Текст книги "Различные миры моей души. Том 2. Сборник рассказов и стихов"

Уже которая поездка в мой город навевает на меня размышления о нём. Размышления, которые, которые складываются в рассказ, рассказ, который никому, кроме меня, не интересен. И всё же не изложить эти размышления я не могу.

Наверное каждый район новостроек похож один на другой. Те же чистенькие свежепокрашенные лавочки, ещё не разрисованные временем и тинейджерами стены домов, ещё целые и не скрипящие детские площадки. Даже песок в песочницах кажется новым. Деревца в этих юных районах ещё тонкие и невысокие. Им не больше 3—5 лет. А чёрная земля, ещё не приобрётшая песочный цвет от того, что на ней годами растёт трава, всё еще черна и свежа, и сверкает лужами.

Гуляя по новому району моего города, который кто-то от большого ума окрестил Центральным, и по центральной улице которого кто-то от отсутствия фантазии назвал Новым бульваром, я вспоминала своё детство. Именно так выглядели дома, площадки, деревья, даже трава, где я начинала жить. Единственное отличие от моего детства – дома стали выше раза в 3. Но нелепости те же: Международный языковой центр, где вас могут с вашей семьёй быстро обучить иностранным языкам, располагается в подвале жилого дома рядом с многочисленными салонами красоты и цветочными магазинами. Я нашла даже тату-салон на первом этаже рядом с магазинами книг, цветов и аптекой. Видимо, они располагались в соседних комнатах. Так во времена Союза один за одним располагались продуктовые магазины в торцах трёх домов, стоящих рядом. Домах, располагавшихся на отшибе, ставшем сейчас Центральным микрорайоном, рядом с лётным полем и гаражами. Домах, где такому количеству их жителей и один продуктовый магазин было много. Если отбросить тучи иномарок на дороге, то всё возвратилось к началу: новый микрорайон, новые деревца, новые дома, школы, садики, дети так же кричат, молодые мамочки так же с колясками ходят по ещё целым дорожкам. Отличие только в том, что мамочки все, как одна с мобильниками у уха, коляски громоздки как походный рюкзак туриста, да вывески, на которых реклама Wi-Fi, продажи квартир и заграничных поездок. А так – всё то же. Жизнь идёт не по кругу, но по спирали. Однако, что было – то и будет. И пока есть мой город и деньги в нём, он будет строиться, напоминая мне моё детство. Он будет строиться вширь, ввысь, заставляя по-доброму смеяться своим нелепостям и светло грустить о прошлом. Без прошлого нет настоящего. А без настоящего нет будущего. И как бы ни был нелеп мой город – это мой город. Город моего детства, юности, город, который сформировал меня. Город, из которого я уехала и в который возвращаюсь. Город, который нельзя забыть.

Где ты, город моего детства? Нет тебя. Остались только воспоминания. Редко среди новостроек мелькнёт знакомый дом и накроет тоска о том, что было, но не будет больше никогда. Несмотря на все гадости школьной жизни, я тогда была счастлива. Понимание того, что счастье в жизни всё-таки было, приходит тогда, когда оно уже прошло. Меняется человек, меняется жизнь вокруг. Но у человека должен быть какой-то якорь, чтобы не забыть прошлое, повторяя ошибки в будущем. Город моего детства – ты был или не был? Или мне приснилась чужая жизнь? Сожалеют о настоящем те, у кого нет радости в будущем. Ведь как хочется вернуться туда, где было солнце весь год, где было тепло, счастье, постоянство, спокойствие. В мой город. Но чем дальше. Тем больше он сне становится чужим. Чужие незнакомые лица, чужие дома, даже деревья, которые я помню тонкими и стройными, разрослись и стали чужими. Это не пугает, нет. Это разочаровывает и расстраивает.

Видела сегодня мемориальный камень, установленный рядом с новым нелепым домом, рядом с дорогой на траве: «Здесь стоял дом, в котором жили…». Суть уже не важна. Важно то, что дома уже нет. Зачем тогда было его сносить и строить на его месте кирпичного монстра? Новостройки без излишеств, рациональны и однотипны. Нет уже старых послевоенных домов, осыпается лепнина, балясины – листья, звёзды… Уходит в прошлое история. Оставляя однотипные коробки из кирпича и панелей. Как во времена незабвенного Никиты Сергеевича и Леонида Ильича был «типовой проект», так с тех пор ничего не изменилось. Та же хрень. Только вид сбоку. И, несмотря на одинаковость новых домов, я уже не чувствую родства со своим городом. Мой город детства умер.

Я думала, город моего детства умер. Видимо, мрачное однообразие и безысходная стабильность моей жизни иссушили мою душу, развив в ней равнодушие и безразличие. И как следствие я потеряла способность чувствовать. Но мрачные и мерзкие события повергли меня в глубины депрессии и, побывав в своём городе, я почувствовала, что он жив. Жив, несмотря на тяжёлые свинцовые тучи на одной половине неба с радостной голубизной и белыми воздушными облачками и солнцем на другой. Чем-то ещё прикоснулся к моей ледяной душе, заставив в ней что-то шевельнуться. Хоть этот незнакомец и мало похож внешне на тот город, что я помнила, но затерянные среди новых старые здания как-то успокаивали, придавали иллюзию стабильности и покоя моей нынешней изломанной и изорванной жизни. Хорошо, что у меня есть место, куда я могу вернуться и вспомнить прошлое. Место, которое придаёт сил. Пусть даже это и самовнушение, иллюзия. Душе нужен перерыв, передышка, отпуск. И хорошо, что душе есть, где отдохнуть. Так сказать, преклонить голову. Мой город принял меня, дал мне сил, иллюзию надежды. Иногда надо самообманываться, чтобы был смысл жить дальше. Иначе, зачем вообще жить, если смысла нет? Я набралась сил. Пусть призрачных, пусть они иссякнут быстро. Но в тот час, в тот день я обрела почву под ногами. И хоть это не надолго, но пусть так. Потом я уже сама смогу жить дальше. Как всегда – сама бороться со своими призраками, врагами и негативом жизни. Иногда помощь нужна. И хорошо, если есть прошлое, которое тебя успокоит и поддержит. Ибо люди лгут. Всегда, везде и всюду. А свое прошлое тебя не обманет. Ибо оно ТВОЁ. И останется с тобой. Главное, не потерять его.

Давно я просто не гуляла по своему городу. Дела, заботы, работа, обязательства… Всё некогда было остановиться и просто насладиться минутной передышкой. Даже вне моего города детства. Спешу, тороплюсь зачем-то – надо, должна, обязана… Но вот – выдался отпуск. Небольшой – короткий. И денег особо нет куда-то выехать, и дела, которые из-за ненормированного и бешеного графика работы встали мёртвым грузом, можно было спокойно и не торопясь сделать. И некоторые из этих дел привели меня апрельским солнечным днём в мой родной город. Неторопливый, сонный, по-прежнему грязный и провинциальный, но такой родной, несмотря на всё прошедшее время. Несмотря на новшества и прогресс, шагнувший и в этот город, но какой-то странной поступью: WiFi и гаджеты соседствовали с постсоветскими палатками дешёвого ширпотреба и рукомойником на двери, банки с электронными терминалами соседствовали с хамоватыми торговками застойного периода. Москва решительнее стучится в дверь через вырубленную дубовую рощу с новой скоростной дорогой, оставляя пыльную советскую провинцию на своём месте. Как первые ростки живой травы из-под грязного таящего апрельского снега, так и я оживала, побывав в этом своём городе. Он придал мне сил, хоть вид его и был разочаровывающим для глаз: мало что осталось от того города, который был в моей юности, который я помнила. Я не знаю, вернусь ли я сюда в конце своей жизни – ведь мой дом теперь в ином месте. И мне там нравится. И хотя я вспоминаю его без придыхания и трепета, как ещё десяток лет назад, – это мой родной дом. Но мой город – это моё детство, моя юность. Это моя память. Пусть он изменился, но остался родным. Пусть постепенно стирается из памяти, но есть ещё фотографии, которые затрагивают эту память. И где-то в самой потаённой части моей души он останется тем, чем был – мой родной город детства. И я рада, что могу туда возвращаться. Снова и снова.

Мой город – как старый заношенный плащ:

Протёртый до дыр, но всё так же любимый.

При грузе невзгод и потерь, неудач —

Всё это нести придаёт он мне силы.

И это хорошо.

СТИХИ

ПОЭМЫ О ЛЮБВИ

Послушь, читатель, наш рассказ,

Послушай-ка, здесь нет обмана.

Любовь прекрасной Адрианы

Пред вами выскажем сейчас.

(из неизвестной комедии).

Какова душа – таково и богатство.

(пословица).

 
Посвящение.
 
 
Я не хочу быть старовером
И злить врагов, но всё же рад:
Пишу Онегина размером,
Старо пою на новый лад.
Прошу я быль эту послушать
И насладить ей ваши уши.
На неожиданный сюжет
Прошу не говорить нет-нет.
Обычай новый наблюдая,
Среди народа, за столом
Мы повесть эту вмиг прочтём,
Попутно рифмы создавая.
Мы знаем случаи любви.
Послушайте ж ещё один.
 

I

 
Энск городок – созданье божье —
На карте не был никогда,
Не потому, что бездорожье
Его известная беда:
Там есть театры, церкви, лавки,
Трактиры, лужи и канавки.
Дворяне, бедняки живут,
Мужья там жён своих блюдут.
Носил другое имя город,
Не то, что дали мы сейчас,
Поскольку честный наш рассказ
Родит пустые разговоры.
А потому, что героиня
Не хочет вспоминать то имя.
 

II

 
Жила себе девица эта
И без хлопот, и без друзей,
Подруг имея в целом свете,
Мужчин считав не за людей.
Не потому, что нет их в граде,
А потому, что муж в досаде
Невинную он растоптал любовь,
Уж не взрастившуюся вновь.
Была она всех тайн кладезем
Своих подруг и их мужей,
Хоть ненависть таилась в ней.
На людях гордой и железной
Она была. Её супруг
Не назывался даже «друг».
 

III

 
Держалась гордо, за то звали
«Несокрушимый Альбион».
Хоть ранее была в опале,
Но прозвище не шло в отпор.
Она дворянкою была,
При муже – верною слыла,
Измены слов она не знала
И честь ни раз не трепетала.
Лишь горький эпизод подруга
Моя хранила целу жизнь.
Жила, как только может жить
Вдова, не хоронив супруга.
Примером всем она была,
Терпеть хоть мужа не могла.
 

IV

 
Муж, оказавшийся негодным,
Бежал с любовницей бесстыдной,
Жену оставив непригодной
Ни к сватовству, ни в монастырь.
Год или два скучать при этом,
Но примирившись с бренным светом,
Не помирившись всё ж с супругом,
И не искать другого друга.
Её родные умирали:
Наследство в руки шло само,
Уж в этой части ей везло,
Её счастливицей считали.
Мужской же пол у ней не раз
Терпел мильон её проказ.
 

V

 
Она красавицей не слыла,
Хорошенькою не была;
Богатство всё ей заменило:
Все недостатки, блеск ума.
Красавцы, видно впав в безумье,
С ней состязались в остроумье.
В нищем граду мужчины нищи,
Они богатых женщин ищут.
Богатой самою была
Княгиня наша. Но муж ей,
Не подававший ей вестей…
А может быть она сама…
Да, что у женщин на уме —
О том судить не мне, не мне.
 

VI

 
Здесь про неё болтали всяко,
Что именно – не скажем вам
Нe потому, что забияке
Позорить легче только дам.
Сих сплетен, слухов, словоблудья
Мы вам не скажем, добры люди.
Не сплетники мы, ни хвастцы,
А только честные глупцы.
Скажу, княгиня непорочна,
Чиста, как ангел, но горда,
Богатая, ну хоть куда,
Хоть не добилась славы прочной.
В любви она как горный камень,
Чиста, как лёд, душа, как пламень.
 

VII

 
Тот город был не из весёлых.
Скучали дамы каждый день.
И то, скажите, кому ново
Торчать пред окнами, как пень?
И дамы, и их кавалеры…
Но леность, леность высшей меры!..
Хоть дамы были – гордость града!
Мужчин достойных нет – досада.
Но дамы были – загляденье,
Вздыхая томно ввечеру,
Стремясь нагнать свою красу,
Давно ушедшую в забвенье.
У Адрианы ж гости, балы…
У ней веселье и забавы.
 

VIII

 
Младые дамы изумлялись
Упорству молодой княжны,
А престарелые смеялись,
Ворчали: «Здесь не без вины».
Хоть в скучном граде нет разбору,
Мужчины всё ж не для укору
Мужского пола были там.
Красивы, стары – всё для дам.
Скучали папеньки, маман,
Красавицы в кудрях завитых,
Молодожёны и их свиты,
Собачки, кошки знатных дам,
Уездный лекарь, секретарь,
Садовник, конюх и почтарь.
 

IX

 
Но вдруг преобразился город:
С кроватей дамы – к зеркалам,
Булавки, шпильки – всё готово
Преобразить прекрасных дам.
В домах метут и убирают.
Красавицы всех слуг ругают,
За криком, руганью, метеньем
Стремясь сокрыть всё нетерпенье.
За этим длинным предисловьем
Последует короткий сказ:
Приехал полк гусаров раз
Как-то в то дивное приволье.
Прелестницы в волненье сладком
Всех нянек тормошат порядком.
 

X

 
Но Адриана к тем утехам
Всё равнодушна, как всегда.
В том граде стала уж помехой
Недавно скучным господам.
Все заняты одним – лишь сватством;
Папаши заняты богатством;
Маман в зятьях чтут: их именья,
Красу, чин, титул, положенье.
Княгиня, сделавшись одна,
В дому, запёршись, не скорбела,
Забыть их хладность не хотела,
Хоть некрасивою была.
На дни торжеств тот дом замолк.
О том тотчас разнёсся толк.
 

XI

 
Но как гусары разместились,
Он принял вновь весёлый вид.
Всё снова в нём развеселилось,
Хозяйка снова клад обид,
Сердечных похождений тайных,
Любви первейшия свиданий,
Любовных слов, любовных фраз,
Невинных девичьих проказ.
Гусары в дом к ней были вхожи,
Богатством пленены давно.
Кому всё будет то дано —
Пари держали. Все пригожи,
Красавцы, смельчаки, буяны.
Но никому ни вскользь, ни прямо.
 

XII

 
Княгиня о любви ни слова,
Хоть как ты с ней ни говори,
Она со всеми разговоры
Ведет, но всё не о любви.
Она держалась с ними гордо,
Надменно, строго или томно.
Но ни один из них для ней
Не был ни дружен, ни милей.
Ни с тем, ни с этим ни словечка
Наедине, всё больше там,
Где было много разных дам.
Как будто в гордости утечка
Ей может быть. Когда-нибудь
Вы всё ж поймёте, в чём тут суть.
 

XIII

 
Терпенье меркло, хоть младые
Петруччо в городе были.
Красой своею Катарину
Не покорили. Не смогли.
Один нетерпеливый воин,
Любви и почестей достоин,
Пустил слух, будто-де она
Дочь незаконная была.
Для унижения княгини
Пришёл к ней после этих слов.
Она: «Вот дверь». Он был таков.
Такие нравы были ныне,
Что за любовь свою борись:
Жизнь или честь, любовь иль жизнь.
 

XIV

 
Все знали, что тверда, но камень
Водица точит иногда.
В её душе бушует пламень —
Ему ль угаснуть без следа?
Но у кого терпенья больше?
Кто выдержит атаку дольше —
Мужчины, сплетни иль она?
Но как сломить её, когда?
Вопросов много в этих строках,
Вопросы есть у женихов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшенных по воле рока.
Но терпелив, читатель, будь,
А там докончим, как-нибудь.
 

XV

 
Один любви всё ж добивался,
Хоть был богат он и умён.
Однажды ей в любви признался
И был с презреньем выгнан он.
Он был обычным гражданином,
Считал себя христианином,
Но раз лишь в жизни полюбил
(Для цели сил он накопил).
И в первый раз он промахнулся,
Хоть много в жизни он стрелял.
Любил! Он жил как будто спал,
Но в своих силах обманулся.
Надежды всё ж он не терял,
Являясь к ней на каждый бал.
 

XVI

 
Она всё также неприступна
(Но может только для других?).
И бедняков жалела. В сутки
Раз десять посещала их.
Красавец-офицер несчастен,
Ходил он хмур, как день ненастен,
Любви, надежды не терял,
День каждый сам себя ругал:
Вчера, что слова не сказал,
Сегодня не пошёл он с ней,
Не придержал ей лошадей,
Что вовремя платок не взял.
Трубской Владимир звался он,
Штаб-офицером был рождён.
 

XVII

 
Но слух прошёл, что в граде будто
Гулящий муж явился вдруг.
Брак не расторгнут, потому-то
Потребовал он денег тут.
Княгиня гордо отказала.
Его страсть к деньгам не пропала.
Бывало, тот весёлый дом
Предстал как истинный Содом.
Однажды Трубской задержался
В том доме: свою трость забыл.
Свидетелем он разговора был,
Как муж с женою обращался.
Штаб-офицер был вне себя.
Вот разговор вам тот, друзья.
 

XVIII

 
«Послушай, в сотый раз скажу я,
Что я без денег не уйду…»
«И в сотый раз тебе твержу я —
Нет для тебя их, не найду».
«Упорствуй, да, но знай же меру!
Ты скупердяйка без пределу!»
«Ты ложь сказал, супруг глумливый:
Я так скупа, как ты ревнивый».
«Зачем же знать, на что мне деньги?
Я, может, дом купить хочу
Или с соседом прокучу…» —
«Или любовницам на серьги?».
И тут Трубской услышал следом:
Пощёчина была ответом.
 

XIX

 
Штаб-офицер вошёл к ним резко,
Увидел пару пред собой,
Печатку мужу кинул дерзко,
Сказав: «Дуэль, приятель мой».
Муж изумлённо оглянулся,
Поднял перчатку, ухмыльнулся
И дал ответ: «Дуэль? Рискните.
Вы завтра утром приходите,
Договоримся у моста,
Куда стреляться мы пойдём.
Но пять минут друг друга ждём.
Ну, можно и по полчаса…»
«Довольно! Хватит!» – изрекла
Княгиня и тотчас ушла.
 

XX

 
Соперники одни остались.
«Откройтесь, кто вы, враже, мой?» —
Так разговор завесть пытаясь,
Поспорить муж решил с судьбой.
Чтобы не думать о дуэли,
Узнать, чем хуже враг владеет,
Под маской невражды, тепла
Из-под тишка убить врага.
Штаб-офицер себя назвал
И муж представился в ответ.
Вот в этом-то и весь секрет,
Что враг с врагом дружбу не рвал.
Чужие мысли знать пытаясь,
Враги расстались, улыбаясь.
 

XXI

 
Как утро русское светло!
Лишь только небо посветлело,
Как солнце вот уже взошло
И в городе вмиг потеплело.
Мост осветился над рекой.
Мост – место встречи роковой.
Вот к месту встречи приближался
Княгини муж. За ним примчался
Штаб-офицер, знакомый давний.
«Куда пойдемте, враг мой новый?» —
«За городом пустырь суровый —
Там и убьём друг друга» – «Ладно».
Как братья, взялися за руки,
Враги пошли к пустырю. В скуке
 

XXII

 
Ругались оба секунданта.
Но вспомнили про чести долг.
Два величайшие таланта
В секунданстве имели толк.
Врагов невольных развели
И тридцать два шага сочли.
Трубской на небо посмотрел
И, может, в первый раз узрел,
Что жизнь – прекрасна и мила,
Что молод для дуэли он:
Лишь двадцать лет назад рождён.
Успел влюбиться в первый раз,
Но чувств ответных не внушил,
Старался хоть изо всех сил.
 

XXIII

 
«Сходитесь», – голос возвещает
Их жданный роковой исход.
Трубского голос возвращает
К дуэли. Как в большой поход
Четыре шага проходили
И взгляды друг в друга вонзили,
Покуда не вонзён свинец.
Дуэли скоро той конец.
И тихо пистолет поднялся
В руке Трубского; в тот же миг
Муж издал свой предсмертный крик,
Но перед смертью он смеялся.
И смехом встретя смерть свою,
Пал он в зелёную траву.
 

XXIV

 
Счастливым сердцем весть печальну
Княгине Трубской в дом принёс,
И с мыслью и надеждой тайной
Задал он ей такой вопрос:
«В тебя влюблён, влюблён я страстно,
А ты – ни слова, всё напрасно.
Напрасны песни и цветы.
Моя любовь – лишь это ты.
Скажи мне, что меня ты любишь,
Что сердце мне лишь отдаёшь?
Княгиня, счастье мне несёшь
И в то же время душу губишь.
Постой, не торопись с ответом.
Ещё не всё сказал об этом.
 

XXV

 
Тебя избавил от злодея.
И ты не станешь отрицать,
Что жизнь предстала веселее,
Спокойней станет ночью спать.
Я взял на душу тяжкий грех,
Надеясь всё же на успех.
Надеясь, что своим поступком
Заполучу твою я руку,
Надеясь, скажешь – да, согласна,
Когда спрошу твоей руки.
Богатства мои велики
И жизнь у нас будет прекрасна».
В ответ княгиня промолчала
И ни словечка не сказала.
 

XXVI

 
Молчанье то продлилось долго.
Смирилась гордая вдова
Ответствовала строго, гордо
Ему в конце концов она:
«Я пистолета не давала
И убивать не приказала.
Его убили, что ж, прекрасно.
Любви же ждёте вы напрасно.
Её я вам не обещала,
Не собираюсь обещать.
Себя же буду сохранять
До тех я пор, пока живая.
Теперь ступайте от меня.
С меня довольно сего дня».
 

XXVII

 
Княгиня гордо удалилась,
Трубской в другую сторону.
Княгиня вскоре в путь пустилась,
Трубской остался же в граду.
Княгиню долго помнил он,
Но всё ж забыл, таким рождён.
Лишь гроб неверного супруга
Остался в граде, как заслуга.
И кто лежит? Не помнят все.
Какою смертью умер он,
В каком чине он был рождён,
И кто потомки его, где?
О се ля ви! Таков рассказ,
Друзья, покамест будет с вас.
 

 
На берегу и над прудами,
Склонясь на камень удалой,
Сидел влюблённый молодой
И тихо горе лил ручьями.
 
 
– Я дьявол, волею богов
С небес на землю опустился.
 И бог, и чёрт проклял меня
За то, что в женщину влюбился.
 
 
Однажды над селом летел,
Увидел женщину младую.
Ни позже ль, раньше ль я такую
Увидеть больше не посмел:
Не видел больше я такой
Возлюбленной, подобной той.
 
 
И я сказал ей, подлетая:
«В тебя влюблён я, не отринь
Любви моей, душа святая.
А коль не любишь – полюби.»
 
 
Она увидела меня,
Сказала мне: «Ты злой колдун.
В сердца ты сеешь только страх.
Я – человек, а ты – лишь дух.
 
 
Вселяешь ты в сердца порок.
Я не могу тебя любить.
Стань человеком и в любви
Какой-то всё же будет прок.»
 
 
И проклял бог меня, врага,
И сделал смертным наконец.
Чтоб с милой мог я навсегда
Жить вместе, выйти под венец.
 
 
Любила ль нет – познает бог.
Но я любил её, слепец.
И вот день свадьбы наконец,
И я был весел, сколько мог.
 
 
Но вдруг, за праздничным столом
Увидел – стул пустеет зря.
Увидел – нету здесь жены.
О дьявол! Бросила меня!
 
 
Я с пира выбежал во тьму
И крикнул, ревность разжигая
– Скажи, ушла она к кому,
Посланец ада или рая!
 
 
И произнёс мне с высоты
Суровый голос, мне знакомый:
«С ней на пиру сидел влюблённый.
С ним та, что нынче ищешь ты».
 К влюблённому стремглав помчался
И на крыльце лишь отдышался.
 
 
Вошёл. В объятиях её
Ласкался молодой юнец…
Я вынул нож, убил её…
Ну вот и всё, любви конец.
 
 
Когда увидел же юнец —
Красавица мертва лежит,
Глаза ко мне возвёл, подлец,
И речь такую говорит:
 
 
«Её любил я. Сколько помню
В любви клялися каждый час.
И вот сказала как-то раз —
Моею станет лишь женою.
 
 
Как тень по свету я за ней
День ото дня не отставал.
Когда увидел – счастье близко,
Её ко всем я ревновал.
 
 
Я к ней явился и узнала
И счастливы мы были вновь.
Часы, минуты не считали,
Поскольку в нас была любовь.
 
 
Её убил ты. Да, убита
И вознеслася в небеса.
Убей меня, её покинуть
Не захочу я никогда.
На небесах я с нею встречусь
И будем вместе мы всю вечность».
 
 
Такую речь услышал дьявол.
О, я простил ей в тот же час!
К богам молитвы обращал я,
Чтоб смерть меня нашла в тот раз.
 
 
Но глух остался боже в небе,
Меня он взять не захотел.
Теперь скорблю, скорблю на бреге
Пруда иль речки о себе.
 
 
И я теперь по жизни странник.
Несчастий чашу пить до дна
Обязан я. И я изгнанник
С небес и с ада навсегда.
Когда закончатся страданья —
Сменит господь мне наказанье.
 
 
На берегу и над прудами,
Склонясь на камень валунной,
Сидел влюблённый молодой,
И тихо горе лил ручьями.
Он долго слёзы лил, пока
Из пруда сделалась река.