Текст книги "Призраки Белой крепости"

Алиса всегда считала себя сильным человеком. Она унаследовала страстный темперамент матери, но благодаря качествам, которые получила от отца, умела держать его в узде, не позволяя лавине, бушевавшей в крови, вырваться наружу. Она по праву гордилась тем, что даже самые страшные несчастья не способны сломать ее, заставить потерять голову от отчаяния. Но сейчас, впервые в своей долгой жизни, Алиса кричала так, что заложило уши. Кричала, пока не охрип голос и несчастная глотка стала не способна выдавить ни единого звука. Ее тело били судороги, сердце стучало так часто, что, казалось, вот-вот переломает ребра.

– Алиса, Алиса, – умолял Макар, держа в объятиях ее бьющееся в корчах тело. – Так надо, любимая, так должно быть.

– Нет, – когда для крика уже не осталось сил, прохрипела девушка. – Ни за что! Нет. Даже ради спасения всего мира – нет.

– Они найдут кого-то другого, а Сантьяго, как только обретет былое могущество, убьет меня за предательство, и, поверь, это будет очень мучительно.

– Нет, я сказала, нет! Если, чтобы спасти тебе жизнь, мне придется нарушить приказ, наплевать на долг и честь, я сделаю это. Мы уйдем отсюда, уйдем прямо сейчас. Мы отправимся к другим порталам, станем просить убежища в дружественных мирах…

Алиса говорила скороговоркой. Ее глаза были широко распахнуты и вращались, как у безумной. Руки крепко сжимали лицо Макара, оставляя на коже кровавые следы от обломанных ногтей.

– Мы не имеем права так поступить, – возразил темный генерал, стараясь изобразить спокойствие, которого не чувствовал. Перспектива, нарисованная Алисой в приступе истерики, была очень привлекательной. Ему не пришлось бы умирать и даже сражаться. Их ждала целая вечность, полная любви, которую они станут щедро дарить друг другу. От сладостной картины сердце болезненно сжалось. Но… он не мог согласиться и пойти этим путем. Однажды он уже предал и больше никогда не сделает этого. Макар прожил достаточно, он сможет достойно покинуть этот мир.

– Плевать! – прорычала Алиса, преисполненная решимости. – Моя мать тоже должна была находиться здесь, но она бросила все к чертям собачьим. Она пошла за своим другом, а он отправился спасать любимую женщину вопреки всему на свете. Мой отец тоже ушел бы, если бы в тот день мог стоять на ногах. Если моя гордая мама считает бесчестие приемлемым, то и я как-нибудь переживу.

– Ты да, а вот я – нет, – отрицательно покачал головой Макар. Он разжал пальцы жены, стискивавшие ворот его футболки, и, получив свободу, встал на ноги. – Я не могу поступить иначе.

Алиса вскочила с пола. Подлетев к мужу, она размахнулась изо всех сил и ударила его кулаком в лицо.

– Ты думаешь только о себе! Тебе все равно, что станет со мной, когда я буду видеть этого дьявола, эту тварь в любимом мной теле! – Алиса снова могла кричать. Видимо, голосовые связки успели восстановиться, в то время как душа девушки погружалась во все более глубокие пучины тьмы. – Так знай же – я умру! Я найду способ покончить с тем адом, в который превратится моя жизнь! Мне не нужен этот мир без тебя!

– Нет, – голос Макара дрогнул. – Ты будешь жить, ты переживешь эту войну. Ты вернешься в Москву или в любой другой город. Ты забудешь меня, встретишь другого человека. Вы поженитесь, у вас будут дети и вечность, полная счастья и любви. Ты сделаешь это ради меня. Ты пообещаешь мне, что не станешь искать смерти.

– Я не буду ничего тебе обещать! Ты не держишь свои слова, и я не собираюсь! Ты говорил, что любишь меня, что никогда не оставишь! А теперь уходишь таким ужасным способом! Ты – подлец, Макар Кузнецов!

– Ты разбиваешь мое сердце, – выдохнул Макар.

Он привлек к себе жену, прижав к груди. Она уже не злилась, не кричала. Все ее тело сотрясали рыдания, вырывающиеся наружу судорожными всхлипами. Он целовал ее, нежно гладил, говорил что-то утешительное, что заведомо было ложью. Так прошел час. Целый час из отпущенных им шести. Наконец Алиса перестала вздрагивать, рыдания стихли, она положила голову на плечо Макару и замерла, стараясь не дышать. Она впитывала в себя каждую секунду оставшегося им времени, ибо поняла, что решение уже принято, она не может ничего изменить, что бы ни сказала. Девушка ощущала, как жизнь медленно покидает ее тело, как замедляется пульс, как кожа перестает чувствовать прикосновения, как могильный холод сковывает каждую клеточку. Макару предстояло жить еще пять часов, но она умирала уже сейчас. Умирала от боли, от тоски, от собственной беспомощности. Они разили лучше кинжала, надежнее любого меча, быстрее пули. Макар обнимал жену, не зная, что прижимает к груди мертвеца, который умеет дышать, говорить, ходить.

В дверь постучали, очень тихо, словно опасаясь потревожить обреченного на смерть. Стас возник на пороге. Он был бледнее обычного. Его лицо превратилось в маску, но ни один мускул не дрогнул, когда он увидел друга, даже глаза казались лишенными жизни. В руках Черный сжимал белый конверт.

– Держи, – он протянул бумагу Макару. – Это письмо от Линды. Передашь его Оливеру.

Темный медленно распечатал конверт. Там было именно то, что он ожидал – распоряжение использовать подателя конверта для проведения ритуала, но имени жертвы указано не было.

– Послушай, – волнение прорвалось сквозь маску спокойствия, и голос Стаса сорвался, как у подростка. – Тебе необязательно идти туда. Я знаю, это не слишком честно и уж точно не благородно, но ты нужен нам. Ты – генерал, ты имеешь право принимать плохие решения, чтобы спасти свою жизнь. Твое мнение, твой опыт значат очень много, намного больше, чем мечи других. Ты можешь просто выйти на улицу, отдать этот конверт первому встречному воителю и приказать отнести его Оливеру. Линда просит тебя поступить именно так, для нее будет очень жестоким ударом второй раз потерять брата. Только три человека знают о том, что ты собрался делать. И мы будем молчать. Я прошу тебя, друг, не иди на бессмысленные жертвы.

– Спасибо за твои слова, – Макар опустил злополучный конверт на маленький столик и посмотрел в глаза старому товарищу. Темный генерал видел в них боль, знал, что Стас говорит искренне, но чувствовал, что это его крест и он должен принести жертву. Не ради геройства, не из-за глупого благородства. Это его расплата, возможность искупить грехи прошлого, которые он совершал, не думая о других, всегда заботясь лишь об одном человеке – Макаре Кузнецове.

– Я не могу поступить иначе, ты должен понимать это, – глядя другу в глаза, произнес он.

Слова стали лишними. Черный не понаслышке знал, что такое долг. Он умел принимать решения и идти до конца по единожды выбранному пути, хотя никогда не ставил своей целью самоубийство, как бы благородно оно ни было. Он всегда ратовал за жизнь и боролся за нее до конца. Положа руку на сердце, Стас должен был признаться себе, что на месте Макара отдал бы письмо кому-то другому. Может, это было слабостью, бесчестьем, но он хорошо знал свои достоинства и потому понимал: никто не может заменить его на сложном посту, который волей случая достался именно ему. Макар был не менее ценен, но он не умел бороться со стихией. Его жизненные силы подорвало совершенное в прошлом предательство. Он не смог простить самого себя, именно это послужило причиной опрометчивого решения, с которым никто не хотел соглашаться.

Два старых друга обнялись так же крепко, как в дни своей юности, когда все было таким простым и понятным, когда благородством считалось не изменять жене, а геройством – победить в драке с парнями из соседней деревни. Крепкие мужские объятия сказали каждому из них больше, чем могли поведать любые слова. Те чувства, что связывали двух мальчишек, пережили столетия и будут жить дольше, чем суждено одному из них.

Стас молча развернулся и, стараясь не смотреть на Алису, вышел на улицу. Звездная ночь встретила его ласковым ветерком и ароматом тропических цветов. Долгом Черного было вернуться к Линде и поддержать силу духа в той, кому очень давно он поклялся в верности.

Эта ночь была короткой. Когда страшишься чего-то и отдал бы все на свете, лишь бы замедлить неумолимый бег времени, оно начинает нестись вперед, словно обезумев.

Небо над головой становилось все светлее, звезды постепенно гасли. На востоке, там, где находилась самая высокая башня цитадели, появлялись первые розоватые блики – едва заметные, но совершенное зрение бессмертных уже различало признаки приближающегося рассвета.

Линда сидела в своих апартаментах – самых шикарных из тех, что удалось найти. Некогда эти комнаты принадлежали Джейзи Джимме. Судя по деталям и многочисленным трещинам, испещрявшим белокаменные стены с ажурной лепниной и красивыми разноцветными фресками, написанными талантливым мастером, имени которого история не донесла до потомков, башня, где располагались хозяйские покои, представляла собой кусочек древней крепости, переживший Великую Войну и сохранивший в себе память прежних дней. На той стене, что фасадом выходила в темную пустыню, висел огромный портрет. Любой, кто был знаком с гравюрами в учебниках, мог без труда узнать в изображенной на нем рыжеволосой женщине могущественную Джейзи Джимму. Она улыбалась, в ее глазах застыло лукавство, руки и ноги в грациозных позах замерли на столетия, подчеркивая красоту и грацию своей обладательницы. Напротив первого портрета висел второй. С него на Линду смотрел Сантьяго. Он выглядел моложе, чем его помнили современники, но лицо все равно было изборождено морщинами, а в иссиня-черные волосы закралась седина. Но было кое-что еще, чего не видел никто из ныне живущих. Его глаза смеялись, а губы кривила презрительная усмешка, в которой, однако, чувствовалось тепло. Он словно обменивался взглядами со своей любимой, наблюдавшей за ним с противоположной стены. Безжалостное время застыло между ними, не в силах разорвать нить, накрепко связавшую два сердца.

Но Линду не интересовали страсти, откипевшие тысячи лет назад. Она сидела на роскошной софе, обтянутой красным бархатом. Волшебница поджала под себя ноги и обхватила руками худенькую грудь. Рядом, словно одна из многочисленных статуй, украшавших Белую крепость, примостился Стас. Он поглаживал девушку по спине, стараясь успокоить. Генерал не мог показать той боли, что терзала его самого. Он не имел права быть слабым. Всегда, везде, независимо ни от чего Черный должен был служить опорой для других. На своих плечах он держал неподъемный для всех прочих груз – именно на нем зиждилась огромная империя Линды Солнечный Свет. Его ум, его доблесть, его умение убеждать, его способность вести за собой других сквозь тревоги колдовского мира – вот фундамент воздушных замков, выстроенных из ничего вечно юной волшебницей. Он не мог позволить себе думать о собственных горестях. Не имел права предаться отчаянию, которое волнами накатывало на него с того момента, когда его друзья и любимая женщина ушли на верную смерть. Стасу не позволялось оплакивать их незавидную судьбу или допустить, чтобы хоть один мускул на его лице дрогнул. Даже уединение являлось для него недоступной роскошью. Сегодня, когда Макар, его самый старый и наиболее могущественный товарищ, потерянный столетия назад и чудом обретенный вновь, должен был покинуть этот мир навсегда, Стас все равно обязан был оставаться скалой, за которой могла найти убежище вечная девочка – Лида.

Приходилось прилагать огромные старания, чтобы сохранить подобие спокойствия и рассудительности, не упасть на пол и не начать выдергивать собственные волосы. К сожалению, у Стаса был богатый опыт. Он в любые времена прекрасно справлялся со своей ролью. Черный пережил такое, после чего многие ломались, уходили, выбирали смерть. Он терял любовь, терял друзей, терял детей, в один миг терял целую группу, терял саму надежду. Существуют люди, путь которых усыпан лепестками роз. Для таких счастливчиков не существует ни шипов, ни терний. Но Стасу с самого начала выпал иной жребий. Он рано узнал, что такое боль и как ощущается утрата. Чем больше лет он топтал эту землю, тем более жестокие испытания посылались ему свыше. Но всегда он оставался на вершине, неизменно руководствуясь чувством долга и никогда не забывая о чести. Этот непреклонный, несгибаемый человек знал свое предназначение и слепо следовал ему, невзирая на мелкие царапины и смертельные раны. Он обязан был жить и сохранять свой рассудок трезвым, ибо без него огромная империя, выстроенная Линдой, рухнет, как карточный домик, и тогда из мира уйдет очень много света, тепла и добра.

Частенько Стас завидовал тем, на чьих плечах не лежала неподъемная ноша, людям, которые имели право выбора и свободу воли. Этими привилегиями обладали все, кто когда-либо окружал Черного.

Выбор был у Линды. У нее имелся дар, власть, идеи. Но она могла отказаться от них, пожертвовать большим ради малого. Все зависело лишь от желания. Стас не мог. Он шел туда, куда шла она, страхуя каждый ее шаг, не давая упасть и протягивая руку, если она оступалась. Он был другом, братом, советником, командиром, исполнителем. Он являлся основой Вселенной для своей госпожи и очень хорошо это понимал.

У Макара тоже был выбор. Он мог позволить себе испугаться возмездия Испанского Дьявола, мог убежать от него за грань. Узы, связывавшие его с этим миром, были сотканы из эмоций. Темный генерал был лишь мужчиной, который сумел добиться определенного положения в обществе, заслужить почести и проклятия, найти любовь и друзей. Но годы не изменили его сути, долг не сковал его цепями, не привязал ни к месту, ни ко времени, ни к событиям. В отличие от Стаса, лишенного возможности уйти из жизни. Он никогда не позволил бы себе добровольно подставить грудь под вражеский меч или отдать тело для смертоносного ритуала. Умереть – простой выход, банальное решение, но для человека его уровня оно не существовало.

Антон мог поставить во главу угла свои чувства, бросить все, не заботясь о последствиях, отправиться на поиски смерти туда, куда звала его душа. Его отсутствие ничего не меняло. Он был лишь исполнителем, пешкой, которую можно заменить другой равноценной. Максим, Соня, Хадижа, Роберт, Лиза… Все они имели право выбора между тем, что они считали правильным, и тем, что было для них важным. Они ушли, оставив в душе Стаса пустоту. Каждый из них унес с собой часть его самого. Но он сжал зубы и жил дальше, делал то, что от него требовалось, не позволял себе думать, игнорировал боль. Как кукла на шарнирах, он шел туда, куда направлял его внутренний кукловод, имя которому долг. Он улыбался, хмурил брови, говорил, приказывал. Каждый миг он находился на виду. Сотни глаз пристально вглядывались в него, ища для себя пример. И он был этим примером, всем сердцем завидуя Владу, растворившемуся в толпе наедине со своим горем, невидимому, незаметному, не имеющему нужды держать марку и лицемерить. Для светлого генерала не могло быть спасения в забвении и одиночестве. Его жизнь проходила в свете рампы, он являлся одним из главных героев драмы, которая разыгрывалась в театре под названием Земля.

Этой ночью во время долгого бдения, предвещавшего новый день, который, увы, не принесет радости, Стас больше чем когда-либо хотел стать обычным человеком. К сожалению, его мечты никогда не имели обыкновения сбываться. Линда тихо всхлипнула, прижимаясь к нему всем телом. Черный крепко прижал ее к груди и замер, не смея пошевелиться. Никто не должен увидеть смятения волшебницы. Никто не должен усомниться в том, что она существо высшего порядка, лишенное банальных слабостей и переживаний. Молва превратила ее почти в богиню, и она во что бы то ни стало должна остаться на своем пьедестале. Людям нужен кумир, нужен идол, нужен предводитель. И Стас был готов отдать всего себя без остатка, чтобы завтра, когда пробьет час, у Линды хватило сил увидеть своего злейшего врага в теле горячо любимого брата. Им предстоял тяжелый день. Многое колдунье придется вынести в одиночку, но прямо сейчас часть ее боли Черный мог забрать себе, умножив собственные страдания. Он справится и с этим. Он стойко выдержит любой удар. Главное, чтобы не сломалась она.

Стас провел ладонью по волосам волшебницы. В это время небо на востоке стало разгораться розовым.

– Нам пора, – шепнул Черный. – Ты должна пойти к Алисе и поддержать ее.

Линда молча кивнула.

– Ты будешь со мной? – спросила она голосом маленькой девочки.

– Как всегда, – Стас стиснул тонкие пальцы в своей руке. – Идем, ты сильная, ты справишься.

Макар и Алиса лежали обнявшись. Им больше не о чем было говорить. Прошлого не вернуть. Будущего для них не существовало. Каждый погрузился в свои мысли, ибо пропасть, которая разделила их, была глубже простого непонимания или банального расстояния. Это была пропасть, пролегающая между миром живых и миром мертвых. Алиса не плакала. Ее тело превратилось в камень, сердце почти не билось. Ей даже воздух уже не был так необходим, как раньше. Макар, которому скоро предстояло умереть, выглядел намного живее. В его душе, несмотря ни на что, тлел уголек надежды. На что он надеялся? Он и сам не знал. Вопреки фактам казалось, что такое здоровое, такое сильное тело, в котором обитал мощный дух генерала, не может просто взять и исчезнуть. Какая-то часть его «я» непременно останется в занятом Сантьяго хранилище. Макар понятия не имел, насколько значительной будет эта часть и как она сможет сосуществовать с новым владельцем, но сейчас это было не принципиально. В эти последние мгновения, когда его тело еще принадлежало ему безраздельно, он хотел наслаждаться каждым мигом, каждым движением, каждой мыслью. Он никогда так остро не ощущал присутствия жены, никогда не замечал, насколько приятно прикасаться к ее коже, вдыхать запах ее волос. Эта ночь была, пожалуй, самой короткой в его жизни и, возможно, самой счастливой. Потому что только на границе между прочным сегодня и потерянным навсегда завтра вкус бытия ощущается во всей его полноте. Стоило умереть, чтобы увидеть мир таким, каким Макар видел его сегодня, по крайней мере, так он считал в эту минуту, острую, как бритва, и горячую, как пламя.

Солнце – пока медленно и неуверенно – подходило к горизонту. Его лучи начали окрашивать небосвод в палитру розового и сиреневого. Макар понял: его час пробил. Пора было проститься с любимой женщиной, со всем, что он знал, к чему стремился, чего хотел. Это было тяжело, но не так страшно, как он всегда боялся. Как и любой человек, темный генерал не раз и не два задумывался о своем последнем дне. А учитывая, что он всегда ходил по краю пропасти, рискуя сорваться, поводов для подобных мыслей у него имелось предостаточно. Не единожды он говорил последнее прости этому чудесному миру, но лишь для того, чтобы вскоре вновь поприветствовать его: удача неизменно сопутствовала этому баловню судьбы. Но теперь он сам прогнал Фортуну, отказался от ее ласкового покровительства. Для него было честью самому выбрать свой конец. Пожертвовать собой ради других и стать героем для миллионов – не было ли это пределом мечтаний для большинства воителей, ныне живущих, давно мертвых и еще не родившихся? Макар был честолюбив. Он всегда стремился к почету и власти. Сколько бы он ни получал денег, женщин, похвал, сколько бы ни одерживал побед, какое бы положение ни занимал, ему всегда было мало и хотелось большего. Для удовлетворения его колоссальных амбиций, которые он научился скрывать даже от самого себя, было недостаточно всех миров, вместе взятых. Это была его беда, его крест, причина его вечной неудовлетворенности. Даже обретя бессмертие, богатство, свободу, высокое положение в обществе и огромную любовь, он все равно хотел взлететь выше. Распустить крылья, оторваться от Земли и увидеть, как выглядит жизнь, если смотреть на нее с облаков. Это был его шанс, равного которому никогда уже не представится, если бывший хозяин восстанет из мертвых, полный решимости отплатить предателю. Испанский Дьявол отомстит – в этом не было сомнений. Темный генерал понимал, что его ждет, и страшился уготованной ему участи. Всего один шаг отделял его от вечной славы. Остановиться на краю значило рухнуть в самые глубины бездны забвения. И Макар сделал свой выбор. Он жалел Алису, не хотел причинять боль сестре: она и так настрадалась по его вине, грустил при мысли, что придется опять расстаться со Стасом, который был ему ближе брата, и даже столетия, проведенные в разлуке, не смогли этого изменить. Но в конечном итоге темный генерал был эгоистом, лишь однажды отважившимся на самопожертвование. Повторить собственный подвиг Макар был не способен.

Он осторожно отстранил от себя Алису.

– Мне пора, девочка, – прошептал он в растрепанные волосы девушки, последний раз согрев их своим дыханием. – Мы должны проститься.

Алиса подняла на мужа пустые глаза. Пальцы судорожно сжались в кулаки, на нежных ладонях выступили капли кровь.

– Береги себя, будь счастлива, забудь меня, – напутствовал Макар. Она лишь кивала в ответ. Никто, даже сам Чтец Душ, не смог бы сказать, о чем Алиса думала в этот миг.

– Подожди еще одну минуту, – прошептала она бесстрастным мертвым голосом и на негнущихся ногах медленно пошла в ванную.

Идея родилась мгновенно и тут же оформилась в готовый план. Алиса всегда умела принимать решения и действовать быстро. Сейчас был именно тот случай, когда от скорости зависело все. Под босыми топами скрипнул камень, дверь незаметно повернулась на петлях. «Сокрытая» оказалась в роскошной ванной комнате наедине со своим отражением в огромном зеркале. Никогда еще ее лицо не было таким бледным. На фоне бескровных щек глаза выглядели бездонными колодцами боли, покрытыми льдом небытия.

Растрепанные темные волосы спускались по плечам, придавая ее облику нечто потустороннее. Она больше походила на восставшего из могилы мертвеца, нежели на живую женщину, способную чувствовать, думать, совершать поступки.

Но внешность была обманчива. Разум девушки был как никогда ясен. Мысли текли одна за другой, складываясь в алгоритм, которому она собиралась следовать до конца. Сомнений в том, что ее план удастся, не оставалось. Макар был умнее ее и намного сильнее физически, на его стороне имелся опыт прожитых лет и коварное мышление темного. Но ни один мужчина не может сравниться с женщиной в хитроумии, тем паче с влюбленной женщиной, решившей любой ценой спасти от неминуемой смерти объект своей страсти. Особенно если эта женщина приходилась родной дочерью Сони Корневой и унаследовала от матери взрывной, жестокий, решительный характер. Перед лицом новой Алисы, родившейся в эту ночь из смеси рецессивных, спящих до поры генов и нечеловеческой боли, Макар был бессилен, просто сам еще не подозревал об этом.

«Сокрытая» подошла к мраморной столешнице, на которой разложила боевые артефакты, прежде чем начать приводить в порядок изрядно потрепанный защитный костюм. Здесь был целый арсенал, при наличии которого не страшно было выйти одной против сотни врагов. Быстрым взглядом девушка окинула камни, казавшиеся безобидной коллекцией отдыхающего на море ребенка, принесенной в пластиковом ведерке с пляжа. Но каждый из них таил в себе крохотную часть магии Линды и таил в себе опасность. Алиса знала, что именно она ищет, но заплаканные глаза не способны были быстро разобрать тонкие различия формы и цвета. Нужный артефакт нашелся рядом с зеркалом. Это был камень, входивший в стандартный боекомплект и не раз спасавший жизни воителей, применявших его в критический момент. Против оборотней, однако, он оказался совершенно неэффективен. Именно поэтому сегодня Алиса смогла найти его в своей коллекции смертоносных игрушек.

Девушка протянула руку и дотронулась до ледяной поверхности сиреневого камня. Одно касание – и десять врагов окажутся полностью парализованными на несколько минут. Если всю мощь артефакта растратить на одного человека, действие многократно усилится. Три-четыре часа несчастный не сможет ни двигаться, ни говорить.

Отринув последние сомнения, Алиса схватила камень и нажала на нужную точку. Теперь у нее оставалось не больше трех секунд, если она не хотела сама оказаться обездвиженной.

Выскочив из ванной, она закричала во всю силу легких:

– Лови!

Было очень важно, чтобы в Макаре проснулись воинские инстинкты, он отреагировал на внезапное нападение и коснулся артефакта. Если энергия высвободится в воздухе или на мертвой поверхности, эффект будет очень слабым. Несколько минут не могли спасти Макара, Алисе нужно было выгадать часы. Она размахнулась и со всей силы кинула в мужа, целясь в центр груди.

Как она и ожидала, тренированное тело темного отреагировало автоматически, прежде чем в работу вступил мозг. Он подскочил на месте, развернувшись к опасности лицом, и выставил вперед руки. Алиса была метким стрелком. Камень прошел ровно между раскрытыми руками. Макар попытался отбросить его в сторону, еще не зная, что это такое. Как только артефакт оказался зажат в ладони генерала, магия выплеснулась наружу. Она окутала едва заметным колеблющимся облаком высокую фигуру и уже через тысячную долю секунды проникла под кожу. Макар не успел ничего сделать: его ноги подкосились, мышцы обмякли, и он рухнул на спину, ударившись головой о небольшую тумбочку, стоявшую около кровати. Только глаза остались живыми на полностью парализованном лице. В них горело разочарование и… облегчение. Удача, которой он дал пощечину, не обиделась на своего фаворита. Она нашла способ в который раз спасти его. Оставалось только узнать, какой ценой. И Макар догадывался, чем будет платить. Как только понимание пришло, ужас сменил все чувства и отразился в голубой глади его радужки. Если бы темный мог закричать, с его губ сорвался бы звериный рык. Но он был лишен простейшего утешения. Он мог только смотреть.

Алиса медленно прошлась по комнате. Теперь торопиться было некуда. Она сняла с крючка отчищенный защитный костюм, присела на край кровати и не спеша надела его прямо на голое тело. Девушка глянула на оружие, лежавшее на столике у окна, бросила последний короткий взгляд на артефакты, но не взяла ни того, ни другого. Там, куда она шла, ей не поможет ни меч, ни пистолет, ни самый мощный камень из существующих на свете.

Алиса наклонилась над распростертым на полу телом мужа и пристально вгляделась в любимые черты, чтобы унести с собой хотя бы память. Им суждено было расстаться – она знала это уже несколько часов. Но если уж кому-то непременно надо пожертвовать собой, то это не должен быть он. Алиса не сомневалась, что тайные страхи Макара не сбудутся. Линда сможет защитить брата от сотен разгневанных Испанских Дьяволов. Он останется жить и будет дальше царить в мире бессмертных почти наравне с магами. Он станет еще более знаменитым, богатым, прославленным. Он совершит множество подвигов, о которых будут помнить потомки, станет ласкать прекрасных женщин. Но она всего этого не увидит, ибо принимает на себя его судьбу. Этот глупый мир станет бессмысленным, если в нем не будет Макара. И Алиса не хотела жить в таком мире.

– Ты решил, что наше счастье всего лишь игрушка, которую можно легко разбить из-за страха, желания славы и не знаю уж чего еще, – прошептала она, впившись своими глазами в его, – я принимаю твое решение. Никогда за все мои сто лет я не была покорной, но тебе покоряюсь целиком. Я люблю тебя, Макар, и не хочу жить без тебя. Если кому-то из нас обязательно надо уйти, тогда для всех будет лучше, чтобы это была я. Прощай.

С этими словами Алиса наклонилась еще ниже и поцеловала мужа в губы. Голубизна его глаз подернулась влагой, по щеке скатилась одинокая слеза, которая стала лучшей наградой для несчастной девушки, добровольно надевшей на себя костюм жертвы. Очень быстро, словно боясь передумать, Алиса схватила со стола письмо, которое накануне принес Стас, убедилась, что записка Линды по-прежнему вложена в конверт и, не оборачиваясь, вышла навстречу своему последнему рассвету.

Макар Кузнецов снова остался жив вопреки обстоятельствам и своему собственному желанию.

Вспышки светлых молний озарили древнюю крепость. Такого мощного колдовства не творилось в этом месте со времен Великой Войны. Воздух буквально пропитался электричеством. Воители и вампиры, по прихоти судьбы собравшиеся в одном месте, гнулись к земле, прятались внутри надежных каменных стен. Маги, затаив дыхание, ожидали результата ритуала, проводимого Оливером. Мало кто знал, что происходит в самой высокой из башен, но не было тех, кто не понимал – свершается нечто грандиозное.

Тьма вокруг цитадели сгустилась до предела. Свет притягивал тьму, но это был риск, на которой решено было пойти, несмотря на возможные последствия. Колдуны верили в защитные чары Сантьяго, которые он наложил на свое убежище. И они не подвели. Как бы ни клубились темные потоки, какие бы причудливые фигуры ни принимали, в какие бы плетения ни складывались по воле слепого случая, ни один, даже самый крохотный отголосок тьмы не проник внутрь стен. Над крепостью раскинулось голубое небо и светило яркое солнце, как было всегда, независимо от сезона, природных или магических катаклизмов и времени, неумолимо спешащего куда-то.

Линда с гордо поднятой головой твердым шагом шествовала по пустым улицам. Рядом с ней шел Стас, как обычно спокойный и сдержанный. Они остановились у небольшого двухэтажного дома, первый этаж которого был отдан Макару и его жене.

Черный тихо постучал, зная, что ему не ответят. Женщина, которая скрывалась за дверью, находилась в пучине отчаяния и не обращала внимания на посторонние звуки. Стас толкнул тяжелую дверь. Внутренний затвор был не заперт. В первый момент пришедшим показалось, что в белой очень светлой комнате никого нет.

Линда вошла следом за своим генералом и осмотрелась. Просторная зала была обустроена под гостиную и, скорее всего, служила именно для этих целей во времена, когда здесь обитал настоящий хозяин. В противоположной стене имелась полукруглая арка, которая вела во внутренние помещения. Стас первым скользнул в нее и очутился в темном узком коридоре. Оттуда открывались проходы еще в две комнаты, одна из которых была смежена с ванной. Черный шагнул именно туда, полагая, что Алиса, вероятно, заперлась в спальне. Линда не отставала от него ни на шаг. Насколько бы ни было тяжело ей самой, она должна была поддерживать своих подданных, как Стас поддерживал ее саму. В его уверенности она находила силы и, только глядя в его благородное лицо, сохраняла достойный вид, который полагался ей по сану.

Спальная была выполнена в белых и кремовых оттенках, как почти все помещения в этом городе. Она говорила о хорошем вкусе того, кто некогда обустраивал уютный уголок, в мельчайших подробностях воссозданный Сантьяго из пепла. Сейчас комната выглядела мертвой и, несмотря на светлые тона, мрачной. Скорее всего, это настроение принесли сюда новые жильцы, так как все помещения в крепости, вопреки любой логике, казались проникнутыми жизнью и радостью.