Текст книги "Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость"

Подвергай сомнению все, что можешь понять

Мэри: Это немного попахивает верой.

Карл: Верой?

Мэри: Ну, ты говорил: «Не беспокойся, не беспокойся». Так расскажи о вере.

Карл: Я говорю с тем Абсолютом, который может беспокоиться или не беспокоиться. Вопреки беспокойству или небеспокойству, это Абсолют, так что, не беспокойся.

Мэри: Что такое вера?

Карл: Понятия не имею. Кому это нужно? Я понятия не имею.

Мэри: Это шаг.

Карл: Да. Это шаг. Трамплин.

Миссис Анджелина: Это фильм.

Франческо: Самсара. Глупый фильм. Не этот фильм – мой фильм глупый!

Миссис Анджелина: Утонченный запах розы. Шучу.

Карл: Чистая любовь!

Франческо: Да, с этим проблема.

Мэри: В вере есть слушание.

Карл: Нет. Она начинает ненавидеть, потому что не может добиться контроля над тем, чтобы не приходить сюда. (смех)

Мэри: Но она продолжает приходить. Это зависимость или вера?

Карл: Вера делает тебя зависимой. Судьба – это часть любви, зависимости.

Мэри: Нет, вера.

Карл: Ага, нос к носу с судьбой. Я исчезаю[55]55
  Игра слов: face-fate-fade away.


[Закрыть]. Оказавшись носом к носу с верой в судьбу, я исчезаю! (смех)

Мэри: Да, это хорошо. Я на самом деле считаю, что из всех этих маленьких «карлизмов» стоит составить книгу. Правильно? Действительно, потрясающе. Она бы уж точно хорошо продавалась. Ты мог бы заработать кучу денег.

Карл: Слава Богу, я не знаю, откуда они появляются.

Моника: Теперь я знаю, зачем мы здесь сидим!

Карл: Это час Карла!

Франческо: Все меняется, возможно, но если ты так говоришь, нет…

Карл: Говорю что?

Вики: Он имеет в виду, что ты не заработал бы кучу денег.

Карл: Нет. Это моя судьба. Я не заработаю кучу денег своим «бла-бла-бла». Потому что я не обещаю…

Мэри: Мы посмотрим. Еще не вечер.

Карл: Он так сказал.

Франческо: Я не знаю.

Карл: Но я говорю тебе, красота в том, что я могу нести какую угодно чушь, а ты будешь сидеть здесь или не будешь.

Моника: Хуже!

Карл: Да, говорю же тебе. Все сидят здесь ради этой беззаботности, ради того, чтобы понять; вопреки тем глупостям, умностям или чему-то важному, что я говорю, ты сидишь здесь. Что делать?

Но это свобода. Снова и снова я говорю, что это свобода. Вопреки всякой чуши или ерунде, которую кто-нибудь несет, ты должен сидеть здесь. Ты мучаешь свой мозг. «Он говорит что-то, но я не могу найти в этом никакого смысла. Но я сижу здесь. В этом должно быть что-то! Почему я сижу здесь? Я не сижу здесь впустую! Должно быть что-то. И опять: нет, нет, нет, бла, бла, бла».

Мэри: Я никогда не была так расслабленна.

Карл: Ты видишь эту ерунду. Это действует так успокаивающе. На кого-нибудь. Но не на него. (указывает на Франческо)

Мэри: Он просто притворяется. Он актер. Итальянский актер.

Карл: Он хочет нас заинтриговать. Абсолютно шальное сознание. Он как сука. Сознание – это сука.

Франческо: Знаю, знаю. А то!

Карл: Но ты и есть эта сука.

Франческо: Я знаю. В этом проблема.

Карл: Ты кусаешь сам себя. Это называется «пребыванием в Себе». Ты кусаешь себя. Затем ты становишься собакой, кусающей собственный хвост и испытывающей сильный голод по собственной крови. Это известная история. Блаженная история о кусании за собственный хвост и затем постоянного голода по собственной крови.

София: Я знаю.

Карл: Ты помнишь эту историю, София? Да ты пандит, ты все читаешь! (София смеется)

Это из одной Упанишады: Я кусает свой собственный хвост и пробует вкус блаженной крови, но думает, что это что-то другое, вроде блаженства богов, блаженных состояний единства или чего-то еще. Затем оно кусает снова и снова, сосет и сосет это блаженство кусания собственного хвоста. «Это больно, но – о! – я не могу насытиться этим нектаром бытия!»

Это как зависимость от блаженства или единства небес. Это Я, становящееся собакой. Бог становится собакой, которая кусает собственный хвост и сосет свою кровь из этого блаженства, потому что думает: «Это что-то другое, это принесет мне что-то». В одну расщепленную секунду она видит, что это ее собственный хвост. «О, я кусаю свой собственный хвост! Я есть сама кровь. Я – это То, которое является собакой». И тогда это снова Бог. Но идея превращает тебя в собаку. И тогда это действительно становится собачьей жизнью. Очень «дог»-матично[56]56
  Dog – собака.


[Закрыть]. (смех) С этого все и начинается. Ты становишься собакой и делаешься догматичным. Потом ты пишешь об этом «дог-ументы». (смех сильнее) Все начинается с этого. Собачьи мечты, «дог-тора»…

Мэри: Я никогда не хожу к «дог-торам»!

Карл: Теперь ты видишь, что это шутка. Ха, ха, ха.

Лиз: Я буду сидеть здесь догматично, пока эта догма…

Карл: Ага, это другая догма!

Лиз: Я буду пребывать в ней до тех пор, пока не пойму ее. Я буду возвращаться и возвращаться!

Карл: «Я буду сидеть здесь до тех пор, пока не пойму!» (смех)

Лиз: Пока догма тверда.

Карл: Собака, сидеть! Гав-гав!

Франческо: Приятно то, что потом я ничего не помню. Не только это, но и свою жизнь.

Тереза: Поэтому утром ты снова приходишь! (смех)

Карл: Это милость забывания. Гав-гав-гав! София скоро начнет лаять.

Мэри: Франческо, я тоже.

София: Возможно, не только ты. Возможно, многие другие! (смех)

Франческо: Можно я коснусь твоих стоп? (громкий смех)

Антонио: Садхсту для него. Пожалуйста, позволь.

Франческо: Я хочу контролировать…

Карл: Он хочет контролировать меня.

Франческо: Нет, нет. Я хочу контролировать, но, возможно, я совершил ошибку. Возможно, сначала надо дотронуться, а контролировать в другой раз.

Моника: Может быть, это сработает!

Карл: На всякий случай.

Мужчина из Германии: Может быть, из-за прикосновения к твоим ступням произойдет чудо.

Карл: Чудо? Да, да. Ein Mirakel wird von oben kommen[57]57
  Сверху снизойдет чудо (нем.).


[Закрыть]. Чудо-соус. (смех) Так, есть еще вопросы о собаке?

Моника: Это Бог, написанный наоборот[58]58
  Dog – собака, God – Бог.


[Закрыть].

Карл: Это только противоположность, переворачивание. Перевернутый Бог – это собака. Сначала ты становишься собакой путем «Я кто?», попадая в догму концепции, а потом с вопросом «Кто я?» собака снова становится Богом. Но всю дорогу это был Бог, в качестве собаки или Бога, разницы нет.

София: Последнее учение.

Карл: Разницы нет.

Франческо: Скажи мне, это сознание…

Карл: Что?

Франческо: Оно не нормальное. (смех)

Карл: Нормальное?

Франческо: Я не верю в это.

Карл: Это как расщепленная секунда. Ты входишь в «Я кто?» и становишься собакой – по-прежнему Бог, но в виде собаки, а затем в какой-то момент начинаешь: «Гав-гав-гав, о Боже! О да».

Мэри: Сознание неестественно.

Карл: Старинные писания характеризуют сознание как суку. И никогда не знаешь, когда сознание укусит тебя. Поэтому ты можешь вести себя хорошо, и на какое-то время оно будет очень добрым с тобой.

Франческо: Нет, нет.

Карл: Оно в один прекрасный день раз – и кусает. Совершенно неожиданно оно кусает тебя, поэтому его называют «сукой». Ты никогда не знаешь. Оно абсолютно непредсказуемо. То, которое является тем, что есть сознание, проявленностью всего, непредсказуемо. Никогда невозможно предсказать, что произойдет в следующий момент.

Но ты так рьяно стараешься контролировать следующий момент, живя из прошлого в будущее; ты хочешь контролировать будущее желанием контролировать прошлое, очищением прошлого, развязыванием узлов кармы, возможно, ты даже хочешь контролировать следующий кармический шаг. В этой системе контроля ты как собака. Но увидеть непредсказуемую природу бытия и быть Тем, непредсказуемым – бух!

Мэри: Действительно классно.

Карл: Это действительно классно! Или горячо[59]59
  Игра слов: cool – значение: «классно» и «холодный».


[Закрыть]. Очень горячо. Ты сможешь принять ту жару, которой являешься?

Франческо: Нет, нет.

Карл: Никто не может принять ее. Но для того, что ты есть, это ерунда. Но ты никогда не сможешь принять ее, поскольку ты не можешь обладать ею. Но если ты являешься ею, то нет ничего проще, чем это. Сама простота. Путем бытия ею. Но не путем становления ею. Хм?

Роза: У меня нет слов. Кажется, что это так просто.

Карл: Потому, что это так просто, это невозможно сделать.

Роза: Ум не любит простоты.

Карл: Ум? Какой ум?

Роза: (указывая на голову) Вот этот.

Карл: Вот этот? Вот этот, которого нет. Тому, которого нет, не нравится то, чего тоже нет. Звучит хорошо.

Роза: Это милый фантом.

Карл: Фантому нравится приходить в замешательство.

Роза: Знаешь, сегодня мне пришла мысль: «Я понимаю, значит, должно быть, это неправильно, потому что это за пределами понимания». (смеется) Я почувствовала себя виноватой из-за того, что поняла.

Карл: О, это хорошо. Подвергать сомнению все, что ты можешь понять. Сомневайся абсолютно. Стань тотальным сомнением. Потому что новое не может быть этим. Ты все равно есть вопреки всякому пониманию, каким бы красивым оно ни было. Все, что обнаруживает смысл или не обнаруживает, – вопреки этому, ты есть. Он снова исчезнет. Поэтому не цепляйся за него. Потому что ошибка всегда в том, что ты цепляешься за любое блаженное переживание, которое принимаешь за понимание, за нечто глубинное. «И я никогда не была так близка к тому, чем я являюсь, как тогда». Что это за идея?!

Роза: Потом это исчезло. Это был всего лишь один момент.

Карл: Ты просто превращаешь переживание в документ. Ты принимаешь его на свой счет, чтобы сделать из него историю, ты хочешь сотворить личностную историю даже из Я-переживания. Но у Я нет истории. И никогда не будет.

Роза: Значит, я должна сомневаться в себе?

Карл: Если это происходит здесь и сейчас – сомнение в том понимании, которое приходит, – если ты подвергаешь его тотальному сомнению и говоришь «нет, нет, нет», тогда оставайся в «нет-нет» и просто смотри на то, что появится из этого «нет-нет». Ничего не появится из него. И когда ничего не появится из этого «нет-нет», которое есть Сердце, то это не-происходящее, это не-событие, это «нет-нет» станет тем, что ты есть: пустотой не-события. Это пустота Сердца. Это покой, пустота Сердца, которая содержит в себе полноту бытия.

Но с малейшей идеей обладания ты захватываешь ее. С малейшей идеей «я понял» появляется тот, кто понимает, и тот, кто понимает, захватывает все то, что в этот момент является Сердцем. Поэтому все, чему ты даешь определение, любое твое понимание, это «я», «мое», это обладание, – узел на сердце, и с этим узлом ты всегда находишься под давлением.

Роза: Это здорово!

Карл: Это здорово! Поэтому «нет-нет»…

Мэри: Абсолютное neti-neti…

Карл: Да, абсолютное «нет-нет» – это абсолютное «да» тому, чтобы быть Тем, которое есть, только не путем говорения, а путем безмолвия. Все, что появляется, – это абсолютное «нет-нет» тому, что появляется и уходит. Это абсолютное «да». Но это безмолвное «да». Молчащее «да», без того, кто произносит его. Это «нет-нет» зависит от сознания, поэтому сознание должно перейти в «нет-нет». То, которое есть сама тишина, являющаяся абсолютным «да» бытию, есть просто то, что оно есть. Звучит хорошо, не правда ли? Но это еще один документ во времени.

Миссис Анджелина: Карл, возможно, я не понимаю, что ты говоришь. Ты говоришь, что из этого ничто появляется что-то?

Карл: Нет. Потому, что ничего нет, может быть что-то. Поэтому из ничто должно быть что-то. Потому что пока есть ничто, должно быть что-то.

Миссис Анджелина: Непонятно.

Карл: Да, надеюсь, что так! Если ты поймешь это, то того, кто понимает, больше не будет.

Миссис Анджелина: Хорошо.

Карл: Хорошо? Так что лучше позаботься о своем непонимании, потому что оно сохранит тебя такой, как есть.

Миссис Анджелина: Да, но непонимание, забывание, еще один фильм, еще один. Какой в этом толк? (Миссис Анджелина выглядит серьезной и расстроенной, шум в помещении затихает)

Карл: Меня не спрашивай.

Миссис Анджелина: Невозможно ничего использовать. Все нереально.

Карл: Это важно?

Миссис Анджелина: Это кажется важным.

Карл: Но говорить, превращать это в утверждение – это важно?

Миссис Анджелина: Просто набор разных слов, знаешь… Просто набор всякого рода действий, не важно, каких, бла-бла, придумывание другого фильма, другого времени, другого вневременного тебя…

Карл: Нет, сейчас ты говоришь от лица личности, которая хочет сделать все одинаковым. Это скучная личностная история.

Миссис Анджелина: Это не скучно. Это важно.

Карл: Но эта важность для личности создает скучную историю. Потому что это идея.

Миссис Анджелина: Так какой толк в познании чего-либо?

Карл: Почему нет?

Миссис Анджелина: Чтобы забыть?

Карл: Что «забыть»?

Миссис Анджелина: Забыть то, что мы уже знаем и не должны знать.

Карл: Для чего?

Миссис Анджелина: Безо всякой причины.

Карл: Значит, познание безо всякой причины и забывание безо всякой причины. И то, и другое…

Миссис Анджелина: И то, и другое не важно.

Карл: И то, и другое не важно. И что? Это прикол.

Миссис Анджелина: Это путаница.

Карл: Ну и что?

Миссис Анджелина: Ну и что!

Карл: Ты есть То, которое есть путаница. Кого это волнует? А?

Миссис Анджелина: Из ничто возникает ничто. Ничто, возникающее из этого ничто!

Карл: Еще бы!

Миссис Анджелина: Ты начинаешь таким образом…

Карл: Нет, я не начинаю. Пока есть идея «ничто», есть что-то. Ничто – это слишком много.

Миссис Анджелина: Это уже слишком много. Что-то…

Карл: Пока есть ничто, есть что-то. Из пустоты возникает форма. Поэтому даже идея «пустоты» создает форму. Ты не можешь избежать этого.

Ничто не является одинаковым. Можешь придумать еще одну концепцию о том, что все уникально, каждый момент уникален настолько, насколько это возможно. Поскольку Я всегда абсолютно уникально в своем выражении, то все, что появляется, никогда не одинаково. Скуки не существует.

Скука возникает только в тот момент, когда появляется история переживаний и тебе хочется сравнивать. В тот момент ты – это собака, ты – сама скука. Потому что ты все записываешь в историю своего существа, и ты хочешь сделать ее важной или не важной, но все, что появляется из этого, ловит тебя в капкан одиночества. Это скучно. «Обладатель одинокого сердца». Франческо! Развлекается.

Франческо: О, я не знаю.

Миссис Анджелина: Neti-neti не такое.

Карл: Да, но кого это беспокоит?

Миссис Анджелина: Никого не беспокоит.

Карл: Но ты беспокоишься, что тебя это не беспокоит?

Миссис Анджелина: Никто не беспокоится.

Карл: Нет?

Миссис Анджелина: Нет проблем. Все, что я слышу или вижу, я никому не могу передать словами.

Карл: Ой!

Миссис Анджелина: Нет проблем.

Карл: Звучит хорошо.

Миссис Анджелина: Возможно…

Карл: Возможно.

Миссис Анджелина: Это не определение, когда ты можешь сказать: «О, возможно, это еще одна концепция, еще одно одиночество, еще одна скука, еще один учитель, рамка, определение чего-то». Через секунду все меняется. Тогда я могла бы сказать: «Да, наверное, это так, поэтому я могу следовать этому хорошему и завтра». Но на этот раз все иначе.

Карл: Не спрашивай меня.

Миссис Анджелина: А кого мне спрашивать?

Карл: Понятия не имею. Я не пастор, совершающий миропомазания.

Миссис Анджелина: Когда мне хочется миропомазания, я не прихожу сюда.

Карл: Видишь?

Миссис Анджелина: Возможно, я поищу другую возможность.

Карл: Много возможностей. Подтверждаю[60]60
  Игра слов: confirmation – comfirmed.


[Закрыть].

Миссис Анджелина: Безвременное время прошло очень быстро. Один день очень короткий.

Карл: Какой день?

Миссис Анджелина: С ночи до восхода солнца и до заката. Так быстро.

Карл: Или очень медленно, хм? (птицы чирикают громче)

Это свадьба или что-то такое! (тишина) Ну, все в порядке?

(тишина)

Миссис Анджелина: Мне не нравится тишина.

Карл: Кому не нравится?

Мэри: Ты нас держишь.

Карл: Да. Если сделаешь движение, то не увидишь. (тишина)

Эмма: Я поражаюсь, что ты каждый день по два часа говоришь о том, о чем невозможно говорить. Это чудо.

Карл: Да, если бы «я» мог делать это. Это поразительно, невероятно, как Невероятная Индия. Это блеф.

Эмма: (со смехом) Это блеф?

Карл: Ага, это блеф.

Миссис Анджелина: Только не говори, что это блеф.

Карл: Что?

Миссис Анджелина: Ты знаешь что: это не блеф.

Карл: Что не блеф?

Миссис Анджелина: Некоторые моменты, некоторые проявления, то, что можно воспринимать, возможно, это не бла-бла. (тишина)

Карл: (потирая руки и хлопая) Нет вопросов? Тогда мы закончили? О'кей. Спасибо.

Группа: Спасибо.

Франческо: Так могу я коснуться твоих стоп?

(смех)

ВСЕГДА «ВОПРЕКИ», НИКОГДА «БЛАГОДАРЯ», ИЛИ КОНЕЦ «ПРИЯТИЯ»
Январь 21, 2004

Сознание неистощимо

Луиза: Ты кланяешься ей. Очень мастерски.

Карл: Фу.

Луиза: Nicht[61]61
  Не (нем.).


[Закрыть] «фу» – кланяешься[62]62
  Глагол bow – кланяться напоминает по звучанию boo – фу, бу.


[Закрыть].

Карл: Вечно ты издеваешься. Приятных вещей ты мне никогда не говоришь.

София: О да. Редко. (смех) Ты никогда не говоришь приятных вещей.

Группа: Оу!

София: Я просто делаю то, что ты говоришь. Вот и все. Ничего более.

Карл: О'кей. Ты получаешь то, что заслуживаешь, я знаю. Звучит хорошо. Ты видишь? Ей видно? Нам видно?

Женщина: (пытливо) Видно что-нибудь?

Луиза: (со смехом) Видно что-нибудь!

Карл: Осталось еще две минуты. Мы можем немного развлечься. Все хорошо?

София: Лучше не спрашивать.

Карл: О, мне нравится спрашивать. Ладно. Тот же порядок, что и каждый день – никакого порядка. Если вы пришли в первый раз, это как вопрос-ответ. Просто и без формальностей. У кого есть вопрос, на него, может быть, будет ответ.

Франческо: И «может быть» – это правда!

Карл: Франческо!

Франческо: Ты сказал мне только десять процентов.

Карл: Я тебе ничего не даю.

Франческо: Я говорю – о нет! – я снова начал. (смех)

Карл: Ты обещал себе не разговаривать?

София: Он сказал: «Я ни о чем его сегодня не спрошу!»

Франческо: Мы сейчас начинаем, нет? (смех)

Луиза: Кажется, что, если есть ясные указания, от одного до десяти, или если есть убеждение – какое угодно… кажется, что все просто, когда есть структура. Если бы ты дал нам указания от одного до десяти…

Карл: Указания?

Луиза: Почему жизнь кажется такой простой, когда следуешь определенным инструктивным правилам? Например, покупаешь аппарат, читаешь инструкцию, и она сообщает тебе, как его включить – бум – он работает.

Карл: Мануал. Тебе нужен «ман-у-эль». Мануэль. (смех)

Луиза: Так, Карл, путаница начинается только тогда, когда нет инструкции, нет структуры и рекомендаций.

Карл: Да, это хорошо.

Луиза: Почему это хорошо?

Карл: Потому что то, что может запутаться, должно запутаться. То, которое есть ты, никогда не может запутаться ни в одной путанице. То, которое остается, тотальный остаток, всегда есть То, которое никогда не может быть, никогда не было и никогда не будет сбито с толку какой-либо путаницей.

Луиза: (со смехом) О'кей, pass auf?[63]63
  Будь осторожен (нем.).


[Закрыть]

Карл: Ты сама напросилась! (смех)

Луиза: Всегда так: ах да, ах да, о'кей, о'кей, спасибо, спасибо, а потом – бум! Конец.

Карл: Да, в том-то и дело.

Луиза: Аппарат сломался.

Карл: Все это не ради того, чтобы дать тебе какие-то техники и занять твое время на годы вперед, чтобы ты выбралась из той скуки, в которой находишься, и тебе было, чем заняться. Это неподходящее место. Бум-бум-бум.

Луиза: Бум-бум. Да.

Карл: Ответ прост: то, чем ты являешься, ты не можешь найти во времени, или в пространстве, или в каких-то обстоятельствах. Поэтому любая техника хороша, она заполняет твое время, однако она не даст тебе то, что ты есть. Так что же делать? Хорошо: от одного до десяти – а дальше? Досчитаешь в обратном порядке до одного, а дальше? Ты снова считаешь, один, два, три, десять, а дальше? Опять обратно. Бесконечно.

Луиза: Происходит постоянное колебание туда-сюда легкого и трудного, легкого и трудного.

Карл: Существует легкость и существует болезнь. Легкость и болезнь[64]64
  Игра слов: ease и disease.


[Закрыть]. Здоровье и заболевание идут рука об руку.

Луиза: Хм.

Карл: Заболевание, которое можно вылечить, всегда возвращается. Ты спрашиваешь о технике, чтобы освободиться от болезни неведения, но неведение, которое может уйти, может вернуться.

Луиза: Ха!

Карл: Так что с этим делать? Ты все равно будешь зависеть от чего-то, что должно уйти. Вообрази себе свободу и зависимость от того, что что-то должно уйти ради свободы, чтобы свобода могла быть тем, чем она является, – хороша идея!

Луиза: Да.

Карл: Тогда это будет твоя свобода, потому что у тебя есть техника, к которой можно вернуться. Ты положишь ее себе в карман – и что тогда? «О, это тот, кто обладает свободой!» Надеюсь, что нет. Это и есть «и тогда».

Луиза: И тогда у меня снова начнет болеть голова, а ты говоришь, что передачи не существует. (смеется) Знаешь, я прямо сейчас снова это чувствую. А ты говоришь, что нет такой вещи, как передача или излучение шакти.

Карл: Нет, это не передача.

Луиза: Тогда что это? Почему я чувствую это прямо сейчас, когда ты говоришь со мной, и это идет, идет и идет?

Карл: А я это вижу, вижу и вижу.

Луиза: Да, да, а потом – бум!

Карл: Это не передача, ведь я говорю с Тем, которое есть ты, а не с призраком. Поэтому я ничего не передаю. Мне не нужно никуда проникать, поскольку я говорю с Тем, которым являюсь. Передачи не существует, не существует передатчика и не существует принимающего.

И в этом отсутствии передатчика и принимающего пробуждается жизнь. Это ты ощущаешь как шакти, жару, жар тела. Затем начинается сопротивляемость третьего глаза. Тогда из-за этого жара или энергии у тебя начинается головная боль или мигрень, которая возникает из-за отсутствия передатчика и принимающего, поскольку в каждой клетке пробуждается осознанность самой жизни. И тогда сопротивление контролера приносит головную боль.

Луиза: Сопротивление контролера?

Карл: Потому что ты хочешь контролировать, ты хочешь контролировать свою энергию; эта идея «моей энергии», это «я» – всегда идея контроля. Поэтому, что бы ни возникало, ты хочешь сделать это своей энергией, своей системой контроля, ведь так? Тогда начинается сопротивление, и ты становишься маленькой трубой, и энергия должна пройти сквозь маленькую трубу, и тогда это превращается в головную боль. С контролем ты хочешь сузиться. Когда ты контролируешь, ты узок. Но сделать с этим ничего не можешь.

Луиза: Нет. Только дышать.

Карл: Только дышать. (оба смеются) Нет, говорю тебе, я пережил пять лет мигрени, и знаю, откуда она появляется. Но когда она ушла, она просто ушла. Потому что вместе с контролером уходит все. Остается просто тотальная открытость всех частей, когда наступает это приятие безо всякой системы контроля.

Я ощущаю твой жар здесь и сейчас, всю эту энергию, но она не беспокоит это (указывает на тело), чем бы она ни была. Она входит и выходит, как волны энергии. Но это не моя энергия или что-то еще. Она просто приходит и уходит.

Контролирование, контролирование. (Луиза глубоко вздыхает) Напряженное. У вас есть вопросы об этом?

Матильда: Да, мне интересно, почему не действует аспирин?

Карл: Не действует. Потому что это не химическая штука, которую можно устранить с помощью другой химии. Нет, я пытался. Когда была мигрень, я перепробовал все. Забудь об этом. Гомеопатия, аллопатия, бла-бла-бла. Антипатия.

Роза: (со смехом) Антипатия!

Карл: Да, симпатия также не сработала.

София: Значит, контролер может потерпеть неудачу – или нет?

Карл: О, это было благодаря Махабхарате, увиденной по телевизору. Вся эта тема свободной воли, и вся эта история с Кришной, и, в конечном итоге, прохождение небес и ада с Юдхиштхирой и полное отождествление себя с Юдхиштхирой, с этим персонажем. И потом, не желая оставаться на небесах, потому что на небесах были только враги, он отправился в ад, и Кришна спросил его: «Мог бы ты принять ад навеки? Есть ли хоть какое-то желание избежать этого и осталось ли в тебе стремление избежать то, что есть ад, что есть отделенность?»

Это было просто абсолютным «нет». «Я абсолютно изжил это стремление». И тогда, в этот момент, наступило тотальное приятие, тотальное разрушение, крушение контроля.

София: В тотальном «нет» было приятие.

Карл: В тотальном «выхода нет». Был ад, и не было желания выбираться из него, просто больше не было никакой идеи выхода. «Если должно быть так, то это так. О'кей».

Абсолютное приятие, даже без произнесения слов. В абсолютном приятии контролера нет. А без контролера всякое сопротивление и вся мигрень исчезли в тот самый момент и больше не возвращались.

Но не благодаря чьему-то добровольному решению избавиться от этого. Приятие есть тогда, когда оно есть, а не благодаря какой-то технике, которую ты делаешь, потому что любая техника, которую ты используешь, направлена против этого. Всякий раз, когда ты пытаешься контролировать приятие, ты хочешь, чтобы оно стало твоим приятием. Ты хочешь контролировать даже приятие, и тогда оно сужается еще больше.

Поэтому я и говорю, что все техники в определенном смысле направлены против приятия. Потому что все, что ты делаешь, направлено против него. Ты хочешь контролировать его своей техникой. Ты хочешь сделать его своим приятием. Так ты все больше и больше становишься контролером. Ты даже становишься богом, авсипаром вселенной, когда контролируешь это. Потому что у сознания нет пределов контроля. Поэтому ты даже становишься великим богом вселенной, но ты по-прежнему «обладатель одинокого сердца».

Пит: Существует эта воображаемая личность, которая занимается всем этим поиском и попытками контроля… Возможно, было бы полезно просто сказать этой личности: «Да, занимайся своими поисками, продолжай попытки контроля»… до тех пор пока она просто не разрушится, знаешь? Просто продолжай попытки…

Карл: Нет, она не может разрушиться, потому что это уже сознание, а сознание неистощимо. Если бы оно было похоже на личность, которую можно исчерпать, потому что в ней присутствует личностная энергия, которую можно исчерпать, то было бы легко. Существует техника йоги, в которой можно полностью использовать эту личностную энергию. Но поскольку личность уже является самим сознанием, она неисчерпаема, потому что это неисчерпаемая энергия.

Существует абсолютное сознание, и тебе не исчерпать его. У него всегда найдется очередное средство, чтобы избежать истощения. Внезапно открывается второе дыхание, и третье, и пятое дыхание и все, что угодно, – для этого поиска.

Пит: Разрушения никогда не происходит.

Карл: Разрушения никогда не будет, потому что разрушаться нечему. Существует абсолютное сознание, и идея сознания настолько реальна и настолько абсолютна – ты не можешь исчерпать эту идею. Потому что даже эта идея абсолютна.

Все те идеи истощения – они срабатывают внутри определенных рамок. Скажем, ты бегун. У тебя может быть идея о том, что ты выдохнешься через сорок миль, или пятьдесят миль, или десять миль, или одну милю, или даже через сто метров. Но марафонец после двадцати километров может остановиться на передышку, и тогда он чувствует, что не может даже идти, но внезапно возникает мертвая точка, момент приятия, и он снова бежит, словно вообще не бежал до этого.

Никогда не знаешь… Эта энергия – столь загадочное, столь чудесное, столь магическое нечто. Неисчерпаемое. Если это должно случиться, если суждено случиться тому, что ты снова должен побежать, ты побежишь, и побежишь, и побежишь.

Пит: Подобно многим, я проделал большое количество садхан, а потом, похоже, наступил кризис, когда я понял тщетность этого, понимаешь? Но ты говоришь, что, как только ты делаешь передышку, тот маленький воображаемый человек выпрыгивает и начинает снова выполнять свои садханы. Или, может быть, не начинает. Может быть, он пробуждается?

Карл: Может быть, нет. Я не знаю. Не потому, что ты выполнял садхану, ты откажешься от этого. Если так должно случиться, то это будет похоже на высказывание Раманы: «Благодаря своему везению я пришел в этот мир и сразу, одним лишь „Кто я?“, оказался в Том, без необходимости проделывать сначала что-то другое». Так что никогда не знаешь. Это тайна. Абсолютная тайна. В ней нет правила. Абсолютная «бесправильность».

Я бы сказал, нет ничего, что ты мог бы заключить в рамку какого-то правила или техники. Ни в чем нет никакого «благодаря». Есть только «вопреки». В любой момент это может абсолютно измениться, превратившись во что-то другое. Это не похоже на движение из А в Б со всеми промежуточными техниками, когда ты исчерпываешь свои садханы и становишься более сознательным, и тогда ты более осознан, бла-бла-бла, карточный домик рассыпается – нет. Ты должен быть вопреки исканию, вопреки садхане, а не благодаря прекращению чего-либо. Снова и снова я вбиваю это: что вопреки знанию или незнанию, ты есть, что ты есть, не «благодаря».

Знание ты можешь достигнуть, оно все равно вторично. Так что забудь о нем. То знание, которое приходит благодаря отсутствию ума или пустоте ума, опять обусловлено.

Пит: Но это разрушение, когда ты становишься абсолютно обнажен и способен пройти сквозь игольное ушко… я не говорю, что благодаря садханам можно достичь чего-то… но иногда момент той наготы наступает, когда ты проделал множество садхан, ты все излил, но все это обернулось для тебя большой неудачей, и вдруг ты достигаешь этой наготы, наступает момент, когда ты понимаешь…

Карл: Каждую ночь ты обладаешь этой наготой в глубоком сне. Так что ты мог бы выполнять садханы, чтобы спать. У тебя есть снотворное и техники для сна в глубоком сне? Погружение в глубокий сон происходит благодаря твоим садханам? В глубоком сне никто не беспокоится о садхан ах, знании или незнании или чем-то еще, что появится в следующий момент, потому что нет беспокоящегося, нет вопросов и ответов. Так ты выполняешь садханы, чтобы уснуть?

Пит: (со смехом) Если только бодрствование является садханой. Я не знаю. Когда я высыпаюсь, мне нужно какое-то время побыть в состоянии бодрствования, прежде чем я снова смогу уснуть.

Карл: Значит, из-за того, что ты спишь, ты снова просыпаешься. Звучит хорошо. «Я сплю, чтобы снова проснуться, и я просыпаюсь, чтобы я снова мог уснуть». Бесконечный круг: ты истощаешь себя, чтобы снова уснуть. Это садхана, подобная духовной технике. Ты используешь эту технику, чтобы истощить себя, дабы лучше спать, чтобы потом проснуться со свежими силами для работы. Звучит хорошо.

Но это есть, как оно есть. Посмотри на мир. Так много великих мастеров уходили в самадхи осознанности, порой на тысячу лет, но потом они снова просыпались и работали. Этот сон наполнен всеми видами пробуждения, и истощения, и восстановления, и делания, и неделания. Твоя идея «тотального ухода из-за исчерпанности» не работает. Ты не можешь исчерпать то, чем ты являешься. Это всегда звучит мило, хорошо и очень логично, только не работает. Это работает, если ты хочешь купить мерседес, или приобрести новый дом, или достичь другой цели, вроде этой. Ты можешь использовать пошаговый «от А до Б» подход, чтобы достичь ее. Но не То, которое ты ищешь.

Поэтому этот драгоценный ум, этот драгоценный интеллект ты можешь выкинуть в ближайшую помойку, потому что для Того он не сработает. Но это красиво, а? Что он не работает. У тебя есть инструмент, ты можешь его использовать, хотя он все равно не работает. Ладно. Ты играешь с ним. Ты играешь с умом, играешь с интеллектом, играешь с садханой – это медитация. Ты просто играешь. Ты развлекаешься.