Текст книги "Римская сага. Битва под каррами"

Глава 23

Солнце совсем недавно появилось над горизонтом, поэтому в большом каменном дворце, принадлежавшем семейству Михран в городе Ашшур, было ещё прохладно. Рабы не спеша поливали водой каменные ступени и плиты на внутреннем дворе. Сурена сидел на небольшом стуле с накинутым поверх роскошным тёмно-синим покрывалом. Перед ним на толстом ковре расположился один из ближайших его родственников, на которого он мог положиться в такой сложной ситуации. Визирь был возбуждён и разговаривал резко и громко, однако в его поведении и голосе было больше уверенности в победе, чем оскорбления.

– Мы смогли найти для работы только пять тысяч человек, – озадаченно произнёс крепкий высокий мужчина с чёрной бородой, стараясь, чтобы его слова не звучали, как оправдание.

– Мало. Найдите больше, – резко ответил Сурена.

– Люди есть, но как до них добраться? Мы не успеваем. Все сейчас заняты стадами, ты же знаешь, – ответил посланник, но Сурена прервал его на полуслове:

– Нужно сделать по-другому! Везите всех, кого найдёте, вообще всех, у кого руки ещё могут держать скребок и палку – везите их всех сюда! К Ашшуру. Кормите их и поите! Пусть работают с утра до ночи, не переставая! Заставьте работать всех. Мне нужно много хороших длинных стрел. Проверяй всё сам! И следи за людьми! Ты головой отвечаешь за это. Понял?

– Да, конечно.

– Что с твоими братьями? – резко спросил Сурена. – Где верблюды?

– Мы всех отдали тебе. Больше нет.

– Я же говорил, что этого мало. Нужно больше!

– Но…

– Если не найдёшь их, то сам станешь верблюдом. Вместе с моей головой. Это не шутка и не угроза. Если придут римляне, я умру первым, а ты – вторым. Если ты спрячешься, то придёт царь Ород и ты всё равно умрёшь. Понятно?

– Да, мой визирь.

Сразу после этого разговора Сурена направил ещё трёх гонцов к старейшинам ближайших племён. Ему срочно нужна была их помощь. Дальше уже были земли вассалов Орода, которые вряд ли послушались бы его приказа и смогли бы быстро помочь. У Сурены оставалось дней десять-двенадцать, не больше. Римская армия неумолимо приближалась, и с ней приближался день решающего сражения. Поэтому он так торопился. Торопились и все его люди. Только горячее красное солнце никуда не торопилось. Оно медленно вставало и опускалось за линией горизонта, безразлично взирая с высоты небес на тщетные амбиции людей, которые совсем не изменились за многие тысячи лет, продолжая поступать так же, как поступали бесчисленные поколения их предков изо дня в день, из года в год и из века в век.

Глава 24

Пыль от ускакавших на север армянских воинов ещё не успела осесть на дорогу, как с другой стороны к римскому лагерю подъехали несколько сот арабских всадников. Их вождь подошёл к караульным и назвал своё имя:

– Царь Осроены Абгар.

Лаций в это время возвращался с Кассием назад, к палатке консула, разговаривая на ходу о царе Артавазе:

– Почему ты так за него цепляешься? – спросил он.

– Цепляешься? – усмехнулся Кассий.

– Зачем перед ним оправдываться? За что? Он же виляет между двумя камнями, как змея.

– Вот этим он и ценен, – задумчиво протянул квестор. – Артаваз научился выживать между молотом и наковальней, а это значит, что он знает наши слабые места. И если, несмотря на это, он пришёл сейчас к нам, а не к царю Ороду, это значит, что сегодня у нас больше сильных сторон. Он верит в нас. Для него это важно. Только Марк Красс, боюсь, теперь оттолкнул его от себя навсегда. Здесь, к сожалению, совсем другие законы, но он об этом не думает. Ты знаешь, что у его дочери есть муж?

– Ну и что? У него их, наверное, десяток! – Лаций сжал губы и недовольно фыркнул.

– Может быть, но старшая замужем за сыном Дейотара, царя Галатии…

– Ну и что тут такого? Галатия ведь подчиняется Риму и является нашей союзницей. Разве не так?

– Правильно! То есть, если бы мы пошли в Армению, Артаваз мог бы надеяться и на помощь царя Галатии, который помог бы своему сыну, понимаешь? А теперь армянский царь уже будет думать по-другому. Приблизительно так: да, моя дочь в Галатии, но у меня есть ещё несколько дочерей. Плюс, есть ещё младшая сестра. Так что, если надо, я могу пожертвовать этой дочерью, чтобы доказать свою верность парфянскому царю. Пусть она умрёт в Галатии. Зато остальных я выдам за более выгодных союзников. Кстати, младшую сестру или младшую дочь, как я слышал, он уже давно обещал выдать за сына парфянского царя. Понимаешь? С одной стороны – мы, с другой – Парфия.

– Хм-м… Как всё сложно. Эти варвары думают только о родстве… Может, тебе надо было предложить себя в качестве мужа одной из его дочерей? – усмехнулся Лаций. – Ты так хорошо разбираешься во всех этих семейных связях!

– Ты зря смеёшься, – ответил Гай Кассий. – Армянскому царю тяжело. Он пытается выжить. Но Парфия для него сейчас опаснее, чем Рим. Потому что ближе. Смотри, как он быстро сюда прискакал! И получив ответ, сразу же ускакал обратно. Уверен, что сейчас он уже отдаёт приказы о торжественной встрече парфянского царя в своей столице. Артаваз наверняка приезжал сюда со всеми своими приближёнными, которые в будущем смогут выступить свидетелями в Сенате, если Рим обвинит его в неподчинении и нарушении договора о мире. Он очень хитрый человек. Что скажут все его вельможи, если их вызовут свидетелями в Сенат? «Да, царь Армении был у Марка Красса и предложил свою помощь в борьбе с парфянами, привёл шесть тысяч воинов и получил отказ от самого консула». Вот видишь, даже ты скривил лицо!

– Но это предательство! Ведь так он нарушает мирный договор с Римом. Он хитрит и обманывает!

– Лаций, для тебя – это так. Для него – нет. Он спасает Армению, – жёстко возразил Гай Кассий. – Рим для него гораздо дальше Парфии, поверь мне, – он похлопал Лация по плечу, и они медленно направились к палатке Марка Красса. Но там уже всё было решено…

Тем не менее, квестор Кассий попытался ещё раз обратиться к консулу. Красс молча выслушал его, но, устав от назидательного тона, поднял руку и сказал:

– Квестор Кассий, я не глухой. И всё понимаю. Но я не могу бросить своих воинов умирать в гарнизонах. Это сразу же будет использовано в Сенате против меня предателями.

– О ком ты? О Катоне? Или Цицероне? – удивился Кассий.

– О них, о ком же ещё! Я прекрасно помню, как Цицерон чуть не погубил нас всех во время заговора Катилины. А твердолобый Катон ещё назвал его «спасителем отечества»! Что, не помнишь? А я хорошо помню. Особенно лица тех, кого казнили на Форуме без суда, сразу после выступления Катона1919
  Цицерон, став в 63 г. до. н.э. консулом, разоблачил заговор Катилины, который решил организовать покушение на консулов и устроить в Риме беспорядки. После разоблачительной речи Цицерона в Сенате Катилина сбежал из города, а остальные заговорщики были схвачены. Цицерон, опасаясь, что они могут повлиять на суд и, таким образом, избегут наказания, потребовал казнить их всех без суда. Цезарь был против, но Цицерона поддержал Катон Младший, и заговорщиков казнили.


[Закрыть]. Тогда только один Юлий Цезарь осмелился вступиться за них и потребовал справедливого суда. Но его никто не стал слушать. А кто такой Катон? А? И что сделал Цицерон для воинской славы Рима? Вот, видишь, тебе тоже нечего сказать. Поэтому они меня и ненавидят! Что делать Цицерону, когда я вернусь с победой? Только юлить и скулить у моих ног. Но тогда у него будут все основания заявить о своей дружбе со мной. Ведь он всегда пишет письма в двух экземплярах. Чтобы оправдаться. Что будет, если я проиграю? Если я вернусь без победы, что? Тогда он с сожалением скажет, что готов был поддержать меня, но я сам всё испортил. При этом он ничем, слышишь, ничем никогда не помог мне! И так все мои враги! Они все ждут, чтобы я оступился! Теперь ты понимаешь, почему после Лукулла и Помпея мне так нужен этот триумф!? – глаза Красса горели лихорадочным огнём. Он протянул Кассию свиток. Тот покачал головой и, понимая, что его слова остались неуслышанными, развернул письмо:

«Рим, январь 699.

1. Не сомневаюсь в том, что все твои близкие написали тебе, с каким рвением я охранял и даже возвеличивал твое достоинство; ведь это не было ни незначительным, ни незаметным, ни таким, чтобы его можно было обойти молчанием, ибо ещё до ссылки я выдержал такую борьбу с консулами и многими консулярами, как никогда ранее и ни в каком деле, и взял на себя постоянную защиту всех твоих полномочий и с избытком вернул нашей старой дружбе свой давний долг, просроченный из-за многочисленных перемен судьбы.

2. Клянусь, у меня всегда было желание почтить или вознести тебя, но некоторые зловредные люди, которых огорчает чужая слава, и тебя не раз отдаляли от меня и когда-то заставили меня изменить свое отношение к тебе…»

– Ну и что? – с непониманием спросил Гай Кассий. – Я ничего не понимаю. Пустые слова…

– Читай до конца! – потребовал консул.

Письмо было очень длинным и запутанным. Закончив читать, Гай Кассий передал его обратно Крассу и ничего не сказал. Только пожал плечами.

– Я всё равно ничего не понял… – пробормотал он обескуражено. – Чушь какая-то…

– Консул, прости, что вмешиваюсь, – осторожно прервал друга Лаций. – Я, наверное, один из тех, кто искренне будет поддерживать тебя во всех твоих намерениях, и ты никогда не сможешь заподозрить меня в неискренности. Позволь сказать тебе, что у нас есть сорок тысяч человек, которые могут разбить любую армию в Азии и вокруг Сирии. Но в этом случае мы потеряем Армению. Там просто не будет больше живых людей…

– Вот поэтому я и не пойду через Армению! – воскликнул Красс. – Зачем идти туда, если у нас такая сильная армия? Почему не разгромить врага здесь и не захватить его столицу? Зачем добиваться победы обходными путями, которые не принесут нам славы и помогут парфянам ускользнуть от нас?!. Ну, а Армению потом можно будет заселить другими варварами, – добавил он брезгливо.

Спор явно зашёл в тупик, но никто не успел ничего возразить, потому что появился караульный, который сообщил о прибытии каких-то всадников.

– Арабский кочевник Абгар говорит, что привёл несколько сотен своих соплеменников и желает с тобой встретиться.

– Не тот ли это Абгар, который был проводником у Помпея и помогал ему воевать с армянами? – удивлённо спросил Красс окружающих. Все вокруг переглядывались и недоумённо пожимали плечами. Один только Рутилл, старый центурион Суллы, которого Красс взял с собой в поход, сделал шаг вперёд. Он вошёл вместе со стражником и стоял у самого входа, возле ликторов, собираясь что-то сказать.

– Да, это он, – утвердительно кивнул ветеран. – Его узнали мои товарищи. Мы видели его, когда воевали с Митридатом и Тиграном.

– Зови его сюда! Сейчас самое время послушать человека, знакомого с повадками парфян, – с каким-то непонятным воодушевлением воскликнул Красс. Он повернулся к легатам и улыбнулся: – Не знак ли это свыше? Не подтверждение ли это моего намерения разбить Сурену первым? Боги сами привели этого человека к нам! – заключил он.

Лаций подумал, что Красс стал верить в предзнаменования больше, чем он. Только боги у него были другие. Лаций поморщился. Что-то заставило его насторожиться, когда он услышал эту новость от вошедшего стражника. Но прислушаться к своей интуиции он не успел. В шатёр вошёл высокий, худой кочевник, одетый во всё чёрное, в чёрном тюрбане на голове, чёрных шароварах, немного сутулый и угловатый. Казалось, его загоревшее лицо тоже переняло часть тёмного цвета одежды, спрятав в глубинах морщин неприятный чёрный цвет. Он низко поклонился у самого входа, прижал руку к груди и, выпрямившись, сделал шаг вперёд.

– Кто ты? – резко спросил его Красс.

– Я Абгар, царь Осроены из Эдессы, – произнёс он по-гречески.

– И что же тебя привело сюда?

– Я пришёл к тебе, чтобы просить о помощи и предложить свою, – опять поклонившись, произнёс он.

– И в чём же заключается твоя помощь? – маленькие, внимательные глаза Красса превратились в две чёрные точки, которые, не отрываясь, смотрели на араба.

– Мой народ всю жизнь кочевал в этих местах. Но царь Ород послал сюда свои войска. Они согнали нас с наших оазисов. Мы не можем больше жить так, как жили раньше. Всем нам угрожает смерть. И единственное спасение – это твоя великая армия, о, мудрый консул Марк Красс, – вдруг неожиданно для всех, кроме самого Марка Красса, произнёс он. Консул торжественно покачал головой и спросил:

– Откуда ты знаешь, что я Марк Красс?

– Я помогал войскам доблестного Помпея, когда он воевал против Митридата, а также Лукуллу, да почтят их боги своей благодатью! – он сова склонил голову в поклоне, не ответив на вопрос. – Я много слышал о тебе, – он был немного косноязычен, этот житель пустыни, но ему удавалось правильно льстить. Лация это насторожило ещё больше.

– Да, наши легионеры узнали тебя, – радостно сказал консул. – Ты сможешь провести нас к Каррам и к Ктесифону? – он внимательно вглядывался в лицо араба, стараясь не пропустить ни малейшего намёка на ложь или обман. Но тот спокойно выдержал его взгляд и ответил с суровой гордостью:

– Я знаю все дороги в этой пустыне. Между двух великих рек нет ни одного оазиса, где бы я ни бывал. Я проведу тебя везде, где ты скажешь, великий император, – кочевник в очередной раз склонил голову в учтивом поклоне. Лаций отошёл к другим легатам и презрительно сжал губы. Абгар продолжал: – Сейчас в столице остался весь гарем царя Орода. А вместе с ним и большая часть казны. Сам Ород уехал из столицы. Остался только его визирь Сурена.

– А скажи, сколько сейчас воинов у Сурены? – хитро прищурившись, спросил консул.

– Мои люди насчитали десять тысяч всадников с луками и тысячу тяжёлых всадников в железе. Или чуть больше.

Красс усмехнулся и погладил рукой подбородок.

– И чем же он так страшен, этот Сурена, если у него так мало воинов? – спросил он.

– Мы боимся его, потому что он налетает, как смерч, и убивает всех, кто встречается на пути. Он не щадит ни женщин, ни детей. А у нас нет хорошего оружия. Мы не воины. Мы торгуем и живём у рек и оазисов Эдессы. Поэтому даже собрать воинов для нас очень сложно, – объяснил араб.

– Хм-м, – самодовольно хмыкнул Красс. – Ну, что ж, тогда расскажи, как добраться до Карр? Ведь сейчас у нас нет другого пути, чтобы обойти пустыню? – он сел в кресло и посмотрел на араба исподлобья. Тот рассказал всё, что знал. Его слова полностью совпадали с сообщениями разведчиков и картами, которые они взяли у сирийцев. Когда Абгар замолчал, Красс, подумав, задал ему ещё один вопрос: – А что дальше, за Парфией? По нашим сведениям там лежит огромная страна, которую покорил Александр и в которой цари ездят на золотых слонах.

Все прекрасно понимали, что задавать такой вопрос не стоило, потому что ответ был очевиден. Арабский кочевник начал отвечать, и через некоторое время Красс полностью погрузился в его рассказ. Консул больше не видел перед собой ничего, кроме сказочного мира, который нарисовал ему этот житель пустыни. Он смотрел вдаль и радостно улыбался.

– Там находится очень богатая страна Индия. В ней нет железа, и вместо него используют золото, – говорил кочевник. При одном лишь упоминании об Индии и её богатствах у Красса ярко вспыхнули глаза. А когда Абгар стал перечислять, какие драгоценные камни добываются в Индии и какие ткани делают в стране шёлка Сересе, Красс резко вскочил и лихорадочно заходил по палатке. Его разумом овладела алчность. Лаций тоже на какое-то время попал во власть этих рассказов, да и по глазам многих офицеров можно было догадаться, что они охотно верили словам старого кочевника. Красс хорошо помнил тот триумф, который устроил Помпей после победы над Митридатом – ему не хватило и трёх дней, чтобы показать все свои военные трофеи. В Риме говорили, что Красс в это время лежал больной дома, не в силах видеть такое количество золота.

Лаций отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на кочевника. Что-то неестественное показалось ему в его напряжённой, как струна, фигуре, в ровном, воркующем голосе и пристальном взгляде глубоко посаженных глаз. Казалось, что он чего-то ждал, но вот, чего – Лаций никак не мог понять. Ему хотелось обсудить это с квестором Гаем Кассием или легатом Октавием, но Красс не дал им возможность поговорить.

– Собираем лагерь и выдвигаемся в Карры. Завтра же! – приказал он. – Времени ждать нет. Там погибают римские воины!

Так сработала вторая часть плана визиря Сурены. Он узнал об этом уже через два дня. Когда уставший гонец свалился с храпевшей лошади и передал ему слова Абгара, он самодовольно улыбнулся и посмотрел на небо. Там ярко светило беспощадное солнце, но Сурена видел только следы рассекающих небо звёзд.

Глава 25

Пока римская армия, растянувшись на многие мили, приближалась к Каррам, парфянские воины уже две недели вели здесь осаду. Этот город был последним оплотом римлян на востоке провинции. Дальше были земли парфян. Комендант города регулярно посылал гонцов к Марку Крассу. По приказу Сурены их никто не трогал, позволяя каждую ночь проскальзывать мимо охраны.

Новость о появлении основных сил римлян застала Силлака в седле. Он был ближайшим помощником парфянского визиря Сурены, и тот приказал ему следить за тем, чтобы осада выглядела устрашающе, при этом он не должен был лезть на стены и атаковать город приступом. Визирю не нужны были потери.

Гарнизон и городские жители испуганно ждали, что предпримет враг. Но парфяне редко приближались к стенам на опасное расстояние, предпочитая обстреливать их из луков и угрожающе кричать. Силлак следовал приказу, но не понимал, почему нельзя взять город сразу, пусть и с большими потерями. Однако он не осмеливался сам спросить об этом Сурену.

До городских ворот оставалось совсем немного. Силлак со злостью хлестал нерадивых рабов, которые никак не могли поднять огромный таран. Он потратил больше двух недель, чтобы доставить его из другого города, и теперь жалел, что отказался от рабов визиря, которых тот предлагал ему накануне. Перевозка бревна прошла без проблем, однако подготовка к осаде оказалась делом нелёгким. А когда дело дошло до удара по воротам, Силлаку пришлось самому командовать воинами, чтобы те выполняли команды одновременно и не погибли под тараном раньше, чем донесут его до ворот. Десяток рабов уже были покалечены и лежали теперь вдоль дороги, стеная и держась за поломанные руки и ноги.

Силлак хищно оскалился и, раздувая ноздри, захрапел, как лошадь. Воины дружно налегли на бревно, и оно медленно поползло вперёд. Они уже почти дошли до ворот, как вдруг появились эти римляне!

– Продолжайте идти к воротам! – прорычал он и, развернувшись, поскакал к Сурене. Лагерь парфяне расположили за холмом, чтобы его не было видно со стен города. Небольшая, коренастая фигура Силлака, как влитая, держалась на лошади. По пути он всё время нервно дёргал головой, представляя, как ему снова придётся унижаться перед снисходительным и всезнающим визирем.

Когда он вошёл в небольшой походный шатёр Сурены, тот слушал какого-то гонца.

– Что у тебя? – небрежно обратился он к Силлаку. – Говорят, к городу подошли римляне.

– Да, визирь.

– Надо быстро уходить оттуда. Сколько у тебя людей? – спросил он.

– Половина. Остальные стоят у лагеря, – растерянно пробормотал Силлак. Он не мог понять, откуда визирь узнал о римлянах раньше его.

– Отводи всех оттуда! Пусть идут сюда! Все, кто в лагере, пусть готовятся отступать. Быстрее! – Сурена резко поднял голову и посмотрел на него, не понимая, почему тот ещё не исчез. При этом он медленно гладил рукоять кинжала.

– Через один оборот этих песочных часов я возьму город. Мы уже подтащили таран, – волнуясь, попытался возразить Силлак. – Бревно уже лежит у ворот. Ты же видел, какое оно огромное! В городе больше нет ни смолы, ни горячей воды. Вечером мы сломаем эти проклятые ворота.

– Прекрасно! Значит, всё выглядело по-настоящему. Так и надо! Молодец! Ты правильно выполнил мой приказ! Но если ты опоздаешь, то через один оборот часов римляне пройдут мимо стен города и растопчут тебя вместе с твоим тараном, как скорпиона! – повысив голос, перебил его Сурена. Он был моложе Силлака, и того всегда обижало такое отношение со стороны человека, которого он считал просто везучим. – Тебе понятно? – визирь произнёс эти слова уже спокойнее. Силлак сразу это почувствовал. Значит, всё было действительно плохо. Но он не хотел показывать визирю свою слабость.

– Мы могли бы устроить им засаду, – недовольно пробурчал он в ответ.

– Их в пять раз больше, безумец! – воскликнул Сурена. – В пять! Я уже видел, что происходит с такими баранами, как ты. Ты нужен мне живой. Всё, уходи!

– Пусть их поглотит долина смерти, где горит вечный огонь Ахуры Мазды2020
  Ахура Мазда – верховное зароастрийское божество. Почиталось в Парфии и Вавилонии. Огонь – символ Ахуры Мазды.


[Закрыть], – с досадой пробормотал Силлак.

– Да, поглотит, поглотит, но это всё потом. А сейчас побыстрее уводи воинов! – Сурена нетерпеливо встал. Силлак наклонил голову и вышел из шатра. В седле он снова подумал, что визирь слишком умён и это его точно погубит. Он не желал ему смерти, понимая, что решения Сурены всегда оказываются правильными, хотя сам Силлак и не понимал, как это получалось. Но пока визирь командовал войском, самому Силлаку нечего было и мечтать об этой должности при дворе царя Орода. Поэтому ему оставалось только ждать.

Сурена, тем временем, подозвал двух своих ближайших помощников:

– Верблюды где?

– Стоят внизу, – кивнул один из них.

– Сундуки готовы? – он был явно взволнован.

– Визирь, блестят, как золото на крыше дворца нашего сатрапа! – с довольной улыбкой похвастался второй.

– Грузите по четыре сундука на каждого и не снимайте, пока я не скажу. Отведите их за этот холм и ждите команды!

– Понятно! – помощники ускакали к холму.

Сурена приказал отходить всем воинам, оставив лишь двести лучников, которые должны были подгонять верблюдов. Когда ему доложили, что римляне не собираются их преследовать, он не изменил своего решения.

– Приведите верблюдов к подножию холма, в лагерь, – приказал он. – Мы будем стоять за поворотом. Ждите моего гонца, – он махнул рукой в сторону самого высокого холма, с которого была видна вся местность. Там уже появились первые центурии римского войска. Поднявшись на вершину холма, Сурена долго смотрел на длинную цепь блестящих на солнце щитов и шлемов, медленно проходивших мимо городских ворот, рядом с которыми, наполовину скатившись в ров, лежал бесполезный таран. Всё шло именно так, как он задумал, и главное было не испортить это какой-нибудь мелочью.