Текст книги "Просто глоток кофе, или Беспощадная Милость"

Ты никогда не освободишься от свободы

Томас: Карл, когда ты это говоришь, мне по меньшей мере кажется, что это базируется на чем-то другом, нежели если бы это говорил я.

Карл: Возможно.

Томас: Я мог бы сказать то же самое, но, похоже, есть разница.

Карл: Потому что ты предпочел бы говорить, исходя из переживания.

Томас: Ну, не об этом речь. То, из чего ты говоришь, явно не является тем же, из чего говорю я.

Карл: Мы можем поговорить о том, из чего я говорю.

Томас: Так из чего ты говоришь?

Карл: Понятия не имею. (смех)

Томас: Это уход от ответа. Так нечестно.

Карл: Нет, собственно, это то, что есть. Тотальное отсутствие всякого представления о том, откуда это приходит или откуда не приходит.

Томас: Но даже это базируется на чем-то. У меня этого нет.

Карл: Это базируется на не-знании, а не на переживании. Это базируется на том не-событии, на не-происходящем.

Томас: Это я тоже могу сказать.

Карл: Ага, скажи!

Томас: Но это не одно и то же. Я имею в виду, должно быть что-то – не важно, говоришь ли ты, что это произошло или не произошло, – что обнаруживает разницу… даже если, возможно, разницы и нет.

Карл: Абсолютная разница в том, что для Того, которым я являюсь, ни в чем нет разницы. Ты сидишь здесь, потому что думаешь, что это что-то изменит. Но здесь находится Абсолют, для которого никогда ни в чем не было разницы. Но ты по-прежнему пребываешь в идее, что что-то изменится, если это будет здесь.

Томас: Но если я по-прежнему пребываю в этой идее, это предполагает, что когда-нибудь в будущем я не буду в ней пребывать.

Карл: Может быть, ты не будешь пребывать в идее. Да. Почему бы нет?

Томас: Но это ничего не изменит.

Карл: Опять-таки, это ничего не изменит. Когда я смотрю на тебя, являясь Тем, которым являешься ты, разницы нет. Кругом одна свобода. Нечему появляться, нечему исчезать ради Того, которым ты являешься.

Томас: Но ведь какая-то разница должна быть, потому что я не вижу этого в тебе.

Карл: Я ничего не вижу в тебе, потому что я не знаю тебя. Я не разговариваю с призраками.

Томас: Хорошо. Но я разговариваю.

Карл: Да, ты находишься в стране призраков. Ты направляешь внимание на страну призраков, а я направляю внимание только на То, которое есть.

Томас: Так в этом разница или нет?

Карл: В этом разница, но она ничего не меняет.

Томас: Ну, это-то я понимаю, но…

Карл: Разве это не красота? Существует вся эта разница. Ты смотришь из разницы между «мной» и «другими», а я смотрю из абсолютного ее отсутствия. Но разницы никакой.

Томас: Для тебя! (смех)

Карл: Нет, для этого бытия, о котором я говорю, для этой свободы разницы нет. С точки зрения индивидуума разница чертовская, конечно. Но все равно нет никакой разницы.

Франческо: Да, то, что ты говоришь, очень ясно – очень, очень. (целует кончики пальцев) Но…

Карл: Что?

Франческо: Для тебя. Для меня это только мастурбация. Большая мастурбация. Постоянно. (смех)

Карл: Как я всегда говорю…

Франческо: Я прихожу только за этим.

Карл: Он приходит за мастурбацией. Он брахмачари.

Франческо: Может быть. Некоторые люди так мне говорят.

София: Я кое-что не понимаю. Ты сказал, что может быть чувство индивидуальности при отсутствии «кого-либо».

Карл: Почему нет?

София: Как можно обладать чувством индивидуальности, когда никого нет?

Карл: Это было раньше и почему что-то должно измениться? Как говорил Нисаргадатта в свои последние десять дней – о них есть маленький буклет, – даже в последний день, за час до смерти, он сказал, что его покидают последние следы индивидуальности. Что бы ты сказала об этом?

София: Это и есть никто?

Карл: Больше или меньше чувства индивидуальности – почему нет?

София: Но в таком случае кто-то есть.

Карл: Да, конечно, есть абсолютное одно!

София: Нет, ты сказал, что нет никого.

Карл: Какого «никого»? Нет личности. Но остается Абсолют. Поскольку ты являешься им, разницы нет. Ты – все тот же Абсолют, который думает, что есть маленький абсолют, маленькое «я». Но это все тот же Абсолют. Разницы нет. Что?

Франческо: Я ничего не знаю! Я ничего не знаю. Ты знаешь. Я не знаю. Какая разница? Я не знаю. Для меня это одно и то же. (смех)

Карл: Зачем этому исчезать? Для кого это должно исчезнуть? Кому надо, чтобы что-то исчезло?

София: Но ты все время говоришь, что не должно быть никого!

Карл: Да, но одно все равно есть. Даже когда никого нет, все равно одно есть.

София: С абсолютной точки зрения, да.

Карл: Нет. Есть абсолютное Я, но оно не знает Я. В этом смысле никого нет.

София: Но тогда нет индивидуальности!

Карл: В этом смысле никого нет. Тем не менее существует отражение Того, которое есть. Пока есть это тело, есть ощущение индивидуальности.

Лиз: И то, что ты говоришь, является частью Я, – это ощущение.

София: А потом ты говоришь, что никого нет. Ты говоришь: «Я никого не вижу».

Карл: Есть, потому что я вижу подобные теням формы, но сущность этих форм является тем, чем являюсь я. Разницы нет.

София: О, ладно.

Карл: Что «ладно»?

София: Что я могу сказать? Ничего.

Лиз: Я так понимаю, ты говоришь: то, что находится внутри индивидуальности, является частью Я.

Карл: У Я нет частей.

Лиз: Это тень Я. Она будет присутствовать в любом случае, знаешь ты Я или нет. (молчание) Нет.

Карл: Я просто указываю на то, что знание об этом ничего не изменит, поскольку нет никакого преимущества в познании себя.

Лиз: О'кей.

Карл: Но в этом отсутствии преимущества есть отсутствие недостатка. В знании и незнании ты есть, что ты есть. Я говорю об абсолютной свободе от зависимости от знания или незнания. Я не говорю о неком знании о себе, потому что оно по-прежнему было бы зависимостью. Вопреки знанию и незнанию я есть, что я есть, не «благодаря» этому.

Лиз: О'кей.

Карл: Я всегда говорю об этом. Вопреки индивидуальности, личным или безличным переживаниям, я есть, что я есть.

Лиз: И вопреки привязанности, вопреки желанию я есть, что я есть. Несмотря на это.

Карл: Как я говорю, существуют все эти различия, каждый данный момент, различия в переживаниях, но разницы никакой. Так что наслаждайся различиями, потому что разницы никакой! Только потому, что ты думаешь, что следующий момент что-то меняет в том, что ты есть, ты делаешь это значимым. Ты делаешься само-значительной. Тогда ты становишься очень тяжелой и очень важной.

Лиз: Сад или сатсанг. Не важно. Ты есть, что ты есть. Вот и все.

Карл: Это развлечение. Наслаждайся им!

Лиз: Наслаждайся садоводством. Наслаждайся сатсангом.

Карл: Ты не можешь не наслаждаться им.

София: Наслаждайся отделенностью и т. д.

Карл: Потому что даже в отделенности ты не можешь быть отделенной, вот и все. Ты не можешь отделиться от того, что ты есть.

София: Но если дело только в понимании, тогда…

Карл: Что? Все всегда начинается с этого понимания, с понимания Святого Духа, «я есть». Это может начаться с вертикального понимания, вопреки горизонтальному пониманию появления и исчезновения, переживаний. Это вертикальное понимание духа – с него все начинается.

София: Между вертикальным и горизонтальным происходит встреча.

Карл: Встреча. Это всегда сейчас. Встреча сейчас.

София: Значит, в пространстве и времени это – сейчас, сейчас, сейчас.

Карл: Нет. Есть вертикальное Сейчас и горизонтальная вечность. В центре находится Сердце этого Сейчас и вечности, которое является вечным Сейчас. Этим вечным Сейчас ты являешься в своей сути. Это вечное Сейчас есть то, что есть ты, Сердце бытия, наготы. И из этой наготы возникает горизонтальная вечность и вертикальное Сейчас. И ты не можешь выйти из этого. (тишина) София теперь рассердилась.

София: Нет, нет. Это не гнев. Другое.

Карл: Что это?

София: Я не знаю.

Карл: Пресыщение?

София: Я не знаю.

Джеймс: Карл, ты мог бы сказать, что говорил очень ясно о чем-то, чего мы не можем понять?

Карл: Надеюсь, что нет.

Джеймс: Ладно. Ты мог бы сказать, что говорил неясно о чем-то, чего мы не можем понять?

Карл: Надеюсь, что нет. (смех)

Джеймс: Надеешься, что нет.

Карл: Я вообще не говорю о том, о чем я не могу говорить.

Джеймс: Мы можем понять, что ты говоришь?

Карл: Нет.

Джеймс: Нет. Спасибо.

Франческо: Смешно.

Тереза: А что плохого, если мы понимаем?

Карл: Ничего. Но ты все равно не понимаешь.

Джеймс: Ты не можешь понять.

Карл: Но в этом снова красота, когда ты абсолютно видишь, что, вопреки пониманию или непониманию, ты есть. Ни одно понимание не сможет сделать тебя тем, что ты есть, и ни одно непонимание – изменить это. Чего, черт возьми, ты ищешь?

Франческо: Почему ты говоришь мне это?!

Карл: Почему бы нет?

Франческо: Да, почему? Если у меня это есть, зачем ты приходишь сюда? Зачем ты проводишь здесь свое время, а я провожу свое время за этим скучным сидением?

Карл: Я сижу здесь, потому что здесь сидит «почему нет». Ты сидишь там, потому что там сидит «почему». Это встреча «почему» и «почему нет».

Франческо: Да, но почему я постоянно в этом нуждаюсь? Почему мне нужно, чтобы ты говорил мне: «Ты есть, ты есть». Ты есть кто? Ты есть…

Карл: (лает как собака) Гав-гав-гав!

Франческо: …глупое «я»! Это очень глупое «я». (смех) Нет, сегодня утром я не верю в то, что говорю тебе.

Карл: Нет, Я не глупо.

Франческо: Я очень глуп.

Карл: Сознание глупо.

Тереза: Сегодня утром он был зол на Я! (смех)

Франческо: Я проклинал все. Ты глупый мальчишка!

Лиз: «Глупый» – это концепция.

Франческо: Я в это не верю. Кому нужен этот вздор? Кому нужна эта игра? Кому?!

Карл: Тебе.

Франческо: Кому?

Карл: Тебе.

Франческо: Я не верю. Я продолжаю выполнять садханы, и от садхан толку нет, потому что садхана – это не то, что я есть. Но в то же самое время я не знаю, что я такое. Хотя я знаю, потому что я есть. (смех) Ты мне говоришь, что мне ничего не нужно, но в то же самое время мне нужно приходить сюда, чтобы ты говорил мне, что мне ничего не нужно!

Карл: Но это же свобода!

Франческо: Но я не знаю, кто свободен. «Но я же свободен!» (с сарказмом) О, потрясающе. (смех)

Карл: В этом же красота свободы.

Франческо: Это очень полезная информация.

Карл: Я всегда тебе говорю. Само-удовлетворение.

Франческо: Нет, нет. Это всего лишь мастурбация. «Только не пиши». О Боже, я хочу написать, но нет. Все время!

Карл: После космического оргазма он будет счастливее, пребывая в постоянной мастурбации. (смех)

Франческо: Но в то же самое время я не хочу прекращать этого.

Карл: Я знаю.

Франческо: Это совершенное безумие. (смех)

Лиз: И я должна сказать, что обожаю то, как ты говоришь от лица моей фрустрации. Спасибо тебе.

Франческо: Ах, это только начало. (громкий смех) Каждый раз, когда ты говоришь мне: «Ты свободен» (изображает задыхание), это ужасно.

Карл: Я никогда не говорю, что ты свободен.

Франческо: О, ну, что-то в этом духе. Кто свободен? Это чересчур.

Карл: Ты никогда не будешь свободен.

Франческо: О'кей. Спасибо, потому что я не мог принять решения. (смех)

Карл: Я постоянно говорю тебе, что выхода нет. Как может свобода быть свободна – от чего? Ты никогда не будешь свободен от свободы.

Франческо: (выпячивая грудь) Больше. Дай-ка мне больше. Пожалуйста! (смех; Карл делает вид, что стреляет в него) О Боже.

Карл: Ага. Это шутка, совершенно. Вроде свободы, ищущей свободу. Это шутка вселенной. Постоянно.

София: Ты единственный, кто видит это.

Карл: Да ладно!

Франческо: Да ладно что? Что значит «да ладно»?

Карл: Ты просто так сильно влюблен в свою собственную важность, что не можешь этого увидеть. Ты настолько влюблен в себя.

Франческо: Ты это знаешь?

Карл: Да, я это вижу.

Франческо: Я не знаю.

Карл: Ну, я просто тебе говорю.

Франческо: Ты говоришь мне что?! Ты не знаешь, что ты говоришь! Когда я спрашиваю тебя, ты отвечаешь: «Я не знаю».

Карл: Но это я знаю.

Не существует даже одного, способного контролировать второго

Джеймс: Карл, ты влюблен в себя?

Карл: У меня нет никакого понятия о любви или нелюбви, или ненависти, или еще о чем-то. Я говорю о Том, которое существует до любви и ненависти и всего этого. Нет никакого представления. Есть тотальное отсутствие любви и ненависти и всех этих полярных концепций о себе. Все это – часть сна.

Этот сновидческий персонаж, Карл, – он может быть влюблен или не влюблен. Для Того, которым является Карл, которое существует вопреки Карлу и никогда – благодаря Карлу, не существует концепций любви или нелюбви или чего-то еще. Есть бесконцептность всего.

Джеймс: То место, из которого ты пришел, откуда приходит ощущение чего-либо…

Карл: Это Сердце. Это называется «Сердцем», которое является абсолютным Источником, не имеющим источника.

Джеймс: Тогда как ощущение отождествленности, которое есть у большинства людей, появляется с этим личностным ощущением себя.

Карл: Потому что они приклеены любовью к этому образу.

Джеймс: Они приклеены любовью к этому чувству?

Карл: Они приклеены влюбленностью в образ самих себя. Я склеено с Я, потому что оно принимает образ себя за второе «я», за реальность. С этого начинается любящий и возлюбленный, и это – начало отделенности. Тогда возникает «я» и другие. Поэтому даже образом божественной истины, божественной любви или чего-то еще ты отделен от Того. Как бы ты ни определял себя, во что бы ни влюблялся, это отделенность. Потому что для любви требуются двое.

Для Того, которое называют «покоем», не существует второго, нет действия или не-действия. Любовь подобна идее о любящем и возлюбленном. Но в покое, этом необъятном покое, абсолютном покое ты не можешь сотворить концепцию о нем, о более или менее высоком покое, к примеру. Есть только покой.

Джеймс: Порой эта склейка кажется не такой клейкой, и наступает покой.

Карл: Поэтому это называется «расщепленной секундой». Благодаря этой расщепленной секунде ты выпадаешь из любви. И тогда склейка исчезает.

Джеймс: Со мной иногда происходит такая штука во времени, она может длиться дни или недели, – ощущение покоя, ощущение знания.

Карл: Ты просто входишь в единство – из отделенности в единство. Ты выходишь из ненависти, потому что в отделенности ты ненавидишь отделенность. Ты никогда не сможешь принять отделенность. Ты входишь в единство, которое можно назвать «любовью». И тогда ты оказываешься в этой любви – в этом «ах, любовь!».

Джеймс: Но это только переживание.

Карл: Когда ты можешь войти куда-то, ты снова можешь выйти. Это как пинг-понг, знакомый всем. Небеса и ад. Ад – это отделенность, а небеса – единство, и оба существуют благодаря друг другу.

Джеймс: Это всего лишь противоположности.

Карл: Они просто олицетворяют собой полярность небес и ада. Небеса сотворяют ад, а ад творит небеса. Оба взаимозависимы, тотально зависимы друг от друга. Без идеи «небес» невозможен ад; без идеи «ада» немыслимы небеса. Оба абсолютно нуждаются друг в друге. Поэтому «ненависть» и «любовь» тоже идут рука об руку как концепции, как полярности. Когда ты делаешь единство «высшей любовью», а отделенность «адом», ты превращаешь их в крайности небес и ада.

Джеймс: Значит, ни в том, ни в другом нет преимущества?

Карл: Нет. Ты реализуешь себя в единстве, в том, что есть любовь, и ты реализуешь себя в отделенности, которая есть ненависть. Оба происходят из одного и того же Источника, из отсутствия обоих, из Того, которое является осознанностью, Того, которое суть Отец, Источник [Карл поднимает большой палец].

Но с любым источником всегда остается вопрос: «Каков Источник этого источника?» И так появляется концепция «абсолютного Сердца» [поднимает кулак], которое первично по отношению к «я»-мысли как первичному «я», Того, которое первично по отношению к «я»-осознанности. Уже с этим представлением о бытии [большой палец] из света возникают «небеса» и «ад» [указательный и средний пальцы], идеи в виде противоположностей.

Это называется «просветлением», если ты переживаешь ту осознанность, которая первична по отношению к небесам и аду [большой палец]. Но даже из этой осознанности ты всегда можешь вернуться. Поэтому говорится, что тебе нужно обладать «осознанностью осознанности». Что даже эта осознанность «я» должна погрузиться в То, которое первично [кулак].

В итоге ты приходишь к абсолютному переживанию того, что ты есть вопреки свету [большой палец], вопреки «я есть»-ности [указательный палец], вопреки «я есть такой»-ности [средний палец]. Это [кулак] существует абсолютно «вопреки» тому постижению, происходящему в расщепленную секунду, что для Того, которое есть ты, ничто никогда не появлялось и никогда не исчезнет. Нет абсолютно никакой потребности или необходимости в бытии или небытии чего-то, поскольку ты не находишься ни в одной идее или не-идее бытия.

Это первое представление о бытии зависит от тебя, но ты – не зависишь. Это свобода, это мокша, только этой мокши ты не можешь достичь – ни осознанностью, ни «я есть»-ностью, ничем – ни путем самадхи, ни путем понимания.

Это является пониманием [большой и указательный пальцы]. От него ты можешь перейти к супер-суперпониманию осознанности [большой палец]. Но даже эта осознанность супер-суперпонимания преходяща. Это [большой палец] уже корень небес и ада. Как же добиться тотального лечения корня – что с ним делать? Поэтому я всегда колочу по этому «вопреки».

Джеймс: Думаю, что кое-что я здесь сейчас понимаю.

Карл: Они тебе завидуют.

Джеймс: Не волнуйтесь, это не окончательное понимание. (смех) В принципе, ничего невозможно сделать для этого [кулак]. Но садхана может привести к этому [большой палец].

Карл: Садхана заканчивается здесь [кулак]. А то, что происходит потом, как и все до того, обязано Милости.

Джеймс: Я думаю, что здесь много путаницы. Многие люди думают, что это [большой палец] и есть то самое, а садхана способна привести к этому, поэтому давайте делать садханы, кучу садхст.

Карл: Да. Это неплохо. Почему бы нет?

Джеймс: Но это не приводит к этому [кулак].

Карл: Нет.

Джеймс: Ничто не может привести к этому [кулак]. Отсюда и вытекает, что садхана бессмысленна, пустая трата времени. Это витающая в воздухе идея.

Карл: Я знаю.

Джеймс: Я не уверен, что ты говорил это.

Карл: Нет. Ты не можешь не делать садхану. Садхана случится подобно сновидческому переживанию. Ты не можешь избежать того, чем ты являешься. И садханы, тапасы, любые техники часть твоей реализации. Но просто пойми, что нет никого, кто бы делал это или не делал.

Джеймс: Да.

Карл: Не существует абсолютно никакого выхода.

Джеймс: Ты не можешь попасть туда [большой палец], пока не познаешь это [указательный палец].

Карл: Но отсюда [большой палец] ты всегда возвращаешься обратно.

Джеймс: Многие учителя говорили, что выполнение садхан лишено смысла. Пападжи, например, так сказал. И, тем не менее, в течение долгих лет он делал невероятные садханы.

Карл: Ага. «Кришна, Кришна, Кришна!»

Моника: Он сказал, что потратил время впустую. Это никуда его не привело.

Лиз: Так он сказал.

Карл: Я уверен, что он говорил: «Я не мог избежать этого действия, но я существую не благодаря действию. Я существую вопреки ему. И, тем не менее, я не мог его избежать».

Джеймс: Когда он пришел к Рамане, Рамана сказал, что это садхана привела его туда, и тогда у Пападжи случилось переживание. Понимаешь, о чем я?

Карл: Одна вещь приводит к другой.

Джеймс: Правильно. Так зачем говорить, что это бессмысленно?

Карл: Внутри этой сновидческой реализации есть смысл, но для того, что ты есть, разницы никакой.

Джеймс: Никакой.

Карл: Но ты приходишь к тому, к чему идти не можешь.

Чарльз: Это имеет значение во сне, но не для Я?

Карл: Даже во сне это не имеет никакого значения, потому что, вопреки пониманию, следующий момент будет таким, какой он есть. Жизнь всегда будет продолжаться, как она есть, не благодаря пониманию. Все, что есть, есть вопреки любому пониманию, или непониманию, или еще чему.

Ты не можешь контролировать неконтролируемое, потому что контролировать нечего. Не существует даже одного, способного контролировать второго. И в этом отсутствии второго присутствует тотальная бесконтрольность. И даже во времени, в том, что ты называешь «временем», этот сон не поддается контролю, так как не существует сна, который ты можешь контролировать.

Франческо: Так что?

Карл: Что «так что»? Ничего.

Франческо: И так всегда!

Карл: Теперь ты ненавидишь себя, потому что заставил себя делать такое количество всего.

Франческо: Ох.

Чарльз: Ты как-то использовал аналогию с электричеством, которое течет через лампу, или блендер, или еще что-нибудь – подобно жизненной силе.

Карл: Но электричество, энергия или сознание – это одно и то же.

Чарльз: Все правильно. И ошибка думать, что эта штука существует независимо от жизненной силы или электричества.

Карл: Нет. То, что является электричеством, принимает форму информации, но это все то же электричество. Та бесформенная энергия, вроде сознания, принимая форму информации, не изменяется. Поэтому есть личностное и безличностное сознание. Но даже безличностное сознание, которое есть осознанность в виде чистого сознания, принимает форму безличностного космического сознания или личностного индивидуального сознания. Но это ничего не меняет.

Чарльз: В электричестве?

Карл: В сознании это ничего не меняет.

Чарльз: Понятно.

Карл: Поэтому, какой бы образ и форму оно ни приняло, разницы нет. Это по-прежнему То, которым оно является.

Чарльз: Однако ощущение такое, что для личностного сознания как переживающего разница есть.

Карл: Да, но разницы все равно нет.

Чарльз: Все равно никакой разницы. Даже если кажется, что для нас это что-то меняет.

Карл: Существует лишь другая точка зрения на информацию или что-то еще, но это ничего не меняет. Существуют различные точки зрения. Ну и что?

Чарльз: Это всего лишь точка зрения, которая нереальна.

Карл: Да, и эта точка зрения постоянно меняется. Меняется, меняется, меняется. Ни на одну минуту ты не остаешься тем же самым человеком. Точка зрения меняется абсолютно каждую минуту. Ты добавляешь что-то к этой точке или занимаешь другую позицию. Сегодня ты за войну, а завтра – против.

Чарльз: Сегодня нам хочется сидеть с кем-то, а на следующий день мы думаем, что нам это не нужно.

Карл: Сегодня: «Он величайший мастер, какого я когда-либо встречал», а на другой день: «Вот дерьмо». (смех)

Лиз: Всего лишь еще один немец.

Карл: Ага. Ты ему поклоняешься, а на следующий день – «еще один немец». Но мне это нравится.