Текст книги "Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1"

Пруссаки дрались отлично. Генералы, офицеры и солдаты шли мужественно на смерть и употребляли все усилия к одержанию победы. Пример короля и принцев королевской крови одушевлял всех; но никакие усилия не могли спасти их от поражения. Когда герцог Брауншвейгский был убит, фельдмаршал Моллендорф, принц Гейнрих Прусский и множество других генералов и офицеров были переранены или убиты, обе прусские армии дрогнули и в беспорядке оставили поле сражения. В этот день прусская армия потеряла 20 тысяч убитыми, 30 000 пленными, 300 пушек и 60 знамен; но, что всего важнее, прусское войско упало духом и, почитая все погибшим, разбрелось. Где только собирались отряды, они были разбиваемы французами, преследующими их по пятам. Резерв прусской армии разбит совершенно при Галле Бернадотом; князь Гогенлоэ с герцогом Мекленбургским капитулировали в Пренцлау807807
  Бернадот разбил у Галле 15-тысячный резервный корпус принца Евгения Вюртембергского (пруссаки потеряли 113 офицеров и 5000 нижних чинов убитых, раненых и пленных). 28 октября 1806 г. под Пренцлау уходящие на север остатки прусской армии под началом князя Гогенлоэ, окруженные кавалерией Мюрата, вынуждены были капитулировать; среди сдавшихся на капитуляцию – 300 офицеров и около 9000 нижних чинов. Среди капитулировавших военные историки называют не герцога Мекленбург-Шверинского, а командовавшего лейб-кирасирами прусского генерал-майора графа Шверина (Орлов Н. А. Указ. соч. С. 200; Леттов-Форбек О. История войны 1806 и 1807 гг. Варшава, 1896. Т. 2. С. 202).


[Закрыть], с 16 000 пехоты, шестью полками конницы и 64 орудиями. Остатки армии, с фельдмаршалом Калькрейтом, настигнутые маршалом Сультом, претерпев поражение, спаслись в горах Гарца. Только Блюхер с четырьмя или пятью тысячами конницы, уверив преследующего его генерала Клейна, что заключено перемирие, прошел невредимо сквозь французское войско, намереваясь пробиться до Любека и на судах уйти в Англию, но и он должен был наконец сдаться. Словом, прусская армия была совершенно уничтожена. Крепости, снабженные всем нужным к сильной защите, сдавались одна после другой, без выстрела, при приближении французов, и некоторые коменданты высылали нарочных с ключами крепости, для отыскания французских войск, чтоб предупредить атаку добровольною сдачею! Магдебург сдался 8 ноября, имея 30 000 гарнизона, отдавшегося в плен. В Гаммельне также 9 000 гарнизона сдались без выстрела. Кюстрин, Штеттин, Шпандау без боя поддались французам808808
  После разгрома прусской армии в сражении 14 октября 1806 г. французам сдались: Эрфурт, Шпандау, Штеттин, Кюстрин, Ченстохау, Гамельн, Плассенбург, Глогау, Бреславль. Самым красноречивым свидетельством деморализации Пруссии была сдача маршалу Нею Магдебурга – сильной крепости с хорошо вооруженным гарнизоном, большими запасами боеприпасов и продовольствия: «Ней нашел в Магдебурге 20 генералов, 800 штаб– и обер-офицеров, 22 тысячи нижних чинов, 700 орудий, миллион фунтов пороху, 80 тысяч снаряженных бомб, понтонный парк, 54 знамен и 5 штандартов» (Орлов Н. А. Указ. соч. С. 217).


[Закрыть], и Наполеон с торжеством вступил в Берлин 25 октября809809
  25 октября 1806 г. в Берлин вошел маршал Даву, Наполеон же со своей свитой 24 октября остановился близ прусской столицы в Потсдаме, в замке Сан-Суси, посетив могилу Фридриха Великого, а 27‐го торжественно вступил в Берлин.


[Закрыть], кончив кампанию в семь недель уничтожением войска и покорением большей части государства, поставленного в первый разряд европейских держав успехами и славою Семилетней войны. Дела чудные и почти неимоверные!

Письмо Наполеона с предложением мира, писанное в Бамберге, король Прусский прочел на другой день несчастной битвы и на основании его послал к нему просить о заключении перемирия. Наполеон отказал в этом и объявил, что намерен вполне воспользоваться плодами победы. Из-за Одера король Прусский предложил мир Наполеону, но он отвечал, что Пруссия не может приобресть мира иначе, как большими пожертвованиями. Королю ничего не оставалось делать, как искать спасения поблизости русской границы, и он поселился со всем семейством своим в Кенигсберге. До начатия кампании король Прусский имел до 200 000 войска, со всеми гарнизонами, а теперь между Вислою и Неманом, т. е. за чертою, занимаемою французами, у него было не более 20 000 разных команд. Вся надежда была на Россию и на великодушие императора Александра!

Вот при каких обстоятельствах вышел я в офицеры! В Петербурге сперва не хотели верить в такое быстрое разрушение всех сил прусской монархии; но когда это непостижимое событие подтвердилось, все пришло в движение, и вся Россия начала вооружаться810810
  После известия о разгроме пруссаков Александр I подтвердил верность союзническому долгу – 16 (28) октября 1807 г. в Гродно была подписана русско-прусская военная конвенция.


[Закрыть].

16 ноября издан высочайший манифест о войне с французами. 30 ноября обнародован манифест об учреждении милиции811811
  Речь идет о мерах, принятых после того, как наполеоновская армия оказалась в опасной близости от границ России. 16 (28) ноября 1806 г. император Александр I подписал манифест «О начатии войны с французами», 30 ноября (12 декабря) – «О составлении и образовании поместных временных ополчений или милиции». Милиция набиралась из государственных и помещичьих крестьян (офицеры – из дворян) и являлась резервом регулярной армии.


[Закрыть]. Все отставные офицеры приглашались в службу, в западных губерниях и на юге открыты вербунки для формирования конных полков из охотников. Пущено в свет род объявления, без подписи, для воспламенения народа противу нарушителя общего спокойствия Наполеона Бонапарте, которого не щадили, разбирая всю жизнь его с того времени, как он защищал в Париже Директорию противу разъяренной черни. Объявление было напечатано славянскими буквами и прибито к стенам церквей и повсюду, где собирается народ. Этот современный акт чрезвычайно любопытен и редок. Я удержал в памяти несколько выражений. Начинался он словами: «Неистовый враг, Наполеон Бонапарте, уподобишася сатане!» Упрекали Наполеона в том, что он в Париже «совершал беззакония с непотребницами, а потом поклонялся им, как божеству». Намек на праздники богини Разума, которые, впрочем, как теперь известно, были не по душе Наполеону Бонапарте! Упрекали его в том, якобы он в Египте поклонялся Магомету, и наконец, представив его каким-то Картушем812812
  Булгарин неточно цитирует по памяти особое объявление Синода. Указом от 13 декабря 1806 г. (на основании данного ему 6 декабря именного указа) предписывалось читать это синодское послание каждое воскресенье и по праздничным дням «по окончании литургии при народном собрании в церквах». Объявление начиналось словами: «Неистовый враг мира и благословенныя тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции, и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою <…> дерзает в исступлении злобы своей угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ея пределы <…> и потрясением православныя грекороссийския церкви, во всей чистоте ея и святости в империи сей процветающия». В нем сообщалось, что Наполеон со времен революции «отложился от христианской веры», «в Египте приобщился он гонителям церкви Христовой, проповедывал алкоран Магометов, объявил себя защитником исповедания неверных последователей сего лжепророка мусульман и торжественно показывал презрение свое к пастырям святыя церкви Христовой. Наконец, к вящему посрамлению оной, созвал во Франции иудейския синагоги, повелел явно воздавать раввинам их почести и установил новый великий сангедрин еврейский, сей самый богопротивный собор, который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа, и теперь помышляет соединить иудеев, гневом Божиим рассыпанных по всему лицу земли, и устроить их на испровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашение лжемессии в лице Наполеона» (ПСЗРИ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. 39. № 22.394). Н. К. Шильдер писал: «…нельзя не удивляться искусству, с которым извращалась в этом объявлении историческая обстановка данной минуты» (Шильдер Н. К. Император Александр Первый: Его жизнь и царствование. СПб., 1897. Т. 2. С. 157).


[Закрыть], объявляли, что он идет на Россию, и приглашали ополчиться за дом Пресвятыя Богородицы и за царя православного. Это объявление было написано искусно, в духе простого народа и было предшественницей знаменитых прокламаций и бесед графа Ростопчина с московским народонаселением в 1812 году813813
  Имеются в виду антифранцузские пропагандистские листовки, или «афишки», московского военного губернатора Ф. В. Ростопчина, написанные простонародным языком. См.: Борсук Н. В. Ростопчинские афиши. СПб., 1912.


[Закрыть]. Все русские полки комплектовались, и в разных местах учреждались депо814814
  Здесь в значении: учебное воинское подразделение.


[Закрыть] для приема и обучения рекрут. Милиция также быстро устраивалась.

Две армии были в России на ногах. Одна, под начальством осьмидесятилетнего фельдмаршала графа Каменского, в состав которой входили корпуса генералов Беннигсена и графа Буксгевдена, поспешала к Висле, на помощь Пруссии и для удержания движения французских войск к пределам России815815
  22 октября (3 ноября) корпус Л. Л. Беннигсена перешел границу у Гродно. Назначенный под давлением общественного мнения главнокомандующим престарелый фельдмаршал М. Ф. Каменский (в 1806 г. ему было 68 лет) не чувствовал себя способным к исполнению обязанностей и посылал императору просьбы об отставке. Через неделю после прибытия Каменский покинул армию, сдав командование Ф. Ф. Буксгевдену.


[Закрыть]; другая армия, под начальством генерала Михельсона, вторгнулась в Молдавию (в начале ноября), потому что Порта, побуждаемая к войне французским послом в Константинополе, генералом Себастиани, нарушила договоры сменою господарей Молдавского и Валахского816816
  В соответствии с положениями Ясского мира (1791) назначение и смещение правителей Молдавии и Валахии должны были происходить с согласия России. В августе 1806 г. турецкий султан Селим III отправил в отставку преданных России господарей Молдавии – Александра Мурузи и Валахии – Константина Ипсиланти, что послужило поводом к началу Русско-турецкой войны.


[Закрыть] и отказалась от всяких объяснений с Россиею. Очевидно было, что Турция намеревается начать войну; надлежало предупредить неприятеля, и 11 ноября генерал Михельсон вступил в Яссы817817
  В журнальной публикации: «…14 ноября генерал Михельсон вступил в Яссы» (Библиотека для чтения. 1846. Т. 74. Отд. I. С. 94). Днестровская армия под командованием И. И. Михельсона 11 ноября 1806 г. переправилась через Днестр, а 16 ноября вступила в столицу Молдавии г. Яссы (сейчас – город в Румынии).


[Закрыть]. Итак, Россия принуждена была вести две войны в одно время: со всемогущим повелителем Франции, который, смирив Австрию и уничтожив Пруссию, самовластно повелевал в Европе, и с Турциею, которая могла действовать всеми своими силами против разделенных сил России. Император Александр с удивительною твердостию и необыкновенною решительностью вступил в эту борьбу, чтоб сохранить честь и славу Богом вверенного ему царства, которое предок его Петр Великий ввел в семью европейских государств. Если б Россия осталась тогда спокойною зрительницею всех присвоений Франции и уступила Турции, то лишилась бы навсегда влияния своего в Европе, которая на одну ее полагала надежду своего избавления. Вооружением России произведено самое благотворное действие в умах: им доказали, что одно проигранное сражение не может лишить ее всех сил и средств к отпору. Трудное время было для России, но и блистательное! Россия обожала своего государя, государь полагался твердо на свой храбрый и преданный ему народ. Этот сердечный союз был точно трогателен! Все пришло в движение по слову царскому: все охотно ставили людей в милицию, жертвовали на ее обмундировку и содержание, и кто только мог вступал в военную службу.

В Стрельной Мызе, где была штаб-квартира Уланского его высочества цесаревича и великого князя Константина Павловича полка, формировался тогда батальон императорской милиции818818
  Желая подать пример дворянству, Александр I распорядился сформировать на средства императорской фамилии батальон из дворцовых и государственных крестьян.


[Закрыть] из собственных крестьян императорской фамилии в Санкт-Петербургской губернии. Исключая красноселов, все солдаты в батальоне были из чухон819819
  Чухна – разговорное (иногда с оттенком пренебрежения) название представителей прибалтийско-финских народов.


[Закрыть]. Сам цесаревич занимался устройством этого батальона, в котором все офицеры были или из корпусных офицеров, или из кадет Первого и Второго кадетских корпусов. Батальонным командиром был полковник Андрей Андреевич Трощинский. Все члены высочайшей фамилии утешались этим батальоном, который, невзирая на то что весьма немногие солдаты разумели по-русски, вскоре сравнялся в выправке с старыми полками гвардии. Офицеры батальона должны были учиться по-чухонски, чтоб понимать своих солдат и быть ими понимаемы. Замечательно, что как ни трудно было обучить и выправить этих солдат, все сделано было одною ласкою, и с ними обходились, как с добрыми детьми. Батальон этот дрался чрезвычайно храбро в кампанию 1807 года и за это поступил в гвардию и послужил основанием нынешнего лейб-гвардии Финляндского полка820820
  Батальон милиции в составе пяти рот пехоты с одной полуротой артиллерии был создан в Стрельне в декабре 1806 г. из крестьян императорских вотчин (большей частью финнов). За военные отличия в войне 1807 г. был причислен к гвардии, в апреле 1808 г. назван лейб-гвардии Финляндским и в октябре 1811 г. переформирован в лейб-гвардии Финляндский полк.


[Закрыть].

Не только Стрельна была тогда не то, что теперь, но и все окрестности Петербурга имели другой вид. Левая сторона Петергофской дороги только до колонии и дачи, принадлежащей ныне графу Витгенштейну821821
  Речь идет о колонии Соломинской, или Буксгевденской, основанной в 1828 г. под Петербургом на восточном берегу Ивановского ручья немецкими колонистами (ныне район ул. Добровольцев, д. 2–6), и о даче Павлино, принадлежавшей отставному полковнику графу Л. П. Витгенштейну.


[Закрыть], была застроена дачами; далее было пусто. Между Стрельною и Петергофом было несколько деревень, но дач вовсе не было. Дворец и деревянные казармы с госпиталем существовали в Стрельне, но самая слобода состояла из лачуг или маленьких домиков, в которых для найма было не более одной комнатки. Две или три комнаты была бы роскошь. Домишки эти большею частию принадлежали старым служителям его высочества цесаревича и отставным семейным унтер-офицерам Конной гвардии, жившим получаемым от цесаревича пенсионом и вспомоществованием. Во всей Стрельне был один только порядочный дом (принадлежавший англичанину, служившему при дворе его высочества822822
  Возможно, Булгарин ошибся, поскольку наиболее крупным строением в Стрельне в эти годы владел лейб-медик великого князя Константина Павловича Петр Иванович фон Линдстрем (1767–1841), его дача располагалась в восточной части Стрельны, здание сохранилось до конца XX в.; в 1992 г. оно было повреждено пожаром и разобрано (см.: Горбатенко С. Б. Петергофская дорога. Историко-архитектурный путеводитель. СПб., 2001. С. 216). Среди нескольких примечательных дач Стрельны, отмеченных П. П. Свиньиным, названа также дача Линдстрема, но нет ни одной принадлежащей какому-либо англичанину (см.: Свиньин П. П. Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей. СПб., 1818. С. 96, 98).


[Закрыть]), занимаемый поручиком Конной гвардии графом Станиславом Феликсовичем Потоцким823823
  Речь идет о сыне известного руководителя пророссийской Тарговицкой конфедерации Станислава Феликса Потоцкого Станиславе Станиславовиче Потоцком. В русской традиции отчество Станислава Потоцкого-младшего принято было давать по первому имени его отца, однако читатель-поляк обращал внимание на второе имя – Феликс, под которым и был более известен современникам Потоцкий-старший, отчего Булгарин и делает соответствующий акцент.


[Закрыть], проживавшим несколько сот тысяч рублей в год дохода. Ни одной из нынешних дач не было, и даже дача Энгельмана824824
  Одна из самых богатых дач в Стрельне с пейзажным и фруктовым садами, принадлежавшая стрельнинскому управляющему Г. И. Энгельману (участок приобретен в 1802 г., строилась в 1810‐е гг.).


[Закрыть], главного управителя вотчинами его высочества, начала строиться позже. Нельзя себе представить, какая перемена произошла во всем в тридцать восемь лет! Петергоф, ныне прекрасный город, был немногим лучше Стрельны! Дворец и сады существовали, хотя и были содержимы не так щегольски, как теперь, но селения были самые бедные, а между верхним и нижним селением, где ныне чудесный английский сад, было дикое место, как его создала здешняя угрюмая природа. От Петербургской заставы до дворца еще были кой-какие домики, но в дальнем Петергофе, со стороны Ораниенбаума, было селение, какое может существовать теперь где-нибудь в глуши, в захолустье России! В этом селении домики и лачуги принадлежали или отставным придворным лакеям, или ремесленникам императорской гранильной фабрики, существовавшей тогда в полном блеске и в большом размере. Бумажной фабрики вовсе тогда не было825825
  Императорская гранильная фабрика в Петергофе выполняла заказы для оформления Зимнего дворца и Исаакиевского собора. С 1819 г. рядом с ней начала работать Императорская бумажная фабрика.


[Закрыть]. Каменные здания были: церковь, гранильная фабрика и конюшни, где помещались уланские лошади. Ни одного немецкого трактира или так называемого «ресторана» не было в Петергофе, а в Стрельне один только трактир был на почтовой станции, где собирался весь народ, любивший, как говорил в шутку наш полковник, граф Андрей Иванович Гудович, «сушить хрусталь и попотеть на листе». Тут был бессменный совет царя Фараона826826
  Здесь: старинная азартная карточная игра фараон, в которой участвуют банкомет и понтеры, делающие ставки.


[Закрыть], т. е. тут метали банк с одного утра до другого! Тогда это не было еще запрещено, как я уже сказал прежде. Один или два эскадрона наших стояли постоянно в Конногвардейских казармах в Петербурге, а остальные помещались в Стрельне и Петергофе, т. е. полк расположен был на тридцати верстах расстояния, и все мы, однако ж, весьма часто видались между собою. Я уже сказывал, что между офицерами все было общее. У эскадронных командиров всегда был открытый стол для своих офицеров, но как молодежи приятнее было проводить время между собою, без седых усов, то кто из нас был при деньгах, тот и приказывал стряпать дома. Эти корнетские обеды не отличались гастрономическим изяществом, но были веселее стотысячных пиров. Щи, каша, биток или жаркое составляли нашу трапезу; стакан французского вина или рюмка мадеры, а иногда стакан пивца – и более нежели довольно! Но сколько было тут смеха и хохота для приправы обеда, сколько веселости, шуток, острот! Блаженное корнетское время! Фанфаронство, надутость, чванство, важничанье почитались между нами смертными грехами, которые и при жизни не прошли бы без кары. Из Стрельны и из Петергофа нельзя было ездить в Петербург без дозволения его высочества и без билета за собственноручным его подписанием – вот что было нашим камнем преткновения. Проситься в Петербург нельзя было иначе, как по очереди, и то в свободное время, да и нельзя было проситься часто, и этим условиям весьма трудно было подчиниться буйным корнетским головушкам и сердцу, чрез которое переливалась пламенная юношеская кровь. Жажда наслаждений терзала нас! Тысячи магнитов притягивали нас в Петербург: то дают прекрасную пьесу на одном из петербургских театров, то маскарад у Фельета827827
  По просьбе француза, содержателя маскарадов Л. Фельета в 1801 г. император оставил за ним «исключительное право содержать маскарады на пять лет, с тем обязательством, чтобы он взносил подать тысячи по восьмисот рублей в опекунский совет воспитательного дома» (РГИА. Ф. 1286. Оп. 1. Д. 213. Л. 3).


[Закрыть], то бал в знакомом доме, на который привлекается сердце какою-нибудь занозушкою (как говорили тогда), и молодежь, отслужив день, скакала на вечер в Петербург, часто без спроса. Удалось – хорошо; узнали или увидели – марш на гауптвахту! Я был самый страстный любитель театра, как только можно быть, и дорого поплатился за эту страсть.

В это время в полной славе был Владислав Александрович Озеров. После языка Сумарокова, язык Княжнина в «Рославе»828828
  Трагедия Я. Б. Княжнина, с успехом поставленная в 1784 г.


[Закрыть] уже приятен был слуху, но язык Озерова, который теперь кажется нам жестким и устарелым, был музыкою, и трагедии его привлекали в театр всех образованных людей829829
  Трагедии В. А. Озерова пользовались огромным успехом у современников. По словам Д. П. Святополк-Мирского, «Озеров сохранил классические формы <…> но пытался влить в эти формы новую чувствительность. Эта атмосфера чувствительности и отделанности в соединении с карамзинской нежностью стиха и было то, что нравилось публике в озеровских трагедиях» (Святополк-Мирский Д. П. История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Новосибирск, 2006. С. 124).


[Закрыть]. «Смерть Олега»830830
  Речь идет о первой трагедии В. А. Озерова, называвшейся «Ярополк и Олег» (1798).


[Закрыть], представленная в первый раз в 1798 году, хотя и обратила на сочинителя общее внимание, но не произвела сильного эффекта, и пьеса была почти забыта. Возвысила поэта и дала ему блеск трагедия его «Эдип в Афинах», представленная в первый раз 25 ноября 1805 года. Трагедия эта, исполненная высокого чувства и драматических эффектов, имела самый блистательный успех: в ложах рыдали; рукоплескания, восклицания, вызовы автора повторялись при каждом представлении, и публика не уставала наслаждаться этим истинно прекрасным созданием. «Фингал», представленный в том же году 8 декабря, – трагедия, исполненная нежности и геройства, с прекрасною музыкою О. А. Козловского, с хорами, балетами, сражениями, приближаясь к романтическому роду, имела больший успех, нежели «Эдип», и довершила торжество поэта. Имя Озерова было в устах каждого, и все молодое поколение затвердило наизусть не только лучшие стихи, но целые тирады из этих трагедий. Не быть в представление «Эдипа» или «Фингала» для любителя театра было несчастием! И вдруг, среди полного разгара патриотического чувства в народе, при всеобщем воспламенении сердец и умов, объявлением войны гордому повелителю Франции и Европы, угрожавшему России уничижением, при тяжком страдании народной гордости, после первой неудачи под Аустерлицем, появилась трагедия «Димитрий Донской»! Представления ее ждали все, как народного празднества! Я был в первое ее представление, 17 января 1807 года, и сознаюсь, что не в силах описать того восторга, того исступленного энтузиазма, которые обуяли зрителей! Это было не театральное представление, а римский форум, на котором мысли и чувства всех сословий народа слились в одно общее чувство, в одну мысль! Обожаемый государь, любезное отечество, опасность предстоящей борьбы, будущие надежды и слава, тогдашнее положение наше, которое можно выразить словами Гамлета «быть или не быть» (to bee or not to bee831831
  Правильно: «to be, or not to be» (англ.). Приведенный Булгариным текст переводится как «пчела или не пчела», что дало возможность Н. А. Полевому в своей рецензии высмеять Булгарина (Литературная газета. 1846. № 5. 2 февр.), как в свое время сделал Булгарин в «Северной пчеле» (1825. № 116, 121, 126 и др.) из‐за того, что плохо знавший французский язык Полевой написал о платьях «цветов голубого, розового и грипусье» (фр. «gris-poussière» – «пыльно-серый») (Московский телеграф. 1825. Прибавл. к № 14. С. 309), после чего получил от Булгарина прозвище Грипусье.


[Закрыть]), – все это сжимало сердце и извлекало из него сильные порывы. Каждый стих, каждая тирада, припоминающие настоящее положение России (а вся трагедия наполнена этими применениями), были удар в сердце! В одном месте театра раздавались радостные восклицания, в другом – рыдания и вопли мести… Тогда еще умели жить сердцем! Тогда не стыдно было выказывать чувства, и жалкая холодность ко всему еще не была принадлежностью хорошего тона!..

Здесь кстати вспомнить о двух тогдашних знаменитостях, с которыми я хотя и не был в особенных связях, но которых видал в обществах, слышал их речи и смотрел на них с каким-то благоговением. Это были Владислав Александрович Озеров и истинно великий трагический артист Алексей Семенович Яковлев832832
  Впервые о них Булгарин рассказал в статье «Театральные воспоминания моей юности» (Пантеон русского и всех европейских театров. СПб., 1840. № 1. С. 90–91).


[Закрыть].

Я уже сказывал, что В. А. Озеров воспитывался в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе. Он родился в 1770 году, следовательно, в первое представление «Димитрия Донского» ему был тридцать седьмой год от рождения. Из корпуса выпущен он прямо в поручики в армию (в гвардию тогда не выпускали) в 1788 году, т. е. при графе Ангальте, и награжден за успехи в науках первою золотою медалью. Биографы наши не могли отыскать никаких подробностей о службе и частных случаях жизни Озерова. Известно только, что он был сперва адъютантом при графе де Бальмене833833
  В. А. Озеров был выпущен из Сухопутного шляхетного кадетского корпуса в ноябре 1787 г. в чине поручика и с награждением золотой медалью; участвовал в Русско-турецкой войне (1787–1791) в качестве адъютанта графа А. Б. де Бальмена, командира Отдельного Кавказского корпуса; осенью 1792 г. вернулся в корпус и был назначен адъютантом Ф. Е. Ангальта.


[Закрыть], потом был в отставке, снова поступил в военную службу, имел наконец чин генерал-майора, находился в статской службе членом Лесного департамента, вышел в отставку в 1808 году, уехал в деревню, на родину, в Тверскую губернию, заболел, страдал долго и наконец помешался в уме и умер в ноябре 1808 года834834
  В. А. Озеров умер 5 (17) сентября 1816 г.


[Закрыть]. Не будь Озеров поэтом, о нем нечего было бы сказать, как разве повторить сатирическую эпитафию И. И. Дмитриева, которою прикрываются целые фаланги отправляющихся в вечность именитых мужей:

 
Жил, жил – и только что в газетах
Осталось: выехал в Ростов!835835
  Измененная цитата из «Эпитафии» (1803) И. И. Дмитриева: «Здесь бригадир лежит, умерший в поздних летах / Вот жребий наш каков! / Живи, живи, умри – и только что в газетах / Осталось: выехал в Ростов» (Сочинения И. И. Дмитриева. Изд. 6‐е. СПб., 1823. Ч. 1. С. 138).


[Закрыть]
 

Но Озеров жил в краткий свой век умом и сердцем, следовательно, после себя оставил на земле следы. Озеров действовал с неимоверною силою на своих современников, и хотя сочинения его по духу времени уже не имеют теперь тех самых достоинств, какими они отличались в свое время, но все же они занимают почетное место в литературе, и имя Озерова останется незабвенным в истории русской славы и в истории русской литературы. Озеров принадлежал к знаменитостям своей эпохи, и никакая критика не затмит блеска его заслуг, оказанных в свое время, кстати и впору.

Озеров был среднего хорошего роста, довольно плотен и имел приятную наружность. По портрету, приложенному к его сочинениям, я бы не узнал его: портрет снят с бюста и несколько идеализирован836836
  К первой части следующих изданий сочинений В. А. Озерова прилагались его портреты, представлявшие собой три разных изображения одного и того же скульптурного бюста, нарисованные разными художниками: Сочинения В. А. Озерова. СПб., 1817 (под портретом: I. Ivanow); Сочинения Владислава Александровича Озерова. 4‐е изд. СПб., 1827 (под портретом: рисовал Г. Гиппиус, гравировал Н. Уткин); Сочинения Озерова. 5‐е изд., доп. и сверенное по рукописям автора. СПб., 1828 (под портретом: рисовал А. Нотбек, грав. Н. Уткин). Далее Булгарин цитирует стихотворение Озерова под названием «К В. В. Капнисту» по 5‐му изданию (Ч. 3. С. 121–126).


[Закрыть]. В натуре у него лицо было более обвислое и губы толще.

В пребывание свое в Петербурге Озеров был обласкан государем императором и всеми членами августейшего семейства, отлично принимаем во всех знатных домах, а особенно у Александра Львовича Нарышкина и Александра Сергеевича Строганова. Знаменитый Державин ласкал его и обходился с ним, как с другом; и в доме Алексея Николаевича Оленина он был как родной. Об Алексее Николаевиче Оленине я буду говорить после, в своем месте837837
  Свое обещание Булгарин не исполнил, так как не довел воспоминания до времени знакомства с А. Н. Олениным. В 1822 г. Булгарин собирался поступить на службу в Императорскую публичную библиотеку, директором которой тот был. А. Н. Оленин писал Ф. В. Булгарину 25 сентября 1822 г., что не может теперь исполнить его просьбу, но замечал: «…позвольте мне, однако же, твердо полагать, что вы ей (библиотеке. – Н. А.) уже принадлежите и что при первом моем воззвании вы вступите в должность с тою готовностью, которую вы ныне мне изъявили» (ОР РНБ. Ф. 865. Ед. хр. 137. Л. 4).


[Закрыть], а теперь скажу только, что этот истинно благородный и добрейший человек, пылая искреннею любовию к отечеству, радовался каждой народной славе и прилеплялся душою ко всем даровитым людям. Видя в Озерове человека, споспешествующего славе России, он подружился с ним и пребыл ему верным до гроба838838
  См.: Письма В. А. Озерова к А. Н. Оленину. 1808. 1809 / Сообщ. В. А. Олениной // Русский архив. 1869. Вып. 1. Стб. 123–151.


[Закрыть].

Знавшие хорошо Озерова знаменитый баснописец И. А. Крылов, Н. И. Гнедич и археолог Ермолаев сказывали мне, что Озеров был добрый и благородный человек, но имел несчастный характер: был подозрителен, недоверчив, щекотлив, раздражителен в высшей степени, притом мнителен и самолюбив до последней крайности. Он олицетворял собою известный латинский стих:

 
Irritabile genus vatum839839
  Ранимое племя поэтов (лат.) – выражение Горация («Послания», II, 2, 102).


[Закрыть].
 

С таким характером невозможно быть счастливым ни на каком поприще, а на литературном этот характер сущее бедствие! Ни в ком люди не ищут столько слабостей и недостатков, как в человеке, объявившем притязания на славу, т. е. на ум! Люди все простят, но превосходства ума – никогда! Это относится, однако ж, к счастливым и талантливым прозаикам, а вовсе не к поэтам. Умный и даровитый прозаик страшен для нас: он может занять место в гражданской иерархии, может быть употреблен в важных делах, где надобно красноречивое перо, и потом выказать свои познания и искусство в управлении. Есть тысячи примеров везде, что люди, принявшие страсть свою к авторству за талант, бросились на литературное поприще и, имея столько благоразумия, чтоб после претерпенных неудач перейти на поприще службы, снискали почести, богатство и значение в свете, когда, напротив, в литературном мире они остались бы навсегда в последних рядах. Качества, необходимые хорошему писателю, чувство и воображение, не только не нужны в делах, а напротив, вредны. В делах нужны только здравый ум, ясное суждение и искусство изложения, а в литературе все это не составляет еще того, что мы называем дарованием, которое должно опираться на творческой силе, питаться чувством и носиться в области фантазии. Даже исторического творения нельзя создать, не обладая этими качествами, потому что и правда, не согретая чувством, не расцвеченная воображением, будет мертвая буква. Итак, вся вражда посредственности, зависти и искательства устремлена всегда против прозаиков, которым везде, вне своего круга, жить тесно. Напротив, поэтов везде и всегда баловали и балуют, если они только не шли и не идут путем сатиры. Гражданское общество смотрит на поэтов или как на детей, забавляющих его своими играми и трогающих детским простодушием, или как на певцов и музыкантов, потрясающих душу очаровательными звуками и возбуждающих в уме идеи отголосками возвышенного и изящного. Прорицателями и вещунами назвали поэты сами себя. Они, правда, жители надоблачного мира, постижимого только душам пиитическим, и изображают землю только в отражении, в миражах. Кому они могут быть страшны? Соперникам? Но ведь каждый поэт почитает себя первым, выше всех других поэтов! Они могут враждовать только между собою, а все гражданское общество дает им дорогу, и каждый спешит посторониться перед поэтом, зная, что он идет своим путем к своей цели. Влияние их было благодетельно, если они были воспламенены высокими чувствами, любовью к отечеству и к человечеству; но в наш век, требующий убеждения, это влияние почти вовсе исчезло. Поэты всегда сами составляют свое несчастие, сами создают себе горести, требуя от света более, нежели можно и должно требовать, а именно первенства и внимания там, где нет и не может быть поэзии, – в обществе и по службе. В обществах иногда приятный, хотя и пустой, болтун или хороший карточный игрок приятнее возвышенного поэта, а по службе исправный и опытный делец важнее творца «Илиады». Порода, звание, богатство если и не ценятся в обществе выше гениальности, то имеют всегда высшее место. Так было и будет всегда в мире! Желать ниспровержения этого устройства – значит желать невозможного, а идти наперекор мнениям и обычаям есть то же, что стремиться пробить кораблем каменную скалу. Кораблекрушение верное! Жалок не только поэт, но даже и прозаик, который домогается в свете того, чего он никогда получить не может, т. е. первенства таланта пред светскими преимуществами! На каждом шагу он встретит горе, тоску, терзания оскорбленного самолюбия и наконец или сам должен пасть под бременем горести, или зарыть свой талант под спудом светских условий!

До какой степени был самолюбив Озеров? Однажды он жестоко заболел с горя, что его не пригласили к А. Л. Нарышкину, когда августейшему семейству благоугодно было посетить его дачу, хотя всем известен этикет, что при подобных случаях приглашаются только люди по выбору высоких посетителей. Каждый раз, когда в каком знатном доме, где Озеров был обласкан, было какое-нибудь собрание, на которое его не пригласили, он почитал себя обиженным! Кто, встречаясь с ним, не восхищался его сочинениями и не осыпал его похвалами, тот был враг его, т. е. того он почитал врагом. Это почти общая болезнь всех поэтов, болезнь воображения, которая, как и каждый недуг, отравляет жизнь и сводит в могилу. Озеров в высшей степени страдал этим недугом.

Разумеется, чем блистательнее был успех трагедий Озерова, тем виднее были в них черные пятна. Между стихами счастливыми и благозвучными в трагедиях Озерова есть стихи слабые, вялые, натянутые и даже смешные; между мыслями высокими, благородными есть мысли самые обыкновенные (lieux communs), доходящие даже до тривиальности, и между нежными, трогательными чувствами есть приторности или, как говорят французы, marivaudage à l’eau de rose840840
  Вычурный, манерный, слащавый слог (фр.).


[Закрыть]. Все это было в свое время замечено умною, острою, насмешливою молодежью, которая рада каждому случаю похохотать и позабавиться, и все это радовало тех, которые воображали, что торжество Озерова стесняет путь их талантам, и тех, которым несносны были притязания Озерова. Если б он имел более твердости и более самостоятельности в характере, то не обращал бы внимания на эти отдаленные брызги, не могшие запятнать его славу, и, как умный человек, сам должен был бы признать великую истину, что человек не может создать совершенства. А Озеров мучился! В свете и в литературе есть всегда услужливые приятели, которые из усердия извещают вас о всем неприятном для вас, повторяют перед вами, из дружбы, что говорено было дурного на ваш счет, доставляют вам писанные противу вас критики и эпиграммы! Это мухи и комары, которые мучат и терзают вас, потому что вы им нравитесь. Эти-то мухи и комары беспрестанно раздражали Озерова и доводили его до отчаяния. Он вообразил, что он гоним, преследуем завистью841841
  Обиженный незаслуженным, по его мнению, отношением начальства, В. А. Озеров подал в отставку и был уволен в 1809 г. от службы без причитавшейся ему прибавки к пенсиону. Такой же болезненный характер имел и его уход из литературы: Озеров оставил «стихотворство», потрясенный неудачей трагедии «Поликсена» (1809), которую считал своим лучшим произведением. Эти обстоятельства использовались в литературной полемике эпохи, что неблагоприятно повлияло на душевное здоровье и без того мнительного и ранимого драматурга.


[Закрыть], а на деле этого вовсе не было. Никто не гнал и не преследовал его. Все люди, достойные уважения, оказывали ему свое внимание и уважение, и если были насмешки, то в отдалении, и они вовсе не вредили поэту.

Помню и я эти насмешки. Например, в конце прекрасной трагедии «Фингал»842842
  Трагедия В. А. Озерова (1805) на сюжет поэмы «Фингал» (1762) шотландского поэта Дж. Макферсона.


[Закрыть] герой Морвена, указывая Улинну на труп убитой Старном Моины, говорит:

 
     Возьми ты сей предмет, чтобы я каждый день
Из гроба вызывал Моины легку тень, —
 

и с сими словами упадает на руки Улинна. Назвать труп обожаемой невесты предметом и велеть взять его, как какую-нибудь вещь, право, смешно! Молодежь подхватила это слово, и предмет сделался забавою. Если кто умер, говорили: стал предметом; кто выздоровел, тот вышел из предметов, и т. п. А сколько шуточных применений произвели эти стихи в «Эдипе»:

 
     ЭДИП (сев на камень)
Спокойно. Я мой век на камне кончу сем843843
  Реплика Эдипа из трагедии В. А. Озерова «Эдип в Афинах» (1804), действие 2, явление первое.


[Закрыть].
 

Но это были детские шутки и нисколько не вредили славе Озерова. Те же люди, которые пародировали плохие стихи поэта, восхищались его пьесами и рукоплескали ему; но капля горечи отравляла все сладости, представляемые ему в жизни всеми его окружавшими. Немногие из современников знают причину и смысл приведенных здесь стихов Озерова в послании к В. В. Капнисту, в ответ на стихи в похвалу трагедии «Эдип в Афинах»844844
  См. Сочинения Озерова. Издание пятое. СПб. 1827 года. Стр. 126349.


[Закрыть]:

 
Теперь, хотя б Эдип за скорбной слепотой
Не мог меня вести к бессмертью, в путь надежный,
Стихов твоих согласьем, красотой
Стихов, перу Капнистову приличных,
К бессмертью я дойду, в досаду злоязычных 845845
  Это послание было ответом на опубликованное в «Северном вестнике» (1805. № 5) послание В. В. Капниста «Владиславу Александровичу Озерову», бывшее откликом на анонимную эпиграмму (это послание помещалось в собраниях сочинений В. А. Озерова, сопровождая ответ последнего). Капнист писал:
Эдипа видел я, – и чувство состраданьяПоднесь в растроганной душе моей хранитГонимого слепца прискорбный, томный вид.<…>Теки ж, любимец муз. Во храме Мельпомены,К которому взошел по скользкой ты горе,Неувядаемый, рукой ее сплетенный,Лавровый ждет тебя венок на алтаре.Теки и, презря яд зоилов злоязычный,В опасном поприще ты бег свой простирай…  (Капнист В. В. Собр. соч. М.; Л., 1960. Т. 1. С. 182).


[Закрыть].
 

Я помню это время и даже до сих пор удержал в памяти эпиграмму, породившую эти стихи Озерова, эпиграмму, которая, как ядовитая стрела, воткнулась в сердце раздражительного поэта и довела его до такого отчаяния, что друзья его опасались, чтоб он не решился на что-нибудь необыкновенное. Эдип представлен на сцене слепым, и один из тогдашних остряков написал:

 
Наш Озеров во храм бессмертия идет.
     Но скоро ли дойдет?
     Слепой его ведет!846846
  Неточно приводится анонимная эпиграмма: «Во храм бессмертия наш [Озеров] идет, / Но как ему дойти? Слепой его ведет» (Русская эпиграмма (XVIII – начало XIX века). 3‐е изд. Л., 1988. С. 341).


[Закрыть]
 

Вот и все! Шутка, и только. Не тронута ни честь поэта, ни даже его талант. То ли вытерпели другие? Эпиграмму эту одни приписывали тогда кн. А. А. Ш., другие – капитану С. Н. М.847847
  Имеются в виду А. А. Шаховской и С. Н. Марин.


[Закрыть]; но кто подлинно написал – неизвестно. Озеров был неутешен, мрачен, еще более недоверчив, жаловался одному приятелю на другого, без всякой причины подозревал всех в недоброжелательстве, в заговоре противу его славы, и многие поверили его жалобам и перенесли небылицы в потомство. Не только биографы, но и поэты (см. послание В. А. Жуковского к князю Вяземскому и Пушкину) решили, что Озеров погиб от стрел зависти, хитрости, вероломства и всего злого, что попало кстати и под рифму!848848
  Такой взгляд был характерен для арзамасцев В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова и П. А. Вяземского, высоко оценивавших творчество Озерова и считавших его хулителей литературными староверами, что нашло отражение в статье Вяземского «О жизни и сочинениях В. А. Озерова» (1817) и в упомянутом Булгариным послании Жуковского «К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину» (1814):
Увы! «Димитрия» творецНе отличил простых сердецОт хитрых, полных вероломства.Зачем он свой сплетать венецДавал завистникам с друзьями?Пусть Дружба нежными перстамиИз лавров сей венец свила —В них Зависть терния вплела;И торжествует: растерзалиИх иглы славное чело…

[Закрыть] В самом же деле никто не сделал Озерову существенного зла, а все старались делать ему добро. Нет сомнения, что у него были завистники, потому что это необходимые спутники в жизни истинного таланта, но если б у Озерова не было клеветников и завистников, то это означало бы, что пьесы его не имели никакого достоинства и успеха. Но ведь эти завистники всегда так ничтожны, так мелки, что человеку с умом и характером не стоит даже обращать на них внимания! Ужели за несколько эпиграмм и пустых шуток не могла вознаградить Озерова любовь к нему публики и уважение всех дороживших народною славою! Самая заманчивая слава – это слава драматического писателя, и ни Расин, ни Кребильон, ни даже Шиллер и Гёте не наслаждались таким торжеством, как наш Озеров. Все это не могло, однако ж, успокоить его и составить его счастия! Везде ему виделись зависть и злоба! Нет никакого сомнения, что это расположение зависело от состояния его здоровья. Биографы его и поэты, завещавшие истории свое сострадание об участи поэта, погибшего от стрел зависти, были бы более правы, если б сказали, что он лишился жизни от болезни печени!

Выше уже сказано о восторге, произведенном трагедиею «Димитрий Донской» в первое представление. Ее играли тогда по два и по три раза в неделю, и восторг не только не охладевал, но возвышался, когда все сильные стихи, имевшие отношение к тогдашнему положению России, были выучены наизусть почти всеми грамотными людьми, когда трагедия, так сказать, слилась с общим чувством. Я помню, что однажды весь партер единогласно повторил последний стих:

 
Языки ведайте: велик российский Бог! —
 

и вслед за этим раздалось общее громогласное ура!

Надобно сказать по справедливости, что и великий тогдашний трагический артист много содействовал к успеху трагедий Озерова. Алексей Семенович Яковлев, сын разорившегося ярославского купца, торговавшего в Петербурге в Гостином Дворе, родился в 1773 году, следовательно, в это время был в полном цвете возраста, будучи только тридцати четырех лет. На седьмом году от рождения он остался круглым сиротою. После родителей осталось весьма мало, и бедный сирота отдан был в опеку зятю своему, купцу Шапошникову, который посылал его в народную школу, благодетельное учреждение императрицы Екатерины II. На тринадцатом году от рождения кончилось воспитание Яковлева, и его определили сидельцем в лавку (галантерейную), по обыкновению тогдашних купцов и большей части нынешних гостинодворцев, в той уверенности, что купцу больше ничего не нужно знать, как грамоту, разумеется, кое-как и цифирь! Нельзя без сожаления смотреть на этих мальчиков по лавкам, которых с детства дрессируют, как искусно заманивать прохожих, показывать товар казовым концом, запрашивать вдесятеро дороже – словом, употреблять все способности ума своего на то, чтоб купить как возможно дешевле и продать как можно дороже. Из этих сидельцев едва тысячный выйдет в люди, прочие погибают в ничтожестве, без пользы для себя и для отечества. Природа отказала Яковлеву в этом пуделевом проницании849849
  В значении фразеологизма «собачий нюх», то есть особого рода проницательность.


[Закрыть], но наделила любовью к просвещению: он ненавидел торговлю, страстно любил чтение и потому прослыл плохим сидельцем. На восемнадцатом году от рождения (именно в 1796)850850
  В журнальной публикации: «На восемнадцатом году от рождения (именно в 1791)…» (Библиотека для чтения. 1846. Т. 74. Отд. I. С. 105). Скорее всего, опечатка при наборе текста «Воспоминаний», т. к. восемнадцатый год пошел А. С. Яковлеву в 1790 г.


[Закрыть] познакомился он с Григорием Ивановичем Жебелевым851851
  Бывшим потом комическим актером; он особенно был хорош в роли Трише в «Модной лавке» И. А. Крылова356.


[Закрыть], сидельцем в шляпной лавке, находившейся неподалеку от лавки, в которой сидел Яковлев, и, нашед в нем то же отвращение от торговли и ту же любовь к словесности, подружился с ним. Дружба эта имела решительное влияние на судьбу Яковлева. Жебелев, побывав в театре, пристрастился к нему, и вскоре та же страсть овладела Яковлевым. Оба они учили наизусть тогдашние трагедии и разыгрывали втроем, присоединив меньшего брата Жебелева. Наконец и Яковлеву удалось побывать в театре, что тогда для сидельца было сопряжено с трудностью, потому что посещение театра ставилось наряду с посещением трактиров и означало небрежного купчину. Увидев сценическое представление, Яковлев предался душою поэзии и театру. Он сам начал сочинять трагедии и писал стихи на разные случаи852852
  См. «Сочинения Алексея Яковлева, придворного российского актера», СПб., в типографии А. Смирдина. 1827, с портретом. Книгу эту издал А. Ф. Смирдин и подарил мне рукопись Яковлева, которая и теперь хранится у меня. Поэзии в этих сочинениях не много, но есть ум и благородные чувства. Весьма замечательные стихи под заглавием «Мрачные мысли», в которых Яковлев описывает свое сиротство и горесть жизни:
Ах! я двух лет от рожденияБыл несом за гробом отческим;На осьмом за доброй матерьюШел покрыть ее сырой землей.Горько, горько сиротою жить,И рукою хладной, чуждоюБыть взращаему, питаему;И на лоне нежной материНе слыхать названий ласковых, – и проч.357  Это не поэзия, но чувство, излившееся прямо из души!


[Закрыть]. Зять его, Шапошников, не мог более держать сидельца-книжника, и Яковлев взял свой наследственный капитал, всего 1 800 рублей, снял окно в Гостином Дворе и начал торговать галантерейным товаром. Торговля шла плохо, и Яковлев вскоре сделался в Гостином Дворе притчею во языцех! Когда под сводами Гостиного Двора раздавались визги, вопли и шарканья сидельцев, запрашивавших и даже насильно тащивших в лавку покупателей (так было в старину), Яковлев и не глядел на них, а читал книгу или писал стихи! Это поразило одного любителя словесности, Н. И. Перепечина (директора банка), который, поговорив с Яковлевым и открыв в нем необыкновенный ум и пламенную любовь к просвещению, познакомился с ним, пригласил к себе в дом и руководствовал в порывах его к стихотворству и декламации. В доме Перепечина узнал Яковлева патриарх русской сцены И. А. Дмитревский, полюбил и взялся быть его наставником, а наконец убедил поступить на театр. Яковлев дебютировал 1 июня 1794 года как трагический актер в роли Оскольда (в трагедии Сумарокова «Семира») и 21 июня в роли Доранта в комедии «Ревнивый»853853
  Имеется в виду переведенная В. И. Лукиным комедия Ж.-Г. Кампистрона «Ревнивый, из заблуждения выведенный» («Le Jaloux désabusé», 1709).


[Закрыть]; третий раз – в роли Синава854854
  Герой трагедии А. П. Сумарокова «Синав и Трувор» (1750).


[Закрыть], 29 июля, – и принят в придворные актеры. С первого появления его на сцену он был принят публикою превосходно, и с тех пор любовь к нему публики беспрерывно возрастала, и наконец, когда появились трагедии Озерова и для таланта Яковлева открылось поприще во сто раз обширнее прежнего, он достиг высшей степени славы, и любовь публики к нему не имела уже пределов. При каждом появлении его на сцену он принимаем был с громкими рукоплесканиями, и во время игры каждая тирада, каждый стих, счастливо сказанные, каждый приличный жест и игра физиономии возбуждали в зрителях восторг. Когда играл Яковлев – театр был всегда полон.