Текст книги "Варварино счастье. Том III. Из завтра – во вчера…"

Но Колетта глянула на брата таким взглядом, что ни о каком приближении ее к этим двум незнакомкам и тем более знакомстве с ними не могло быть и речи, она просто мотнула черной кудрявой копной волос и гордо удалилась в дом. Невеста переглянулась со своей матерью и обе подумали:

– Может, мы поспешили покинуть родной дом и отправиться в неизвестность с малознакомым человеком?!

Мать Пьера первая включилась в ситуацию и тут же подбежала к женщинам. Она обняла Версалию, погладила ее по волосам и ласково сказала:

– Если вы не испугались дальней дороги, то значит доверяете Пьеру. А наш сын – настоящий мужчина! Если он что-то обещает, то всегда исполняет. Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Мы рады приветствовать вас в нашем доме!

Потом обняла Мари Беатрис и обе почему-то заплакали. Обе матери, и обе волновались за счастье своих детей. А рядом уже стоял Жорж. Он улыбался, его улыбка светилась добротой… Как глава семьи он пригласил гостей пройти в дом.

Так началась новая жизнь Версалии в доме мужа. Первая ночь в доме родителей Пьера показалась Версалии и ее матери как путешествием в ад. Обеих женщин поселили в одной комнате. Ночью кто-то стучал у них над головой, на чердаке, и гулко ухал, как будто какое-то большое животное топало над их головами и кричало, выло и хрюкало. Потом стихло, только женщины задремали, прижавшись друг к другу, как раздался стук в окно, кто-то скреб по стеклу, это был ужасный и противный звук. Мари Беатрис начала молиться, она вкладывала в слова, обращенные к Богу, всю силу своего сердца, она просила Бога защитить ее и дочку от этого кошмара. И ей вдруг показалось, что к ней приблизился Бакаир. Она с надеждой протянула к нему руки и тоже попросила помочь им с дочкой. Она почувствовала почти физическое прикосновение к ее руке руки мужа. Но слова его до нее дошли совершенно отчеливо:

– Не бойтесь, это сестра Пьера, она ревнует брата. Завтра вы уйдете в дом Пьера, туда она не попадет и вредить вам не сможет.

Шум продолжался еще около часа, потом все внезапно стихло. Но уже и рассвет наступил. Утром Пьер уже ожидал их за порогом, в коридоре. Вид у женщин был такой испуганный, какой-то жалкий. Версалия шепотом рассказала жениху об ужасной ночи. И Мари Беатрис прятала от Пьера глаза. Если бы он все-таки сумел поймать её взгляд, то он в нем прочел бы укор. Он должен беречь покой своей будущей жены, как и обещал ей. Пьер все моментально понял. Он знал эти методы мести сестры. Она и ему готовила всякие гадости. Но он к этому привык и не реагировал. А это бесило Колетту еще больше.

Пьер пригласил женщин на завтрак в столовую. За столом собралась уже вся семья. Отец и мать встали и почтительно поприветствовали новых членов семьи. Колетта улыбнулась, но не произнесла ни слова. Завтрак прошел в молчании. По окончании завтрака Пьер обратился к отцу:

– Папа, нам нужно привести мой дом в порядок. Отправь, пожалуйста, туда пару слуг, чтобы протереть пыль и подготовить дом к нормальной жизни. Мы переедем туда сегодня же.

– Хорошо, сынок! Сейчас отправим.

После завтрака Пьер выбрал момент и попытался вразумить сестру.

– Колетта, я тебя прошу успокоиться и не носиться по чердаку ночью. Для чего ты это делаешь? Тебе не нравится, что я собираюсь жениться? Но ведь и ты когда-то выйдешь замуж. А почему я должен быть против твоего замужества. Ты для меня все равно остаешься моей сестрой, единственной причем, которую я люблю всегда.

– Не верю я тебе, забудешь сразу обо мне, как женишься! Вот даже по приезде не подошел ко мне, не обнял… А ведь мы не виделись несколько месяцев!

– Сестренка, да ты никак ревнуешь меня? – Пьер обнял сестру и улыбаясь сказал:

– Никогда я тебя не забуду и не разлюблю! Только я тебя попрошу, не мешай мне создавать свою семью. Нам предстоит еще свадьба и венчание.

У Колетты тут уже совсем испортилось настроение. Она отвернулась от Пьера и ушла в дом. А Пьер поспешил к себе. Ему не хотелось верить в то, что Колетта делала эти гадости продуманно, скорее всего, это ее детские шалости… Не повзрослела еще его сестренка!

Тут же мысли перекинулись на обустройство собственного дома. Он шел и размышлял над тем, как и что нужно сделать, чтобы всем тут было комфортно. Надо сказать, дом получился действительно уютный, просторный. Как художник, Пьер мечтал о больших залах, стены которых будут увешаны его картинами. Здесь будут портреты предков, их с Версалией и их детей… Пьер расчувствовался, настроение было самое радужное. И он решил, что самое время сейчас в дом пригласить будущую хозяйку и ее маму, чтобы женщины высказали свои пожелания.

Версалия с мамой с удовольствием приняли предложение Пьера ознакомиться с новым домом. В отличие от одноэтажного родительского дома его дом выстроен в два этажа, с просторными террасами, с широким округлым крыльцом, оборудованным навесом для чаепития всей семьей. Мебель была закуплена Пьером еще ранее, но стояла даже нераспакованная в холле на первом этаже.

Пьер светился радостью и счастьем и держал Версалию за руку все время. Мари Беатрис была в восторге от просторной кухни, от большого очага, большого стола и дубовых стульев, это было роскошно и статусно. В их скромном домике в горах не было такого простора…

Версалия была счастлива. Она в эти радостные минуты забыла даже о ночных страхах. Ей и в голову не приходило такое, что это сестра Пьера может устроить ночью этот ведьминский шабаш. Пьер успокоил женщин, сказав, что сегодня же они переедут в свой дом и там никто больше их не побеспокоит.

Весь день слуги распаковывали мебель, протирали пыль. В дом привезли огромные тюки с постельными принадлежностями, коврами и посудой. Версалии и Мари Беатрис уже не сиделось в доме родителей Пьера и они включились в работу. Версалии было даже как-то странно, что она обустраивает свой будущий дом, когда даже еще день свадьбы не обговаривали.

Даже ужин Мари Беатрис приготовила в своем новом доме. Женщины выбрали для себя уютную комнатку на втором этаже, а Пьер решил до свадьбы обосноваться в своей будущей мастерской. Так и решили. Вечером они втроем еще посидели на своей большой веранде, наслаждаясь свежим морским бризом. Запах с моря был волнующим… К нему примешивался аромат цветущих деревьев. В хорошем настроении женщины поднялись к себе в комнату, а Пьер пошел в свою мастерскую. Правда, там ничего еще не было такого, чтобы можно было понять с одного взгляда, что здесь создаются шедевры. Комната была большая, с большими окнами и дверью в садик. Пьер поставил небольшой диванчик, вот на нем и он будет спать до того момента, когда в свою супружескую спальню войдет вместе с женой – любимой Версалией!…

Ночь была восхитительной. Пьер видел звезды, ночь была темной и звезды сияли так ярко, что ему казалось, они своим мерцанием с ним разговаривают. Однако сон быстро сморил Пьера… А вот женщинам не довелось уснуть. Только Мари Беатрис задремала, как услышала какой-то шум за дверью комнаты. Кто-то сопел, потом захрюкал, громко задышал… Женщины насторожились. Мари Беатрис надеялась, что Пьер как-то охраняет их покой. Но через несколько минут тишины шум послышался снова. Теперь что-то грохотало и падало над их головами, на чердаке. Мари Беатрис успокаивала Версалию. Девушка плакала. Меньше всего она думала о мистических причинах возникновения шума. Это все делал какой-то человек. Женщины тихонько оделись и решили спуститься вниз, посмотреть, где же Пьер, и кто проник в дом. Ведь вход на чердак был изнутри дома. Если кто-то туда пробрался, значит, прежде всего он проник в дом.

Женщины приоткрыли дверь. В темноте ничего не было видно. Однако воздух был наполнен трупным запахом. Стояла ужасная вонища. Версалия сделала первый шаг за порог и наступила на что-то… Испуганно закричала, а Мари Беатрис позвала на помощь Пьера:

– Пьер, ты где? Быстрее иди сюда!

Пьер моментально проснулся, зажег небольшой факел и побежал наверх.

– Боже мой! Чем это тут так ужасно пахнет? Версалия, что с тобой?

Девушка рыдала, она боялась куда-либо наступить, потому что под ногами было что-то ужасное липкое и вонючее… Когда Пьер факелом осветил пол, все увидели дохлую кошку, которая была уже полуразложившаяся, из нее во все стороны расползались черви. А запах…

Мари Беатрис тут же увела в комнату дочку, закрыла за ней дверь и сказала Пьеру:

– На чердаке ужасный грохот. Туда кто-то пробрался, но туда можно попасть только из дома. Давай посмотрим, что на чердаке творится.

И они вдвоем быстро побежали к лестнице, ведущей на чердак. Лаз наверх был открыт. Пьер с факелом в руках поднялся по лестнице, за ним поднялась Мари Беатрис. Никого на чердаке не было. Однако через пару секунд послышался звук падающего тела и раздался душераздирающий крик. Оказывается, слуховое окно на чердаке было открыто. Они со скоростью ветра слетели с чердака, на первый этаж и побежали во двор, откуда послышался крик.

В свете факела они увидели Колетту, лежавшую на земле. Она пыталась подняться, но не могла этого сделать, она была в крови, а самое ужасное – ноги ей не повиновались. Даже ползти не было сил. Очевидно, был травмирован позвоночник. Ужасный крик услышали родители из своего дома, прибежали испуганные, мама плакала, у отца тряслись руки.

Пьер сказал отцу:

– Папа, давай перенесем Колетту в дом. Но девушка от каждого их прикосновения кричала от боли. Пришлось принести одеяло, на которое она сама заползла. И отец с Пьером аккуратно перенесли Колетту в дом. Послали за лекарем. Тот перевязал ее раны. Но перелом ног… Колетта горела, у нее была высокая температура Костоправа привезли только на следующий день. Он был озадачен, осторожно ощупал ноги Колетты и пришел к выводу, что девушка вряд ли теперь сможет ходить. Однако сделал все возможное для восстановления здоровья девушки. Он наложил лубочки, как бы гипсовые повязки. Сказал, что будет заходить через день. Выдал все рекомендации, сел в свою карету и покинул двор семейства Дюбуа..

Вся семья была в шоке. Никто не мог понять, для чего девушка прокралась ночью в дом брата и подбросила дохлую кошку под дверь будущей жены Пьера. Кроме того, пробралась на чердак и начала там греметь, пытаясь испугать Версалию и Мари Беатрис. Видимо, девушка не хотела, чтобы брат догадался, что на чердаке хулиганит именно его сестра. Ведь когда он влез с факелом на чердак, Колетта решила выпрыгнуть из слухового окна… Прыжок оказался неудачным, и девушка повредила обе ноги. Такие переломы могли лишить ее возможности самостоятельно передвигаться. Вся надежда была только на молодой и ранее здоровый организм.

Родители пытались понять причины таких бессмысленных и несвойственных их дочери действий. Для чего ей было ночью красться в дом брата и подбрасывать под дверь его невесты дохлую кошку, а потом залезть на чердак и там крушить все подряд, создавая шум, имитируя хрюканье и вой. Тогда Пьер внес некоторую ясность. Он рассказал, что в первую ночь, когда его невеста и ее мама спали в родительском доме, Колетта сделала то же самое. Только родители этого не слышали, так как их комната довольно далеко от комнаты Версалии и Мари Беатрис.

Отец с матерью переглянулись и покачали головой. Мать печально произнесла:

– Жорж, а ведь это мы с тобой виноваты. Всю жизнь мы крутились вокруг Колетты, так еще и Пьера заставляли уступать ей буквально во всем. И девочка с детства привыкла считать себя центральной фигурой в доме. Если у нее было плохое настроение, то, вспомни, как мы все заискивали перед ребенком, и как клоуны пытались ее развеселить. А она могла подойти и маленькой ножкой пнуть любого члена своей семьи. Уважение к старшим ей было совсем несвойственно. И в этом мы с тобой виноваты, мы должны были ей внушать совсем другие человеческие ценности.

– Да, моя дорогая Бланш, ты права во всем. Я вот еще вспомнил, как два года назад инквизиция сожгла на костре девушку, которая жила с родителями неподалеку от нас. Девушка была очень красивая и имела добрый покладистый характер. И помнишь, Бланш, когда у тебя болела нога и ты совсем не могла на нее наступить, эта девушка приносила тебе из леса листья какой-то травы, и делала тебе компресс.

– Помню, конечно. Очень жаль, что Мариэтта погибла от рук инквизиторов. Интересно, кто же помог ей попасть на этот костер?

Родители одновременно догадались, как соседская девушка попала на костер. Ведь законы были такими нелепыми. Человек, которого обвиняли в ереси, никогда не смог бы узнать, кто предъявил обвинение, и каковы факты в действительности. Значит, это могла сделать их дочка. Потому что они помнят, как их дочка смеялась, танцевала и прыгала вокруг костра, из пламени которого доносились жуткие крики Мариэтты, что она не колдунья. Когда костер прогорел и остались только несколько фрагментов костей погибшей девушки, Колетта подбежала к костру, пнула ножкой останки Мариэтты и злорадно произнесла:

– Теперь ты поняла, что не имела право быть лучше меня. А ты еще и лечить мою мать начала. Теперь уже не будешь никому помогать…

Все это Бланш видела своими глазами, но тогда Колетте было всего пятнадцать лет, совсем еще ребенок, неужели она могла так жестоко отомстить любому человеку, который выглядел лучше, добрее и на самом деле таковым и был… Какого зверя мы вырастили с тобой Жорж! Мы заботились лишь о том, чтобы она росла здоровой, не нервничала, берегли ее, и она не видела никаких жизненных проблем.

– Бланш, – сказал Жорж, теперь мне понятны причины действий Колетты. Она подумала, что жена Пьера может занять главное место в доме, а ее сместят с престола. Ну, как она могла такое позволить?

– Давай мой родной, не будем теперь обвинять себя или дочку в содеянном, нам лучше сейчас настроиться на ее выздоровление, а потом уже будем перевоспитывать своего ребенка, которого сами же испортили своей любовью.

На том порешили на семейном совете, надо спасать Колетту. Воспитательные действия будут проводить потом. Лекарь принес много целебных трав, помогающих восстановлению переломанных костей ног. Постепенно стало понятно, что позвоночник остался цел, теперь и сама Колетта поверила в то, что останется живой, а, возможно, и начнет ходить.

Глава 34. Любовь всегда побеждает

О пышной свадьбе Пьера и Версалии пришлось забыть. Их обвенчали в церкви, где собрались только родственники. Но и родственников собралось немало, потому что сам Жорж происходил из многодетной семьи, у него было четыре брата и три сестры. Так что в церкви едва вместились все родственники, желающие принять участие в празднестве, а самое главное – увидеть приезжую невесту Пьера. Девушка действительно оказалась настолько красивой в свадебном подвенечном платье и было видно, что она имеет добрый характер, все моментально прониклись к ней симпатией и теперь с радостью бросали к ногам молодых лепестки роз и пшеницу, в знак самых добрых пожеланий молодой семье.

Колетта, понятное дело, не присутствовала в церкви на обряде венчания брата. Нетрудно представить ее состояние, когда она увидела нарядных и счастливых Пьера и его невесту. У Версалии было такое красивое платье и сама она светилась счастьем и красивая была в тот момент как никогда… У Колетты зависть закипела. И она с гневом сказала матери:

– Как вы будете праздновать свадьбу Пьера, когда я так серьезно больна и неизвестно, поправлюсь ли когда-нибудь!

Наступил момент истины. Впервые в жизни Бланш осмелилась возразить своей своенравной дочери:

– Скажи мне, дочка, тебя кто-то просил в ту ночь тайком пробираться в дом Пьера и лезть на чердак, а потом оттуда бросаться вниз?

Колетта лишилась дара речи. Она хотела что-то сказать, но, открыв рот, не произнесла ни слова. Так и смотрела на мать молча, с открытым ртом… А мать спокойно продолжала:

– Разве тебе сделала что-то плохое Версалия? Она только появилась, а ты уже ее возненавидела. За что? Ты боялась, что мы не будем тебя любить как раньше, если появится в доме кто-то еще?

Колетта молча кивнула головой. Бланш покачала горестно головой и сказала:

– Да, я это поняла в первый момент. Но разве сейчас мы тебя любим меньше, чем до приезда Версалии?

Девушка опустила голову. Ей впервые стало жаль мать. Она заметила, как за этот месяц, что она лежит в постели в беспомощном состоянии, мать постарела так сильно и внезапно. Морщины избороздили ее щеки, глаза опухли от постоянных слез… Даже волосы поседели, и вон уже виски белые стали… Однако Колетте было удивительно, что мама так резко разговаривает с ней, когда она так болеет…

– Дочка, а разве тебе сейчас не помогает Версалия и ее мама? Они все время находятся рядом с тобой. Версалия каждый день тебе готовит настои трав, и протирает ими твое тело. И теперь мы поверили, что ходить ты будешь самостоятельно. Ты не будешь всю жизнь сидеть в кровати. А ее мама – Мари Беатрис готовит тебе вкусную еду каждый день. И никто не вспоминает, как по всему дому расползлись черви от дохлой кошки…

Колетта хотела было уже разгневаться, но… мама все сказала правильно. Все было именно так. А больная девушка никак не могла понять, зачем же невесте Пьера так заботиться о той, которая не желала им счастья. Но ей и в голову не могло прийти, что в человеческом сердце любовь и доброта – это основные качества и у Версалии именно эти качества были с детства. Ее так воспитали.

Но даже сейчас капризная девушка не хотела уступить матери и нервно прокричала:

– Я ее не просила помогать мне! А она это делает, чтобы твою любовь завоевать.

– Дочка, ты сомневаешься в любви Версалии, а чем тебе не угодил твой брат? Сколько в детстве я его наказывала из-за твоих жалоб, хотя видела, что он не обижал тебя и все время играл с тобой. И я наказывала его лишь только потому, что ты просила об этом. Скажи мне, есть у тебя сердце или нет?! Ты сама кого-нибудь любишь или только используешь нас как слуг в нашем же с отцом доме?

– Мама, прекрати меня обижать.

И Бланш выдала дочери последний урок справедливости. Ей было трудно произнести эти слова, но сделать это нужно было, иначе Колетта так и будет жить по волчьим законам.

– А скажи мне, дочка, что тебе сделала Мариэтта плохого, что ты отправила ее на костер инквизиции?

У Колетты остановилось сердце, она даже не подозревала, что мама знает.

– Да, мы с папой догадались, что это ты сделала. А потом плясала на костях Мариэтты… Где же твое сердце? Ведь эта девочка вылечила меня, иначе я бы уже и не была живой. А она меня спасла. Жила красивая и добрая девочка, вышла бы замуж, родила бы детей и жила бы счастливой жизнью. А ты все у нее отобрала.

– Вот именно, что она и красивая и добрая! А мне ты так никогда не говорила, что я добрая. Красивая – говорила…

– А где твоя доброта? Найди мне хоть один пример твоей доброты к людям. Сколько раз ты выплескивала горячий суп в лицо слугам? А мы молчали с отцом, не желая тебя обидеть и берегли твои слабые нервы. А нервы твои, как я потом поняла, не были слабыми. Душа твоя пустая, нет там никакой доброты… Мы с отцом виноваты. И никто другой.

– Мама, если я такая плохая и злая, то за что вы меня с папой любите?

– Любим тебя, потому что ты наша дочка. А вина наша огромная перед тобой.

– А за что передо мной, мама?

– За слепую любовь, дочка! Надо было и любить, и строгими быть. И не погибла бы из-за тебя хорошая добрая девушка Мариэтта. Ты теперь молись, дочка, проси Бога, чтобы простил тебе твой грех и меняй характер. Потому что в жизни никто тебя не будет любить, если ты будешь относиться к людям так, как ты относилась до этого.

Матери нелегко давались эти слова. Но она поняла, что критический момент настал. Надо было спасать дочку из этого моря ненависти, зависти и желания быть над другими, использовать каждого человека в своих целях.

– Дочка, а тебе в голову не приходило, что на тебя могли бы донести в суд инквизиции, как ты сделала это по отношению к Мариэтте. Ведь там не требуется доказательство вины. Кто-то мог бы сказать, что ты ночью проникла в чужой дом и на чердаке гавкала и хрюкала, что в тебя вселился бес…

Колетта только на минутку вспомнила, как она обожгла пальчик углем из очага, и как рыдала и просила маму не уходить и не оставлять ее одну, потому что у нее пальчик болит. А как же Мариэтте было больно, она сгорела в костре…

Однако в жизни она не привыкла признавать свои ошибки, тем более вслух об этом говорить… Колетта просто надула губки и отвернула голову от матери. Для девушки нужно было время все обдумать, осознать и начинать новый жизненный путь, в котором не должно быть места зависти, гневу и ненависти.

Бланш вышла из комнаты. Сегодня у сыночка свадьба, мать очень радовалась счастью сына.

Прошло около двух недель со дня свадьбы Пьера и Версалии. Их жизнь была безоблачной, счастье наполняло дом своими флюидами. Мари Беатрис занималась хозяйственными делами, и ей это очень нравилось. Теперь в голове неотступно крутилась мысль о том, какой же сюрприз ее ждет на новом месте жительства. Ведь муж обещал ей сюрприз. Может быть, внуки родятся? Ну, так это же не сюрприз, они и должны родиться…

Пьер был на седьмом небе от счастья… С того момента, когда он, движимый любопытством, захотел посмотреть картины деревенской художницы, вошел во двор дома Версалии, вся его прежняя жизнь была неважна. С момента встречи с Версалией начался новый цикл, в котором была она и только она… Он готов был ходить следом за ней весь день и любоваться каждым ее движением. В эти дни после свадьбы молодая семья украшала свое гнездышко, свой семейный дом.

Мечта Пьера осуществилась. Он любит свое дело, он – состоявшийся художник, хотя и молодой по возрасту. Он нашел свою любовь, вот она – его Версалия… И он радовался в душе как маленький ребенок своему счастью… Как планировал Пьер оформить гостиную в своем доме в виде художественной галереи, вот над этим они с Версалией и трудились сейчас. Они расставили все картины Пьера вдоль стен и выбирали, какую картину где лучше разместить. Тут были уже и картины, написанные Пьером во время поездки в горы. Но самая важная картина для него – это та, которую написала Версалия, где он сидел во дворике домика в горах, под деревом. А вторая по важности – это та, где он шел за руку с Версалией, а на заднем плане изображен источник, где они проводили много времени. Эта картина заслуживает самое лучшее место – вот здесь… Напротив входа в гостиную над камином они и разместили эту картину, где они счастливые и молодые… Им обоим хотелось прожить всю свою жизнь в таком счастливом состоянии.

Как и прежде, Версалия и Мари Беатрис часто бывали у Колетты. Она шла на поправку. Те лубочки, которые накладывал ей костоправ на ноги, уже сняли, но девушке еще рано было давать полную нагрузку, вставать можно было, чтобы только посидеть на кроватке, а наступать – рано еще. Версалия каждый день массажировала ноги больной девушки. Возвращалась чувствительность к поврежденным тканям. Кроме того, каждое утро Версалия приходила к Колетте и приносила ей свежезаваренную травку, потом делала массаж, причесывала девушку, приносила еду в комнату.

После откровенного разговора с матерьью Колетта долго не могла прийти в себя. Как же родители любят ее, если зная об ее гнусном поступке, повлекшем за собой смерть Мариэтты, они ей не намекнули ни словом, что в курсе происшедшего. И продолжают любить ее, как и раньше. Девушка начала вспоминать, а что хорошего и запоминающегося сделала она сама другим людям. Долго перебирала в памяти каждый день свой недолгой еще жизни… Но ничего хорошего на ум не приходило. Успевала только обижать всех, кто ее любил, и кто работал в их доме. Она ни с кем не считалась и ей не было совестно унижать слуг, смеяться над ними…

Теперь ей хотелось поговорить на эту тему с Версалией. Но как начать разговор, не знала. Ведь Колетта любила, чтобы ей говорили, какая она красивая… А сделала ли она сама хоть кому-то комплимент, похвалила ли чьи-то золотые ручки, даже слугам никогда не говорила, что был вкусный обед, что в ее комнате чисто убрано… Никогда!

Однако сейчас Колетте хотелось как-то поблагодарить Версалию за ее ежедневную заботу Когда Версалия осторожно массировала ее ступни, и спрашивала, как она ощущает пальчики на ногах, не больно ли ей вот тут и тут, Колетта вдруг погладила по волосам Версалию и смущенно сказала:

– Версалия, какие у тебя красивые волосы. Глаза карие, а волосы – светлые. Это так необычно и так красиво!

Неожиданные слова удивили Версалию, и она сказала:

– Глаза у меня как у папы-карие, а волосы у моей мамы такие же светлые. А какие красивые и густые волосы у тебя, Колетта! Ты очень красивая девушка! Вот выздоровеешь, и свадьбу будем твою праздновать!

У Колетты слезы выступили на глазах. Она с горечью сказала:

– А если я ходить не буду?

– Будешь, я уверена!

– Версалия, а ты мне можешь ответить честно на один вопрос?

– Конечно! Спрашивай, Колетта!

– Мне очень интересно узнать, почему ты на меня не сердишься, что я натворила столько гадостей, пробралась в ваш дом, там хрюкала и гавкала на чердаке, а ты вот ко мне приходишь, заботишься обо мне. Разве у тебя в душе ко мне хорошее отношение?

– Конечно, хорошее, Колетта! Я на тебя и не обижалась. И никогда не буду! Ты же мне родная. Ты – сестра моего мужа, и я тебя люблю, ты мне навсегда теперь родная, как сестра, например. Хотя у меня сестры никогда не было…

Версалия внезапно засмеялась:

– Не было сестры! А теперь может быть! Давай будем считать сестрами друг друга. А насчет того, чтобы обижаться на тебя… Ты же еще молоденькая, совсем девочка. И горя не знала. Отношение к жизни было детским. А вот сейчас ты повзрослела. И сердце откроется к людям. Ты их будешь любить, а сколько тепла и любви от них получишь!! Вот увидишь! Но наша с тобой задача-скорее выздоравливать.

Вот и наступил перелом в ее болезни. Колетта больше не хотела лежать. Ей надо было начинать учиться ходить. Ранним утром Колетта проснулась, окно было открыто, свежий морской воздух наполнил комнату. Дышать было легко и приятно. Вдруг за окном раздался какой-то шорох. Колетта повернула голову к окну и увидела чью-то руку, в которой был зажат букет цветов. Цветы были оставлены на подоконнике, рука исчезла… Кто-то быстро убегал. Утром Колетта попросила Версалию поставить цветы в кувшинчик рядом с ее кроватью. Девушка не знала, кто хотел сделать ей приятное.

На следующее утро ей снова неизвестный человек подарил букет. За неделю у нее вся комната была заставлена букетами. Настроение улучшалось. Однако жизнь преподнесла ей и удар, а не только букеты… Когда она встала впервые на ноги, с ней рядом был отец и Пьер, которые поддерживали девушку под руки, она попыталась почувствовать обе ноги, какие ощущения, где будет боль. Левая нога срослась хорошо, а вот правая… На нее наступать было больно. Чтобы как-то двигаться, ей надо было немного подгибать больную ногу, а вывод ужасен: она будет хромой. Нога не работает полноценно. Если будет прихрамывать, вот только так она и может передвигаться. С палочкой и прихрамывая.

Колетта расплакалась. Весь день она рыдала. Успокоить ее никто не мог. Ночь не принесла ей сон. На рассвете Колетта с большим трудом добралась до окна, села в сторонке. Она хотела понять, кто же носит ей каждое утро букеты… И вот, наконец, за окном девушка услышала тихие шаги и показался огромный букет цветов… Колетта успела перехватить руку незнакомца. Это был молодой человек. Он пытался спрятать свое лицо, закрывая его букетом цветов. Ей хотелось увидеть его лицо и понять, знает ли этот человек, что она будет хромой и некрасивой и ходить будет только с палочкой.

Девушка с силой схватила букет. Парню больше нечем было закрыться и она рассмотрела его лицо. Это был сын их кучера Фабриса – Марк. Колетта хорошо знала этого парня с детства. Их домик был небольшой и находился на территории, принадлежащей ее отцу. Парень так засмущался, ему хотелось исчезнуть. Он считал всегда, что недостоин такой красивой девушки, как Колетта. Но влюблен был в нее с самого детства…

Колетта догадывалась о чувствах парня, но когда была здоровой, она была надменной и саркастичной, и частенько посмеивалась над Марком. А он безропотно терпел все ее насмешки. А сейчас его ухаживания показались ей настолько фальшивыми, что она схватила его букет и швырнула через голову Марка далеко от дома… Цветы рассыпались на земле, а Марк стоял, не поднимая глаз. Колетта чуть не плача произнесла:

– Цветочки носишь! Ну, спасибо тебе! А что, будешь ли ты носить мне дальше цветочки, если узнаешь, что я теперь осталась хромой на всю жизнь?..

– Буду! – с готовностью выпалил Марк.

– И тебе будет нравится водить меня под руку, а я буду рядом с тобой ковылять с палочкой?

– Если любишь человека, то неважно, с палочкой он ходит или без нее. А для меня важно только то, что ты жива осталась.

– Ничего себе, Марк! Ты что мне так в любви объясняешься?

– Да, Колетта! Объясняюсь! – Марк стоял перед ней такой смущенный. Он боялся даже глаза поднять на Колетту.

Отчего-то ей стало смешно и она почти радостно расхохоталась. Марк с опаской смотрел на Колетту, он ведь помнит все ее насмешки и издевательства над ним. Но она, насмеявшись вдоволь, вполне серьезно сказала:

– Будешь учить меня ходить самостоятельно?

– Буду рад помочь тебе выздоравливать! Когда нужно приходить к тебе?

– А вот сейчас и начнем. Заходи ко мне в комнату и попытаемся выйти на улицу.

Влюбленный в Колетту Марк действительно не видел никакой разницы в том, как будет ходить его любимая. Лишь бы она была рядом с ним. Это было главным.