Текст книги "Первач"

Он повернулся к Верховцеву.

Старик вскочил.

– Я никого не ждал...

И тошнотворный запах лжи источали его слова.

«Почему я раньше не почувствовал, что он врет? Был так слаб?»

– Вы же говорили, что никто не знает про этот дом!

– Да! Да! Я говорил неправду! – доктор вдруг злорадно усмехнулся. И не стало в его лице ничего, что можно было бы назвать добрым. Одна только холодная одержимость, которая, очевидно владела им всегда, даже когда он прикидывался чувствительным старичком.

– Вам не удалось распознать ложь. Разве это не подтверждает, что мои приборы умеют многое? Чуть-чуть импульсов, настроечка, и але-оп! – Верховцев слегка тюкнул себя пальцем по лбу. – И вы ничего не поняли! А нашли они нас по «маяку», который я привел в действие совсем недавно.

– Кто они? – спросил Тихон. – Люди генерала Антонова?

– Ошибаетесь. Это люди Храмцова.

Тихон вытер ладонями вспотевшее лицо.

– Я все понял. Вы специально направили меня в Полосу. Нарочно прикинулись другом. Чтобы я обязательно вернулся к вам. Подстраховались. Как вы говорили – самый точный пароль в голове должен быть у скитника! Настоящего скитника. А я тогда им не был. И это вы тоже понимали!..

Снизу послышалось требовательное:

– Верховцев, откройте!

Продолжая сканировать пространство, Тихон узнал этот голос.

– Это майор Гузенко!

– Что?! – удивленно вспыхнул доктор.

– А вы кого ждали?

Верховцев неуверенно подошел к слуховому окну.

– Нет... не может быть... – пробормотал он, глядя сквозь решетку чердачного окна.

– Ошибочка вышла?

Тихон придвинулся к Верховцеву. Доктор попятился от него, но остановился, ощутив руку Жанны на своем плече.

– Когда-то вы сказали, что займете сторону того, кто окажется сильнее. Получается, не на ту сторону встали?

– Нам нужно бежать! – запричитал Верховцев. – Я не этого хотел! Мне нужно совсем другое! Мы с вами должны быть на одной стороне!

– Что делать? – спросила Жанна.

Тихон знал, что запросто мог бы уничтожить бойцов внизу. Но это казалось немыслимым – употребить свою силу на то, чтобы расправиться с людьми.

«Даже если на кону стояли бы жизни тех, кто дорог тебе?» – спросил он себя и ужаснулся ответу, исключающему любой иной вариант, кроме того, чтобы сдаться на милость судьбы.

Если есть она – Судьба – как высшее проявление цели бытия, то значит найдется выход. Все последние недели он подчинялся внутренним ощущениям. И они ни разу не обманули его. И сейчас в ощущениях не было чувства неизбежного конца. Выход просматривался, пусть не совсем ясно. И все зависело от правильности его, Тихона, действий.

Снова раздался голос майора, теперь уже усиленный динамиком громкоговорителя.

– Тихон Злотников! Выходите!

– Не заставляйте их ждать, – сказал Тихон Верховцеву. – Открывайте, иначе они выломают дверь.

Понурившись, доктор стал спускаться по лестнице. Уже снизу, будто ожидая выстрела в спину, он затравлено посмотрел на Жанну и Тихона.

– Все не так, как вы думаете, – сказал Верховцев. – Я не предатель!

Тихон дал знак, и доктор отпер дверь. Военные ворвались в дом. На всех троих навели автоматы. В коридор вошел майор Гузенко. За ним – лейтенант Бакс.

– Мне велено доставить вас на базу! – сказал майор.

– Вот кто предатель! Долг перевесил твою совесть, майор?! – Жанна готова была испепелить майора взглядом. И даже какая-то сила родилась в ее душе, но тут же отступила. Так или иначе, но Полоса продолжала диктовать свои условия. Никакого гнева – иначе ты сожжешь самого себя.

«Вот и ответ на вопрос – сумел бы я убить их?» – подумал Тихон.

Внезапно у майора заработала рация, передавая рассерженные крики Жанны.

«Значит, здесь повсюду расставлены жучки. Кого Верховцев рассчитывал перехитрить?»

– А где остальные? – резко бросила Жанна майору. – Где Рогов, Жихарев... Где все? Или вас только двое таких умных и хороших?..

– Там, где надо! – отрезал майор. – На выход!

Гузенко прятал свои мысли за напускным спокойствием. Умело прятал – Тихон почувствовал сопротивление, когда попытался коснуться сознания майора. Да, определенно майор получил какое-то умение. Теперь гадай – от Полосы или от Верховцева. Впрочем, неважно. Все доказывают поступки...

Под дулами автоматов их вывели на улицу. Патлатая собачка, до этой минуты испуганно жавшаяся в углу, радостно подбежала к ним. Один из солдат снова шуганул ее. Задержанных усадили в фургон, где их ждали два солдата охраны. Майор Гузенко велел Баксу сесть вместе с пленниками и задраить дверь.

«Что-то происходило сейчас в этом замкнутом пространстве», – понял Тихон. И главной движущей силой являлся лейтенант. Все стало ясно, когда машина тронулась и Бакс обратился к солдатам:

– Ребята, если хотите жить, советую ни во что не ввязываться!

И он велел им сдать оружие, а затем собственноручно приковал обоих к приваренным в кузове кольцам.

– Прошу простить меня, – обратился он к Тихону. – К сожалению, это единственная возможность попасть на базу.

– А Гузенко?

– Он не с нами, – мотнул головой лейтенант.

Тихон вынужден был признать, что план Бакса не лишен оригинальности.

– Стоит ему верить? – спросила Жанна, и даже когда Тихон кивнул, все же не удержалась и вставила ехидно, обращаясь к лейтенанту: – Так куда же ты дел Рогова и остальных?

– Сначала хоть бы извинилась за «предателя»!

– Не дождешься!

– Ладно, с тебя станется... – устало отмахнулся лейтенант. – Сержант и все уже на базе. Ждут только нашего прибытия.

– Так это что, бунт?! – подался вперед Верховцев. – И что вы намерены делать?

– В первую очередь разнести на хрен вашу лабораторию, доктор!

Верховцев побагровел, но под нахмуренным взглядом Бакса быстро сник. Лейтенант подсел к Тихону.

– Мы уже знаем точно, где находятся твои друзья.

– Значит, они на базе? Храмцов должен был освободить их.

– Храмцова больше нет, – Бакс многозначительно провел ребром ладони по шее. – Секир башка. Генерал Антонов посчитал, что с него хватит высоколобых умников.

Тихон повернулся к Верховцеву.

– Доктор, у вас есть шанс! Еще не поздно переметнуться на победившую сторону!

Верховцев презрительно сжал губы.

– Освободить их не составит труда, – продолжал лейтенант. – Единственная загвозка – как нам потом выбраться с базы. К тому времени все входы-выходы будут перекрыты.

Он схватил Тихона за руку и зашептал:

– Нужно, чтобы ты что-то придумал! Как позавчера – со снегом и ветром. Ведь та буря – твоих рук дело? Я это почувствовал...

Тихон высвободил руку.

– Вы будете стрелять?

– Если понадобится, будем. Я буду. И что-то мне подсказывает, что стрелять придется.

– Ты не должен никого убивать.

– Я помогаю тебе! Это не Полоса. Добро здесь может быть только с кулаками.

– Но ты повредишь себе.

– Когда-нибудь искуплю этот грех.

– Не в этой жизни, поверь... Полоса все еще владеет всеми нами. Всеми, кто хоть что-то понял. Ты скорее умрешь!.. – Тихон сжался, как от приступа боли, будто заранее предчувствуя, что может случиться с лейтенантом. Да и с каждым из их команды (а они давно уже – команда).

Его отпустило. Тихон снова прислушался к ощущениям. Какая-то сила толкала его к верным действиям. Опять выходит – судьба...

– Если, как ты говоришь, я что-нибудь придумаю, ты согласишься действовать, как я скажу?

– Если это будет стоящая затея – без колебаний!

Тихон раздумывал недолго. План сам собой рождался в голове.

– Кто нас должен встречать?

– Лично генерал Антонов. И несколько человек преданных ему.

– Настолько преданных, что будут готовы биться насмерть?

– Человек сорок наберется, – сказал Бакс. – Достаточно, чтобы покрошить нас, если он что-то заподозрит. Мне кажется, он не совсем доверяет мне, хоть я, как и Гузенко, пришел к нему с повинной.

«Хватит ли меня на сорок человек?» – подумал Тихон. Где взять столько энергии, чтобы суметь остановить их? Да так, чтобы не причинить им вреда? Мда, тут без ста грамм не разберешься, как сказал бы Егорка из отряда Вандермейера.

Плавно мысль его скользнула на созданный Алексом отборный первач, которым баловались партизаны, затем перед глазами возникла огромная цистерна с горючей и ядерной даже на запах жидкостью, из обычной воды сделанной Алексом.

«Уж если он сумел, то и я должен попытаться. Закон сохранения энергии – ничто не пропадает даром. Зачем, к примеру, в этой машине полный бак бензина?»

Сквозь обшивку пола Тихон разглядел, где находится бак. И сразу будто пахнуло сконцентрированной в нем силой. Тихон представил, как бензин по каплям стекает в двигатель, там смешивается с воздухом, со взрывом вспыхивает и толкает поршни. Единственное, что оставалось – это воспользоваться энергией, что спрятана в жидком топливе. Ее можно трансформировать во все, что угодно. И без всякого опасения за чужие жизни...

План окончательно сложился.

– В общем так. Когда вы выйдете, я останусь в фургоне. Все должны покинуть машину.

– И даже солдаты? – лейтенант посмотрел на прикованных охранников. – Они же нас сдадут.

– Не сдадут. Повторяю – ты должен сделать так, как я сказал.

– И что будет дальше?

– Увидишь.

– Ладно, пусть будет по-твоему. Не самый разумный план, но я верю тебе.

«Все может и не получиться, – подумал Тихон. – Мало ли что я решил. Здесь все зависит оттого, как распорядится судьба... Черт! Опять эта судьба... Ну, куда же без нее?»

* * *

Езды до базы оставалось несколько минут. Тихон еще раз перебрал в уме свои действия.

«Вот автомобиль въезжает на территорию. Вот открывается дверь, и наружу выходят Верховцев и Жанна. Затем Бакс выводит солдат. Я остаюсь внутри. Естественно, Гузенко поймет, что я остался в фургоне. Впрочем, у них не будет времени, чтобы сообразить. Надо только быстрее подтолкнуть к выходу Бакса и этих двух мальчишек».

– Отстегни солдат! – сказал Тихон.

Машина остановилась. Снаружи донеслись голоса военных на вахте, и через минуту автомобиль въехал на базу.

Лейтенант освободил охранников и погрозил им кулаком:

– Чтобы не дергались! Если я сдохну, то и вы вместе со мной! И к вам, доктор, это тоже относится. Чуть что – получите пулю!

Все трое понимающе закивали.

Машина остановилась. Громыхнула выдвижная лестница. Кузов качнулся, кто-то поднялся на ступень, чтобы открыть дверь. Яркий свет ворвался в фургон.

– Выходи по одному! – гаркнул снаружи майор Гузенко.

Сначала из машины вышла Жанна. Она спускалась медленно, нарочно оттягивая время.

– Быстрее, быстрее! – подгонял майор. – Следующий!

Пока спускался трясущийся от страха Верховцев, Тихон мог бы сосканировать пространство, чтобы определить точное количество людей вокруг машины. Но это требовало времени и сил, а ведь ему еще нужно было разобраться с бензином...

Наконец, Бакс грозно прошептал солдатам:

– Спускайтесь!

Когда второй солдат оказался на лестнице, лейтенант вышел за ним и захлопнул дверь.

– А где Злотников?! – послышался голос Гузенко, и следом – шум и возмущенный рев. Кто-то бросился к лестнице. Но у Тихона в запасе оставались драгоценные секунды.

Он снова посмотрел сквозь пол, чувствуя энергию топлива, прятавшуюся в баке скромных размеров. Собрал все силы, какие остались на то, чтобы сорвать заклепки пола и получить доступ к баку. Первая секунда!

Секунда вторая! – он «ударил» по баку и расколол его надвое. Острый запах ворвался в фургон. Тихон взвинтил топливо смерчем, и в мгновение все стало мокрым – одежда, стены, пол и потолок фургона.

Теперь искру!

Он увидел висевший провод, по которому тек заряд от аккумулятора. Плюс и минус. Соединить вместе!

Третья секунда!..

* * *

Взрыв произошел в тот момент, когда майор Гузенко дотянулся до ручки двери. Но за мгновение прежде борта фургона вздулись, лопнули по сварочным швам, из дыр вырвался огонь. Майора Гузенко ударило сорванной с петель дверью. Удар был не слишком силен – изрядную часть взрыва Тихону удалось погасить. Но пламя в считанные секунды объяло машину.

Бакс толкнул вперед Жанну и велел бежать к главному корпусу. Никто из бойцов не обратил на них внимания. Все, кто сначала бросился прочь, теперь остановились, уставившись на огненный шар, в который превратился автомобиль. И остолбенели, увидев, как из этого огненного шара выходит человек. И почему-то, объятый огнем, совершенно не кричит от боли. Огонь утихал, и многим казалось, будто он вместе с черным дымом втягивается в человеческое тело, исчезает в нем. Постепенно за спиной человека стал виден закопченный кузов автомобиля, шипящий и потрескивающий от звуков остывающего металла.

Человек остановился.

Все молчали, потрясенные случившимся.

– Я хочу, чтобы вы бросили оружие! – сказал Тихон.

Он говорил не громко. Создавалось впечатление, что он шепчет. Но голос его проник в сознание каждого. Многие расстались с оружием сразу и с готовностью. Но были упертые, кто продолжал крепко сжимать приклады и держать палец на спусковом крючке. Те отчаянные, о которых предупреждал Бакс. Эти успели оценить обстановку и, хищно скалясь дулами автоматов, теснились у ворот, отрезая ходы к бегству.

– Тихон Злотников?! – послышался испуганный голос генерала Антонова.

– Он самый, – Тихон продолжал вливать свой голос в их сознание. Это рождало дополнительное замешательство.

– Прошу бросить оружие! – повторил он.

С таким количеством энергии, что он вобрал в себя, Тихон прежде не имел дела. Бурля, грозя вырваться наружу, сила огня теснилась внутри материальной оболочки, которую представляло собой его тело. И он выпустил небольшую дозу в виде сгустков энергии, похожей по своим свойствам на излучения, рождаемые в Полосе.

Солдаты не видели, как эти импульсы растеклись по площади, но непременно должны были что-то почувствовать. И теперь каждый, кто захотел бы сделать дурное кому-либо, столкнется с такой же мощной силой противодействия. Генерал Антонов исходил злобой, видя, как его бойцы один за другим бросают оружие, впадая в беспамятство. Но эта же злоба принялась душить его. И если бы не вмешательство Тихона, генерал лишился бы жизни.

– Да кто ты такой, черт возьми? – прохрипел он, когда Злотников подойдя к нему, положил ладонь на его лоб, останавливая запущенный процесс.

– Первач, – произнес Тихон. – Если захотите узнать, что это значит, добро пожаловать в Полосу.

– Ты... не человек, – прошептал Антонов.

– Лучше спросите себя. Вы – человек?

– Тварь, предатель! – но чем глубже генерал погружался в свою ненависть, тем ему становилось хуже.

– Глупец, ты умрешь!.. – крикнул Тихон.

– Лучше сдохнуть, чем сдаться на милость таких, как ты. Вы предали землю, которая вас родила... Поддались чужой силе...

Но дальше говорить генерал не смог. Сознание Антонова закрывалось от внешнего мира, за который тот яростно цеплялся. Но удержаться там он не мог. Тихон способен был лишь продлить его агонию. Но ему не хотелось, чтобы Антонов уходил вот так – ничего не поняв из того, что открылось другим. А может быть, Тихон боялся признаться себе в том, что человек захотел остаться при своей правде, проявляя в этом свободу своего выбора.

Просто так допустить смерть генерала Тихон не хотел. Наверное, на его решение повлиял успех его предыдущих действий в Полосе. Ведь он спас всех, как супергерой. И теперь позволить генералу умереть?

«Ну, уж нет!»

И он начал пробивать своей энергией ту силу, что грозила уничтожить генерала, – блокировку, превратившуюся в жесткий панцирь, от которого отскакивали удары Тихона. Но он продолжал бить, чувствуя, что еще немного, и все получится.

Что-то противилось в его душе этому поступку. И, похоже, впервые он нарушил веление судьбы, которая требовала от него оставить все, как есть: предоставить Антонова самому себе, пусть умирает, если хочет...

Генерал задышал глубоко и часто, будто вынырнул из воды, едва не захлебнувшись. И только теперь, поняв, что все в порядке, Тихон оставил его в покое.

На площадке появился лейтенант Бакс, затем остальные. Не было только Жанны и Рогова.

– Где Жанна? – спросил Тихон.

– Они с Роговым освобождают твоих. А где генерал?

Бакс нашел взглядом Антонова.

– В отключке?

– Я не в отключке, – прорычал генерал, но едва сделал попытку встать, Бакс надавил ему на плечо ботинком.

– Лежи спокойно, – приказал ему Бакс и повернулся к Жихареву: – Держи его на прицеле!

Сам же двинулся к ошарашенным солдатам.

– Генерал предал интересы народа! Ясно?! – гаркнул он. – Не слышу!

– Так точно... – послышались нестройные голоса.

– Еще раз!

– Так точно! – дружнее ответили солдаты.

– Покомандуй, покомандуй, пока живой!

Бакс и остальные обернулись на голос.

Майор Гузенко стоял на плацу возле догорающего грузовика. Оружия при нем не было, очевидно, выронил во время взрыва. Он медленно направился к ним, ободранный, черный, слегка пошатываясь.

– Дураки! – засмеялся Гузенко. – Они поймали вас на удочку! Обманули! Облапошили! Вы так ничего и не поняли. Эти твари пришли, чтобы уничтожить нас! Без всякого сопротивления. Если мы поддадимся, мы погибнем. Все люди. Как можно в такой час отказаться от борьбы?! Отказавшись от зла, вы совершили ошибку...

Он сел, кровь текла по его лицу и рукам, капая на снег.

– Вы глупец, Злотников! Ваш дар, который вы получили от Полосы – это дар данайцев. Вспомните, что случилось с троянцами! Не верите мне? Тогда подумайте о наших детях, которых забирают себе эти твари! Албасты лишили их возможности выбора. Жить без ласки матерей, без доброго слова отца? Разве это хорошо? Разве так сделают по-настоящему добрые существа? Вы пошли у них на поводу. Готовы отказаться от борьбы за существование! И у вас, как и у тех детей, нет свободы выбора, которая дана каждому человеку. Не люди вы! Всего лишь орудия!..

Надо было что-то ответить на этот выпад, тем более что Бакс и другие смотрели на Тихона, ожидая тирады, призванной разбить доводы майора Гузенко. Но Тихон слишком устал, чтобы доказывать что-либо. Бурлящая в нем энергия требовала свободы. А для этого нужно было поскорее убраться отсюда, чтобы никому не навредить...

– Ну что, нечего возразить? – злорадно прошипел майор. – На твоем месте, Злотников, я бы застрелился. Лучше совсем не жить, чем знать, что ты причастен к гибели всего человечества!

– Пусть он и сдохнет, собака!.. – раздалось вдруг сзади.

Тихон должен был это предвидеть. Но мысль о том, что он спас от верной погибели еще одного человека, затмила его сознание. Генерал Антонов, о котором на миг забыли, выхватил пистолет, спрятанный где-то в долгополой шинели, намереваясь выстрелить, истово желая из положения лежа попасть точно в цель. Почти мгновенно Антонов захрипел в агонии. Его ненависть снова угодила в тот панцирь, от которого его так настойчиво освобождал Тихон. Панцирь сжался, перехлестом энергии мгновенно превратив в кашу мозг генерала. Но по вплетенным в мышцы нервам успел проскочить импульс – команда к действию. Рука агонизирующего генерала нажала курок, и пули ударили в плоть...

* * *

Адская боль... И сил нет удержать ту энергию огня, что Тихон забрал в себя, так до конца и не израсходовав. А если отпустить, чтобы выжить, – она вырвется и убьет всех, кто находится сейчас на этом пятачке.

Тогда загнать ее внутрь! Спрятать. Увести в иное пространство. Туда, где красный океан и красное солнце прячется в нем, чтобы потом снова взойти, двигаясь по бесконечному кругу. Вернуться с этой энергией туда, где так хотелось оказаться вновь...

Он увидел себя сверху. Увидел двух бегущих к нему женщин, Амину и Жанну. Они упали на колени рядом с телом. Пытались докричаться до ускользающего сознания того, кто еще совсем недавно был Тихоном Злотниковым. А чуть позади стоял Нусуп и не мог сдержать слез.

Бывшие бойцы элитного подразделения сгрудились вокруг тела. Обжигающие искры слез царапали их глаза, но дурацкая гордость не позволяла отдаться эмоциям, как, не стесняясь, это делали женщины и мальчишка.

– Разнести все к чертовой матери!.. – взревел вдруг Бакс.

Но Тихон этого уже не слышал. Душа его уносилась в далекий мир, где в полной мере могла воспользоваться открывшимся ей могуществом.

Эпилог

Их было много – людей, гревшихся у крохотного костра, тепла от которого не могло хватить на всех. Падал снег и кружил хлопьями. От лужицы, образовавшейся возле выпавшей из костра головешки, поднимался густой пар. Все, кто сидел у костра, изрядно замерзли в походе и никак не могли насладиться скупым теплом. И только один человек, казалось, не замечал царящего вокруг холода, и вполне мог обойтись без силы огня. На нем была потертая военная форма без знаков различия, военные же ботинки, начинающие расползаться по швам, да выцветшее кепи, совсем не по сезону.

Но тот, кто еще недавно считался образцовым офицером федеральных войск, сегодня был равнодушен к собственному виду. Он отпустил бороду, и ее теперь охотно облеплял падавший снег. На фоне остальных он смотрелся чужаком – не так одет, не то выражение лица (какое-то слишком радостное и оттого непонятное для них). И вообще от него исходила необычно сильная уверенность, и ясно было, что он совершенно не боится хозяев костра, хотя в это тревожное время одинокие путники избегали больших групп людей. Напротив, испугались именно они, когда он вдруг появился из темноты, а рядом с ним бежала патлатая собачонка, которую поначалу все приняли за албасту: у страха глаза велики.

Когда напряжение сошло, незнакомца пригласили к костру. Предложили еды, но он отказался. Зато в благодарность за их участие долго и живо что-то рассказывал. Но вот настало время расставаться.

– Мне нужно идти. Кажется, у вас будут гости. Они придут с оружием, но вы их не бойтесь. Вы можете рассказать им, что видели меня. И даже показать, куда я пошел, если метель заметет следы. Для меня это не важно.

– Федералы? – спросил кто-то.

Человек кивнул.

– А это правда, что ты тоже раньше был солдатом?

– Да. Я был лейтенантом.

– А я знаю тебя! – сказал вдруг паренек с живыми глазами, который жадно прислушивался к его рассказу. – Ты и есть тот Александр Бакс! За тебя обещана награда!

Все спокойно выслушали паренька, но несколько пар глаз тоскливо сверкнули, услышав о деньгах. Нехорошие мысли вертелись в их головах, но ни за какие коврижки они не осмелились бы напасть на этого чужака. Хотели бы, да кишка тонка.

Бывший лейтенант Бакс поднялся. Собачонка, сидевшая у ног его, вскочила, готовая продолжать путь.

– Оставь нам свою собаку, – попросил его паренек. – У нас никогда не было собаки!

– О, нет. Она знает, что такое Полоса!

Бакс наклонился и ласково погладил собаку по голове.

В разговор снова вмешался мальчик.

– А расскажи, почему вы тогда не разгромили базу, как хотели? И почему ты после того, что случилось, решил вернуться в Полосу?

– Да, расскажи, первач! – поддержали разные голоса. – Расскажи, первач!

– Как смешно, что вы меня так называете, – отозвался Бакс. – Никак не могу привыкнуть к этому слову. А на ваши вопросы... Отвечу, как-нибудь в другой раз.

– Значит, ты еще найдешь нас? Такие, как ты, зря не приходят. Зачем ты пришел? Хочешь, чтобы кто-нибудь из нас отправился за тобой?

– Нет. Для этого не нужно мое желание. Только ваше собственное. А мое дело – быть поводырем. Я не все знаю, и не все умею, но ТАМ живут люди, которые могут больше меня. И среди них – тот, о ком я говорил...

– Но ты же сказал, что он умер.

– Да, все-таки пуля-то оказалась сильнее! – с ехидством произнес кто-то из старших. – А ты нас чему-то учишь!

Его поддержал другой:

– А еще, говорят, профессор Верховцев сделал-таки свой прибор и теперь в Бюро за миллион можно получить пропуск в Полосу.

Бакс нашел обоих взглядом.

– Ничего вы не поняли, старики, хотя и прожили немало. Эти люди обещают то, о чем не имеют ни малейшего понятия. А пуля... Что – пуля! Она не может быть сильнее. И я никого не учу. Просто рассказываю, что было. А тот человек – жив...

– Как же так? Либо жив, либо мертв, – снова рассмеялся кто-то из стариков.

– Я тоже раньше так считал, – ответил Бакс.

Он поднялся и сделал жест рукой.

– Мне пора! Счастливо оставаться!..

И он направился в темноту, веря в то, что даже среди таких напуганных людей когда-нибудь найдется тот, кто презрит свой страх и захочет последовать за ним. Догонит его, и они зашагают вместе – туда, где рождается другой мир...