Текст книги "Анна – королева франков. Том 1"

– Уже всё сделала, моя княжна. Не беспокойся. Завтра ты у меня будешь самой красивой невестой из всех, что видели в этих краях. Засыпай, милая. Тяжелый день тебе предстоит пережить.

Услышав, как выровнялось дыхание девушки, Марьяна на носочках вернулась на своё место и тотчас уснула.

Утром Анна опять разволновалась и глаза наполнились слезами. Марьяна недоуменно глянула на неё и, вздохнув, спросила:

– Что на этот раз?

– Ну как я с Генрихом жить буду? Не люблю ведь его, – ответила девушка, закусив по привычке нижнюю губу.

Став абсолютно серьезной, наперсница подошла к княжне, сидевшей потерянно и одиноко на краю ложа, и твердо сказала:

– Не полюбишь, так привыкнешь! Не мне тебя учить: ведь ты княжна и знаешь, что у каждого человека есть свой долг. Твой – выйти замуж за франкского короля, поскольку этот брак задумал великий князь Ярослав, твой батюшка. И выбора у тебя другого нет. Мой – быть рядом с тобой, поскольку так повелела твоя покойная матушка. Ты знаешь, что ради тебя, моя княжна, я готова на все, но вот лечь в постель с твоим супругом не могу.

Меньше всего думай сейчас о любви. Не каждому ее дано испытать. Ты же и так богом отмечена, раз познала это чувство к своему норвежцу, а ведь тебе еще даже девятнадцати нет. Будет еще в твоей жизни любовь. Не знаю откуда, но знаю, что будет. Сердцем чувствую это.

А сейчас возьми себя в руки, вспомнив, что ты дочь Ярослава. Поэтому не имеешь права нюни распускать и жалеть себя. Посмотри на себя со стороны: разве ты похожа на киевскую княжну? Видел бы тебя сейчас батюшка – со стыда бы сгорел.

Увидев, как Анна выпрямила плечи и гордо вскинула голову, Марьяна про себя довольно улыбнулась. Она уже изучила девушку и знала: когда жизнь загоняет её в угол, у неё всегда проявляется сила воли и твердость духа.

– Вот и хорошо, – одобрила наперсница, видя, как исчезло с лица княжны несчастное выражение загнанного зверька, попавшего в клетку. – Тебе судьба выбрала участь сильных мира сего. И с этим ничего не поделаешь. Король ведь вовсе недурен собой. Да и характер у него лишен жестокости и злобы. Тебе будет хорошо с ним. Попомни мое слово. Смирись, а время всё расставит на свои места. Ты ещё будешь счастлива! Словом, хватит лясы точить. Пора начинать собираться к венчанию.

И, развернувшись, Марьяна быстро вышла из опочивальни.

Глава 17

Время неумолимо приближалось к венчанию. Вскоре вошла Марьяна с двумя девушками, которые несли глиняный таз и кувшин с теплой водой, и все скрылись в умывальной комнате. Анна проводила наперсницу взглядом, отметив про себя, что она выглядела не выспавшейся и на лице отпечаталась усталость. Она прекрасно понимала, что это все из-за за неё. И почувствовала вину. Но тратить времени на угрызения совести не стала на неё не стала.

– Поставьте все на стол, – услышала княжна повелительный голос наперсницы.

После того, как девушки покинули ее опочивальню, Анна направилась к Марьяна, которая уже ждала ее с кувшином воды в руках. Пристально осмотрев лицо княжны, она сказала:

– Хорошо, что на глазах не осталось следов от ночных слез. Сними-ка ты ночную сорочку, чтобы я протерла тебя мокрой тряпицей, а потом умоешься.

Анна быстро обнажилась и подошла к тазу. Совершив все водные процедуры, Марьяна помогла ей надень временную нижнюю сорочку, пошитую из тонкого белого шелка, и, усадив в кресло, начала расчесывать ее длинные волнистые волосы, высушенные с вечера и заплетенные в толстую косу.

Анна еще загодя в разговоре с Никодимом узнала о французских косах и захотела иметь именно такую прическу на свою свадьбу. Но Марьяна не знала, как их заплетать, а потому заранее нашла местную служанку, которая помогала с волосами заезжим знатным дамам. Поэтому, как только пришло время, послала за ней.

Аврил была дружелюбной и открытой молодой женщиной. Окинув опытным взглядом роскошные волосы киевской принцессы, она спросила, есть ли у нее золотые кольца – зажимы для кончиков волос, заплетенных в косы, и жемчуг для их украшения. Получив от Марьяны подтверждение, она сразу же приступила к работе, зачесав все волосы назад.

Затем неуловимыми движениями, разделяя их на мелкие пряди, стала плести ажурную косу, которая слева направо, а затем вновь налево и направо извилисто пролегла по длинным распущенным волосам, зафиксированным на концах по всей ширине. Затем украсила косу жемчугом и отошла в сторону, чтобы дать возможность Марьяне оценить её работу.

Та с восхищением смотрела на чудо, которое сотворила с волосами княжны эта невзрачная на вид женщина. Увидев реакцию своей наперсницы, Анна, не скрывая нетерпения, потребовала еще одно зеркало, чтобы самой посмотреть на свою новую прическу.

Април кинулась выполнять ее приказ и вскоре вернулась с тонкой пластиной из бронзы, натертой до блеска. С её помощью, подойдя к большому зеркалу на стене, княжна смогла увидеть своими глазами, что собой представляла столь необычная французская коса. Она осталась настолько довольной, что приказала Марьяне дать служанке в благодарность одну из жемчужин.

Марьяна, не тратя времени впустую, помогла Анне надеть переливающуюся снежным блеском шелковую камизу, рукава и низ которой матушка искусно вышила золотым узором, ибо они хорошо просматривались из широких рукавов верхнего платья. Котта небесного цвета была сплошь заткана восточным золотым узором. Она плотно прилегала к высокой груди и точеным бедрам, а подол и длинные широкие рукава были оторочены мехом белого горностая.

Тонкую осиную талию охватывал пояс из золотых нитей, сплетенных между собой витиеватым узором, в который были вставлены голубые топазы. Наперсница помогла ей надеть голубые туфельки из мягкой сафьяновой кожи, украшенные россыпью мелких бриллиантов, на невысоком каблуке. Они плотно облегали маленькие ножки княжны.

На шею Анна надела золотое ожерелье с бриллиантами и такие же длинные серьги, а на голову – княжеский венец с крупными адамасами,110110
  Бриллианты по-гречески


[Закрыть] из -под которого струилась вниз прозрачная шелковая вуаль белого цвета, обрамляющая благородный овал её лица. На руках поблескивали золотые браслеты и перстни с драгоценными каменьями.

Марьяна, осмотрев княжну со всех сторон, подвела её к зеркалу, чтобы она могла полюбоваться собой.

В дверь постучали, и получив разрешение, в опочивальню вошла Матильда, уже готовая к выходу. На ней было темно-зеленое платье, расшитое золотыми нитями и самоцветами, а из-под герцогской короны спускалось на плечи легкое золотистое покрывало, прикрывшее уложенные над ушами пшеничного цвета волосы.

– Как ты красива! – в один голос сказали обе девушки, посмотрев друг на друга, и весело рассмеялись.

Продолжить разговор им не дал королевский гонец, предупредивший, чтобы киевская принцесса поторопилась, так как король уже направился к собору, в котором будет проходить венчание.

Анна глубоко втянула в себя воздух и выдохнула, с испугом посмотрев на подругу. Та взяла ее руку и сказала, не скрывая удивления:

– Ничего страшного тебя впереди не ждет. Брачная ночь с супругом – не казнь. Неужели за год ты к нему не привыкла и по-прежнему боишься его?

– Привыкла и не боюсь, – прошептала княжна. – Но все равно страшно.

Герцогиня Нормандская весело рассмеялась, вызвав улыбку на красивом, но бледном лице невесты.

– Вот так-то лучше, – сказала Матильда, но ничего больше добавить не успела, как в дверь снова раздался стук.

На этот раз за ней стоял боярин Велимир, празднично разодетый, который должен был вести невесту к алтарю. Увидев полностью готовую к выходу княжну, он, учтиво поклонившись ей и поздоровавшись, довольно улыбнулся, напомнив, что им пора идти в церковь.

Рядом с ним стоял, переминаясь с ноги на ногу, также празднично одетый отрок Бинко, который должен был нести ее шлейф, чтобы он не вымазался в пыли.

Королевское аббатство Сен-Реми находилось в пешей доступности, поэтому времени на дорогу было потрачено немного. День 19 мая 1051 года был для киевской княжны судьбоносным. В этот день она становилась супругой короля франков.

Когда Анна ступила под темные своды базилики святого Ремиглия, сердце ее учащенно забилось, а в глазах от волнения потемнело. Она постояла немного, придя в себя, и, почувствовав возвращение сил, расправила плечи и величественно обвела взглядом главный неф. На скамьях уже сидело много гостей, а у алтаря стоял король.

Боярин Велимир подставил ей свой левый локоть, на который княжна изящно положила свою руку, а Бинко вместе с Марьяной расправили длинный шлейф ее платья на каменном полу собора.

Генрих прикипел взглядом к своей невесте, которая медленно шла по проходу между скамьями. На нём была длинная туника из голубого восточного дамаста111111
  Натуральная ткань с рисунком, выполненная из шелка


[Закрыть], прошитого золотой нитью, а под ней нижняя, подлиннее, из золотистого шелка. Ворот и рукава верхней туники были обшиты полосками из цельнозолотного алтабаса, а вырез стягивал золотой шнур с кисточками.

На венчание франкского короля и принцессы из Рутении съехалось много гостей. На скамьях сидели влиятельные правители герцогств, входивших в Священную Римскую империю, а также герцог Лотарингии, Герхард Эльзасский, представлявший и самого Генриха III, послы из королевств Унгарии, Полонии, Свеев,112112
  Шведов


[Закрыть]Норвегии, а также Данмарка113113
  Дания


[Закрыть] и Англии.

Обособившись, восседали на скамье и послы Константина IX Мономаха, а рядом с ними – Иларион, митрополит Руси.

Среди приглашенных были папский легат, архиепископы и епископы графств и герцогств Франкии и вассалы короля. Отдельно сидели граф Бодуэн Фландрский с супругой Аделой и Вильгельм Норманский с супругой Матильдой.

Анна, идя по проходу в сопровождении Велимира, почувствовала на себе нетерпеливый взгляд короля, который замер в ожидании, когда к нему подведут невесту. Наконец этот момент наступил, и Генрих, не скрывая волнения, посмотрел в лицо невесты, осторожно поправив край её головной накидки.

Королевская пара была настолько красива, что владетельные сеньоры с семьями и гости из других королевств разразились приветственными возгласами.

Свечи, горевшие у алтаря, бросали отблеск на густые золотистые волосы Анны, венец, ожерелье и серьги, заставляя их излучать сияние. Девушка казалась нереальной и настолько прекрасной, что король на мгновение закрыл глаза, а потом, открыв их, улыбнулся ей, не скрывая своего восхищения.

Анна улыбнулась ему в ответ, но улыбка не затронула ее глаз, которые с напряжением смотрели на архиепископа, приготовившегося проводить таинство венчания. Этот храм был чужой для неё. Княжне хотелось подхватить подол платья и убежать, но она не могла посрамить отца, а потому гордо выпрямилась и была готова решительно встретить нежеланный для нее поворот судьбы.

Перед церемонией венчания архиепископ Ги де Шатильон провёл литургию, после которой зачитал небольшие фрагменты из Библии и произнёс проповедь, посвященную важности брака. После этого дал знак венчающимся подойти к алтарю и спросил, является ли их желание пройти таинство бракосочетания искренним и добровольным. Получив утвердительные ответы, архиепископ попросил Святого Духа снизойти на венчающихся и произнёс молитву за их брак.

Княжна почувствовала, как за их спинами встали графы из королевского окружения и подняли над их головами венчальные короны.

Затем венчающиеся стали лицом друг к другу и произнесли супружеские клятвы, повторяя их за архиепископом: сначала Генрих, потом – Анна.

Она произнесла брачные обеты громко и отчетливо, правда, ее маленькая рука слегка дрожала, когда король надевал ей обручальное кольцо. Архиепископ Ги обвязал им кисти своей столой114114
  Элемент литургического облачения католического священника. Шёлковая лента 5—10 см в ширину и около 2 метров в длину с нашитыми на концах и в середине крестами.


[Закрыть] и объявил их едиными во плоти.

И спустя считанные минуты, когда княжна поставила в брачном документе свою подпись вслед за Генрихом, она стала его супругой. Однако ее очень удивило, что он после своей подписи поставил еще и крест. Спросить его тотчас об этом она не решилась, но позже узнала, что король после каждой своей подписи ставит крестик, обозначавший божье благословение.

Генрих коснулся губами холодных губ Анны… И начались многочисленные поздравления иностранных гостей. Вслед за ними с радостными и не очень радостными улыбками супружескую чету поздравляли герцоги Нормандии, Аквитании, Бретани, Бургундии, графы Фландрии, Анжу, Шартра, Валуа, Невера, искренне и, возможно, не очень искренне желая им долгой жизни, скорого наследника и процветания рода Робертинов.

Наконец, взяв ее руку в свою, Генрих вывел свою молодую супругу из церкви на высокое крыльцо, где пришедшие на площадь городской люд и крестьяне из близлежащих деревень громкими криками приветствовали новую жену короля и свою королеву.

Поскольку король хотел укрепить престолонаследование своим сыном, он пожелал, чтобы в этот же день в церкви Святого Креста прошла церемония коронации Анны на франкский престол как жены короля Генриха I Капетинга. Он считал, что такой обряд только упрочит права его наследника, рожденного от матери, чье чело помазано священным миром.

Из-за этого всем придворным, съехавшимся на венчание короля, пришлось вместе с ним и его супругой отправиться во дворец архиепископа Ги, чтобы выпить по кубку вина, пока королева переоденется для коронации.

Марьяна помогла Анне надеть платье из тонкого глазета115115
  Тонкая парча с ткаными золотыми или серебряными узорами


[Закрыть], сотканного вручную способом сложного переплетения пурпурной пряжи с тонкими золотыми нитями, которое шилось уже в Реймсе по её меркам в соответствии с романским стилем в одежде.

Княжна стояла перед большим бронзовым зеркалом во весь рост и пристально рассматривала себя: платье королевского пурпурного цвета выгодно облегало изящную фигуру, подчеркивая приятную округлость небольшой, но высокой груди. Грациозный изгиб талии и бедер подчеркивал ажурный золотой пояс, концы которого ниспадали вниз. Длинная юбка свободными мягкими складками струилась на пол.

Главным украшением платья, конечно, была тонкая парча с тканым золотым узором, из которой его сшили. Но еще более украсило его то, что края широких рукавов, вырез ворота и кромка подола были оторочены золотой каймой и расшиты драгоценными каменьями.

Фасон платья был красив, но непривычен. Анне казалось, что грудь и бедра слишком нескромно смотрятся в облегающем одеянии, а в талии было узко и неудобно. Однако ей не следовало роптать по этому поводу, так как в другой стране другая мода, а значит, в чужой монастырь со своим уставом ей ходить не пристало.

В уши княжны были вставлены золотые серьги с рубинами, подаренные ей на прощание Владимиром. На голове красовался княжеский венец, также украшенный кровавого цвета рубинами и бриллиантами, который она должна будет сменить на королевскую корону, которую архиепископ Ги де Шатильон водрузит на ее чело.

Лучшие башмачники смастерили для неё красивые туфельки из пурпурного шелка, осыпанные золотыми бусинами. Глядя в зеркало, Анна видела не себя, а ангела.

Марьяна, любуясь княжной, от чистого сердца сказала:

– Вряд ли Королевство франков в прошлом когда-нибудь видело столь красивую королеву…

Под звуки гимна и торжественные приветствия Анна вступила под своды кафедрального Реймсского собора. По ступеням она поднялась на устланный коврами помост, находившийся в хорах, прошла мимо коронационного трона, поклонившись ему, и, после короткой молитвы, заняла приготовленное для неё место.

А тем временем к собору подошла процессия монахов аббатства Святого Ремигия, возглавляемая его настоятелем епископом Лаона, нёсшим ковчежец со Святой Стеклянницей, прикованный цепью к его шее, а четыре монаха, облачённые в альбы,116116
  Длинное белое литургическое одеяние католических и лютеранских клириков, препоясанное верёвкой.


[Закрыть] несли шелковый балдахин над головой своего настоятеля.

Когда процессия остановилась у врат собора, архиепископ Реймса, а также другие архиепископы и епископы дали торжественную клятву вернуть Святую Стеклянницу после обряда коронования на место. Затем настоятель с монахами вошли в собор и прошествовали к алтарю под почтительные поклоны присутствовавших на коронации.

Повинуясь кивку Генриха, который медленно обвел тяжелым взглядом коленопреклоненных придворных, сенешаль Гийом де Гомец махнул рукой, и в открытые двери собора под задушевное ангельское исполнение псалмов хористов торжественно вошла другая процессия:

Епископ Лангра117117
  Франкский город на реке Марна, в котором располагалась епископская кафедра.


[Закрыть] нес скипетр. Епископ Шалона118118
  Средневековое бургундское феодальное образование, столицей которого был город Шалон-сюр-Сон.


[Закрыть] – королевское кольцо. Епископ Нуайона119119
  Город на севере Франции, регион О-де-Франс.


[Закрыть] – королевскую перевязь. А епископ Бове120120
  Небольшое раннесредневековое французское графство в провинции Бовези.


[Закрыть] демонстрировал и подносил к алтарю королевскую мантию.

После того, как королевские регалии были переданы архиепископу Реймсскому и он разместил их на алтаре, где уже лежала корона, началась церемония «признания». Четыре епископа, облаченные в красные праздничные казулы121121
  Элемент литургического облачения католического или лютеранского клирика


[Закрыть] с субцинкториями122122
  Элемент литургического облачения католического священника: широкая лента, которая носится на поясе


[Закрыть] на поясах, на одном конце которого был вышит Агнец, на другом – крест, подвели королеву к коронационному трону, где она осталась стоять в одиночестве. Архиепископ же несколько раз провозгласил: «Синьоры, я представляю вам королеву Анну, вашу бесспорную государыню. Все, кто пришёл сегодня сюда, чтобы принести клятву верности, – готовы ли вы это сделать?»

В ответ дружно прозвучало «Боже, храни королеву!»

Наступил торжественный момент клятвы Богу, Церкви и народу. В узкое церковное окно, проявляя любопытство к происходящему, заглянул солнечный луч и пробежал по лицу Анны, растворившись в её золотистых волосах. Наконец наступила минута, когда ей надлежало принести королевскую клятву. Она медленно приблизилась к алтарю и увидела перед собой широко раскрытую книгу – и словно ледяной волной обдало ее. Она была написана латинскими, а не славянскими письменами.

– Это не моя книга! – пронеслось у нее в мозгу. – Она чужая мне! Чужая!

Все восстало в Анне против латинского Евангелия.

– Я не буду клясться на этом Евангелии, – вдруг громко сказала она.

И столько в ее голосе было решительности, что Генрих вздрогнул, не понимая, что происходит. Бледность медленно залила его лицо. Архиепископ растерянно переводил свой взгляд с короля на его супругу, боясь произнести хотя бы слово. Епископ Роже, принимавший участие в коронации, схватился за сердце.

– Как же так, ваше высочество? – сказал епископ Мо, подбежав к Анне. – Все короли клялись на этом Евангелии.

– Я не все, – гордо вскинув голову, сказала она. – Я киевская княжна, дочь великого князя Руси Ярослава и исповедую греческую веру.

Генрих, когда разобрался, что задержка в коронации произошла из-за Писания, облегченно выдохнул. Он посмотрел на супругу, лицо которой было непроницаемым. Вся ее поза излучала не только уверенность в своей правоте, но и настойчивость. И он решился на невероятное: встал и подошел к супруге.

– Ma chérie, – тихо произнёс он, – я понимаю твои христианские чувства и верность своей вере, но ты коронуешься, как королева франков, которые исповедуют латинскую веру. Ты не можешь давать клятву святого долга на всю жизнь на Евангелии другой веры. Твой народ не поймет этого и не будет уважать королеву, которая молится не их богу, а своему.

Анна от волнения закусила нижнюю губу и на минуту задумалась. Этого времени ей хватило, чтобы принять правильное решение. Посмотрев на короля, она сказала:

– Я готова продолжить коронацию.

Генрих вернулся на место, находясь под впечатлением протеста королевы, в котором он усмотрел её преданность в своих убеждениях, и здравомыслия, проявленного ею в угоду королевского долга. И в его душе пробудилась уверенность в том, что он сделал правильный выбор, женившись на этой девушке.

Что касается остальных свидетелей произошедшей сцены, то они реагировали по-разному. Архиепископ Ги вытер выступивший на лбу холодный пот, поняв по поведению короля, что можно продолжать церемонию. Епископ Роже улыбнулся, почувствовав облегчение, и бросил короткий взгляд на епископа Вальтера,

Потом они, не сговариваясь, все вместе посмотрели на короля, который невозмутимо сидел на своем королевском кресле, и окончательно успокоились. Только присутствовавшие в соборе придворные так и не поняли, почему произошла заминка.

Наконец Анна присягнула на верность короне франков, святой Церкви и народу. Последовавшую за этим церемонию коронации Анна наблюдала словно бы во сне.

В соборе громко звучали латинские гимны, совсем не благозвучные для ее слуха, раздражала непривычно тягучая музыка органа, от обильного фимиама, наполнившего помещение, у нее кружилась голова… А еще внутреннее напряжение, из-за которого она чувствовала сильную слабость в ногах, а потому боялась упасть. Одежда казалась тесной и затрудняла дыхание.

Анна смутно помнила, как один из епископов расшнуровал верх её котты и опустил ее до талии, освободив верхнюю часть туловища и руки, что символизировало её готовность сменить свое общественное положение. Затем она сама распустила особую золотую шнуровку на нижней шелковой рубашке, слегка освободив предплечья и подняв рукава до локтей.

В это время собор наполнился молитвами за здоровье тела королевы, а после зазвучали литании, которые она слушала, преклонив колени перед алтарём при рукоположении одного из епископов.

Пока пелись особые антифоны,123123
  Рефрен, исполняющийся до и после псалма или евангельских песней.


[Закрыть] на алтарь поместили дискос124124
  В католических церквях греческого обряда один из литургических сосудов.


[Закрыть] с миром, и настоятель аббатства Святого Ремигия передал Святую Стеклянницу архиепископу Реймса, который при помощи небольшого золотого стилуса извлек из неё малую частицу священного елея и аккуратно смешал с миром в дискосе.

Все это время Анна пребывала в каком-то отсутствии. Затем машинально встала на колени перед сидящим архиепископом Реймса, и тот большим пальцем руки смазал миром, смешанным с елеем, тело королевы в семи местах – макушку головы, грудь в точке, равноудалённой от обоих плеч, правое плечо, левое плечо, локоть правой руки и локоть левой руки, сопровождая таинство словами:

– Этим елеем радости, символом богоизбранности и особого предназначения, я освящаю вас на королеву. Пусть наш Господь Иисус Христос, Сын Божий, пошлет на вас с этим святым елеем благословение Святого духа, и да проникнет он в сердце ваше, чтобы вы благодаря этим видимым и чутким дарам заслужили возможность разделять невидимое добро, возлюбить правду и возненавидеть беззаконие. Да поможет вам Господь!

Анне помогли одеться, после чего архиепископ закончил обряд смазыванием ее ладоней, и, торжественно усадив в коронационное кресло, закончил таинство словами: «Отныне милостью божией вы стали королевой франков – избранницей Бога на земле».

А потом Ги де Шатильон обратился к ней с разъяснением: «Помазание миром с добавлением этого чудесного елея, свершённое в ходе церемонии коронации, придало вам, ваше высочество, как королеве франков сакральность, преподав дары Святого Духа».

Внезапно Анне стало дурно. Всё же пережитое волнение и огромное напряжение сказалось на ней тем, что ее стали покидать силы. Казалось, сердце перестало биться, не хватало воздуха для дыхания – и земля стала уходить у нее из-под ног. Страх опутал ее тело, путая мысли и чувства. Анна чувствовала, что еще немного – и она упадет в обморок.

Но прямой взгляд черных глаз графа Валуа, которого она неожиданно увидела среди присутствующих, заставил ее вздрогнуть и выпрямиться: его твёрдый взор, спокойное выражение лица и легкая улыбка, застывшая в уголках губ, придали ей новых сил. Граф словно поделился с ней твердостью духа, выдержкой и неукротимой энергией, которые излучал даже на расстоянии.

Анна сглотнула, прогоняя дурноту, на секунду прикрыла веки и, глубоко выдохнув, распрямила плечи и вскинула подбородок, что не осталось незамеченным графом Валуа. В его глазах мелькнуло одобрение, сменившееся восхищением, – и она окончательно пришла в себя.

После помазания епископ Нуайона Бодуэн I надел ей через правое плечо и грудь королевскую перевязь, а епископ Бове Дрогон облачил Анну в подбитую горностаевым мехом бархатную королевскую мантию голубого цвета, расшитую сверху золотым узором с символическим смыслом и украшенную геральдическими лилиями.

Затем епископ Шалона Роджер II, взяв с дискоса королевский перстень, благословил его, наклонился к Анне и надел на подминальный палец десницы, сказав:

– Примите этот перстень как символ веры и вашего королевского достоинства, знака вашего могущества, который будет помогать вам побеждать врагов и оставаться непоколебимой поборницей веры истинной.

Тотчас к Анне подошел епископ Лангра Рено I, неся в руках скипетр чуть меньше королевского, и вложил его в ту же руку, на палец которой только что было надето кольцо, со словами:

– Примите этот скипетр как признак королевского могущества, который является символом порядочности и образцом честности. Если вы будете жить праведно, Тот, чье царствование и слава бессмертны во веки, поможет вам перейти от временного царства к царству вечному. Да поможет вам Господь!

Подошел и архиепископ Реймса. Он взял с алтаря корону и, держа ее над головой у Анны, произнес:

– Пусть Бог увенчает вас короной славы и справедливости, даст вам силу и мужество, чтобы вы, благословенные нашими руками, исполненные веры и добрых намерений, пришли к Короне царства вечности по милости Того, чье царствование и власть бессмертны во веки. Да поможет вам Господь!

После этой молитвы он возложил ей на голову корону, которая являла собой уменьшенную копию короны Генриха – золотой обруч с восьмью геральдическими лилиями. И сопроводил возложение словами напутствия:

– Примите корону вашего королевства во имя Отца, и Сына, и Святого духа, чтобы вы, отвергнув искушения древнего врага людей и оберегаясь от всяческих пороков, ревностно отстаивали справедливость, исполнялись милосердием и были благоразумны в своих рассуждениях.

Будьте честны и решительны, заботьтесь о королевстве, которое Бог доверяет вам. Пусть Христос, посредник между Богом и людьми, найдет в вашем лице верную королеву, которая будет заботиться о Его народе.

– Помолимся, – обратился архиепископ Ги к присутствовавшим и продолжил:

– Боже вечности, источник всех добродетелей, победитель над всеми нашими врагами, благослови рабу свою, склоняющую голову перед Твоим величием. Сохрани ей всегда цветущее здоровье и увековечь ее блаженство. Будь при всех обстоятельствах помощником и покровителем ее, а также всех тех, ради кого она будет умолять Тебя о помощи. Поделись с ней богатствами Твоей славы, исполни ее добрые желания, увенчай ее Твоим милосердием и Твоей добротой и сделай так, чтобы она всегда служила Тебе с любовью. Да Господь наш Иисус Христос помогает ей!

Все присутствовавшие слушали молитву, склонив головы и трижды осеняя себя крестным знамением вслед за епископом.

Затем четверо рыцарей принесли на красных тавайолах125125
  Тонкая полка с кружевом, которая служит для освящения и раздачи священного хлеба.


[Закрыть] с золотыми кружевными оторочками ритуальные дары: хлеб, бочонок вина, голубку, тринадцать золотых и подарки для бедняков, которые новая королева передала священнослужителям.

Торжественность момента вызвала на глазах Анны слезы при воспоминании о крестьянах и горожанах, которые встречали ее на крыльце собора после того, как она стала супругой короля франков, – и она вдруг почувствовала личную ответственность за них и других несчастных и голодных. Ей захотелось снискать их любовь и уважение.

Потом, сидя на королевском троне, было приятное ощущение тяжести золотой королевской короны на голове и осознание своего величия. Жаль, что в этот торжественный момент ее не видели родители, братья и сёстры. Но вокруг теснились незнакомые люди, которые, подходя к ней, низко кланялись и произносили поздравления. Среди них был и граф Валуа, который полоснул ее, словно ножом, горячим взглядом дьявольски черных глаз, позволив себе вольность поцеловать ей руку, к которой прикоснулся кончиком языка. По телу Анны тотчас пробежали теплые волны, вызвав легкую дрожь, которую она попыталась скрыть от чужих взглядов, но не от Рауля де Крепи, который понимающе ей улыбнулся, вызвав румянец на нежных щеках.

Король сидел на возвышении в мантии из голубого бархата, расшитого золотом и украшенного геральдическими лилиями, которая была подбита горностаевым мехом. Его бедра опоясывал золотой пояс, богато украшенный камнями, а на голове сверкала в пламени свечей корона династии Капетингов. Он, не скрывая восхищения, смотрел на свою молодую супругу и, когда она встала, подошел к ней. Поцеловав ей руку, он сказал:

– Позвольте, ваше высочество, поздравить вас с титулом королевы франков – первой королевы, коронованной в Реймском соборе.

– Благодарю, ваше высочество, – ответила Анна. – Я постараюсь быть хорошей и справедливой королевой.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – произнес Генрих, предлагая ей свою крепкую руку, чтобы выйти вместе с ней из собора.

Но им не удалось этого сделать, так как к ним подошел архиепископ Ги де Шатильон и счел своим долгом напомнить королеве о том, что ей, как королеве франков, нужно будет принять латинство.

Анна, услышав, что ей необходимо сменить свою греческую веру, побледнела. Страх вполз в душу, грозя гиеной огненной. Генрих, почувствовав внутреннее смятение своей супруги, поднял на нее глаза и тихо, чтобы его слова слышала только она, вновь повторил ей:

– Теперь ты королева франков и должна исповедовать их веру. Иначе твой народ не признает тебя как свою королеву.

И Анна в одно мгновение осознала истинность сказанного супругом. Ей потребовались большая сила воли и мужество спокойно посмотреть на архиепископа и уверенно произнести:

– Я готова принять латинство.

И больше ничего не добавив, она слегка сжала пальцы своего супруга, тем самым дав ему знак, что готова покинуть церковь.

Когда они вышли на паперть Реймсского собора, толпа грянула: «Да здравствует королева франков! Королю и королеве долгих лет жизни!

Отныне киевская княжна Анна была для ее подданых Их Высочеством и королевой.

Анна раздала своим подданым, упавшим к ее ногам, милостыню, а затем король и королева, сойдя с паперти, отправились во дворец архиепископа, где должен был состояться пир в честь венчания королевской супружеской четы и коронации королевы под песни трубадуров, удары тамбуринов и звучание виол. Перед ними выступал начальник стражи со своими охранниками, музыки, герольды, церемониймейстер и четверо рыцарей, несших дары, а сзади шла охрана и ее командиры.

Очарованный процессией, народ не скупился на крики и поздравления.