Текст книги "Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1"

Кроме книг, служивших к моему образованию, я читал – нет, не читал, а глотал романы и повести, т. е. все, принадлежащее к изящной словесности, или беллетристике. Тогда в моде были повести Мармонтеля, г-жи Жанлис, романы Дюкре-Дюминиля, г-жи Радклейф и вообще роды чувствительный и ужасный. Все, что обращало на себя внимание публики, было прочитано мною. «Бедную Лизу», «Наталью, боярскую дочь», «Марфу-посадницу», «Мою исповедь», «Рыцаря нашего времени» и прочие повести и рассказы Карамзина я знал почти наизусть. Ни одна живая Лиза не стоила мне в жизни столько слез, сколько я пролил по «Бедной Лизе» Карамзина! «Письма русского путешественника» составляли мое наслаждение. Лантинг представил нам эти письма как образец легкого, живого рассказа и как доказательство светлого, беспритязательного, здравого ума автора. Часто говорил нам Лантинг: «Бюффон произнес великую истину, сказав: le style – c’est l’homme (слог – это человек). Можно научиться писать правильно, так что ваше сочинение будет без задоринки, гладко, хоть шаром покати, но в то же время оно может быть холодно, как гладкий, прозрачный и блестящий лед! Можно с усилием ума приобресть механисм, но никакая наука не может научить, как сообщается слогу движение, жизнь, одушевление, легкость, летучесть… Все это проистекает из ума и из души человека… По слогу, – говорил Лантинг не с кафедры, а у себя дома, – по слогу я узнаю человека! Напыщенность, надутость, аффектация, изысканность, тяжесть, растянутость, водянистость, холодность слога точно так же, как и противоположности его – живость, пламенность, сила, движение, естественная простота и ясность, суть верные отпечатки характера автора, зеркало его души!»

Совершенная правда. Но к этому надобно еще прибавить, что как характер иногда изменяется в людях по обстоятельствам (honores mutant mores518518
  Почести меняют нравы (лат.). Крылатое выражение, восходящее к сочинению Плутарха «Жизнь Суллы», где рассказывается, как изменился мягкий и сострадательный Сулла, став диктатором.


[Закрыть]), так и слог принимает формы естественности или искусственности от положения человека в обществе, если душа не в силах исторгнуть ума из оков светских обстоятельств. Карамзин, пока был независимым литератором, увлеченным природою на это поприще, как пчела на луг, Карамзин был прост, мил, летуч, естествен в слоге; когда же он в звании историографа захотел казаться важным, серьезным, красноречивым по тогдашнему убеждению, будто бы слог должен соответствовать предмету, и по тогдашнему учению, будто в словесности должны существовать различные слоги: простой, средний и высокий, Карамзин, до седьмого тома «Истории Российского государства», надут, напыщен и неестествен в слоге. Я доказывал в моем «Северном архиве» и в приложениях к нему, в «Литературных листках», что в этих томах у Карамзина все реки глубокие, все долины обширные, все горы высокие, все юноши прекрасные, все старцы добродетельные! Есть у Карамзина в этих томах даже молодые юноши!! Все эти прилагательные набраны для круглости и звучности периодов, и педанты верили и верят, что только тот слог образцовый, который составлен из периодов!!! С VIII тома «Истории» Карамзин снова вошел в свой натуральный характер, и, за исключением некоторых мест, слог его в этом и последующих томах естествен и прост, как душа его, честная и благородная.

Еще в первых юношеских летах я не принимал разделений слога на простой, средний и высокий и на размеры его сообразно предметам и осмеливался даже спорить с обожаемым мною наставником, утверждая всегда, что человек должен описывать все, простое и высокое, по внушению своего ума и чувства, описывать, как ему представляется, не изыскивая слов и не подбирая их умышленно, для эффекта. «Марфа-посадница» Карамзина519519
  В исторической повести Н. М. Карамзина «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода» (Вестник Европы. 1803. № 1–3) проявились новые, ранее не свойственные ему черты (историзм, пафос гражданственности), оказавшие влияние на его стиль.


[Закрыть], «Гонзалв Кордуанский» Флориана520520
  Стихотворный роман «Гонсальв Кордовский» (1791) Ж. Флориана (русский перевод Г. Шиповского: Гонзалв Кордуанский, или Возвращенная Гренада. СПб., 1793).


[Закрыть], «Инки» Мармонтеля521521
  Роман Ж. Ф. Мармонтеля (1777), отличавшийся, как и другие его произведения, изысканным и тяжеловесным языком (русский перевод М. В. Сушковой: Инки, или Разрушение Перуанской империи. М., 1778; переиздания: 1782, 1801 и 1819).


[Закрыть] мне никогда не нравились, потому что они написаны цветистым, неестественным слогом (prose poétique или prose fleurie522522
  поэтическая или цветистая проза (фр.).


[Закрыть]). Нынешние русские драмы или трагедии (не знаю, как их назвать) мне не нравятся по той же причине. Нас уверяют, что они писаны стихами, пятистопными ямбами, а я вижу в них только напыщенную, раздутую, рубленую или крошеную прозу вроде «Гонзалва Кордуанского» или «Кадма и Гармонии» Хераскова523523
  Дидактический роман М. М. Хераскова (Ч. 1–2. М., 1789).


[Закрыть]. Один писатель, впрочем талантливый, пошел в наше время еще дальше. Он даже отверг ритм, или размер, в своих драмах, на заглавии которых выставлено, что они писаны стихами!!!524524
  Характеристике Булгарина, для которого выходы за пределы классической силлаботоники («безрифменные», по его словам, стихи) означали отказ от ритма и размера, отвечают драматические произведения М. П. Погодина («Марфа, посадница Новгородская» (М., 1830) и А. С. Хомякова («Ермак» (отд. изд. М., 1832) и «Димитрий Самозванец» (отд. изд. М., 1833)) – оба автора в название включили отмеченное Булгариным жанровое определение «трагедия в стихах». Однако после появления критической рецензии Н. А. Полевого на первые части «Воспоминаний» Булгарин в своем полемическом ответе заявил, что речь шла о пьесах Полевого, обидой последнего объяснив критический характер его отзыва (см. в приложении: «Полемика Н. А. Полевого и Ф. В. Булгарина по поводу булгаринских “Воспоминаний”»).


[Закрыть] Стихи без меры (ритма) и без рифмы еще хуже, нежели музыка без гармонии! Но в наше время все сходит с рук! Только В. А. Жуковский и А. С. Пушкин умели сохранить музыкальность и все красоты гармонии в своих безрифменных стихах.

У Лантинга я познакомился с кадетами, двумя князьями Броглио (ducs de Broglio)525525
  Речь идет о двух младших братьях – Альфонсе и Шарле Броглио.


[Закрыть] и с сыном Ф. И. Клингера Александром, которые ходили к нему, когда он бывал дома. С меньшим Броглио526526
  Речь идет о Шарле Броглио.


[Закрыть] и Сашей Клингером я был даже дружен. Первые два были эмигранты, юноши, получившие хорошее первоначальное домашнее образование, а Саша Клингер, сын нашего директора, был ангел душою и лицом. Сколько приятных минут провели мы вместе с Сашею Клингером и меньшим Броглио, мечтая о будущем! Саша Клингер ввел нас к своей матери (она была русская), умной, нежной и в полном смысле добродетельной даме527527
  Имеется в виду Е. А. Клингер.


[Закрыть], которая обожала своего единственного сына и ласкала нас, друзей его. Несколько раз Ф. И. Клингер заставал нас у своего сына, которого он также любил страстно, и позволял нам играть с ним, исследовав, чем мы занимаемся. У Лантинга видывал я часто старшего брата Броглио528528
  Имеется в виду Август Броглио.


[Закрыть], уже поручика в Преображенском полку, и барона Ивана Ивановича Дибича, также офицера (не помню поручика или подпоручика) в Семеновском полку. Оба они приходили в корпус чертить планы под руководством нашего учителя полковника Черкасова и учиться русскому языку на дому у Лантинга. Старший князь Броглио убит под Аустерлицем, меньший Броглио и Саша Клингер (бывший также офицером Семеновского полка) убиты в русских рядах в Отечественную войну; барон Дибич, впоследствии граф Забалканский и фельдмаршал, скончался в последнюю польскую войну529529
  И. И. Дибич умер от холеры в Польше 29 мая 1831 г.


[Закрыть]. Среднего князя Броглио530530
  Имеется в виду Альфонс Броглио.


[Закрыть] я видал в Варшаве, при возвращении его в отечество, во Францию, в 1816 году. Все они были люди отличные, с умом, с душою, с дарованиями. Обхождение с этими отличными молодыми людьми имело на меня сильное влияние. Я видел живые примеры хорошего у Лантинга и дурного между некоторыми из кадет.

Страсть к авторству беспрерывно усиливалась во мне. Это было не желание славы и известности, не жажда похвал – одним словом, не напряжение тщеславия и самолюбия, этих мелких несносных страстишек, которые квакают, как лягушки в болоте, чтоб обратить на себя внимание, пока аист критики не пришибет их. Нет, во мне было непреодолимое влечение излить чувства и мысли мои, которые, так сказать, угнетали мой малый умишко и мое юношеское сердце. Начитавшись, наслушавшись и раздумав, я приобретал свои понятия о многих вещах, свой взгляд на предметы, часто не согласные с тем, что я читал и чему меня учили. Мне хотелось изливать все это на бумагу как будто для того, чтоб очищать в уме и сердце место для новых впечатлений и ощущений. Я знал хорошо, что меня ожидает не слава и не награда, а насмешки товарищей и неприятности. Школа есть микроскопический уголок света: это гнездо, хранящее в себе зародыши тех страстей и предрассудков, которые, вылупившись из покрывающей их коры, подобно хищным птицам, будут страшны разуму и заслуге или тихим ощущениям души. Слово сочинитель есть упрек или насмешка в животном, механическом мире. Сочинитель, по мнению словесных машин, есть человек ни к чему не способный, есть существо только терпимое (toléré) в обществе. Одни мужи великие, одаренные высоким разумом, постигают пользу и достоинства существа мыслящего, извлекающего из всего первоначальные истины, подобно пчеле, извлекающей из всех растений мед. Но великие мужи еще реже родятся на свет, чем великие писатели. Если справедливо, как утверждали некоторые физиологи, что головные нервы, служащие орудием душе и разуму, почти то же, что клавиши на фортепиане531531
  В XIX в. была создана рефлекторная теория нервной деятельности (Ч. Белл, Ф. Мажанди, И. Мюллер), с тех пор сравнение действия рецепторных нервов с клавишами пианино используется в науке. Булгарин интересовался современными трудами по физиологии и медицине (см.: Малис Ю. Г. Пирогов и Булгарин (Страница из биографии Пирогова). СПб., 1902). Можно предположить, что он читал книгу венского физиолога чешского происхождения Йиржи (Георге) Прохазки (Прохаски) (1749–1821), который дал определение нервной системы как аппарата, проводящего возбуждение, и первым распространил понятие о рефлексе на всю деятельность нервной системы. На русский язык был переведен Д. М. Велланским его учебник. Действие проводящей нервной силы («электрического напряжения») сравнивалось в нем с «музыкальными тонами»: «…сотрясения, производящие тоны, должны быть сходственны с сопряжениями электрического напряжения жизненных процессов» (Прохаска Г. Физиология, или Наука о естестве человеческом. СПб., 1822. С. 73–74).


[Закрыть], то, по несчастию, нерв или клавиш сатиры был во мне громче других клавишей, и всякая неправда и несправедливость, трогая душу мою, раздавалась громко в уме, и звуки эти требовали излияния. Я уже и тогда чувствовал, что это несчастие! История Сократа была мне хорошо известна532532
  Обвиненный в богохульстве и развращении юношества, Сократ был приговорен к смертной казни и принял яд.


[Закрыть], и земля еще полнилась слухом о французском поэте Жильбере, который, будучи доведен до госпиталя, с отчаяния подавился ключом533533
  Французский поэт Н.-Ж.-Л. Жильбер своими сатирическими произведениями приобрел многочисленных врагов, слухи приписывали ему самоубийство в припадке отчаяния.


[Закрыть]! Предвидя все то, что испытал впоследствии, я, однако ж, не мог заглушить в душе вопля природы. И. И. Дмитриев сказал справедливо:

 
Гони натуру в дверь, она влетит в окно!534534
  Ошибочно приписанная И. И. Дмитриеву неточная цитата из вольного перевода последних строк басни Ж. Лафонтена «Кошка, превращенная в женщину» в очерке Н. М. Карамзина «Чувствительный и холодный. Два характера» (1803): «Мы вечно то, чем нам быть в свете суждено. / Гони природу в дверь: она влетит в окно».


[Закрыть]
 

Между серьезными историческими работами, между упражнениями в переводах и отчетах о прочитанном для упражнения разума я писал басни, сатиры, начинал поэмы, комедии, и все эти отрывки расходились по корпусу… Я прослыл сочинителем. Этим я, как водится, приобрел друзей и врагов. Все это точно так же, как в свете. Некоторые из моих добрых товарищей до сих пор сохранили корпусные мои сочинения, и еще в текущем 1845 году генерал-майор Аполлон Никифорович Марин дал мне басню моего сочинения, которая в то время была представлена братом его, Сергеем Никифоровичем, великому Державину и им письменно одобрена. Другие из моих товарищей даже сохранили в памяти некоторые из корпусных моих стихов. Не привожу ничего из этих детских произведений… это были только вспышки. Укрепившись разумом, я понял все величие поэзии и отказался от стихов. Стихотворство то же, что игра на скрипке: кто не может играть так, как Паганини или Липинский, тот не должен играть в публике. В прозе мысли, чувства, картины подчиняют себе слог, в поэзии слог (стихи) определяет достоинство произведения. Россини был бы смешон, если б захотел сам петь перед публикою то, что прельщало всех, когда пели Малибран и Рубини! Проза – богатая нива, поэзия – цветущий и плодоносный сад, и то и другое превосходно, если хорошо возделывается… Но… каждому свое: suum cuique!

У Лантинга встречал я часто поэта Крюковского, прославившегося в свое время трагедиею «Пожарский, или Освобожденная Москва». Крюковской был подпоручиком в нашем корпусе, тихий, скромный, добродушный человек, бывший известным в корпусе более своею рассеянностью, нежели поэзией. Он всегда забывал в каком-нибудь углу свою шляпу и перчатки, будучи на дежурстве; иногда являлся в роту без шарфа или без шпаги, и во фрунте делал ужасные промахи. Он был белокурый, приятной наружности молодой человек и чрезвычайно ласковый в обхождении. Я помню литературный спор, бывший однажды в квартире Лантинга между Крюковским, старшим Броглио и будущим фельдмаршалом бароном Иваном Ивановичем Дибичем. Дибич утверждал, что у французов нет поэзии и что трагедия их скучная, тяжелая, сухая декламация. Крюковской и Броглио сильно защищали Расина, Корнеля, Кребильона и Вольтера, а Дибич уничтожал их, противопоставляя Шекспира, Лессинга, Гёте и Шиллера, в которых Крюковской и Броглио, наоборот, не признавали никакого трагического достоинства. Лантинг склонялся на сторону Дибича, но судил не так резко, отдавая справедливость французам. Дибич победил, доказав, что Крюковской и Броглио вовсе не знают немцев, но не убедил их; на меня же, безмолвного слушателя, этот спор произвел удивительное влияние. Я стал прилежно учиться немецкому языку, и когда, чрез несколько времени, мог прочесть с помощью лексикона и толкований Лантинга, «Эмилию Галотти» Лессинга и «Коварство и любовь» Шиллера535535
  Речь идет о трагедии Г. Э. Лессинга (1772) и драме Ф. Шиллера (1784).


[Закрыть], я перенесся в другой мир, а когда потом увидел их на немецком театре (в доме графа Кушелева), я склонился совершенно на сторону немцев. Немецкий язык показался мне во сто раз труднее французского, во-первых, потому что я раньше стал учиться по-французски, а во-вторых, оттого что французский так называемый классический язык состоит почти исключительно из условных фраз и форм, когда, напротив, каждый немец пишет своим языком, употребляя слова и обороты по произволу и не стесняясь никакими правилами в картинах и выражениях. Правда, от этого у немцев мало щегольских писателей, зато много сильных. Музыкальность немецкого языка тяжелая, изложение часто запутанное от длинных периодов (даже и в прозе Шиллера), но мыслей бездна, а в чувствах свежесть и сила.

Видя необыкновенно ласковое обхождение со мною Лантинга, гости его иногда удостоивали меня своего внимания, а Крюковской даже и беседы. Лантинг по благосклонности своей нашел одно классное мое сочинение на заданную тему (описание Кагульского сражения) достойным того, чтоб показать собравшимся у него приятелям, вероятно для ободрения меня. Дибич сказал при этом случае замечательные слова, которых никогда не забуду: «Обработывайте ваш талант, молодой человек (cultivez votre talent, jeune homme), и помните, что без Квинта Курция не было бы для нас Александра Великого, а без Тацита Агриколы!» Во всю свою жизнь, и даже на высоте своей славы, Дибич всегда уважал литераторов, обходился с ними ласково и оказывал им услуги, если это от него зависело, что засвидетельствует товарищ мой Н. И. Греч. Однажды Н. И. Греч, не зная лично графа И. И. Дибича, пришел к нему просить о какой-то милости сиротам одного заслуженного генерала. Сперва Дибич, обремененный делами, принял его довольно холодно и сказал, что на это есть формы, но потом, спросив о его фамилии и узнав, что пред ним сочинитель «Русской грамматики»536536
  Н. И. Гречу принадлежат несколько работ по русской грамматике: «Пространная русская грамматика» (Т. 1. СПб., 1827), «Практическая русская грамматика» (СПб, 1827) и выдержавший 11 переизданий в течение 30 лет учебник «Начальные правила русской грамматики» (СПб., 1828; с 1843 г. – под названием «Краткая русская грамматика»).


[Закрыть], попросил в кабинет, обласкал и исполнил просьбу. Покойный граф И. И. Дибич был чрезвычайно добр душою, имел необыкновенный ум, глубокие, разнообразные познания и страстно любил просвещение, т. е. науки и литературу. Ему иногда вредила необыкновенная вспыльчивость и какое-то внутреннее пламя, побуждавшее его к беспрерывной деятельности. Во время последней турецкой войны537537
  Речь идет о Русско-турецкой войне 1828–1829 гг.


[Закрыть], прославившей его имя переходом чрез Балканы, русские прозвали его в шутку Самовар-паша именно от этого вечного кипения. Прозвание это, нисколько не оскорбительное, живо изображает его характер. Замечательно, что это прозвание не новое. Однажды Дибич в споре с кротким и тихим Броглио о Семилетней войне упомянул неосторожно о Росбахском сражении538538
  Речь идет о сражении при Росбахе (Саксония) 5 ноября 1757 г.


[Закрыть], в котором, как известно, французы были разбиты Фридрихом II. Броглио оскорбился и замолчал, но в отсутствие Дибича изъявил свое неудовольствие перед Лантингом. «Не принимайте этого в дурную сторону, – сказал Лантинг. – Дибич добрейшая душа и не имел намерения вас оскорбить. Но он вечно кипит, как самовар, и к нему надобно приближаться осторожно, чтоб не обжечься брызгами!» Сравнение Дибича (малорослого, плотного, с короткою шеей и высокими плечами) с самоваром показалось всем присутствовавшим так забавно, что все расхохотались, а Броглио больше всех. После этого при имени Дибича или при встрече с ним я всегда вспоминал эту шутку и весьма удивился, когда услышал повторение этого сравнения чрез много лет!

А что сталось с моей музыкой? Матушка, уезжая из Петербурга, поручила одному своему знакомому платить за уроки на фортепиане, но мне было невозможно и некогда заниматься этим при переходе в гренадерскую роту. Невозможно было потому, что негде было поставить инструмента, а в малолетное отделение, к мадам Боньот, нельзя было ходить, когда бы мне захотелось; некогда было потому, что для меня важнее было справиться с моими пуговицами и плетешками, чем с клавишами и струнами. Фортепиано взял знакомец матушкин, а гитару (в ящике и под ключом) я удержал и хранил под кроватью, но играл весьма редко. Когда я познакомился с Лантингом, он велел перенесть гитару к себе, сожалел, что я бросил фортепиано, и советовал мне упражняться в музыке, говоря, что для военного человека познание музыки чрезвычайно полезно. «Может случиться, что ты будешь стоять на квартирах в каком-нибудь уединенном месте, где не будет никакого общества, никакого рассеяния. Нельзя же все читать и писать, и, вместо того чтоб для рассеяния играть в карты или болтать вздор, ты найдешь приятное препровождение времени в музыке, доставляя удовольствие и себе, и другим. Это может отвлечь тебя от дурного общества, в котором приобретаются дурные привычки и склонности. Я знал несколько отличных молодых людей, подававших о себе прекрасные надежды, которые спились с круга, ища рассеяния в веселых обществах. Да избавит тебя Бог от этого! Учись музыке и рисованию: эти два искусства доставят тебе много радостей в жизни!» Я послушался Лантинга, принялся снова за ноты и гитару и забавлял его и товарищей моими песенками. Это маловажное обстоятельство привожу по двум причинам: во-первых, чтоб повторить молодым людям совет Лантинга насчет пользы музыки, а во-вторых, что это обстоятельство имело довольно важные последствия и для меня, и для корпуса вообще.

В корпусе были два хора певчих: один из кадет, а другой из корпусных служителей и людей наемных. Тогда певческие хоры не ограничивались одним церковным пением, но певали также во время стола на вечерах и вообще на празднествах кантаты, гимны, стихи на разные случаи, положенные на музыку, русские и малороссийские песни. У знатных и богатых людей почиталось необходимостью содержать оркестр и хор певчих. Теперь это вывелось из моды. В последнее время превосходный оркестр был у покойного В. В. Всеволожского539539
  Ошибка или опечатка: речь идет о В. А. Всеволожском.


[Закрыть], а теперь только князь Б. Н. Юсупов содержит музыку. Странствующие немцы и богемцы заменили домашние оркестры. Хор корпусных певчих (из вольных и корпусных служителей) был превосходный. Бас по имени Бабушкин славился во всем Петербурге. И точно, голос Бабушкина был необыкновенный: рев Брейтинга перед ним то же, что чириканье стрекозы перед карканьем ворона! Корпусные певчие в праздники, после обеда, певали в саду, в беседке, светские гимны и песни. Помню эффект, произведенный на меня кантатою, начинавшеюся куплетом:

 
О судьба!
Исполни ты желанья наши,
Несчастных, жалостных сердец,
О судьба, о судьба!540540
  Не удалось установить, о какой кантате идет речь.


[Закрыть]
 

Бабушкин пел этот куплет соло своим громовым голосом, и хор повторял с различными вариациями. Я думал тогда о Пурпуре!.. Превосходно пел этот хор любимую малороссийскую песню светлейшего князя Потемкина, бывшую в моде во всей России, пока жил и властвовал Потемкин, – «На бережку, у ставка»541541
  Украинская народная свадебная песня, была популярна (в обработке О. А. Козловского) в конце XVIII в.


[Закрыть], и стихи Державина «Краса пирующих друзей»542542
  Положенное на музыку стихотворение Г. Р. Державина «Кружка» (1777).


[Закрыть], и т. п. Не знаю, по чьему желанию и повелению вздумали усовершенствовать кадетский хор и пригласили знаменитого Бортнянского выбрать голоса и обучать певчих. Товарищи уговорили меня вступить в хор, и Бортнянский нашел, что я к этому способен, тем более что уже знал ноты и важнейшие правила вокальной музыки. Я занял место альта-солиста. Надобно знать, что я до такой степени обрусел в корпусе, что ходил с товарищами в русскую православную церковь, даже учился православному катехизису в классах у протоиерея Колосова и был одним из лучших его учеников. В корпусе была и немецкая церковь, и католическая каплица (chapelle), но католиков было весьма мало, человек десяток, и как из них оставалось по воскресеньям человека три (помню только кадет Дрентельна и Эдуарда), то мне скучно было ходить в эту каплицу и слушать латинскую обедню без певчих и без музыки. Катехизису учились католики в квартире патера, жившего в корпусе. По-польски я почти забыл и хотя понимал легкий разговор, но сам не мог уже объясняться, да и другие забыли, что я не природный русак. Когда случалось, что меня спрашивали, из какого я племени (иные офицеры и учители по моей фамилии полагали, что я родом из Булгарии543543
  Волжская Булгария, государство, существовавшее в X–XIII вв. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, населенное тюркоязычными племенами.


[Закрыть]), то я всегда отвечал, что русский. Итак, я пел на клиросе (или, как у нас говорят неправильно, на крылосе), вовсе не подозревая, чтоб это могло быть неприличным.

Однажды в корпусной церкви был большой праздник: происходила хиротония архиерея544544
  В обыкновенном разговорном языке говорится: посвящение или рукоположение в архиерея.


[Закрыть] (не помню, какого по имени). В церкви было множество гостей и только лучшие кадеты, потому что для целого корпуса не было места. Певчие были на двух клиросах. Кадетский хор пел концерт сочинения Бортнянского под его личным регентством, и мне пришлось петь соло. И теперь помню и музыку, и слова этого соло: «От восток, солнце на запад, хвально имя Господне!»545545
  Правильно: «От восток Солнца до запад хвально имя Господне» (Пс. 112: 3).


[Закрыть] Бортнянский выставил меня вперед перед хором, и я пел вполоборота к публике. Вдруг в толпе поднялся глухой шум… одной даме сделалось дурно, и ее вывели под руки из церкви. Я оглянулся… это была… моя мать!..

Дрожащим голосом окончил я соло и, сказав, что мне дурно (у меня точно закружилась голова), выбежал из церкви. Для матушки вынесли стул из ближней квартиры и стакан холодной воды… Она сидела, склонив голову на руки сестры моей Антонины… Я с воплем бросился в объятия матери!..

Ей до того стало дурно, что принуждены были перенести ее в учительскую квартиру и положить на софу. Явился наш доктор Зеленский, со спиртами и ланцетом, но обошлось без кровопускания, и матушку привели в чувство оттираниями. Во все это время я рыдал, и надлежало вывести меня из комнаты. Часа чрез два матушка совершенно оправилась. Мы пошли к майору Ранефту, который отпустил меня с матушкою домой. По счастию, случилось, что были два праздничные дня сряду. Это было летом, в половине августа.

Матушка жила в Большой Морской, в доме г-жи Байковой (во втором замужестве графини Морель), в «Отель де Гродно»546546
  Булгарин ошибся: в доме, перешедшем по наследству от И. П. Елагина его воспитаннице (возможно, внебрачной дочери) А. И. Байковой размещался трактир (гостиница) «Рим», в котором жило много иностранцев. Современный адрес: ул. Большая Морская, д. 38. Трактир «Гродно» находился на Новой Исаакиевской улице, в нем, судя по объявлениям об отъезжающих, останавливались выходцы из Польши и Литвы (см.: Санкт-Петербургские ведомости. 1800. № 104. 28 дек.).


[Закрыть]. Когда мы сели в карету, матушка молчала, держала меня за руку и смотрела на меня сквозь слезы. Сестра удивлялась, как я вырос и возмужал. В самом деле, вытерпев все испытания, я был здоров и крепок, не боялся ни жара, ни холода, ни жажды, ни голода, по смыслу присяги Петра Великого, «как храброму и неторопливому солдату надлежит».

Когда мы приехали на квартиру и матушка совершенно успокоилась после обморока, она начала меня расспрашивать, не переменил ли я веры. Я отвечал, что меня никто к этому не приглашал и не понуждал, но что я хожу в русскую церковь потому, что мне кажется в ней лучше, и что, готовясь быть русским офицером, я полагаю, что мне приличнее быть русской веры… Не помню, какие аргументы представил я в оправдание моего предпочтения русской веры, но матушка объявила мне, что если я не желаю ее смерти, то должен ходить в католическую церковь и учиться религии у католического священника, прибавив, что единственная причина ее обморока была та, что она застала меня в русской церкви, узнав об этом в роте, и что при одной мысли о этом она чувствует смерть в сердце. Пошли слезы, увещания, и наконец матушка, известив меня о смерти моего отца, священною памятью родителя заклинала меня сохранить его веру!.. Разумеется, что я повиновался. Смерть отца произвела на меня ужасное впечатление. Это была первая вечная разлука, и притом с нежно любимым и самым близким сердцу существом. От слез я перешел к какому-то онемению чувств и недели две не мог ничем заняться. Лантинг объявил учителям причину моего столбняка и тем избавил меня от неизбежных неприятностей. Происшествие с матушкою в корпусной русской церкви и рассказы ее в обществах об ужасе, объявшем ее, когда она узнала в церковном певчем своего сына, наделали шума. Римские католики испугались; иезуиты ударили тревогу547547
  Орден иезуитов, мужской монашеский орден Римско-католической церкви, основанный в 1534 г. Игнатием Лойолой, активно занимался образовательной и миссионерской деятельностью. В 1816 г. иезуиты были высланы из обеих столиц, а в 1820 г. – из России.


[Закрыть]: с тех пор учрежден был особый класс для преподавания римско-католического катехизиса, и римским католикам приказано было ходить в свою церковь. Мне это не весьма нравилось… но надлежало повиноваться.

Все шло своим чередом в корпусе, сегодня как завтра, завтра как сегодня. После экзамена меня перевели, невзирая на лета, во второй верхний класс и в пятую роту548548
  Первая рота, гренадерская, была самая меньшая. Из гренадерской роты переводили во вторую роту (которою тогда командовал подполковник Никита Васильевич Арсеньев) и в третью роту майора Ранефта. Из третьей роты переводили в пятую, а из второй в четвертую, которою командовал полковник Готовцев, а капитаном был Михайла Степанович Перский, бывший потом инспектором классов и директором корпуса. Впоследствии (уже без меня) четвертая рота названа первою и гренадерскою. Из четвертой и пятой роты выпускали в офицеры.


[Закрыть], из которых уже выпускали в офицеры, в артиллерию и в свиту его императорского величества, по квартирмейстерской части (ныне Главный штаб его императорского величества). Пятою ротою командовал прежний капитан мой, Шепетковский, произведенный в майоры. Положение мое в отношении моего благосостояния нисколько не переменилось. Шепетковский был так же добр и ласков, как и Ранефт, и офицеры были люди снисходительные. Во втором верхнем классе я стал обучаться долговременной фортификации и артиллерии (с черчением), ситуации (сниманию мест с натуры), высшей математике, физике, уже в слиянии ее с химией, и вообще всем наукам высшего курса. Русскую литературу преподавал здесь Железников, который принял меня весьма хорошо, по особой рекомендации Лантинга.

Говоря о Первом кадетском корпусе, нельзя не вспомнить об Андрее Петровиче Боброве. В мое время он был простым канониром, потом унтер-офицером корпусной полиции, после того произведен в чиновники 14‐го класса, а наконец сделан корпусным экономом. Замечательное лицо Андрей Петрович Бобров549549
  О честности А. П. Боброва ходили легенды, он вошел в число лесковских «праведников» (см.: Лесков Н. С. Один из трех праведников. (К портрету Андрея Петровича Боброва) // Исторический вестник. 1885. № 1. С. 80–85).


[Закрыть]! Это образец русского добродушия, русской сметливости, смышлености и умения пройти сквозь огонь и воду, не ожегшись и не замочившись. Бобров скончался в чине статского советника, с Владимирским крестом на шее550550
  Орден Св. Равноапостольного князя Владимира в 4 степенях за военные отличия и гражданские заслуги. Учрежден в 1782 г. Крест на шейной ленте указывал на 3-ю или 2-ю степень ордена; чин статского советника позволял А. П. Боброву быть награжденным орденом Св. Владимира 3‐й степени.


[Закрыть], любимый и уважаемый и начальниками, и подчиненными, а особенно любимый кадетами. Он умел так вести дело, что, невзирая на удвоившийся комплект кадетов и на возвышение цен на съестные припасы при равенстве расходных сумм, кадеты во время его экономства имели лучшую пищу, нежели тогда, когда на экономстве восседали люди высшей породы, а впоследствии весьма богатые. Офицерское кушанье было таково, что холостякам вовсе не нужно было обедать и ужинать в трактирах. Бобров чрезвычайно любил кадетов, с которыми провел всю свою жизнь и, невзирая на проказы с ним, никогда не жаловался на кадет, а угождал им, как мог. У него всегда были в запасе булки и пироги для тех, которые, будучи оставлены без обеда за шалость, прибегали к его добродушию. Но в таком случае надлежало его убаюкать и обещать раскаяние и исправление. Притворяясь сердитым и непреклонным, Бобров оставлял пирог или булку на столе и уходил в другую комнату, крича: «Извольте убираться!» Кадет брал съестное и уходил. Это, что называется, sauver les apparences551551
  сохранить лицо (фр.).


[Закрыть]! Некоторым бедным, но отличным кадетам Бобров помогал деньгами при выпуске их в офицеры. Величайшею его радостью, живейшим наслаждением было, когда воспитанник корпуса после нескольких лет службы по выпуске навещал его, чтоб сказать ему доброе слово. Проезжая однажды мимо корпуса, незадолго до его кончины, мне вздумалось завернуть к Боброву, и я в качестве старого воспитанника сказал, что приехал поблагодарить его за попечение о моем детстве, и припомнил ему, как он, быв еще полицейским унтер-офицером, поймал меня ночью на галерее с шутихой и на обещание мое отречься навсегда от любви моей к фейерверкам не пожаловался на меня дежурному офицеру, а только отнял мои снаряды и тем избавил меня от неизбежного наказания. Бобров расплакался, как дитя, от радости. «Вы помните это, вы не забыли этой мелочи!» – говорил сквозь слезы добрый старик, обнимая и прижимая меня к сердцу. Потом он засуетился, вздумал угощать меня, хотел непременно влить в меня несколько самоваров чаю, выдвинул целую корзину вина, и я принужден был силою вырваться от него и бежать от его радушия, не оглядываясь. Ну уж это русское радушие! Не одного свело оно в могилу. Бобров не оставил после себя состояния, следовательно, некому воспевать и прославлять его. Племянник его, бедный чиновник, добывавший лишнюю копейку деланием бумажных коробочек вне службы, похоронил на свой счет дядю, чрез руки которого прошли казенные миллионы! Кладу цветок на могилу доброго человека.

Когда в Первом корпусе был театр, когда кадеты танцевали на придворных балах и отличались на придворных каруселях, тогда весь город обращал внимание на корпус. Когда же он ограничился своею внутреннею деятельностью, в городе почти позабыли о нем. И вдруг все заговорили о корпусе! Что это такое? Объявлено в афишах и в газетах, что в корпусе будет спущен воздушный шар552552
  Неудачная попытка организовать полет воздушного шара была предпринята 16 октября 1802 г. итальянцем Черни, находившимся на службе в России. Полет не состоялся из‐за поломки «газодобывательного аппарата».


[Закрыть] и что на нем взлетят на воздух, кроме хозяина шара, несколько любителей физических опытов. В корпусном саду, т. е. на плац-параде, где бывает ученье, стали строить огромный амфитеатр, привлекавший множество любопытных. Некто Черни, кажется родом богемец, затеял это предприятие. Это было время, близкое к изобретению воздухоплавания Монгольфьером и к усовершенствованию его опытами Бланшара. Вся Европа говорила об этом, как теперь о железных дорогах, и на воздухоплавание полагали несбыточные надежды. Предприятие Черни взволновало Петербург, и еще до окончательной постройки цирка все первые места были разобраны. Это было осенью (кажется, 1803 года). Наконец настал день, назначенный для воздушного путешествия. Бывший полковником в лейб-гусарском полку, индейский князь Визапур, с своим темно-оливковым лицом (почти черным) и кудрявыми волосами, расхаживал посреди цирка между множеством гвардейских офицеров и первых щеголей столицы, привлекая на себя общее внимание. На него смотрели с удивлением и каким-то тайным страхом. Он получил позволение подняться на воздух вместе с Черни. Между тем, пока съезжалась публика, в первой аллее сада, примыкающей к плац-параду, наполняли шар гасом, между четырьмя высокими холстинными щитами, чтоб скрыть от публики шар и приготовительные работы. Вокруг этого места выстроена была цепь кадетов с ружьями. Музыка гремела возле богатого павильона, устроенного для царской фамилии. Вдруг раздался треск!.. Это что? «Шар лопнул!» – закричали в аллее, и эти слова пронеслись по всему амфитеатру и возбудили сильное негодование. «Обманщик!» – раздалось в толпе, и множество народа бросилось из амфитеатра к аллее, где был шар, и к кассе, где миловидная дочь Черни, долженствовавшая также подняться на воздух, продавала билеты. Там также был кадетский караул. Раздраженные зрители хотели приколотить Черни за то, что вместо воздушного шара он надул публику, а другие хотели только получить обратно свои деньги. Произошел ужасный беспорядок: шум, крик, толкотня; но кадеты отстояли, защитили и самого Черни, и дочь его, и кассу, и публика должна была выбраться из сада ни с чем. Finita la commedia553553
  Представление окончено (ит.).


[Закрыть]! Полиция объявила, что на другой день будут выдавать деньги за билеты в надлежащем порядке.

Кадеты показали себя молодцами: сомкнули ряды и прикладами отогнали дерзких. Помню, что более всех отличился кадет Хомутов, высокий красивый парень (бывший потом отличным командиром кавалерийского полка и, кажется, генералом), в защите миловидной дочери Черни, которую охранял также и князь Визапур. Не знаю, что сталось с Черни. Говорили, что он был посажен в тюрьму и будто открылось по следствию, что он нарочно так устроил дело, чтоб шар лопнул; но верно то, что он не возвратил и десятой части собранных им денег. Многие богатые люди вовсе не посылали за деньгами; другие послали и, не добившись толку, посмеялись и забыли; прочие посердились, побранили немца и замолчали. Худо то, что Черни несправедливо разглашал, будто часть кассы его разграбили, когда никто не прикоснулся к ней. Черни умер в Петербурге, но миловидная дочь его скоро утешилась от всех случившихся с нею горестей. Она долго щеголяла по Петербургу под покровительством добрых людей, сострадающих несчастной красоте.