Текст книги "Различные миры моей души. Том 2. Сборник рассказов и стихов"

Если Москва, по легендам, стоит на семи холмах, то Прага – на ста семи горах, холмах, пригорках и бог знает, чём ещё. Вышеград, из того, что увидела я, это просто постоянный слалом. Улицы круты чуть не под 60 градусов, они могут резко сворачивать и внезапно заканчиваться. И, что интересно, там люди ездят. Несмотря на брусчатку и внезапные повороты. Окраины Москвы тоже пестрят холмами и пригорками. Например, в Ясенево. Но то, что находится в Вышеграде Праги – просто слалом и горные лыжи в одном на брусчатой мостовой. Однако даже канализационные люки – и те имеют историческое прошлое: ни одного с пошлой решёткой или малозначащими буквами. Все с гербами, надписями и девизами, свидетельствующими об историческом прошлом. И размеры их были раза в два-три меньше московских, что странно: как в такой люк может протиснуться человек, чтобы устранить неисправность? Особенно это заметно в Старой Праге.

Вышеград – относительно новый район Праги, века XVII – XIX, испещрённый переходами, лестницами и лесенками. Такое чувство, что это место, как и всю Прагу, стоили гномы, тролли и другие сказочные существа, присущие, скорее, сказкам шотландцев или немцев. Но никак не их южных соседей. Короткие низкие узкие переходы, как и метро, были предназначены не для того, чтобы в них обитали бомжи. Их, к слову, даже в Вышеграде – совершенно не туристическом районе – я видела одного, от силы двух. Переходами и лестницами пользовались сугубо по назначению.

Ища в Вышеграде собор (или церковь) св. Мартина, я наткнулась на православную церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, которая была по внешнему виду похожа на строгий протестантский костёл. И только тут я поняла, как далеко я умчалась. Бродя по Праге с картой, данной мне в отеле, я поняла, что её составлял либо безграмотный топограф, либо злокозненный враг, который желает всем туристам торчать в номерах, поскольку от хождения по этой карте неминуемо устают ноги, портится настроение и разыгрывается аппетит. Настолько мало эта карта отображала местность. В отеле существовал весьма разнообразный, обильный и сытный завтрак, поэтому козни подобного топографа были неясны.

Обозревая упомянутую церковь и пытаясь найти её на карте, я недоумевала, как могла упустить то, что искала. Поскольку рядом с улицей, на которой что-то св. Мартина было обозначено, в реальности ничего подобного даже не намекалось. А то, что видела я, было не там и выглядело не слишком впечатляюще. Не может же обветшалое здание с забитыми досками дверями и окнами, испещрёнными граффити, с облезлыми фресками и обвалившейся штукатуркой быть тем самым собором (или церковью)? Шпили без крестов, огороженный с двух сторон, а с третьей – летнее кафе с пивом! Вряд ли. Однако собора (или церкви) св. Мартина я так и не нашла. Разочаровавшись, я села на трамвайной остановке, чтобы дать отдых ногам и снимая дом напротив, который изобиловал лепными узорами и статуей в нише на углу. Некий бомжеватого вида пан, толкая тележку со скарбом перед собой, что-то от меня допытывался весьма угрожающим тоном на разных языках. Из его речи я уловила слова испанского, французского, немецкого, какого-то жуткого из славянских (возможно, что и польского) языков. Жаль, ему не пришло в голову заговорить на английском или русском. Пришлось отвечать ему на моём школьном английском, что я его не понимаю и, подхватив свои вещи, ретироваться с остановки.

Две потерявшиеся туристки с огромными рюкзаками, видимо, приняв меня за чешку, попросили указать дорогу. Моих знаний английского оказалось достаточно, чтобы объяснить им, что я тоже туристка. А, показав на карте, где мы, по моему разумению, находимся, у нас завязался весьма содержательный разговор, состоявший из междометий и названий улиц. Водя пальцами по моей карте, они сориентировались, а одна, которую я и остановила, когда пыталась им, уже отходившим от неудавшейся чешки, пояснить, где мы, даже сфотографировала на телефон участок карты. Я не лингвист, а состояние моих ног притупило живость моего ума, но мне показалось по произношению, что это американки. Я была приятно удивлена, что среди американцев ещё попадаются пытливые, ищущие люди, со смекалкой. Поскольку собственную карту они имели. Но предпочли фотографировать с карты постороннего туриста.

Блуждая обратно, я вышла к маленькому кафе, которое называлось Biopramenne «Salomony», созданное в 1959 году, насколько я поняла. Даже захотелось поинтересоваться, Саломони – так звали основателя-еврея или итальянца, что создал этот «биомагазинчик». Удержалась. Моих знаний английского вряд ли бы хватило на небрежную и вежливую речь.

Войдя внутрь, я поразилась: кафе на 4 столика, которое ещё и торговало всякой мелкой бакалеей, спиртным и шоколадками. Какие-то лечебные травы и соки, куча разнообразнейших приправ и кофе навынос. Весьма удобно. Тем более, что два столика еще стояли на улице, приглашая перекусить на воздухе. Взять бы на вооружение нашим любителям быстрого заработка: торговля и тут же домашняя выпечка за столиками и напитками. И всё недалеко от железнодорожной платформы. Для полного счастья не хватало только Wi-Fi. Но на это трудно рассчитывать: надо вкладываться в интернет. А это нашим любителям быстро и много заработать не интересно. А жаль.

Я уплетала печенье с чаем в сверкавшем чайничке и рассматривала меню кофе на столе. Эспрессо, капучино, со сливками, с молоком, водой, шоколадом, даже ликёром – нарисованное и подписанное от руки, оно выглядело забавно и трогательно. И всё было понятно. Я была впечатлена.

Вечером, одолеваемая голодом, я вышла из номера в поисках чего-то прохожего на кафе. Но Новая Прага – не Старая, туристическая. Здесь наличествовали в большом количестве отели, а не забегаловки. Хотя, возможно, я просто плохо искала.

Пройдя два квартала, я обнаружила уютный бар на улице Тиршова, 6. На вывеске значилось «Крушовице». Внутри бар был отделан тёмным деревом. Наверху стоял столик, два стула и небольшой диванчик. Крутая деревянная резная лестница вела вниз, в средневековый подвал. Два зала, стилизованных под залы рыцарских замков, стойка, изобиловавшая статуэтками святых, картинами на дереве, миниатюрами щитами и кружками, шкуры, мечи, щиты на каменных стенах, лампы в виде факелов – всё вызывало моё благоговение и восторг. Как курящая я была препровождена к большому столу под лестницей. В нишах на деревянных лотках за кованной решёткой лежали бутыли с вином. Сосиска с печёной картошкой, хлеб в лотке и гранатовое пиво довершили мои впечатления от сегодняшнего дня. Одно мне было огорчительно: не ожидая от вечера ничего сногсшибательного, я и планшет, и камеру оставила заряжаться в номере. А снимки на телефоне получились слишком тёмными. Назавтра же я уезжала ещё до того, как открывался бар.

С погодой мне в эти три дня повезло: было не так, чтобы жарко, временами солнечно, и весь мой отпуск прошёл на позитиве, несмотря на мелкий дождь, который меня проводил в Вышеград. Однако три дня для осмотра великолепия и разнообразия этого города мало. Прага – вся целиком произведение искусства. И многие уголки мне были неподвластны из-за краткости пребывания, ограниченности средств и усталости ног.

Прага – это искусство и наука, архитектура и религия. Это плавильный котёл народов Европы и Азии, но котёл, в котором сосуществуют индивидуальности. В котором не забыты своя нация, язык и религия. В котором не обезличена личность. Чехи – это не что-то одно, а всё вместе. И каждый в отдельности.

Мой второй заграничный отпуск был на колёсах. В том смысле, что я взяла в этот раз автобусный тур. При двухместном размещении в номере в турагентстве мне сказали, что подберут пару. И, чтобы не переплачивать, я согласилась. Однако был нюанс: если пары не найдётся, я должна буду оплатить 50%, что при моём везении может оказаться накладным, потому как, либо пары таки не найдётся, либо доплата будет раза в три выше. Ну, или внезапно в номере я обнаружу мужчину, который вследствие какой-либо ошибки и будет моей парой.

Реальность оказалась прозаичнее: мой тур аннулировали. Правда, взамен предложили другие. Со скидкой, что меня порадовало. Однако радовалась я преждевременно: моё везение не замедлило отыграться на моих финансах, и в результате всех скидок, перенесения прошлых оплат и льгот я была вынуждена доплатить четвёртую часть тура. То есть, вместо запланированной суммы потратить больше, а вместо 10 дней отдыхать 9. Из которых надо вычесть еще время в пути до отпуска и время в пути из отпуска в Москву. Это уже как-то подпортило мне настроение. А то, что до Бреста я еду поездом вообще стало навевать на меня мысли, что вместо радостно ожидаемой поездки я получу кучу расходов и испорченное настроение. Поскольку то, что начиналось черт-те как, не может продолжаться хорошо. Жизнь мне достаточно дала поводов в правильности этой моей мысли. Однако, посмотрим. Почему-то, несмотря на все гадости, что мне преподносит жизнь, несмотря на все коленца, что она выкидывает с моими финансами, я остаюсь оптимистом. Ну, или просто не загадываю себе будущее: поживём – увидим.

Как оказалось, я была права: мой тур снова перенесли. На неделю. Хорошо доплата не потребовалась: наоборот, мне предложили скидку за неудобство. Не бог весть какие деньги, но приятная мелочь. Тем более, что мне не надо было извращаться с отпуском: уезжать, потом выходить работать неделю и догуливать к 1 сентября остальное. Ведь я хотела повести младшую дочь в 1 класс, а потом побездельничать в тишине и покое. Дата выезда-приезда были таковы, что я едва укладывалась. Но время на привыкание к рутинной рабочей жизни и перевозу детей от матери домой, всё же, было. На мой вопрос турагенту, будут ли ещё переносы, меня успокоили, сказав, что нет. Признаюсь, я с недоверчивостью отнеслась к этому. Потому как в приятном разговоре «за жизнь» проскакивали слова «кризис» и «санкции». Однако ждать оставалось немного. И я решила не трепать себе нервы заранее.

Итак, я на вокзале. Боясь опоздать, я с мужем в качестве носильщика приехала на час раньше. Он не замедлил слинять – ему надо было работать. Или что он там делал, называя работой. Час я просидела в зале ожидания, читая книгу, которую прихватила с собой, и лениво поглядывая на часы напротив. Потом потолкалась в толпе из тургруппы, чтобы получить документы и определиться с вагоном и местом. И вот наконец я в вагоне. Моя глупость не замедлила отыграться на моей шее: не зная точного прогноза погоды в Европе, я прихватила вещей на любую возможную летнюю погоду и, глядя на чемодан на колесах, я решила брать более вместительную сумку, которая оказалась неподъёмной. В результате шея и плечи у меня ныли и болели с непривычки. Купе оказалось плацкартом времен 80-х годов, когда я с матерью в дни моей юности ездила к тётке в Херсон. Хорошо хоть запаха тогдашнего не было. Мне он особенно не нравился. Даже удивительно: за 10 лет, что я ездила тогда, от него было невозможно избавиться. Видимо, всё же вышло. Поездка началась знаменательно: нижней полкой, в которую убирается багаж, я себе прищемила палец. Как-то не разобралась, по началу, как эта система работает. Вот и поплатилась за самоуверенность.

Моими попутчицами были дамы в возрасте. Хабаровск, Мурманск, Москва. Москвичка оказалась почти соседкой: жила в районе рядом с моим. Самой молодой и на верхней полке в купе получилась я. И поскольку я не ела с утра, а день уже близился к раннему вечеру, да и волнение, притупляющее голод, отступило, мне захотелось есть. Прогуливаясь до вагона-ресторана, я отметила, что наше место – самое советское из всех: в других вагонах бельё было белое, а не цветное и застиранное, заботливо запаянное в пакет, вдоль верхних полок были крепкие поручни, чтобы пассажиры не слетели вниз во сне, и лесенки на вторую полку, вместо приступочки, по которой я легко лазила в детстве, но которой сейчас с моей стороны не было, поскольку моё место было вторым, стенка в стенку с купе проводниц, форточку в окне мне не удалось открыть: как это делалось я выяснила только на обратном пути, а туалеты остальных вагонов заставили меня вспомнить прошлогодний самолёт. Туалет же в нашем вагоне таких ассоциаций у меня не вызвал, и ритуального чая, кстати, я так и не дождалась.

Вагон-ресторан был явно не таким, каким его любили показывать в советских фильмах: посреди купейного вагона барная стойка, рядом два низких столика и два объёмных кресла, под окном диванчик. Цены такие, как будто я ела на золоте алмазы. а пила, по меньшей мере, французское вино из подвалов Лувра времён мушкетёров: за две сосиски с овощами и бутылкой пива я могла бы на работе обедать своими замороженными лотками с полуфабрикатами неделю, не меньше. Первое меню меня повергло в лёгкое недоумение. Хорошо, у меня нервы в порядке, и я не впала в ступор от цен с кучей нулей: то меню было в белорусских рублях. Правда, российские относительно моего кармана, в данном случае, отличались мало, что я уже успела заметить. Чай же утром пришлось заказывать самой и соответственно доплачивать. Цена меня снова повергла в недоумение: 18 российских рублей. Различие в ценах в купе и в вагоне ресторане любого поставят в тупик.

Вокзал в Бресте – прямо кино из 60-х: чисто, светло. Хоть на землю садись и жди следующего поезда. Правда, до автобуса пришлось скакать по лестницам через подземный переход. А я, как уже говорила, по дури чемодан на колёсах не брала. Вот зачем я взяла столько вещей? Прогноз прогнозом, но можно было на холод и на жару взять по одной шмотке. То же и с обувью. Но я привыкла на работе являться каждый раз в другой одежде, компенсируя однообразие своего детства и юности, и в поездке, вернее, при сборе вещей эта привычка пересилила мой разум. Теперь не буду обращать внимания на вопли души при сборе чемодана.

Итак, доковыляв до автобуса, я заняла своё место рядом с молодой женщиной, даже, скорее, девушкой, глядевшей на меня с недоверием и каким-то испугом. Ещё бы, я полдороги читала. Не имея привычки лезть со своими разговорами к людям, я занималась своими делами. В данном случае, делом любимым, поскольку в поезде читать было затруднительно: на верхней полке света было мало, а то, что было, отключилось в 10 вечера. Девушка заговорила, робко нащупывая темы разговора, и вскоре мы уже во всю делились впечатлениями о жизни и работе. Надеюсь, я была не слишком навязчива, рекламируя себя как писателя. В любом случае, Лиза, так звали попутчицу, не замыкалась в гордом или презрительном молчании. А что она думала – я не собиралась лезть узнавать.

Граница порадовала конкретно: 5 часов стояния за 4 автобусами с туристами, весёлыми белорусскими таможенниками и серьёзными польскими. Правда, один поляк был пожилым и неплохо понимал по-русски, поскольку улыбался нашим нервным шуткам. Страшилки нашего гида Ирины про контрабанду двух блоков сигарет одного туриста, из-за которой сняли всю группу, заставили нас слегка поволноваться. Но всё обошлось. А за 5 часов стояния я и Лиза стали задушевными соседками.

Переезд из Бреста в Прагу проходил сначала по территории Польши. Огромные поля с уже пожухлой травой, но с до сих пор ещё зеленеющей кукурузой, отдельные солнечные батареи на ножке на углу дорог, одинокие ветряки и чистые и аккуратные каменные домики с садами в них. Зависть одолевает, как вспомнишь наши заброшенные поля, утыканные дачными домами и дворцами, и деревенские избушки, иначе не скажешь, вросшие в землю, покосившиеся, сто лет некрашенные, с такими же заборами вокруг и бурьяном в саду. Почему, имея всё, мы предпочитаем платить и прощать долги чужим, любим, когда нам преподносят на блюде наше же, но раз в 10 дороже?

Время в пути меня какое-то время отвлекали математики – мать и сын, что сидели сзади через проход. Я всё не могла понять, чем заняты эти двое, когда сообразила, что они пытаются вывести формулы и доказать теорию, используя как наглядное пособие мячик от пинг-понга. Я, конечно, всё понимаю, но в отпуске, вроде бы, надо отдыхать. По меньшей мере, отвлекаться. А тут я отвлечения явно не заметила. Более того – полное погружение в цифры и формулы. Вот этого я совсем не понимаю.

Первая остановка и первая еда на чужой территории. Одноэтажное заведение современной постройки из стекла и стали, окружали деревянные, стилизованные под поросшие мхом (а, может, и поросшие) дома. Наш авангард встречал нас подносами и замученными подавальщицами: те 4 автобуса уже успели подъехать и достать несчастных полек своим ломанным английским и никаким польским. В стилизованных под старину домиках были сувениры, маленький магазинчик с претензией на супермаркет и обменник. Наличествовал так же туалет, весьма порадовавший отсутствием специфического запаха и наличием туалетной бумаги. Набежав саранчой, уворачиваясь от машин, которые заправлялись тут же (поскольку это была и заправка тоже), наша группа перекусила, «обменялась», оправилась и столь же быстро втянулась в автобус. Не забыв по пути наведаться в близлежащие домики с сувенирной мелочовкой.

Остановка на ночь была в польском горном отеле, до которого мы долго ехали в темноте по серпантинной дороге среди деревьев: четырёхэтажный красивейший дом с деревянными лестницами вокруг. Внутренним мощёным брусчаткой двором и на фоне гор сзади и зелёной долины спереди. Утром дух захватывало от картины, как вечером от изысков в номере: просторный светлый, две бутылки воды со стаканами на столе, фен в ванной, телевизор с одними польскими каналами (который включался, в отличие от чешского в прошлом году) и чайник с чашками в коридорчике, где располагался диванчик и столик и куда выходили две двери: одна – в соседней номер, другая – на лестницу. Вечером, запутавшись в лестницах, я пару раз пробежалась с вещами вверх-вниз прежде, чем нашла свой номер. Моя подобранная турагенством пара – Оксана, весьма молчаливый и закрытый человек, – уже меня ждала у дверей и проявляла еле заметную досаду и нетерпение: ключ наш гид выдавала, называя мою фамилию, а не её. Но, расположившись в номере и приняв душ, мы легли спать. При чём Оксана зачем-то включила телевизор: русскоязычных каналов не нашлось. Но ранний подъём и завтрак, чтобы успеть на ранний отъезд стимулировали ранний сон. Не знаю, как Оксана, но, натаскавшись вещей и конкретно поголодав, я быстро заснула.

Назавтра я, естественно, не нашла лестницу вниз. Но, пройдя через зал со столиками, я вышла через стеклянную дверь на балкон, с которого вниз вела деревянная лестница. Спустившись по ней, я засняла красоту местности, самого отеля и двора вокруг него. Закончив с репортажем и разведав обстановку, я, прихватив вещи, спустилась по ней. Завтрак порадовал разнообразием и обильностью. Быстрый перекус, доплата за забронированные экскурсии и немного свободного времени для отдыха перед поездкой и осмотром местности. Заворожённые видом, члены нашей группы гуляли, разинув рот. А и было от чего: сам отель и несколько других гармонично и ненавязчиво вписывались в зелёный горный массив. Не зря мы вчера ночью карабкались через лес на автобусе. Перед отелем, далеко внизу простиралась огромная зелёная долина с редкими вкраплениями домиков. Утренняя дымка, висевшая в воздухе, придавала им таинственное очарование. Жаль, долго любоваться не пришлось.

Переезд из Польши в Чехию прошёл малозаметно. Только больше стало солнечных батарей в деревнях, а в иных местах они занимали целые поля, и ветряков: чем дальше вглубь страны, тем их больше. Некоторые занимали целые пустынные поля. Удивляли шары на проводах в некоторых местностях. Объяснение гида, что это для ориентировки самолётов меня не убедило: во-первых, провода относительно самолётов были бы далеко – с самолёта это вряд ли можно было увидеть, а во-вторых, самолёты на такой высоте не летают: опасно. Вертолёты же или другие воздушные объекты мной замечены не были на всём протяжении нашего пути.

Очередная остановка на перекус и снова эстетический шок: деревянное одноэтажное здание, а внутри – рыцарский замок. Называлось это великолепие, судя по вывеске, «Отель „Горский“». При входе открывался большой зал с мельничным колесом, ручейком с немаленькими рыбками и мостиком через него, с доспехами, кованными решётками, щитами и огромной люстрой, затейливо выкованной из темного металла. Посредине этого великолепия росло огромное дерево, упираясь верхушкой в стеклянный потолок. Для полноты картины не хватало свечей, факелов, менестрелей и туши оленя на вертеле в огромном камине. Но: шведский стол с обильной и разнообразной едой на разных подставках и подносах, быстрый перекус, оправка в туалете в стиле рококо, и снова поездка в автобусе через микроскопические городки, где, однако, есть светофоры на узеньком пятачке штуки по три-четыре, и чистенькими деревянными и цветущими садами, через поля солнечных батарей, леса ветряков, хмеля на растяжках и молоденькими яблонями на палках. Природа была похожа на родную, российскую. Однако отличалась. Возможно, продуманностью и чистотой, возможно необычностью взращенных культур. Словом, я впитывала пейзажи как губка.

В Праге мы остановились на вокзале, где произошла рекогносцировка сил: желающие ехали на обзорную экскурсию на автобусе, остальные гуляли по Праге сами с наказанием встретиться в условленном месте в условленное время.

От экскурсии я имела глупость отказаться (откуда мне было знать, что она будет проходить и через Пражский Град, где я ещё не была, и прочие достопримечательности Малой Страны – района Праги?) и была предоставлена самой себе. Погода выдалась жаркая, а кондиционер в автобусе наоборот. Поэтому первую часть пути по Праге я парилась в куртке, закатав рукава, а потом попросту несла в руках.

Прогулявшись от вокзала до начала Вацлавской площади, я заметила здание Народной Оперы, стоявшее в лесах. На моей памяти, в прошлом году оно стояло в точно таких же лесах, которые как будто даже не меняли своего положения. Я оглядела знакомый железный крест, вбитый в брусчатку, деревянные перила лестницы, окружавшие центральный фонтан. Она была трудолюбиво оформлена в дереве с чёрным верхом на перилах, а всё остальное – из обычных лакированных досок. Фонтан так же привлекает туристов, а здание поражало потёками то ли от воды, то ли от времени.

Снова пройдясь по Вацлавской площади, я наблюдалась прошлогоднюю картину: семья, четыре человека: отец, мать и две дочери блондинки-модельки. В смысле, худые и длинноволосые. И обе в туфлях на каблуках на платформе по брусчатке Праги. Мне даже стало интересно: не те ли это дамы в прошлом году на шпильках дефилировали по Староместской площади? Потому что такая же провинциальная дурь – занять всей семьёй улицу и выпендриваться на каблуках там, где и в кроссовках-то иной раз сложно пройти. Именно так поступают провинциалы в Москве, считая, что выглядят круче, выделываясь перед собой и окружающими. Обогнав их, я услышала русскую речь. Конечно! А как иначе?

Староместскую площадь я встретила как старого знакомого. Правда, знаменитые часы разочаровали: два «греха» исчезли со своих постаментов. Что интересно, левые. Надеюсь, что на реставрацию. Толпы туристов осаждали площадь перед ними, ожидая знаменитого парада святых. Парада я не дождалась тоже. Видимо, реставрация получилась конкретная.

Потерявшись в улочках вокруг площади, я наблюдала образец гротеска: посередине средневекового антуража (брусчатки на земле, изысков архитектуры на стенах и окнах и кованых решеток) веселенькое объявление о тату на стенке. Узкий вход в очаровательный средневековый дворик, который заканчивается тупиком – и вот она, студия тату. Я было хотела оставить память о Праге на своём теле, да что-то засомневалась: если что, далеко будет ехать, чтобы предъявлять претензии.

Выйдя к Карловому мосту, меня поразило, что с прошлого года он всё больше напоминал московский Новый Арбат. Людей стало больше, чем я помнила по прошлому году. В основном слышалась русская речь, что на мосту, что на площади. Потерев постамент изваяния св. Яна Непомуцкого на удачу и исполнение желаний, вокруг которого выстроилась очередь с двух сторон из туристов и любопытствующих, я загадала своё желание и пошла дальше. Мала Страна – один из старых новых районов Праги, гармонично сочетал старину, не столь далёкую, и современность, не столь близкую. К сожалению, как я уже упоминала, у меня хватило ума отказаться от обзорной экскурсии, которая началась с Градчан и Кафедрального собора св. Витта, которые я ещё не видела. Так же я не увидела Злату уличку – разрекламированное место для приобретения довольно дорогостоящих ювелирных сувениров. Пешком же самой у меня хватило сил добраться только до собора св. Микулаша и П. М. Витежна, как было указано на чешской карте и что бы это ни было, которые располагались на улице Кармелитской. Подозреваю, что это мог быть театр: здание современной архитектуры с каким-то собором справа и скульптурой перед фасадом, стилизованной под ладони рук, держащие то ли глаз, то ли земной шар, с афишами и бюстом около лестницы рядом между ним и тем самым собором могло быть им. Тем более, что слова «Нова сцена» на афишах убедили меня в этом предположении. Что мне стоило пройти ещё немного и спокойно, без суеты прогуляться по Пражскому граду? Но я боялась опоздать на встречу с гидом и потому повернула обратно. Теперь либо до другого раза, либо до нового свободного времени, когда этот раз случится.

После встречи с гидом и переклички пришедших, часть группы направилась на прогулку на кораблике, а я двинулась в противоположную сторону: заснять то, что не смогла заснять в прошлом году – бар «Крушовице» на ул. Тыршова, 6. Несмотря на то, что бар начинает работать (согласно расписанию) в 5 вечера, уже в полпятого дверь была открыта. Я вошла. Внутри тишина, как в церкви, покой и благоухание, которое я запомнила ещё в прошлом году. Снова я лоханулась: блуждая по Праге, я израсходовала весь аккумулятор камеры, сдохший ещё на Карловом мосту, когда я только шла к собору с театром. Рабочим у меня остался только планшет. Поэтому, снимая первый этаж, я с тоской ожидала, что дальнейшие мои съёмки будут так же безнадёжны, как на телефон в прошлом году. Подвальчик оказался тёмным. Но хозяин, весьма флегматичный пожилой пан с хвостиком, тронутым благородной проседью, зажёг мне свет. Меня весьма удивило его отношение: как будто к нему в эту пивнушку каждый день толпы чокнутых туристов ходят снимать его обстановку! Но не ругаться же с ним из-за такой широты души? Интерьер за год не сильно изменился, а вот непередаваемый запах остался прежним: смесь ладана, воска для свечей, неизвестного мне дерева (ну не умею я их отличать по запаху), лака и чего-то ещё умиротворяюще действовал на душу, настраивал на спокойный и благостный лад. Я сняла всё, что видела: каменные стены. Деревянная барная стойка с фигурками повсюду, мечи и щиты на стенах, картины на деревянных досках, гобелены (или то, что ими должно быть, но выглядело весьма завлекательно), «факелы» на стенах и лампы на столах. Погребок с винами под лестницей, я думаю, не вышел: под лестницей не было света. Поднявшись обратно на первый этаж, я дала отдых своим ногам и эмоциям. Настроение было радостным: я доделала прошлогоднее дело – сняла такую красоту на память, а, возможно, и для будущих описаний в своих сочинениях.

Блуждая по Праге, я заметила, что мотоциклов, скутеров, велосипедистов и собак стало больше. То ли чехи прочитали мой первый рассказ, то ли сообразили, наконец, сами, что передвигаться по узким улицам своего города им самим и иностранцам, которые к ним едут, лучше, всё же, на двух колёсах. Нет, машины на четырёх тоже ездят, но там, где они проехать могут: по широким современным (относительно) улицам, где не одна полоса движения в обе стороны, а, как минимум, две.

Несмотря на количество собак, их запахов (а также их «сюрпризов»), по-прежнему, не ощущалось. Хотя я сама видела, как одна псина непонятной породы на длинном поводке, который держала надменная седовласая пани в возрасте и соответствующим возрасту объемах, вытирала лапы на тротуаре рядом с машиной. Активизировались попрошайки. Если в прошлом году я видела их мало, то теперь стала натыкаться на каждом перекрёстке. При чём, милостыню они просят весьма своеобразно: лбом в брусчатку, задом кверху и всё это на коленях с воздетыми руками, в которых цепко держится стаканчик для милостыни. Всё бы ничего, если бы они не занимали половину дороги. Возможно, так проще стоять, но окружающим явно было неудобно ходить: туристов в этом году было гораздо больше, чем я помнила по прошлому году, и по большей части слышалась русская речь. Видимо, кризис так сказался.

Когда я ожидала очередной встречи с гидом, на Вацлавской площади напротив универсама «Нью-Йоркер» устроился (или устроили) концерт, посвящённый годовщине «Пражской весны». В прошлом году я подобного идиотизма не наблюдала, хотя была там почти в то же время. Концерт был весь день, сопровождаемый видео на экране за спинами певцов и баннерами перед сценой с черно-белыми фотографиями. Выпендрились, как в последнее время, украинцы: только один их флаг болтался около сцены прямо в физиономию выступающим. Больше никто не демонстрировал свой показушный и ненужный ура-патриотизм, который, к слову, к «Пражской весне» никакого отношения не имеет. Грохот от концерта стоял такой, что мне было любопытно: выдержат ли старые стены города этот шум. Выдержали – старая постройка. Они ещё не один рок-концерт выдержат.

Удаляясь от сцены, я заметила совсем демонстрацию глупости: баннеры, стоящие как солдаты на плацу – много и в ряд, ругающие русские власти за притеснение гомосексуалистов. Поскольку я сама из России, более того, из Москвы, где эти люди устраивают несанкционированные парады и вообще выделываются, как хотят, то могу точно сказать: враньё. Какое кому дело, с кем и чем ты занимаешься в спальне, если это устраивает тебя и твоего партнёра? Почему это надо выставлять напоказ и совать всем подряд под нос? Ну любишь ты свой пол – твоё личное дело. Зачем это знать всем? Зачем этим тыкать в нос? Кто таких притесняет? Что за глупость? Осаживают, чтобы они своё мнение (ну а как это назвать?) не насаждали как догму. Потому как ничего хорошего из этого насаждения и принуждения к чужому мнению не получится: было уже не один раз в истории, кончалось плохо. Но этим людям не объяснишь. Как не объяснишь Европе, что, одно дело – спать в спальне, а другое – спать на улице. Именно это возмущает в «заднеприводных» – их нарочитое смирение и лживые страдания от «произвола» власти, а вовсе не то, чем и в какое место они занимаются сексом.