Текст книги "Римская сага. Битва под каррами"

Глава 59

После неудачной попытки покинуть город прошёл один день. Римляне больше никаких действий не предпринимали, и парфяне, занятые грабежом мёртвых римлян, узнали об этом не сразу. Визирю доложили об этом только вечером следующего дня. Многие кочевники ещё рыскали по холмам в поисках раненых или заблудившихся легионеров. Поздно вечером к нему привели несколько человек, пойманных в окрестностях города. Это были самые разные люди: жители близлежащих поселений, кочевые арабы, греки, македонцы, палестинцы, несколько кочевников с севера, видимо, соблазнившихся лёгкостью наживы после битвы, нищие и даже несколько конокрадов. Их Сурена приказал казнить сразу. В Парфии воровство лошадей было самым страшным преступлением.

Все остальные выглядели одинаково: пыльные и ободранные, они хотели следовать за его войском и обирать трупы. Были даже несколько человек из Карр. На вопросы о римлянах, они отвечали одно и то же:

– В городе везде стража. Они лечат своих раненых. Стоят лагерем в палатках.

– Прошлой ночью огромный отряд с римским падишахом Крассом ушёл из Карр, – затараторил другой оборванец, на котором почти не было одежды, – и теперь там остался один отряд. Немного воинов. Мало очень!

Сурена брезгливо махнул рукой. Нищего сразу же вышвырнули из палатки. Всё, что говорили эти люди, было странно. Ведь римляне пришли в город только два дня назад! И через день уже ушли? Да, слишком быстро умеют они собираться с силами…

– Силлак! – позвал он помощника недовольным голосом. Тот осторожно вошёл в палатку. Увидев, что визирь не в духе, он опустил голову. – Новости от твоих людей есть? – прозвучал резкий вопрос.

– Пока нет, – покачал головой он.

– Почему? Ведь в городе их больше десяти!

– Не знаю. Трудно сказать. Может, за ними следят. Может, поймали и казнили.

Сурена снова задумался. Он не мог принять правильного решения. Неясные сомнения терзали его душу, но не верить идущим со стороны Карр оборванцам тоже было бы глупо. В конце концов, он решил отправиться к стенам города, чтобы убедиться во всём самому.

– Завтра пойдём к городу.

– Хорошо, – Силлак с облегчением вздохнул. После глупого поступка Эксатра и Тарсая у реки, где они не смогли справиться с безоружными римлянами, он не знал, как оправдаться перед визирем.

Вскоре у входа показалась тень арабского вождя. Тот, как всегда, вошёл бесшумно. Неприятно поёжившись, Сурена поднял руку, отвечая на приветственный поклон Абгара и, не предлагая присесть, сразу перешёл к делу:

– Завтра мне будут нужны те твои воины, которые сопровождали римлян до реки. Остальные пусть остаются с тобой. Пришли мне десятка два. Нужны те, кто помнит в лицо Марка Красса и Гая Кассия. Утром выступаем к стенам Карр.

– Могу ли я узнать, о, великий визирь, какова цель завтрашнего похода твоего великого войска?

– Не притворяйся! Ты всё знаешь не хуже меня.

– У великих воинов бывают разные цели, о, победитель римлян! – Абгар почтительно наклонил голову. Сурена почувствовал себя неуютно. Он не хотел бы иметь противника, на стороне которого воевал бы этот кочевник.

– Завтра надо дойти до Карр. Там посмотрим, остался ли Красс в городе или ушёл. Надо завершить это дело, – ответил Сурена.

– Разве великий визирь не сделал это вчера, остановив воды реки Баллис и наполнив её кровью римлян? – лица Абгара не было видно, но Сурена готов был поклясться, что тот улыбается. Пусть даже уголками губ, но улыбается.

– Не все дела делаются в один день, Абгар. Ты рисковал своей жизнью для нашего царя. И он оценит это. Я не забыл о твоей помощи!

– Мои воины всегда готовы помочь тебе, великий Сурена. В любое время. Жизнь – как песок в пустыне, ты же знаешь. Ветер переносит его с места на место, но барханы везде выглядят одинаково. Колючки на караванные тропы тоже приносит ветром, но ветром их и уносит. А в землю их втаптывают люди. Специально для других людей, чтобы сделать им больно.

Сурена улыбнулся и встал.

– Смотри, не втаптывай их на моём пути! – посоветовал он и, увидев, как напряглось лицо араба, добавил: – Не сочти мои слова за обиду. Я ценю тебя, как и наш великий царь Ород. Вчера ты действительно помог нам. Завтра будет трудный день. Сегодня мы все устали. Я приглашаю тебя поесть и отдохнуть со мной… в моём гареме прямо сейчас, – Сурена сделал паузу.

– Ты взял с собой весь гарем? – не смог скрыть своего удивления Абгар. В его глазах мелькнула какая-то искра то ли удивления, то ли радости, но сразу же погасла. Сурена положил руку ему на плечо и сказал:

– Конечно. А как же иначе? Кхабж только что привёз новых наложниц из Ашшура. Молодые и красивые. Хочешь себе? Там есть на что посмотреть. Надеюсь, ты никуда не спешишь? Заодно сможешь увидеть свою дочь. Ну, как, согласен? – визирь улыбнулся открытой и доброй улыбкой, и у Абгара не было повода заподозрить его в чём-то плохом. Но такова уж была природа этого человека – не доверять никому. Поэтому он решил не спешить с проявлением радости и лишь с благодарностью поклонился.

– Для меня твоё приглашение огромная честь, визирь, – тихо произнёс он.

– Ай-ай-ай! Не притворяйся! Ты мне не доверяешь. Я вижу… Ну, хорошо, иди, и не забудь о тех, кто был с тобой у римлян. Помни, нужны будут те, кто видел лица Красса и Кассия!

– Я всё сделаю, как ты сказал, великий визирь. Разреши мне уйти. Я сразу отдам приказ.

– Хорошо, хорошо. Будь по-твоему. Я жду тебя в своём шатре! – и Сурена покачал головой в ответ на поклон араба. Как только тот вышел, он хлопнул в ладоши и рядом неслышно появились два евнуха. Он сразу отправил их в гарем, чтобы приготовить наложниц к развлечениям. Особенно хороши должны были быть в этот день десять индийских красавиц, о которых он немного позабыл, потому что в последнее время снова отдавал предпочтение стройной и гибкой рабыне с севера по имени Коринтия. Отослав евнухов, Сурена сел и задумался о том, как выманить римлян из города.

Глава 60

После возвращения в Карры многие легионеры стали открыто выражать своё недовольство и требовали уйти отсюда как можно быстрее. На третий день все уже знали, что продовольствия практически нет, и взять его будет неоткуда. Жители старались не показываться на улицах. Напряжение нарастало. Пехотинцы стали собираться в группы. Потом они направились к консулу.

– Зачем мы вернулись? – кричали они, собравшись перед его палаткой.

– Что дальше, Красс? Завтра нас захлопнут в этой дыре!

Лаций несколько раз возвращал их обратно, разговаривал с центурионами, обещал гастатам доставить еду, стараясь, при этом, говорить спокойно, но когда толпа выросла до огромных размеров и в ней уже трудно было различить, кто из какого легиона, он решил позвать консула.

– Не идёт. Уже звали. Надо самим что-то делать, – сказал Гай Октавий, пошевелив перевязанной рукой. – У меня легионеры тоже хотят выступить обратно к Евфрату, лишь бы не оставаться здесь.

– Ну и пусть идут! – резко бросил другой легат. – Нельзя идти у них на поводу. Один раз уступишь, потом на шею сядут, и всё, конец дисциплине.

– Знаю. Этот город для них проклятый. Все об этом говорят, – согласился Октавий.

– Что с ним? – спросил Лаций, кивну в сторону палатки. Легаты пожали плечами. Никто не ответил. – Как всегда, не пускает?

– Да, ликторы не пускают, – ответил Октавий.

– Ты коменданта и начальника обоза не видел? – ему пришла в голову мысль, что еда могла бы отвлечь гастатов от волнений.

– Видел. Они совсем недавно вернулись из-за стен. Привезли хлеб и воду. Но очень мало, – с досадой ответил он.

– Это хорошо, – сказал Лаций.– Надо срочно за ними послать, – он подозвал одного из помощников и отправил его за Капонием Метеллом и Марием. Когда те прискакали, количество легионеров увеличилось и шумели они так, что Марк Красс не мог не слышать, но, тем не менее, ликторы по-прежнему никого к нему не впускали.

– Что случилось? – крикнул прямо с коня начальник гарнизона.

– Вода, хлеб, сухие фрукты далеко? – вместо ответа спросил его Лаций.

– Нет, рядом. Везут на склады этого хитрого грека, – ответил тот.

– Надо развернуть все подводы сюда. Будем раздавать прямо здесь, – решительно сказал он.

– Зачем? – удивился Марий.

– Чтобы отвлечь внимание, – Лаций кивнул головой в сторону шумевших легионеров. – По крайней мере, до утра мы сможем поговорить с Крассом и что-то решить. Либо мы остаёмся, либо уходим. Третьего не дано.

– Хорошо, если бы так, – покачал головой легат Октавий.

– Марий, тащи подводы сюда! Некогда разговаривать, – приказал он. – Не хватало нам ещё бунта из-за такой глупости!

Проводив взглядом пыльный след лошади Мария, Лаций повернулся к легионерам. Нет, бунтовать они вряд ли будут. Потому что Красс их не предавал. А без консула и легатов идти им некуда. В этом он был уверен. Он взял лошадь и решил ещё раз проехать вдоль стен. Проверять стражу ему не хотелось, но и оставаться здесь, в толпе кричащих гастатов, было глупо. Марий был опытным ветераном и под руководством Гая Кассия должен был разделить воду и еду поровну.

Глава 61

В пустыне закончился ещё один день. И сразу же наступила ночь. Все кочевники сгрудились у костров, готовя себе еду. Сегодня они не шумели. Многие в ожидании своей очереди за похлёбкой и сыром засыпали прямо на земле в обнимку с римскими мечами, шлемами и другими трофеями, которые были замотаны в рваные шерстяные накидки.

Сурена устроился поудобней на матрасе, набитом мягкой овечьей шерстью. Он лежал в задней части шатра, где были разложены шкуры животных и небольшие цветные подушки. Пока рабы приносили еду, в середине танцевали наложницы из его знаменитого гарема4242
  О гареме Сурены ходили легенды: по некоторым данным в нём постоянно находилось от ста пятидесяти до трёхсот наложниц, которых он всегда возил с собой и по возможности старался пополнять.


[Закрыть]. Позади них, за спинами евнухов и тех девушек, которые ожидали своей очереди для танца, незаметно расположились ещё две женщины. Их почти не было видно. Одна из них была пожилая служанка. Вторая – совсем юная девушка. У обеих на головах были накинуты длинные полупрозрачные покрывала. Служанка изредка шевелилась, стараясь устроиться поудобней, а юная девушка задумчиво смотрела невидящим взглядом прямо перед собой. Фрукты и еда её не интересовали. Казалось, что она устала от всего и не обращала на происходящее никакого внимания. У неё была стройная фигура, что было неудивительно для столь юного возраста. Иногда залетавший через приоткрытый полог ночной ветер приподнимал её покрывало, и тогда под ним можно было увидеть красивое, удлинённое лицо с кожей персикового цвета, густые чёрные волосы и тонкий нос с небольшой горбинкой, который изящно продолжал изогнутые полукруглыми дугами брови. Но истинную красоту таили в себе глаза – большие и глубокие, как два горных озера, они отражали блеск масляных светильников в шатре и казались неподвижными. Девушку звали Заира, это была дочь Абгара, царя Осроены, который хотел породниться с парфянским царём Ородом. Она об этом знала и не раз обсуждала свой суровый жребий со старой служанкой Хантрой, которая была её тётей и давно уже стала ближе матери, которую Заира даже не помнила.

Сурена вяло наблюдал за танцами индийских наложниц. Все гости уже изрядно выпили захваченного у римлян вина и своего степного напитка, который они делали из молока кобылиц и верблюдиц. Визирь ждал Абгара и, когда тот появился, сразу заметил, как арабский царь напряжённо обвёл взглядом всех сидевших, в поисках дочери. Затем он поклонился и остался у входа, но Сурена сразу замахал ему рукой и указал на место возле себя.

– Абгар, не надо церемоний! Проходи! Садись рядом со мной! Сегодня у нас большой праздник. А для тебя вдвойне, – он хитро прищурился и кивнул головой в сторону Заиры и Хантры. Те сидели, не шевелясь, и смотрели в пол перед собой, боясь поднять взгляд. Было видно, что приход Абгара стал для них неожиданностью. Лицо Заиры из персикового стало пунцовым, а старая Хантра начала нервно подёргивать головой, что-то шепча на ухо девушке и перебирая дрожащими руками распушённый край ковра. Но никто из гостей этого не заметил.

Старый кочевник прошёл вдоль стены и опустился справа от визиря.

– Тебя так долго не было. Я уже подумал, что ты решил взять Карры без нас! – громко произнёс Сурена и рассмеялся. Абгар сжал губы в узкую полоску, изображая улыбку.

– Я задержался, потому что разговаривал со своими людьми. Они только что вернулись из города, – произнёс он тихо, но так, чтобы Сурена мог расслышать каждое его слово. Расстояние между ними было не больше двух локтей. Визирь удивлённо посмотрел на него. Абгар никогда раньше не спешил делиться слухами, которые узнавал первым. Глаза Сурены сразу же сузились, и во взгляде проскользнул интерес.

Наложницы, заметив, что визирь отвлёкся, немного замешкались, не зная, продолжать им танец или сразу идти к гостям. Евнухи тоже замерли в усталых позах у входа. Через приоткрытый полог были видны их неуклюжие тела. Дальше стояли в ожидании своей очереди остальные рабыни-танцовщицы. Прислуга уже вынесла всю еду. Сурена посмотрел на девушек и одобрительно махнул рукой. Веселье возобновилось. Рабыни стали постепенно просачиваться между гостями, присаживаясь и развлекая их глупыми разговорами, поглаживаниями и улыбками.

– И что же интересного ты можешь мне рассказать? – глядя прямо в глаза Абгару, спросил он.

– Благодарю тебя, великий визирь, – склонил в поклоне голову старый араб. – Люди, которые были в городе, говорят, что римляне собрались и ушли оттуда прошлой ночью, а в Каррах остался только небольшой отряд и раненые. Красс тоже ушёл. Ночью их не было. А утром они вернулись и теперь снова там, – Абгар замолчал и выжидающе посмотрел на визиря. Тот нахмурил брови.

– Ты думаешь, здесь какая-то ловушка? – Сурена не сводил с него глаз. Он ждал продолжения и хотел понять, зачем тот решил всё это рассказать.

– Это мне неведомо, я же пока могу передать тебе только слова этих людей, – Абгар снова склонил голову, и Сурена, не получив ответ, нахмурился. Потом он причмокнул губами и вытер руки о край халата.

– Хорошо. Думаю, они испугались. Завтра всё проверим, – с улыбкой произнёс он.

– Ты всё-таки собираешься начать осаду города, победитель? – вкрадчиво спросил Абгар.

– Посмотрим. Ты против? Или боишься? – Сурена пребывал в хорошем расположении духа.

– Песчинка не может лететь против песчаной бури, визирь. Я – песчинка, ты – буря. Но позволь мне сказать ещё, мудрый победитель, – опять вкрадчиво, но настойчиво произнёс Абгар.

– Говори, – сказал визирь.

– Крассу нельзя возвращаться в Рим побеждённым, – возразил Абгар. – Он сам это говорил. Это для него конец. Тем более он стар. Все римляне, о, великий визирь, не уступают твоим воинам в стойкости. И ты сам это видел. Мои воины не нашли ни одного убитого в спину. Никто не был застигнут во время бегства. Но сейчас они в западне. А прижатый к пропасти лев опасен последним рывком. Ему надо перерезать горло раньше. Пока он не застал нас врасплох, – тихо добавил в конце он.

– Что ты предлагаешь? – с интересом спросил Сурена. Абгар одними глазами обвёл сидевших вокруг людей, и визирь заметил этот осторожный и внимательный взгляд. Он усмехнулся в душе, в очередной раз удивившись подозрительности старого араба.

– Можно помочь римскому льву самому прыгнуть в пропасть. Пусть сделает это сам. Надо направить его в другую сторону. Чтобы он не пошёл сюда. У меня в городе есть человек. Когда-то я ему помог. Теперь он должен помочь мне.

– Абгар, – нравоучительно произнёс Сурена, – Ты старый и мудрый. В наше время долг памяти слишком быстро считается выплаченным. Тем более самим должником. А если он и не выплачен, то со временем его предпочитают забыть, – последние слова Сурена произнёс уже с улыбкой. Ему понравилось, как красиво он выразил свою мысль. Царь Осроены прищурился.

– Твои слова мудры, как и твои поступки. Но жена и дети этого человека сейчас находятся в городе моего брата.

– Ты тоже любишь своих детей и своих жён, – со вздохом наигранного сожаления произнёс Сурена. – Если они погибнут, ты заведёшь новых…

– Этот человек очень любит деньги, – привёл новый аргумент арабский кочевник. Сурена несколько раз попытался возразить, но не смог.

– Ничего не могу сказать против. Ты прав. Золото любят все. Поэтому говори. Мои уши открыты для твоих слов, – он наклонил голову в его сторону, продолжая делать вид, что ест. Абгар шёпотом рассказал свой план. Выслушав его, Сурена некоторое время молчал, а потом сказал:

– Я хочу посмотреть на этого купца. Ты можешь привести его завтра? – танцовщицы кружились по кругу, взмахивая руками; негромко постукивали деревянные браслеты, тонкие губы красиво улыбались и чёрные глаза призывно зазывали томным взмахом ресниц, стараясь усладить взор гостей и визиря. Растянув губы в улыбке, Сурена лениво похлопал им в ладоши, чтобы они продолжали танец.

– Да, великий визирь. Я прикажу привести его сюда, – негромко, но довольно чётко произнёс Абгар, тоже наблюдая за танцем, – со стороны можно было подумать, что оба наслаждаются движением обнажённых женских тел, обсуждая их прелести.

– Хорошо. Буду ждать, – он приподнял голову и громко обратился ко всем присутствующим: – Как мало надо этим сосудам ревности и зла! Радуйтесь еде и их танцам, ласкайте эти хрупкие тела и славьте царя Парфии Орода великого! – все присутствующие повернули к нему головы и радостно зашумели. Сурена махнул рукой в сторону танцующих девушек, и те остановились. – Кхабж! – позвал он, и из полутьмы выплыла лысая голова главного евнуха. Сурена сделал знак, и тот быстро стал разводить рабынь между уже изрядно объевшимися и захмелевшими гостями. Заиру и Хантру тем временем подвели к Сурене. Он повёл бровями в сторону Абгара, и они медленно переместились к самому краю шатра. Царь Осроены тоже привстал и, поклонившись визирю, отошёл к дочери. Они тихо заговорили о чём-то на своём наречии. Сурена подозвал одну из молоденьких наложниц. Та села рядом с ним и положила руки на плечи. Он кивнул, и она стала с силой разминать ему плечи и шею, стараясь изображать на лице благоговейную улыбку.

Глава 62

Над Каррами опускался вечер. Душный и липкий, в котором запах вылитых за ворота помоев перемешивался с верблюжьим навозом, мягкой пылью под ногами, похожей на рассыпавшуюся муку, и длинными тенями. Вечером они росли буквально на глазах, быстро обгоняя друг друга и спеша превратиться в сумрак наступающей ночи. Андромах ещё не успел довезти свои подводы до городской площади, как его остановил начальник римского обоза Марий и, ничего не объясняя, забрал все телеги в лагерь. Марий был очень зол, и спорить с ним было опасно. Но Андромах и не собирался, потому что квестор Кассий уже всё оплатил. Какая теперь была разница, где хранить мешки – на своих складах или у римлян?

Неожиданно быстро избавившись от подвод с фруктами и пшеницей, он устало поплёлся домой. Было слышно, как где-то шумели легионеры, но его мысли были заняты другим. Дома его ждала молодая, своенравная Зульфия, которая в эти тяжёлые дни так быстро заменила ему и жену, и слуг. Он не понимал, почему так сильно привязался к ней и уже не представлял свою жизнь без этой дерзкой, стройной и хозяйственной служанки. Мысль о её упругом, юном теле прибавляла ему силы. Он представлял себе, как она будет гладить ему ноги, омывая их тёплой водой, как станет мять и сжимать пальцы и стопы и все кости заноют от приятной истомы, наполняющей тело. Однако до дома было ещё далеко и его уставшие ноги ещё плелись по пыльной земле, в то время как всё тело ныло от боли. Особенно спина. Андромах держался за поясницу, и тяжело дышал. Большой живот не давал ему сделать полный вдох, и он остановился, чтобы отдохнуть у стен одного из домов. Опершись рукой о камень, он опустился вниз, чтобы отдышаться, но в этот момент перед ним, как из-под земли, выросла чья-то тень. Андромах удивлённо поднял голову и попытался рассмотреть стоявшего перед ним незнакомца. Это был кочевник в простой длинной накидке из грубой шерсти. Голова его была обмотана такой же тёмной тканью в виде чурбана. Какое-то время они смотрели друг на друга, пока он вдруг не узнал в нём одного из арабов, с которым встречался на базарах в Хроносе и Ихнах. Этот человек хорошо знал всех торговых людей в том городе, куда он отправил своих жену и детей.

– Хабрут, ты? – хрипло спросил Андромах, и его сердце дрогнуло от собственного голоса.

– Да, – коротко ответил тот. – Вставай, разговор есть.

– Что случилось? – натужно проскрипел Андромах, пытаясь подняться. – С Ксантиппой что-то? Или с детьми?

– Нет, да хранит их небо, с ними всё в порядке. Давай отойдём. Тут могут услышать.

– Да, да, конечно, – заволновался Андромах и на полусогнутых ногах поковылял с ним за угол. Можно было дойти до дома, но он не хотел вести туда этого кочевника, чтобы у Зульфии не было потом много лишних вопросов. Они тихо присели на ступеньку пустого дома, чей хозяин покинул город ещё до осады парфян.

Солнце быстро садилось за горизонт, и в город стала быстро вползать веющая прохладой ночь. Тени стали длинными и расплывчатыми, и люди зажигали огни, готовясь к скорому наступлению темноты. Когда долгая и трудная беседа, наконец, подошла к концу, Хабрут протянул ему мешочек с золотыми монетами. Андромах по привычке подбросил его несколько раз на ладони и зажмурился от удовольствия. Мешок был тяжёлым, даже очень. Он хотел уже согласиться, но жадность победила глупость и он пробурчал:

– Маловато будет.

– Здесь столько, сколько я сказал. Вторую половину получишь потом, когда всё закончится. Понял?

– Понял.

– Тогда буду ждать тебя у восточных ворот. Будь осторожен. Да хранят тебя боги пустыни!

– Хорошо, – пробормотал Андромах. Его собеседник встал и, ничего больше не говоря, ушёл. Через несколько шагов он повернул за угол и скрылся в сером полумраке наступающей ночи. Андромах ещё раз подкинул на ладони мешочек и уже хотел идти домой, когда снова услышал за спиной чьи-то торопливые звонкие шаги. Это были шаги обутого в сандалии человека. Так звучать могли только шаги римлянина! Он испуганно вскочил и метнулся сначала в одну сторону, потом в другую, но улица была слишком длинной, и его легко могли догнать. Поэтому надо было срочно спрятать деньги! Зная этот дом, он спрятал деньги под камень в стене и поспешил вернуться на то место, где только что разговаривал с нежданным гостем.