Текст книги "Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1"

(10) Павел Булгарин был весьма замечательное лицо в своей провинции. В Древней Польше высшие инстанции для гражданских и уголовных дел были трибуналы – литовский и коронный. Коронный трибунал имел заседания свои в Пиотркове и еще в нескольких местах, а литовский – попеременно в Вильне, в Гродне и Минске. На решения трибунала не было апелляции, следовательно, жизнь, честь и имущество граждан вверялось членам этого судилища, избираемым шляхтой (т. е. дворянством) из самых честных и значительных помещиков. На двадцать пятом году от рождения Павел Булгарин, имея уже звание подкомория летичевского, был избран в маршалы литовского трибунала (более нежели в председатели), важнейшее по существу звание по части правосудия в государстве. Это было ранее Костюшковского восстания. Маршал трибунала имел почетную гвардию с знаменем и пользовался высокими почестями везде, где проживал. Вступив в должность, Павел Булгарин нашел в гродненской и виленской тюрьмах много преступников из евреев, осужденных на смертную казнь, которая отложена была бессрочно по слабости двух его предшественников. Павел Булгарин велел немедленно привесть в исполнение все прежние решения. Еврейские кагалы сложили огромные суммы денег, до ста тысяч червонцев, или около миллиона двухсот тысяч рублей ассигн[ациями], по тогдашнему курсу, и предложили эти деньги Павлу Булгарину, чтоб он только не исполнял приговора, потому что в числе преступников было несколько весьма богатых и значительных евреев, присужденных на смерть за разные преступления, а между прочим за подговаривание польских солдат к побегам и доставление им средств к переходу в Пруссию, где их помещали в полках. Это в последнее время составляло род торговли, и некоторых солдат высокого роста даже насильно перевозили за границу, напоив допьяна. Павел Булгарин взял деньги и отдал их на богоугодные заведения, а преступников велел казнить. Несколько десятков их было казнено в одно время в Вильне и Гродне. Это навело ужас на литовских евреев, и они предали весь род Булгариных хериму, т. е. проклятию. Вследствие херима ни один еврей не смел служить ни одному Булгарину. Отец мой рассказывал, что приехав около этого времени в Гродно, он позвал цирюльника (а цирюльниками тогда во всей Польше были евреи), и когда он начал брить отца моего, вошел к нему приятель и сказал: «Здравствуй, Булгарин!» Лишь только еврей услышал это название, бросил бритву на пол и, оставив весь свой снаряд, убежал опрометью за двери. Жида схватили на улице и тогда только узнали о хериме. Впоследствии, когда Павел Булгарин в весьма важном деле (а именно в ложном обвинении евреев, будто они убивают христианских детей, чтоб иметь кровь для печения опресноков, или мацы) защитил евреев и доказал всю нелепость подобного обвинения, еврейские кагалы сняли херим с нашего рода и даже выслали к Павлу Булгарину депутацию публично благодарить его за правосудие. Павел Булгарин исправлял отлично свою обязанность трибунального маршала и за это получил несколько благодарственных писем от великого канцлера литовского, князя Сапеги, и самого короля, который надел на него ленту Белого Орла472472
  См. примеч. 251 на с. 284.


[Закрыть] в полном собрании сейма и дал дигнитарское звание подконюшего (т. е. шталмейстера) Великого княжества Литовского. Все это напечатано в просьбе Павла Булгарина, поданной в 1817 году в Виленскую гражданскую палату, во время тяжбы с полковником Парчевским. Дело это было и в Правительствующем сенате, и в Государственном совете, следовательно, и просьба должна храниться в архивах. У меня сохранилось несколько печатных экземпляров. Павел Булгарин проживал по делу своему пять лет в Петербурге, от 1821 до 1826 года, и все тогдашние мои друзья-литераторы знали его, любили и уважали. Из них остался теперь один только Н. И. Греч, а нас иногда собиралось за столом более двадцати человек! Павел Булгарин был человек умный, благородный, честный в высшей степени и имел самый светлый образ мыслей. Он был вторым моим отцом!

(11) В Древней Польше, где все зависело от выборов, следовательно, от числа друзей, все члены одной фамилии, которая хотела иметь значение, держались дружно и составляли род шотландского клана, выбирая между собою старшину, которому безусловно повиновались, обязываясь притом во всем помогать членам своей фамилии и друзьям ее. В мое время (от 1806 до 1811 года) главою нашей фамилии был Михаил Булгарин – писарь земли Волковыской (то же, что канцлер), посол на сейме (1773–1775), описанном Немцевичем в жизни Рейтана, в варшавском журнале «Сивилла Надвислянская», где Михаил Булгарин превозносится, как примерный и неустрашимый гражданин; и наконец, был членом финансовой комиссии и советником в постоянном совете (konsyliarzem rady nieustaiącej) в 1776 и 1778 годах473473
  См.: Niemcewicz J. U. Żywot Tadeusza Reytena // Sybilla Nadwiślańska: dziennik narodowy polityce, historji, literaturze i rzeczom krajowym poświęcony. 1821. Т. 1. № 3. S. 185, 188.


[Закрыть]. (См. Herbarz Bobrowicza.) Теперь эти кланы не существуют.

(12) Que l’homme laborieux et pauvre ne peut mieux servir son pays qu’en remplissant bien ses devoirs envers sa famille; qu’il ne peut pas contribuer d’une manière plus efficace au bien de la patrie, qu’en la dotant d’enfans qui lui seront utiles un jour, et s’il n’est pas marié, en donnant l’exemple d’une bonne conduite. Que sa part dans le gouvernement du pays doit être d’obéir aux lois, et d’administrer avec amour et avec charité son petit ménage, qui doit être son royaume. La meilleure, la seule réforme qu’il puisse opérer, est celle du foyer domestique. Que les meetings les plus profitable pour lui sont ceux qu’il tient au milieu de sa proper famille; ses meilleurs discours, ceux qui tendent à amener la paix sur la terre, et la bienveillance envers tout le genre humain. Que ses meilleurs pétitions sont celles qu’il adresse avec un cœur contrite au roi des cieux, qui ne les méprisera point; et celles qu’il présente aux princes de la terre pour obtenir d’eux par des voies pacifiques des améliorations pour ses frères qui souffrent. Veut-il triompher? qu’il apprenne à souffrir. Veut-il être un héros? qu’il se maîtrise lui-même. Veut-il gouverner? qu’il apprenne à obéir. (Mémoires d’un radical, Revue Britannique, 5me série, tome 26. Mars. 1845.)

(13) Степан Филимонович Погоржельский, честный, умный и благородный человек, служил при лице знаменитых поэтов, бывших министрами юстиции, Державине и Дмитриеве, и пользовался их доверенностью. Он много мне о них рассказывал. По расстроенному на службе здоровью он принял место прокурора в благорастворенном климате Подольской губернии и там скончался.

Характеристика празднеств екатерининских времен

(Из Спб. акад[емических] ведомостей 1776 года, № 104, и 1779 года, № 55)

В половине 6‐го часа прибыли императрица с наследником престола. Играна комедия «Les folies amoureuses»475475
  «Любовные безумства» (фр.) – маскарадная буффонная комедия (1704) французского комедиографа Жана Франсуа Реньяра.


[Закрыть], в коей действующими лицами были: две дочери генерала Григория Николаевича Теплова, Наталия и Мария, граф Вахмейстер476476
  Актером-любителем, «отличившимся на придворной сцене в Санкт-Петербурге, при Екатерине II (1776)», считают графа Акселя Вильгельма Вахтмейстера (1701–1763), камергера и шталмейстера Петра III (см.: Азбучный указатель имен русских деятелей для Русского биографического словаря // Сборник Русского исторического общества. 1887. Т. 60. С. 89). Однако в 1776 г. его уже не было в живых; скорее всего, участником спектакля был его сын Карл Фридрих – он указан наследником А. В. Вахтмейстера в официальном документе, подписанном императрицей Екатериной II 21 октября 1762 г. (см.: ПСЗРИ. Собр. I. СПб., 1830. Т. XXVI. 11.688).


[Закрыть], князь Александр Никитич Трубецкой477477
  Участник спектакля А. Н. Трубецкой приходился шурином хозяину праздника: А. А. Вяземский был женат на сестре Трубецкого, Елене Никитичне (1745–1832).


[Закрыть] и, за болезнею Петра Васильевича Мятлева, актер придворного театра Дюге.

По окончании спектакля старшая семилетняя дочь князя Александра Алексеевича478478
  Княжна Екатерина Александровна Вяземская.


[Закрыть], вышед на сцену, говорила речь.

По окончании речи представлен был балет «Пигмалион», продолжавшийся 10 минут; в нем танцевали артисты придворного театра Варвара Михайловна и Тимофей Бубликов479479
  В доме князя А. А. Вяземского был разыгран одноактный балет на сюжет из «Метаморфоз» Овидия: композитор – граф Штенбок (Стенбок), балетмейстер – итальянец Д. М. Г. Анджолини. Главные роли исполняли артисты придворного театра: Галатея – В. М. Михайлова (в тексте допущена опечатка: вместо фамилии Михайлова – Михайловна), Пигмалион – Т. С. Бубликов.


[Закрыть]. За балетом следовала комическая опера «La servante maitresse», представленная девицами Наталиею и Мариею Тепловыми480480
  В газетном варианте: «На конец представлена была Наталией Григорьевной и Марией Григорьевной Тепловыми и графом Вахмейстером опера комик в два акта, называемая “La Servante Maîtresse”». На празднике была сыграна французская версия оперы-интермеццо Дж.Б. Перголези «Служанка-госпожа» («La serva padrona», 1733), в которой предприимчивая горничная женит на себе своего господина; в 1752 г. опера была поставлена итальянской труппой в Париже как самостоятельное произведение, положив начало французской комической опере. В России получила популярность благодаря приглашенному Екатериной II придворному композитору Джованни Паизиелло (1741–1816), написавшему на известный сюжет оперу-буфф: по словам А. Н. Энгельгардта, «из всех театральных зрелищ» императрица «более всего жаловала итальянскую оперу-буфф» (цит. по: Михневич В. Очерк истории музыки в России. СПб., 1879. С. 187).


[Закрыть]. В оркестре главное участие принимали: граф Бриль, Алексей Григорьевич Теплов, князь Хованский481481
  Музыкантом и актером-любителем «при дворе Екатерины II» называют как князя Петра Васильевича Хованского, камергера, сына шталмейстера В. П. Хованского (см.: Азбучный указатель имен русских деятелей для Русского биографического словаря // Сборник Русского исторического общества. 1888. Т. 62. С. 405), так и князя Василия Алексеевича Хованского, капитана лейб-гвардии Семеновского полка, с 1775 г. флигель-адъютанта генерал-фельдмаршала А. М. Голицына. Кандидатура последнего представляется более убедительной: о его участии в подобных домашних концертах и спектаклях сохранилось свидетельство Алексея Б. Куракина (см.: Восемнадцатый век: Ист. сб. М., 1904. Т. 1. С. 60–61; см. о нем также: Долгоруков И. М. Повесть о рождении моем, происхождении и всей жизни, писанная мной самим и начатая в Москве 1788‐го года в августе месяце, на 25-ом году от рождения моего. СПб., 2005. Т. 1. С. 257); в пользу князя Василия Алексеевича говорит и возраст: в 1776 г. ему 21 год, в то время как П. В. Хованскому уже 52.


[Закрыть] и майор Яворский. Оркестром управлял граф Штенбок482482
  В газетном оригинале: «…граф Штейнбок, который сочинил и музыку в антрактах и балете». Вероятнее всего, речь идет о графе Я. Ф. Стенбоке (Стейнбоке), принадлежавшем к древнему шведскому роду, композиторе-любителе, в середине 1770‐х гг. – ротмистре Конной гвардии (см.: Месяцеслов с росписью чиновных особ в государстве на лето от Рождества Христова 1777. СПб., 1777. С. 24), впоследствии отставном бригадире, родственнике Г. Р. Державина по его второй жене Дарье Алексеевне Дьяковой. Стенбок был женат вторым браком на ее старшей сестре Екатерине, ему адресовано державинское послание «Графу Стейнбоку» (1807). О своем знакомстве в Петербурге «с графом Штейнбоком, капитаном-кавалеристом, прекрасно играющим на клавесине и очень милым в обществе», пишет и М. Д. Буррэ де Корберон ([Буррэ де Корберон М. Д.] Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II. СПб., 1907. С. 33).


[Закрыть], который сочинял музыку к означенным пьесам.

После того был бал. Государыня играла в карты, а в 9 часов с четвертью розданы были билеты для ужинного стола, поставленного следующим образом.

Посреди осьмиугольной залы, на круглом столе возвышался великолепный египетский обелиск с серебряным щитом, украшенным лавровыми ветвями, с вензловым именем императрицы. Подле пьедестала обелиска изображена была Россия, окруженная трофеями и законами, а на пьедестале была надпись:

 
Прострите взор сюда, о вы, парнасски боги!
Луч солнца! воцарись во здешние чертоги;
В них новы алтари в сей день сооружены:
Се наше божество, мать росския страны!
Здесь каждый сердце ей и душу посвящает,
С Марией Павла зря, всяк радость ощущает!
 

По сторонам обелиска реки: Нева, Волга, Днепр и Дон, представлены были каждая с своими атрибутами и испускали из урн воду, которая падала в круглый бассейн с 18-ю фонтанами; кругом бассейна изображены были четыре времени года: весна, лето, осень и зима483483
  В газетной статье далее следовало подробное описание декораций, представлявших каждое время года.


[Закрыть]. Стол убран был лентами, гирляндами и букетами из драгоценнейших цветов; по сторонам еще четыре стола, с таким же изяществом убранные. Освещение комнат было великолепное. Во время стола играла музыка: четыре оркестра. На дворе, по колоннадам, на крыльце, в сенях и на улице было иллюминировано более 7000 шкальчиков и плошек. После танцев, продолжавшихся до 11 часов вечера, императрица с наследником отправились во дворец.

26 июня 1779 года, по полудни в 7 часов императрица прибыла из Петербурга на дачу обер-шталмейстера Л. А. Нарышкина «Левенталь». Во время прогулки ее величества по даче в полуторе верстах от сей последней, на правой стороне дороги, на лугу, представилась ее глазам фламандская картина. При сем зрелище ее величество, оставив экипажи, изволила шествовать пешком по сделанной в левой стороне дорожке, ведущей к густому и едва проходимому лесу. И как не представлялось там впереди никакого следа и приготовительного вида485485
  В газетном варианте было: «…впереди никакого следа и привлекательного вида…».


[Закрыть], то казалось, что надлежало уже назад возвратиться; но вдруг по знаку хозяина, к нечаянному удивлению, разделился лес и впереди представился прекрасный домик, в котором приготовлены были разные фрукты и прохладительные напитки; в окружности же, среди леса, в разных местах, раздалась на разных инструментах приятная музыка. Ее величество благоволила принять в сем домике отдохновение. В возвратном пути из оного тою же дорожкою в левой стороне примечена была сквозь густоту леса некая простая хижина, покрытая соломою, которую ее величеству угодно было также видеть. Вначале в ней не представилось ничего, кроме обитающего старика в простоте сельской жизни; но вновь по знаку хозяина нечаянно хижина распалась, а за нею явился другой, построенный в сельском вкусе пригожий домик. Ее величество благоволила и оный видеть и, пробыв там немного, возвратилась в дом хозяина. Потом еще изволила шествовать в лежащую ко взморью рощу, при входе которой, в левой стороне, на острове пруда, явилась пустыня, устроенная в китайском вкусе, из мрамора. В 10 часов с половиною того же вечера императрица отправилась в Петергоф486486
  Петергоф – императорская загородная резиденция, расположенная на берегу Финского залива, основана в 1711 г. Екатерина II не любила Петергоф, напоминавший ей о годах жизни при царском дворе в бытность великой княгиней, супругой Петра III, однако заботилась о своей приморской резиденции.


[Закрыть].

ЧАСТЬ ВТОРАЯ487487
  Отдельное издание – СПб.: Д. М. Ольхин, 1846. Цензурное разрешение 6 октября 1845 г., цензор А. Никитенко; журнальное издание: Библиотека для чтения. 1846. Т. 74. Отд. I. С. 1–112. Цензурное разрешение 31 декабря 1845 г., цензоры: А. Никитенко, А. Фрейганг, А. Очкин.


[Закрыть]

Хотя я был очень молод при вступлении на престол императора Александра Павловича, но впечатления, произведенные во мне всем виденным и слышанным, столь сильно подействовали на меня, что это великое событие осталось навсегда свежим в моей памяти. Самому Тациту недостало бы красок для изображения той живой картины общего восторга, который овладел сердцами при вести о воцарении обожаемого Александра! Еще будучи наследником престола, он жил единственно для добра, для утешения несчастных и для покровительства всего высокого и благородного. Скромность его, благодушие, вежливость и деликатность в обхождении превозносимы были во всех сословиях. Всем было известно, что с высокими понятиями о правосудии и государственном устройстве он любил науки, литературу, художества и уважал занимающихся ими. Доброта сердца его была неисчерпаема! В манифесте своем о вступлении на престол юный император объявил, что намерен управлять Россией «в духе в Бозе почивающей бабки своей, императрицы Екатерины II»489489
  «Манифест о кончине императора Павла I и вступлении на престол императора Александра I» был обнародован 12 марта 1801 г., в нем сообщалось, что император Павел Петрович скончался «скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11 на 12 число сего месяца»; Александр, принимая императорский всероссийский престол, вместе с ним принимал на себя «обязанность управлять Богом <…> врученный народ, по законам и по сердцу в Бозе почивающей августейшей бабки нашей, государыни императрицы Екатерины Великия».


[Закрыть], и эти слова, как электрический удар, потрясли все сердца! Сенатская типография не успевала печатать манифеста; он был в руках у всех и каждого; его читали, перечитывали, лобызали, орошали слезами и рассылали во внутренность России к друзьям и родным. Знакомые обнимались и целовались на улице, как в первый день Светлого праздника490490
  Поскольку речь идет о первом дне праздника, то имеется в виду главный христианский праздник – Пасха, или Светлое Воскресение Христово, за которым следует праздничная неделя, называемая Светлой седмицей.


[Закрыть], поздравляя друг друга с новым государем, которого обожали прежде, чем он взял в руки бразды правления, и на котором опочивали все надежды. Во всех семействах провозглашали тосты за его вожделенное здравие; церкви наполнены были молельщиками. Народ толпился на Дворцовой площади, чтоб видеть ангельский лик своего государя, в чертах которого живо изображались кротость, милосердие и человеколюбие, которым он не изменил до конца своей жизни. Радостные восклицания повсюду встречали и сопровождали его. Во всей истории рода человеческого едва ли есть несколько примеров подобной общей радости, и весьма немногие государи вступали на престол при таких счастливых предзнаменованиях, при таких обильных надеждах!..

В короткое время появились изменения в военной форме и в одежде частных лиц. Помню, как теперь, удивление наше, когда поручик нашей роты Бабин явился без пуклей, с небольшою косою, перевязанною в полворотника, с волосами, спущенными на лоб (называемыми тогда эсперансами491491
  Эсперанс (от фр. espérence – надежда) – одна из экстравагантных причесок, появившихся в период Директории.


[Закрыть]), в коротких сапогах вместо штиблет. Нам казалось это удивительно хорошо! При отступлении от прежней формы появились военные моды в прическе, повязке галстуха, ношении шляпы и шпаги, – и первым щеголем тогда по гвардии был плац-майор И. С. Горголи492492
  Помощник санкт-петербургского второго (первым был великий князь Александр Павлович, см. примеч. 211 к первой части) военного генерал-губернатора П. А. Палена, участник антипавловского заговора, И. С. Горголи после восшествия на престол Александра I сделал стремительную карьеру: с 1801 г. – подполковник, с 1803 г. – полковник. Н. И. Греч называет его «образцом рыцаря и франта»: «…никто не одевался с таким вкусом, как он» (Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 195).


[Закрыть]. Во всех делах человеческих, малых и великих, при быстрой реакции наступают крайности. Прусская форма времен Фридриха Великого чрезвычайно не нравилась после прежней покойной и удобной формы, составленной для войска князем Потемкиным-Таврическим, и потому теперь, при новой форме, все было преувеличено, как будто для того, чтоб скорее забыть прошлое. Вместо чрезвычайно низких офицерских шляп введены огромные, высокие шляпы с черными султанами (в кавалерии с белыми); вместо отлогого воротника, лежавшего на спине, стали носить превысокие воротники до самых ушей; вместо широких и длинных фалд мундиров, мундиры были короткие и с фалдочками в два пальца. Палевый493493
  Палевый (от фр. paille – солома) – бледно-желтый, похожий на цвет соломы.


[Закрыть] цвет нижнего платья заменен белым. Пудра и косы не были отменены, но прическа совершенно изменилась. Щеголи сбивали волосы наверху головы (тупей) и всю красу поставляли в висках (oreilles de chien494494
  Буквально: собачьи уши (фр.); название мужской прически, при которой волосы зачесывались на уши, доходя до воротника.


[Закрыть]), эсперансах и широкой короткой косе. Черные галстухи подвязывали высоко. Статские стали носить снова круглые шляпы и английские фраки вместо французских кафтанов старинного покроя. Шелковые ткани уже не употреблялись для фраков. Фраки были с откидным воротником и клапанами на груди. Первый, появившийся по новой парижской моде à l’incroyable495495
  Буквально: нелепый, несуразный (фр.); название стиля щеголей наполеоновского времени.


[Закрыть], был Михаил Леонтьевич Магницкий496496
  Бывший потом попечителем Казанского университета, человек, который войдет в историю России XIX века.


[Закрыть], возвратившийся из Парижа немедленно после кончины императора Павла Петровича, с депешами от тайного советника Колычева, находившегося там для составления пунктов мирного трактата с Франциею497497
  Парижский мирный договор был подписан (26 сентября) 8 октября 1801 г.


[Закрыть]. Народ бегал на улицах за М. Л. Магницким и любовался его нарядом. Он имел вместо трости огромную сучковатую палицу498498
  По особенному случаю эта трость-палица досталась мне и хранится у меня.


[Закрыть], называвшуюся в Париже droit de l’homme499499
  Буквально: права человека (фр.); название тяжелой трости, вошедшей в моду в период Французской революции.


[Закрыть]; шея его была окутана огромным платком, что называлось жабо. При фраках статские пудрились так же, как и военные. Показаться в люди без пудры означало тогда высшую степень небрежения и невежливости. Надлежало пудриться и поправлять прическу несколько раз в день, утром, к обеду и к вечеру.

Граф П. А. Зубов вышел в отставку и отправился за границу, а Ф. И. Клингер остался директором корпуса и пробыл в этом звании двадцать лет. Наш главнокомандующий, его императорское высочество цесаревич и великий князь Константин Павлович, не имел времени заниматься корпусом в царствование покойного государя, быв сперва в походе с Суворовым, в Италии, а после того исполняя фронтовую службу по гвардии. По возвращении царской фамилии из Москвы с коронации его императорское высочество стал весьма часто ездить в корпус, посещал классы, столовую и производил батальонное ученье. Число кадет от 600 дошло до 1000 человек, и мы вскоре сравнялись с полками гвардии по фронтовой службе, что неоднократно подтверждаемо было приказами за подписью его высочества. Науки шли своим чередом под надзором директора, Ф. И. Клингера, который вовсе не занимался фронтовою службою и ни разу не командовал ни на учении, ни на параде. Это исполнял обыкновенно старший полковник или сам цесаревич.

Перехожу к важнейшей эпохе в моей жизни, имевшей влияние на всю мою судьбу. По экзамену переведен я снова через класс, именно в третий верхний, из которого уже выпускали в офицеры, в армейские полки. По всем частям баллы у меня были хорошие, и потому новые учители приняли меня отлично. В этом классе уже преподавали статистику, физику и полевую фортификацию; первую – ученый и добрый Герман (скончавшийся в звании инспектора классов Смольного монастыря и оказавший русской статистике большие услуги)500500
  К. Ф. Герману принадлежат первые в отечественной науке опыты теоретической и практической статистики («Теория статистики» (1806); «Материалы для Российской статистики» (1806), «Описание Таврической губернии» (1806–1807), «Материалы для Российской статистики. Статистическое описание Ярославской губернии» (1808)); под его редакцией в 1806–1808 гг. издавался Академией наук «Статистический журнал» (первое на русском языке издание подобного рода); с 1811 г. он руководил статистическим отделением Министерства полиции, затем Министерства внутренних дел.


[Закрыть]; вторую – Вольемут, бывший адъюнктом501501
  Помощник, заместитель, ассистент в учебных заведениях и в Академии наук.


[Закрыть] при знаменитом Крафте; третью – молодой корпусный офицер, поручик нашей роты Александр Христианович Шмит (ныне генерал-майор в отставке). Все они преподавали отлично и чрезвычайно занимательно. Статистику читал Герман по-французски, потому что весьма был слаб в русском языке. Железников в это время стал прихварывать и не мог заниматься во всех верхних классах, а потому при сохранении всех окладов ему оставили два первые верхние класса, а остальные отдали по указанию Железникова корпусному офицеру, поручику четвертой роты Александру Андреевичу Лантингу.

С приятною наружностью, Лантинг соединял в себе необыкновенную доброту, нежность чувств и возвышенный ум. Он был поэт в душе, хотя и не писал стихов, и этим только отличался от незабвенного друга моего Александра Сергеевича Грибоедова, с которым Лантинг был схож нравственно, как две капли воды. Лантинг и Грибоедов – это один ум и одна душа в двух телах! Если б они знали друг друга, они были бы друзьями и братьями. Лантинг даже манерами походил на Грибоедова. Лантинг вступил в корпус кадетом при графе Ангальте, в 1788 году. Он сказывал мне, что родился в Лемзале502502
  Ламзаль – город в Лифляндской губернии, после 1917 г. – г. Ли́мбажи в Латвии.


[Закрыть] (т. е. в Лифляндии, или в Рижской губернии), но я не мог отыскать этой фамилии. Будучи кадетом, он долженствовал происходить из родовых дворян, как мною объяснено выше, следовательно, или фамилия эта пресеклась, или, быть может, она иностранная дворянская, признанная в России. Не справлялся я в Курляндии – там еще родятся люди с пламенною душою! Лантинг жил сердцем в фантастическом мире, в мире добра, любви и поэзии, и на земле не нашел радостей. Он всегда страдал за других и за себя. Несправедливость и коварство людей проливали яд в его сердце, и он мучился, не будучи в состоянии помочь страждущим. Он любил… и ему изменили; прилепился душою к другу – друг оказался эгоистом! Мрачная меланхолия, как черная туча, покрыла его душу… Он искал рассеяния и утешения в любви детей, порученных ему Промыслом, – и мы, дети, не изменили ему! Мы любили его при жизни, в наших детских летах, были преданы ему душевно в летах юношеских и помним его, состарившись! Лантинг вскоре по выпуске моем перешел в адъютанты (в капитанском чине) к генералу Кноррингу, ранен тяжело в первую турецкую войну, при императоре Александре, и умер от ран в Бухаресте503503
  В русской армии в период Русско-турецкой войны 1806–1812 гг. было несколько генералов Кноррингов (в том числе Богдан Федорович фон Кнорринг (1746–1825) и его брат Отто Федорович фон Кнорринг (1759–1812)), однако они не были ее участниками. Можно предположить, что речь идет о полковнике Карле Богдановиче фон Кнорринге (1775–1817), командире Татарского уланского полка, который в 1809 г. участвовал в походе русских войск в Галицию, в генерал-майоры произведен в 1812 г.


[Закрыть]. Памятник его в сердцах его питомцев, постигших его духовное величие!

Русская словесность расцвела при императоре Александре, под его благотворным влиянием, на плодоносной почве, возделанной императрицею Екатериною II. Жесткие формы, в которых был сжат наш богатый и звучный язык, сокрушились под пером Н. М. Карамзина, М. М. Сперанского, Василья Сергеевича Подшивалова, Ивана Ивановича Дмитриева, Михаила Никитича Муравьева, Василия Андреевича Жуковского. Вся литературная деятельность сосредоточена была тогда в Москве под сенью знаменитого тогда университета. Там составлялись законы для языка и слога; там уже издавался «Вестник Европы»504504
  «Вестник Европы» (Москва; 1802–1830) – журнал, созданный Н. М. Карамзиным и редактируемый им в 1802–1803 гг. На страницах литературного отдела увидели свет произведения Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева, В. А. Жуковского и проза самого Карамзина. Булгарин высоко ценил журнальную деятельность Карамзина, см. его очерк «Встреча с Карамзиным» в настоящем издании.


[Закрыть] Н. М. Карамзиным и «Московский Меркурий»505505
  «Московский Меркурий» (Москва, 1803) – литературный журнал. Журнал отличался сентиментальным направлением, близким к журналам Карамзина.


[Закрыть] Петром Ивановичем Макаровым. Карамзин увлекал всех своим языком; Макаров предостерегал и поучал своими сильными и остроумными критиками, устремленными противу бесталанных подражателей новизны. Как благодетельной росы ожидали мы в Петербурге каждой книжки «Вестника Европы», читали, перечитывали и изучали каждую статью! Блистательные примеры возбуждали в нас охоту к изучению языка и страсть к авторству… Наставники наши поощряли нас и руководствовали…

Удивительно, как в каждой массе людей, обязанных жить вместе и действовать по одним правилам, например в полках и учебных заведениях, долго держится дух, однажды утвердившийся каким-нибудь необыкновенным событием! Так, в Сухопутном шляхетном, а после в Первом кадетском корпусе преобладал дух литературный над всеми науками. В этом корпусе, как известно, возникла русская драматургия506506
  А. П. Сумароков, с деятельностью которого связано становление русской драматургии, обучался в Сухопутном корпусе с 1732 по 1740 г. Начало русскому драматическому репертуару положила трагедия Сумарокова «Хорев», поставленная Ф. Г. Волковым и И. А. Дмитревским сначала в Ярославле, а затем с большим успехом в 1749 г. в Сухопутном корпусе.


[Закрыть]. Кадет Сумароков, современник Ломоносова, первый из русских начал писать трагедии и комедии по образцам французских классических писателей, и первые русские актеры были также кадеты. В корпусе был устроен театр (1745 года507507
  Созданная в Сухопутном шляхетском корпусе любительская труппа под руководством А. П. Сумарокова была лучшей непрофессиональной труппой, игравшей в 1740–1800‐е гг., кроме кадетов и офицеров в нее вошли присланные из Ярославля актеры-разночинцы во главе с Ф. Г. Волковым. Спектакли ставились как в корпусе, так и при дворе. 30 августа 1756 г. был издан указ Елизаветы Петровны об учреждении постоянного публичного русского императорского театра «для представления трагедий и комедий», директором которого был назначен Сумароков.


[Закрыть]), существовавший до директорства Кутузова, и кадетская труппа играла даже при дворе в присутствии императриц Анны Иоанновны и Елисаветы Петровны. Когда после того составлена была императорская труппа, то набранные в разных городах России актеры жили в корпусе и брали уроки декламации у корпусных офицеров: Петра Ивановича Мелиссино508508
  Бывшего потом генерал-поручиком и директором 2‐го Кадетского (прежнего Инженерного) корпуса.


[Закрыть] и Петра Семеновича Свистунова509509
  Скончавшегося в чине действ[ительного] тайного советника и оказавшего большие услуги государству.


[Закрыть], бывших лучшими актерами кадетской труппы. Балет также возник в корпусе510510
  Бальные танцы входили в число изучаемых в корпусе изящных искусств, уроки танца проводились три раза в неделю по четыре часа. Танцмейстером в 1734 г. был приглашен француз Ж. Б. Ланде. Уровень танцевальной подготовки кадетов Шляхетского корпуса был так высок, что их приглашали выступать в танцах кордебалета итальянской оперно-балетной труппы Ф. Арайя и в придворных спектаклях. 4 мая 1738 г. императрица Анна Иоанновна подписала прошение Ланде об организации танцевальной школы.


[Закрыть]. Танцевальный учитель Ланде составил характеристические танцы, которые исполняемы были кадетами, в костюмах, в присутствии высочайшего двора, и это подало мысль к учреждению балетной труппы под руководством Ланде. Внимание двора к русской литературе, слава Сумарокова и русский театр в корпусе утвердили в кадетах любовь к русской словесности и отечественному языку, и эта любовь, поддерживаемая искусными преподавателями, каковы были Яков Борисович Княжнин и ученик его Петр Семенович Железников, сделалась как бы принадлежностью корпуса и переходила от одного кадетского поколения к другому, даже до моего времени. Кажется, после дух этот ослабел или даже вовсе иссяк, когда в 1812 году и в последующих годах по надобности в офицерах выпущены в одно время почти все взрослые и, так сказать, унесли с собою все предания. У кадет последующей эпохи уже не осталось никаких воспоминаний и примеров, кроме имени графа Ангальта! С истреблением надписей на стенах рекреационной залы и на садовой стене стерлось все прежнее в памяти кадет, и Клингер казался каким-то праотцом, Сатурном511511
  Сатурн – в римской мифологии один из самых древних богов, отец Юпитера; с Сатурном связывалось представление о золотом веке.


[Закрыть] корпуса!

В наше время корпус полнился слухом о графе Ангальте. Офицеры и учители рассказывали нам о блаженных Ангальтовых временах, о театральных представлениях в корпусе, о сочинениях кадетов, представленных императрице, и мы еще оживлялись прежним духом! Главное правило графа Ангальта состояло в том, что первый признак хорошего воспитания есть умение объяснять мысли свои словом и пером; что воин и гражданский чиновник должны непременно писать правильно на родном языке, и даже выражаться щегольски, и знать притом основательно хотя один из иностранных языков, особенно французский, тогда уже общеупотребительный в Европе. Это самое повторяли нам офицеры и некоторые учители, особенно Железников и Лантинг. «Какая польза в учености, в познаниях, если человек не может употребить их в дело, не умея объяснить или передать того, что у него в голове! – говорил Лантинг. – Безграмотный то же, что глухонемой. Чем живут Рим и Греция? Писателями! Кагул, Римник важнее Фермопил и Марафонской битвы512512
  Речь идет о победах российского оружия над турками в крупнейших сражениях XVIII в.: 21 июля (1 августа) 1770 г. на р. Кагул (приток Дуная) под командованием П. А. Румянцева-Задунайского и 11 (22) сентября 1789 г. на р. Рымник, когда 25-тысячный отряд под командованием А. В. Суворова одержал победу над 100-тысячной турецкой армией, а также о знаменитых битвах мировой истории: Фермопильском сражении (в сентябре 480 г. до н. э. в узком ущелье Фермопилы героически погибли 300 спартанцев, преградив путь персидскому войску царя Ксеркса I) и Марафонской битве (12 сентября 490 г. до н. э.), закончившейся победой греков над армией персидского царя Дария.


[Закрыть], и переход Суворова чрез Альпы затмевает славу Аннибала; но подвиги древности кажутся выше, потому что изображены красноречиво. Безбородко, бедный армейский офицер, стал известен государыне по реляциям, которые он сочинял, и Безбородко стал графом и канцлером! Не каждому дан авторский талант, не каждого природа создала поэтом; но каждый может и должен уметь излагать мысли свои правильно, ясно, даже красноречиво, и для того надобно изучать язык и его грамматику, разбирать писателей, замечая в них хорошее и отвергая дурное, и беспрерывно упражняться в сочинениях…» Так говорил Лантинг и упражнял нас в грамматических и эстетических разборах русских писателей и в сочинениях на заданные им темы. Тех кадетов, которые никак не могли ничего выдумать, он заставлял переводить с французского и с немецкого языков, чтоб приучить их к слогу.

Однажды, в какую-то горькую минуту, когда черная мысль промелькнула в голове Лантинга, он задал мне сочинение, взяв за тему стихи из псалма Давидова «На реках Вавилонских тамо седохом и плакахом»513513
  Из библейского псалма (Пс. 136: 1), повествующего о вавилонском пленении евреев; библейская песнь плененных и гонимых, рыдающих у чужих берегов и тоскующих о родине.


[Закрыть]. Я сознался ему, что не заглядывал в Псалтырь514514
  Книга Ветхого Завета, состоящая из 150 песен (псалмов).


[Закрыть], и он велел прийти к нему на квартиру за книгой. Взяв Псалтырь, я уединился и стал читать заданный мне текст. При этом должен я заметить, что изучение церковного и так называемого славянского языка в наше время почиталось необходимостью для познания языка русского во всей его силе, и нам с кафедры толковали красоты Св. Писания и наши древние летописи. Перечитывая псалом, который долженствовал служить мне руководством к сочинению, я почувствовал внезапно как будто какое-то сотрясение в сердце… Мне стало грустно, я заплакал! Не было свидетелей слез моих. В уме и в душе моей ожили воспоминания детства: представились моему воображению родители, любимые мною слуги, родные поля и леса и, наконец, мое сиротство, мои страдания без всякого соучастия в ближних, существование без любви, без ласки… Как будто в лихорадке схватил я перо и стал писать… Слезы и чернила лились на бумагу. Исписав несколько листов, я свернул их и, не перечитывая, положил под матрац моей постели. Явившись в класс, я представил Лантингу вверенную мне книгу и мое сочинение и сказал: «Простите великодушно, если найдете тут ошибки и недописки. Я написал сгоряча и, признаюсь, не имел духа прочесть… Эта тема слишком тяжела для меня!» Лантинг стал читать про себя, и я не спускал с него глаз. Я заметил, что сперва легкий румянец выступил на его бледном лице, а потом глаза наполнились слезами. Положив бумагу мою в карман (чего никогда не делал он прежде), Лантинг подозвал меня к себе, обнял, крепко прижал к сердцу, поцеловал и сказал: «Ты не сирота, пока я в корпусе! Я заступлю тебе место отца, матери и друга!» Он велел мне приходить к себе на квартиру во всякое время, свободное от кадетских обязанностей.

С этих пор началась для меня новая жизнь. Сердце мое жаждало ласки, участия, сострадания; ум требовал советов и руководства; врожденная благородная гордость (то, что мы называем амбицией), так сказать, задушала меня, не встречая никакого внимания, и удовлетворение всем моим желаниям, всем потребностям души и все, чего я жаждал, нашел я в Лантинге, и нашел в то время, когда уже мог понимать высокую цену всего этого, когда наиболее нуждался в этом, когда ум мой, как слабый стебель цветка, требовал подпоры и рано развившаяся в сиротстве душа замирала без теплоты и света! О, как пламенно полюбил я Лантинга! Я за него дал бы себя изрезать на части, бросился бы в пламя! Он был более нежели добр с кадетами, был, как говорится, слаб, никогда сам не наказывал и не жаловался старшим и оттого часто подвергался неприятностям. Тех кадет, за которых Лантинг получал выговор, и кадет, оскорблявших его неприличными ответами, грубостью, я почитал личными моими врагами и по-кадетски вызывал на дуэль, т. е. на драку, несмотря ни на рост, ни на силу! Весьма часто меня порядком проучали за это, и даже при победе я часто должен был подвергаться наказанию; но мне приятно было страдать за обожаемого мною наставника, который журил меня за мою драчливость, не зная и вовсе не подозревая, что я сражался за него и за него подвергался наказаниям! Не боюсь, чтоб враги мои уличили меня во лжи, если скажу, что в течение всей моей жизни я почитал, почитаю и буду почитать первою обязанностью вступаться за друга и благодетеля… А иначе что же будет значить дружба и благодарность? Случалось со мною, что вместо признательности (которой я никогда не требовал), по крайней мере, вместо сознания моего самоотвержения мне платили даже холодностью и горьким упреком: «А кто тебя просил!» Тяжело было на сердце, но я не исправился и не исправлюсь. В сатирах, которыми меня удостоивают наши русские писатели, меня называли даже собакою515515
  В басне А. Е. Измайлова «Слон и собаки» (1824) выведены «Брылан, задорный беглый пес» и «Брех, пудель сухощавый» (Греч) (см.: Поэты-сатирики конца XVIII – начала XIX в. Л., 1959. С. 353–354). Цензура не пропустила басню в печать (опубликована в «Литературной газете» лишь через несколько лет, 21 апреля 1831 г.), однако в «Московском телеграфе» был помещен очерк-памфлет «Медвежья травля», в котором фигурировали «славный польский пес» Брылан и его хозяин, «сухощавый немец» (Московский телеграф. 1825. № 21. С. 416–418). В других сатирических произведениях Измайлова Булгарин предстает как «Задорный пес Фаддей» («Песня», 1824; впервые: Русская старина. 1875. № 12. С. 753) и «польский задорный наш пес» («Сленина лавка», 1824; впервые: Русский архив. 1864. Вып. 7 и 8. С. 812), см.: Поэты-сатирики конца XVIII – начала XIX в. С. 376–378). Одно из самых известных сравнений подобного рода принадлежит А. Ф. Воейкову в его сатире «Дом сумасшедших»:
Тут кто? – «Плу́това собакаЗабежала вместе с ним».Так, Флюгарин-забиякаС рыльцем мосичьим своим <…>(Поэты 1790–1810‐х годов. Л., 1971. С. 300).

[Закрыть]! Пусть будет так. Правда, собака бросается на обидевших ее господина, и эта собака лучше мудрого эгоиста; а дружба и благодарность должны господствовать в сердце. Дети мои, это урок для вас!

К Лантингу собиралось много кадетов по знакомству его с их родственниками. Особенно поручены ему были братья Тагайчиновы (вышедшие в артиллерию), которые имели в его квартире отдельную комнату. Тут собирались для отдохновения от кадетского шума унтер-офицер Бринкен (курляндец), братья Берниковы (вышедшие лейб-гвардии в Семеновский полк) и некоторые другие; но истинно родительское попечение Лантинг имел обо мне одном, давал мне книги для прочтения и заставлял делать разборы, т. е. сообщать ему мое мнение о прочитанном, с отметками того, что мне нравилось или не нравилось. Потом он рассматривал мои разборы, подтверждая или опровергая мои мнения риторически, эстетически и философически. Таким образом прошел я с ним древнюю историю, историю Греции и Рима и новые события до Французской революции включительно, прочел «Путешествие Анахарсиса по Греции и Азии», сочинение Бартелеми516516
  Роман аббата Бартелеми (Voyage de jeune Anacharsis en Grèce par l`Abbè Barthèlemy. Paris, 1788) в увлекательной форме рассказывал о жизни в Древней Греции. См. также примеч. 98 на с. 351.


[Закрыть], и много других книг. Кадетам верхних классов позволялось ходить в корпусную библиотеку, и по рекомендации Лантинга библиотекарь наш, г. Фолар, позволял мне брать книги в роту517517
  Одну из взятых книг Булгарин попытался присвоить, о чем перед его выпуском из корпуса библиотекарь И. И. Фоларт докладывал начальству: «От всех, кроме от Булгарина я книги получил, у Булгарина осталась книга под названием “Древняя история” часть I-я». В итоге Булгарин книгу вернул (см.: Рейтблат А. И. Инскрипты на книгах из библиотеки Булгарина // Рейтблат А. И. Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции: Статьи и материалы. М., 2016. С. 493).


[Закрыть]. Это было для меня великое блаженство. Я был как рыба в воде! При чтении я упражнялся в переводах с французского и немецкого языков. Начальные основания латинского языка я приобрел у Цыхры, и Лантинг, который очень хорошо знал латинский язык (брав частные уроки), занимался со мною в свободные минуты переводами с латинского и грамматикой для собственной забавы, как он говорил тогда. Но главнейшую пользу для моего образования извлекал я из бесед его. Тут открывались предо мною в живых картинах древний и новый миры, с их духовною жизнию, и чудеса природы в творениях Создателя! А будущность – она казалась блистательною зарею, обещавшею красный день!