Текст книги "Призраки Белой крепости"

Сантьяго достиг последней ступеньки гигантской лестницы и оказался на небольшой, поросшей подземным мхом площадке. Мягкое, слегка светящееся серебристым сиянием покрытие они вместе с Джейз придумали когда-то для любовных утех. Аромат выведенного ими нового сорта мха обострял все чувства и благодатно влиял на либидо. Все в этой лаборатории поросло этим растением. Теперь, спустя столько времени, даже стены, выложенные тем же белым камнем, что и другие постройки в цитадели Джиммы, были сплошь покрыты зеленовато-коричневым мхом и пропитались его сладостным, почти позабытым запахом.

В руках колдуна вспыхнул магический свет. Если бы кто-то из магов увидел это, то не поверил своим глазам. Испанский Дьявол не использовал ни привычных шаров, ни других вместилищ для удержания искорки, тлеющей прямо на ладони. Вернее, это была не искорка, а целый пожар, от которого в темном подземелье становилось светло, как солнечным днем. Сантьяго усмехнулся собственным мыслям. Помедлив минуту перед запертой дверью, колдун протянул вперед вторую руку и слегка коснулся места, где обычно располагается замочная скважина. Здесь же вместо нее находился выдолбленный в камне отпечаток крохотной ладони. Джейз сама оставила этот след, и только два человека из когда-либо живущих во Вселенной могли отпереть магический засов. Раньше, когда дух Сантьяго находился в собственном теле, его ладонь не помещалась в крохотное вместилище. Теперь она легко проскользнула внутрь. Хорошо, что заклинание, стоящее на входе, различало внутреннюю суть, а не внешнюю оболочку. Иначе проникнуть внутрь у Испанского Дьявола не было бы ни одного шанса на миллион.

Дверь гулко скрипнула. Эхо многократно усилило скрежещущий звук, издаваемый давно не смазанными петлями. Сантьяго сделал первый шаг внутрь и замер. Навстречу ему пахнуло сандалом и вербеной. На какое-то дикое мгновение ему показалось, что сейчас он услышит тонкий голосок, приглашающий его войти, а шею обовьют две тонкие руки. Это был момент слабости.

Слишком много лет старый маг не спускался вниз, в один из многочисленных уголков, который принадлежал только им двоим. Этот запах, который не выветрился за прошедшие тысячелетия, сводил его с ума. Запах ее тела, ее любимых духов, аромат ее магии – незабываемый, манящий, возбуждающий.

Сантьяго тряхнул головой, как вынырнувший из воды пес. Длинные волосы непривычно ударили по лицу, косая челка лезла в глаза, которые и без того застилал туман. Испанский Дьявол вошел в огромную залу. Огонь слетел с его ладони и в считаные мгновения перенесся на светильники, расставленные по всему периметру помещения. Несколько портретов, висевших друг напротив друга, улыбнулись, выхваченные из темноты. На самом дальнем была изображена девушка, которую любой, кто видел гравюры, принял бы за Джейз. Но Сантьяго знал, что это не она. Лайса Трейш, сестра-близнец его возлюбленной, которая умерла задолго до рождения самого Сантьяго. В ней не было колдовского дара, а потому она прожила короткую человеческую жизнь. Если память не подводила его, то она была императрицей в одной забытой потомками стране. Упоминаний о ней не сохранилось ни в одном предании. Джейз любила сестру и горячо переживала ее смерть. Портрет Лайсы – единственное, что сохранилось от давно ушедшей цивилизации как напоминание о бренности всего сущего.

Рядом с картиной, на которой была изображена Ее Величество Лайса, красовался портрет самой хозяйки лаборатории. В отличие от первого он был живым, в точности как описывали в одной детской книжке, однажды увиденной Испанским Дьяволом на полке глупого магазинчика сувениров в Лондоне. Джейз улыбалась Сантьяго, иногда грозя пальцем со старого полотна. Казалось, оно не постарело ни на день с тех пор, как его нарисовал знакомый слабенький маг, единственным даром которого была колдовская живопись. Сантьяго не был уверен полностью, память стерла за истекшие тысячелетия столь незначительное имя, но вроде бы его звали Дакор Раймин. Он погиб еще до начала Великой Войны, возжелав откусить больший кусок от пирога силы, нежели мог проглотить. Убили его то ли гномы Ардубры, то ли орки из ныне исчезнувшего мира. Какая разница?

Несколько долгих минут Испанский Дьявол не мог оторваться от созерцания красоты, которую бережно хранил в своем сердце.

Этот портрет был лучшим из всех, какие писали с Джейз. Даже лучше нарисованной тем же мастером миниатюры, на которой Сантьяго и его ведьмочка были изображены вдвоем и которая хранилась в его лаборатории в Мадриде. Впрочем, скорее всего, сейчас она находилась у Линды. Произведения древнего искусства ценились очень высоко, и Солнечный Свет не могла не наложить руки на одно из них. На миг в сердце всколыхнулась почти прежняя злоба, но тут же угасла. Грань сковала льдом горячий дух самого Дьявола.

Напротив портрета Джейзи Джиммы висел его собственный. Самый обыкновенный. Сантьяго не любил живых картин – они часто показывали то, что человек желал скрыть от окружающего мира. Всего несколько раз он позволял рисовать себя магам-живописцам. А потом уничтожил все картины, кроме одной, уже упомянутой.

На стенах находилось еще около ста полотен. Люди и колдуны, которые давно отправились за грань, смотрели на своего живого знакомца и ухмылялись сквозь время. Казалось, они рады его приходу. В отличие от этих новых, молодых, они любили его, понимали, желали общения. Это были друзья, хорошие приятели. Они многое пережили вместе. А потом он пережил их всех. В смерти большинства из них Сантьяго был повинен, пусть и не убил лично. Даже интриги против них не плел. Так уж вышло, что запущенный им механизм судьбы смел всех настоящих друзей мага до единого, не оставив никого, чтобы разделить его боль. Теперь, запертый в дурацком женском теле, Сантьяго жалел об этом. Увы, понимание подобного рода обычно приходит слишком поздно, когда ничего нельзя изменить.

Сантьяго почувствовал, как по щеке скатилась одинокая слеза. Как же давно он не плакал! В его собственных глазах давно кончилась соленая жидкость, которую принято называть слезами. Но его новое тело, как любое женское, содержало ее в избытке. Глаза представительниц слабого пола заточены под то, чтобы рыдать, так же как их глотки заточены под визг и недовольство. Это Сантьяго понял, когда менял одну любовницу за другой. Только Джейз была другой. Она никогда не пилила его, не изводила бесконечными скандалами, не дулась без повода.

Долго еще Испанский Дьявол стоял не шевелясь, в слабых попытках совладать с подступившим к горлу комком. Казалось, он старался услышать шепот призраков, которых было немало в стенах Белой крепости, хранившей воспоминания о лучших годах его жизни. Когда наконец Сантьяго снова смог дышать, а мир перед глазами перестал расплываться, он быстрым шагом пересек огромную залу, не обращая больше внимания ни на лица давно ушедших друзей, ни на красоту древней архитектуры.

С противоположной стороны помещения располагался высокий шкаф, полный книг. При желании здесь можно было отыскать ответы на любые вопросы, начиная от кулинарных рецептов и заканчивая вызовом духов или созданием особенно пакостной нечисти. Испанский Дьявол знал, что искал, а потому ему не потребовалось тратить слишком много времени на бесполезные копания в древних, покрытых пылью фолиантах.

Его интересовал старый, потрепанный том «Магии потустороннего», написанный великим магистром Шаульмэ Шэрщинелли в 9071 году до нашей эры. Эта книга никогда не издавалась широким тиражом и была начертана магическими рунами, устаревшими уже во времена жизни ее автора. Всего четыре бесценных экземпляра вышли из-под его пера и были отданы ближайшим друзьям. Джейз получила свой том от учителя, который входил в число избранных. Насколько знал Сантьяго, остальные три копии были давно уничтожены.

Черный, рассыхающийся манускрипт нашелся на верхней полке в третьем ряду. Испанский Дьявол сам когда-то поставил его туда, собираясь прочесть на досуге. Сколько лет назад это было? Четыре тысячи? Пять? Он не помнил. Знал только, что руки до сложного перевода так и не дошли. Джейзи, обожавшая всякие знания, читала все подряд – от литературы смертных до бессмертных творений колдунов. Наверное, она не поленилась узнать, что хотел рассказать потомкам Шаульмэ, но с Сантьяго своими открытиями не поделилась. Она всегда считала, что ученик все должен постигать сам. Это был ее главный педагогический принцип. Она лишь направляла его и помогала, если возникала такая необходимость. Без ее ненавязчивого, но такого мудрого руководства Испанский Дьявол потерял нить и ушел с пути, по которому она вела его многие годы.

Подниматься наверх желания не было. Все эти пустышки, именующие себя великими магами, были глубоко противны Сантьяго. Их жалкие потуги сделать хоть что-то, чтобы спасти свои шкуры, вызывали только смех, правда, сквозь слезы. Потому что всего, что они могли, было недостаточно. Но старый маг не терял надежды на победу. Он один мог очень и очень много. В частности, был способен использовать слабенькие таланты своих новых коллег в разрушительных целях. К тому же его сердце грела еще одна надежда, которой он ни с кем не делился…

После воскрешения к нему пришли все его выжившие в противостоянии с Линдой слуги. Их осталось очень мало – жалкая горстка воителей по сравнению с прежними армиями. Он помнил каждого по имени, потому что лично тренировал всех до одного, а также знал, кто уцелел, а кому повезло меньше. Из тех, кто продолжал коптить это небо, он не нашел лишь одного лица. Не было самой преданной его слуги и, пожалуй, самой сильной. Именно с ее помощью и под ее незримым покровительством Макар Кузнецов смог состряпать и реализовать свой заговор, который привел к смерти могущественного темного колдуна. Только благодаря этому Испанский Дьявол не гневался на своего генерала и не мстил ему. Достаточно того, что жена несчастного отдала свое тело его духу. Он уже наказан в полной мере. Кто бы как ни считал, но Сантьяго никогда не воздавал ни кнута, ни пряника больше, чем требовалось. Просто он умел управлять своей империей твердой рукой, что для нынешних чистоплюев было синонимом садизма и извращения. Но что можно взять с еще не оперившихся птенцов, возомнивших себя взрослыми птицами? Не полета же, в самом деле!

Как бы там ни было, Анна Корнева, или, правильнее сказать Анна Раллис, – истинная душа всего заговора – так и не пришла на зов своего господина. Вначале Испанский Дьявол сильно удивился. Во-первых, он знал, что женщина не умерла, ибо не видел ее знака за гранью. А во-вторых, она была из тех, кто имел достаточно мужества, чтобы признаться в содеянном. Она не стала бы отводить взгляд, встретив укор в черных глазах повелителя. Она бы объяснила мотивы своего поведения, а он даже не посмел бы наказать ее по заслугам. Слишком она была нужна ему здесь и сейчас. Ее советы по своей ценности могли соперничать лишь с советами Джейз. Недаром Анна служила Джимме верой и правдой не одно столетие и лишь после гибели любимой госпожи пошла на службу к ее ученику.

Сантьяго применил простейшее заклинание поиска, но оно ничего не дало. Теперь маг был не просто удивлен, он был заинтригован, если слабенькое любопытство, родившееся в мертвой душе, можно было назвать этим громким словом. Пришлось использовать более мощные поисковые чары, но и они не принесли результатов. Только при третьей попытке Сантьяго повезло. Он напал на след, уводящий его прочь от крепости. Он шел туда, откуда для Анны не было возврата, просто не могло быть. И тем не менее ее сильная, раскрашенная всеми цветами радуги аура, стремилась к неизбежному… даже невозможному. Впрочем, Испанский Дьявол жил на свете достаточно долго для того, чтобы понимать: не бывает ничего невозможного. Лично он не слишком удивится, если малышка Раллис, как он шутя называл ее когда-то, отыщет способ ускользнуть от судьбы. Это будет уже не первый раз, когда смерти придется отступить перед волей этой несгибаемой женщины, получившей знак еще совсем ребенком. Пожалуй, она была самой молодой из всех созданных когда-либо воителей. Никто не знал, что на самом деле ей было не шестнадцать, как она любила говорить, а четырнадцать. Делу ее юность не мешала, зато меткий ум, первостатейная смелость, граничащая порой с безумием, отсутствие страха испачкать руки и готовность пойти на все ради достижения цели были очень полезны.

Испанский Дьявол возлагал немалые надежды на поход Анны и желал ей удачи. Жаль, что спутников она взяла не самых лучших. Но, скорее всего, выбирать было не из чего.

Глубоко вздохнув, уже в который раз за те несколько часов, что он снова был жив, Сантьяго открыл первую страницу фолианта. У него есть еще часа три до того, как тупицы-маги и их слабосильные воины проснутся и смогут снова приступить к тренировкам. Это время он посвятит себе и своим собственным интересам, не опасаясь, что его потревожат.

Первая руна засветилась голубым, как только колдун посмотрел на нее. Он слишком плохо помнил древнее наречие, а значит, читать придется долго, но он справится. Если потребуется, воспользуется словарем, хранящимся тут же.

Минуты шли одна за другой, руны складывались в слова, но ничего полезного в них пока что не было. Все это Испанский Дьявол знал всегда. Всего три страницы за неполный час – не слишком высокая скорость чтения! К сожалению, заклятие ускорения восприятия здесь не поможет. Он просто выдолбит значки наизусть, как попугай человеческие, чаще всего ругательные словечки. Толку от этого будет мало.

Не успел Сантьяго перевернуть четвертую страницу, от которой в воздух взвихрилось облачко вековой пыли, как за спиной послышались тихие шаги и в темном до того коридоре замерцал слабенький зеленоватый свет от магического шара, трясущегося в чьей-то руке.

От неожиданности колдун вскочил на ноги. Его просто не могли найти здесь! Ни одной живой душе не было известно, где он. Никто не знал о тайном подземелье. И тем не менее незваный гость приближался. Первым порывом Сантьяго было испепелить наглеца на месте. Но он быстро передумал. Следовало узнать, кто и с какой целью последовал за ним, да и за ним ли вообще. Испанский Дьявол сел обратно, приняв самую расслабленную позу, и уставился в книгу. Естественно, ни одного знака он больше не видел.

– Ты ничего не найдешь в этой книге, Сантьяго, – раздался за спиной юношеский голос, который только-только перестал давать петуха на каждом слоге. Испанский Дьявол был уверен, что никогда прежде не разговаривал с этим человеком. Он медленно обернулся и уперся взором в высокого, неприлично худого мальчишку с темными вьющимися волосами. Кажется, он уже видел это лицо на Совете магов и после на учениях, но так и не поинтересовался, как зовут его обладателя. Какая разница, решил Сантьяго, очередной выкормыш очередной бездарности. Однако этот младенец, который и по смертным меркам еще не вырос, стоял там, куда не рискнул бы сунуться ни один магистр, даже если бы знал, как попасть внутрь. Мальчишка знал, потому что на нем не было ни единого следа магического сражения со стихиями, вплетенными в защитные заклятия у входа. Он не выглядел утомленным, скорее, веселым и смел улыбаться. Это вызывало невольное уважение, и Сантьяго решил еще немного повременить с наказанием. Стоило послушать, что скажет гость в свое оправдание. Или не станет оправдываться?

– Мария Безобразная ошиблась или решила подшутить над тобой. Там нет сведений, которые помогут тебе воскресить Джейзи Джимму. Ты даже не узнаешь, почему не видишь ее духа за гранью, – невозмутимо продолжил юнец. С каждым его словом Испанский Дьявол слушал все внимательнее. Откуда ребенку знать, зачем он спустился в подземелье? И тем не менее он знал, в этом не было сомнений.

– Кто ты? – спросил старый маг.

– Роман Чтец Душ, светлый, коалиция Жизни, бывший ученик Линды Солнечный Свет, – ни один мускул не дрогнул на молодом, весьма привлекательном лице. Сантьяго, который увлекался за свою долгую жизнь не только женщинами, оценил это. – Не нужно позволять себе вольностей даже в мыслях, мастер, – словно прочитав все, о чем думал темный, высказался Роман. К тому же он назвал колдуна так, как ему всегда нравилось. Что это – способ понравиться или простое совпадение? – Я могу прочитать все, что накопилось у тебя на душе, начиная от первого послеродового крика и заканчивая сиюминутными мыслями, – снова ответил на незаданный вопрос ученик Линды. – Я чтец, первый за тысячелетие. Ты ничего не можешь скрыть от меня, сколько бы щитов ни поставил. Это просто невозможно.

– Интересно, – протянул Испанский Дьявол. – Наконец-то и коалиция Жизни получила что-то ценное. Жаль, что ты не нашей стороне.

– Сейчас мы по одну сторону, – поправил Рома старшего коллегу. – Что будет дальше, рассудит время. Я пришел сюда, чтобы ответить на твои вопросы, так как прочел ответы на них в душе знающего. Я считаю, что ты имеешь право знать. Это убережет тебя от повторения прошлых ошибок.

– Интересно будет послушать, – ухмыльнулся Испанский Дьявол. За циничной маской, привычно надетой на чужое лицо, он скрывал сводящее с ума любопытство. Правда, искренне сомневался, что Чтец Душ поведает ему что-то стоящее.

– Я присяду, если ты не против. – Рома выбрал одно из множества небольших, очень уютных кресел и медленно опустился в него, закинув ногу на ногу. В его руке тут же материализовалась сигарета. Тонкая струйка дыма устремилась к потолку, рассеиваясь по дороге. – Ты не видел дух Джейзи Джиммы за гранью в течение нескольких столетий или даже тысячелетий, а когда увидел и призвал, в нем явно не хватало обычной для бестелесной субстанции силы, – начал Рома, глубоко затянувшись.

Сантьяго поражался наглости и смелости юнца, оккупировавшего тайную лабораторию. Но сторонний наблюдатель смог бы увидеть сомнение и нерешительность на молодом лице, умело прикрытую подростковой бравадой. Чтец Душ вцепился в сигарету, как в спасительную соломинку, привычно ища мужества в никотине. Дурная привычка, оставшаяся со школьных лет и дворовых разборок с пацанами из соседнего района. – Ты знаешь разницу между духом и душой? – Спустя мгновение спросил Роман, начав свое повествование точно так же, как некогда его начал Оливер Мудрец, рассказывая истины бытия Линде. Разговор обещал быть долгим и очень непростым, но Чтец Душ не собирался ничего скрывать. Он твердо решил не допустить еще одной попытки провести опасный ритуал. Особенно теперь, когда мир находился под угрозой. Сантьяго, повинуясь внутреннему голосу, призывавшему дослушать парня до конца, принялся отвечать. Несмотря на весь огромный опыт и немалые знания, его ответ звучал точно так же, как тот, что некогда Солнечный Свет дала Мудрецу.

Маргарита сидела в полуразрушенном домике, ставшем штаб-квартирой осажденного города. Помимо нее, в помещении находился Иоанн. Он все еще был слаб после недавнего ранения, но за последние сутки состояние светлого значительно улучшилось. И все благодаря рекомендациям, которые дала Линда через артефакт связи! Естественно, Солнечный Свет не могла иметь ни малейшего представления о том, как лечить магические травмы подобного уровня, но теперь у нее появился опытный советчик. Воскрешение Испанского Дьявола, которое успешно провел Мудрец, повергло Полярную Звезду в уныние. Она бы проголосовала против столь вопиющей глупости, и голос ее значил бы много больше, чем остальные, почти столько же, сколько голос Линды. Недаром она была призвана руководителем темных, их главнокомандующим, и если бы не досадное заточение в стенах предпортального города, неплохо справилась бы с возложенными на нее обязанностями.

Или не справилась бы? Этот вопрос терзал честолюбивую женщину уже не первый день. Он смутно закрадывался в душу еще до начала войны, с того самого дня, как ее выкинуло из Эрагаджуа, откуда прежде она черпала энергетические ресурсы для своих ритуалов. А уж после того, как она оказалась в окружении войска противника, он и вовсе не давал ей ни спать, ни есть. Она была главной на небольшом оплоте земной цивилизации, окруженном песками и потерявшемся в тенях, и ей не нравилось, что ее чувства пребывают в смятении. Даже посоветоваться было не с кем. Ванесса, на которую она рассчитывала, нелепо погибла, подставившись под неожиданный удар. Комбинация, которую составили маги Эрагаджуа против главы коалиции Смерти, была примитивна, но, как ни странно, сработала. Скорее всего, Несущая Боль не ожидала, что кто-то вбухает такое количество силы в простое многомерное заклятие.

Еще оставался Иоанн, но до недавнего времени он даже говорить толком не мог, а уж принимать решения…

Маргарита запустила руки в гриву густых волос. Случайно поймав свое отражение в маленьком настенном зеркале, она с невольной гордостью подумала, что все еще хороша, так же, как в свои двадцать лет. Даже копоть на щеках, мешки под глазами от постоянного недосыпа и рассеченная и упорно отказывающаяся регенерировать губа не портят ее привлекательности. Смешно подумать, но были времена, когда ее только и интересовала собственная внешность да еще выгода, которую из нее можно извлечь. Оно и неудивительно: ее с детства приучали считать себя товаром и однажды использовали для достижения матримониальных целей. Впрочем, использовали неудачно, не получив желаемого результата. Спустя четыре с половиной столетия, когда ее мать и старшие браться давно покоятся в земле, Маргарита не держала на них зла. Но одному она научилась на всю оставшуюся жизнь – неважно, как выглядит твое лицо, главное – что оно скрывает. Странно, но покойная матушка знала это всегда – чтобы постичь элементарную истину, ей не требовалось становиться бессмертной.

Полярная Звезда отбросила досужие мысли. О своем прошлом она уже размышляла достаточно, как и любовалась своей красотой. Сейчас не время и не место. Вон Иоанн, облокотившись на мягкие подушки, вопрошающе смотрит на темную коллегу. Вероятно, ожидает ответа на своей вопрос, но ответа у нее нет. Одинокий волк интересовался, как она собирается расправляться с осаждающими. После того, как она забраковала план светлого, это был логичный вопрос. Неписаный закон гласил: отвергаешь чужие идеи – предлагай свои. Только их, как назло, не было.

Полярная Звезда понимала: действовать надо быстро. Нужно вырваться из кольца и привести на помощь основной армии сильнейшие отряды «летучих» и «защитников», да и их с Иоанном способности обязательно пригодятся. Было бы неплохо ударить в тыл воинству оборотней, когда они будут вести сражение с Линдой и Сантьяго, но для этого требовалось оставить позади немалые орды темных, залегших под магически укрепленными стенами городка.

– Нам бы портал, чтобы переброситься к крепости, – вздохнула Маргарита, отвечая не на вопрос, заданный коллегой, а на собственные мысли.

– Это невозможно, – констатировал факт Иоанн. – Не стоит тратить время на обдумывание заведомой чуши.

Полярная Звезда сверкнула карими глазами, но промолчала. Одинокий Волк, как всегда, был сдержан, по-деловому краток и не давал помечтать на отвлеченные темы. Вдруг вот так нелепо да найдется выход из утопической ситуации? Нет же, ему подавай сразу полномасштабный план. А скажите на милость, откуда такой роскоши взяться?

– Невозможно, но сильно упростило бы наши дела, – неохотно согласилась Маргарита. – Скажи, неужели в ваших архивах нет ни одного самого простенького заклинания, которое позволило бы нам вырваться из этой ситуации?

– Нет ни простенького, ни сложненького, – парировал Одинокий Волк. – Надо прорываться, и чем скорее, тем лучше. Ты сама говорила, что звери чего-то ждут. Значит, наша задача – не позволить им дождаться.

– Хорошо, – неожиданно кивнула Полярная Звезда, – я согласна.

Иоанн удивленно поднял бровь. Еще пять минут назад темная категорически отказывалась идти на такой риск, а вот теперь готова поддержать все его начинания. Женщины! Ему никогда их не понять: говорят одно, делают другое, что думают – сам черт не разберет. Их нет – это да, а да – почти всегда может быть. Может быть, вообще, не ответ. Именно поэтому он никогда не был женат, даже когда являлся человеком, да и постоянных любовниц не заводил. Вот и сейчас Одинокий Волк едва сдержался, чтобы смачно не сплюнуть на пол.

– Решение принято окончательно? – осторожно поинтересовался он. Полярная Звезда пожала плечами, что могло означать абсолютно что угодно. – Тогда надо разработать план кампании. Предлагаю созвать глав всех имеющихся в нашем распоряжении групп.

– Давай, – казалось, Маргарита потеряла всякий интерес к происходящему, что доводило Иоанна до озверения. Сейчас он более чем когда-либо походил на животное, имя которого носил. Хотелось вцепиться в глотку избалованной бабе и разорвать на части, но опять же он сдержался. Оставалось лишь поражаться неизвестно откуда взявшемуся терпению. Может, это побочный эффект от ранения? Или от целебной магии? Мысль очень понравилась светлому и даже заставила слегка улыбнуться.

Что бы там ни думал Одинокий Волк, Маргарита не была ни дурой, ни сумасбродкой. Несколько банальной в своих выводах и действиях интриганкой – да. Консервативной – безусловно. Но точно не глупой. Просто ситуация сейчас была слишком неординарной. Слишком много последствий могло потянуть за собой любое решение. Это не столько пугало колдунью, сколько включало ее природную осторожность, которой она обзавелась еще в юности, живя в доме своих родителей, а впоследствии – в замке мужа. К сожалению, теперь только риск мог спасти их жизни, на худой конец – честь. И рискнуть придется. Иоанн прав: оборотни чего-то ждут, иначе что им мешало разнести хлипкие, держащиеся только на простенькой магии баррикады, которые возводились в страшной спешке, а потом так и не переделывались?

Отдав соответственные распоряжения дежурившему возле ее покоев вампиру, Маргарита облокотилась на спинку кресла. Пока не пришли главы, надо было как следует обмозговать всю операцию. Правильно оценить ресурсы и возможности, а главное, придумать, как обеспечить людей и нежить нужным количеством артефактов. Оставалось под вопросом, как в кратчайшие сроки достичь крепости, если удастся прорваться. Но сейчас это было делом десятым. Пусть Иоанн заботится о маршруте и транспорте, если, конечно, он в состоянии. Маргарита подозревала, что Одинокий Волк – теоретик до мозга костей, как все адепты коалиции Хранителей Мудрости. Но война – времена перемен. Вот пусть меняется и осваивает практику.

Когда главы групп, наконец, пришли и расселись на возникшие прямо из воздуха стулья, Полярная Звезда уже приняла множество решений. Без тени смущения или неуверенности на лице она начала внеочередной совет, понимая, что столь важного совещания в ее жизни еще не было.

Стас разрывался между своими обязанностями генерала, ролью единственной опоры издерганной и явно переутомленной Линды и жилеткой для Влада и Макара, один из которых потерял дочь, второй – жену. Естественно, Фиолетовый держался лучше, чем можно было ожидать. Даже почти не жаловался, но в его светлых глазах впервые за долгие годы их знакомства поселилась боль. Черный понимал друга, как никто. Ему приходилось вот так неожиданно терять детей. И подобной участи он не желал даже врагу. Ну, только если самому зловредному, типа какого-нибудь оборотня. От этой мысли глаза генерала полыхнули сталью. Ему прежде не доводилось испытывать столь сильной ненависти, а ведь еще год назад он думал, что Сантьяго и его люди вызывают в нем именно такое чувство.

В любом случае Влад выглядел вполне сносно и уже успел возобновить тренировки. После воскрешения Сантьяго выздоровление пациентов пошло значительно быстрее, колдун знал способы лечения недугов, порожденных ядами оборотней Эрагаджуа и их магией. Гораздо хуже дела обстояли у Макара. Видеть друга таким подавленным Стасу еще не доводилось. Кузнецов, как сомнамбула, перемещался по крепости, отдавал распоряжения, принимал доклады, следил за патрулями, отсиживал на многочисленных Советах и тренировался под руководством своего воскресшего господина. Как выяснилось, убивать Макара Сантьяго не собирался, и темный генерал сохранил свое привилегированное положение. Но, насколько Стас знал товарища детства, тот предпочел бы долгую и мучительную смерть. В отличие от молчаливого Влада, который находил в себе силы расспрашивать Черного о его делах и выслушивать путаные, хоть и весьма приуменьшенные в своей значимости рассказы, Макар без конца ныл. Его глаза начинали блестеть невыплаканными слезами каждый раз, когда его никто не видел. Хуже всего было то, что он винил себя в смерти любимой женщины. И Черный с грустью признал, что друг прав. Не было никакой нужды в его попытке совершить акт самопожертвования. Просто Макар вновь захотел стать великим героем, пусть и посмертно. Как всегда, это ему не удалось.

Сейчас Стас брел к воротам проверить форпосты, причем темные. Его коллега был не в состоянии сделать это, а Сантьяго, который мог заставить работать даже мертвеца, куда-то запропастился. Черный сильно подозревал, что теперь на его плечи возляжет двойная ответственность. Фактически он уже был общим генералом всех армий Земли, Макар же только носил титул, тяготясь им от всего сердца. После проверки Стасу предстояло вернуться к Линде и держать ее за руку, давая советы, больше половины из которых она примет, привычно выдав за свои собственные идеи. К чести волшебницы надо было заметить, что ее помощник выражался столь путано и витиевато, что в итоге она доходила до всего как бы сама. К тому же у нее имелось немало дельных мыслей, которым нужно было всего лишь придать правильный вектор.

Мимо пронеслась толпа воителей Дарины. Черный узнал невысокую итальянку Камиллу, которая в мирные времена нянчила ребенка Алины и Макса. Женщина что-то оживленно говорила, судя по тону – весьма неприятное. Ее товарищи возражали на смеси латыни и английского, от чего смысл их разговора ускользал от случайного слушателя. Мимолетная встреча напомнила Черному об еще одной тягостной обязанности, которой он, поглощенный другими делами, преступно пренебрегал. С тоской Стас подумал о том, что надо бы навестить родителей Серебряной. Это он, вопреки желанию Алины, решил включить их в список новичков и теперь чувствовал себя ответственным за судьбу неопытных воителей, брошенных в бой до завершения подготовки. К счастью, раненого Дмитрия Олеговича вынесла с поля боя какая-то вампирша. Его раны были такими тяжелыми, что вероятность выжить составляла один к миллиону. Лизе пришлось изрядно поколдовать, чтобы удержать его по эту сторону грани. Сегодня мужчина уже вышел на тренировочный плац, но выглядел все еще не очень. За несколько дней бедняга потерял около тридцати килограммов и напоминал тень прежнего себя. Мать Алины пережила первое в жизни сражение без существенного ущерба для здоровья, но страх за судьбу дочери подтачивал ее душевные силы. Вначале бывшими тестем и тещей занимался Макс, но, когда вампир исчез вместе с остальными членами их группы, эту ношу, как и многие другие, взвалил на себя Стас.