Текст книги "Различные миры моей души. Том 2. Сборник рассказов и стихов"

 
В высокой башне жил дракон.
Он не был богат и не был умён.
Как все дураки был самоуверен.
Но близким друзьям был по-своему верен.
И в башне, набитой другими драконами,
Он вдруг возжелал жить с наследницей трона.
 
 
Его хвастовством и пустыми речами
Она соблазнилась, не зная печали.
Скорее мечтая покинуть свой дом,
Она согласилась, жалея потом.
Знала б принцесса тогда наперёд,
О том, как всё будет, как произойдёт —
В жизни б не стала женою дракона.
Лучше подохнуть наследницей трона.
 
 
В той башне высокой был тлен, нищета,
В комнате койка, сама же пуста.
Лишь громких слов и напыщенных фраз
Был преогромный в той башне запас.
Что стукнуло в голову дуре-принцессе,
Что с тем драконом стала жить вместе?
Просто её королева достала:
Брак, поучения – принцесса устала.
Нудная жизнь, недостатков подсчёт —
Тут кто угодно скорей удерёт.
 
 
Хотя и король, сколько мог, доставал:
Пьянки, скандалы – не жизнь, просто бал:
Бал и раздолье для спеси мужской.
Дракон поначалу же был не такой.
Только натура мужчины-скота
Вышла наружу, всё встав на места.
 
 
У королевы был муж быдловатый.
Что же поделать? Случилось – женаты:
Пропойца, хвастун, трусоватый добряк.
С ним королева жила кое-как:
В память любви, вдаль ушедшей давно,
Король её сделал своею рабой.
И как королева всю жизнь ни пыталась,
Рабыней была и рабыней осталась.
Вот оказалось, сама королева
Не избежала божьего гнева.
Зачем наказал всемогущий господь
Пожизненным рабством тленную плоть?
 
 
А у принцессы жизнь тоже несладка:
Нету уюта и нету порядка.
Дракон оказался простым петухом:
Гонор, задиристость, чуб с хохолком.
И кроме пустых фраз, хвастливых речей
Принцессе не мог дать отрады очей:
Платье на свадьбу сама выбирала,
Кольца себе и ему покупала.
Одно хорошо, что костюм для дракона
Не покупала наследница трона.
 
 
И первые годы прошли кое-как:
С драконом родня жила, то не пустяк.
И дура-принцесса, сменив королеву,
Попрёки и гонор свекрови терпела.
Однако господь вскоре свёкра прибрал:
Мучился долго он, сильно хворал.
Первый при этом раскладе ребёнок
Рождаться не стал, умер сам, до пелёнок.
 
 
Первое время дракончик держался.
Пытался работать, готовить пытался.
Без роскоши в дни те принцесса жила.
Другого ребёнка позволить могла.
Умаявшись днём и не выспавшись ночью,
С свекровью ругалась по поводу дочки.
Особой подмоги та ей не давала.
Но иногда в доме жить не мешала.
Свёкор в могиле уж год как лежит —
Болезнью суровой и долгой убит.
Свекровь ещё долго всем нервы мотала,
Пока от цирроза потом помирала.
 
 
Наследница трона, живя в нищете,
Решила работу найти по себе.
Долго, упорно работу искала,
Но не нашла и искать перестала.
Тогда от безделья чтоб не одичать,
Решила второй раз учиться начать.
Когда получила диплом свой второй,
Работу нашла – спаси, господи, мой.
На этой работе, что бог «подарил»,
Пахала она, выбиваясь из сил.
Рождаться пришло время дочке второй.
И жизнь потекла преспокойной рекой…
 
 
Дракон тот пытался работать, как мог.
Ремонт оплатить обещал точно в срок:
Сдуру однажды поверив дракону,
В башне решила наследница трона
Сделать ремонт – пустячок небольшой.
Но обманул её славный герой.
Денег как не было раньше, так нет.
Ну а кредит ей платить сотню лет:
Кончилось тем, что принцесса взяла
Кредит на ремонт и платила сама.
 
 
Однажды дракону вдруг в душу упало,
Что он помирает, что болен немало.
И целыми днями лежал и стонал,
А вот умирать он не умирал.
В окрестности башни гулять уходил
И огненну воду он литрами пил.
И вот он, решив, что смертельно больной
И нету работы ему никакой,
Себя возомнил богом этого дома.
Удел остальным – быть слугой уготован.
И этими мыслями отягощён,
Дракон как мерзавец себя вёл при том.
Когда ему выгодно – он «умирает»,
Когда ему нужно – от болей страдает:
То хвост отвалился, то пятки болят,
То зубы все выпали – три только в ряд.
 
 
Принцесса давно уже счастья не знала
И прыгнуть из башни вниз часто мечтала.
Он выспался днём, покуда принцесса
В конторе пахала, седея от стресса.
Ночами ж горланил и ныл, что он болен,
Всем спать не давал и был тем недоволен,
Что ночью все спят, а не скачут вокруг
В стремленьи избавить его от всех мук.
Он ныл, что подохнет, принцесса дурнела.
А, видя её, чахла и королева.
Да только не дох тот дракончик никак,
Хотя обещал каждый день натощак.
Завалится спать, а принцессе работать.
И кто тут первее сможет подохнуть?
Врача тот дракон не хотел вызывать —
С собой измываться не будет давать.
Ему же до смерти тиранить хотелось
Принцессу с семьёй – в этом вся его смелость.
То, что дерьмо он – дракон понимал.
С досады, что так, он детей доставал.
Скандалил с принцессой в неделю раз пять.
Только не думал совсем умирать.
Хотя обещал каждый день по сто раз.
Но сил ещё был невеликий запас:
Старшую дочь он довёл до больницы —
Придирки, скандалы… Пришлось ей лечиться.
С дикими криками раз он напал —
Старшая дочь ухватила кинжал…
Итог: пять порезов на шкуре дракона,
В больнице лежит дочь наследницы трона.
Сам же дракон её грязно ругает,
Себя потерпевшим, при этом, считает.
 
 
Но вскоре дракон перешёл все границы:
На дочек стал сластолюбиво коситься.
Своих сыновей он грозился пожрать…
И мать-королева решила спасать.
Спасать от родителя, ставшего злобным,
Принцессу спасать, пока стало не поздно…
Собравши народ, королева взопила
И злого дракона в тюрьму проводила.
В застенке безделью дракон не предался:
Змеёй извивался, когда защищался.
И рыком пугал горожан он окрест,
Мечтая, что скоро восставших он съест.
 
 
Однако недолго в застенке метался,
Недолго от правды враньём укрывался:
Господняя длань опустилась к нему,
И умер, не знает никто почему.
Скончался внезапно и бесповоротно,
Что всех удивило – ведь умер до срока.
Ему бы ещё лет с десяток пожить…
Но бог соизволил всё сам так решить.
Ни рыцарь в доспехах, ни маг и ни царь
Не дали свободы: решилось, как встарь,
Когда проверяешь терпение бога,
Готовься, что жить тебе даст он немного.
Не будьте драконом для близких людей,
Не будет тогда ваших ранних смертей.
Любите семью, уважайте друг друга
И будет вам счастье, удача – подругой.
 
 
На сём я закончу свой длинный рассказ.
Надеюсь, что он не вогнал в тоску вас.
 
 
…В высокой башне жил дракон.
Он не был богат и не был умён.
Наверно поэтому этот дракон
От водки подох, как паршивый гондон…
 

 
В пустоту черноты прозреваю я ночь,
Что увижу во мраке пустынном?
То, что днём ерунда, то, что днём бежит прочь,
Ночью кровь заставляет остынуть.
 
 
Вот возник пред глазами над пропастью мост.
Он широк и уходит всё дальше.
Я гляжу на него и я вижу – не прост,
Он массивен, но создан из фальши.
 
 
Я ступлю на него, за перила держась,
Закачается мост под ногами,
И со страхом в душе вдруг примусь я кричать,
Воздух крепко хватая руками.
 
 
Чернота подо мной вдруг поглотит меня:
Полечу в бесконечную бездну.
Ужас сердце скуёт и я, бога кляня,
Прокляну, кто не мог быть полезным.
 
 
Кто своим лицемерьем мне уши глушил,
Помогать мне во всём обещался…
Но устал, всё же, я и нет больше сил…
Я, наверно, уже помешался…
 
 
Но нежданно протянешь ты вдруг руку мне
И, держа крепко, сильно и нежно,
Скажешь на ухо: «Это ты видишь во сне»,
И очнусь от кошмара с надеждой.
 
 
Это сон! Боже милостивый – только сон!
Открываю глаза, отдышавшись.
И с улыбкой на мир смотрю – солнечен он,
И ложусь я с тобою обнявшись.
 
 
Хорошо, что кошмары бывают во снах,
А не в жизни моей обречённой.
Успокоенный, стойкий, забывший про страх,
Я заснул, лишь тобой сохранённый.
 
 
Ты мой сон от меня самого сохранишь.
Я же – сильный твоею заботой,
Днём тебя охраню, и когда ты не спишь,
И когда ты не в тяжкой работе.
 
 
Мы с тобою друг друга храним для себя,
Потому что с тобою мы вместе – семья.
 

 
Ты заставляешь чаще биться моё сердце,
Ты приоткрыла в мою душу дверцу.
И, заглянув туда лукавым взглядом,
Ты напоила моё сердце сладким ядом.
 
 
Тот яд испив, заставил себе верить,
Тебе себя заставил своей мерой мерить.
И ты поверила, свои раскрыв мне тайны.
Но ты мне не нужна, даже случайно.
 
 
С тобой развлёкся, в твои мысли вникнув,
Пригубил яд твой, даже и не пикнув.
Но ты занудной стала мне и скучной.
Поэтому иди ты нахуй, сучка.
 

посвящается С.Г.

 
Открытыми глазами
Смотрю на мир вокруг
И знаю, что недаром
Ты был мне послан, друг.
 
 
Ты как глоток свободы,
Ты счастье и покой…
Не влюблена я чтобы
Не знать, что ты не мой.
 
 
Что недостатков куча
Есть тоже у тебя.
Но для меня ты лучший
И всё, не хочу знать
 
 
Как без меня живёшь ты,
С кем радуешься, спишь,
Что делаешь нарочно,
А что и вопреки.
 
 
Теперь не существую —
Теперь уже живу,
Теперь я не ночую —
Теперь во снах парю.
 
 
Ведь ты мой лучик счастья,
Недолго, на чуть-чуть.
Желаю я удачи
Тебе, счастливый путь.
 
 
А я дождусь мгновенья,
Что встретимся мы вновь.
И дай мне, бог, терпенья!
Но не давай любовь…
 

 
Разъебись, ёб вашу мать!
Охуеть, ебать, копать…
Блять, в пизду и с хуем в сраку!
Геморрой и плешь на папу.
 
 
Сигареты, чтоб вам срать,
В жопу вам воткнуть-не встать.
Из неё чтоб дым струился,
От неё чтоб хуй дымился.
 
 
Глотка, ёбаны вам в рот,
Ссохлась лет на сто вперёд.
Чтобы хуй висел, как плеть,
Вас ебать в зад, вам пердеть.
 
 
Чтоб инфаркт, склероз, Альцгеймер
К вам ходили в понедельник,
Тремор, Паркинсон и рак —
Каждый день и натощак.
 
 
Чтоб вас, сук, в гробу видали
Те, кого вы задымляли.
Белых тапок хоровод
Чтоб вам снился целый год.
 
 
Напоследок: что на пачках
К вам толпой пришло б в горячке.
Потому что вы – паскуды,
Суки, сволочи – не люди.
 
 
Чтоб земля была вам пухом,
Всех въебать по разу в ухо…
Заебали вы курить,
В окна нам толпой дымить.
 

 
Жизнь – река, летящая комета,
Жизнь – костёр, что тлеет иль горит,
Жизнь – свеча, что даёт мало света,
Или снег, что душу холодит.
 
 
Жизнь – гора, что вверх стремится гордо,
Жизнь – долина, полная цветов,
Капля та, что камень долбит долго,
Иль камин, что всем даёт тепло.
 

 
У природы нет плохой погоды:
Каждая погода – благодать.
Но когда +9 да в июле —
Это начинает напрягать.
 
 
Год от года лета нет в помине.
С ним всё тоньше трепетная связь.
И когда дождина льёт с июня —
То пора на юг переезжать.
 
 
У природы нет плохой погоды…
Ход времён нельзя остановить.
Но когда дожди и холодина —
Хочется кого-нибудь убить.
 

 
Зима! Ты нынче нас согрела
Своим теплом, туманом, тьмою,
Накрыла сыростью сырою,
Морозить нас не захотела.
 
 
Ушли во тьму воспоминаний
Коньки, сугробы, санки, лыжи…
А новый год, хотя он ближе,
Не дарит радостных мечтаний.
 
 
Работа, дом, работа, отпуск…
Скорей до дома бы добраться…
А там – скорей бы отоспаться!
И не дай бог больничный пропуск!
 
 
Зима! Придёшь ли в этом годе
Ты к нам со снегом и метелью,
Чтоб мы все дружно захотели
Зимней обрадоваться погоде?
 
 
Чтоб тьма, что белый день венчала,
Ушла, исчезнув в искрах снега.
А новогоднейшая нега
Наш отдых с радостью встречала.
 
 
Чтоб после праздников, веселья
Дала нам силы для работы.
Ведь по большому, всё же, счёту
Работа дарит мысль и деньги.
 
 
Обсыпь снежинками и снегом,
Морозцем укуси за щёки,
Чтобы в жизненной всей суматохе,
Увлёкшись гонками и бегом,
Мы не забыли бы о счастье.
И даже в жизненных несчастьях
Вставали, падая, со смехом.
 

 
Раз, два, три, четыре, пять —
В отпуск ухожу опять.
Что же делать две недели,
Чтобы круто отдыхать?
 
 
Пять, четыре, три, два, раз —
Дам мозгам такой приказ:
Экстренно совсем не думать,
Только в день по паре раз.
 
 
Отпуск отпуском, и мне
Отдохнуть бы в тишине.
А какой тут, нахрен, отпуск,
Если шило есть в жопэ?
 
 
Тупо пролежать весь день,
Как большой-большой тюлень.
Выходных и суток хватит,
Чтоб лелеять свою лень.
 
 
Дальше – окна бы помыть
И шкафы не позабыть:
Вещи тёплые подальше
Сунуть, до зимы забыть.
 
 
Микрофон любимый ждёт,
Подработать всё зовёт.
Вдруг ведущей сразу стану,
Если чёрт туда сведёт.
 
 
В Питер съездить – не забыть:
Дочку чтобы навестить.
Ведь слиняла жить подальше,
Взрослой жизнью чтоб пожить.
 
 
Младшей надо дать пинков,
Чтоб зарядку для мозгов
Чрез такую физзарядку
Протряхнуть без лишних слов.
 
 
Отдых, море и песок?
Не пришёл ещё тот срок,
Чтобы вырваться на море
И лежать без задних ног.
 
 
Раз, два, три, четыре, пять —
В отпуск ухожу опять.
Только через две недели
Я закончу отдыхать…
 

 
Угасло солнце за окном,
Веселье смолкло в мире
И слышен стон со всех сторон.
Один, два, три, четыре.
 
 
Померкли краски, холод пал
На землю и в квартире.
Несчастья рок меня в плен взял.
Один, два, три, четыре.
 
 
Моменты счастья я живу,
Свободы и веселья:
Я на работу выхожу.
Один, три, пять, семь, девять.
 
 
Всё, счёт окончен и теперь
Я с понедельника рабыня.
Как быстро отпуск пролетел!
До нового считаю ныне.
 

 
Порхают пальцы
Над слов осколками.
В тягучем сумраке
Они неловкие.
 
 
Блестят от слёз,
Как листья росные
И непослушные
Они, несносные.
 
 
Дрожат от боли
Души калеченной,
Души ранимой
И изувеченной.
 
 
Рождают пальцы
Из букв бездушенных
Тоску и крик немой
Для равнодушенных.
 
 
Никто не слышит
Мольбы отчаянной.
Во тьму летят
Слова печальные.
 
 
Но не нужна сейчас
Души та искренность.
Рыдать привычнее,
Когда есть выспренность.
 
 
Когда неправда
Основа чувств всех.
Страдать на ложью —
Легче для всех.
 
 
Когда искусственно
В тебя влюбляются
И ненавидеть,
И мстить пытаются.
 
 
Когда лишь деньги —
Основа счастию.
А лицемерие —
Вместо участия.
 
 
Порхают пальцы
У монитора.
Лишь он остался
Для разговора…
 

 
За мной ходить не надо —
В дороге всегда одна.
Одной мне быть отрада,
Вдвоем – лишь ерунда.
 
 
Люблю, не меняя планов,
Идти, куда ноги ведут.
Вдвоем же – зависеть надо
От разных друзей и подруг.
 
 
От их фанаберий разных,
Скандалов, ненужных обид,
И примирений страстных,
Когда тебе не до них.
 
 
Одной мне гораздо лучше —
И ты не ходи за мной.
Ведь это – ненужный случай.
Не твоя я и ты не мой.
 

 
Мой пофигизм – моя отрада,
Мой дом родной, сортир, моя постель.
Он мой комфорт, уют, и мне не надо
Терзаться тем, что мир исполнен гадов
И всех не изничтожить, уж поверь.
 
 
Мой пофигизм – не вышка равнодушья,
Не квинтэссенция жестокости души.
Напротив, так я охраняю душу
От сплетников и пакостников ушлых
Кто туда плюнуть и насрать спешит.
 

 
Жизнь полна в объёмном многограньи:
И земля, и пламень, и вода, и лёд,
Страсти разума, телесные желанья,
Сладость мук, тоска воспоминаний
И надежды, что всё зло уйдёт.
 
 
Жизнь – дорога, поиск, путь, движенье,
Или созерцательный покой,
Жар души, интрига приключенья,
Философских мыслей размышленья,
Воспитанье твёрдою рукой.
 
 
Жизнь порой – летящая ракета,
Иль вино, что душу бередит,
Или поиски ненужного ответа
На вопрос, которому ответа нету,
Иль сомненье, что всему вредит.
 
 
Жизнь не ограниченна рассудком,
Матерьяльною реальностью миров.
И не сонмом импульсных поступков
Без расчётов, планов, рассуждений мудрых:
Жизнь полна немыслимых даров.
 

 
Отбросив шелуху гордыни,
И пеплом голову покрыв,
Я плюнул и сказал – «Не вы ли
Убили первый мой порыв?
 
 
Стремленье к доброте и миру,
И к диалогу, а не ссоре?
Теперь гордитесь – вам, кумиру,
Не мне, все радости и горе.
 
 
На пьедестале, возгордившись,
Вы помните о тех, кто ниже.
И задирать нос не трудитесь —
Посыплют пепельною жижей.
 
 
И вы, прокляв богов и случай,
Забыв свою гордыню, наглость,
Вы спросите, богов замучив:
За что? – ответ: вам такова награда».
 
 
А я, на вас, сидящим в луже,
Лишь посмеюсь, стряхнув весь пепел.
В гордыне упрекали – ну же!
Теперь ловите встречный ветер!
 

 
Я научилась просто, мудро жить,
Не верить слову и молиться богу,
Пред сном нечасто выйти побродить,
Чтоб из себя не строить недотрогу.
 
 
Когда шуршат в овраге говнюки
Качнётся гроздь рябины ярко-красной,
Слагаю я не глупые стихи,
А морду бью, чтоб жизнь была прекрасной.
 
 
Я возвращаюсь. Лижут мне ладонь
Три кошки – лучше всех мужчин  докучных,
И дочь объятья раскрывает вновь
И треплется, чтоб было мне не скучно.
 
 
Лишь изредка прорезывает тишь
Звук телевизора, бормочущего где-то.
И если вдруг ко мне ты постучишь,
То не дождёшься доброго ответа.
 

Прежде чем уйти и не вернуться,

Ты себя в последний раз проверь.

Лучше всё простить и улыбнуться,

Чем уйти, захлопнув в своё счастье дверь.

 
Прежде чем прощать – подумай снова:
Ты кого прощаешь и за что?
Стоит ли он ласкового слова?
Стоит ли прощенья твоего?
 
 
Ведь, прощая, в мысли утверждаешь
Что простишь и в следующий раз.
То есть, этим самым позволяешь
Ты себя не уважать подчас.
 
 
Разве тот достоин уваженья,
Кто всегда потерпит и простит?
Лучше уж уйти без сожаленья,
Не прощая. Пусть бог сам простит.
 

Ты ушла и ко мне не вернешься,

Позабыла ты мой уголок

И теперь ты другому смеешься,

Укрываяся в белый платок.

 
Я ушла, потому что хотела.
Позабыла чужие углы.
Я ушла, потому что посмела
Не игрушкой прожить свою жизнь.
 
 
Я ушла не к кому-то, а просто,
Потому что хотела уйти.
Я ушла не к кому-то, серьезно.
Потому что устала так жить.
 
 
Я не повод, не цель, не стремленье,
Не жилетка, не муза, не гавань.
Я ушла, потому что терпенье
За любовью вслед быстро скончалось.
 

Тебе всегда чего-то не хватало…

Ты жил, чтоб ни на что не уповать…

Но так и не спустился с пьедестала,

Чтоб веровать, любить и отдавать.

Сомнителен успех, но выбор подытожен:

Победа за тобой. Но, судя по всему,

Ты никому и ничего не должен…

Но только ты не нужен никому…

 
Не огорчайся, если ты не нужен
Тем, до кого тебе и дела нет,
То сам с собой наверняка ты дружен.
Уже не мало – вот и весь секрет.
 
 
Когда с собой в ладах имеешь цели,
Появятся и те, кто будет рядом,
Появятся сочащиеся ядом
И те, кто руки на тебе погрели.
 
 
Неумолима жизни круговерть:
Её не остановит даже смерть.
 

На то и меньше мой алмаз

Гранитной тёмной глыбы,

Чтобы дороже во сто раз

Его ценить могли бы.

«Девушке маленького роста»

 
Алмаз красив, гранит – не очень.
И то, и то лишь время точит.
Алмаза жаждут все. Гранит
Не нужен вам. Он лишь хранит.
Хранит покой, хранит алмаз,
Что драгоценней в сотни раз.
Но чем же виноват гранит,
Что не алмазом выглядит?
Кому ценнее малость блеска,
Кто скромность ценит без подтекста.
Не по масштабу и цена.
Но люди странные весьма.
 

Глаза умеют говорить.

Кричать от счастья или плакать.

Глазами можно ободрить,

С ума свести, заставить плакать.

Словами можно обмануть,

Глазами это невозможно.

Во взгляде можно утонуть,

Если смотреть неосторожно.

 
Глазами можно говорить.
Стрелять, ласкать и ненавидеть,
Глазами можно и убить,
В себя влюбить, всерьёз обидеть.
 
 
Глазами можно что угодно.
Но дело в том, что в нашем мире
Глядят по сторонам свободно,
В глаза ж смотреть – никто не в силах.
 
 
Зачем? Дохода не приносят
Те взгляды, что читают душу.
И лишь покой они нарушат,
Когда чужой взгляд что-то спросит.
 
 
Все о себе и все в себе,
Чужие взгляды – это лишне.
Так и живём мы на земле,
Мечтая, ничего не слыша.
 

Кто понял жизнь – тот больше не спешит,

Смакует каждый миг и наблюдает,

Как спит ребёнок, молится старик,

Как дождь идёт и как снежинки тают.

В обыкновенном видит красоту,

В запутанном – простейшее решенье…

 
Кто понял жизнь – тому и пофиг жить.
Он знает: ничего не вечно.
И доброта твоя лишь только раздражит
Того, кто слабо верит в человечность.
И знает, что упорство и усилье
Ничто, когда ещё удачи в жизни нет.
И как жестоко жизнь ломает крылья,
Когда их в этом плане вовсе нет.
Что в жизнь один приходишь ты, крича,
Живёшь один, считая, что ты значишь,
Что нужен. Но один всегда влача
Свою судьбу. Всё так, а не иначе.
Один умрешь, хоть пусть вокруг толпа.
Всегда один, хоть признавать не в силах.
А жизнь – ведь это просто кружева
От пуповины родов до могилы.
 

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

 
Чтоб жизнь прожить – не надо много знать.
Достаточно простую вещь понять:
Ты в этой жизни никому не нужен,
Ты одинок, хоть можешь так и не считать.
 

Бог небо не закрыл на карантин,

Оно доступно знатным и незнатным.

От наших бед там миллион вакцин.

И цены не взлетели. Всё бесплатно.

Убога не бывает выходных,

И перерывов тоже не бывает…

 
У бога не бывает выходных.
Он просто иногда тебя не слышит.
И часто на твои мольбы
Лишь тишина, когда от боли еле дышишь.
 
 
У бога не бывает выходных,
Он просто иногда вдруг позабудет,
Какую жизнь он ниспослал тебе
И как другие эту жизнь всё губят.
 
 
У бога не бывает выходных.
Его лишь просто на всех не хватает.
В отчаяньи ты молишься, грустишь,
Но он об этом всё прекрасно знает.
 
 
Ему всего лишь на тебя плевать.
Хотя иначе можешь ты считать.
 

Как много тех, с кем можно просто жить,

Пить утром кофе, говорить и спорить…

С кем можно ездить отдыхать на море,

И, как положено – и в радости, и в горе

Быть рядом… Но при этом не любить.

 
Как мало тех, к кому душой прильнул,
С кем делишься и радостью, и горем,
Мечтой о будущей поездке к морю,
С чьим именем ты засыпаешь, спишь.
Но им не интересен вскоре.
И остаётся лишь тупая боль.
И в тень уходишь, лишь зализывая раны,
Что снова обманулся и поверил.
И закрываешь душу на замки упрямо.