Текст книги "Сеть Петровского. Часть 2"

***

От туго застегнутых наручников кисти ныли. Их так и не сняли ни на секунду, хотя Сергей уже не предпринимал никаких попыток сопротивляться. Он был в наручниках во время допроса, теперь все куда-то ушли, оставив его одного в комнате с одним-единственным окошком под потолком, а его так и оставили сидеть, да еще и приковали к столу. Странно, что его зачем-то продолжали ломать. Ведь он и так уже во всем сознался. Хватит. Он больше не мог врать, не мог еще больше тонуть во всей этой грязи, лжи и лицемерии. Хватит. С него достаточно. На целую жизнь. Он все рассказал. Без утайки. Сознался в нападении, рассказал о делах Перевертова… вряд ли это как-то поможет, доказательств нет, а Юля будет молчать…

Это все. Конец. Он всех подвел. Папу, мамочку… он отправится в тюрьму, это ясно, как день. И никто ему не поможет. И маме теперь никто не поможет. А судимость – волчий билет. Он сам похоронил свою жизнь… и началось все не вчера и даже не в день нападения на этого ублюдка Перевертова. А гораздо раньше. Когда он впервые пошел против себя. Впервые изменил всему, во что верил. Он сам себя уничтожил…

– Прости мамочка! – из глаз Сергея полились слезы. Больше сдерживаться не было сил, прости меня, пожалуйста!..

В следующие момент дверь мрачного помещения открылась, и внутрь вошли двое сотрудников с каменными лицами, один в форме, второй – в штатском, видимо, оперативник. Макарова отстегнули от стола.

– Встал!

Сергей поднял на полицейских красные и опухшие глаза.

– Встал! – рявкнул опер на все помещение. Сергей стал медленно подниматься с жесткого деревянного стула, – быстрее! Повернулся! Пшел!

– Куда? – на секунду Макаров остановился, но его грубо толкнули в спину.

– Пошел, сказал! Тебе ни один х…р?

– Дайте мне позвонить! – взмолился Макаров, – это мое право! Дайте мне один телефонный звонок, я прошу! Я матери хочу позвонить!!! – он сорвался на крик.

Вместе ответа ему заломили и без того затекшие руки и поволокли прочь из комнаты.

– Я умоляю, всего один звонок! – выкрикнул Сергей, из глаз которого вновь брызнули слезы отчаяния, – только маме позвоню, у меня мама болеет, пожалуйста, она же там одна! Прошу вас! У меня деньги есть! Я вам денег дам, только позвонить дайте! – отчаянно кричал он.

– Еще слово – к уркам посажу! – опер отвесил Сергею затрещину, несильную, но унизительную, – пошел, сказано тебе! Не рыпайся!

– Дайте мне адвоката! – прошептал Макаров. Он хотел вытереть слезы, но руки были закованы в наручники, – вы обязаны предоставить мне адвоката…

– Дал же Мироненко головняк, – прошелестел оперативник, покосившись на второго сотрудника, – надо бы успокоить. Сам же видишь, сопротивление оказывает…

С этими словами он зарядил Сергею «под дых». Бить он умел. Несмотря на подготовку, Макаров моментально стал задыхаться. Оперативник изо всех сил швырнул его на бетонный пол, скованный наручниками Макаров даже не сумел самортизировать падение. А затем последовали жесткие удары ботинками по животу и ребрам. Сергей старался не кричать, но боль была такой адской, что вопли и стон прорывались даже сквозь стиснутые зубы. Казалось, это опять продолжалось бесконечно, хотя на деле всего несколько секунд…

– Серег… – пробормотал тот, что был в форме. Опер оказался тезкой Макарова.

– Что «Серег»? – осведомился он, покосившись на корчившегося на полу и вывшего от боли избитого парня, – Мироненко сказал не мять, рожу не попортил, не боись! А что сопротивлялся он – ты сам видел! Видел же? – оперативник угрожающе прищурился.

– Видел-видел, – сотрудник нервно кивнул.

– Ладно, подняли его! – распорядился оперативник, – все, хватит с тебя? Чудить не будешь или с тобой еще «поговорить»? – он поднял Сергея за ворот рубашки, от чего тот разошелся по швам. Макаров не отвечал, – ладно, потащили! С…а, г…а мешок! – Сергея насильно подняли с пола.

Макаров завыл, как раненое животное. Окончательно обмякшего, почти впавшего в истерику, его поволокли наружу, шипя и матерясь себе под нос.

***

Фролов в который раз за эту ночь свернул в очередной незнакомый двор, такой же однотипный, как и большинство дворов этого города. В который раз заглушив двигатель, он закурил прямо в машине. Салон давно пропах табаком, а в пачке оставались две последние сигареты. Дмитрий откинулся на подголовник и стал думать, хотя дикая жажда сна, казалось, перебивала все.

Он пытался сложить в голове пазл. Нужно было уговорить Перевертова забрать заявление. Или, хотя бы, не узнать Сергея. Как же противно было договариваться с этой тварью! У одного не получится. Нужна была поддержка… даже не поддержка, а компромат! Так всегда делал Петровский, чтоб заставить человека плясать под свою дудку, надо достать компромат! Живой компромат, с учетом того, что творил Перевертов. Почему во все это полез Макаров? Из чувства справедливости? Но как узнал? В последнее время он встречался с девочкой, даже представлял ее Дмитрию… а что если?

– Как же… как же тебя звали? – проговорил Фролов, мучительно вспоминая, – Аня, не Аня… Юля! – в сердцах он даже ударил кулаком по рулю, – Аксенова Юля, ведь точно!

Дмитрий размял костяшки пальцев и достал сотовый телефон. Аксенова Юля. Она могла знать. А еще она могла сама стать жертвой Перевертова. Тогда становятся понятны и мотивы Сергея. Вот оно. Нужно только ее разговорить. Только разговорить…

Фролов набрал знакомый номер секретарши из деканата юрфака. В трубке послышались длинные гудки, после чего заспанный и недовольный голос:

– Алло!

– Оксан, привет! Прости, что разбудил…

– Дима, ты знаешь, который час?!

– Знаю, знаю, Оксан, дело срочное! – Фролов торопливо перебил, – слушай, у вас есть такая студентка, Юля Аксенова… третий курс, кажется!

– Фролов, я тебе должна всех студенток помнить?! – разозлилась Оксана, – завтра зайди, если так важно…

– Оксана, не вешай трубку! – взмолился Фролов, – прошу тебя, завтра уже будет поздно! Мне срочно нужен адрес Аксеновой, прошу тебя, вспомни, у вас же есть информация, хоть что-нибудь! Что хочешь проси потом!

– Дима, а ты не озверел?! – Оксана окончательна вышла из себя, – может, еще подробности биографии? Я тебе кто, справочная ФСБ?!

– Оксан… – Фролов набрал полную грудь воздуха, – послушай меня, пожалуйста. Речь о Сереге Макарове. Не говори, что не слышала, что его сегодня утром задержали…

– Что?! – Оксана поперхнулась, мгновенно меняя тон. По голосу стало понятно, что ее сна теперь и след простыл, – уже задержали? Дима, а причем тут…

– Оксана, послушай пожалуйста! – устало произнес Фролов, – просто дай адрес Аксеновой, если помнишь его! Это может помочь Макарову, поверь мне. Это – единственный способ попытаться хоть как-то ему помочь…

– Дима, ты… я сейчас постараюсь… – сбивчиво заговорила Оксана, – блин, адреса в журнале ведь… хотя стой! – потерявший было надежду Фролов приготовился слушать, – ну, точно! – воскликнула Оксана, – Юля приходила и писала заявление на общежитие! Раньше, вроде, снимала квартиру, потом у семьи начались серьезные проблемы с деньгами, Карнаухов даже лично вроде похлопотал… да, вспомнила! Она в четвертом общежитии НГПУ! Ну, должна быть, по крайней мере…

– Спасибо, Оксан! – с чувством сказал Фролов.

– Дим, это… – смущенно произнесла Оксана, – если ты, правда, Сереге помочь хочешь. Я не знаю даже. Ты… Дима, ты такой…

– Не обольщайся! – Фролов горько усмехнулся, – я хуже, чем ты думаешь. Ладно, Оксан, в любом случае, спасибо тебе огромное. Давай, пора мне!

Дмитрий бросил взгляд на дисплей телефона. Три часа ночи. Общежитие откроется в шесть, раньше туда лезть – не вариант, только лишний шум поднимет. При удачном раскладе можно будет даже пару часов подремать возле корпуса. А потом поговорить с этой Юлей Аксеновой.

***

– Костик! Костян, задержись! Привет!.. Слушай, что там еще вы затеяли? Какая еще, на хрен, банда?

– Да не парься, брат, все будет хорошо…

Голос Славика растаял вместе с его образом. Вместо этого теперь был длинный, темный и очень узкий коридор с обшарпанными стенами, которые, казалось, давили на него с обеих сторон. Выхода не было, идти нужно было вперед. Туда, откуда слышались человеческие стоны.

Словно в тумане Петровский преодолел расстояние по темному коридору, после чего увидел приоткрытую дверь. Вела она в такое же темное и жуткое помещение, правда там под потолком горела одинокая лампочка, впрочем, освещавшая лишь центр комнаты, где на коленях стояли двое с мешками на головах и связанными за спиной руками. Именно они издавали эти жуткие стоны и тщетно пытались освободиться…

Петровский попытался было сделать шаг, но внезапно его сковал ледяной ужас и… чувство вины. Нет, он не мог сдернуть эти жуткие мешки с их голов, посмотреть на них. Но почему?!

Подумать он не успел, потому что дверь, через которую он попал внутрь, со скрипом отворилась и внутрь вошел… он! Петровский похолодел. Нет. Как такое возможно? Это же бред!

Второй он с непроницаемым и спокойным лицом прошел вглубь комнаты и задумчиво остановился около стоявших на коленях людей. К ужасу Петровского, он-второй равнодушно посмотрел на них, после чего резко сдернул мешки с их голов…

– Славик! – Петровский вытаращил глаза в безумном ужасе, – Марина!

Славик и Марина с заклеенными ртами и связанными руками стояли на коленях в центре комнаты. И оба сейчас пытались повернуть голову и посмотреть на того Петровского, что стоял рядом с ними. Из глаз Марины лились слезы, а на лице застыла мольба. Славик же смотрел с обидой и непониманием. На того, второго Петровского. Сжимавшего в руке пистолет…

– Ты поступаешь правильно…

От тихого голоса, прозвучавшего ниоткуда, по коже пробежал мороз. Очень знакомого голоса…

– Это необходимо…

– Нет!!! – Петровский ринулся вперед, надеясь повалить второго себя на землю и выбить из рук пистолет. Вместо этого он просто пролетел сквозь, даже не потеряв равновесия. А когда повернулся, второй он уже поднял оружие, приставив его к затылку Марины… та завопила от ужаса, предпринимая последние попытки вырваться…

– Нет!!!

Грянул выстрел. Через секунду последовало еще два. Славик и Марина обмякли и рухнули на пол. Под их мертвыми телами стали растекаться бордовые лужи…

– Нет! Тварь!!! – Петровский хотел опять броситься на второго себя, но убийца просто растаял в воздухе, как в плохом кино, – нееет! – он упал на колени рядом с их телами. Он верил, что их еще можно спасти… нет. Марина лежала с простреленной головой. Славик получил две пули в сердце. Они были безвозвратно мертвы…

– Это было необходимо, ты же знаешь! Ты все делаешь правильно…

Петровский поднялся на ноги и обернулся. Из темноты к нему шагнул крепкий и рослый мужчина с темными, казалось, просвечивавшими его насквозь глазами. Петровский с ненавистью посмотрел на него…

– Нееет! – произнес он, – только не так! Исчезни! Это не я! – он отчаянно ткнул пальцем в сторону лежавших на полу тел, – не я, слышишь?!

– Не оправдывайся, Костик, ты же выше этого. Ты выше их всех, – опять негромко и очень зловеще произнес мужчина, – и ты всегда знаешь, как поступить правильно! Они недостойны тебя… недостойны жить в этом мире. Они слабы, они отказываются признавать, как все устроено на самом деле, их удел – существовать…

– Заткнись!!! – заорал Петровский, – ты – чудовище! Я тебя ненавижу!!!

– Ненависть – мощный двигатель, – мужчина, казалось, никак не отреагировал на такое высказывание. Даже голос не повысил, – важно, куда именно ты ее направляешь. Мы – не чудовища, ты же знаешь. Но хищники…

– Замолчи, я убью тебя!!!

Петровский бросился на оппонента. К его удивлению, он оказался вполне материален. От сильного удара у мужчины брызнула кровь. Он был крепким, как и сам Петровский, потому пошатнулся, но устоял на ногах. Но вошедший в раж Петровский ударил снова и снова. После четвертого удара мужчина рухнул на пол, даже не пытаясь сопротивляться.

– Да исчезни ты уже, с…а! Ненавижу!!! – Петровский сел сверху, осыпая его ударами. Все они попадали в лицо, поскольку тот даже закрыться не пытался… он перестал бить лишь тогда, когда устали руки…

К его крайнему изумлению жертва была жива. И даже улыбалась тем, что осталось от лица. Более того, зловещий человек смеялся! Смеялся в голос, хотя наружу торчали куски собственного черепа, отчего самому Петровскому становилось еще страшнее…

– Я горжусь тобой! – произнес человек, продолжая хохотать, – ты – молодец. Настоящий хищник…

– Я уничтожу тебя! – произнес Петровский сквозь нахлынувшие слезы, – уничтожу…

– Не получится! – прошелестел тот, – я – часть тебя! Только если убьешь себя, Костя! Но ты не сделаешь этого! Потому что ты все делаешь только правильно! Благодаря мне ты умеешь поступать так, как правильно!!!

– Заткнись!!! Тебя здесь нет!!!

Петровский закричал так, что задребезжали окна в квартире. Подпрыгнув в кровати, он с воплем открыл глаза. По спине струился холодный пот. Все пропало: и коридор, и трупы, и тот человек. Он просто был в своей квартире. Просто спал…

– Уж лучше бы пауки… – негромко произнес Петровский, зачем-то осмотрев себя. Бросив взгляд за окно, он понял, что на улице уже начинает понемногу светать…

***

Звон будильника вырвал Фролова из дремы. Он открыл глаза и посмотрел на экран телефона: шесть утра. В отличие от моментов, когда нужно было собираться на пары, сон, как рукой сняло, несмотря на то, что спал он лишь два с половиной часа. Но об этом сейчас напоминал лишь легкий звон в голове.

Дмитрий отключил будильник и сразу же вышел наружу, закрыв машину. На дворе был прохладный и пасмурный майский денек. Кажется, на днях должен был быть экзамен. Или уже сегодня… это дело третье. Нужно было пытаться спасти Макарова. Раз Петровскому все равно…

Быстрым шагом Дмитрий направился к дверям общежития. Как и следовало ожидать, в это время на первом этаже было тихо, только дремал охранник в застекленной «будке» на проходной.

– В какой комнате живет Аксенова? – с ходу обратился Фролов.

– Чего? – охранник поднял удивленный взгляд, – ты кто такой? Чего тебе?

– В какой комнате живет Юля Аксенова? – повторил вопрос Фролов, – я – друг.

– Ну, раз друг – позвони, – отрезал охранник, отвернувшись от него, – я тебе кто, справочная?

Дмитрий едва не задохнулся от ярости.

– Но вы же можете позвонить! – нашелся он, – позвоните на этаж и скажите, что к Аксеновой пришли, неужели вам трудно?

Охранник злобно посмотрел на Фролова.

– Слышишь, парень, здесь, по-твоему, «Хилтон»?! – рявкнул он, – какое «позвони на этаж», с дуба рухнул, это общага! Короче, достал, или пропуск показывай или вали, пока я ментов не вызвал!

Фролов хотел заорать на охранника, но в этот момент мимо проскользнул какой-то паренек с девушкой под ручку.

– Дружище! Эй, дружище! – парочка напряженно повернулась к крупному Фролову, – эй, братан, ты Юлю Аксенову знаешь? Живет здесь! – Дмитрий с надеждой посмотрел на парня, – позови пожалуйста, будь другом, дело срочное!

– Не! – парнишка нахмурился, – не знаю…

– Фак! – эмоциональный Фролов стукнул кулаком по стене, отчего парень втянул голову в плечи, – ну, передай хоть кому-нибудь, я тебя прошу! Слушай, сделаешь, я должник твой! Деньги, что хочешь…

Охранник встал и направился к выходу из будки с явным намерением выставить Дмитрия на улицу. Фролов заметил это и приготовился дать отпор. Уже плевать. Будь, что будет.

– Я знаю! – неожиданно выпалила девушка. Ее парень изумленно посмотрел на подругу.

– Я очень прошу! – взмолился Фролов, глядя на приближавшегося охранника, – передай, что пришел Фролов, друг Макарова! Скажи, что есть шанс помочь Сергею, что он в беде! Это не шутка, все очень серьезно, прошу, передай прямо сейчас! – торопливо говорил Дмитрий, – скажи, что жду ее на улице, прошу тебя! Да все, ухожу, ухожу, руки убери!!! – рявкнул Фролов на секьюрити, – передай, прошу! – на входе он обернулся и выкрикнул вновь. К его радости девушка кивнула и, схватив парня за руку, ринулась вглубь помещения.

Фролов вышел на улицу и закурил последнюю остававшуюся у него сигарету, стоя на крыльце общежития, котором понемногу начиналось оживление. Видимо, студенты собирались на зачеты и экзамены.

– Дима? Ты же Дима? – голос Юли вырвал его из размышлений уже через пару минут. Похоже, девушка сдержала обещание и действовала оперативно. Фролов повернулся. Юля смотрела на него с легким удивлением. Было видно, что собиралась она наспех.

– Да… – Фролов рассеянно кивнул и вышвырнул сигарету, – Юля, разговор есть, серьезный. Отойдем?

– Это… это по поводу Сергея? – робко уточнила Аксенова, – мы с Сережей расстались…

Фролов схватил ее за руку и насильно оттащил в сторону.

– Знаешь, что он в ментовке?! – осведомился он, глядя на вжавшуюся в стену Юлю.

– Что? – Аксенова вытаращила глаза, – Сергей в полиции? Что случилось?.. – в ее взгляде мелькнул страх. Значит, несмотря на заверения о расставании, Макаров не был ей безразличен. Уже легче…

– Короче, долго выбирать выражения времени нет, – торопливо заговорил Фролов, – поэтому, давай-ка будем друг с другом откровенны, если хочешь помочь Сереге. Перевертова ты знаешь, так? Короче… – Фролов сглотнул, – о его выходках мне тоже известно. Скажи, только честно: тебя это коснулось? – Дмитрий внимательно посмотрел ей в глаз. Юля покраснела от стыда.

– О каких выходках? – проговорила она, отводя взгляд, – не понимаю, о чем ты…

Моментально выйдя из себя, Дмитрий сильно ударил рукой по стене рядом с Юлиной головой.

– Дура!!! Его посадят, ты это понимаешь?! – рявкнул он, схватив перепуганную девушку за ворот футболки. Юля задрожала от страха, но даже не попыталась вырваться, ужас окончательно сковал ее, – а Перевертов выйдет из больнички и продолжит в том же духе! Вижу, что понимаешь, о чем речь! – он посмотрел в увлажнившиеся глаза Юли, – и да, мразь Перевертов в больнице, а отправил его туда Серега! Как по мне – мало, убить надо было! Но это не суть, потому что Серегу арестовали! И посадят! А сделал он это ради тебя… – Фролов вновь шумно сглотнул, – похоже, потому что любит. А ты готова вот так его бросить? После всего, что с тобой делал Перевертов? После того, как Серега пытался тебя защитить? Пусть глупо, пусть неуклюже, но он пытался, – негромко произнес Фролов, – можешь даже не отвечать, я уже понял, что эта тварь и тебя изнасиловала. И ты будешь молчать? – он вновь и вновь заглядывал ей в глаза.

Юлю затрясло от слез. Она начала сползать вдоль стены, но Фролов вовремя подхватил ее.

– Мне… все рано… никто… не поверит!.. – проговорила девушка, захлебываясь рыданиями.

– Да послушай! – понимая, что времени нет, Фролов подавил в себе жалость и с силой встряхнул ее, – успокойся! Приди в себя! Приди в себя, сказал! Ну тебе что, оплеуху дать?!

Юля с трудом взяла себя в руки и посмотрела на Дмитрия.

– Не надо… – умоляюще прошептала она, – не бейте…

Внутри у Дмитрия все перевернулось. Похоже, бедная девушка была запугана и поломана настолько сильно, что верила, что с ней теперь могут сделать что угодно. Этот ублюдок сломал ее волю окончательно…

– Послушай, – заговорил Фролов как можно спокойнее, стараясь приободрить несчастную Аксенову, – я не прошу тебя куда-то жаловаться, что-то писать, у нас другая задача. Надо вытащить Серегу, пока его не посадили! – он заглянул Юле в глаза, – а для этого нужно, чтобы Перевертов забрал заявление. Не буду тебе врать, наказать его сильнее, чем сейчас, вряд ли получится, как бы гадко это не звучало. Но Серегу нужно вытащить. Юля, послушай! Без твоей помощи я не справлюсь! – Дмитрий посмотрел почти с мольбой, – если Макаров тебе еще хоть капельку небезразличен, если тебе небезразлична судьба тех, кому Перевертов еще не сломал жизнь, но обязательно сделает это… я прошу, помоги…

Пару секунд Юля смотрела на Фролова влажными от слез глазами. Затем сделала глубокий вдох и протерла глаза рукой, после чего несколько раз кивнула:

– Что нужно делать? Я готова…

– Собирайся, – тихо ответил Дмитрий, – моя машина рядом. Поедем, навестим любимого преподавателя, мать его волшебницу…

– Хорошо, – Юля шмыгнула носом и вновь твердо кивнула, – дай мне десять минут. И поедем.

***

– Привет дознанию!

– Здорово, Дэн! Заходи, падай! – Мироненко оторвал взгляд от бумаг и кивнул на свободный стул, – что там у тебя?

– Короче, – Денис выложил на стол кипу бумаг, – пробили твоего студента по имени Дмитрий Фролов. Кстати, личность-то разносторонняя! – он ухмыльнулся.

– Не понял! – Мироненко моментально напрягся, не разделяя оптимизма Дениса.

– Да расслабься, не в том смысле! – рассмеялся тот, – короче, зацени! – он открыл папку, – Фролов действительно студент четвертого курса НГПУ. Начинал на юридическом факультете, в 2012-м написал заявление о переводе на факультет управления…

– Понятно, – Мироненко презрительно кивнул, – я даже знаю, почему, схема-то старая, как мир…

– Начинал, кстати, неплохо! – заметил Денис, – крепкий активист, участвовал в университетских соревнованиях по боевому самбо в 2011-м, выбыл в связи с травмой, присуждено почетное третье место, ему и юрфаку соответственно… – он вновь двусмысленно улыбнулся.

– Вообще неинтересно, – Мироненко покачал головой.

– Да нет, как раз интересно! – Денис не переставал улыбаться, – угадай, кто тогда занял первое? – его глаза блеснули.

– Что, неужели Макаров? – Мироненко заметно заинтересовался.

– Он самый! – Денис хлопнул в ладоши, – пацаненок – профессиональный «рукопашник», вот и уработал нашего терпилу так четко! И да, чемпион ВУЗа по самообороне без оружия…

– Спортсмен, комсомол и просто красавец, – Мироненко достал из пачки сигарету и закурил, – вот, на почве соседства на факультете и увлечения спортом ребята и сошлись, – он чиркнул зажигалкой и усмехнулся, выпустив дым, – знаешь, говорили бы мы с тобой году в девяносто четвертом, я бы сказал – типичная предыстория очередной криминальной «бригады»…

– Ты погоди, то ли еще будет! – Денис улыбнулся так двусмысленно, что Мироненко поперхнулся.

– Не понял! – просипел он, откашливаясь, – ты о чем вообще?

– Давай по порядку, так интереснее! – вкрадчиво проговорил Денис, перебирая бумаги, – короче, с двенадцатого года Фролов перевелся на факультет управления, больше проблем с учебой не имел. Что характерно, перевелся на полярно другой факультет без потери года, как это обычно бывает…

– Ну, тут опять бабки, – Мироненко пожал плечами, – мажор, стало быть… кто родители, кстати?

– Врачи, – ответил Денис и, поймав презрительный взгляд Мироненко, добавил: – не такие, которые за шесть штук вкалывают, врачи с именем, отец мощный кардиохирург, мать – дантист, сам понимаешь, народ обеспеченный. Вот только Фролов не совсем мажор… – он опять двусмысленно улыбнулся.

– Ага, расскажи мне красивую историю, как он вагоны грузит и листовки раздает! – фыркнул Мироненко.

– Не расскажу, – Денис покачал головой и продолжил, слегка повысив голос: – весной 2013-го баллотировался на пост председателя союза студентов НГПУ. Или президента, там хрен разберешь… – Денис махнул рукой, – суть в том, что рядовой сотрудник внезапно выборы выиграл, обскакав другого фаворита – Станислава Удалова, по слухам обладавшим лобби кого-то сверху, что характерно, чуть позже один из проректоров перевелся в другой ВУЗ, какое совпадение, а!

– Где ты только все это нарыл! – Мироненко усмехнулся и затушил сигарету, – ну, с проректором могло просто совпасть, а вот «крыша» у Фролова явно покруче оказалась. Ну а дальше понятно: мальчишка качает деньги из профкома, как в принципе и все подобные ему и до и после. Отсюда уверенность в том, что сможет дружка за бабки отмазать. Я тебя понял, – Мироненко кивнул, – Фролов – тот еще жук, замазан по самое не балуйся, а с таким раскладом вероятность, что его держит на крючке какое-нибудь УСБ – ниже нуля! Молодец, Дэн, хорошо поработал! – он щелкнул пальцами, – ну, много с него не «снимешь», даже если терпила заяву заберет, я в принципе и не собирался, хочет другу помочь – пускай, а мы тоже не звери парням жизни ломать… – Мироненко вновь ухмыльнулся, – ну, и потом, если этот Перевертов реально студенток трахает…

– Ты погоди, погоди! – Денис иронично кивнул и поднял руку, останавливая рассуждения Мироненко, – он-то, может, и трахает, вот только огреб уж точно не за это…

– Стоп! Не понял! – Мироненко прищурился, – просвети-ка!

– Ты мне просто не поверишь! – Денис вновь расплылся в улыбке, явно наслаждаясь моментом.

– А я попробую! – рявкнул Мироненко, которого раздражали эти театральные паузы, – говори уже!

– Короче, говорю сразу, вся дальнейшая информация основана на слухах и источниках различной степени надежности, – начал Денис, – но ты ведь сам знаешь: дыма без огня не бывает… – он посмотрел на Мироненко, но увидев заметное раздражение, поторопился: – короче, тот и другой, ну, то есть наши Фролов и Макаров в разное время были замечены в общении с еще одним студентом юрфака – Константином Петровским…

Денис замолчал, ожидая реакции коллеги. Пару секунд Мироненко припоминал, потом посмотрел на него:

– Петровский, а это не родственник ли…

– Родственник, – Денис с наслаждением кивнул, – причем, судя по тому, что за него говорят, вероятность этого – процентов девяносто девять с хвостиком, – он снова усмехнулся, – как и то, что родство близкое…

– Ну что, сынуля? – спросил Мироненко.

– Вероятно, да, – Денис кивнул, – но суть даже не в этом. А в том, чем этот сынуля, если он конечно сынуля, занимается в НГПУ…

– Что, наркотой торгует? – Мироненко рассмеялся, – ты еще скажи, у него с Фроловым и Макаровым банда!

– А что ты смеешься, именно так! – Денис был очень серьезен, – у них банда. Только они не наркотой торгуют. А образованием… – он выразительно посмотрел на Мироненко.

– Не понял… а! – тот понимающе закивал, – ну понятно, договариваются со знакомыми преподами на своем факультете, накручивают процент, все дела… да ну брось, какая банда, так все делают! – он отмахнулся и достал из пачки новую сигарету, – скажешь тоже, банда…

– Нет, ты не понял! – Денис покачал головой, – это не три человека, способных решить вопрос с парой преподавателей. Это группа студентов с разных факультетов, решающих вопросы по всему ВУЗу со всеми преподавателями, заведующими, деканами, вплоть до высшего руководства НГПУ…

– Опять не понял! – Мироненко напряженно подался вперед, – в смысле, это система? Монополия? Они действуют в промышленных масштабах? Но… это же бред! – он попробовал улыбнуться, – это невозможно…

– Невозможно? – Денис криво ухмыльнулся, – а может, никто до них просто не пробовал? В «девяностых» мы думали, что невозможно, чтобы отморозки с улиц стали формой власти в стране. В «восьмидесятых» не верили, что через пару лет «совок» разорвет сам себя на куски. Два года назад предположить не могли, что у нас под боком фактически развалится целая страна. Теперь скажи: почему это происходит? – Денис хитро прищурился.

– Потому что кому-то выгодно, Аристотель! – хмыкнул Мироненко.

– Вот-вот! – Денис радостно закивал, – а что, если высокие чины ВУЗа внезапно обнаружат, что подобное положение вещей выгодно им самим… что самые темные дела можно проворачивать, используя таких вот «решал». Что можно брать на лапу только через группу проверенных людей, никого другого не подпуская и, соответственно, ничем особо не рискуя. И в случае чего на них же можно будет переложить всю ответственность. А с поддержкой сверху возможно все, знаешь сам… – Денис ухмыльнулся, – так почему нет?

Мироненко прищурился.

– То есть, банде позволяют функционировать? – уточнил он, – и завязаны все… слушай, но тогда прибыли этих «решал» измеряются…

– Ага, – Денис вновь удовлетворенно кивнул, – астрономическими суммами…

– Неслабо, – Мироненко снова кивнул, – то есть, хочешь сказать, что этот Перевертов в чем-то перешел им дорогу? Типа отказался делиться или идти на контакт… только все равно не думаю, что высшее руководство ВУЗа дало добро на расправу над своим же преподавателем… да нет, Дэн, это уже совсем бред! – дознаватель покачал головой и затушил почти уже истлевшую сигарету.

– Нет, разумеется, – Денис развалился на стуле и мечтательно посмотрел в потолок, – это уже, как пить дать, банальное самоуправство. Скорее всего, они почувствовали власть, вседозволенность… и решили, что могут решать вопросы вот таким вот образом, – он нехорошо ухмыльнулся, – в таких случаях зачинщиков просто сливают, бьюсь об заклад, никто из руководства не стал бы вписываться за этого Макарова. А вот в стае этих волчат, похоже, другие законы. И они захотели вытащить своего. Попробовать решить вопрос сами. Поэтому на наших берегах и нарисовался этот Фролов. А знаем обо всем этом только мы. Смекаешь, к чему я веду? – Денис очень хитро посмотрел на коллегу.

Пару секунд Мироненко смотрел на коллегу. Потом тоже усмехнулся.

– Смекаю, – негромко сказал он, – ребята хотят договориться. Что ж, договоримся. На наших условиях…