Текст книги "Россия в современной геополитике"

Как справедливо отмечает А. Владимиров, технология хаотизации в экономике предполагает изгнание из основных ее отраслей обязательной социальной составляющей, а также – создание такой обстановки, при которой национальное развитие является невыгодным, а честный производительный труд невозможным и непрестижным [32].

Одним из элементов стратегии «управления хаосом» и являются механизмы «управления голодом». «Костлявая рука голода» усилиями западных транснациональных корпораций сегодня держит за горло весь мир и может начать сжиматься в любой момент. Поэтому нынешнюю ситуацию на мировом рынке агротехнологий можно охарактеризовать как полностью подготовленную для «управления голодом». Сегодня голод установил свою власть над миллиардом человек во всем мире, а обычную нехватку еды в той или иной степени, количественной или качественной, испытывает почти половина современного человечества, – таковы данные Всемирной организации продовольствия и сельского хозяйства ООН (FAO). Даже в благополучных Соединенных Штатах Америки продовольственными талонами пользуются более 35 миллионов человек – девятая часть населения этой страны, играющей роль глобального лидера. Прогнозы специалистов предрекают дальнейшее повышение мировых цен на продовольствие и расползание голода по всей планете. Неблагоприятные для сельского хозяйства изменения климата, войны и вооруженные конфликты, рост производственных издержек и глобальный финансово–экономический кризис, – всё это, наряду с ростом населения Земли, достигшего отметки в 7 миллиардов человек, делает проблему голода одной из самых острых и трудно разрешимых проблем современного мира. Главной проблемой стала технологическая зависимость государств–реципиентов «зелёной революции» от её «доноров», в роли которых выступали, прежде всего, химические и другие западные транснациональные концерны Запада. Не случайно на Западе сегодня «органические» продукты, выращенные без применения химикатов и генной инженерии, стоят в несколько раз дороже своих «модифицированных» и уже обычных аналогов. «Здоровая» «натуральная» пища считается там таким же обязательным атрибутом высокого социального статуса, как, например, новейшая марка престижного автомобиля или собственный дом. А для проживающих в странах «третьего» и – тем более – «четвертого» мира, разрабатываются совсем другие продовольственные меню. В этом направлении в настоящее время на глобальном рынке агропромышленных технологий популярными стали генно-модифицированные организмы. Здесь лидером стала американская ТНК Monsanto Со, тесно связанная с гигантом пищевой индустрии Coca–Cola и контролирующая рынок генно–модифицированных сортов сои, кукурузы, хлопка и пшеницы. С 2005 года Monsanto стала контролировать и рынок генно-модифицированных овощей и фруктов. Для России, которая вследствие «рыночных реформ» 90-х годов утратила продовольственную безопасность, разрушила собственный агропромышленный сектор и ввозит почти 40% потребляемой еды из-за рубежа, это чревато гигантскими социальными потрясениями. Две трети жителей нашей страны брошены ниже черты бедности, находятся на грани физиологического выживания. И если продолжать «либерально–монетаристскую» политику в России, то уже очень скоро предстоит столкнуться с настоящими «голодными бунтами», последствия которых непредсказуемы, но очень благоприятны нашим геополитическим соперникам для реализации геополитики хаоса [33].

Технологии управляемого хаоса – это новый неконтролируемый в настоящее время международными организациями вид оружия массового поражения для установления мирового порядка в интересах стороны его применяющей. Технологии управляемого хаоса – это важный инструмент в миропроектной борьбе. Анализ последствий воздействия данного рода технологий позволяет выделить две основные задачи организаторов их использования.

Во-первых, задача сокращения численности населения, не представляющего интерес для организаторов нового мирового порядка. Неолиберальные реформы приводят к демографической катастрофе, снижая рождаемость и вызывая скачок смертности. Сексуальная революция, пропаганда гедонизма и потребительства, индивидуализм резко сокращают рождаемость. Социал–дарвинизм и равнодушие к бедствию ближних лишают людей воли к жизни и подстегивают смертность. Формирование огромного социального дна из нищих, бездомных и беспризорников создало ненасытный механизм «эвтаназии» – эти категории людей быстро умирают. А «дно» втягивает в себя все новые контингенты.

Во-вторых, задача ослабления или разрушения национальных государств, с перехватом управления этими государствами со стороны транснациональных корпораций, транснациональных преступных синдикатов, наднациональных органов и организаций, подконтрольных инициаторам запуска технологий управляемого хаоса. При решении этой задачи имело место совмещение «мягких форм» технологий управляемого хаоса с варварскими военными агрессиями в настоящее время. Как следствие, эти процессы должны вести к концентрации контроля над финансовыми, военными и информационными ресурсами мирового сообщества со стороны организаторов управляемого хаоса.

Аргументом обоснованности такого рода тенденции служат результаты анализа экономических аналитиков, которые показывают, что рост экономики ведущих стран достигается не за счет развития производства, а посредством перераспределения богатства между сильными и слабыми странами. Достигается это с помощью резкого ослабления национального государства (обычно после затягивания его в долговую ловушку), приватизации и скупки всех видов национальных ресурсов, включая природные. При этом национальное государство под давлением международных финансовых институтов начинает служить инструментом такой глобализации – прежде всего, проводя приватизацию и сокращая расходы на социальные нужды и на поддержание таких национальных систем, как наука и культура. Государства же организуют потоки массовой нелегальной миграции рабочей силы, делая ее совершенно бесправной и резко удешевляя ее цену [247, 23—27]. В результате решается самая важная для организаторов управляемого хаоса задача – разрушение геополитической субъектности государств, попавших под воздействие технологий управляемого хаоса. Фактически это скрытая форма уничтожения конкурентов в самых доходных экономических сферах, каковыми в настоящее время и в будущем являются высокие технологии. Уже сегодня доходы от высоких технологий превышают доходы от сырьевой и энергетической сфер, в ближайшие годы разница будет нарастать на порядки [175].

Фактически «концепция управляемого хаоса» – это новая форма колониальной политики, превращение ряда стран в обслуживающий придаток «избранных» государств или сообществ. При этом предполагаются и реализуются неравноправные, грабительские отношения товарообмена и присвоения собственности «колоний». В конечном итоге, результатом применения «концепции управляемого хаоса» является организация «бессубъектности» в стране или регионе, на который направлены воздействия организаторов «управляемого хаоса».

Негативные последствия от воздействия такого «мягкого» оружия по масштабам вполне соизмеримы с принятыми представлениями о воздействиях оружия массового поражения. Использование технологий управляемого хаоса явно противоречит принятым международным нормам о невмешательстве во внутренние дела государств. Эти аргументы дают основания для постановки проблемы запрета и организации международного контроля над использованием технологий управляемого хаоса. Россия сегодня могла бы выступить также инициатором в сфере международного правового регулирования использования технологий управляемого хаоса [175].

4.4. Геополитика хаоса в политических процессах страны

Наша страна является объектом геополитики хаоса уже на протяжении многих лет. Исчезновение СССР как геополитического субъекта показало эффективность технологий «управляемого хаоса». Для демонтажа «советской империи» в США были разработаны секретные директивы по национальной безопасности (NSDD), предусматривающие использование технологий «управляемого хаоса». Как отмечает генерал КГБ В. Широнин, в марте 1982 года «NSDD-32» требовала «нейтрализации» через хаос советского влияния в Восточной Европе с использование антисоветских организаций в этом регионе. В мае 1982 года в директиве Рейгана по национальной безопасности (NSDМ) ставилась задача подрыва и хаотизации советской экономики посредством «насильственного вовлечения Москвы в технологические гонки». В ноябре 1982 года в «NSDD-66» была поставлена задача подрыва советской экономики методом атаки на ее «стратегическую триаду», т. е. на базовые отрасли, составляющие основу советского народного хозяйства. В ноябре в «NSDD-75» предусматривались меры для «фундаментальных изменений советской системы» [347, 42]. В марте 1985 года «NSDD-166» ставилась задача разгрома советских вооруженных сил в Афганистане и организации максимального нажима на СССР на международной арене [341, 210]. Особое значение в планах США по расчленению СССР придавалось Прибалтике. Во всех республиках при поддержке западных спецслужб были созданы «демократические народные фронты» с демонстративно антирусским характером, которые опирались на мощное, созданное еще после войны, националистическое подполье[251,289]. Только по данным МИД Латвии, с 1985 по 1992 год Запад инвестировал «в процесс демократизации СССР» 90 млрд. долларов. На эти деньги покупались услуги нужных людей, готовились и оплачивались агенты влияния, направлялась специальная техника, литература, инструкторы [250, 111]. В результате всеохватывающий «зуд суверенизации», проявившийся сначала в Прибалтике, Закавказье, а затем и в других регионах страны, стал раскачивать страну. Объявление суверенитета РСФСР перечеркивало Конституцию СССР [37, 91]. «Научным» обоснованием антисоветской стратегии на Западе занималось свыше 400 различных центров. Только в США в этом направлении работали 170 университетов и 284 советологических центров [83, 52]. Эти структуры разрабатывали «организационное оружие» для хаотизации системы управления в стране. Наша «перестройка» и явилась следствием использования этого оружия [340, 201].

«Организационное оружие» было направлено против ядра советской системы и содержало в себе:

• «тайную финансовую, разведывательную и политическую помощь движению «Солидарность» в Польше, что гарантировало сохранение оппозиции в центре «Советской империи»;

• значительную военную и финансовую помощь движению сопротивления в Афганистане, а также поставки для моджахедов, дающие им возможность распространения войны на территорию Советского Союза;

• компании по резкому уменьшению поступления твердой валюты в Советский Союз в результате снижения цен на нефть в сотрудничестве с Саудовской Аравией, а также ограничение экспорта советского природного газа на Запад;

• всестороннюю и детально разработанную психологическую войну, направленную на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского руководства;

• комплексные акции мирового масштаба с применением тайной дипломатии, с целью максимального ограничения доступа Советского Союза к западным технологиям;

• широко организованную техническую дезинформацию с целью разрушения советской экономики;

• рост вооружений и поддержание их на высоком техническом уровне, что должно было подорвать советскую экономику и обострить кризис ресурсов» [338, 11].

«Администрация работала, пишет бывший сотрудник ЦРУ П. Швейцер, над использованием геополитических трещин в советском блоке и успешным углублением кризиса советских ресурсов. Доказательством этого является хотя бы разрастание американского оборонного арсенала. Задачей этого разрастания было усиление отпугивающего действия, но перед администрацией стояла также более фундаментальная цель. Как указывалось в пятилетнем плане министерства обороны, целью такого расширенного арсенала было не только усиление военной мощи США по отношению к Советскому Союзу, но и содействие распаду советской экономики. Это был вид экономической войны» [337, 141]. Как администрация президента Дж. Буша целенаправленно готовила развал Советского Союза с помощью этих технологий, опираясь на Горбачева, описывают американские политики М. Бешлосс и С. Тэлботт. Госсекретарь США Дж. Бейкер утверждал, пишут они, что «реформы, проводимые Горбачевым, с каждым днем приближаются к черте, после которой нет возврата» [15, 28].

Для организации хаоса в СССР западными спецслужбами были использованы различные оперативные мероприятия, как координация совместных действий с диссидентством, двойная-тройная агентурная игра, дезинформация, психологическая обработка толпы, психологическое изматывание военными конфликтами и провокациями, экономический саботаж и т. д. Неоднократно успешно был использован специальный прием спецслужб «пикадилья» для вывода из состояния неустойчивого равновесия две противодействующие силы, когда скрытыми ударами в обе стороны «третьей силой» провоцируется резкая эскалация конфликта. Этот прием был применен в известных событиях в Вильнюсе и Москве (особенно в октябре 1993 г.) [341, 212—213]. «На основе известных мне фактов могу сказать, пишет генерал КГБ В. Широнин, что и Август-91 и Октябрь-93 были звеньями одной цепи, можно даже считать, позициями одного общего плана, разработанного в недрах ЦРУ США, – плана по анатомическому расчленению Советского Союза» [347, 102]. Межрегиональная депутатская группа (МДГ) в 1989 году выступила с заявлением о необходимости демонтажа Союза ССР и превращения его в союз свободных государств [83, 106].

Реализация «концепции управляемого хаоса» в нашей стране началась еще в советское время с формирования в стране «пятой колонны», сети агентов влияния для обеспечения процессов организации хаоса и последующего перехвата управления. В эту сеть был включен и кадровый резерв, в основном из выпускников столичных вузов, который прошел стажировку в американских университетах. Кадровый резерв формировался из выпускников, преданных идее «разгосударствления экономики», «свободного рынка», послушных западным наставникам и международным финансовым организациям. Эта группа получила необходимые знания для экономического анализа деятельности отраслей народного хозяйства для их будущей приватизации и продажи транснациональным корпорациям [144].

Подготовительный этап обеспечивал подбор и воспитание такого кадрового резерва будущей «властной элиты», готовой к разрушению геополитической субъектности своей страны. Технологи «управляемого хаоса», хорошо осведомленные, в предвыборной неразберихе продвинули горячий материал из самих низов, который вроде бы стихийно, а на деле регулируемый специалистами расшатывал не только центральные органы власти, но и всю общественно-политическую структуру. Именно этот материал, ангажируемый из состава аутсайдеров общества и просто людей с реактивной психикой, составил ударный батальон разрушения [231, 23].

Разрушение государства через организацию «управляемого хаоса», по мнению В.Е. Лепского, осуществлялось по таким основным направлениям, как:

1. Блокирование развития страны, включая нейтрализацию целей поступательного движения общества, что предполагало реализацию комплекса мер, включающих:

• актуализацию системы мифов: «ничейность» социалистической собственности, «лишенной реального хозяина», «административно-командная система – это зло», «все западные товары лучше отечественных», «свободный рынок сам все отрегулирует»;

• дискредитацию власти, разрушение сложившейся системы государственного управления, введение выборности руководителей предприятий, отстранение профессиональных управленцев, научного сообщества от управления страной, внедрение в систему управления кадрового резерва, преданного идее «свободного рынка», ликвидация плановой экономической системы, дезорганизация общественного производства;

• искусственное разрушение структуры связей и народнохозяйственных пропорций, неоправданная эмиссия денег без товарного обеспечения;

• понижение цен на нефть, организацию системы мероприятий по деиндустриализации страны через разрушительную приватизацию;

• долларизацию ценообразования, контроль над источниками инвестиций, кредитов, побуждение к увеличению внутреннего и внешнего долга, раскручивание неплатежей, инфляцию, внедрение финансовых пирамид, перманентное изменение законодательства, принятие предельно жестких нормативов [178, 86];

• вовлечение в грабительский вариант кредитной зависимости от международных финансовых систем, устранение контроля над вывозом капитала из страны, блокировка противодействию импортной зависимости в жизненно важных сферах;

• бюрократизацию и коррумпирование государственной системы, блокировку активного участия народа в развитии страны, разрушение отечественной науки и образования.

2. Разрушение коммуникативных связей в обществе, его индивидуализация и атомизация:

• разжигание межэтнических и межконфессиональных противоречий, провоцирование антирусских настроений среди народов СССР;

• подрыв морального духа русского и других народов нашей страны, дискредитация их традиционных духовно-нравственных ценностей;

• ускорение дифференциации общества на богатых и бедных (создание коммуникативных барьеров);

• разрушение связей ближайшего социального окружения (через культовые организации, снижение качества жизни у большей части населения и др.);

• разрушение транспортных магистралей внутри страны;

• разрыв связей между поколениями, разрушение исторической памяти народов СССР, расширение прав союзных и автономных республик.

4. Ограничение свободы влияния на социально-политические процессы и события в стране:

• деидеологизацию, отрицание прежнего «балласта» ценностей, насаждение сначала идейного плюрализма, а затем – неолиберальной идеологии;

• разрушение концепции бытия (по З. Бжезинскому), насаждение культа денег и системы примитивных ценностей, резкое повышение материальных запросов, прежде всего политической элиты;

• свертывание независимых СМИ, установление полного контроля над телевидением, радио, газетами, издательствами;

• стимулирование сверхвысокой коррупции и криминализации общества;

• широкое внедрение манипулятивных технологий в избирательные кампании.

5. Блокировка социальной рефлексии:

• превращение СМИ в субъектов рыночной экономики;

• блокирование законопроектов по наведению порядка в информационной сфере;

• экспорт политических технологий «блокировки рефлексии» в избирательные кампании;

• массовый экспорт культурных организаций (образовательных, например, «Лайф Спринг», религиозных, например, сайентологии и др.);

• насаждение примитивной массовой культуры, прежде всего при помощи телевидения.

6. Воспитание «ручной властной элиты» и формирование условий для внешнего управления:

• активное использование и лоббирование заранее сформированных и ангажированных представителей властной элиты, монополизация власти коррумпированными чиновниками;

• установление контроля над властной элитой (мониторинг зарубежных счетов и финансово-экономических нарушений представителей властной элиты и др.);

• активное массовое включение представителей властной элиты в международные общественные структуры (Ротари Клуб, People to People International, фонд Маршалла и др.).

• финансирование и поддержка антисоветских, антирусских акций во всем мире [175].

В результате реализации геополитики хаоса в стране посредством дестабилизации сознания и увлечения людей большим политическим спектаклем удалось осуществить, по образному выражению С. Кара-Мурзы, «толпообразование» – «временное превращение личностей и организованных коллективов в огромную, национального масштаба толпу или множество толп. В этом состоянии люди утратили присущее личности ответственное отношение к изменениям жизнеустройства, сопряженным со значительной неопределенностью и риском. Без дебатов, без сомнений, без прогноза выгод, и потерь большинство населения согласилось на революцию, когда в ней не было никакой социальной необходимости – на революцию в благополучном обществе. Это несовместимо со здравым смыслом», – заключает С. Кара-Мурза [127, 348—349]. А в это время, по мнению американского исследователя Н. Кляйн, «клика новых миллиардеров, многие из которых потом стали так называемыми олигархами, прозванными так за имперский уровень богатства и власти, вместе с «чикагскими мальчиками» Ельцина грабили страну, забирая все, что представляло хоть какую–то ценность, и отправляли свои неслыханные доходы за границу по два миллиарда в месяц. До шоковой терапии в России не было миллиардеров; к 2003 году, по данным журнала Forbes, появилось 17 русских миллиардеров» [144, 302].

Ключевые положения геополитики хаоса особенно активно реализуются на постсоветском пространстве в ходе постперестроечных перемен, венчаемых «оранжевыми и сетевыми революциями».

Приоритеты геополитики США в отношении России предполагают:

• пресечение всех ее усилий вернуть статус мировой державы;

• децентрализацию политической и экономической системы;

• превращение единого федеративного государства в конфедерацию;

• установление полного контроля над российским ракетно-ядерным потенциалом и его последующая ликвидация[178,85].

Технология разрушения геополитической субъектности государства, как отмечают аналитики, поразила в той или иной степени всех основных акторов внутриполитического процесса в РФ (государство, политическую элиту, общественные и политические организации, социальные институты, широкие массы). Сетевые технологии борьбы с российской государственностью сегодня предполагают:

• стремление держать общество в безразличии в целях получения дезорганизованного общества;

• сохранение доступа к точкам, контролирующим обратную связь для получения необходимой реакции;

• контроль над образованием и информацией;

• обеспечение низкого уровня преподавания математики и логики, полное невнимание к технической изобретательности;

• постоянную пропаганду секса, насилия и войн по телевидению и в прессе;

• переписывание истории и воспитание нового поколения, безразличного к историческому прошлому;

• создание системы развлечений для людей на уровне шестилетнего ребенка;

• поддержку национализма, регионального сепаратизма [355, 113—114].

В настоящее время под влиянием этих технологий:

• государство не является четко выраженным субъектом управления и развития, не сформировало стратегию развития (понимаемую и принимаемую большей частью населения), не обеспечило нормальных условий жизни своим гражданам и соблюдения основных конституционных прав;

• существенную роль в управлении всеми сферами экономики и общественной жизни играют коррумпированные чиновники, криминал и другие асоциальные элементы;

• «средний класс» атрофирован, дезорганизован, не включен в реальные механизмы управления и развития;

• политические партии и движения в основной своей массе имеют скорее бутафорский характер;

• общественные (не политические) образования слабо организованы и практически не влияют на социально-политические процессы;

• граждане в подавляющем большинстве социально пассивны, имеют трудноразрешимые проблемы с самоидентификацией (государственной, политической, этнической, семейной и др.). Главными ее симптомами являются блокировка рефлексии; неспособность адекватно воспринимать и оценивать сложившуюся политическую ситуацию, тренд политических процессов в стране и мире.

• призывы руководства страны к модернизации и переводу страны на инновационный путь развития, без разработки адекватных стратегий развития и формирования субъектов их реализации;

Поэтому сейчас мы наблюдаем:

– внешний перехват инициатив в реформировании отечественной экономики путем некритического использования западных моделей (неадекватных российским условиям);

– доминирование сырьевой ориентации; создание режима благоприятствования для бурного роста коррупции в системе государственного управления, проникновения в него финансово–промышленных группировок и криминальных структур;

– ангажирование отдельных лидеров российской системы управления и их использование для управления страной «извне»; навязывание либерального императива «невмешательства» государства в социальное строительство в качестве гаранта неотвратимости подлинно демократических преобразований [175].

Трудно не согласиться с В.Е. Лепским в том, что, потеря управляемости экономикой, беспредел «демократических», якобы самостийных и этноконфессиональных движений – все это умело внедряемые составляющие «управляемого хаоса», служат главной цели – демонтажу ныне существующего многонационального государства. На его место должно, по замыслу глобалистов, прийти нечто совершенно новое, а именно – общество, состоящее из людей прежде всего со стертой исторической памятью (что, в свою очередь, достигается при помощи особых технологий, относящихся в основном к сфере СМИ и образования) [175].

В современных условиях Россия постоянно находится под тройной угрозой: катастроф природных, наподобие засухи и пожаров лета 2010 года; катастроф техногенных, наподобие Чернобыля-1986 или Саяно-Шушенской ГЭС-2009; и катастроф социальных, когда люди, задавленные невыносимыми условиями жизни, начнут массово выходить на улицы. Не прилагается должных усилий для сохранения техносферы, доставшейся РФ в наследство от Советского Союза. Все системы жизнеобеспечения, созданные в расчете на тотальную ядерную войну с многократным запасом прочности, развалены, расхищены и вот-вот выйдут из строя. Продолжается губительный для экономики либерально-монетаристский курс. Cырье и доходы от его продажи практически полностью вывозятся за рубеж, а население, лишенное реальной работы, реального дела и любых внятных перспектив на будущее, деградирует. «Теракт в Домодедово, считает В. Овчинский, доктор юридических наук, генерал-майор милиции в отставке, экс-глава Российского бюро Интерпола, в любом случае следует рассматривать как крах пирамиды антитеррора. На Северном Кавказе идет настоящая война. Каждый день взрывы, убийства сотрудников правоохранительных органов, местных администраций. В этих условиях все транспортные узлы страны, особенно столицы, должны были находиться в состоянии повышенной боеготовности. А они, наоборот, к моменту теракта в Домодедово были, как никогда, расслаблены. Плюс к этому проводимая реформа МВД, в ходе которой был нанесен серьезный удар по структурам транспортной милиции. Сокращена ее численность. Кроме того, на фоне «реформы» в МВД был ликвидирован Департамент защиты режимных объектов и закрытых городов. Атомные станции, предприятия, где хранится биологическое и химическое оружие, объекты ВПК переданы в оперативное обслуживание местных органов милиции. А те к исполнению этой функции не готовы. Нет соответствующих кадров и знаний. Система защиты, которая складывалась со времен Берии, была сломана за один день. К этому надо добавить, что в сентябре 2008 года указом Медведева в МВД были ликвидированы подразделения по борьбе с организованной преступностью и терроризмом. Лучшие кадры выброшены на улицу, дела оперативного учета уничтожены. Прокурор Краснодарского края на итоговой коллегии за 2010 год заявил, что после упразднения УБОПов в регионе было прекращено более одной тысячи дел оперативного учета. И это в приграничном крае, где уголовные банды и террористические группы – зачастую одно и то же» [229].

Судьба России сегодня неотделима от судеб других стран. «Миметическое оружие», использующее социальные сети, мобильную связь, флэшмобы, блоги, твитеры, и технологии сокетпаппет-революций (как качественного апргрейда «цветных революций») запущены и пронизали нашу страну.

Имплементация сетевых структур вовлекает российское общество в общее глобальное поле, а оно подвержено манипуляции теми, кто разработал и внедрил его, кто знает коды и владеет изначальным программным продуктом. В отличие от Китая созданием пограничных фильтров мы не занимались, поэтому «осетевленое» российское общество при любом серьезном толчке (политическом, экономическом, социальном, даже природным) может пойти в разнос, по пути арабских стран [88].

Все эти угрозы дополняют и синергетически усиливают друг друга, формируют потенциальную «зону хаоса», «зону распада», ту «черную дыру», в которой может исчезнуть наша страна, вся более чем тысячелетняя русская цивилизация. Если «точка невозврата» будет пройдена и сценарий распада начнёт реализовываться, остановить его будет невозможно. Тем более, что российское общество уже полностью деструктурировано, рассыпано, никаких форм его организации, за исключением этнических у «национальных меньшинств», не существует, а элита озабочена только своими интересами [31].

Надо отметить, что система национальной безопасности России пока недостаточно реагирует на технологии управляемого хаоса. «Стратегия национальной безопасности до 2020 года» ориентирована сделать шаг на установление взаимосвязи проблем безопасности и развития. Однако эти позитивные установки остаются еще не обеспеченными реальными планами и ответственными субъектами их осуществления.

Аналитики отмечают, что на данный момент к России вполне применим сценарий «цветной революции 2.0», о чем свидетельствует целый ряд объективных факторов, серьезных структурных противоречий, которые подрывающие единство общества и страны:

• В финансовом отношении российские политические и бизнес элиты завязаны на Запад и практически выполняют функции «пятой колонны».

• Правящая политическая элита не является монолитной и не готова на деле бороться за свою страну, вертикаль власти разъедается коррупцией.

• Политико-идеологическая дискредитация РФ может идти на уже заложенной политико-идеологической базе.

• Органы правопорядка в РФ не имеют поддержки среди населения. Вокруг армии создана атмосфера постоянной истерии.

• В стране значительная часть населения атомизирована, маргинализирована и недовольна своим социальным положением. Деструктивные социально-политические и этноконфессиональные идеи находят поддержку в целом ряде регионов.

В стране отсутствует национальная идея, скрепляющая общество, что делает затруднительным его объединение перед лицом подобной диффузной агрессии, особенно в свете наличия определенных социальных слоев, выполняющих роль пятой колонны и всячески работающих на деструкцию любых горизонтальных связей в обществе.

И эта угроза реальна, прежде всего, потому, что ясного противоядия новой версии «цветных революций», замешанных на крови, пока что не предложено. На примере Ливии и Каддафи нам показали всю схему от первого до последнего пункта. Поэтому, пока схема гарантированного блокирования «цветных революций 2.0» не найдена, для России сохраняется очень серьезная угроза, которая затрагивает вопросы выживания страны и народа[55].