Текст книги "Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость"

ЧТО БЫ ВАЖНОЕ Я НИ ГОВОРИЛ, ТЫ СИДИШЬ ЗДЕСЬ ВОПРЕКИ ЭТОМУ, ИЛИ КОНЕЦ ВСЕХ МЕТОДОВ
Январь 20, 2004

Ты здесь ради тотального расслабления

Чарльз: Думаю, завтра все будут в смирительных рубашках.

Джеймс: Мы уже в них!

Карл: Тебя приводят в порядок. С помощью Джин шин джитсу. Это материальное искусство по приведению людей в порядок.

Тереза: Материальное искусство?

Карл: Материальное. Оно приводит в порядок материю. Дает мне очень много сил. Готовы?

Антонио: Готовы. Не знаю, к чему, но готовы.

Карл: София?

София: Только один вопрос: где я могу найти пейот? (смех)

Карл: Для себя?

София: Да, почему бы нет? Подходящий момент! (громкий смех)

Карл: «Я созрела для пейота».

Франческо: Я созрел для всего.

Карл: Посмотрим, созрел ли для тебя пейот.

Франческо: Возможно, новости хорошие.

Карл: Ладно. Не важно. (шумы на заднем фоне) Опять кто-то умер или что? Барабаны. Ага, процессия с музыкой к погребальному костру.

Георг: Ты знаешь, где находятся погребальные гхаты?

Лиз: В Варанаси.

Георг: Да нет, здесь.

Карл: Лиз снова счастлива.

Лиз: О да. Я дома. И меня можно снова резать на куски – обожаю это!

Карл: Готова снова превратиться в отбивную! Если не будет серьезных вопросов, то я так и буду валять дурака.

Антонио: Давай, продолжай.

Женщина: Продолжай!

Антонио: Ничего страшного. Все в порядке.

Карл: У меня тоже. Просто на случай, если у кого-то есть что-то посерьезнее. Серьезный вопрос всегда может сработать, как спусковой крючок.

Антонио: Это правда. На серьезный вопрос можно потратить аж более двух часов.

Карл: На легкий вопрос!

Антонио: Да, на легкий вопрос тоже.

Карл: Всего лишь один простой, легкий вопрос сегодня!

Тереза: Слушай, Карл. Знаешь, что происходит, когда я встречаю разных друзей из прошлого? Очень многие из Лакнау [где жил Пападжи] удивляются: «Зачем тебе снова сидеть с кем-то?» Я думала об этом, и я не чувствую, что мне снова нужно сидеть.

Карл: Надеюсь, что так.

Тереза: Это просто для удовольствия. Просто для развлечения. Но затем неожиданно возникают вопросы. «Да, – говорят, – зачем тебе нужно сидеть с кем-то?»

Карл: Потому что для них это в прошлом. Они освободились от своей зависимости и говорят теперь: «Почему ты все еще зависима?» Они думают, что избавились от своей зависимости. Это как курильщик, который бросил курить и теперь говорит: «Ты все еще куришь? Так и не получилось бросить? Посмотри на меня!»

Лиз: Я и сама об этом думаю. Но мне кажется, что если я буду сидеть, то это проникнет как-то поглубже. Возможно, мне нужно слышать это снова и снова, ведь это проникает глубже. Помогает мне становиться спокойнее. Не знаю, зависимость ли это. Мне все равно. Это работает.

Карл: Ну, я всегда говорю: когда ты смиришься с тем, что зависимость никогда не исчезнет, то что тогда? Тебе нравится зависимость?

Лиз: Да.

Карл: И ты не будешь гордиться ее преодолением. Ты никогда не преодолеешь зависимость от Само-исследования. Само-исследование – это природа сознания. Избавляться не от чего. И тогда вопрос «Кто я?» становится развлечением, ведь ты не ждешь никаких инсайтов, или ответов, или еще чего-то. Это и есть «Кто я?». Собственно, это здесь и происходит. «Кто я?» без ожидания результата. Это приколько. Становится очень легко, это расслабляет и успокаивает. Потому что покой уже здесь – такой покой не является идеей. И что?

Моника: Мы могли бы делать это в одиночку.

Карл: Ты никогда не остаешься одна, дорогая моя.

Моника: С собой.

Карл: С какой «собой»? (смех) Я со мной можем делать это в одиночку. Я, я и я. Мы можем делать это в одиночку. В Германии есть футболка с надписью на груди: «Я шизофреник», а на спине: «Я тоже». «Я мог бы сделать это один. Только я». Ты здесь одна. Кто здесь?

Моника: Да.

Карл: Есть кто дома? (смех)

Моника: Я чувствую себя, как двоечница в школе.

Карл: Надеюсь.

Моника: Я слышу это на протяжении двадцати лет.

Карл: Sitzenbleibe, haengenbleibe[49]49
  Второгодник; застрявший в пробке (нем.).


[Закрыть].

Моника: Ага, genau![50]50
  Точно (нем.).


[Закрыть]

Тереза: Я не вижу разницы. Например, мои друзья постоянно торчат в горах, и для них гора – не проблема, но вот сидеть с кем-то – это уже из серии: «Тебе еще не надоело?» Но я не вижу разницы. Ты – это гора.

Карл: Понятия не имею. Дай им посидеть один раз, и они будут сидеть снова и снова. Как и ты – сидеть, и сидеть, и сидеть. Это сидячая забастовка. Тебе нужно высидеть. Только тебе никогда ее не высидеть: это сит-ин[51]51
  Игра слов: sit out – высиживать, sit in – сидячая забастовка.


[Закрыть].

Мэри: Это хэппининг.

Карл: «Сколько лет мне нужно сидеть в забастовке, оставаясь заключенным, прежде чем меня освободят из этой тюрьмы?» Но людям сначала нужно почувствовать себя заключенными, и уж потом они выходят и говорят: «О, теперь я освободился из тюрьмы!» Но снаружи такая же тюрьма, что и внутри. Ты не можешь убежать от того, что ты есть. Одна идея – о пребывании заключенным, а другая – о пребывании «исключенным». Как ни крути, это психушка. Есть внутренняя, есть внешняя. Да вся вселенная – это психбольница, нравится тебе это или нет. А ты – единственный пациент. (смех)

Лиз: Это слишком жестко, слишком грубо.

Карл: Слишком грубо. (с улицы доносится стук молотка) О, сегодня у нас много звуков. Долблю не я один? Есть коллеги! (смех)

Лиз: Внешнее отражает внутреннее.

Карл: Да? Все из-за тебя!

Лиз: Потому что я верю в это? Ах, проблема.

Карл: Проблема. Замечательно. Что делать?

(стук молотка прекращается)

Лиз: Видишь, я прекратила. Я прекратила стук.

Карл: Так это ты? Спасибо.

Лиз: Через минуту они снова начнут. (стук молотка снова начинается, смех)

Франческо: Уберите их.

Карл: Или привыкните к ним. Все в порядке?

Каатье: Ты мог бы подробнее рассказать о времени?

Карл: О, это сложно. Сначала нам нужно найти время, а потом уж мы сможем поговорить о нем.

Каатье: Потому что иногда мы говорим «время летит» или «времени нет».

Карл: Кажется, что времени нет, а потом опять возникает течение времени. Медленное движение и скорость. Так о чем вопрос?

Каатье: Я этого порой не понимаю. Некоторые люди могут сказать, что случится, а потом это случается. Иногда я что-то переживаю и говорю: «Я была здесь раньше. Я испытывала это раньше». Каким образом я это знаю?

Карл: Если ты сконцентрируешься на этом, то, возможно, сможешь получить ответ. Я понятия не имею. Если тебе это интересно, сконцентрируйся на этом и тогда, быть может, найдешь ответ. Потому что для Того ответ будет. Но тебя интересует, есть ли судьба или нет?

Каатье: Иногда я уверена, иногда нет. Иногда я просто знаю, иногда вообще не знаю. Это сбивает с толку.

Карл: Да, надеюсь.

Каатье: Да. Да!

Карл: Вопрос в следующем: кто хочет знать это? Кому необходимо знать, почему все так и так? Кто сбит с толку и кому нужно знать, кто хочет контролировать с помощью знания?

Каатье: В том-то и дело. Я хочу контролировать.

Карл: Конечно. Тебе хочется, чтобы все было по-твоему. Такова личность. Таково функционирование личности, которая хочет контролировать будущее, потому что было прошлое и все такое. Существуют различия, и различия должны быть выявлены, потому что то, что ты знаешь, – это твой друг, а что не знаешь – твой враг. Ты хочешь знать все, потому что хочешь подружиться со всем на свете. Потому что, если вокруг тебя будут одни друзья, сама ты сможешь расслабиться. Тогда закончится война. «Когда я полностью познаю все, что есть, то, зная и контролируя это, я буду в ответе за все, буду контролировать себя, буду царем вселенной». Это аватар-тренинг, который предлагают в некоторых местах.

Каатье: Я вообще ничего не контролирую.

Карл: Я сижу здесь для того, чтобы ты увидела, что быть бесконтрольностью – это рай. Всякая твоя идея о контроле контролирует тебя. Поэтому в той же мере, в какой ты хочешь контролировать время, время контролирует тебя. В тот момент, когда ты направляешь на это свое внимание, все, что ты хочешь знать, все, что ты хочешь контролировать, контролирует тебя.

Каатье: Это верно.

Карл: Поэтому, даже когда речь идет о знании… если ты сконцентрируешь все свое внимание на Я – ведь то, что ты хочешь контролировать, – это Я, – тебя будет контролировать твое желание познать себя. Это страдание. Оно им как бы нафаршировано, это желание.

Каатье: Желание.

Карл: Но что делать? Как ты можешь не желать этого? Ведь ты так жаждешь того, чтобы быть Тем, которое ты жаждешь. И из этой жажды возникают все попытки контролировать То. Ты же предпринимала их так часто, у тебя так много опыта в попытках контроля, хотя конец всегда оборачивался страданием.

Каатье: Да.

Карл: Потому что в тот момент, когда ты хочешь контролировать себя, ты отделяешься от того, что ты есть. Ты делаешь все, что угодно, чтобы контролировать объект твоего контроля. Таким образом, ты превращаешь себя в объект знания, в объект времени, в объект чего угодно, а это страдание. Так как же остановить это страдание?

Каатье: Как остановить это страдание? Даже сегодня утром мы это делали. (смеется) Смешно! Я вижу, что это безумие, и все равно делаю.

Карл: Она спросила: «Почему я все еще сижу здесь?» Когда отсутствует «потому», отсутствует цель, то это весело. Это просто расслабляет и успокаивает, если делаешь это без ожиданий. Жизнь становится самой медитацией.

Франческо: Расслаблением?

Карл: Роскошью.

Франческо: Ты сказал ей расслабиться?

Карл: Роскошь расслабления.

Франческо: Такого нет в моем вокабуляре! (смех)

Карл: Запиши.

Франческо: Я не знал, что пришел сюда расслабиться.

Карл: Ты здесь для тотального расслабления.

Франческо: Ты уверен?

Карл: Да!

Франческо: И ты говоришь мне об этом сейчас?

Карл: Два месяца спустя я говорю ему, почему он здесь сидит.

Франческо: Обычно я в депрессии. Теперь я расслаблюсь.

Карл: Но тебе нужно пройти через угольное ушко, чтобы достичь того полного расслабления. До того будет депрессия. Тебе нужно стать очень маленьким.

Франческо: Теперь я расслабился. Теперь я знаю.

Группа: О!

Франческо: Да, мне это нравится. (смех)

Карл: «Я люблю свою депрессию».

Франческо: Мне она нравится. (смех)

Карл: Сострадание.

Франческо: Да. И не говори!

Карл: Цветение сострадания.

Франческо: Да, я знаю.

Карл: Ты будешь уменьшен до предела. А когда ты уменьшен до предела, то ты – пустота и полнота. В этом полностью отсутствует идея о том, чем ты являешься и чем не являешься. И когда ты уменьшен до наготы бытия, то угольного ушка больше нет, ничего нет. Больше нет второго, больше нет идеи о тебе и других, и это – тотальное расслабление. Ради него ты здесь и сидишь.

Франческо: То есть, это значит, ты мне помогаешь.

Карл: Нет, я тебе не помогаю.

Франческо: Кто это делает? Зачем я прихожу сюда?

Карл: Ради Того ты приходишь сюда, а не для того, чтобы тебе помогли. Чтобы освободиться от идеи «помощи», ты здесь сидишь.

Франческо: Но внутри есть помощь. Возможно.

Карл: Возможно? Он всегда стремится оскорбить меня. Он мне говорит: «Ты мне помогаешь». (смех) Я говорю тебе снова и снова.

Франческо: О, начинается «снова и снова»!

Карл: Снова, снова и снова. Нечего достигать. (смех) Звучит хорошо, а? Я говорю тебе снова, снова и снова, что нечего достигать. Gaehnen в немецком означает «зевать». Zum Gaehnen[52]52
  Вызывать зевоту (нем.).


[Закрыть] – снова, снова и снова. Достигать нечего.

Франческо: Можешь повторить? Я кое-чего не понимаю. (смех) Я упустил последнюю часть.

Карл: Последнюю часть ты упустил.

Франческо: Я запишу.

Карл: Запишешь. И тогда должен будешь повторить это сегодня тысячу раз.

Франческо: О да, это садхана! (смех)

Карл: Это сделает тебя счастливым. «Ах, он дал мне что-то сделать! Я ему нравлюсь! Я могу что-то сделать».

Франческо: Ты даешь слишком много свободного времени.

Карл: Это хорошо?

Каатье: Хорошо.

Карл: Время пришло. (оба смеются) Теперь медленно: снооооо-ваааа. О'кей. Есть какие-нибудь вопросы?

Ничто не должно исчезнуть, чтобы ты был Тем, что есть

Джеймс: У меня вопрос о том, что ты только что сказал – что достигать нечего. Я вижу, что, с твоей точки зрения Я, достигать или терять нечего, но если мы возьмем точку зрения индивида, то есть, что терять, не так ли?

Карл: Да, пребывание индивидом.

Джеймс: Точно.

Карл: Но ты считаешь, что он должен исчезнуть ради Того, которым ты являешься.

Джеймс: Нет, он не должен исчезать ради Того, которым ты являешься. Но из-за чувства индивидуальности он должно исчезнуть, чтобы наступил покой.

Карл: Нет, он должен быть. Идея о том, что индивидуальность должна исчезнуть, позволяет индивидуальности остаться. До тех пор пока ты пребываешь в идее о том, что индивидуальность должна исчезнуть, ты можешь оставаться в качестве индивида. Такова система выживания.

Джеймс: Это я понимаю.

Карл: Это все тот же вор, который становится полицейским.

Джеймс: Все та же история.

Карл: Все, что бы он ни делал, – это желание выжить. Любая техника, которую ты практикуешь, все тапасы, садханы, все, что бы ты ни делал, – это техника по выживанию. Будучи призраком, ты говоришь: «Я должен быть важным. Если я не буду важным, я не буду существовать. Поэтому я сделаю себя важным, сделав важными техники по избавлению от самого себя. Дабы я мог сказать: „Я должен уйти, я могу остаться“».

Джеймс: Да.

Карл: Потрясающе.

Джеймс: Это здорово.

Карл: Очень здорово.

Джеймс: Значит, это учение о том, что достигать нечего, некуда идти, нечего делать…

Карл: В этом смысле – для того, чем ты являешься. Но во всех других смыслах… если ты хочешь стать миллионером, например, то тебе нужно делать, тебе нужно очень много работать.

Джеймс: Но я думаю, что многие люди воспринимают это учение – «нечего достигать, некуда идти, нечего делать» – с точки зрения индивида.

Карл: Они хотят сделать его частью повседневной жизни.

Джеймс: У них есть интеллектуальное понимание, и поэтому они думают, что этого достаточно.

Карл: Нет проблем.

Джеймс: Это не проблема. Я знаю. Проблем нет.

Карл: Проблемы есть, но они не образуют проблему. Есть различия, но они ничего не меняют. В этом, подобном сну, индивидуальном бытии существуют все виды проблем, и действий, и пониманий, и концепций, и все они обязаны этой первичной концепции «я». И они будут всегда.

Как видишь, после Иисуса, Будды, всех этих просветленных мир продолжает функционировать так, как он функционирует. Со всеми этими индивидуальными идеями сновидческих персонажей, живущих или не живущих своей повседневной жизнью, во времени или вне времени – все это продолжается, продолжается и продолжается. Вместе с учеными мужами, учителями и учениками – все это продолжается, продолжается и продолжается. И никогда не остановится. Потому что это даже не начиналось.

Красота всего этого в том, что ничему не нужно останавливаться, ничему не нужно случаться, ничто не должно быть изменено ради того, чтобы ты был Тем, которое есть то, что есть ты. Поэтому, здесь и сейчас, мы и говорим о Том, которое есть. Ничто не должно исчезнуть, даже это «я», ни одна идея об утреннем пробуждении. Для Того не существует опасности. Просто расслабься. Никто ничего от тебя не хочет, даже как от индивида. Ты можешь быть абсолютно индивидуален; ничто не должно исчезнуть для этого. Тот, кто говорит, что что-то должно исчезнуть, и есть тот маленький дьявол внутри, который всегда твердит, что тебе нужно что-то делать.

Джеймс: О'кей, до этого разговора я думал, что на самом деле нет никакого индивида – ни здесь, ни где-либо еще, а только кажется, что есть, и что это чувство индивидуальности ничего не может сделать, чтобы избавиться от чувства индивидуальности, и, тем не менее, чувство индивидуальности может исчезнуть, если так предопределено судьбой. А теперь я услышал, как ты говоришь, – так я понял, – что чувство индивидуальности вообще не должно исчезать ради, скажем, свободы.

Карл: Именно так.

Джеймс: Ну, еще несколько минут назад я этого не знал, и, похоже, это стоит более подробного исследования.

Карл: Это просто, когда ты видишь, что все, что есть, есть то, что есть ты. Ты – это То, которое есть Абсолют. Существует чувство индивидуальности, хотя никого нет. Это парадокс. Есть абсолютное чувство индивидуальности, но никто им не обладает; в Том не существует обладания моим чувством индивидуальности. Есть просто один аспект бытия в качестве того, что я есть, в качестве Я, выражающего себя посредством чувства индивидуальности. Но даже оно в абсолютной степени является Сердцем.

Все, что есть, есть Я, или Сердце. Как бы ты ни назвал его и ни обрамил, тебе не избавиться от Того. Ты не можешь избавиться оттого, чем ты являешься. И это чувство индивидуальности часть твоей бесконечной природы. Здесь нет ничего неправильного или правильного. Это просто единое переживание, единое Я-переживание, которое ты переживаешь с собой. С этим ничего невозможно сделать или не сделать.

Даже то ощущение, что индивидуальность как концепция должна исчезнуть, должно иметь место. Это другая часть Я-переживания. Оно продолжается, продолжается и продолжается, как цепная реакция сознания, концепции, творящей другую концепцию, творящей другую концепцию или переживание – назови это, как хочешь. Все это – переживания Того, которое есть Я, переживающее себя, реализующее себя в бесконечных возможностях. Иногда индивидуально, иногда личностно, иногда безличностно, иногда вообще как-то иначе.

И единственное, на что я указываю, – это на отсутствие выхода. Ты не можешь избежать ни единого аспекта своей бесконечной природы. Чувство индивидуальности – один из аспектов этой абсолютной природы, которой ты являешься. Этот Абсолют есть все, ибо Абсолют – все, что есть. Поэтому даже аспекты так же абсолютны, как и То, от которого они происходят.

Даже отражение – это абсолютное отражение того абсолютного, бесконечного солнца, которым ты являешься, – Я. А для солнца, поверь, ничто не должно исчезнуть, поскольку солнце не знает тени, отражения – ничего. Оно просто есть, как оно есть. Целостное и недвижимое, столь же недвижимое, как То, которое есть солнце.

А тень продолжает носиться с идеей о том, что тень должна исчезнуть. «Тень должна исчезнуть, тень должна исчезнуть!» Это бесконечный танец тени. Но найди того, кому нужно, чтобы она исчезла.

Не обнаружив себя ни в одном из этих подобных фильму переживаниях, ты становишься абсолютным переживающим, в котором обособленный переживающий просто часть переживания. Поэтому абсолютному переживающему вообще никогда не требовались никакие изменения. Ничто никогда не происходило с Тем.

Но для подобного тени переживающего тени всегда будут изменяться; идеи, точки зрения, все, что ты думаешь, – каждую минуту в них происходят изменения. В один день ты думаешь: «О, я должен уйти», на следующий день: «Может быть, я могу остаться». Это всегда будет меняться. Но, вопреки изменению, вопреки личностному и безличностному, ты есть. Это часть изменения. Переход от отождествления к разотождествлению и даже к осознанности – все это часть страны теней. Все это страна сновидений.

Джеймс: Это все равно тень.

Карл: Даже свет осознанности является тенью. Даже переживание этого света – тень. Для Того, которое есть Сердце, не существует переживания света, потому что То, которое есть сам свет, не знает света.

Поэтому первое переживание света уже есть зеркало. Это отражение Абсолюта. Но этот Абсолют может пребывать в тотальной темноте, потому что эта тотальная темнота подобна невозможности переживать себя. Это абсолютное не-переживание, не-событие. Чем бы ни было первое событие в качестве осознанности, оно уже отражение того абсолютного не-события. Что бы ни происходило затем от Отца, Святого Духа и Сына, все эти отражения – они никогда не изменятся. Или: они изменяются, но потому, что они изменяются, они не изменятся. То, о котором мы говорим, всегда пребывает «вопреки», никогда «благодаря». Все слова о том, что что-то должно измениться, чтобы ты смог быть тем, что ты есть, – часть концептуальной рамки.

Джеймс: Но я за то, чтобы у индивидуума была свобода.

Карл: Представь себе, что свободе потребовалось бы, чтобы ты исчез ради того, чтобы свобода могла быть! Что бы это была за свобода?

Джеймс: Мда, очевидно.

Карл: Какого рода свободу ты ищешь? Относительную свободу, которую ты мог бы положить в карман? Благодаря исчезновению «тебя» ты будешь свободен?

Джеймс: Думаю, это то, что все мы ищем.

Карл: Но раз ты – это То, которое есть свобода, то, ища свободу, ты ищешь идею «свободы» и делаешь себя объектом желания, свободы. И тогда ты попадаешь в ловушку всей этой истории с желанием.

Джеймс: Мы все в ней находимся, так ведь?

Карл: Но представь себе, что ты мог бы обрести свободу. Тогда бы ты засунул ее в одну из своих концепций. Это была бы твоя свобода. И что бы это была за свобода? Она была бы собственностью Джеймса.

Джеймс: Нет, нет, хорошо. Есть понимание того, что свобода не может быть достигнута никем, но, вопреки этому, некоторые индивиды, насколько мы можем судить…

Карл: Никогда!

Джеймс: …прошли через переживание свободы…

Карл: Невозможно пережить свободу. Это не переживание. Это абсолютное отсутствие переживающего, который переживает то, что может быть пережито. Это тотальное отсутствие отсутствия переживания.

Джеймс: Пусть так. Значит, определенные индивиды…

Карл: Что?

Джеймс: (со смехом) То, что ты только что сказал… (смех)

Карл: Этого никогда не случалось. Этого никогда не случалось ни с кем.

Джеймс: Да, я это понимаю.

Карл: Ты понимаешь? (смех усиливается)

Джеймс: Типа того.

Карл: Типа того? Это слова Будды или слова Раманы. Они говорят одно и то же: этого никогда ни с кем не случалось. Поскольку Я всегда реализовано, все, что не является Я, будучи отражением, никогда не сможет реализовать То, которое есть Я.

Джеймс: И все мы являемся Я.

Карл: Ты не являешься Я. Ты не можешь быть Я. Сама идея «бытийности» – уже слишком много. Абсолютное бытие должно быть абсолютным отсутствием всякой идеи бытия или небытия, даже представления о бытии. Поэтому твоя «бытийность» – это все равно слишком много. Даже безличностное бытие – это слишком много, потому что все равно остается отделенность от личностного бытия. Ты все равно отделен.

Все, чему ты даешь определение, всякое «мое бытие» или «я отбрасываю» и так далее, все, что ты делаешь, является отделейностью. Все, что ты делаешь ради Того, которое есть ты, является отделенностью. Но ты не можешь отделить себя от себя.

Поскольку ты никогда не терял себя и не можешь потерять, то никогда не будет никакого выхода из того, чем ты являешься. Так делай это. Это прикольно. Поэтому я говорю, что разговоры об этом абсолютно бесполезны, но это прикольно. Это развлечение. Только оно ничего не даст.

В том-то и красота этого развлечения. Можно наслаждаться им, потому что в нем нет тяжести, нет значимости, потому что оно совершенно бесполезно. Оно ничего не может дать тебе.

Это действует расслабляюще. Следующий момент ничего не может добавить к тому, чем я являюсь. Поэтому, раз я ничего не могу получить, я ничего не могу потерять. Никоим образом. Так что, будь этим или не будь. Кого это волнует?