Текст книги "Анна – королева франков. Том 1"

Наконец кавалькада двинулась в сторону дальнего леса. Анна предвкушала удовольствие, которое ее ожидало впереди: ведь какое это славное дело – оленя выслеживать, видеть, когда он разворачивается и срывается с места, и потом гнать его со свистом в ушах, слышать собак, лающих на него, загнанного, в воде или на суше… А потом, освежевав, с благодарностью отдать гончим причитающуюся за их труд награду.

Вот всадники, растянувшись длинной цепочкой, стали медленно спускаться с холма и выстраиваться на краю огромного луга, откуда через минуту должен был начаться загон. Торжественно прозвучал охотничий рог.

Гончие отпустили с поводков псов – и за ними лавиной понеслись всадники, неотступно следуя за распластавшейся в беге сворой.

Лес был хорошим и легко проходимым, а свора многочисленна. Мужские голоса и собачий лай под высокими деревьями наполняли сердце радостью. Впереди мелькнул убегающий олень с красивой ветвистой головой. За ним с криками дружно погнались, лай усилился настолько, что, кажется, заглушил бы и трубы Страшного Суда.

Ветер обтекал разгоряченное лицо Анны, пристально следившей за собаками. Их лай, храп лошадей и топот копыт рождали в голове мысли, что вокруг не осталось ничего, кроме бешеной скачки.

Напряжение было настолько сильным, что она с трудом сдерживала дрожь, возникшую в руках, сжимавших повод. И тогда ей пришла в голову мысль мчаться не за оленем, а поехать ему наперерез.

Вскоре пришлось свернуть на лесную тропу, проскакав по которой Анна выехала на вершину холма. Она опять увлеклась, забыв о том, что надо не отставать от других. Куда теперь ехать?

Пристальным взглядом она окинула прекрасный вид на опушку соседнего леса, раскинувшиеся поля и уходящую вдаль дорогу. Вдруг из леса выскочил красавец олень и помчался в ее сторону. Анна замерла, не отрывая взгляда от быстрого бега этого мощного животного.

В какой-то момент он увидел ее и, на ходу упершись копытами в землю, резко развернулся и помчался в направлении леса, видневшегося вдали. Анна поскакала за ним вдогонку. Так они и мчались вдвоем, соревнуясь, кто из них проворнее и быстрее.

Пламенная вошла во вкус погони, набирая скорость. Расстояние между нею и оленем медленно, но верно сокращалось. Оно становилось все короче, и Анна, поблагодарив свою резвую красавицу, достала лук и вставила в него стрелу, натянув тетиву в ожидании благоприятного момента.

И он наступил, когда олень неожиданно повернул вправо, подставив ей свой бок. Прикинув на глаз расстояние, она решила попытать охотничьей удачи и выпустила стрелу.

Оказалось, что удача ее не покинула, и стрела пронзила шею оленю, что заставило его с разбега упасть на колени передних ног, уткнувшись рогами в землю.

Но жизнь еще не покинула красивое мускулистое тело, и он попытался подняться. Однако вторая стрела довершила начатое первой – и зверь завалился набок.

Анна достала рог и протрубила условный сигнал с определенными перерывами. Подъехав к оленю, она спешилась и присела на корточки, с сожалением наблюдая, как из него уходят последние признаки жизни.

Вскоре на холме появился всадник, который, по всей видимости, увидев ее, направил коня к тому месту, где она находилась. По мере его приближения, сердце Анны стало выбивать дробь, узнав, кто к ней приближается. И оно не обманулось: с каждой минутой все четче просматривалось лицо Рауля де Крепи, который восторженными глазами смотрел на королеву.

Когда он подъехал совсем близко и соскочил на ходу со своего огромного черного коня, Анна отвернулась, чтобы граф не увидел радости, которая отразилась на её лице улыбкой.

– Это вы убили оленя? – спросил граф, обходя тушу дикого зверя.

– А разве вы еще кого-нибудь видите? – ответила она ему вопросом.

– Вы удивили меня, моя королева, – сказал он, став напротив нее и прожигая взглядом своих дьявольских глаз. – Позвольте мне поцеловать вашу руку в знак искреннего восхищения.

– Я принимаю его без поцелуя, – холодно ответила Анна, чувствуя жар в груди.

– Ваше высочество, – услышала она рядом бархатный баритон Рауля де Валуа, в котором было столько волнения и нетерпения, что дрожь пробежала у нее по спине, оставив ощущение холода.

Только один Бог знал, какого труда ей стоило не посмотреть на него. И тут ее взгляд выхватил все на том же холме нескольких всадников, направлявшихся к ним.

– Не стойте так близко возле меня, – прошептала Анна, делая шаг назад.

Рауль тоже на несколько шагов отступил от нее, а потом начал поспешно говорить:

– Моя королева, мне надо наедине поговорить с вами.

– Это невозможно, и вы знаете об этом.

– Я что-нибудь придумаю! – горячо воскликнул он. – Только не откажите мне в этом, если представится такая возможность.

– Это исключено, граф, – твердо повторила Анна.

– Все равно будет по-моему, – упрямо произнес он. – Я никогда не отступаю от задуманного.

– На этот раз у вас ничего не получится.

– Что ж, посмотрим, – с определенной долей угрозы сказал Рауль де Валуа. – Вы выслушаете меня, и это неизбежно, как то, что день сменяет ночь.

Анна уже не успела ответить графу, так как к ним приблизился король, за которым скакали еще пятеро придворных.

– Вот это красавец! Как тебе удалось, Рауль, его завалить без собак? – спросил Генрих, спешиваясь. – Разве ты брал с собой лук? Я вижу две стрелы.

– К сожалению, я не имею к нему никакого отношения. Это заслуга ее высочества. Я прибыл сюда немногим раньше вас и до сих пор не могу прийти в себя.

Король обошел вокруг туши оленя, а потом подошел к супруге. Поцеловав ей руку, он сказал, не сдержав довольный смех:

– Позвольте выразить вам мой восторг и поздравления! Вы обошли заядлых охотников нашего королевства и утерли им всем нос.

Приехавшие достали свои ножи и принялись свежевать тушу, удивляясь меткости королевы. Вскоре подоспели другие, в том числе ловчие. В этот день было доставлено в замок мясо трех оленей, но самым значимым из них для всех был тот, который пал от стрел королевы. И не удивительно: ведь два других – это заслуга гончих, которые загнали их до такой степени усталости, что те перестали сопротивляться. А вот олень, которого уложила королева, был вообще не из тех, которых ловчие готовили для загона.

У Анны к этому времени уже пропал охотничий азарт и радость от добычи. Все мысли ее сосредоточились на том, что ей сказал Рауль де Крепи. Она не хотела встречаться с ним, хотя глубоко в душе понимала, что лукавит сама с собой.

Поскольку стоял прекрасный весенний день, кавалькада охотников во главе с королем и королевой отправилась на лесную опушку, где было устроено угощение на траве. Здесь их поджидали жены и дочери вассалов.

Так как рано утром отправились на охоту без утренней трапезы, все накинулись на еду, разложенную слугами на длинных серых полотнах ткани. А потом началось веселье: смех, игры, забавы…

И, конечно, героиней всех рассказов, была королева, которая сама без гончих сумела убить взрослого самца оленя.

Женщины испуганно посматривали на нее, не представляя, как такое возможно. Устав быть предметом их пристального внимания, охов и ахов, Анна, повелительно подняв руку и тем самым призвав к тишине, сказала:

– Отныне будет введена женская королевская охота на оленей, косулей и ланей.

Не обратив внимания на гул, который также быстро затих, как и начался, она продолжила, отметив про себя, что супруг ее не остановил:

– Для этого жены герцогов, графов и баронов должны научиться парфорсной охоте в своих владениях на дичь, разрешенную королевским правом. Думаю, супруги им в этом помогут.

Сказав это, она посмотрела на короля, который еле сдерживал свою улыбку.

– Я что – то сказала не то? – тихо спросила она у него.

– Это ваше право королевы, ma chérie, устанавливать новые традиции, соответствующие королевским привилегиям, – ответил Генрих. – Вы всегда получите специальное королевское разрешение на охоту на этих благородных животных.

Анна благодарно улыбнулась ему за поддержку.

– Мне просто захотелось их немного расшевелить, оторвать от вышивки и болтовни ни о чем, – объяснила она супругу, лукаво улыбнувшись ему.

– Я так и понял, mon soleil, – ответил Генрих. – Как и то, что в этом была вся ты.

Ближе к вечеру на больших глиняных блюдах слуги подали стушенное и зажаренное на вертеле мясо убитых оленей.

После этой охоты, которая явилась для Анны как глоток воздуха в безвоздушном пространстве новой для ней жизни, она заскучала. Бессодержательные разговоры придворных дам и её юных подопечных навевали на нее скуку и желание выть, словно волчица на луну, а заняться чем-то полезным и интересным для себя ей было нечем.

Ей так хотелось вновь стать той безмятежной девушкой, которой она была в отчем доме, почувствовать радость бытия и молодой задор, а потому она, получив разрешение своего супруга, повелела Госселану де Шони, начальнику дворцовой стражи, вернувшемуся из Парижа, как можно чаще ездить вместе с ней на охоту в близлежащие королевские леса.

Не прошло и месяца, как молодая королева пленила рыцарей и оруженосцев, которые сопровождали её, своим умением травить оленя и даже вепря. Все без умолку восхищались её храбростью и ловкостью. Каждый из них старался хоть в чем-то угодить ей: кто складывал руки, образуя для нее ступеньку к седлу, кто предлагал ей свою лошадь, кто протягивал кубок, чтобы она утолила жажду, кто держал под уздцы ее Пламенную…

Анна на удивление других дам чувствовала себя легко и непринужденно в окружении рыцарей, которые в силу своего образа жизни были грубыми, неуправляемыми, беспощадными и жестокими, но в ее присутствии становились вдруг галантными и послушными, готовыми отдать свою жизнь за один ее благодарный или благосклонный взгляд, убить любого, кто отважится ее обидеть или оскорбить.

Поэтому королева Анна чувствовала себя среди них в полной безопасности, как в прошлом среди своих братьев, а в их обществе, где можно было веселиться и озорничать, ей было значительно интереснее, чем с королем, герцогами, графами и их супругами и дочерями, где нужно было вести себя сдержанно, холодно и величаво, наступая на горло собственной натуре.

Каждый день по много часов Анна не слезала с коня, оставляя далеко позади своих придворных дам, которые в уме молили бога, чтобы она наконец облагоразумилась и стала вести привычный для них придворный образ жизни с вышиванием и обсуждением слухов.

Что и говорить, они, молчаливо объединившись с епископами, искоса и с тайным осуждением воспринимали не женские забавы королевы, её езду верхом по-мужски. По их мнению, место супруги короля не в санлисских лесах, а в королевском дворце, где она должна следить за порядком, навещать нищих, раздавая им милостыню, ходить на религиозные службы, слушая святые проповеди, играть на одном из музыкальных инструментов, услаждая слух короля и его придворных, вышивать или прясть в обществе их жён, а больше всего ублажать своего супруга на королевском ложе, чтобы быстрее зачать наследника престола.

Глава 22

За два дня до рыцарских состязаний, которые считались главным праздником рыцарской элиты, приехал Жоффруа де Прельи, написавший правила для турниров.

Недалеко от Санлиса для их проведения полным ходом шло оборудование четырехугольного места – ристалища, которое заканчивали огораживать деревянным барьером. За оградой, в центре, уже установили две деревянных ложи, украшенных коврами: левую поменьше – для судей, правую большую —для короля, королевы и придворных. Над каждой ложей четыре копья придерживали голубое с золотой бахромой сукно. А слева от судей были крытые ложи для знатных дам и сеньоров.

Остальные стороны ристалища были огорожены двумя параллельными деревянными барьерами, проход между которыми предназначался для рыцаря, который должен следить за порядком во время состязания.

На оставшемся пространстве сбивали деревянные скамейки для зрителей. Перед турнирным полем на конце копья был уже прикреплен щит с гербом устроителя состязаний – короля Генриха I Капетинга. Золотые лилии на его лазоревом поле были видны издалека.

К месту проведения турнира уже стекались реки из людей и повозок изо всех соседних сёл, городов и замков. Вокруг турнирного поля, словно грибы вырастали целые поселения из шатров, которые каждый зритель благородного сословия брал с собой в достаточном количестве, дабы разместиться не только самому, но и его свите и слугам.

Между тем со всех сторон съезжались рыцари. Одни вызывали восторженные клики великолепием костюмов и многочисленным сопровождением, другие – в черном или вороненом вооружении – являлись без конвоя, только в сопровождении оруженосца и мальчика-слуги. Их шатры были одного цвета с колером их родового герба. Куда ни глянь – всюду они радовали глаз своим разноцветьем.

Поскольку вся эта огромная толпа требовала соответствующего обслуживания, к месту проведения турнира уже начали съезжаться торговцы, устраивая своеобразную ярмарку своих товаров, среди которых были съестные припасы, одежда, оружие, доспехи и лошади… На поляне, прилегающей к городу, торговые люди устроили ларьки и установили столы со съестными припасами и напитками.

Приехало также много бродячих актеров и музыкантов, фигляров и шутов, веселивших народ за деньги.

В свободное от охот и боев время рыцари скучали, ожидая своего главного развлечения – войны. Жизнь со всеми в мире, без сражений и битв, была неинтересна и обременительна для воинов. Поэтому устраиваемый королем турнир в честь новой королевы был для них не просто развлечением, а проверкой их воинского мужества, военных навыков и умений.

Во дворце в ожидании турнира тоже царило оживление. Придворные обсуждали с Жоффруа де Прельи правила, по которым будет проводиться нынешний турнир, но среди них графа Валуа не было, что опять заставило Анну теряться в догадках. Она с первого до последнего слова помнила, что он сказал ей во время их разговора на охоте, а потому каждый день проходил в напряжении, от которого ей никак не удавалось избавиться.

В один из вечеров она попросила Бодуэна, шурина короля, рассказать, как будет проходить турнир, поскольку не знала его правил. То, что она присутствовала на турнире вместе с Генрихом III, императором Священной Римской империи, в счет ею не бралось, поскольку она была пассивным зрителем, не понимающим тонкостей турнирных состязаний.

Граф Фландрский охотно откликнулся на просьбу королевы, сев рядом с ней за столом.

– Ваше высочество, – первым начал разговор Бодуэн, – о турнирах можно говорить много и долго. Не думаю, что вы располагаете таким временем. Поэтому легче и быстрее будет просто ответить на ваши вопросы.

Анна улыбнулась столь рациональному подходу со стороны родственника и, несколько подумав, спросила:

– Я слышала, что для турнира написаны правила. Не могли бы вы мне их кратко пересказать, начав с того, кто его проводит?

Граф Фландрский почесал лоб, прикидывая, как наиболее кратко ответить королеве на ее вопрос.

– Турниры в королевстве стали проводить вначале с мирной целью как тренировки для молодых рыцарей и возможность для опытных воинов показать свое боевое искусство. Затем были написаны Жоффруа де Прельи правила, и с той поры турниры проводятся в соответствии с ними.

– А кто следит за соблюдением правил?

– Судьи, которых назначает устроитель турнира. В нашем случае король. Он выбирает их из рыцарей чести, которые не нарушали законов божьих, не запятнали своего имени недостойными поступками и прославились на полях сражений. Они подают знак к началу турнира и могут остановить слишком ожесточённый бой или удалить с поля рыцаря, использовавшего запрещённый приём.

– Условия – это правила? – уточнила для себя Анна.

– Да. Основным условием для участников турнира является то, – продолжил Бодуэн, – что участвовать в нем имеют право только те рыцари, предки которых были свободными людьми не менее чем в четырех поколениях и имели знатное происхождение минимум в двух поколениях как со стороны матери, так и со стороны отца.

Что касается завтрашнего турнира, то его вторым условием является то, сражения будут проходить между группами и двумя рыцарями. В первый день команды всадников на конях в полном облачении с копьями наперевес будут сталкиваться друг с другом. На второй день будут биться копьями между собой уже два рыцаря. Если один упадет с коня, второй может спешиться и продолжить поединок уже на мечах. На третий день парный поединок двух рыцарей будет проходить с мечами без коней.

– И какова цель поединка на копьях?

– Столкнуть противника с лошади ударом копья или, по крайней мере, поразить щит или шлем соперника.

– Как же определяется победитель?

– Победителем считается тот рыцарь, который сломает о щит соперника свое копье и усидит в седле. В других случаях проигравший должен публично признать свое поражение или победитель будет определен, если его соперник будет убит. Победителя приветствуют звуки труб.

– А если оба участника турнира останутся живы и никто не признает победу другого?

– Да, такое бывает. В этом случае судьи определят победителя по очкам. Дополнительные очки участвующему в турнире рыцарю начисляются за удачные удары, сломанное о щит или доспех противника копье, сбивание противника с коня… Можно также и лишиться части очков за попытки без использования оружия свалить противника на землю, за нанесение запрещенных ударов или ударов по барьеру, за продолжение схватки, которую судьи потребовали прекратить, и другие случаи.

– А какие – либо запреты для участников турнира существуют?

– Конечно. Запрещается наносить удары оружием в спину, по ногам и по лошади противника, атаковать рыцаря, потерявшего шлем или оставшегося без оружия.

– А если кто-то из рыцарей нарушит хотя бы одно из правил?

– За это ему могут герольды присудить поражение как самое легкое наказание. Более ощутимое – наложить на него штраф в виде денег, коня и доспехов в пользу турнира или пострадавшего. И, наконец, самое тяжелое – лишить права выступать на этом турнире, на турнирах в течение нескольких лет или вообще запретить участвовать в турнирах, проводимых в королевстве.

– А кто такие герольды?

– Они распорядители турниров, которые подтверждают законность участия в нем рыцарей: знатность происхождения, наличие посвящения в рыцари, подлинность герба и девиза. Они же подают знак к началу турнира и могут остановить слишком ожесточённый бой.

– А если они уличат кого-то в предоставлении заведомо ложных сведений?

Бодуэн рассмеялся, а потом ответил:

– Лучше говорить правду, в противном случае лжец будет изгнан с турнира, а его конь, доспехи и оружие поступят к герольдам. Если же простолюдин присвоит себе рыцарское звание, его ждет казнь.

Анна поблагодарила Роберта, и он присоединился к королю и другим крупным вассалам.

В ночь перед турниром в городе почти никто не спал. Повсюду в окрестностях пылали костры, на городских улицах мелькали огни факелов. Все проснулись задолго до того, как протрубил со стены дворца рог, возвещавший о наступлении утра.

После церковной службы горожане и крестьяне устремились к ристалищу, обсуждая между собой доблести бойцов, которые собирались принять участие в турнире, и предполагая, а то и споря на кружку эля, кто еще из окрестных рыцарей прибудет к месту состязания в самый последний момент.

Стояло ясное и теплое летнее утро. Деревья, росшие неподалеку, зеленели молодой листвой, по которой солнечные лучи рассыпали свои золотые блики, весело пели птицы.

Санлис опустел также, как и шатры. Все собрались под открытым небом. На устроенном заранее алтаре местный священник служил торжественную мессу для рыцарей, оруженосцев и зрителей, приехавших издалека.

На состязание прибыл король, королева и их приближенные, заняв свои места в ложе.

Главным судьёй турнира был назначен Гильом Храбрый герцог Аквитании, судьями Бернар II граф д'Арманьяк и Жоффруа де Прельи.

На ристалище выехали участники турнира – рыцари и оруженосцы. На рыцарях были доспехи, специально выкованные для турниров и начищенные до блеска.

– Сколько же денег пришлось потратить рыцарям на свое облачение! – изумилась Анна.

На что супруг спокойно ответил:

– Стоимость такой экипировки равняется где-то стоимости стада коров примерно в сорок пять голов.

Все участники состязания старались одеться как можно ярче и богаче. В яркости одежд им не уступали и зрители. В глазах рябило от количества колеров.

На доспехи рыцарей были надеты красочные гербовые накидки, на боевых конях красовались попоны с изображениями герба хозяина, на шлемах – причудливые украшения.

Словом, турнир был не только демонстрацией рыцарской доблести, но и своеобразным показом последней моды в одежде, доспехах и оружии.

Герольды изучали подлинность каждого из представленных гербов, выслушивая доказательства каждого участника в своем знатном происхождении и праве принимать участие в турнире. Затем проверили копья и мечи, чтобы они соответствовали установленным правилам.

По мере прохождения проверки выставлялись гербы допущенных до участия в турнире рыцарей: в самом низу располагались гербы простых рыцарей, выше – виконтов и баронов.

После этого герольды принялись делить столпившееся рыцарство на два отряда, соблюдая при этом справедливость. Было важно распределить рыцарей так, чтобы оба отряда по количеству участвующих в турнире, а также сильных и опытных рыцарей были равны.

После того, как поименно представили каждого рыцаря, прозвучал рог со стороны дороги, по которой мчались пять всадников.

Вскоре они въехали на поле, которое еще не покинули герольды, и спешились перед ними.

Рыцарь без опознавательных знаков, но в дорогом рыцарском облачении держал в руках щит, закрытый черной тканью. Рядом стоял его оруженосец с копьем в руке. Третий человек держал под уздцы черного коня, покрытого простой голубой попоной. А еще два отошли в сторону.

Лицо рыцаря было закрыто шлемом, поэтому определить, кто он, не было никакой возможности. Среди зрителей набирал силу гул: по всей вероятности, каждый старался высказать свое мнение, кто пожаловал на турнир столь необычным образом. Участники турнира тоже не остались равнодушными к происходившему на ристалище, пытаясь определить своего будущего противника в бою.

Король обратился к главному судье с вопросом, не знает ли он, кто опоздавший рыцарь. На что тот ответил отрицательно. Но Анна почему-то не могла отвести глаз от коня, который возбужденно ударял копытом о землю. Ей показалось, что она узнала в нем Дьявола, четвероного любимца Рауля де Крепи. Но это предположение показалось ей поначалу нелепым, но сердце, сжавшись в ожидании, убеждало её в том, что она права.

Вскоре все увидели, как выше остальных гербов был установлен герб с изображением щита в красной окантовке, пересекавшей его по верхнему краю бордюром, на голубом поле которого было разбросано множество мелких золотых геральдических лилий.

– Герб рода Валуа! – воскликнул Генрих, привстав со своего места.

– Где Рауль? – обратился он к придворным, сидевшим по правую руку от него.

Оказалось, что графа с вчерашней обеденной трапезы никто не видел, и сейчас его среди присутствовавших зрителей тоже не было.

Словно в ответ на вопрос короля, рыцарь сорвал со своего щита кусок ткани и снял шлем, передав его своему оруженосцу. Оказалось, что неопознанный поначалу рыцарь – граф Рауль IV Великий де Крепи де Валуа.

Сев на своего коня, с которого уже сняли попону, он взял копье и направился в сторону королевской ложи. Подъехав к ней, Рауль де Крепи склонил голову перед своим сюзереном и обратился к королеве:

– Ваше высочество, поскольку сегодняшний турнир проводится в вашу честь, прошу дать мне на удачу вашу ленту в знак особого расположения ко мне. Она будет моим талисманом. Свой последний бой я посвящу вам, моя королева.

Анна, не имея представления, как ей следует поступить, беспомощно взглянула на супруга. Тот тоже на мгновение замешкался, а потом сказал нарочито веселым голосом:

– Дайте ему то, что просит вас рыцарь, моя королева. Так как турнир в вашу честь, вы не можете ему отказать.

Но поскольку ленты у Анны не было, она сняла с платья голубой тканый пояс и повязала его на копье, которое склонил к ней граф Валуа.

Поблагодарив, Рауль отправился к своему шатру, который устанавливали для него.

Когда король и королева поднялись со своих мест на среднем балконе, герольдмейстер вышел вперед и громко прокричал: «Теперь слушайте, теперь слушайте, теперь слушайте! Господа судьи просят и предупреждают вас, рыцари, принимающие участие в турнире, чтобы никто не нападал с тыла и не разил ниже пояса и чтобы никто не разил другого по ненависти, когда он не заслужил наказания за проступки. Кроме того, извещаю, что никто не должен вступать в бой после того, как рог протрубит отступление».

Прозвучал сигнал трубы, возвестивший об открытии турнира. Начался он с соревнования оруженосцев.

Увидев на лошадях молодых мальчиков, которым было не больше четырнадцати лет, Анна повернулась к супругу и возмущенно спросила:

– Как вы могли допустить, мой король, чтобы в турнире участвовали дети?

– Не волнуйтесь, ваше высочество, – ответил тот. – Это показательное выступление, к тому же у оруженосцев в руках тупые копья с легкими и ломкими древками. И зря вы думаете, ma chérie, что это желторотые юнцы. Они с семи лет на службе у рыцарей и сопровождают их в военных походах, проходя через серьезные испытания. В боях они прикрывают своего господина щитами, отражают удары неприятеля и оказывают помощь рыцарю, если он ранен.

– Правда, справедливости ради, – вступил в разговор Роберт, сидевший с другой стороны королевы, – нужно сказать, что оруженосцы умирают значительно чаще, нежели титулованные рыцари, хотя те и стараются их беречь. Чтобы уменьшить потери, оруженосцам приходится целыми днями постигать военные искусства. И турнир для них – возможность показать, чего они достигли. Сегодня более смелые и ловкие могут убедить судей, что достойны звания рыцаря.

– А что ждет молодого воина, если он победит в состязании оруженосцев?

– Его наградят конем в полном облачении – и заветная мечта стать рыцарем значительно приблизится, – ответил деверь, не сводя глаз с ристалища. – Но наиболее отличившиеся будут удостоены рыцарского звания.

На ристалище шли последние приготовления к рыцарскому состязанию на копьях. Два отряда его участников разъехались в противоположные стороны на большое расстояние и выстроились шеренгами друг против друга, закрывшись щитами и выставив копья. Тяжеловооруженные конные рыцари олицетворяли собой грозную силу.

Вскоре после окончания состязаний оруженосцев прозвучал сигнал – и с противоположных концов помчались при трубных звуках два отряда рыцарей. Они столкнулись в середине ристалища, и десять копий разлетелись вдребезги. Над полем прокатился гул сражения. Каждый отряд всадников старался прорвать строй противника и вынудить его отступить: ведь кто отступил – тот проиграл. Таковы были правила этого поединка.

Последовали страшные удары копьями, некоторые из которых ломались от этих ударов, другие пробивали в щитах дыры, а кольчуги разрывали в клочья. По крупам коней струился пот, а с их морд падали на землю клочья пены…

Однако при первой сшибке силы оказались равны, и противоборствующие отряды рыцарей разъехались на исходные места, а потом по звуку рога вновь начали остервенело атаковать друг друга.

Все смешалось в хаотическую массу. Пыль поднялась столбом. Крики, стоны, ругательства, звон оружия, ржание коней наполнили воздух. Оруженосцам приходилось всюду следовать за своими рыцарями, подавать им оружие, уводить и уносить тяжело раненых и в то же время отбиваться от нападений противников.

Анна не могла отвести глаз от копья, на котором был ее пояс. Каждый раз, когда на графа Валуа, выставив копье, словно на таран, шел его противник, ее сердце замирало и, казалось, переставало биться.

Когда же от удара копья об его щит он пошатнулся на коне, она чуть не вскрикнула от отчаяния вголос, но вовремя спохватилась, прикрыв рот рукой. От сильного переживания ее стала сотрясать мелкая дрожь, которую она пыталась скрыть от супруга, чтобы он не понял, чем она вызвана.

С каждым новым заходом сёдла пустели. Всадники, выбитые из седла, брели, спотыкаясь, прочь, а раненых уносили на руках. Тем, кому не повезло, остались лежать на поле бездыханными.

И так продолжалось до конца шестого заезда, пока одна из сторон не выдержала напора и отступила.

Тут же на поле, где только что закончилось сражение, король посвятил отличившегося оруженосца в рыцари. Жан Поль Леруа склонил перед ним колени, а король вручил ему меч и, согласно обычаю, слегка прикоснулся своей рукой к его щеке и своим мечом к его плечу.

Главный судья, герцог Аквитанский, указал новому рыцарю на необходимость строго подчиняться всем законам рыцарства: веровать всему, чему учит Святая церковь, и соблюдать ее повеления; защищать ее и всякого слабого; не бежать от врага, но смерть предпочитать бегству; быть верным своему сеньору; гнушаться лжи; быть щедрым; повсюду и всегда бороться за правду и добро против неправды и зла.

И опоясал нового рыцаря торжественно благословленным мечом, который он держал на вытянутых руках. Затем подал ему щит и копье, закончив это несложное торжество приглашением на завтрашний турнир показать свою ловкость и силу. Собравшийся на состязание люд приветствовал нового рыцаря громкими возгласами.

В победившем отряде, который присутствовал при посвящении, осталось четырнадцать уцелевших рыцарей, среди которых, приветствуя королеву поднятым копьем с ее поясом, был и граф Валуа. Он набрал наибольшее количество очков, о чем громко объявил один из судей – Жоффруа де Прельи.

В честь победителей зазвучали трубы. Толпа визжала от восторга, встав со своих мест. Некоторые даже бросились наперерез победителям, устало покидавшим поле битвы, чтобы прикоснуться к их коням или ногам, закованным в латы.

Еще раз посмотрев в сторону королевы, Рауль де Крепи направил Дьявола к своему шатру.

«Значит, и сегодня я не увижу графа на вечерней трапезе», – с сожалением подумала Анна, провожая его долгим взглядом.

Впервые она задумалась о том, что судьба насмеялась над ней, позволив первый раз полюбить, но не позволив остаться с любимым.

И сейчас она не благоволила к ней, послав ей как испытание Рауля де Валуа. С каждым новым днем ее чувство к нему крепло, а возможности радоваться ему лишила: ведь она сама жена короля, и граф тоже женат. Их чувства не имели никакого продолжения.

И зачем ей такая любовь, от которой одни страдания и безысходность? Она греховная, и это Анна хорошо понимала. Ей приходилось скрывать свое чувство к этому мужчине не только от чужих глаз и ушей, но и от Бога. Она до сих пор чувствовала вину от того, что, касаясь в своих грехах перед священником в королевской церкви, свой главный грех утаила.