чемпион Абшир Окар.

– Королева Циора Омехиа, вторая по имени, первая среди Избранных Богиней, монарх Ксидданского полуострова, ищет радушия в Крепости Стражи.

– Я, Хадит Бухари, гранд-генерал королевы Циоры, сочту Крепость Стражи и Цитадель-город благословленными Богиней, если моя королева позволит мне ей служить.

Королевская процессия вошла внутрь под восторженные возгласы толпы, ворота сомкнулись позади, и Тау наконец с облегчением выдохнул и спрыгнул с лошади.

– Хадит, – обратился он к другу, – как скоро мы сможем…

Хадит и Удуак приветствовали друг друга теплыми объятиями, и Удуак потрепал Хадита по щеке.

– Слишком долго, – заявил здоровяк.

– По крайней мере, тебя, я вижу, кормили хорошо, и похоже, у тебя появился новый меч, – сказал Хадит, изогнув бровь, глядя на черный клинок на бедре Удуака. – Ты там что, не спал? Выглядишь уставшим.

– Ночи были тяжелые, – ответил Удуак. – Как твоя грудь?

Хадит сжал губы.

– Тренировался по ночам? – спросил он.

Удуак хмыкнул.

– Оно того стоит? – спросил Хадит. – Это нам поможет?

– Поможет, – вмешался Тау. – Еще как поможет. Это все изменит!

– Тау, – поприветствовал его Хадит, сжав запястье товарища.

– Хадит… Гранд-генерал Бухари…

Хадит выпустил воздух сквозь зубы.

– Вот этого не надо.

– Почему не надо? Ведь это теперь больше чем правда. Я слышал несколько докладов, которые передавали Увещевающие. Ты приготовил нам армию.

– Ну, вроде того.

Циора подошла к ним, встав у Тау за спиной.

– Генерал, – сказала она.

Хадит кивнул и слегка поклонился, поморщившись от боли.

– Моя королева.

– Выпрямись, генерал. Ты не настолько здоров, чтобы кланяться.

– Вы так добры ко мне, ваше величество.

– Как у тебя дела?

– Я не выиграю в забеге, и мне следует быть осторожным, потягиваясь по утрам, но мне лучше, чем стоило ожидать.

– Мы рады это слышать. – Она улыбнулась. – А наша армия? Что с ней?

– Считая солдат, которые пришли сегодня с вами, у нас в Цитадель-городе собрано четыре с половиной дракона. Имеется восемьдесят шесть чешуев Ихагу, двадцать восемь чешуев Ихаше, и мы можем составить один чешуй и один отряд Индлову. Моя королева, – сказал Хадит, – ваша армия почти готова выступить в поход. Единственная возможная трудность, похоже, исходит от…

– Индлову, – закончила за него королева.

– Индлову, – подтвердил Хадит. – Могу ли я принять на службу Ингоньяму Окара? Полагаю, Индлову примут его более охотно, чем меня.

– Можешь, генерал. Однако мы бы решили эту проблему иначе. Ведь это тебя мы поставили во главе армии, и мы недовольны возражениями на этот счет.

– Благодарю, моя королева. Я ценю вашу поддержку и в иных обстоятельствах, возможно, согласился бы с вами. Однако у меня вызывает беспокойство то, что у нас остается слишком мало времени до начала похода. Наказание Индлову может оказаться менее действенным, чем если мы просто дадим им желаемое.

– А именно? – спросил Тау.

– Они хотят по-прежнему считать себя важнее меня, – сказал Хадит.

– И чем тут может помочь Келлан?

– Я позволю им думать, что он ими командует.

Тау покачал головой.

– И с этим бредом тебе приходилось иметь дело все время, пока нас не было?

– С этим? Это еще ерунда, – ответил Хадит с ухмылкой. – Ты бы видел, какой они переполох устроили, когда я приказал распределять всю провизию между Вельможами и Меньшими поровну. После этого я несколько ночей не был уверен, что увижу рассвет.

Тау это не показалось забавным.

– Ты смеешься над изменой.

– Болезнь роста, Тау. Это неизбежно и ожидаемо. Многое изменилось за очень короткое время.

Визирь подошла с тяжелой сумкой через плечо.

– Моя королева, если позволите…

– Нья, разумеется, иди к Чибуйе. Она наверняка по тебе соскучилась.

– Я приду на собрание после обеда, – сказала Нья. – Мы так давно не виделись с Чибо. И опять долго не увидимся.

Лицо визиря выглядело таким… уязвимым, когда она говорила о дочери. Тау нечасто видел Нью такой.

– Может быть, я даже успею распаковать эту сумку, – добавила Нья. – Я чувствую себя так, будто хожу с ней уже сезонов шесть.

Тау увидел, как у Циоры дрогнули уголки губ. Он знал, что за этим последует, и его ожидания не были напрасными: ее лицо просияло самой теплой из улыбок.

– Разумеется, – сказала королева. – До скорой встречи.

– Тау? – позвал Хадит, наклоняясь к нему.

– Нэ? – спросил Тау.

– Почему у тебя на лице эта глупая улыбка?

– Какая улыбка? Я не улыбаюсь, – ответил Тау, касаясь своих щек и подбородка. – Я выглядел глупо?

– Ты выглядишь так, словно забыл, где оставил свои клинки!

Тау дотронулся до рукоятей мечей, чтобы убедиться, что они на месте.

– Этого никогда бы не случилось.

Усмехнувшись, Хадит подошел к королеве, смотревшей вслед Нье.

– Моя королева, хотя я не стану просить у вас помощи по вопросу Индлову, есть другое дело, в котором я был бы очень признателен вам за содействие, – сказал он. – Несколько дней назад, когда пришли последние телеги с провизией, мы заметили, что…

– Королева Циора! – Одаренная Танди едва не бегом спешила к ним вместе с Келланом. Ее мантия развевалась, словно в безудержном танце. – Королева Циора, визирь Нья, вы нужны!

Бросив сумку на брусчатку, Нья резко развернулась к ней.

– Что случилось?

– Донесение из Кигамбе, – сообщила Танди.

Нья, вмиг позабыв о сумке, поспешила навстречу Одаренной.

– И что в нем?

Тау огляделся вокруг. Ихагу, Ихаше и даже Индлову слонялись по двору, занимаясь своими делами: чистили доспехи и оружие, приветствовали друзей, которых не видели больше целой луны. Казалось, в крепости царит покой, какой только был возможен в присутствии стольких вооруженных мужчин, и у Тау возникло неприятнейшее чувство, что именно сейчас все изменится.

– Налет, и крупный, – сказала Танди.

– На Кигамбе? – спросила Нья.

– У них ничего не выйдет, – сказал Хадит. – Стены слишком высоки, а ксиддины не смогут собрать столько воинов, сколько было у них в старом союзе. И даже если бы смогли, они не снарядили бы достаточно кораблей, чтобы захватить Кигамбе.

– Не Кигамбе, – сказала Танди, – и умбуси Огенекаро не поможет. Она отправила всех своих солдат сюда.

Мир Тау словно разваливался на части.

– Кому она не сможет помочь? – спросил он, чувствуя, как кожа покрывается мурашками.

– Они поднимаются в горы, – сказала Танди. – Они идут в…

– Керем, – закончил за нее Тау. – Это Кана. Он знает, что меня зовут мирянином из Керема. Он идет в мой дом.

ОБЯЗАННОСТЬ

– Генерал Бухари, ты доложил, что армия почти готова выступать, – сказала королева. – Завершайте подготовку.

Нья приблизилась к королеве.

– Циора, мы не можем отправиться к Южному горному хребту и вступить в бой с силами Каны. Не позволяйте себе отвлекаться, только не сейчас.

Тау увидел, как взгляд королевы метнулся от Ньи к нему.

– Насколько велики силы Каны? – спросила она Танди.

Как в Дабе, подумал Тау, но на этот раз им предстояла битва за его дом. Битва за его мать, сестру и отчима.

– Невелики, – вмешался Хадит, предвосхищая ответ Танди, каким бы он ни был. – Даже при том, что Керем послал к нам всех своих Ихагу, Кана понесет серьезные потери, если попытается захватить феод всего с одним когтем налетчиков. Это должно означать, что союз ксиддинов действительно распался. И Кана пришел с теми немногими бойцами, которые до сих пор ему верны.

– Коготь налетчиков, – сказала Нья. – Мы могли бы стереть их с лица земли, будь у нас армия в Кереме, но ее там нет, и мы не сможем добраться туда вовремя.

– Двух чешуев хватит, – сказал ей Хадит. – Со ста восемью солдатами мы можем идти быстро, и тогда налетчиков Каны будет от силы на полсотни больше, чем нас. Мы будем слишком сильным противником, и он на нас просто не пойдет.

– Зачем Кане рисковать теми немногими, кто у него остался, ради мести Тау? – спросил Келлан. – Нет смысла замахиваться, зная, что если даже удар выйдет, это не положит конец битве.

– Я бы так же поступил, – сказал Тау, видя перед глазами лицо Каны в ту ночь, когда погиб вождь Ачак. – Будь я Каной, я бы пошел на Керем и сжег его дотла.

Хадит положил руку Тау на плечо, но обратился к королеве:

– Дело не только в мести. Керем – военный полигон, и если Кана сумеет разрушить дом того, кто убил ксиддинского вождя, его победа станет боевым кличем, призывом к объединению племен. – Хадит шагнул к королеве. – Он пытается восстановить союз ксиддинов, и победа может стать средством для достижения цели.

Это был убедительный аргумент. И, возможно даже, именно так все и было. Тау повернулся к королеве. Ее взгляд уже был сосредоточен на нем.

– Нет. Мы не станем этого делать, – сказала Нья. – Циора, скажите им, что вы этого не сделаете.

– Разведчики Кигамбе видели корабли Каны? – спросил Хадит.

Взгляд Танди метнулся сначала к Нье, но она все же ответила:

– Да, гранд-генерал.

– Хорошо. Это значит, что Кана высадился вблизи города. Если поспешим, мы сможем добраться до кораблей и потопить их, чтобы отрезать ему путь к отступлению.

– У Каны тоже есть разведчики, – сказал Келлан. – Когда мы приблизимся к кораблям, они его предупредят. Вы заставите его бежать через горы, чтобы вернуться в Проклятую. Он будет драться за свою свободу и убьет намного больше людей, чем если бы мы не трогали его суда.

Хадит покачал головой.

– У него не будет шанса причинить нам хоть какой-то ущерб. Мы зажмем Кану между нашим войском и солдатами, которых мы призовем из Южной Крепости. Мы окружим их в горах и покончим с ними.

– Сделайте это, генерал, – приказала королева.

Тау с облегчением выдохнул.

– Мы не все продумали, – сказала Нья.

– Одаренная Танди, – сказала Циора, – передай донесение в Южную Крепость. Скажи инколели, что Королева Драконов призывает его.

Танди поклонилась.

– Подожди, Танди, – велела Нья Одаренной. – Моя королева, инколели крепости – нам не друг. Что помешает ему поступить так же, как генерал Биси, и заявить, что долг его воинов – защищать крепость? Если он не поможет, а мы затопим суда Каны, то сами вынудим сына вождя прорываться через наш полуостров. Мы можем потерять больше, чем если он нападет только на Керем.

Лицо Циоры было непроницаемым, и Тау понятия не имел, о чем она думала.

– Королева Циора? – окликнула ее Нья.

– Одаренная Танди, – сказала она, – сообщи инколели Южной Крепости, что его королева едет в Керем. Скажи ему, что она едет сражаться, и его обязанность – защитить ее.

Она встретилась взглядом с Тау и сказала:

– Едем к тебе домой.

ПОХОЖЕ

К наступлению ночи из Цитадель-города уже выступило три чешуя королевской армии. Хадит был с ними, равно как и Келлан, хотя гранд-генерал и хотел его оставить. Хадит сказал Тау, что не доверяет Вельможам, и присутствие Келлана в городе с Индлову пошло бы на пользу.

Проблему разрешил сам Келлан, объяснив, что им следует взять больше, чем два чешуя, о которых говорилось изначально, потому что с ними ехала сама королева. И чтобы усилить войско, он предложил взять с собой всех Индлову, находившихся в Цитадель-городе.

– Дайте нам боевое задание, – посоветовал он. – Позвольте нам сражаться вместе с вами. Если сомневаетесь в нашей верности, просто дайте нам ее доказать.

– Да будет так, Инколели Окар, – согласился Хадит. – Признаю, ваше участие облегчит задачу, а Ихаше с Ихагу, которых мы оставим в городе, смогут сами его защитить.

Тау заметил то, о чем не было сказано. Если Вельможи, живущие в Цитадель-городе, решат предать королеву Циору и перейти на сторону королевы Эси, городские Меньшие вместе с оставшимися там военными могли присоединиться к ним, и это привело бы к катастрофе.

– Если вы с Келланом идете с нами, то кто останется во главе города? – спросил Тау.

– Я, знаешь ли, времени не терял, пока вас не было, – ответил Хадит. – Я организовал там надежную вертикаль власти.

Больше Тау ни о чем не спрашивал. Единственное, что его теперь заботило, это путь в Керем. Поэтому, уже во второй раз за день, королева Циора и чемпион Соларин скакали верхом во главе небольшой армии. За ними, также на лошадях, следовали Нья с дочерью. Визирь не пожелала снова оставлять девочку одну.

За ними шагал Айим, несколько Одаренных, Индлову и два чешуя Ихаше. Они шли быстро и не собирались останавливаться, пока не достигнут побережья, где Кана оставил свои суда.

Путь предстоял долгий, и в конце его ждала битва, и это был почти предел их возможностей. И все же Тау опасался, что их усилий окажется недостаточно. Он боролся с желанием пригнуться к шее Ярости и пустить ее галопом.

Ему хотелось оставить всех позади и умчаться в Керем, чтобы встретиться там с тем, кто решил ему мстить. И он бы так и сделал, если бы считал, что его пары мечей хватит, чтобы остановить Кану и его ксиддинов. Мечей было мало. Тау требовался каждый из тех, кто шел вместе с ним, и понимание этого заставляло его держаться их темпа.

– Мы на верном пути, – сказала Циора, приблизившись к нему на лошади.

Тау молча кивнул, но тревожиться не перестал.

Через две ночи, пройденных почти без остановок, Тау оказался на пляже недалеко от того места, где едва не утонул мальчишкой. Вместе с Келланом и Айимом он вглядывался в темные очертания восьми ксиддинских кораблей.

– Они не жгут ни костров, ни факелов, – прошептал Келлан. – Кана мог оставить здесь хоть десяток, хоть сотню воинов.

Тау, Келлан и Айим пробрались под покровом ночи к Ревам и залегли в высокой траве, окаймлявшей прибрежные пески.

– Это неважно, – сказал Темба.

– Что неважно? – спросил Келлан.

– Сколько их.

– Правда?

– Сколько бы их ни было, мы с ними справимся.

– Если у них выставлены разведчики, а так и должно быть, нам придется сначала найти их. Чемпион, вы согласны? – спросил Келлан.

Тау знал, почему следовало затопить корабли, но не мог отделаться от ощущения, что они теряли время.

– Что бы мы ни делали, давайте действовать быстро, – сказал он. – Кана увел с собой достаточно бойцов, чтобы справиться с защитниками Керема, и им понадобится наша помощь.

Келлан кивнул и взялся за дело.

– Яу, ты из нас самый бойкий. Иди на юг, вдоль линии травы, к горам. Разведчики, скорее всего, где-то на возвышении.

– Рамия, пойдешь с ним, хорошо? – спросил Тау. – Не существует такого разведчика, который услышал бы, как ты подходишь.

Служанка неторопливо кивнула.

– Остальные пойдут на север, – сказал Келлан. – Подойдем к кораблям как можно ближе, и у нас будет неплохой шанс наткнуться не только на пару разведчиков. – Келлан взглянул на Джабари. – Мы будем пробираться сквозь прибрежные заросли, и ты не сможешь за нами угнаться, но это не значит, что ты нам не нужен. Возвращайся в лагерь и веди всех сюда. К тому времени мы наверняка будем лучше понимать, с чем имеем дело. Когда мы доберемся до берега, я подам знак. Понятно?

Джабари, не поворачиваясь к Келлану, кивнул, набросил капюшон и, прихрамывая, скрылся в зарослях.

– Да пребудет с вами Богиня, – сказал Келлан.

– Да ниспошлет Она нам свою милость, – ответил Яу, и они с Рамией отправились на задание.

– Вперед, – приказал Келлан. Отряд двинулся за ним.

Пробираясь сквозь прибрежную растительность, Тау не мог отделаться от мысли, будто что-то не так, и его беспокоило, что он не мог понять, что именно. Он пытался вспомнить все, что знал о человеке, с которым ему предстояло столкнуться. Он знал Кану недолго, но королева и Нья часто о нем говорили. Они считали его умным. Очень умным.

– Нашел кое-что, – сказал Келлан.

– Что это? – спросил Темба.

– Три большие сумки. В них… еда, одежда… топор, бутыли с водой. Ксиддинские вещи.

– Разведчики? – спросил Удуак.

– Не думаю, – сказал Келлан. – Разведчикам столько бы не понадобилось. Здесь запасы на несколько дней.

– Не светитесь, – сказала Асет. – Владельцы могут быть рядом.

Тау вгляделся в темноту.

– Я не вижу никаких…

Вдруг в нескольких шагах от себя он заметил в траве чье-то лицо и хотел предупредить остальных, потянулся к своим мечам, но лицо исчезло.

– Что там? – спросила Асет.

Тау присмотрелся к тому месту, где только что видел лицо. Теперь там ничего не было. Его видения становились все более странными. На этот раз он видел не демона. Лицо было человеческим.

– Ничего, просто трава на ветру колышется, – сказал он. – Келлан, Удуак, Темба, возьмите по сумке. Если это склад припасов, нам не следует оставлять его ксиддинам.

– Есть, – ответил Келлан, беря одну сумку и передавая остальные две Удуаку и Тембе.

Они снова пошли вперед, и Тау, изо всех сил старавшийся избавиться от ощущения, что за ним следят, вернулся к своим тревожным мыслям.

Вчера, во время похода, Хадит диктовал распоряжения писцу-Бывалому. Приказы предназначались инколели Цитадель-города. О чем в них говорилось, Тау не знал. Однако визирь была рядом – и она была впечатлена.

– Вы напоминаете мне Кану, – сказала она.

– А вы хорошо его знаете? – спросил Хадит.

– Он приезжал свататься к нашей королеве. Думаете, я бы оставила его без присмотра хоть на минуту?

– Нет, даже представить этого не могу.

– Вы мыслите похоже, – сказала она.

Келлан поднял руку, призывая остановиться. Он вглядывался в темноту, щурясь как от яркого света, хотя вокруг было темно.

– Тау? – прошептал он. – Видишь что-нибудь?

Он говорил шепотом, хотя эта мера предосторожности вовсе не требовалась. В такой близости от Ревов, шум океана заглушал все, что уступало в громкости крику.

Осмотрев берег, Тау принялся разглядывать корабли. Они были построены из некрашеного ксидданского дерева, скрепленного пеньковой веревкой и еще чем-то похожим на звериные шкуры, хотя вряд ли это было так.

Ксиддинам понадобились бы сотни лошадей, чтобы достать столько шкур, а о том, чтобы у них водились хоть какие-то звери – не считая боевых ящеров, на которых они ездили на Кулаке, – Тау не слышал. Тогда ему вдруг пришло в голову, что кожа могла быть не звериной, а человеческой.

От этой мысли его пробрал озноб, и он попытался забыть о ней. Он встречался с Каной и сражался с воинами из его племени. Ксиддины не были похожи на омехи, но они не напоминали и тех, кем его пугали в детстве. Если верить всему, что он слышал, было легко представить, как они ели человеческую плоть или свежевали друг друга. И все же это было весьма маловероятно.

– Весла убраны, паруса спущены, и так на каждом корабле, – сообщил Тау остальным. – Никого там не вижу.

– Они на кораблях прячутся? – спросил Удуак.

– Возможно.

– Значит, это ловушка, – сказал Келлан.

Тау задумался, так ли это.

– Ловушка имеет смысл, если Кана оставил достаточно бойцов для атаки.

– Звучит захватывающе, – сказал Темба.

Асет втянула воздух сквозь зубы.

– Он бы стольких не оставил. Никто из затаившихся на корабле не поможет ему взять Керем.

Тау терял терпение. Ему хотелось выхватить мечи и сражаться:

– У нас мало времени.

– И все-таки мы не можем завести наш отряд в ловушку, – заметил Келлан.

Удуак толкнул Келлана локтем.

– Наживка!

– Что?

– Скачи к кораблям, – сказал ему Удуак, изобразив жестом, как едет верхом. – Покажись им, а потом возвращайся назад.

– Это могло бы сработать, – сказал Келлан, – но нам нужно вернуться, взять лошадь и…

Тау выпрямился и, выйдя из зарослей, направился к берегу.

– Чемпион?! Что он делает? – воскликнул Келлан.

– Ну вот опять, – проворчал Темба.

– Тау! – прошипел Келлан.

Тау почувствовал спазм в желудке. Он знал, что что-то идет не так, и мог доверять только самому себе.

– Кана и Хадит… они мыслят похоже, – бросил он через плечо, продолжая шагать к берегу.

– Ненавижу, когда он так себя ведет. Нам-то что теперь делать? – спросил Темба.

– Идем за ним, – ответил Удуак, и Тау услышал шаги здоровяка за спиной.

– Они мыслят похоже, – повторил Тау, молясь о том, чтобы он ошибался.

– Что это значит? – Келлан догнал его. Он держал меч в руке и оглядывался по сторонам, без сомнения, надеясь заметить какое-либо движение на судах, пока у них еще была возможность вовремя отступить.