Текст книги "Варварино счастье. Том III. Из завтра – во вчера…"

Глава 42. Существование духовной семьи – более чем реальная вещь!…

В гостиной вполне спокойно сидели Варвара с мужем, Андреа и Сергей. Варвара хотела докопаться до истины и они с Андреа пытались понять, каким образом Пьер Дюбуа мог написать пейзаж палестинской Акры. Каменистые горы, без растительности, отчетливые их вершины не поменялись даже в течение восьми последних веков. Но Пьер, скорее всего, не мог там оказаться. Профессиональный художник… Он не был паломником, ни фанатом от веры, вполне реальный художник. В то же время подпись в правом нижнем углу картины была его: Пьер Дюбуа, 1759 год, Марсель.

Они живо обсуждали варианты появления этого пейзажа на полотне французского художника. Аечка предположила, что Пьер мог в прошлой жизни жить в Акре, а потом через сотни лет его потомки оказались в Испании.

– Аечка, почему в Испании? – спросил с удивлением Андреа.

– А ты посмотри, любимый, вот на эту картину в закатной багровой дымке. Ведь это именно то место, где жила наша дочка в Испании, и туда же перебрался Вито с семьей. Он жил вот в этом домике, крайнем слева, вспомни! Поэтому вывод один: эти пейзажи мог видеть только Вито, который в следующей жизни стал художником Пьером Дюбуа. Только так могли родиться эти две картины. Он изобразил эти картины по памяти души.

Сергей за весь вечер не проронил ни слова. Его последними словами были те, когда он днем коротко сказал жене в антикварном магазине, чтобы она купила именно эту картину. Она чем-то взволновала душу. Но чем больше больше он всматривался в ту картину, где в горах по тропинке шли влюбленные девушка с парнем, тем сильнее было ощущение того, что все это он уже видел где-то. Сергей обратился к Любе с вопросом, где бы он мог видеть эти места и этих людей.

Аечка сидела в глубокой задумчивости. Потом подняла на Сергея глаза и спросила даже несколько лукаво:

– Сергей, тебе ни о чем не говорит имя Версалия? А Мари Беатрис?

Но эти слова на Андреа произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Вот он-то вспомнил эти имена: его жены и дочки. Аечка знала привычку мужа, когда он волновался, он потирал одну руку о другую. Вот и сейчас он именно это и делал. Он вглядывался в картину, где шли влюбленные молодые люди и сказал Аечке:

– Но ведь это Версалия, моя дочь! А место, где они идут – это как раз тропинка в нашему источнику, где мы все время брали воду. Боже мой! Это просто невероятно! Я все это узнал! Я не забыл эти места, хотя прошло больше двух веков… Посмотри дату написания картины!!

– Андреа, а ведь молодой человек на картине-это Пьер. Когда мы с Версалией остались вдвоем, без тебя, через некоторое время появился Пьер, художник. Он прибыл издалека, чтобы сделать картины с изображением гор. Он попросил разрешения, чтобы Версалия написала его портрет в горах. Я помню, что он нарисовал их обоих на этой тропинке, идущих от источника, счастливых и влюбленных. Он тогда сделал предложение руки и сердца нашей дочке, и они были такими красивыми и счастливыми. Вот эту картину написал Пьер, а вот эту – Версалия. Посмотри, мой родной, ведь это ты здесь сидишь, в нашем уютном дворике под деревом, за столом. Это Бакаир, мой муж. То есть ты! И, если ты вспомнишь, то написала эту картину угольками на дощечке твоя дочка Версалия. Только потом, уже в Марселе, она скопировала ее и поместила в рамку. Андреа, какой ты был красивый и умный, мой любимый! Да, таким ты был и в Палестине! Боже мой! Как я счастлива, что мне Бог дал судьбу вот уже в третьей жизни встретить тебя. Эти три жизни – огромный подарок неба! Ты – самый лучший на свете муж и отец! – У Аечки выступили слезинки на глазах, она обняла Андреа и положила головку к нему на грудь.

– И сын! Самый лучший сын! – добавила Варвара. Я присутствовала во всех этих жизнях с Андреа тоже. Скажу вам, дорогие мои, редко кому выпадает такое взаимопонимание с сыном. Мне такой подарок дал Бог! Сын, спасибо тебе, что ты выбрал меня своей мамой. А если сказать точнее, то выбрал ты нас, меня и Александра. А в Палестине он был Хадасом, и Аллан всю жизнь брал пример с отца.

Андреа попытался подвести первые итоги вечерней сессии.

– Итак, дорогие мои родные, получается так, что вы вчера не случайно зашли к антиквару в его лавку. Поскольку вам сам Бог туда дорожку проложил. И вы не случайно увидели эти картины, а еще и получили в подарок телескоп, который мне подарил Артуро-мой отец. Значит, наша с вами жизнь была еще и во Франции, в юго-западной горной части. Наша дочка Версалия вышла замуж за Пьера Дюбуа и он забрал вас в Марсель. А как же сынок наш с тобой, Донат? И что потом случилось с семьей Пьера Дюбуа.

Аечка хорошо помнила, что случилось с Донатом. Но это было так печально, что она заплакала. Материнское горе не уходит со смертью матери, и всплывает в памяти даже в следующей жизни. Аечка сквозь слезы сказала, что Доната арестовала инквизиция и она его больше не видела. Что с ним случилось, она не знает.

При этих словах Любочка встрепенулась и сказала Аечке:

– Да не случилось ничего плохого! Он вернулся, только мама уже умерла, не дождавшись его всего два часа. Она так страдала и плакала, что жизнь ушла из ее сердца, а Донат вернулся. Он потом со своей семьей построил новый дом и жил рядом с нами. – Люба это все сказала, даже не задумываясь, автоматически, потому что всегда это знала… А потом обвела присутствующих своими красивыми черными глазами, и спросила сразу всех:

– А откуда же мне это известно? Я не могла этого придумать!

– Да ничего ты не придумала. Так оно и было! Ты думаешь, случайное у нас с тобой притяжение друг к другу? Нет, не случайное! Я за тебя всегда так волновалась, хотя и учились в одном классе, и были одинакового возраста, а я все время стремилась тебя опекать и защищать от всего и всех… – взволнованно сказала Аечка, ответив на вопрос Любы. А потом обратилась к мужу:

– Андреа, ты помнишь, как Версалия рисовала всегда и на чем только можно было? Она мне показывала еще в детстве портрет парня, которого она называла именем Вито. Нет сомнений, что Вито со своей Лаурой – это наша Версалия со своим Пьером Дюбуа.

Долго еще вся семья сидела в гостиной и каждый любовался той картиной, которая ему была ближе всего к сердцу. А Любочка, рассматривая то полотно, где изображен Пьер, сидящий во дворике дома, за столом, под деревом, вдруг сказала, что ей кажется, что она рисовала эту картину. Так ей тут все близко. Любочка прикасалась к холсту пальчиками и гладила его. Что-то теплое и дорогое сердцу просыпалось в ней. Неужели она была той Версалией, дочкой Мари Беатрис и Бакаира? Не потому ли она всегда говорила Аечке, начиная с детства, что воспринимает свою подругу как старшую, как мать. И она с улыбкой обратилась к Аечке:

– Ая, я помню всю свою жизнь тебя считала старшей, хотя мы по возрасту – ровесницы. Но ты для меня как авторитетный старший товарищ, как мама. Теперь я понимаю, почему я так думала. Память души…

Любочка призадумалась, ей трудно было ориентироваться в переплетении прошлой жизни и настоящей, но слишком много было совпадений. И самое важное – это то, что в сегодняшней жизни Люба не стала профессиональной художницей, но рисовала много и с удовольствием. И дома у них была картина с таким же сюжетом, каменистый дворик с цветочками, стол под деревом, только там изображен ее Сережа, а в прошлой жизни она там изобразила Пьера…

Уже далеко за полночь разошлись по спальням. Все были взволнованы и каждая пара обсуждала какие-то картины и связь их жизней с этими полотнами.

Больше всего вопросов по обсуждаемой в гостиной теме было у Сергея. С одной стороны, ему показались очень близкими и родными эти картины и он попросил жену купить ту, на которой был поселок в закатной багровой дымке. Он точно помнил это место. А с другой стороны, полный бред… Какие прошлые жизни? Где подтверждения? Но память упорно уводила его туда, где стояли домики на возвышении, с которого был виден берег моря. Вдали виднелись парусные мачты, и ему казалось, что он имеет прямое отношение к морю… Он долго ворочался на кровати, уснуть не мог. В конце концов, обнял свою Любушку и тихонько спросил:

– Любушка, ты спишь? У меня тут куча сомнений… Борюсь с ними, поговори со мной!

Они еще долго-долго разговаривали, и уснули уже тогда, когда все звездочки в свете начинающегося утра исчезли с небес. А вскоре небо стало розоветь. Сергей с Любой решили по возвращении домой найти специалиста по вхождению в прошлые жизни. Надо понять многие вещи и получить ответы. Но сама Любочка уже конкретно поняла, что она и была в прошлой жизни дочерью Мари Беатрис, которая в сегодняшней жизни – Аечка. Супруги еще поговорили, и заснули, обнявшись… Любушка выглядела маленькой уютной кошечкой, так она всегда засыпала, прижавшись к теплому и доброму своему Сереже…

Утро принесло свои заботы, Андреа спозаранку уехал в офис, Варвара с Александром с утра уже посвятили себя внукам. С ними надо было еще и поговорить, а не только искупать, переодеть и накормить. У малышей уже рождались сотни вопросов. Так испокон веков ведется, что только у терпеливых родителей вырастают дети с крепкими нервами. Первое, в чем должен быть уверен ребенок, это в том, что его любят. С ним разговаривают с удовольствием. Его слушают. Такое отношение он видит с детства и со своими детками будет вести себя точно также – терпеливо и доброжелательно.

После завтрака Варвара с мужем забрали малышей и ушли гулять с ними на берег озера. Малыши уже радовались подплывающим лебедям, и старались бросить им кусочки хлеба. А нетерпеливые подруги Аечка и Люба побежали к компьютеру им хотелось найти хоть какую-то информацию о семье художника Пьера Дюбуа.

Современные методы поиска доступны каждому человеку. И, как говорится в современном мире, если ты чего-то не нашел в интернете, значит ты плохо искал…

Люба с Аечкой обозначили исходную информацию. Они ищут Пьера Дюбуа и его жену Версалию – это профессиональные художники. Может, их картины есть где-то в картинных галереях или в частных коллекциях. Теперь брат Версалии – Донат.

– Аечка, как фамилия Доната? – спросила Люба, занося данные в поиск в поисковую систему.

– Аккинсон, Донат Аккинсон!

– Что значит Аккинсон? Ведь у вас сама усадьба называется по имени владельца сэра Эндрю Аккинсона!

Аечка остолбенела. Ничего себе, совпадение! Но, кажется, фамилия Аккинсон в Великобритании не так уж и распространена. Может, это совпадение? Значит, сэр Эндрю Аккинсон является потомком семьи Бакаира? А его дед сэр Чарльз Аккинсон, прибывший в Аликанте на корабле, женился на испанке и остался жить в Испании. Их сыном стал архиепископ Артуро, отец Бакаира. Выходит, что корни сэра Эндрю Аккинсона происходят от семьи Доната… Но не от Версалии, ведь она взяла фамилию своего мужа. А вот от детей Доната пошли потомки. Это только дед Бакаира Чарльз Аккинсон уехал к своей любимой в Испанию и там прожил свою жизнь, а вот Бакаир, имеющий ту же фамилию Аккинсон, с семьей жил уже во Франции. Значит, потомки Доната перебрались за эти две сотни лет в Великобританию…

– Любочка, запиши данные для поиска. История семьи Аккинсон, корни, кто кем был. С какого века они живут в Великобритании и все остальное. Все буквально сохраняй! А я поищу информацию во Франции о Донате Аккинсоне.

Аечка снова включилась в жизнь матери Доната – Мари Беатрис. Ее сын был известным математиком, по его учебникам обучались студенты, он написал много трудов по математике. Это Мари Беатрис помнила отлично. И сын ее преподавал математику в университете в Марселе. И у него было два сына. Информации оказалось немного, но даже из нее можно было извлечь нужное.

Среди известных математиков того времени был профессор Донат Аккинсон, который едва не стал жертвой инквизиции. По счастливой случайности избежал гибели на костре. Старший сын Алекс Аккинсон продолжил дело отца и пошел по пути математики, а младший сын Брик Аккинсон стал врачом. Теперь пути поисков пошли по линии детей Доната Аккинсона. По линии Брика Аккинсона проявилась другая ветвь, несколько поколений которых посвятили свою жизнь медицине. И вдруг проскочила информация о преподавателе Лондонского университета Лео Аккинсоне, который прибыл из Франции совсем маленьким со своими родителями. Карьеру Лео сделал здесь же, в Лондоне. Он стал профессором и всю жизнь преподавал в университете, в котором обучался в свое время.

Аечка была настолько потрясена, информация была такая важная, что она не могла дождаться вечера и позвонила мужу на работу. Андреа от такой новости был в шоке. Это насколько же судьба соединяет людей! Андреа вспомнил рассказы дядюшки Эндрю о себе, о своем роде, кто чем занимался. Он еще так шутил и смеялся по поводу того, что все во многих поколениях были врачами, а он освоил профессию судостроителя. Что его дедушка преподавал в университете, был профессором-медиком. И его известность была потрясающей в Лондоне. До сих пор есть в Лондоне госпиталь, который он основал на свои деньги, там лечили бедняков.

Выходит так, что сэр Эндрю Аккинсон был его потомком. Может, и с Чарльзом, его племянником, судьба не напрасно свела в плену на острове пиратов?… И при первой же встрече сэр Эндрю отнесся к нему как к родственнику. Сколько сил, тепла он отдал русским парням, которые помогли спастись из плена его племяннику Чарльзу, можно сказать, сыну. Вот именно сыном и считал Чарльза дядюшка Эндрю.

А оказывается, они еще и родные души!… Ух ты! Ну, как же все в жизни складывается!! Стоило столько пережить, этот шестилетний плен, разлуку с родными, чтобы обрести настолько много, столько счастья и жизненных радостей, что хочется обнять весь мир и благодарить Бога за все то добро и любовь, которыми он окружает нас, своих детей, а ведь мы все – его частички…

Люба тоже работала в поиске. Нужно было проследить историю семьи Пьера Дюбуа. Как они жили, что с ними случилось и почему их картины, предмет гордости трудом предков, попали в антикварный магазин. Нужно было связаться с владельцем того антикварного магазина, где они купили картины. Он даст данные французского антиквара, который получил картины от кого-то. Вот это и надо выяснить.

Первая информация о работах Пьера Дюбуа нашлась быстро. В некоторых частных коллекциях и сейчас есть полотна и портреты, написанные Пьером Дюбуа, а некоторые подписаны Версалией Дюбуа, что в восприятии людей было как «картины семьи Дюбуа». Далее описывались те картины Версалии и Пьера Дюбуа, которые хранились в Государственной галерее художников Франции.

Возникает вопрос, почему такие шедевры-картины, написанные известным художником Пьером Дюбуа, оказались не в музее его имени? Подруги пришли к такому выводу, что самые дорогие семье картины были в семье потомков Пьера. Они грели душу потомкам. Поэтому находились не в музее, куда их никогда бы не поместили. История семьи, история предков – ценная для души информация во все века.

Аечка связалась с лондонским антикваром, после разговора с ним она уже имела телефон антиквара в Париже. Хозяином салона антиквариата оказался молодой француз, который продолжал дело своих дедов и прадедов. Они во все годы, а это уже больше полутора веков являются главными держателями предметов старины во Франции. Относительно того, откуда к ним поступили картины художника Пьера Дюбуа, он поднял записи, которым уже более семидесяти лет, но журналы хранятся очень бережно. Любую информацию можно легко найти. Оказалось, что эти картины и другое имущество из усадьбы Дюбуа было доставлено старьевщиками в 1920 году. И добавил, что сделана дополнительная запись его прадедом, что это имущество поступило как бесхозное, за него денег никому платить не нужно. После эпидемии гриппа в Марселе осталось так мало людей. Люди умирали целыми семьями. Что последним владельцем картин был Джорж Дюбуа, пожилой человек, умерший во время эпидемии гриппа.

Аечка поблагодарила француза за любезное предоставление столь важной информации, и теперь ей хотелось узнать подробнее об этом ужасном гриппе. Оказалось, что в мире есть такое понятие, как грипп 1918 года. Пока мир наблюдал окончание Первой мировой войны, грипп зверствовал на территории всей Европы. К концу года количество жертв достигло более 30 миллионов человек во всем мире. Некоторые называли его испанским гриппом или просто «испанкой», а другие назвали эпидемию Великим гриппом или гриппом 1918 года. Как его ни назови, результат будет одинаковым. Более тридцати миллионов человек погибших. Причем около двадцати миллионов жизней было потеряно в течение нескольких месяцев. Спустя год грипп ослабит свои позиции, но непоправимый ущерб уже нанесен всему миру. Многие считают этот грипп худшей эпидемией из всех эпидемий, известных в мире за всю историю. Потому что во всем мире по меньшей мере погибло от 50 до 100 миллионов человек. В этот ужасный период скончался от гриппа и последний потомок семьи Пьера Дюбуа.

На самом деле, грипп 1918 года был не типичным вирусом, с которым мы сталкиваемся каждый год. Это был новый штамм вируса гриппа, вирус птичьего гриппа АH1N1. Ученые подозревают, что заболевание перекочевало с птицы на человека на западе Америки незадолго до вспышки. Позже, на фоне того, что в Испании грипп убил более 8 миллионов человек, болезнь была названа испанским гриппом. По всему миру, иммунная система людей не была готова к атаке нового вируса. Массовые транспортировки солдат и продуктов питания к концу первой мировой войны позволили вирусу быстро «организовать» пандемию и добраться до других стран и континентов.

Грипп 1918 года сопровождался симптомами обычного гриппа, в том числе лихорадкой, тошнотой, болями и диареей. Кроме того, у больных часто появлялись черные пятна на щеках. Поскольку их легкие были заполнены жидкостью, они рисковали умереть от недостатка кислорода, а многие именно от этого и умирали.

Эпидемия утихла в течение года, так как вирус мутировал в другие, более безопасные формы. У большинства людей сегодня выработался определенный иммунитет к этому семейству вируса, унаследованный от тех, кто выжил в пандемии.

Аечка с Любой извлекли столько информации, что уже не оставалось сомнений ни в чем. Вечером вся семья снова сидела в гостиной. Все были такие возбужденные, как будто над землей прогремел миллион гроз, а они остались живы, их семья здесь, они все вместе в этом доме…

Варвара, обладавшая способностью подшучивать над собой и над своими близкими, вдруг изрекла такую фразу, над которой все сразу расхохотались и согласились с ее формулировкой. А она сказала следующее:

– Мои дорогие, согласитесь, что все наше погружение в глубину веков началось с моей медитации в священное пространство сердца, куда я с собой привела Андреа, а он – по цепочке всех остальных. Теперь мы понимаем, что жизнь вечна и бесконечна. А я, наверное, являюсь той черепахой Тортиллой, которая прожила сто своих жизней. И меня во многие периоды моей жизни окружали именно вы, самые мои любимые, близкие и родные люди. Как я вас всех люблю, и вам спасибо за вашу любовь и терпение к моему «кроткому» нраву! На дворе ночь… А мы не спим! Так что… Аечка, пойдем заварим свежего хорошего чаю и встретим всей своей духовной семьей новое счастливое утро!…