Текст книги "Прощай, Бобров"

Интересно, а знает ли Мария, что её муж ужинает с Бобровым? Может быть, это её идея? А может быть, и нет? Может быть, этот полковник почувствовал угрозу и хочет дать ему, Боброву, по физиономии? В таком случае, лучше не бриться. Бобров продолжал анализировать прошедшие и предстоящие события. Но что-то всё равно надо было делать и у него на всё про всё три дня. Или нет, уже два. Хорошо было строить планы там, во Франции, а здесь, в реальности всё выглядит немного по-другому. А что делать сейчас? А сейчас, конечно, надо почистить зубы.

Долго и прилежно, как на рекламном ролике, он чистил зубы, потратив на это чуть ли не половину зубной пасты. Ему почти удалось уничтожить следы вчерашней попойки, а остальное он решил предоставить свежему воздуху и ароматной жвачке.

Бобров вышел из ванной комнаты и посмотрел на часы. Он не хотел опаздывать. Это было нежелательно, и он засуетился. Выскочив из номера, он бросил ключ на столик дежурной и на ходу попросил убраться. Спустившись вниз, он вышел из здания гостиницы и направился к стоянке, где вчера поздним вечером оставил машину.

Ночью выпало много снега, белизна резала глаза. Было невероятно чисто и красиво. Его «Мерседес» стоял весь в снегу, с огромной конусообразной шапкой, его почти не было видно. Бобров замотал головой по сторонам в поисках служащих этой идиотской автостоянки. К нему уже шёл паренёк, на ходу весело позвякивая ключами.

– У вас что, нет крытых боксов? – раздражённо, не отвечая на приветствие, спросил Бобров. – Ещё немного снега и я бы не нашёл свою машину.

– Есть. Но мало. Всего четыре крытых бокса и там держат свои машины начальство гостиницы, – равнодушно и совсем не обидевшись, отозвался тщедушный паренёк, не вынимая сигареты изо рта.

– А-а…ну, тогда понятно! В этой стране ничего не изменилось, гостиница для приезжих, а гостиничная крытая автостоянка – для своего начальства. А что, почистить было трудно? День на исходе…– Бобров кивнул на снежную горку на крыше, – на ней сейчас только деда мороза катать, а как ехать?

– А это мы мигом, дяденька, вы же не сказали,– паренёк бросился смахивать снег с машины огрызком старого камышового веника, – надо говорить, дяденька. А то знаете, как бывает, почистить – то мы почистим, почистить-то нетрудно, а клиент возьмёт и не заплатит…мол, не заказывал.

Он ещё что-то долго объяснял, а Бобров внимательно следил за его веником. На морозе тот стал как проволочный и Бобров махнул пареньку рукой, не сомневаясь, что тот расцарапает машину.

– Ну, всё, приехали. Хватит, – слово «дяденька» рассмешило Боброва, злость прошла, и он полез в карман в поисках денег. – На, возьми, племянничек…

– Не надо дяденька, я же ничего не сделал, – паренёк сделал попытку отказаться от денег, но было видно, что это выше его сил.

– Бери, бери,…машину не поцарапал, вот за это я плачу, – улыбнулся Бобров.

– Шутите, дяденька, – засмеялся вслед паренёк.

– Не шучу. Бери. Купишь своей девушке конфет, бери. Девушка у тебя есть? – спросил у него Бобров.

– Есть, – совсем смутившись, ответил парень.

– Любишь её?

– А как же не любить, дяденька…разве можно без любви?!

– Ну, тогда слушай мой совет. Не отпускай её от себя, ни на минуту. Понятно?

– Ага, – тот кивнул головой, а Бобров, немного прогрев машину, выехал со стоянки. Потом что-то вспомнил, остановился, высунулся из окна и махнул парню рукой. Тот мгновенно подбежал.

– Где тут у вас «Скала», то ли ресторан, то ли бар…

– Это совсем недалеко. Минут за пять доедете, вот так, по прямой, до самого светофора, там и увидите с правой стороны. Там ещё большая и красивая вывеска.

Бобров посмотрел на часы. До времени, назначенного Северцевым, оставалось совсем ничего. Успею, подумал он про себя и выжал полный газ.

Совсем скоро он уже подъехал к «Скале». Вывеска, действительно, была большой. Но насчёт красивой, пареньку со стоянки было, конечно, виднее. У входа в кафе стояли несколько машин, на заснеженном фоне явно выделялся большой и чёрный джип «Чероки». Было уже темно и безлюдно. Свет фар машины Боброва вырвал из темноты возившегося у джипа человека. Тот на мгновенье остановился, проводил «Мерседес» Боброва беспокойным и напряжённым взглядом. Создавалось ощущение, что он хотел остаться незамеченным. Но когда Бобров остановил свою машину и вышел из неё, того уже не было. Машина стояла на месте.

Снег повалил. Досадуя на то, что нет на стоянке охранника, Бобров, стряхнув пальто от снега, вошёл в кафе. Это было непонятное заведение, или ресторан, или кафе, или бар. Впрочем, кажется, здесь было всего понемножку. Барная стойка располагалась в самом центре большого и довольно умело оформленного зала, а вокруг были симметрично разбросаны аккуратные столики, покрытые цветными скатертями. Над стойкой царило море разноцветного света, по краям он уменьшался, становясь всё сумрачнее.

Северцева Бобров увидел сразу, тот сидел в самом дальнем углу зала. Людей было немного, зал был заполнен далеко не наполовину и Бобров его скорее прочувствовал, чем увидел. Из небольшого окошка, где вероятно располагалась кухня, шёл неповторимый аромат хорошо прожаренного мяса. В ноздрях защекотало, Бобров вспомнил, что ещё не обедал, да и не завтракал. Он проспал весь день. Вдруг опять захотелось выпить. Северцев тоже заметил его. Он привстал со своего места и без особого энтузиазма махнул ему рукой. Бобров на ходу снял пальто, повесил на вешалку, стоявшую у стола и сел напротив. Мужчины кивнули друг другу головами, молча.

– Я немного опоздал, пардон, – начал оправдываться Бобров.

– Ничего, каких-нибудь пять минут,– Северцев посмотрел на часы. – Впрочем, я здесь уже давно, минут двадцать. Так получилось, освободился пораньше.

– Не знал. А то приехал бы, всё равно дел других нет. Долго собирался.

– Выпьем? – спросил Северцев и Бобров заметил, что Сергей времени даром не терял. Распечатанная бутылка водки, стоявшая на столе в гордом одиночестве, была пуста уже наполовину.

– Можно. И ещё, я бы съел чего-нибудь, кажется, в последний раз я ел у вас дома, – не стал скрывать Бобров.

– С ума сойти, почти сутки на диете…– Северцев поднял руку и махнул бармену. Почти сразу же подлетел официант, вежливо поздоровался с ними и вытащил блокнот.

– Так, ещё водки, разной закуски и ещё,– Северцев посмотрел на Боброва– изысканностей здесь нет, но готовят прилично. Мясо или рыбу?

– Мне всё равно, можно мясо, можно рыбу…– неуверенно протянул Бобров и Северцев это понял по-своему.

– Вы не волнуйтесь, готовят здесь на самом деле прилично.

– Я не волнуюсь,– Бобров улыбнулся, вспомнив паренька с автостоянки, официант был похож на него, – просто мне, действительно, всё равно. Только побыстрее.

– Всё понятно? – спросил Северцев у официанта. – На усмотрение шеф-повара и чтоб хорошо прожарили и быстро, понял?! Ну что ты там пишешь, писатель,– Северцев вырвал блокнот из его рук и захлопнул его, – водки тащи, закусок! Не спи! Быстрее!

– Как устроились? – начал первым Северцев, воспользовавшись правом хозяина банкета и явно ощущая неудобство оттого, что ему никак не удаётся начать беседу.

– Нормально. Я – человек без особых претензий, не волнуйтесь. Спал, как убитый. Потом, я не думаю, что задержусь здесь надолго. А вы, быстро нашли меня?

Бобров усмехнулся, он имел в виду ночной звонок, но Северцев это понял по-своему и обиженно ответил:

– Без проблем. У нас только одна приличная гостиница, относительно, конечно, а всё остальное дело техники. К тому же, не забывайте, что я – старший следователь прокуратуры, и здесь не Москва, и не Париж. У нас, дорогой Всеволод Константинович, городок, как вы наверняка заметили, совсем не большой. Потеряться почти невозможно.

– Я это заметил. А живу я не в Париже, во Франции много хороших городов. Сейчас я живу в Авиньоне, это недалеко от Марселя и до Средиземного моря не больше ста километров. Моя фирма занимается упаковочными материалами. Занятие, как видите, довольно прозаичное….

– Не знаю, зачем вы мне это рассказываете,– перебил его Северцев. – Я и не спрашивал, чем вы занимаетесь, мне это не нужно и выяснять я это не собираюсь. А насчёт звонка в позднее время, извините. Просто хотел пригласить вас на ужин.

Разговор явно не клеился, оба замолчали и рассеянно крутили головами из стороны в сторону, с мнимым интересом рассматривая зал. Они старались не смотреть друг на друга.

Северцев не выдержал первым и почти крикнул бармену:

– Где твой официант!? Я спешу! Поторопи его.

– Да, – согласился с ним Бобров, – похоронная команда.

Но официант уже бежал и начал торопливо раскладывать на столе холодные закуски: маринованные грибы, сыр, солёные огурчики, капусту, селёдку колечками с отварным картофелем, заливной язык и буженину. Потирая руки, он весело, по-семейному торжественно водрузил в центре стола большой запотевший графинчик с водкой. Довольно улыбаясь на одобрительное покашливание Северцева, он наполнил рюмки холодной водкой и предупредительно нагнулся к столику.

– Шеф – повар спрашивает, когда нести горячее? Вы скажете?

– Нет, неси, как только будет готово…– рука его уже нетерпеливо тянулась с полной рюмкой к Боброву – ну, будь здоров, Сева!

Вместе с первой рюмкой Северцев решительно перешёл на «ты».

– Будь здоров, Сергей! – повторил его маневр Бобров.

– А теперь, – пригласил Северцев на правах хозяина, – давай отведаем от местных блюд, как говорится. Я ведь тоже сегодня без обеда.

Минут пять мужчины молча и сосредоточенно разделывались с закуской, время от времени чокаясь наполненными водкой рюмками без каких-либо тостов, то улыбаясь, то одобрительно кивая головами. Казалось, что еда отвлекала их от нежелательной темы.

С мясом подали второй графинчик. Теперь уже Бобров наполнял рюмки.

– Когда ты позвонил мне в гостиницу, то ты сказал, что хочешь поговорить со мной. – Бобров решил для себя, что говорить всё равно придётся и лучше это делать на не совсем пьяную голову. – Ты что-то хотел мне сказать?

Северцев не ответил, он молчал, потом также молча выпил. Его примеру последовал и Бобров. Они ещё немного поковырялись в тарелках, и вдруг Северцев спросил:

– Я хотел узнать у тебя – зачем ты приехал?! Всего-навсего.

Наверное, Северцев сам удивился прямолинейности своего вопроса. Бобров не отвечал, словно не к нему обращались. А, впрочем, и Северцев не торопил его с ответом. Оба продолжали ковыряться вилками в горячих кусках жареного мяса. Они словно собирались с мыслями.

– Не знаю, Сергей, я не знаю, как тебе всё это объяснить. Взял и приехал. А что?

– А ничего! Объясни как-нибудь, сделай милость,…может быть, поймём.

– Ты меня не так понял…– Бобров предполагал, что рано или поздно с ним придётся объясняться, и твёрдо решил сделать это сейчас. – Ведь ты догадываешься, или даже знаешь точно, что когда-то мы с Марией…– Бобров вздохнул, но голос его не дрогнул, – дружили, а потом, обстоятельства сложились так, что нам пришлось расстаться.

– Стой, не гони! Причём тут обстоятельства? Ты, перед тем как приехать сюда, в этот город, перед тем, как ты узнал наш адрес, ты ведь уже знал, что она замужем? Знал или не знал? Мне просто это интересно, уверяю тебя, что никаких последствий.

– Да, – честно признался Бобров. – Я знал, вернее, узнал в самый последний момент, уже здесь, в Покровке. Но я хотел увидеть её. А последствиями можешь не пугать меня.

– Подожди, – прервал его Северцев, понимая, что становится невежливым, – мне это не нужно. Я не так выразился, прости. Мне не нужно знать об обстоятельствах ваших взаимоотношений, они в прошлом. Сейчас в силе только одно – Мария вышла замуж и я – её муж. Я спрашиваю у тебя – её школьного друга, зачем ты приехал?! В гости? Добро пожаловать, гостям мы всегда рады! По делам? Какие могут быть дела у французского бизнесмена – владельца упаковочной фабрики в нашей Тмутаракани? Хочу предупредить тебя, что я знаю о некоторых деталях ваших отношений в прошлом. В прошлом! Сейчас это определяющее слово! Хватит тащить его за собой, это прошлое. Что тебе не хватает, Бобров!? Ты богат, я знаю, что ты богат…так, что нам в нашей глуши это даже невозможно представить. Для нас даже столичный житель с регулярно получаемой зарплатой уже богач. А тут ты,– вылитый киноартист с обложки журнала, «Мерседес» последней марки, костюмчик, часы, причёска. Париж…или как его, Марсель…– всё это что-то невероятное для нас, это почти другая планета, у тебя даже ногти на руках после маникюра или как это называется? Что тебе надо здесь? Грязные вилки, плохие дороги, нерасторопные официанты, снег, снег, снег! Что ты здесь ищешь?! Прошлое, которое ты променял на своё импортное благополучие, но его уже нет, Бобров, оно растворилось. Твой приезд напугал меня. Потому, что до знакомства с Марией я думал, что весь мир это сплошная бочка дерьма. Мария появилась в моей жизни, как спасательный круг, как богиня и я только-только начал жить по-человечески. Аня в ней души не чает, у меня появилась настоящая семья, и вот приехал ты. Зачем? Ведь ты даже не бывший муж, ты взял и просто приехал. Ты забыл здесь вещь, на Родине, а теперь вспомнил и приехал забрать её. Так? У тебя есть всё и тебе просто для чего-то нужна ещё и Маша. А для меня она всё, понимаешь – всё! Вся моя жизнь, в любых её измерениях не стоит даже её мизинца. Если бы я мог,…если бы я мог, я бы убил тебя, я бы сделал так, что бы ты исчез.

– Приехали,– спокойно, но недовольно сказал Бобров, – конечная остановка. Доесть – то можно или как? Что же тебя держит? Давай, исчезай меня. Гостеприимство, однако.

– Я не так выразился, прости. А держит меня Маша. К тому же, как тебе это наверняка известно, я законопослушный гражданин, и сам служу этому закону.

– А что, Мария говорила тебе, чтобы ты не убивал меня? Какая она хорошая, однако.

– Не язви,– спокойствие Боброва подействовало на Северцева. И он даже немного засмущался. – Она не знает, что мы здесь, что мы встретились, и я думаю, что это ей не понравилось бы. Когда мы познакомились, и когда я сделал ей предложение, она рассказала мне про тебя и тогда же она сказала, что если ты вдруг появишься и позовёшь её, то она может уйти. Тогда я не придал значения этим словам, но увидел тебя, и мне стало вдруг страшно. Я вдруг поверил в то, что она сможет уйти.

– Так что же ты хочешь от меня? – спросил Бобров.– Аппетит ты мне уже испортил.

– Я просто не знаю, как я буду жить без неё, как будет без неё Аня, я ничего не знаю. Моя жизнь может просто кончится.

– Это нечестно, Сергей Владимирович. Ты просто давишь на психику. Она и так уже вся раздавлена и я не хотел этого разговора.

Раздался сигнал мобильного телефона и Северцев, не спеша, вытащил аппарат из кармана куртки.

– Северцев…– ответил он в трубку и глазами предложил Боброву разлить водку, а сам, тем временем продолжал говорить по телефону, – да, да…я помню, ну и что, а почему именно сейчас, мы же договаривались на завтра. Хорошо. Я еду.– Он спрятал телефон и виноватым голосом обратился к Боброву.– Прости, разговора не получилось, ужина тоже. Мне надо ехать, много работы, но ты можешь остаться и поужинать до конца. Всё равно тебе в гостинице делать нечего. И ещё, не вздумай разбрасывать деньги, за ужин заплачено.

– Ладно. Но я тоже поеду, что мне здесь делать? Тоже нечего.

– Тогда на посошок?

Они выпили ещё по рюмке и, закусывая на ходу, пошли к выходу.

Бобров подошёл к своей машине, открыл дверцу, включил зажигание. Северцев стоял рядом и Бобров открыл боковое окно.

– Не получился у нас разговор,– повторил Северцев ещё раз, – ладно, бывай. Если вдруг тормознут гаишники, скажи им, что ты мой друг, приехал ко мне в гости. А то у нас за это,– он щёлкнул себя по горлу, – строго. Не посмотрят, что иностранец.

– Спасибо. Надеюсь, что проскочу. Вообще – то, я хотел тебе кое-что сказать…ну да ладно, будь здоров, Сергей.

– В следующий раз. Бывай, – Северцев ещё раз попрощался с ним.

Бобров медленно отъезжал от стоянки у кафе и видел, как и Северцев быстрым шагом пошёл к своей машине. Удовлетворённо хмыкнул, когда тот подошёл к джипу «Чероки». Он не мог предположить, что это машина Северцева. И только тут Бобров вспомнил, что, подъезжая к бару, он видел человека, возившегося в темноте у этой машины. Ошибки быть не могло, просто тогда он не придал этому значения, он просто не знал, не мог знать, что это машина Северцева. В какой-то момент он почувствовал опасность, резко развернулся и принялся сигналить Сергею. Тот уже стоял у машины и копался в карманах в поисках ключа. Он повернулся на сигнал Боброва. Сева уже выскочил из машины и громко крикнул:

– Сергей, стой! Подожди! Не садись в машину.

Северцев, одной рукой уже взявшийся за ручку машины, удивлённо улыбаясь, смотрел на подбегающего Боброва.

– В чём дело, Всеволод Константинович? Уже успел соскучиться? Так быстро?

– Подожди, – перевёл дыхание Бобров. – Это – твоя машина?

– Да. Она тебе не нравится или свежий воздух подействовал?

– Не шути. Пока не знаю, я не могу сказать точно, но когда я ехал на встречу с тобой я видел в темноте человека, кажется, он копался у твоей машины.

– Угонщик? – весело предположил Сергей. – Не показалось? – но в голосе уже чувствовалась настороженность. – Ты это видел точно?

– Если бы это был угонщик, то …угнал бы, вероятно. Если только это не любитель погулять у чужих машин в снежную погоду.

– Кажется, до меня только начало доходить, много выпил сегодня. Пора бросать окончательно,– но от машины Северцев уже отступил – это надо проверить. Сейчас я вызову спецнаряд. А ты не можешь описать этого человека?

– Описать? Кого? Я видел только тень и откуда я мог знать, что это твоя машина.

Подъехавшие минут через десять специалисты, обнаружили под сиденьем водителя заряд большой мощности, провода были соединены с системой зажигания.

– В рубашке родились, товарищ полковник,– заявил Северцеву старший группы, – вы бы остереглись оставлять машину в незнакомых местах и без охраны, есть же инструкция, – недовольно пробормотал он на прощание, – и закрывать не забывайте, сигнализацию поменяйте. Она у вас слишком простенькая, а у нас охотников много развелось.

Северцев понимал, что тот абсолютно прав. Благодарно похлопал его по плечу и, поблагодарив, на прощание сказал:

– Вот всегда у меня так. Взорвали бы полковника, и оказалось бы, что он сам и виноват. Сплошные парадоксы государственной службы.

Он ещё немного постоял он у машины, покрутил головой по сторонам. Потом слегка шатающейся походкой подошёл к всё ещё сидевшему в своей машине Боброву. Тот терпеливо ждал окончания работ специалистов. Сергей опустил голову к открытому окошку и закачал ею.

– Видишь, Бобров, что творится. Взорвали бы меня, и всё, нет никаких проблем. Почему же так, Бобров? А? Всё у тебя, и богат ты, чёрт побери, и красив, и умён, и живёшь не в этой дыре, а во Франции. Даже вот сейчас, приехал, взял и спас полковника российской полиции. Всё тебе! Сплошные подвиги!

– Это, что у тебя, – перебил его недовольно Бобров, – вместо благодарности?

– Ах да, я совсем забыл, – Северцев отошёл на шаг и артистично изобразил глубокий поклон, – спасибо, господин Бобров. Если только это не дело твоих рук. Бомбу подложил, а как выпили немного, так и пожалел полковника и придумал чёрт знает что.

– Ну, ты даёшь, честное слово. В общем, получается складно, я как-то об этом не подумал. Сразу видно, что ты профессионал, мастер выдумывать версии. Вы здесь и с преступностью также боретесь, ковыряетесь в носу, козявки раскатываете и хватаете того, кто рядом. Жаль, что я тебя не взорвал, пожалел полковника, во – всяком случае, сейчас не пришлось бы слушать твои пьяные бредни. Ладно, полковник, спасибо за дармовой ужин с водкой, я думаю, что как-нибудь расквитаемся.

Бобров и не думал скрывать своей обиды и попытался захлопнуть слегка приоткрытую дверцу машины, но Северцев не дал ему это сделать, схватившись за ручку.

– Зачем же когда-нибудь? Можно и сейчас! Давай сейчас! В этом городе добрый десяток подонков, которые мечтают, как бы отправить полковника на тот свет. Вот теперь и ты…

– Заткнись! – Бобров дёрнул дверцу на себя и Северцев освободил ручку. – Я не подонок и ни что на свете не заставит меня желать чьей – либо смерти. А ты просто пьян, жлоб! Иди и проспись, алкоголик чёртов! – крикнул Бобров на прощание.

Не желая окончательно разругаться с Северцевым, он резко подал машину вперёд и кинул прощальный взгляд в зеркало на размахивающего руками пьяного полковника. Он уже завернул за угол, сбавил скорость и медленно выезжал на ночную, почти безлюдную трассу, как вдруг услышал несколько характерных хлопков, напоминающих выстрелы, потом две короткие автоматные очереди. Сомнений быть не могло. Там, откуда он только что отъехал, стреляли.

Бобров даже не раздумывал, развернул машину и рванул её обратно. Из-за угла, прямо на него, включив дальний свет, на полной скорости выскочил автомобиль. Бобров еле успел увернуться. Он затормозил у самого бара. Северцев лежал на снегу, лицом вниз недалеко от машины. А джип горел и Бобров сообразил, что он может бабахнуть. Вокруг никого не было, он хотел забежать в бар, чтобы позвать на помощь, но почувствовал, что может не успеть. Подбежав к лежащему без сознания Северцеву, он схватил его за ноги и потащил подальше от горящей машины. Полковник был тяжёлым, но по снегу Боброву удалось оттащить его достаточно быстро и достаточно далеко. Северцев не приходил в себя. Взрыв Бобров почти почувствовал, бросив тащить Северцева, он сжал голову в плечи и почти упал на него. Он ощутил горячее дыхание взрывной волны, но страха не было, а в голове крутилась мысль о пальто, которое он купил в одном из лучших магазинов Парижа прямо перед приездом в Россию. Почувствовав безопасность, он огляделся вокруг и, встав на колени, несколько раз слегка ударил Северцева по щекам, но тот даже не подавал признаков жизни.

Площадь перед баром уже кишела людьми, выли сирены, взрывом рвануло ещё несколько машин, стоявших рядом с джипом Северцева. Машине Боброва повезло. Подъехала скорая помощь, они быстро уложили полковника на носилки и затолкали в свою карету. Он даже не шелохнулся. Боброву тоже предложили помощь, но он отказался и на своей машине последовал за скорой помощью.

Через некоторое время в приёмной больницы уже толкались милицейские чины и Бобров не смог остаться незамеченным. Медсестра провела его в туалетную комнату и помогла привести себя в относительный порядок. Только он вышел оттуда, как к нему подошёл человек и, представившись сотрудником прокуратуры, попросил рассказать о случившемся. Немного смущаясь от того, что невозможно было скрыть слегка хмельное состояние, Бобров всё же рассказал в двух словах о том, что произошло. Тот его внимательно выслушал, потом тяжело вздохнул и очень серьёзно, почти шёпотом сказал:

– Он ещё не приходил в себя, но врачи делают всё возможное и если нужно будет, то мы отправим полковника Северцева в центр. – Он многозначительно посмотрел на Боброва и добавил, – Вы ведь понимаете, что всё может случиться, мы уже сообщили его семье. Вы друзья с полковником? Я вас раньше не видел.

– Да, как вам сказать, – замялся Бобров, – знакомые, в какой-то степени. Мы вместе решили просто поужинать. А тут такое…

– А где вы живёте? – не отставал сотрудник прокуратуры, внешний вид Боброва настораживал его. Он чувствовал значимость неизвестной ему персоны, и это сдерживало его от привычного повышенного тона.

– Я живу в Авиньоне, если вам это о чём-то говорит – спокойно ответил Бобров.

– А где это?

– Недалеко от Марселя, во Франции.

– Так вы что – иностранец?! – с уже почти нескрываемым интересом спросил сотрудник прокуратуры. – В смысле, приехали из-за границы?

– Так выходит. Остановился я в гостинице, не помню её названия, но я там зарегистрировался, если вас это интересует. И прошу вас, отложите допрос хотя бы до утра, я неважно себя чувствую. Вы же чувствуете, что я немного пьян.

– А это не допрос,– досадно ответил ему сотрудник прокуратуры, – но если возможно, подождите здесь ещё пару минут, я только запишу ваш адрес…

Открывшаяся дверь реанимационного отделения спасла Боброва от дальнейших вопросов, но он, конечно, понимал, что если с Северцевым что-то случится, то он влип. Просто так не отделаться, как минимум, он потеряет время. Бобров тоже подошёл поближе.

Врач тяжело вздохнул, снял очки и стал их медленно и тщательно протирать.

– Случай очень тяжёлый, но мне кажется…– доктор остановился, бросил протирать очки, надел их, важно обвёл взглядом всех присутствующих и продолжил, – что вашего полковника надо было вести не в больницу, а в вытрезвитель. Он просто пьян и спит непробудным сном, я бы сказал, богатырским. Скорее всего, во время нападения полковник поскользнулся и, ударившись головой о машину, потерял сознание. Наверное, нападавшие подумали, что он убит или их кто-то спугнул, но это уже ваша епархия. Травма головы незначительная, мы сделали перевязку, можете его забрать. Но лучше дать ему выспаться, пусть проснётся сам, заберёте утром.

Мужчины сдержанно улыбались, напряжение спало, потихоньку стали расходиться. Но тут распахнулась дверь и в полутёмную приёмную быстро вошла Мария. К ней навстречу сразу же вышел сотрудник прокуратуры. Чувствовалось, что они хорошо знают друг друга. Он даже не дал ей что-то сказать и опередил её:

– Всё нормально, Мария Александровна. Сергей абсолютно невредим, но до утра врачи рекомендуют оставаться здесь.

– Но если он абсолютно невредим, то почему нельзя сейчас забрать его домой? – резонно спросила она.

– Нельзя, Мария Александровна, – повторил врач, – потому что небольшая травма головы. Мы сделали всё необходимое и сейчас он спит. Мы дали ему немного наркоза.

– Вот видите, – обрадовался солидной поддержке сотрудник прокуратуры, особенно по части наркоза, – он был с другом, они вместе ужинали, так что нам не составит большого труда раскрыть истинную картину происшедшего. Когда на них напали…

– С каким другом? – перебила его Мария, оглядываясь по сторонам.

Сотрудник прокуратуры посмотрел в глубину приёмной, где в уютном кресле старался остаться незамеченным Бобров. Следом развернулась и Мария, она сразу узнала его и, не скрывая своего удивления, спросила:

– Сева? Это ты?

Он встал с кресла, переминаясь с ноги на ногу, как незадачливый, провинившийся школьник.

– Как видишь, Мария. Добрый вечер.

– С тобой всё нормально?– взволнованно спросила она.– На вас напали?

– Вообще-то, напали на него, я уже отъехал, но ты не волнуйся, с Сергеем тоже всё нормально. Думаю, что всё обойдётся. Я потом тебе всё объясню.

Она ещё хотела что-то спросить, но замолчала, оглядевшись по сторонам. Ей было неудобно говорить, а присутствующие и не думали скрывать своего любопытства. Боброва они видели, естественно, впервые и он вызывал у них профессиональный интерес.

– Значит, утром? – Мария повернулась к врачу.– Я смогу заехать за ним?

– Да, конечно. Впрочем, утром он и сам сможет приехать.

– Спасибо, доктор. Это, действительно, не опасно? Я могу побыть рядом с ним.

– Этого не стоит делать. Он в безопасности проспит всю ночь, уверяю вас. Поезжайте домой, уверяю вас, что всё будет хорошо.

– Хорошо. Тогда я поеду. Спасибо, доктор.

– Мария Александровна, – услужливо вырвался из группы сотрудник Северцева, – пожалуйте в автомобиль, вас отвезут.

– Нет, спасибо.– Она повернулась к Боброву. – Ты на машине, Бобров? Отвезёшь меня?

– Мария, Мария…я очень плохо слышу тебя. Ты должна меня понять, я просто не мог отказаться от этого предложения. Меня взяли в штат, на постоянную работу. Ты можешь себе это представить!? Ну не молчи, Мария. А хочешь, я сам позвоню твоему отцу, матери или хочешь, я им напишу и всё обстоятельно объясню. Хочешь? Я понимаю твоё состояние, поэтому я и хотел, чтобы ты оставалась в Москве, у тётки. Устроилась бы на работу в какую-нибудь школу, разве в Москве школ не хватает. А в Покровке тебя достанут с распроссами …

– Причём тут школы в Москве, причём тут вопросы в Покровке, – чуть не плача перебила она его, – ты говоришь о чём угодно, только не о том, что я хочу услышать от тебя. Я ненавижу твои телефонные звонки, Бобров, ненавижу! Два месяца назад ты позвонил мне от тёти, сообщил о срочном отъезде, мы отложили свадьбу. Теперь ты снова сообщаешь мне, что надо подождать. Что случилось, Бобров? Ты меня бросил? Скажи.

– Я так и знал, Мария. Я так и знал, что ты именно так и будешь говорить. Я тебя не бросил, я люблю тебя, и я не могу без тебя жить…

– Ты уже живёшь без меня, Бобров! Живёшь довольно – таки долго и вполне благополучно! У тебя другая девушка? Скажи мне честно! Не обманывай меня!

Она старалась вслушаться в его дыхание, она уже сомневалась в нём, его молчание показалось ей вечностью. Затаив дыхание, она ждала ответа.

– Это глупо, Мария. У меня нет никого, кроме тебя. Но мне трудно объяснить тебе всё это по телефону, но приехать сейчас я никак не могу. У меня нет выбора, понимаешь?

– Нет выбора?! А я? А я, Бобров?! Разве я не выбор?! Мы же обо всём договорились, я же жду тебя. Вспомни, как ты стремился ко мне всегда, Сева, что случилось с тобой? Тебя ждёт твоя мама, Алина Михайловна переживает за меня, за нас…она чувствует что-то нехорошее, она больна…и она ждёт тебя. Ты присылаешь ей деньги, но уверяю тебя, они ей не нужны. Конечно, мы все очень рады за тебя, но ведь у нас …свадьба, Боб, свадьба…ты должен приехать, мы договаривались. Ты меня понимаешь или нет? Ведь мы все готовились, и я даже не могу понять, неужели нельзя выпросить неделю отпуска. Неужели вся наша внешняя экономика рухнет, если ты приедешь на недельку, Сева? Мама договорилась в ЗАГСе, и я себя очень неуютно чувствую. Все спрашивают, будет свадьба или нет, а твои успехи сыграли со мной злую шутку.

– Я всё понимаю, Мария и мне больно говорить об этом, но я никак не смогу приехать сейчас. Свадьбу придётся отложить ещё раз. Я напишу маме, твоему отцу…

– Господи, Сева, да как же они раньше обходились без тебя в этой Франции?! И не надо ничего писать моему отцу. Хватит того, что ты всё объяснил мне.

– Время летит быстро, Мария, вот увидишь, к следующей весне я буду дома.

– Почти год,– печально сказала она, как-то сразу смирившись. – Хорошо, Боб. Кажется, мне ничего больше не остаётся, как только пожелать тебе успехов

– Не обижайся, Мария, стоило ли тогда учиться, чтобы не использовать такой шанс.

– Не знаю, Бобров, но у меня такое чувство, что ты оставил меня. Мне неприятно говорить тебе об этом, но я сомневаюсь в искренности твоих слов.

– О чём ты говоришь! Это несправедливо, я не оставил тебя, просто так получилось. Понимаешь, по-лу-чи-лось! Даже при всём моём желании я уже просто не смогу вот так вот взять и отказаться от этого предложения. Это будет концом моей карьере, концом нашего будущего, ведь в конце – концов я это делаю для нас, Мария, для нашей семьи…