Текст книги "Призраки Белой крепости"

Красная, которая прекрасно осознавала свою уязвимость перед вражеским магом, не двинулась с места. Разминуться с витающими тут и там чарами было совершенно невозможно, а напороться хотя бы на одно самое простенькое заклинание равнялось смерти. Мысли в голове предательски разбегались, не желая искать выход. Рука слегка тряслась. По спине струйками стекал пот. Растрепавшиеся волосы лезли в глаза.

Соня лихорадочно соображала, что бы сделал на ее месте Стас. Он бы наверняка что-то придумал, нашел неожиданное решение. Но она не была Черным. Она столько лет в глубине души мечтала стать главой, а вот теперь не могла собраться и сделать хоть что-нибудь путное. Анна тем временем врезалась в первые ряды оборотней, разрывая их острыми, как бритва, зубами, впиваясь в тугую плоть когтями-кинжалами. Из груди огромной львицы вырывалось громоподобное рычание, многократно усиленное эхом подземелий.

Колдунью, естественно, древней зацепить не удалось. Это была женщина с горящими багрянцем волосами, в которой без труда можно было узнать уроженку Ордолеса – нейтрального мира, богатого как светлой, так и темной магией. Как и когда несчастная угодила в лапы оборотней, оставалось лишь гадать. Сейчас в ее глазах не осталось даже тени умиротворенности и легкого, присущего всем ордолесцам блеска. Только злоба, неугасимый огонь ненависти и жажда крови. Их крови…

Больше медлить было нельзя. Заклятия все равно доставали до дверного проема, в нише которого пряталась Соня. Уходить от опасности было противно ее натуре, значит, надо принять брошенный вызов с гордо поднятой головой. Оправдать ту репутацию, которую долгие годы она зарабатывала потом и кровью.

Красная выхватила артефакт, приколотый к поясу. Метнуть его с такого расстояния – и все, всем монстрам придет конец, даже красноволосой диве. Только нельзя. Анна вертелась в середине скопления зверолюдей. Огонь непременно заденет ее, и тогда уничтожить сердце катакомб станет невозможно. Надо подойти ближе, намного ближе. Пригибаясь, подпрыгивая, перекатываясь, прижимаясь к стенам, Соня неслась навстречу верной смерти, стремительно уклоняясь от чар. Здесь, где магия Эрагаджуа была разлита в воздухе и темная энергия заполняла каждый миллиметр пространства, ее силы многократно возросли. Она уже не сопротивлялась проникающей в тело энергии. Красная нить в знаке набухала и утолщалась, пульсируя, словно сердце.

Соня могла двигаться так, как не смела даже мечтать еще несколько часов назад. Ее силуэт не фиксировал даже самый натренированный взгляд. И все же колдунья Эрагаджуа, несомненно, видела расплывчатую цель и изо всех сил старалась превратить ее в бесформенное ничто.

Безумный бег длился не больше миллисекунды. Острое зрение подмечало малейшие детали происходящего, слух улавливал самые незаметные шорохи. Вот чьи-то зубы впились в неуязвимую до сего мига львицу, меч полоснул по золотой морде, клочок огненной шерсти упал, закружившись, на каменный пол.

Соня зарычала, словно сама была зверем или могла стать им по желанию. Изо рта вместе с пеной закапала слюна. Ей хотелось терзать, рвать, кусать, вгрызаясь зубами в протухшее немертвое мясо. Кровь монстров бурлила в венах, призывая распрощаться с остатками разума и устремиться в самую гущу схватки. Плевать, выживет ли она в образовавшейся посреди узкого коридора мясорубке или будет уничтожена. Неважно, главное – хотя бы попытаться убить. Неожиданно в губу вонзилось нечто острое, капля крови коснулась языка, оставив после себя солоноватый привкус железа. Красная провела языком по зубам, без особого удивления обнаружив там две пары острых клыков. Не требовалось смотреть в зеркало, чтобы понять: это вампирская кровь, доставшаяся ей от отца, проявила себя под воздействием истинной тьмы.

Соня недобро усмехнулась. Сейчас она не была ни человеком, ни воительницей. Она была таким же монстром, как и все остальные, но во многом более совершенным, чем они, потому что, в отличие от них, она оставалась по-настоящему живой. Именно поэтому рассудок не подчинился инстинктам. Когда небольшое превращение завершилось, она снова смогла рассуждать здраво. От мага ее отделяло не больше двух шагов. Каким-то образом Красной удалось преодолеть кучу-малу из оборотней и оказаться у них за спинами. Под ногами распростерлось не меньше пяти тел, ее собственный меч был испачкан в темной, вязкой жидкости. Она не помнила, как двигалась вперед, преодолевая преграды, не имела понятия, когда успела убить стольких врагов, и, судя по удивлению в багровых глазах ордолески, та тоже не знала ответа на этот вопрос. Все произошло слишком быстро.

Привычным очень коротким движением Соня нащупала нужную точку на камне – артефакте. Крошечный, почти незаметный выступ. Его надо было чуть-чуть потянуть на себя, а потом выбросить вперед руку и отпустить зажатую в кулаке мощь.

Несколько заклинаний полетело в сторону землянки, она вильнула вправо, затем влево, наклонила вниз голову, истошно рыча, и в тот же миг почувствовала, как нечто острое вонзилось в грудь, разливаясь по всему телу нестерпимым жаром. Ладонь распрямилась сама собой. Камень-убийца полетел в ордолеску, по пути выплевывая снопы искр. Ведьма попыталась уклониться, но бросок был очень метким и сильным. Ширины коридора не хватило для маневра, щиты, рассчитанные лишь на темную магию, не выдержали, и артефакт, заряженный светлой энергией Линды, угодил прямо в лицо колдуньи. В багряных глазах мелькнула тень страха, смешанного с безграничным удивлением и, как ни странно, с облегчением, оттого что она наконец-то получила свободу от черной, как ночь, магии Эрагаджуа. Пламя занялось тут же, превратив некогда красивую женщину, чужой волей обращенную в бездушного монстра, в мечущийся по кругу факел. Двое волков, которых случайно коснулась колдунья в своей последнем танце – танце смерти, занялись огнем, истошно завыв.

Соня прикрыла глаза. Уши заложило от воплей агонизирующих врагов. Осторожно, чтобы не усилить боль, растекавшуюся по венам, она коснулась рукой груди – того места, куда угодило заклинание. Ладонь окрасилась в красный цвет крови. «Конец», – мелькнуло в голове, но осознания скорой безвозвратной гибели не было. Организм, от рождения наделенный силами оборотней и вампиров, укрепленный светлым знаком и безмерной жаждой жизни, боролся. Мышцы сокращались, словно пытались вытолкнуть чужую смертоносную магию вместе с фонтанами вытекающей из разверзшейся раны кровью. Сердце бешено колотилось, стараясь наверстать удары за столетия, которые оно могло бы работать. Красная медленно сползала по стене, вместо ставшего привычным жара ощущая лишь могильный холод.

– Влад… – прошептала девушка, теряя сознание. Последнее, что она успела увидеть, – как раненая, исцарапанная, искусанная десятками врагов Анна с древком старомодной стрелы, застрявшей под ребрами, откинула от себя последнего оставшегося в живых врага и утробно зарычала. Красная гордилась тем, что она дочь этой женщины-львицы. Глаза закрылись, алая пелена застелила веки.

– Аллах, помоги нам, помоги нам, помоги нам! – Хадижа ввинчивала в огромную, предназначенную для гигантского ключа скважину небольшую отмычку. Но пока не достигла никаких результатов. Рядом слышалось прерывистое дыхание Лизы, проделывавшую аналогичную операцию у соседней двери. Единственный оборотень-охранник лежал бесформенной, изрубленной на куски массой в центре коридора. Он пал от руки Розовой, метким ударом пронзившей глазницу монстра. Смрад, исходивший от трупа немертвого, мог довести до исступления любого, но обе девушки давно привыкли к зловонию.

Неудача со сложными замками иномирского производства довела арабку почти до слез. Тяжесть чужой темной энергии практически не проникала на нижний этаж подземелий, но ее гнет ощущался в каждой клеточке тела, подчиненного светлой магии. Это лишало Розовую последних остатков самообладания, изрядно ослабшего после длительного перехода по пустыне, бесчисленных схваток с отрядами перевертышей и многодневного страха за жизни близких людей. По щекам Хадижи катились крупные слезы, она смахивала их рукавом изодранного защитного костюма.

– Перестань киснуть, – голос Лизы звучал уверенно. – Слышишь меня, перестань!

– Угу! – Розовая слабо кивнула, поражаясь твердости подруги. Раньше за Голубой подобных качеств не водилось. Но в последние дни все изменились – чего стоил только безрассудный поступок Антона, бросившегося очертя голову на спасение любимой, не зная толком, от чего ее надо спасать и куда идти. Да и все они не лучше… Но Хадижа ни о чем не жалела, если бы она могла снова принять решение, то сделала бы то же самое. Друзья важнее всего – важнее чести, больше, чем долг. Сердце болело за оставшуюся с армией дочь, но она надеялась, что Бекки в большей безопасности под прикрытием опытных магов, чем они сами. Да и выросла давно девочка, уже не маленькая, много раз рисковала своей жизнью, выполняя опасные задания. Еще были Влад и Стас, их бессменный глава. Но Розовая не могла отрицать – Соня, несмотря на взбалмошный характер, справлялась не хуже. Место генерала со своим войском, а не со сбрендившими товарищами. Тут все правильно.

Знак налился новой, непонятной, чуждой силой. Хадижа оторвалась от сосредоточенного ковыряния в замке и уставилась на правую кисть. Красная нить набухла и вдвое увеличилась. Кожа над ней припухла и воспалилась. Рука нарывала и подергивалась, словно в такт биению чужого сердца.

– Что это? – прошептала девушка, спрашивая каменную стену.

– Не знаю, – Лиза выглядела не менее озадаченной, но в ее глазах было куда меньше паники и больше любопытства естествоиспытателя. – Должно быть, так на Соню действует разлитая здесь магия. Возле «сердца» катакомб ее должно быть особенно много.

Неожиданно знак вздрогнул, красная нить завибрировала, норовя порвать узы, связывающие ее с эти миром.

– Что это? Что это? – завыла Хадижа. Отмычка с металлическим звоном стукнулась о каменный пол и осталась лежать под ногами. Девушку трясло с ног до головы.

– Ничего! – рявкнула Голубая. Откуда только силы взялись на этот не свойственный ей менторский тон? Да и страха почти не было. Над этим стоило как следует поразмыслить, но потом, если это потом, конечно, будет. Лиза подошла к подруге и что есть мочи тряхнула ее за плечи. Безвольное тело Розовой дернулось из стороны в сторону. – Соню ранили! Мы знали, на что идем, не так ли? У тебя есть приказ, Розовая, изволь выполнять, если не хочешь, чтобы парни отправились на изнанку прямо сейчас!

Хадижа покорно кивнула, трясущимися руками подняла крохотный инструмент и вновь вставила его в замок. Пришлось несколько раз повторить самой себе, что она прежде всего профессионал, тренированный боец, бесстрашный воин, воитель – гордость Земли. Когда слова достигли сознания и прочно укоренились там, мужество вернулось.

Замок громко щелкнул, и тяжелая дверь подалась навстречу. Розовая потянула на себя, открывая ее во всю ширь. Темнота ударила по глазам, превратив арабку в слепую на целый миг. Когда же зрение вновь прояснилось, оказалось, что камера пуста.

– Никого, – сообщила она Лизе, которая тоже справилась со своим замком.

– Здесь тоже, – через секунду ответила Голубая.

– Две идиотки! – Хадижа хлопнула себя рукой по лбу. – Надо было сначала проверить, какие камеры заняты.

Корчась от нестерпимой боли в шраме, девушки стали подходить к одной двери за другой, криками и стуком заставляя откликнуться обитателей подземелий. Вскоре выяснилось, что больше половины клеток пусты. Куда девались пленники, лучше было даже не думать. Всего в десяти темницах томились узники, которые весьма недоверчиво отнеслись к неожиданным спасительницам.

Не тратя время на двери, из-за которых не раздавалось ни единого вздоха, светлые принялись за те, где копошились люди или вампиры. Сейчас между ними не было особой разницы. Понятия, которые каждый воитель впитывал еще на первых уроках после принятия знака, потеряли свой смысл. Больше не было «своих» и «чужих», светлых и темных, слуг Линды и слуг Маргариты. Были только земляне и монстры Эрагаджуа. Первые по определению являлись друзьями, вторые – врагами.

После того как руки приноровились к вскрытию замков, дела пошли намного лучше. Третья и четвертая камеры поддались без особых трудов. В темноте показались силуэты воинов. Выглядели они неважно. Почти все были немертвыми. Из одежды на несчастных красовалось лишь нижнее белье или домашние халаты, некоторые щеголяли разорванными по швам фраками и вечерними платьями, в которых праздновали еще Новый год. Естественно, ни о каких защитных костюмах речи не шло. Оружия тоже ни у кого не имелось.

– Почему вас так мало? – поинтересовалась Лиза, за которой прочно укрепилось положение главной. Она выбрала наиболее вменяемую девушку-вампира из свиты Джошуа Кота. Ее лицо было смутно знакомо по официальным приемам, но имени Лиза не могла вспомнить, да и не особо пыталась.

– Мы пробовали сбежать несколько дней назад, – ответила немертвая, выхватывая из рук Хадижи запасную отмычку и принимаясь копошиться в замке соседней камеры. – Одной вампирше из слуг Маргариты каким-то образом удалось раздобыть ключи и открыть двери. Тогда охранников здесь дежурило больше, к ним присоединились те, кто обычно не спускается на этот уровень. Жертв было очень много, но большинству удалось добраться до выхода. Там нас поджидал маг. Если кому-то и удалось прорваться на волю, я об этом не знаю. Оборотни не щадили жизней пленников. Из десятков отобрали единицы и притащили назад. Мы пытались достать этих нелюдей и заслужить смерть, но тщетно. Как вы попали сюда и зачем? Сколько вас?

– Восемь, – ответила Лиза. – И это очень долгая история. Сейчас не время. Наши товарищи сдерживают тварей наверху, им нужна помощь.

Вампирша согласно кивнула. Еще семеро немертвых разбрелись по коридору, выламывая или вскрывая двери. Голубая раздавала собравшимся оставшиеся артефакты. Они с Хадижей добровольно расстались с ножами, метательными дротиками и пистолетами. Автоматы давно были выброшены за ненадобностью. Роберт, который любил огнестрельное оружие больше любого другого воителя, расстрелял весь запас патронов.

Когда последняя дверь поддалась, выпустив замурованных под землей пленников, землян оказалось всего сорок шесть. Это были все, кто выжил после первой неудачной попытки бегства.

– После нашего провала сюда согнали новых оборотней, – заявил вампир Акашико – небольшой, коренастый японец с легкой сединой у висков. – Меня отправляли наверх… – Мужчина дернулся от неприятных воспоминаний. – Я насчитал не меньше шестидесяти монстров.

– Понятно, – Лиза только тяжело вздохнула. Сердце екнуло при мысли о друзьях, которым предстояло отразить удары всей этой оравы. Шансов никаких. Хадижа что-то пискнула, молясь, как обычно, Аллаху.

Сорок восемь человек гуськом двинулись к выходу. Спасительницы шли впереди, у них было самое надежное оружие, к тому же свое, что имело немалое значение.

– Интересно, спасся ли кто при прошлой попытке? – спросил пустоту давешний японец.

– Да, четверо точно. Три вампира и воительница… наша, – автоматически ответила Голубая, вспомнив, что с Алиной было три спутника. Теперь она поняла, каким образом Серебряная оказалась в хижине отшельника, и была готова снять перед младшей товаркой шляпу за отвагу и безрассудство. Да и за везучесть тоже.

– Точно, у той, что открыла нашу дверь, был ваш знак. Серебряная, – сообщил вампир Маргариты, до сих пор хранивший молчание.

– Алинка – молодец! – улыбнулась Хадижа.

Она всегда знала, что у подруги огромный потенциал, не только обусловленный нитью. Алина сама была силой. Это стало ясно, когда на первом уроке по мечному бою девушке удалось одолеть саму Соню. От воспоминаний стало немного теплее. Крутые ступени перестали казаться неприступной стеной, а дыхание выровнялось. Страх покинул сердце, в который раз за последние дни к Розовой вернулось самообладание, к тому же красная нить уже не так дергалась и ныла, а значит, Соне в очередной раз удалось вывернуться из проигрышной ситуации. Теперь, когда они узнали правду о происхождении девушки, ее необъяснимые способности, странные навыки и особенности характера стали понятны.

Небольшое воинство преодолевало ступень за ступенью. Тьма наваливалась на плечи, с каждым шагов все сильнее норовя вдавить чужаков в каменные блоки лестницы. Двери, ведущие на расположенные по пути уровни, пугали неизвестностью, но никто не дрогнул, не остановился. Там наверху был шанс, здесь же – только унижение и смерть.

Когда они проходили мимо третьего уровня, Хадижа и Лиза посмотрели туда, куда ушли Соня и Анна. Но массивная дверь с неизвестными надписями была закрыта, а из коридора не доносилось ни звука, способного пролить свет на судьбу матери и дочери. Зато с верхнего уровня эхо принесло звон клинков и смешанное с земной бранью рычание зверей.

Все как один воины ускорились и уже через миг врубились в драку, спасая от неминуемой гибели четырех смельчаков, один из которых был серьезно ранен. Хадижа, испытывая глубокое чувство стыда, вздохнула с облегчением, поняв, что на грани жизни и смерти находится Мэтью, а не кто-то из близких ей людей.

Стас старался изо всех сил, но уже понимал: он не успевает. Его конь рухнул, едва не придавив своим весом седока. Пришлось совершить чудеса ловкости, чтобы вовремя соскользнуть со спины умирающего животного и удержаться на ногах в скользкой жиже. Оборотни навалились на генерала со всех сторон, и ему оставалось только отбиваться, уже не надеясь причинить врагу существенный вред. С каждой секундой немертвые становились сильнее и неуязвимее. Их было много, так много, что даже представить себе их количество не получалось. То и дело Черный натыкался на изуродованные трупы знакомых, слышал вокруг себя крики боли, видел, как падали, чтобы уже не встать, воины Земли.

В нескольких шагах от светлого генерала сражался его темный собрат. Макар оказался в плотном кольце из свирепых, оголодавших зверей. Он так же, как и Стас, остался пешим, потеряв то небольшое преимущество, что имел, пока был цел его конь. Из разорванного в клочья плеча ручьями стекала кровь, смешиваясь с дождем и образуя на земле красную лужу. Обломанное древко стрелы торчало из пробитого насквозь бедра. Резаная рана шла от правого виска к уху, лоскут кожи обвисал, оголяя белеющую во тьме кость. И тем не менее бывший кузнец продолжал держать оружие. Каждое его движение было выверено до миллиметра, удары поражали своей мощью, а выражение лица изумляло неуместным в такой ситуации умиротворением.

Стас не мог видеть, как убивают, кромсая на куски, старого друга. Он должен был помочь, спасти, попробовать проводить в относительно безопасное убежище, если во всем их несчастном мире осталось хоть одно такое. Но он не успевал. От бессилия генерал готов был кусать локти, но вместо этого пытался проложить себе дорогу вперед, пройтись по трупам врагов к тому, кто был почти что братом.

Черный не получил ни одного ранения, даже крохотной царапины не было на его залитом чужой кровью и слюной теле. Он промок и устал, но все еще был способен сражаться. Боль в знаке заставляла биться вдвое отчаяннее, мстя за Соню, чья нить пульсировала и дергалась. Рука болела, словно в нее угодило неведомое заклятие, но могла крепко сжимать гарду меча и разить им направо и налево. Жаль, что проделать дырку в луженой шкуре оборотней было не так-то просто.

Шаг, еще один. Он почти у цели. Еще пара секунд – и он сможет встать между Макаром и десятком его противников, чтобы отвратить от друга неминуемую смерть. Но Стас знал: у него нет этих драгоценных секунд. Нет даже одного короткого мига. Только сдаваться генерал не привык. Меч застрял в глотке тигра. Полосатый зверь взвился на задние лапы, полоснув когтями у самого лица светлого. Черный успел уклониться, но предательский холодок пробежал по спине – так близко от путешествия в один конец за грань он не был уже давно.

Стас потянул клинок на себя, но кости мертвого врага надежно удерживали его внутри, лишая генерала надежного оружия. Секира оборотня в человеческом обличье засвистела над головой. Черный дернулся вправо, но не успел вовремя отпустить гарду, опасаясь потерять меч в месиве из тел, песка и воды. Глаза инстинктивно закрылись, чтобы не смотреть в лицо собственной смерти. Мрак разбила на две части ослепительная вспышка. Стас приподнял веки, не веря в неожиданную помощь: казалось, ждать ее просто неоткуда. Рядом стояла Александра. Зеленые глаза горели колдовским огнем. На кончиках пальцев играли крохотные молнии – связки потоков, стянутые волей мага в одну точку.

– Спасибо, – прошептал Черный.

Сейчас, вся в грязи и копоти, в балахоне, превратившемся в неопределенного вида лохмотья, она была почти прежней Шурочкой. Именно такой, какой она сохранилась в его давних воспоминаниях. И эта новая старая Саша вызывала куда больше нежности и теплых чувств, нежели шикарная соблазнительница, представшая перед бывшим женихом прошлой ночью.

– Не за что, – так же тихо ответила Александра. Ветер унес ее слова далеко назад. Лишь на миг их взгляды встретились, а потом Карающая Десница исчезла в гуще сражающихся.

Меч наконец-то выскользнул из кости зверя. Стас вскочил на ноги и с замирающим сердцем обернулся туда, где еще миг назад видел раненого, истерзанного, но все еще держащегося на ногах друга. Оборотни стояли все там же, перед каждым из них, словно из ниоткуда, возник новый противник, но Макара нигде не было. Потеряв голову, Черный бросился гущу драки, презрев опасность.

Бывшего кузнеца он увидел практически сразу. Его стройное, гибкое тело лежало в багряной луже. Теперь, когда было безнадежно поздно, ни одно препятствие не встало на пути Стаса. В короткий прыжок подлетев к Макару, Черный упал на колени и принялся стирать кровь и грязь с его лица. Темный генерал из последних сил приоткрыл веки, меркнущий взгляд бесцельно блуждал вокруг. Ветер растрепал рыжие волосы, обнажая страшные раны на голове. Впрочем, все его тело представляло собой сплошное кровавое месиво из разорванных мышц и переломанных костей. Не надо было быть целителем, чтобы понять: каждая его рана смертельна сама по себе, а все вместе они не оставляли ни единого шанса.

Стас почувствовал, как склизкий комок подкатил к горлу. Он попытался сглотнуть его, но безуспешно. Мутная пелена покрыла мир, отгораживая от страшной реальности. Меньше года назад он так же склонился над раненым товарищем. Только тогда в его власти было помочь ему, спасти. Лучший друг, генерал и ближайший советник самого сильного светлого мага, победившего в нелегком противостоянии с самим Сантьяго Испанским Дьяволом, он был практически всемогущ. Не Бог, конечно (манией величия Черный никогда не страдал), но лицо настолько влиятельное, что он мог позволить себе распоряжаться судьбами людей, решать, кому жить, а кому умереть. Сегодня он был простым воином, чье существование висело на волоске. Он не мог ничего, и эта невозможность сделать хоть что-то сводила с ума. А еще боль в знаке, где красная линия полыхала странным, необъяснимым с точки зрения привычных понятий огнем… Стас готов был выть на луну.

– Держись, Макашка, я найду способ вытащить тебя…

Верил ли генерал собственным словам? Скорее, просто испытывал необходимость говорить хоть что-то, голосом отгоняя сгущающиеся тени. «Ты умрешь раньше своего друга», – когда-то в другой жизни сказала Макару видящая Авдотья. Тогда она ошибалась во многом, предсказав сыну кузнеца смерть, которая уже прошла стороной. Но в одном она оказалась права – Стас отправится за грань позже, может, всего на минуту, а может, и на века. Конец светлого пока еще не был предрешен.

Из горла темного генерала вырвался булькающий звук, кровь потоком хлынула из горла.

– Вот и все, – выдавил он, глядя в глаза своему первому и единственному настоящему другу. – Все… – Странная улыбка коснулась бледных губ.

– Не смей сдаваться, слышишь, не смей! – Черный кричал, надеясь испугать старуху с косой силой собственных легких. Но дама попалась не из пугливых. Невооруженным глазом было видно, что дышать Макару становится сложнее.

– «Смерть станет твоим собственным выбором и избавлением после того, как, испытав смертельный страх, ты вновь подвергнешься искушению и вновь не устоишь», – с трудом процитировал темный слова старого пророчества.

– Ты должен был умереть тогда, в конце открытого противостояния, но мы поспорили с судьбой и выиграли у нее! – не сдавался Стас.

– Я тоже так думал тогда… – Макар перевел дыхание, глаза на миг закатились, но генерал смог взять себя в руки и продолжил: – Мы оба ошиблись, Стас… Пророчество исполнилось целиком только теперь… Подумай хорошенько… Мой собственный выбор… Да… Тогда я хотел жить, сейчас…

– Нет, нет, ты не можешь оставить меня одного со всей этой ношей, я не справлюсь!

– Ты сильный… Всегда самый сильный… Это твой крест… Тебе вести людей к победе… Ты станешь героем… Ты заслужил… Прощай…

Взгляд Макара устремился куда-то в сторону. Тихий, неразличимый в общем гуле вздох слетел с губ бывшего кузнеца. Сердце сделало последнюю попытку побороть неотвратимое, глухо ударило в груди и стихло. Фортуна оставила своего неблагодарного любовника – в этот раз уже навсегда.

Стас проследил за направлением последнего взгляда друга. Совсем близко он различил Сантьяго, мечущего громы и молнии в кучку оборотней, почти одолевших каких-то вампиров. В душе всколыхнулась такая ненависть, какой Черный еще не испытывал, хотя, казалось, испытал на своем веку всю возможную гамму чувств. Она была направлена не на темного мага, победа над которым далась дорогой ценой, а на скопище монстров, заполонивших все вокруг. Сглатывая слезы, единственный генерал Земли встал на ноги.

– Я отомщу за тебя, друг, я приведу людей к победе! Не знаю как, но я совершу невозможное… – процедил Черный, обращаясь с последними словами к Макару.

– Не сдаваться! – в голове каждого воителя, как светлого, так и темного, и каждого вампира грянул словно обработанный в компьютерной программе голос генерала. Сила любви, потерянной навеки дружбы, боли, выплескивающейся через край, оказалась мощнее темной магии и чужого колдовства. Теперь единый генерал земных армий смог восстановить прерванную связь со своими солдатами. Они чувствовали его несгибаемую волю, его незримое присутствие, стремление к победе любой ценой и веру в них.

Когда за спиной послышался грохот, сотрясший землю, а на головы воинов посыпался каменный град – все, что осталось от не выдержавших многочисленных магических ударов стен Белой крепости, никто не дрогнул, не потерял надежды. Любой, даже самой сильной армии необходим полководец. В прежние времена во главе любого воинства всегда стоял маг. Сегодня эта участь выпала на долю воителя. Но это было совершенно неважно. Главное, что нашелся в рядах землян человек, способный держать на своих плечах груз колоссальной ответственности за душу каждого отдельного человека, будь то мужчина или женщина, опытный, закаленный в бессчетных боях воин или новичок, недавно научившийся держать оружие, живой носитель знака или немертвый. Даже маги услышали голос генерала, и надежда всколыхнулась в сердцах самых могущественных.

– Использовать камни как укрытие для раненых! Танки – на левый фланг! Конница – на правый! Лучникам – отступать как можно дальше, к исходным укрытиям! Артефакты тратить, не жалея. – Распоряжения звучали четко, следовали одно за другим, внося порядок в хаотично движущееся, потерявшее ориентиры войско. – Магические шары погасить!

Отдавать распоряжения магам Стас не имел права, но сейчас он действовал по праву сильнейшего, ибо связь, которую он сумел восстановить, была односторонней. А кому-то все равно придется отдавать приказы и следить, чтобы они исполнялись. Черный нисколько не сомневался, что это должны делать Линда или Сантьяго, но, лишенные возможности говорить мысленно, они физически не могли приказывать, а значит, именно ему придется в одиночку контролировать ход сражения. Стас выпрямил спину, не давая грузу потерь и боли придавить себя. Вокруг его тела возникло бледное сияние. Магия, которую влила в него Линда, создавая генерала, ожила. Древняя, давно позабытая мощь дивной связи колдуна, готового пожертвовать жизнью ради любимого человека, и его избранника вырвалась из плена небытия. Такого эффекта не видел в своей жизни даже Сантьяго, хоть и читал о нем в книгах во времена юности. Впервые за пятнадцать тысяч лет во главе армии Земли встал не колдун, а воитель. Что это значило, никто не мог знать. Но сейчас все приняли за данность свершившийся факт и молча преклонили головы, принимая над собой власть единого главнокомандующего.

Скоротечный бой с Корвио Лапсади, исход которого так и остался неясен (маг Эрагаджуа исчез, словно канул в воду, приходилось только гадать, пал ли он от неожиданного эффекта двух, как оказалось, несовместимых заклинаний или решил ретироваться), помощь горстке погибающих вампиров, падение крепости, считавшейся если и не неуязвимой, то по крайней мере достаточно прочной, чтобы не распасться на отдельные камешки за считаные минуты, и появление единого генерала, сумевшего активировать потайные силы древней, как мир, магии, слегка оглушили Сантьяго. Слишком много событий на три секунды времени. Темный по инерции погасил магические шары, которые активировались его колдовством. Подчиняться чужим приказам было непривычно, но гордость молчала. В отличие от остальных, Испанский Дьявол знал, что именно произошло, и радовался такому исходу. Хороший генерал способен поднять боевой дух армии, даже такой разношерстной и находящейся на шаг от поражения, как та, что до недавнего времени негласно возглавлял Сантьяго. А выкормыш Линды был парнем более чем толковым. Умный, ловкий, привыкший к ответственности, умеющий вести за собой людей, – одним словом, то что надо. Но, главное, он получил необычную магию, которая рассеется либо вместе с его смертью, либо по окончании битвы. Насколько помнил Сантьяго, за всю историю Земли было всего три случая, когда сам мир наделял некоего избранника силами, противоречащими его непреложным законам. Так атмосфера боролась против зла, грозящего уничтожить все живое. Светлый теперь мог оказаться в двух местах почти одновременно, его нельзя было одолеть на расстоянии, только убить прямым ударом. Даже будучи смертельно раненным, он сумеет вести бой еще несколько часов и естественно связываться с любым человеком из войска. Оставалось надеяться, что Черный не подведет и распорядится своими новыми способностями с умом.