Текст книги "Римская сага. Битва под каррами"

Глава 49

Последние центурии, замыкавшие колонну отступавшей римской армии, только что скрылись за поворотом. Они спешили вернуться в Карры до рассвета. Варгонт проводил их взглядом и повернулся к товарищам. Он решил не говорить Лацию о своём намерении самостоятельно спасти тех раненых, которые остались лежать в лагере. Хотя в душе он ещё мечтал добраться до поля боя, но эта надежда таяла с каждым мгновением. Боги не дали ему крылья, и он гнал теперь от себя мысль о тех, кого добивали там сейчас парфяне.

– Марий, сколько у тебя человек? – быстро спросил он одного из центурионов, опершись на короткое копьё.

– Одна когорта, – ответил тот.

– А у тебя, Децим?

– Тоже.

– Со мной две центурии. Значит, у нас около тысячи человек. Должны успеть. Итак, берём только плащи и короткие мечи, – приказал он. Все нахмурились. Заметив это, Варгонт скривил лицо и резко произнёс: – До раненых не больше двух миль. Если будем быстро двигаться, то успеем забрать их и вернуться сюда. Кто может, пусть возьмёт короткий меч. А если не успеем… они нам больше не понадобятся, – добавил он. – Всё! Вперёд! – легионеры стали складывать на землю оружие и защитные накладки. Солнце ещё не успело взойти, поэтому было прохладно. В этом месте река делала поворот, и они оставили здесь двадцать человек сторожить их оружие. Быстро построившись, длинная колонна налегке двинулась в сторону в спешке покинутого лагеря.

Когда запыхавшиеся и уставшие, они увидели совсем недавно покинутый песчаный квадрат, воцарилась тишина. Тела были присыпаны песком, который то и дело поднимал вверх лёгкий ветер. Стонов почти не было слышно. Значит, люди либо умерли, либо потеряли последние силы.

– Марий, быстро слева, Децим – справа! Не строимся. Подняли одного и обратно! Без остановки! – на ходу приказывал Варгонт. Его резкий голос привёл всех в себя. Он махнул рукой в сторону дороги и бросил последнюю фразу: – Да помогут нам Морфей и всесильный Юпитер!

Нестройные пары легионеров стали постепенно расходиться в разные стороны. Варгонту хотелось, чтобы они двигались быстрее, но он видел, как глубоко, по самые щиколотки, вязнут их ноги в холодном песке, и понимал, что лучше в этой ситуации молчать. Пехотинцы быстро собрали живых и перестроились в две шеренги. Но всех взять не удалось. Тихие стоны болью отдавались в сердцах каждого пехотинца. Каждый из них знал, что чувствовали те, кто оставался лежать на песке.

Последние воины покинули лагерь, когда забрезжил рассвет. Там остались лежать мёртвые и несколько сотен раненых. Усталые, с серыми, вытянутыми лицами, легионеры молча двигались по пыльной дороге. Идущие впереди часто останавливались, и, в конце концов, все слились в одну неорганизованную колонну, хотя Варгонт всеми силами старался этого избежать.

Прошло уже много времени. Диск солнца сначала осторожно выглянул из-за горизонта, но потом, почувствовав силу, полностью поднялся вверх. Стало жарко, и люди начали отставать. Варгонт не сдержался:

– Децим, поторопи своих гастатов!

Центурион поджал губы, но сдержался.

– Держим дистанцию пять шагов, – прокричал он снова, – не растягиваться! Бросьте всё лишнее. И оружие тоже! – вместо громкого голоса прозвучал только хрип. Легионеры кое-как выровнялись. Неожиданно раздавшееся вдалеке лошадиное ржание прозвучало, как гром. Все, как по команде, повернули головы в ту сторону. Во внезапно наступившей тишине было слышно, как потрескивает на солнце быстро нагревающийся песок, но кочевников нигде не было видно.

– Быстро! Бегом вперёд! – громко крикнул Варгонт. Солнце поднялось ещё на полдиска, и теперь уже все ощущали на себе его палящую силу. Те, кто не мог двигаться в таком темпе, опускали копья с плащами, становились на четвереньки и падали рядом с ранеными, не в силах нести их дальше. Варгонт и его восьмёрка шли последними, стараясь поднять тех, кто мог идти, но всё было тщетно. Люди теряли последние силы.

– Парфяне! – вдруг пронеслось вдоль колонны. – Впереди парфяне…

– Варгонт, оставляем раненых и уходим, – коснулся его плеча ветеран Рутилл со шрамом через всё лицо. – Иначе рядом с ними ляжем. Зря всё будет.

Варгонт очнулся от охватившего его на короткое мгновение отчаяния. Он вдруг представил, что творилось бы у него в душе, если бы его, как и этих несчастных, оставили лежать у дороги ждать своей смерти. Разум отказывался принять это, и слёзы грязными ручьями потекли по мужественному лицу.

– Не-ет! Кто может, бегом! Остальные… – крикнул он охрипшим голосом и не смог договорить последнюю фразу. На плечах он нёс старого друга Фернопонта со стрелой в икре. Он нёс его один и не хотел, чтобы кто-то видел его слёзы. Легионеры оставили раненых у дороги и пошли вперёд без них. Через некоторое время последняя пыль, поднятая стёртыми калигами тысячи человек, плавно опустилась на их неподвижные тела. Раненые не шевелились, они не стонали и не просили о помощи, но кружившие в небе стервятники не спешили садиться на них, чувствуя, что в этих телах ещё теплится жизнь.

В это время в покинутом лагере появились первые кочевники. В длинных тёмных халатах и повязках на голове, они прискакали со стороны холмов, за которыми произошла битва. Увидев, что римлян здесь нет, они не спеша проехали по рядам и остановились около трупов. Несколько человек ещё были живы.

– Что с ними делать? – нетерпеливо спросил один из всадников. Худой, высокий воин, к которому он обращался, ничего не ответил. Это был Абгар. Он медленно спустился с коня и подошёл к тяжело дышавшему легионеру. Его лицо было покрыто песком, как коростой, и больше походило на маску, чем на кожу живого человека. Абгар провёл рукой по его руке, затем ноге и сжал кулак.

– Они были здесь совсем недавно. И ушли. Пыль тонкая, – царь Осроены криво улыбнулся и прищурился. – У них нет оружия. Они уносят своих раненых, – он замолчал, глядя на своих воинов. Те отвели взгляды.

– У них ничего нет, – осторожно заметил один из кочевников. – Ни золота, ни оружия. Зачем они нам?

– Ты прав, нам они не нужны, – кивнул головой арабский вождь. – Но вот другим…

– Они оставили здесь много оружия, – сказал второй кочевник.

– Да, – опять согласился он. Все остальные молчали. – Сахиб, ты поскачешь к парфянам, найдёшь Силлака, а я – к визирю Сурене. Скажи Силлаку, что римляне покинули лагерь. Вся армия ушла. Скажи, что тысяча или полторы вернулись за ранеными. Они ушли отсюда на рассвете. С ранеными и без оружия. Ты понял?

– Да, – недовольно пробурчал молодой всадник, которого лишали возможности обобрать трупы.

– Тогда вперёд! – приказал Абгар. Он повернулся к остальным: – Солнце только встало. Поспешите собрать то, что можете. К полудню сюда придут парфяне, и тогда вам точно ничего не достанется.

Кочевники быстро разошлись по лагерю. Им не надо было повторять дважды. Они короткими ударами добивали раненых и срывали с них пояса и сандалии.

Добравшись до палатки Сурены, Абгар сразу же сказал стражникам доложить о нём визирю.

– Впустите его! – крикнул Сурена. Он видел, что солнце только взошло над горизонтом, и было ещё очень рано. Но сам он уже готов был выехать к римскому лагерю, чтобы добить там армию Красса.

– Приветствую тебя, великий визирь, – низким голосом произнёс Абгар.

– Что случилось? – стараясь выглядеть спокойным, спросил тот. – Неужели римляне решили нас атаковать? – он постарался вложить в свой голос как можно больше иронии, но в глубине души он всё-таки опасался, что Абгар ответит «да».

– Нет, о великий победитель римлян, – ответил тот, и Сурена довольно улыбнулся. – Ты их так напугал, что они бегут без остановки. Они покинули свой лагерь ночью и ушли в сторону города.

– Что?! – в его голосе прозвучало нескрываемое удивление. Он не верил своим ушам, и даже еле заметная ироничная улыбка Абгара не задела его самолюбие. – Я точно знаю, что Силлак посылал своих людей… Он отправлял Тарсая и Эксатра следить за римлянами! Они передали, что те остановились в пяти милях отсюда… на границе холмов.

– Так и было. Тарсай и Эксатр – великие воины и они сказали тебе правду. Но это было ночью. А сейчас уже утро, и римлян там нет, – похвалив всех, как всегда спокойно заключил Абгар. – Если они ушли посреди ночи, то уже достигли стен города.

– Зачем же тогда ты пришёл? – недовольно спросил Сурена.

– Римляне – храбрые воины, – осторожно начал Абгар. – Часть из них осталась, чтобы вынести раненых из своего лагеря. Мои всадники сейчас там. Они видели пыль. Она тонкая и мягкая, совсем недавно осела на землю. Римляне унесли почти всех своих раненых, оставив только трупы.

– Так-так, – усмехнулся Сурена. – Ты хочешь сказать, что их можно теперь наказать за их храбрость?

– Никто не знает мыслей великих полководцев, – уклончиво ответил Абгар. – Но чем больше воинов врага можно убить сегодня, тем легче будет сражаться с оставшимися завтра, – поклонился он.

– Абгар, ты – хитрый тигр, – с искренним восхищением покачал головой Сурена. – Я пошлю людей к Силлаку, и они не отпустят римлян живыми.

– О, великий визирь, прости за смелость, но я уже послал своего воина к храброму Силлаку.

– Ха! – он хлопнул себя по ногам и расплылся в широкой улыбке. – Ну, тогда нечего волноваться. Он со своими лучниками не упустит случая напиться крови римлян. Сколько их там было? – спросил Сурена уже более серьёзно.

– Тысяча или полторы, – так же кратко ответил Абгар.

– Хм-м. Это немало.

– Но они все без оружия. Чтобы двигаться быстрее, они оставили его на дороге.

– Узнаю римлян, – с надменной улыбкой произнёс он. – В этом их сила. Но не сегодня. Благодарю тебя, царь Осроены! Но, я думаю, что моя помощь здесь не понадобится. В крайнем случае, это всего лишь две тысячи стрел. А у Силлака их теперь в тысячу раз больше, – Сурена улыбнулся, вспомнив, как прошлым вечером тот чуть не плакал, когда его воины с наступлением темноты перестали стрелять и подоспевшие к вечеру несколько сот верблюдов так и остались стоять с мешками, полными стрел.

– Благодарю тебя, о, великий победитель! – Абгар поклонился и вышел. Он тоже думал, что теперь воины Силлака на полдня или даже на целый день завязнут в битве с римлянами, поэтому его всадники успеют спокойно собрать добычу в лагере и на поле боя. Но они оба глубоко заблуждались.

Глава 50

Кочевники появились со стороны реки, когда солнце стало приближаться к зениту. Четыре всадника в тёмных одеждах неторопливо выехали на вершину холма и остановились. На голове у них были намотаны тёмные платки, и они очень были похожи на кочевников Абгара.

Варгонт торопился сам и подгонял других. Но силы были на исходе. Когда его люди увидели кочевников, то сразу остановились и те немногие, кто ещё нёс раненых, опустили их на землю. Варгонт почувствовал, что не может заставить их идти дальше. Легионеры стали вытаскивать из плащей короткие копья и дротики. Варгонт всё понял. Он с отчаяньем посмотрел на несколько десятков раненых, большая часть которых лежала без сознания, и тихо прошептал:

– Всесильные боги, помогите! За что вы так жестоко наказываете нас? Это же наши товарищи! Простите нас, простите… Мы вернёмся. Обязательно вернёмся, – он повернулся к своим товарищам и скомандовал: – По четверо вперёд, бегом! Перестраиваетесь на ходу! Смотрим в спину! – в голове у него лихорадочно билась одна единственная мысль: «Что делать, если начнут стрелять из луков?» Когорта Децима уже перестроилась и двигалась быстрым шагом в полном составе, когда перед ними из-за поворота показались спины легионеров Мария. Они стояли посреди дороги, не двигаясь ни вправо, ни влево. Варгонт сразу понял, в чём дело – впереди был враг. Но почему не было слышно свиста стрел, и до сих пор не было боя? Он подбежал к Марию и остановился. Сзади кто-то сунул ему в руку меч. Варгонт оглянулся – это был старый ветеран Рукулл. Трибун Марий растерянно смотрел вперёд и не знал, что делать. Сердце Варгонта сжалось от неприятного предчувствия. В трёхстах шагах впереди, прямо посреди дороги, кружились десять-пятнадцать всадников, но из-за поднятой пыли было не видно, сколько их было всего.

– Что там? – зачем-то спросил он. Марий ответил:

– Парфяне. Но только на лошадях. И не нападают. Наверное, ждут лучников.

Варгонт огляделся. С одной стороны была река, с другой – невысокие холмы, за которыми пряталась страшная пустыня. Город был впереди, и на пути к нему стоял враг.

– Сзади тоже парфяне. Правда, мало. Хотят зажать нас с двух сторон, – сказал Варгонт. – К реке идти нельзя. Там в песке застрянем и просто поляжем все. Есть хоть какое-то оружие? – с досадой спросил он.

– Только короткие мечи и дротики. Ещё сто коротких копий. У Децима должны быть копья тоже.

– Сто своих копейщиков уводи на холм! Как только мы врубимся в конницу, беги мимо нас по склону, но так, чтобы тебя не видели. Мы отвлечём их внимание. Поэтому беги быстро! Заходи им в тыл и бей сзади! Понял? Ряды сожми плечом к плечу. Копья вперёд. Как фаланга.

– Хорошо, всё сделаю, – быстро ответил трибун. Он позвал центурионов и приказал: – Сто гастатов с копьями на фланг!

Началось перестроение. Парфяне это заметили и остановились. Варгонт в это время уже отдавал команды центуриону Дециму и его опционам – он хотел сбить парфянских всадников с дороги. Это можно было сделать только одним мощным ударом. Легионеры выполняли команды правильно, но всё же медленно. Варгонт старался не кричать. В этот момент пыль осела, и он увидел, что вся дорога впереди забита всадниками. Их было около тысячи, но из-за холмов к ним прибывало подкрепление.

– Децим! – резко произнёс он. – Три манипулы на помощь Марию! Пусть посыльный передаст, что парфян много. Ему надо идти по холму дальше. Если заметят, пусть сразу бежит вниз со своими копейщиками. Свои три манипулы с копьями пошлёшь вниз! Вслед за ним! Поддержишь его сзади. Собьёте всадников дротиками и заберёте у них длинные мечи. У нас всего полсотни длинных мечей. Больше никак. Без щитов другого выхода нет, – закончил он, как бы оправдываясь, но Децим сделал вид, что не услышал последней фразы.

– Всё понятно, легат! Эй, Корнелий, Тиберий, Сервий! – раздался его голос, и неподвижные ряды гастатов пришли в движение. Варгонт был в душе благодарен этому слабому на вид воину, который так чётко выполнял его команды. До того места, где они оставили своё оружие, было не более полумили, но парфяне могли уже побывать там. Поэтому рассчитывать на то, что всё осталось на месте, он не мог. Когда легионеры перестроились, Варгонт отдал команду передней центурии:

– Вперёд! За Рим! – его краткое напутствие вряд ли было слышно всем, но те, кто был впереди, почувствовали, что их командир полон решимости сражаться до последнего, и собрались с последними силами.

Первая шеренга держала дротики готовыми к броску. Парфяне, спокойно наблюдавшие до этого за их перестроениями, вдруг закричали и помчались навстречу.

– Бросаем на ходу! – прокричал Варгонт как можно громче. – Бросаем! – в душе он пожалел, что рядом не было горниста с рожком, чтобы протрубить команду. Но центурионы и опционы услышали его голос и сразу же передали приказ остальным. Дротики полетели вразнобой, но расстояние до врага было настолько близким, что они все попали в цель. Парфяне кричали и подбадривали себя, как только могли, но дорога была слишком узкой, и полтора десятка упавших лошадей сразу же превратили её в непроходимое место. Римляне получили небольшое преимущество. Сблизившись с врагом, они дрались молча и остервенело. Варгонт видел, что люди Мария прошли уже полхолма. За ними двигались легионеры Децима. Удар должен был получиться сильным. Варгонт с двумя опционами отошёл в сторону, чтобы его команды были слышны всем. С болью в сердце он видел, как его первые две центурии буквально растворились в чёрном месиве коней, а остальные не продвинулись вперёд ни на шаг. Парфяне тоже потеряли много всадников. Римляне шли по телам своих товарищей и пытались сражаться с вооружённым и более манёвренным противником только короткими мечами. Многие подбирали мечи парфян и дрались ими. Варгонт не понимал, почему у кочевников не было лучников и почему всадники, которые по внешнему виду были явно парфянами, не атаковали их до перестроения. У него в голове было ещё много всяких «почему», но бой быстро завладел всем его вниманием и ему пришлось забыть обо всех вопросах. Будь на его месте Гай Кассий или Лаций Корнелий, они бы сразу догадались, что у парфян не было единого руководства и впереди находилась только небольшая часть конницы, а не вся армия Сурены. Однако Варгонт был воином, – сильным и храбрым, – но всего лишь воином. И через какое-то время он не сдержался и сам ринулся в бой.

Отдав приказ второй когорте выступить вперёд, он выстроил два десятка оставшихся ветеранов позади. У них у всех были короткие мечи. Сам он встал на правом фланге. По команде, прижав подбородки к груди, они двинулись вперёд. Легионеры не бежали, как того требовал приказ, а шли быстрым шагом. Солнце нещадно палило их головы, и отсутствие воды давало о себе знать. Почти все шатались от усталости. Напор второй когорты был не очень сильным. Но благодаря одновременному удару, им удалось повалить на землю около трёх десятков парфянских лошадей. Всадники были сразу убиты. Варгонт приказал держаться ближе друг к другу, чтобы сохранить силу натиска. Те, кто успел перебраться через тела коней и людей, оказались одни на пустой дороге и были смяты налетевшими парфянами. Варгонт видел, что теперь им надо было обойти кучу тел на дороге. Эта куча мешала и римлянам, и парфянам, но вперёд пришлось идти римлянам, в то время как кочевникам оставалось просто ждать. Варгонт понимал, что так можно было запросто уложить всех оставшихся воинов, но другого выхода у него не было.

Взгляд скользнул по склону холма. Сотня копейщиков и легионеры Децима уже нависли над парфянами сверху. «Надо дать знак! Ждать нельзя!» – мелькнуло в голове.

– Кто умеет быстро бегать?! – с трудом переводя дыхание, спросил он. Этот вопрос прозвучал немного глупо, потому что сейчас вряд ли кто-то мог перейти даже на быстрый шаг, не то что бег.

– Тарквиний! – позвал центурион. – К легату!

Из строя выбежал невысокий худощавый юноша с впалыми щеками и красными от усталости глазами.

– Беги к центуриону Марию! – Варгонт указал рукой в сторону холма. – Скажи, чтобы шёл вниз. Прямо сейчас! Пусть поворачивает и идёт вниз. Понял? Он всё знает. Мы пока отвлечём парфян с другой стороны. Подожди, пока мы не вытащим их на себя, а потом беги. Понял?

– Да, – кивнул головой молодой легионер и отошёл к краю дороги. Все остальные последовали за Варгонтом, чтобы парфяне, когда начнётся стычка, оказались к холму спиной. Однако те заметили этот манёвр раньше, чем легионеры успели выбраться из зыбкого песка на обочине. Подбадривая себя дикими криками, парфянские всадники с радостью обрушились на их передние ряды.

– Приседай под лошадей! Падай на землю! Бей в брюхо! – заорал Варгонт изо всех сил и первым ринулся под живот вставшей на дыбы лошади. Центурионы и опционы повторили его команду дальше.

Бой изменился, потому что копыта парфянских лошадей теперь тоже вязли в песке. Многие лошади заваливались на песок с распоротым брюхом, другие – потеряв равновесие, а с пешими всадниками справиться было уже намного легче. Но падая, они давили и находившихся рядом легионеров. В некоторых местах римлянам удалось пробиться на дорогу, и Варгонт молил Вулкана, чтобы тот дал молодому Тарквинию крылья долететь до легионеров Мария.

Как раз в этот момент тот рванулся вверх по пологому склону, стараясь бежать как можно быстрее. Грудь его разрывалась от боли, перед глазами была чёрная пелена, а в голове что-то сильно ухало, как будто там был барабан. «Бежать! Только бежать – и больше ничего!» – бешено стучало сердце.

Марий заметил бегущего к ним человека и приказал остановиться. Он стоял выше и видел, как от общей массы парфян отделился всадник и поскакал за бегущим гастатом. Он приложил ладонь ко лбу и всмотрелся. Гастат очень спешил. Ему сразу стало ясно, что это Варгонт послал гонца. Внизу, на дороге, парфянская конница увлеклась сражением и практически повернулась к ним спиной. Парфяне оттеснили Варгонта в песок. Марий уже знал, что должен был передать ему гонец. Как жаль, что у них не было рожков! Трибун опустил глаза, чтобы не видеть, как парфянский всадник догнал бегущего юношу и коротким взмахом меча рассёк ему голову на две части.

– Копьеносцы, направо! – скомандовал он. – Юлий и Флавий, всем сомкнуть ряды, перестроиться в две шеренги! Ряды плотнее! Плечом к плечу! – опционы передавали команды вперёд. – Наносим удар по центру! – Марий показал помощникам место удара в трёхстах шагах ниже. – Отрежем их одним ударом! И потом тех добьём, – он указал на повернувшихся спиной парфян. – Но одну центурию надо отправить дальше. Столлок! – позвал он ещё одного опциона. – Пройди дальше. Парфян слишком много. Следи за нашими знаками. Когда на копье поднимем шлем, несись вниз, как мы. Понял?

– Да, – его воин тоже был краток. Опционы вернулись в строй, ровные шеренги легионеров быстрым шагом устремились вниз по склону. Плечом к плечу, как греческая фаланга.

Парфяне заметили приближавшихся римлян слишком поздно. Некоторые всадники развернулись и рванулись им навстречу, вверх, прямо под копья, другие попытались ускакать по дороге в сторону от удара. Но таких было мало. К тому же, им мешали их же товарищи. Кони стали сбиваться в песок, внутри парфян началась суета и в эту массу кружащихся лошадей и орущих людей с треском врезались первые две шеренги римлян. Больше сотни лошадей сразу же завалились на землю вместе с всадниками. Началась беспорядочная битва. Этот удар отрезал небольшую часть парфянской конницы от основных сил, и в образовавшийся проход прошла когорта Децима. Она стала быстрыми действиями наносить врагу серьёзный урон. В основном, легионеры перерезали жилы на ногах лошадей и вспарывали им животы, после чего уже на земле добивали свалившихся всадников. В таких условиях римлянам было легче сражаться, но они тоже несли большие потери. Практически половина погибших были затоптаны копытами.

Когда парфяне к своему ужасу заметили, что часть их конницы уничтожена почти безоружными пехотинцами, они отошли назад. Дорога очистилась, и это дало возможность оставшимся легионерам выйти из-за узкого поворота, заваленного телами людей и лошадей. Увидев, что римляне снова приближаются к ним, кочевники рванулись вперёд, поступив теперь немного умнее: половина из них поскакали по пологой части холма, стараясь обойти их с фланга. Никто из парфян так и не заметил две сотни пехотинцев у себя за спиной на вершине холма, которые прошли ещё дальше и снова оказались у них в тылу.

По всей длине дороги шёл жестокий бой. Всадникам парфян было не очень удобно скакать по склону – лошадям мешали наклон и жёсткий кустарник. Но это всё равно было лучше, чем завязнуть в песке. Поэтому они старались забираться по склону вверх, а потом скатывались на дорогу, где оборонялись римляне. Дорога была узкой. Задние ряды легионеров вынуждены были стоять в песке, ожидая своей очереди, чтобы подняться вверх, в основном, на место погибших товарищей. Варгонт бился в первых рядах, держа в одной руке длинный, парфянский меч, а в другой – короткий, римский. В конце концов, стоявшие рядом с ним воины не выдержали и стали отступать. Теперь все они оказались на песке. Парфяне не хотели спускаться с дороги в песок, поэтому остановились и стали кружиться на месте. И те, и другие стояли друг напротив друга, не предпринимая никаких действий. Возникла небольшая пауза. Легионеры тяжело дышали, опираясь на дротики и мечи. Некоторые опустились на одно колено. Один из пехотинцев так разозлился на парфян, что схватил горсть песка и бросил в их сторону. Песок разлетелся в разные стороны и попал ему в глаза. Легионер стал громко ругаться и отплевываться. Парфяне рассмеялись и стали показывать на него мечами. Никто, кроме центуриона Децима, не обратил внимания на этот поступок. Но тот сразу же поспешил к Варгонту, который, оскалившись, тяжело дышал и лихорадочно думал, как выбраться из этой ловушки. Будь у парфян луки, они бы уже давно с ними покончили.

– Легат, – окликнул его Децим. – Надо попробовать по-другому.

– Что? – не расслышал его Варгонт.

– Надо взять песок.

– Какой песок? – удивился он.

– Вот, – Децим взял в руки горсть песка и подбросил её в воздух. – Надо бросать его в глаза лошадям, – с трудом улыбаясь, сказал он. До Варгонта, наконец, дошло, что надо делать. Он скомандовал:

– Первая шеренга, всем взять в руки песок! По команде первая и вторая шеренга идут вперёд. Первая шеренга бросает песок в лошадей и падает на колени. Вторая пробегает мимо и бьёт их в живот! Ты спас нас! Передай команду по шеренгам! – охрипшим голосом сказал ему Варгонт и прошептал высохшими, потрескавшимися губами: – Марс, всесильный, помоги нам! Передать команду по рядам!

Через некоторое время все легионеры в первой шеренге уже стояли, сжав кулаки, полные песка. Парфяне не поняли, зачем римляне набрали в руки песок. Они что-то кричали друг другу, показывая в их сторону, но по-прежнему не хотели спускаться с дороги вниз. Солнце стояло высоко, и жара давила на них не меньше, чем на римлян. Когда парфяне заметили движение передней шеренги, то радостно закричали, подняв вверх мечи и предвкушая лёгкую победу. Им казалось, что те идут на верную смерть, как покорные жертвы. Тем не менее порядок и дисциплина, с которой римляне готовились умереть, поразила их, и парфяне на время замешкались. Эти мгновения оказались для многих кочевников роковыми. Оказавшись на твёрдой земле, гастаты рванулись навстречу храпящим лошадям. Если бы парфяне сделали то же самое, то замысел Варгонта и Децима провалился бы. Однако всадники, увидев безоружных римлян со сжатыми кулаками, стали смеяться и не спешили поднять мечи для удара, ведь им казалось, что безоружные римляне собираются напасть на них с кулаками! Рвануться вперёд они уже не успели, было слишком поздно. Первая шеренга уже находилась в двух—трёх шагах от их лошадей. Некоторые животные, понукаемые всадниками, ещё только делали первые шаги вперёд, другие, встав на дыбы, опускались на землю, третьи, отчаянно фыркая, пытались заржать или повернуть голову в сторону, сопротивляясь натянутым поводьям, но двинуться вперёд эта громадная масса уже не могла. Именно в этот момент в раскрытые пасти, раздувшиеся ноздри и подёрнутые поволокой глаза полетели сотни горстей сухого песка. От неожиданности животные вздыбились и заржали, они стали мотать головами и брыкаться, отчаянно пытаясь избавиться от режущей боли. А сзади всё сильнее и сильнее напирали другие всадники. Они ещё не поняли, что произошло впереди, и рвались в бой.

Тем временем, вторая шеренга легионеров, пробежав мимо упавших на землю товарищей, стала рубить обезумевшим животным ноги и вспарывать животы. Пронзительное ржание заглушало шум боя. Лошади дико кричали и падали на землю. В начавшейся давке никто не заметил, как позади римских шеренг поднялось копьё со шлемом. Оно некоторое время раскачивалось, пока те, кто его поднял, не заметили ответное движение на холме. Шлем сразу опустился.

Напиравшие с покатого склона парфянские всадники не сразу увидели надвигавшуюся опасность. Внешне всё казалось нормальным: впереди, у края дороги и на песчаной обочине кипел бой, там дрались всадники и римляне. Однако вскоре позади них стали появляться чужие всадники – полуголые и безбородые. Это были римляне, которые, обезумев, забирались на одиноких лошадей и сражались теперь с ними верхом. Пусть их было мало, но их отчаянная смелость поразила парфян. Они испугались и стали разворачиваться. Однако отступать уже было некуда. К огромному изумлению и ужасу, на них с вершины холма снова двигались римляне. И это было уже второй раз! Такого не могло быть! Никто не мог понять, что происходит. Два парфянских всадника, которые стояли чуть в стороне и по повадкам напоминали предводителей, стали орать на остальных и гнать их вверх по склону. Однако было уже поздно, потому что пехотинцы на склоне находились слишком близко – от дороги их отделяли всего десять—пятнадцать шагов. Сомкнув ряды, они молча бежали, выставив вперёд короткие копья и мечи… В воздухе неожиданно прозвучала резкая, короткая команда. Это был приказ кидать дротики. И хотя они не обладали такой убойной силой, как тяжёлые пилумы, сейчас перед римлянами стояла стена, в которой каждый дротик без труда находил свою цель. Передняя линия парфянских всадников была полностью уничтожена. Но на этом всё не закончилось – вторая шеренга римлян тоже бросила дротики, и ещё одна линия парфянских лошадей приняла на себя страшный удар смерти. Больше легионерам кидать было нечего и они рванулись вперёд только с короткими мечами. Всё смешалось в криках и пыли. Римляне подхватывали длинные парфянские мечи и добивали ими своих ненавистных врагов. Не выдержав натиска и оказавшись полностью дезорганизованными, парфяне начали разворачиваться и небольшими группами покидать поле боя. На узкой дороге ещё оставалось немало их товарищей, но, заметив паническое бегство тех, кто был сзади, они тоже стали отступать в сторону холмов. Второго удара в спину они не выдержали.