Текст книги "Первач"

Лязгнули решетки, и в коридор карцера вошел Верховцев.

– Как ты тут? – по-отечески тепло спросил старик.

– Как в гостинице, жаль конуренка тесновата.

– Шутишь. Это хорошо.

– А что делать?

– Мне не разрешили войти к тебе. Мы можем разговаривать только через решетку.

Доктор посмотрел в конец коридора.

– Знаешь, я ведь сейчас тоже, как в тюрьме. Надзиратель запер меня в коридоре, чтобы не вызывать подозрений.

– Так мы с вами оба в клетках. Чем вы его так задобрили?

– Может, перейдем к делу? Разве тебе не интересно, зачем я здесь?

Тихон не смог обойтись без сарказма.

– Неужели для того, чтобы вытащить меня отсюда?

– Может быть, и для того...

– Что происходит, док? Неужто вы отважились переметнуться на чужую сторону?

– Ты спрашивал про своих спутников...

Тихон отбросил напускную веселость.

– Я узнал, где они. Здесь, на базе, в зоне для беженцев. Антонов держит их для того, чтобы в случае чего оказать на тебя давление. Девчонка и мальчишка – несомненный козырь. Когда речь идет об игре на интерес, любые методы хороши.

– Но что за интерес?!

Верховцев молчал, видимо, желая, чтобы он сам ответил. Хотя ответ, в общем-то, лежал на поверхности.

– Привести в действие детонатор... – кивнул Тихон. – Они хотят отправить меня в Полосу. А я должен буду устроить там взрыв, иначе они убьют моих друзей... Я понимаю их логику...

– Логика как логика! Железная! Ты сделаешь все ради того, чтобы сохранить жизни дорогих тебе людей.

– Но для чего мне идти в Полосу? Зачем им я? Разве они не могут найти заряд сами? Ведь у вас есть специальные люди.

– Да, майор Гузенко и другие.

– Зачем же тогда я? Не пойму.

– Антонов хочет подстраховаться. Если все погибнут, то ты единственный, как считает Антонов, выполнишь задание. Иначе... Ты понял.

Тихон задумался.

– Но как найти то место? В Полосе навигация не работает.

– В прошлый раз они примерно высчитали геометрический центр полосы и решили, что там находится сердцевина энергетического образования. В это место был направлен вертолет с пилотной программой. Так же они поступят и сейчас. На небольшом расстоянии предыдущие детонаторы можно будет отыскать по маякам. Но даже если не получится, они должны сработать, если взорвать новый заряд.

«Если он еще будет, этот взрыв!» – подумал Тихон.

– Вы так убеждаете меня, будто поддерживаете эту идею, – сказал он.

– А я и не поддерживаю. И поэтому хочу подкинуть тебе козырь. Ты ошибаешься, если думаешь, что главную скрипку играет генерал Антонов.

– А кто же? Гузенко?

– Храмцов.

– Хотите сказать... – Тихон был обескуражен. – Послушайте, Верховцев, как Храмцов, этот выскочка-недоросток, может быть круче генерала? Он же не военный.

– Уверяю тебя. То, что Храмцов молод, еще ни о чем не говорит. Антонов считает, что Храмцов помогает ему. На самом деле это не так. Храмцов представляет людей, которые имеют власть не только в Резервации, но и за ее пределами.

– Погодите. Я уже ничего не соображаю. При чем тут Храмцов?

– Ладно, объясняю на пальцах. Бюро эксплуатации недр – это колоссальные деньги и власть. Бюро очень не нравится то, что хочет затеять военная группировка во главе с Антоновым. Храмцов – это БЭН. Есть люди, которые хотят сместить Антонова. Не спрашивай, откуда мне это известно. Просто я советую заключить сделку с Храмцовым. Только инициатива должна исходить от тебя. Это будет неожиданно для него, и если он заинтересуется, ты должен выторговать все, что тебе нужно. То, что я рассказал тебе сейчас, дает возможность все обдумать. Быть готовым – половина успеха.

Он грустно улыбнулся.

– Но должен тебя предупредить. Генерал и Храмцов хотят выяснить, не играешь ли ты с ними. С моей помощью они намерены установить это. В этом заключается мой шанс на реабилитацию.

– И как вы это будете выяснять?

– Ты забыл. Моя биоимпульсная машина круче любого детектора лжи. Я должен провести тесты, которые подтвердят или опровергнут твой рассказ о Полосе и Алексе Эджертоне.

Издали послышался стук. Доктор отошел от двери.

– Мне пора.

– Доктор Верховцев, постойте! Когда начнутся ваши тесты?! – крикнул Тихон.

– Завтра!.. – донесся голос Верховцева.

* * *

В лабораторию Тихона ввели четверо крепких парней – заломив руки, держа за плечи, они подвели его к креслу. В комнате уже ждали старые знакомые. Генерал и майор сидели в сторонке. Доктор старался не смотреть на Тихона. Понимая, что сопротивляться бессмысленно, Тихон позволил бугаям усадить себя в кресло. В дополнение к колпаку, на голову ему натянули тугую проволочную сетку. Перед глазами поставили планку со светодиодами.

Доктор уступил место за пультом Храмцову.

– Сейчас мы будем задавать вопросы, а вы станете отвечать на них. Только «да» или «нет», – услышал Тихон голос Храмцова. – Если машина обнаружит несовпадение, вы получите легкий электрический разряд. Это будет неприятно. Держите глаза закрытыми, в противном случае загорится яркий свет.

«Электрический разряд? Что же ты вчера не предупредил, док?!» – подумал Тихон, но отыскать взглядом Верховцева не получилось: светодиоды на планке ослепительно вспыхнули, заставив зажмуриться.

Первые вопросы, которые начал задавать Храмцов, были так себе – видимо, для затравки. Затем начались более сложные: «Сколько цветов у радуги?», «Кто зимой спит в берлоге?», «Назовите города на букву И». Когда дело дошло до вопросов о личности, сетка начала гудеть сильнее, и в голове появился раздражающий зуд. То, что последовало дальше, напоминало психологическую пытку. Вопросы сыпались один за другим, и давалось не больше секунды на обдумывание. Не в силах успевать, сознание поплыло. Тихон слышал голос Храмцова – неожиданно волевой, хлесткий. Он исходил словно из рупора, порой сильно искажаясь. И если Тихон не понимал вопроса или медлил с ответом, его пробивал заряд, заставляющий судорожно дергаться. И все же постепенно он сумел настроиться на ритм вопросов Храмцова. Исчезло волнение, и разряды больше не повторялись.

Вскоре перешли к вопросам об Алексе Эджертоне.

«Когда вы познакомились?», «Когда виделись в последний раз?» «Где?»

Тихон ничего не скрывал.

«Что вы видели в Полосе?»

Еще вчера Тихон решил, что его рассказ о Полосе будет неполным, и сейчас намерен был держаться этой линии. Но пока он отвечал на этот вопрос, где-то на задворках сознания возникла мысль – а что если они в какой-то момент спросят: «Вы ничего не утаили от нас?» И что он ответит тогда?

Он угадал.

– Есть ли что-то, чего вы нам не рассказали?

Вот он – момент истины.

– Да, есть, – ответил Тихон.

Впервые Храмцов помедлил со следующим вопросом. И сразу что-то внутри Тихона заставило быть смелее.

– Есть, – повторил он, так и не дождавшись реакции Храмцова.

– Расскажите самое важное, – наконец, спросил тот.

– Я видел, как погибли солдаты из группы, где был Эджертон.

По возникшей паузе Тихон догадался, что вопрос об этом был на очереди, но он предугадал его появление.

– Как они погибли? – сухо спросил Храмцов.

– Похоже, их убили порождения собственных кошмаров.

– Чуть подробнее.

– Они видели своих коллег страшными существами, которых сами себе представляли. Стреляли друг в друга и убивали.

– А почему избежал смерти Алекс Эджертон?

– Ему нечего было представить.

– Почему?

– Возможно, он не боялся смерти.

Снова пауза.

– Есть что-то еще, чего вы не рассказали об Алексе Эджертоне?

–Да.

– Расскажите.

– Алекс решил, что должен предотвратить взрыв.

Не имело смысла скрывать. Они и так могли продумать такой вариант.

– У него это получилось?

– Нет, – качнул головой Тихон.

И это, собственно, тоже была правда. Ведь взрыватели были отключены, когда Алекс оказался с ними рядом. Их остановила сама Полоса. Только знать этого им не обязательно.

«Вот именно так. Ни капли лжи. Но и полной правды вы не услышите».

Храмцов помедлил со следующим вопросом.

– Есть еще что-то, чего вы не рассказали?

– Да, есть.

С закрытыми глазами Тихон представил кислую рожу Храмцова. Должно быть, тот не надеялся, что подопытный будет говорить только правду и ничего, кроме правды.

– Это действительно важно? – помолчав, спросил Храмцов.

– Важна каждая деталь, – сказал Тихон, представив, что искренне верит в свои слова, и понял, что сможет продолжать так до бесконечности, пока Храмцову окончательно не надоест. У него в запасе множество мелких подробностей, о которых он не рассказал, и которые лучше от них скрыть.

– У вас открылись какие-то паранормальные способности?

–Да.

– Какие именно?

– Меня посещают видения.

– Есть что-то еще?

– Я стал лучше видеть и, как выяснилось, могу обходиться без очков.

– Хорошо. Что еще?

– У меня лучше заживают раны.

– Как вы думаете, почему Полоса не убила вас?

– Я не знаю точного ответа. У меня есть лишь догадки...

– Хорошо. Расслабьтесь. Сейчас мы вам сделаем небольшой укол.

Тихон и вправду расслабился. И потому не ожидал, что весь этот разговор – лишь начало. И что небольшой укол вызовет такую реакцию. В голове все завертелось, вспыхнули огни еще ярче светодиодных. Они рождались в мозгу, сколько ни зажмуривайся. Он задрожал всем телом, – так замерзший пес трясется от мороза, чтобы согреться. В ушах гудело. Возникли голоса...

Голоса...

Храмцов продолжал задавать какие-то вопросы, а Тихон, прислушиваясь к этим голосам, что-то отвечал, но будто и не он говорил, а какое-то живущее в нем существо. Его двойник. И Тихон знал, что как бы плохо ему ни было сейчас, этот двойник его не подведет, не окажется слабаком, и не наговорит ничего лишнего...

Он даже не понял, чем все кончилось. Мышцы продолжали непроизвольно подергиваться, невыносимый зуд под кожей головы не прекращался. Только яркий свет исчез – это первое, что он заметил. Он открыл глаза, но ничего не увидел: в лаборатории все казалось темным. И вдруг услышал шепот Верховцева:

– Прости, что не предупредил... Нельзя было. Как ты? Не двигайся, я оботру тебя...

Сил осталось лишь на то, чтобы слегка мотнуть головой. Сразу затошнило, и Тихон решил воспользоваться советом Верховцева и пока не шевелиться.

Снова услышав отдаленные голоса, он понял, что может их разобрать, отфильтровав звуки, доносящиеся со стороны Верховцева.

На этот раз голоса были человеческие. Он успокоил дыхание, чтобы ничего не пропустить. Но случившаяся встряска только обострила его чувства. Шептались Храмцов и генерал.

– Мы можем использовать его в своих целях? Мне нужна полная уверенность, – спросил генерал.

– Заверяю вас, – ответил Храмцов.

– А паранормальные способности? Он не навредит моим людям?..

– Завышены, но незначительно... Мы сделали блокировку.

– Ну что ж, завершайте, а я должен принять окончательное решение.

– Удачи, господин генерал!..

Тихон открыл глаза и увидел, что Храмцова и Антонова в комнате нет. Оба стояли в коридоре, и силуэты их отражались на стеклянной двери.

«Значит, не помогла им блокировка, если я могу слышать на таком расстоянии! И они об этом не знают!»

Но тут же возникла другая догадка:

«Или не стали ничего блокировать, а скрыли это от генерала. И сделать это мог только... Храмцов! Ну, конечно же!»

Глаза немного привыкли к тусклому освещению лаборатории. Он увидел, как возвращается Храмцов.

– Ну, как вы? – бесчувственным голосом спросил тот.

– Вы выяснили что-то важное для себя? – вопросом на вопрос ответил Тихон.

– Допустим.

– И как вы намерены поступить со мной? Я спрашиваю о вас лично. Есть ли у вас какой-то особый интерес ко мне? Если да, мы можем договориться.

– Договориться? – Храмцов усмехнулся. – За кого вы меня принимаете? Я здесь никто. Ноль без палочки. – И, прежде чем покинуть лабораторию, вызвал охрану.

Тихон повернулся к доктору.

«Что происходит? Старик, ты надул меня?» – говорил его испепеляющий взгляд. Но Верховцев невозмутимо посмотрел на него и продолжил отсоединять провода.

* * *

Его разбудил грохот за дверью карцера. Запоздало нахлынуло предвидение, и Тихон еще до того, как дверь открылась, догадался, что это Храмцов.

В отличие от Верховцева, молодой человек сумел получить разрешение войти в камеру. Бегло он осмотрел помещение.

– Не слишком шикарно, да? – спросил Тихон. Ему не хотелось выглядеть напряженным.

– Вы обратились по адресу, – перешел к делу Храмцов. – Только с вашей стороны неосторожно было делать такое заявление в лаборатории. Мне пришлось кое-что удалить из видеозаписей. Впрочем, к делу. Я обдумал ваше предложение и вот что скажу... Во-первых, условия выдвигаю я. Во-вторых, я догадываюсь, что вы можете у меня попросить. В-третьих, даю слово, что выполню ваши требования, если вы выполните мои. Я должен признать, что ошибался насчет вас. Я думал, что это все-таки какой-то психоз с этими вашими видениями. Но у меня нет причин не доверять результатам тестов. Вы не врете! В конце концов, я принимал участие во многих опытах Верховцева и разбираюсь в этом. Так что остается только разобраться с тем, что я могу получить от вас. Естественно, предложив что-то взамен.

Храмцов протянул Злотникову небольшую фоторамку. С волнением Тихон взглянул на экран и узнал Амину. Изображение было динамичное, несколько секунд записи. Девушка напряженно смотрела в объектив снимавшей ее камеры и даже, казалось, хотела что-то сказать, но, видимо, ей приказано было молчать. Чья-то рука вдруг коснулась ее плеча. Камера съехала в бок и выхватила мальчишку. Нусуп. На нем объектив задержался буквально секунду-другую и снова вернулся к Амине. Тихон заметил, что оба они изменились, сильно похудели с того времени, когда он видел их последний раз.

– Это сегодняшняя съемка, – сказал Храмцов.

Возвращая рамку, Тихон с трудом сдерживал дрожь в руках.

– Итак, ваши друзья живы. Но в любом случае сбежать без чужой помощи, чтобы спасти их, вам будет не так-то просто.

– Вы говорите – сбежать? Хотите освободить меня? Прямо сейчас?

Храмцов качнул головой.

– Послушайте, ну вы совсем отупели здесь. Я же сказал – интерес за интерес. Какой мне смысл помогать вам за просто так?

– Простите мою недогадливость, – натянуто улыбнулся Тихон.

– Насколько я понимаю, ваши новообретенные способности не предусматривают умения управлять другими людьми. Иначе вы давно бы – тю-тю...

«Ошибаешься... просто мне одного раза хватило», – подумал Тихон, вспомнив Мирбека.

– Как вы, должно быть, поняли, генерал Антонов намерен довести начатое им дело до конца. Отправить в Полосу новую спецгруппу. Однако у тех людей, с которыми я связан некими узами, на этот счет свои резоны. Вы все-таки пойдете в Полосу. Но...

Храмцов выждал паузу.

– Но сделаете все, чтобы взрыва не произошло. Вы поняли? Не произошло!

Он с нажимом повторил это еще раз.

– Как видите, наши с вами интересы совпадают! Я же со своей стороны обещаю, что девушка и юноша, о которых вы так радеете, будут освобождены.

– То есть вы играете против Антонова? – спросил Тихон. – Но почему?

– Вам это действительно интересно? – Храмцов усмехнулся. – Эх, неискушенный вы человек. В любой политике есть свои «ястребы» и «голуби». Ястребы хотят действовать решительно и наступательно. Им бы взорвать Полосу, а там видно будет. Голуби считают, что атака может нарушить сложившееся положение вещей. А это очень не нравится БЭН.

Тихон не удержался, чтобы не съязвить:

– То есть вы – это голубь мира? Не очень-то похоже.

– Не путайте обычных голубей с политическими. Когда надо, у них клыки будут поострее ястребиных клювов. Так вот, ваша задача – сделать все, чтобы взрыва не произошло. Да, Полоса расширяется. Но даже на то, чтобы захватить Братскую Резервацию, ей понадобится не меньше шестидесяти лет. К тому моменту мы с вами, наверняка, будем уже на небесах. Меня же интересует день сегодняшний. Повторяю – взрыва быть не должно! И кто, как не вы, должны быть напрямую заинтересованы в этом результате, – Храмцов похлопал себя по груди, по карману, где лежала фоторамка. – Их жизни зависят от вашего решения.

Тихон ощутил что-то вроде жалости к этому человеку, который так низко пал, что готов чужими руками загребать жар.

– Но если взрыва не будет, – произнес Тихон, – Антонов поймет, что его обманули. И уничтожит их.

Говоря это, он ощутил предательский холодок в груди. Как будто слова его могли обернуться действительностью прямо сейчас.

– Вот в этом и выгода сделки, – ответил Храмцов. – К тому моменту, когда Антонов поймет, что его надули, ваши друзья окажутся в безопасности.

– Почему я должен верить вам?

Храмцов скривился:

– Господи, эта фразочка напоминает мне дешевую комедию... Да потому, что выхода у вас нет! Ясно?!

Выхода действительно не было.

– Я согласен на ваше предложение. Но откуда мне знать, что вы не подделали фотографию? Как я могу быть уверен, что мои друзья живы? Верховцев рассказывал, что все, кто побывал в Полосе, умирают. Так, может быть, и они...

Он побоялся произнести это слово, будто мог сглазить. Но Храмцов опередил его:

– Я ожидал ваш вопрос. Прямого свидания, конечно, устроить не могу... Пока не могу... Но кое-что сделаю. Ждите!

И он исчез, заставив Тихона всерьез помучиться. Пусть не вечность прошла, но очень долго тянулось время, прежде чем в камеру явились надзиратели. Его снова вели по лабиринтам тюрьмы. Наконец, оставили в каком-то помещении, где было узкое окно с тяжелыми решетками, а за ним открывался вид на внутренний двор тюрьмы. Тихон всмотрелся в фигуры людей, которым выпала радость вырваться из каменных стен на прогулку. Их было много, счастливцев, и трудно было бы отыскать меж ними нужного человека. Но в женской половине двора Тихон почти сразу распознал Амину среди прочих. Она была бледна, худа, но не казалась больной. Кто-то из добросердечных женщин сопровождал ее на прогулке. Когда надзиратели начали сгонять всех обратно, ее соседка заботливо повела Амину к воротам.

«Посмотри на меня! Посмотри же! Повернись!» – закричал мысленно Тихон, надеясь, что она сможет откликнуться на его телепатический зов.

И девушка вдруг отстала от соседки и обернулась. Без сомнений, она выбрала то самое окно, за которым он стоял. Но увидев, что Амина застыла, надзиратели тут же погнали ее вперед. И Тихон так и не понял, смогла ли она разглядеть его в узкой амбразуре.

Но одно теперь он знал точно – Амина жива. Оставалось только согласиться на предложение Храмцова.

* * *

За ночь перед отправкой к нему пришел Верховцев и принес личные дела тех, с кем Тихон должен был отправиться в Полосу.

– Это поможет тебе лучше понять, с кем имеешь дело. Я уговорил Храмцова передать их тебе и кое-чем дополнил касательно психологических портретов.

– Скажите доктор, если настанет трудная минута, к кому вы предпочтете примкнуть: к Храмцову или к генералу Антонову?

– Признаюсь честно, мне не хватит смелости остаться независимым наблюдателем. Да и завяз я в этой теме по уши. Кто окажется сильнее, к тому и примкну. Но даже при таком раскладе, если я смогу что-то сделать для тебя, когда ты вернешься, я обязательно это сделаю.

Верховцев ушел, и Тихон погрузился в изучение документов.

Всего отобранных было семеро, включая майора Гузенко, которого он успел хорошо изучить. Главными особенностями майора доктор назвал твердость, преданность делу и склонность к перестраховке. Его помощник лейтенант Бакс, с которым Тихон тоже столкнулся в Полосе, напротив, отличался излишней для бойца мыслительной активностью, имел взрывной характер и склонность к импульсивным действиям. Степень доверия к командиру – высочайшая. Их тандем успешно действовал в любых ситуациях, а взаимная компенсация недостатков нередко выручала. Лавры, как правило, доставались Гузенко, но и Бакс получал свое – высокий интеллект не мешал ему быть похожим на преданную собаку.

Старательно изучая характеристики остальных, Тихон особо выделил единственную женщину в команде: сержанта Михайлову по прозвищу Выдерга.

«Так вот кто ранил твое сердце, Алекс», – думал Тихон, разглядывая фото молодой женщины с волевым подбородком и взглядом дикой кошки.

Как следовало из записей, от настоящего своего имени Жанна, сержант Михайлова, открещивалась всю свою сознательную жизнь. Было у Выдерги и другое прозвище, ироничное: иногда солдаты называли ее Златовлаской. Как следовало из краткого резюме, доминирующее положение самцов не устраивало эту женщину, и всякий раз, когда предоставлялась возможность, она доказывала собственное превосходство. Судя по досье, ее умения и навыки значительно превосходили возможности остальных членов команды. Интеллектом Михайлова тоже не была обделена. «Бронебойная» – эта пометка была добавлена Верховцевым в отдельную графу. Изучил Тихон и дела остальных. Рядовые Гуддер, Арамзян, Жихарев и сержант Рогов ничем особенным не выделялись. Двух последних он помнил по встрече в Полосе, и с Роговым, конечно, следовало быть настороже и даже заключений Верховцева не требовалось, чтобы это понять.

Бесценная информация, предоставленная доктором, помогла Тихону оценить еще один дар Полосы. За портретами людей Тихон сумел заочно, не видя их, разглядеть внутреннее состояние каждого. И во многом они совпадали с оценками, данными Верховцевым.

Во многом, но не во всем. Тихон рассчитывал, что его оценки более точны, а может, и безошибочны. Есть в этой команде люди, с которыми он найдет общий язык. И точно так же Тихон верил, что особое чутье поможет им выбраться из Полосы живыми, а ему – избавиться от опеки Храмцова и выйти из-под контроля генерала Антонова.