Текст книги "Убийственная страсть. Литературный детектив"

Глава 19. На перекрестке дорог

Ну что же, Чернолучье, куда люди ехали отдыхать, а опера работать, осталось за спиной. Единственное, что они оттуда вынесли, только то, что, следов, ведущих к убийце, там не оказалось. По крайней мере, их не было среди тех, кого они подозревали.

От чистого ли воздуха, или от того, что все было так скверно, у Егора разболелась голова, а Виталий угрюмо молчал. Надо было остановиться и признаться в том, что они не знают и не ведают, куда им двигаться дальше, что дальше делать. Ситуация была патовая, они не представляли, как выберутся из него, и главное, что длилось все это уже очень долго.

И так получалось, что они уже прочно было связаны с этим делом, и отставить именно его не хватало сил и выдержки, но и продолжать они не могли, потому что некуда было идти, не к кому и не зачем. Вот только так и можно было описать все, чем они теперь пытались заниматься – полный провал, одним словом.

Наверное, им не давало покоя уязвленное самолюбие. Хотелось только одного – поскорее поймать убийцу, доказать, что все это сотворил он, и отправиться отдыхать, если на какие-нибудь Сейшелы не получится, не выпускали их за границу, то хотя бы на Алтай. Но необходимо было почувствовать себя отдыхающим, а не сбившимся с ног марафонцем, только с той лишь разницей, что там, впереди, ничего у них не будет, ни приза, ни даже полосы, которую надо пересечь в какой-то момент, чтобы остановиться, и вот эта бесконечность, добивала окончательно.

Но, наверное, силы были на исходе, Егор тормознул машину на опушке соснового бора, они остановились поговорить немного. Почему-то вспомнились старые сказки

– Хоть бы какой указательный камень положили, куда идти, куда дальше двигаться, – тяжело вздохнул Егор.

Виталий долго молчал, словно собирался с силами, а потом выпалил:

– Да нет такого камня, этого никто не знает и не ведает. Мы допросили кучу народа, а дело не продвинулось и на шаг. И точно можно сказать одно, – никто его из этих типов не убивал.

– Ну что же, у нас немного сократилось число подозреваемых, – усмехнулся Егор, – осталось миллионов 60 не больше

Они усмехнулись, оба одновременно, психовать и грустить по этому поводу было невыносимо, да и совершенно бесполезно.

Какая-то древняя старушка с корзиной грибов вышла из самого леса, и она показалась парням такой древней, что даже немного жутко стало.

– Говорят, в древности в лес отправляли нерадивых отроков к бабе Яге, чтобы она научила их уму разуму.

– Ну, мы давно уже не отроки, – заметил Виталий, – скорее дедушки, чем отроки, так что никакая баба Яга нам не поможет.

– Эта точно нет. А ведь бабами считались 45 летние тетки, а вовсе не старухи в те времена. Это потом православные сделали их старыми и страшными, чтобы к ним в лес не ходили, а лучше в церкви молились, но пользы от тех баб было значительно больше, чем от молитв бесконечных и постов, которые убивают все живое.

– Ясное дело, я бы тоже от такой бабы не отказался, не от Зойки – поэтессы, а от нормальной бабы, которая ягодка опять.

Наверное, он в первый раз так ясно высказывал свои мнения и желания, только Егор думал совсем о другом.

– Поехали, скорее, есть дела поважнее.

– Куда это ты так сорвался? – не выдержал Виталий, – тоже на баб потянуло.

– Мне жены хватает вполне, если ты об этом, я тебе о работе твержу. Нам снова надо встретиться с Татьяной Петровной, чует мое сердце, она знает не только Зойку, а и других, тех, которые с ее сыночком были потом, вот с них и начнем. Хватит прохлаждаться. Говорят, он был на ком-то женат даже, ну так женился без секса. А она потом сбежала без оглядки от него, да и не только это, все равно же искал себе кого-то для секса с переменным успехом, и нам надо искать тех, кого искал он.

Разумно, конечно, только где же их найдешь, – про себя подумал Виталий, но ничего такого говорить не стал. Работа есть работа, может в процессе поиска любовниц физика он и себе кого найдет, а то без баб, совсем тошно. Особенно, когда Егор сказал, что ему всех хватает и никого не нужно. Вот в этот момент у него все свело и стало совсем худо, хоть выпрыгивай из машины и на ту старуху бросайся. Жаль, что они так далеко отъехали. Хотя старушка вряд ли могла уйти далеко, и если бы он один в этой машине, хорошо, что Егор с ним поехал, а то судили бы за изнасилование его, и позорился бы на весь мир. Но что делать, от инстинктов никуда не деться.

Интересно у всех, у многих или только у него бывает такое, что хочется любую женщину, совершенно любую, просто чтобы была живая. Хотя египтяне вон и с мертвыми женами спят, говорят, есть у них права последней ночи, он сам читал какие-то законы, когда они требуют эту самую ночь, а кто-то хотел ее отменить из законодателей.

Виталий поежился, Егор старался угадать, о чем он думает в этот момент, но фантазия у него была не настолько богата, конечно. Да и поди разбери о чем может думать такой скрытый и таинственный тип, как его лучший друг и напарник.

И, наверное, хорошо, что ему это было неведомо, иначе бы он сильно удивился, а может и не удивился бы совсем. Но лучше не знать, о чем думает тот, кто сидит в машине с тобой рядом. Так спокойнее и легче, потому что проблем и других у них хватает, выше крыши, как говорится.

Глава 20 Творчество его жены

Эту страницу в сети обнаружил однажды Егор. Черт его знает, что он там делал и что искал. Но нашел страницу, жены Виталия. Она даже не скрывала своего имени и фамилии, потому что была уверена, что он никогда там не сможет появиться. Читать ничего не будет, потому и выкладывала порой свои новы рассказы.

На этот раз Егор просто ткнул его носом в рассказ «Врагиня», опубликованный пару часов назад.

– Ты читай, читай внимательно, тебе это будет крайне интересно, утверждал он.

Кстати у твоей женушки есть стиль и способности, уж поверь мне, со временем из нее много что получится, я не сомневаюсь.

Виталий вздрогнул, отвернулся.

– Это как-то связанно с нашим делом? – спросил он, еще не понимая, к чему Егор ведет.

– С нашим вряд ли, а вот с твоим делом точно может быть связанно, я уже позвонил ей и кучу комплиментов наговорил, – то ли пошутил, то ли сказал серьезно он.

Виталий не был любителем чтения, даже литература легкого жанра его совершенно не интересовала. Он только старался писать без ошибок протоколы, чтобы на смех не поднимали. Но надо признать, что рассказы жены читал даже с каким-то удовольствием садистским, потому что так можно было узнать о ней значительно больше, если учесть, что ничего она ему не рассказывала. И только морочила голову, подчеркивая, что следователь он никакой, пусть даже не притворяется, уж если он жену свою понять никак не может, то где ему понять чужих людей. Она так и говорила, что если бы не Егор, сидел бы он в Дежурной части и никуда больше не рыпнулся. Слушать это было особенно обидно, страшно занижало его самооценку, и со временем он стал думать о том, что это чистая правда. А дело физика эти сомнения умножило, как серпом по яйцам, так любил говорить его дедушка.

Он тайно даже радовался, что Егор нашел эту самую страницу, и он мог хоть что-то узнать и понять, и к чтению вообще стал относиться по-другому, оно может быть вполне полезным занятием. Но то, что случилось после этого того, как он прочет этот рассказ, вообще ни в какие рамки не лезло.

А рассказ был вот такой

ВРАГИНЯ

(Обыкновенная история)

Слепило, но не грело солнце. Таял последний снег.

Улыбка сползла с лица, когда Алена увидела на пороге своего дома эту девушку. Как странно может обмануть голос по телефону. Она представила себе тетку своего возраста, которая готова выйти замуж за любого, а ей подвернулся профессор, – какая удача. Она сделает все, чтобы увести чужого мужа. Именно на это она и рассчитывала. Но эта девочка с голым пупом, высокая и стройная, очень стройная. У них могла быть дочь старше ее или ровесница. Незнакомка улыбнулась почти беззащитно.

– Кристина, – только и произнесла соперница.

Конечно, как еще ее могли назвать? Крест тебе, детка, достался еще тот, хотя так славно улыбается.

– Вы к Сергею Васильевичу, – спросила она, делая вид, что к нему каждый день ходят студентки, и ее этим никак не удивишь.

– Нет, я к вам, я знаю, что идет заседание кафедры.

– А я не знаю о том, – подумала Алена, и мельком взглянула на себя в зеркало, словно от этого зависело, пропускать ее или нет.

– Проходите, если ко мне.

Она хотела быть актрисой, у нее был талант, а не просто идиотское желание мелькать на экране в любой роли. Ее приняли в театральный когда-то, только жить в столице ей было негде и не на что. Мешал характер, тогда у нее был характер. Впервые обнаружив, что нет пятака на билет, она заняла у подруги деньги и вернулась домой. Вернулась без всякого сожаления, почти без сожаления. Но талант никуда не делся. Хотя она старалась закопать его в землю.

Почему -то Алена вспомнила сцену из любимого романа «Театр», когда старая актриса берет в партнерши молодую соперницу, и, играя с ней рядом на сцене, без труда затмевает ее, обращая обещанный триумф в полный провал. А та понимает это только в финале, ярится, и ничего не может исправить. От торжества молодости не остается и следа. Она становится жалкой и беспомощной. Она проиграла, хотя верила, что перехитрила весь мир и так уверенно шла к победе.

Как часто в юности Алене снилось, что она играет роль той юной дебютантки, и вот теперь впервые она почувствовала себя гениальной актрисой. Странное это было ощущение, а что ей еще оставалось, когда она поняла, что все развалилась? Какая разница кто из трех сотен Кристин будет теперь сидеть на ее кухне, и объяснять ей, что она и чужой муж любят друг друга и должны быть вместе? А их любовь давно прошла, и она должна уйти и не мешать влюбленным.

– Достойно уйти, – подумала Алена.

Если бы Сергей увидел ее слабой и растерянной, то он бы очень удивился, и что-то заподозрил. Но что могла заподозрить эта девица, видевшая ее в первый и в последний раз. Она не подозревала об актерских способностях соперницы, и о том, как она выглядит обычно.

Кристина села на кухне на предложенный стул так, что был виден край ее черного чулка – этакая юная Джульетта из Урюпинска, которая решила пристроиться и жить в профессорской квартире – уезжать в глухомань никак не хочется. Только она еще не знает, он наверняка не сказал ей, что это квартира ее отца и подарена ей. Он может, конечно, здесь жить, сколько вздумается, но без молодой жены. А если она захочет ее продать, то не обязана с ним считаться. Но этого девчонке пока не обязательно знать, иначе она сбежит, и тогда все будет не так, как хочется того Алене.

– Я беременна, – как-то сразу, чтобы особенно не напрягаться, – заявила Кристина.

– И мой муж, отец вашего ребенка, – вы это хотели сказать, или то, что это не он, но готов усыновить? Я думаю, что он готов, он всегда был милосерден к заблудшим овечкам, и одурачить его легко, а когда седина в голову, бес в ребро – еще легче и проще..

– Если вы думаете, что заставите меня отказаться от Сережи, – она замолчала, и слезы мелькнули в глазах.

В тот момент она казалась правдивой, у бедняжки совсем не было актерских способностей, а такая эффектная внешность.

– Ну что вы, – хотелось крикнуть Алене, – и не вздумайте этого делать.

Но вслух она произнесла другое:

– Может, вы останетесь, там спальня и кровать – была наша, станет ваша.

Они пристально смотрели друг на друга.

– Ну, зачем же, – тихо проговорила девушка, – я не собираюсь его ни с кем делить. И вас не хотелось бы стеснять.

– Ну, это как получиться, – хотелось сказать Алене, – но вероятно, длиться это будет не так долго, а потом он будет всецело твоим, только что ты с ним делать станешь?

Но и этого она не сказала – не могла спутать карты и все погубить своими руками. Если все пойдет не так, как она задумала, она не простит себе этого. А времени после звонка Кристины было не так много, чтобы все хорошенько обдумать.

– Я не пойму, вы не будете уговаривать, кричать, требовать? – наконец вырвалось у нее, и было видно, что она ничего не понимает.

– А можно по-русски? Что я должна требовать, о чем кричать?

– Я вроде у вас мужа увожу, – в голосе ее появилась нерешительность.

Она все меньше понимала, что происходит, да еще токсикоз давал о себе знать, тошнило все сильнее. Но ей даже вида подавать и показывать как ей тошно, не хотелось.

– Так вроде или уводите? – усмехнулась Алена, и окончательно поставила ее в тупик.– Я должна выйти на площадь, пойти в ректорат с плакатом «Мой муж подлец, верните мне мужа». Что вы мне предлагаете еще сделать?

– Ну, зачем так радикально, но что-то предпринять надо.

– Может из окна вас выбросить и сесть в тюрьму? Вы в могиле, я в тюрьме, а наш Сережа из оставшихся трех сотен студенток выбирать будет достойную замену, думаете, не найдет?

– Найдет, наверное, – согласилась она, – только все-таки надо же как-то протестовать.

– А что все-таки, я не понимаю, чего вы от меня хотите? —

Кристина молчала, ей стало совсем тошно. Она пыталась понять, где находится туалет.

Алене хотелось сказать, что она слишком долго ее ждала и давно готова передать ей ненаглядного супруга. Он кажется студентке из Гадюкина если не новым русским, то старым евреем, у которого есть все для ее если не счастливой, то беззаботной жизни с ребенком. Малыш на самом деле должен родиться, и для этого ей пришлось переспать с трактористом Иваном. Потому что, впрочем, вот об этом Алене думать совсем не хотелось.

У профессора есть однокомнатная квартира с 90 летней мамой в придачу, ты ее еще не видела, детка, но не надейся, что это скоро кончится, она еще и вас всех переживает, боевая старушка. Алена ладила с ней, ведь они жили в разных концах города.

Но этого она не сказала, пусть уж он сам постепенно вводит девочку в курс, не все сразу, столько радости она не переживет.

Глава 21 Чем сердце успокоится

– Я все поняла, – наконец произнесла Алена, – сказать мне вам нечего, и у меня много дел, особенно если по вашей милости я могу чувствовать себя свободной.

Только в последний момент, в прихожей, когда Кристина неожиданно повернулась к ней, она отвлеклась от роли, и столько жалости была в глазах ее, столько боли. Но что-то подсказывало девице, что вовсе не себя она жалеет, а ее. Это было бредом беременной женщины. Такого не могло быть, мужа уводила она. Если бы они поменялись местами, с ней бы случилась такая истерика, что мало не покажется, она бы таблетки глотала, из окна выпрыгивала, но тут – она ничего не могла понять.

Кристина торопливо сбежала по ступеням старинного здания, и наткнулась на парня с цветами. Он был немного старше ее, и звонил в дверь профессора. Что за чертовщина, не потому ли она прогнала ее, что у нее свидание с этим юнцом. Да как она смеет изменять ему – ни рожи, ни кожи, старуха, и все туда же. По какому праву? Не потому ли она и была так спокойна?

Желтая машина стояла в условленном месте. Профессор распахнул дверь машины и ласково улыбнулся.

– Надеюсь, все прошло удачно, я очень волновался. Алениной выдержке можно позавидовать, но хватит о ней, поехали, я покажу тебе дом, где мы будем жить.

Она взглянула на него удивленно.

– А квартиру ты оставляешь ей? – невольно вырвалось у Кристины.

Лицо ее странно переменилось в тот миг.

– Она, конечно, старуха, но все должно быть поровну.

– Мне нечего оставлять, дорогая, разве она тебе не сказала, что это ее квартира, вернее ее отца, у меня нет никаких прав по нашим новым законам, да и по брачному договору тоже, мы же заключили брачный договор, разве ты не знала о том?.

Он произносил это так спокойно, как будто с надоевшей книгой расставался.

Кристина молчала всю дорогу. Но когда они, наконец, доехали до района, куда только самолетом можно долететь, она была уже не жива и не мертва. Почему он сразу не сказал ей об этом?

Обычная квартира в старом панельном доме. А на пороге стояла властная старуха. И так взглянула на нее, что она попятилась от двери.

– Серж, мальчик мой, ты хочешь сказать, что это твоя новая жена, – голос ее был низким, почти хриплым, ведьма и только.

– Да, мама, и она ждет ребенка, – спокойно говорил профессор.

– Какого ребенка, детка, мой сын бесплоден, вам показать медицинские документы? – старуха удивленно подняла брови и взглянула на него, – он дурак, или решил милосердием блеснуть? На влюбленного не особенно похож.

Кристина поняла, что эти документы существуют, но что это значит? Нет, на нее столько свалились, что она уже ничего не могла понимать. Голова закружилась, и она упала прямо ему на руки. У нее случился выкидыш, этот ребенок не собирался появляться на свет.

Когда Сергей отвез девушку в больницу, он вернулся в квартиру к Алене.

– Я вернулся, дорогая, все обошлось.

Но какой чужой у нее был взгляд, холодный и жесткий.

– Не поняла, куда это ты вернулся, – спросила у него Алена.

Он еще надеялся, что это только игра.

– Не понимаю, – развел он руками. – С Кристиной не будет больше проблем, она видела маму, она не будет там жить, и сбежит без оглядки, да и ребенка она потеряла.

– А ты думаешь, я будут с тобой жить, и ждать следующую Кристину? – спрашивала, вероятно, уже бывшая жена.

Но он отказывался этому верить.

– Но мы же договаривались? – вырвалось у него.

– Я договаривалась с ней встретиться, но больше я тебе ничего не обещала. И потом, тот парень, которого ты ко мне прислал.

– Перестань нести чушь, он в сыновья тебе годится.

– Не напоминай об этом, не по моей вине, у меня нет такого сына.

Сергей попятился. Она не могла с ним так поступить.

– С мальчиком я пошутила неудачно, но вот виза в Данию – это не шутка, это навсегда. Мне все надоело. Квартира эта и на самом деле моя, мы разведемся, и ты не сможешь меня удержать.

Он молчал. И что еще можно было сказать? Сергей верил, что через минуту она скажет, что пошутила, и все будет по-прежнему. Она – гениальная актриса. Но она молчала.

По Сотовому Кристина писала, что потеряла ребенка, и все кончено. Бедная девочка. Но он сам потерял значительно больше. И какое ему дело, до этой истеричной девицы? Она все продумала, но она слишком юна, чтобы соперничать с его женой.

Дания, что такое эта Дания, она как-то говорила о ней, но он даже и не слышал ее, потому что тогда требовали статью, и он не укладывался в срок. Потом Кристина, скромно подошла и сказала, что после той вечеринки, она чувствует себя иначе, и беременна. Он спал с ней. Конечно, спал, а почему бы и нет, ему даже показалось на миг, что она ему нравится. Но когда она оказалась настойчивее других, он просто решил ей показать, что ее ждет. Алене он объяснил, что надо все провернуть, чтобы у нее не появилось желания требовать своего, потому что девочка не промах, хотя набор обычный, беременность, женитьба, прописка. Но эта так просто не отойдет в сторону. Она считает себя очень умной, но не представляет, с кем связалась. Но на этот раз что-то пошло не так, как ему хотелось. Жена решила с ним расстаться под шумок, и загнала его в угол на самом деле. Он понял, что любит свою жену. Но было слишком поздно.

Глава 22 Муж и жена – одна сатана

Виталий дочитал рассказ, даже не замечая, что Егор за ним внимательно наблюдал все время.

– Ну и что ты скажешь? – голос друга заставил его вздрогнуть.

– Да что тут сказать, рассказ как рассказ, фантазии странные, – неуверенно заговорил тот.

– Но если мы пишем даже об инопланетянах и другом мире, мы все равно пишем о себе, – не помню, кто сказал, но все правильно. Ничего другого написать и сказать миру мы не можем.

Можно было и не говорить всего этого, и так все было понятно.

– Ты хочешь сказать, что она ждет не дождется, пока я изменю ей, чтобы расстаться со мной? – наконец прямым текстом спросил Виталий? – Но она не знает, что я читаю это. И это может быть исповедь одной из ее подружек, – не выдержал он.

– Посылает сигнал во вселенную, и он должен отозваться там, – усмехнулся Егор.

И снова стал сомневаться Виталий, знает ли о том жена или просто это ее страстное желание, от которого она никак не может избавиться? Скорее всего, второе. Тогда все еще печальнее. Он никогда ее не любил, конечно, но смел надеяться, что она его любит и дорожит им вопреки всему. Откуда такая уверенность? От резко завышенной самооценки, сказал бы знакомый психолог. Виталию просто не хотелось думать о том, что Ирина прекрасная актриса, и не самая плохая писательница, судя по всему, если это так задело даже Егора. А он не будет читать всякую ерунду, это точно.

Они привыкли мыслить стереотипно, думают, что разлука, развод закончится ее мольбами, обмороком, стенаниями, а ведь все и на самом деле может быть по-другому. Как там, в шутке, которая не совсем и шутка – Он уходил, а я молчала, а так хотелось заплясать.

Виталий расстроился страшно, он был уверен в том, что жена его если не любила, то терпела, и рада была, что вышла замуж, потому что так лучше, чем одной, так принято в этом мире быть замужем. Но вероятно, все совсем не так, она просто доживала с ним и ждала момента, может быть и сама готова была подослать к нему какую-то любовницу, чтобы только от него избавиться. А что если с ним ей хуже, чем одной, такое тоже может быть.

Да, у героев были другие имена, она будет уверять, что все это выдумала, что ничего такого не было и быть не могло. Но он прекрасно понимал, что все это было. До него при помощи Егора дошло это самое послание, которое она ему отправляла так упорно в надежде, что рано или поздно оно все равно достигнет цели. И что теперь нужно было делать ему, получившему то самое послание?

Жить, словно ничего не случилось, и он рассказа не читал, или завести любовницу, чтобы исполнить этот самый сценарий, ведь от беды не убежать, не укрыться. Он стоял на перепутье, не ведая, как поступить, и что сделать надо было, чтобы как-то отвлечься, Виталий спросил.

– А что если у него тоже так же было, какая-то любовница хотела от него отделаться вот так же, не моя же одна такая умная, а когда ничего не получилось, она просто его убрала со своей дороги?

Кажется, Виталий думал об Андрее, но разве не о себе самом он говорил? Не чувствовал тот самый нож у себя в спине? Вот что делает с нами творчество и литература в частности. Хотя ведь понятно, что часто человек пишет о том, чего ему в жизни не хватает, на что он не может решиться, написал же Гете, что он покончил бы с собой, если бы все свои страдания не выложил на бумагу.

Это было ужасно, конечно, Егор пожалел уже о том, что показал ему тот самый рассказ. Ведь он мог всю жизнь прожить и не узнать, какая опасность ему грозила. И вряд ли его жена решилась бы убить его, хотя бы из чувства самосохранения. Да и не отзывалась она о нем так, как все эти девицы о физике. Хотя, конечно, в тихом болоте самые шустрые черти и водятся, но не надо всех причесывать одной гребенкой. А самое главное не надо жениться, если ничего нет к человеку за душой. Никогда ничего хорошего из этого не выходило и не выйдет.

Егор многое бы дал, чтобы посмотреть, как сегодня вернется домой Виталий, как посмотрит на жену, догадается ли она о чем-то или не догадается.

Но что-то подсказывало ему, что не ради личных проблем Виталия ему попался этот рассказ, Рыжий посылал им еще один знак. И связано это было именно с делом физика, а не с личными проблемами Виталика, который, скорее всего, отработает сценарий, который написала его жена, найдет любовницу, и они разойдутся. И она будет думать о том, что у нее есть способности ясновидящей, потому что в это легче поверить, чем в то, что он разыскал и прочитал этот рассказ, и стал действовать пописанному.

Вот так обернулся для этих двоих странный брак, который ничего хорошего не дал обоим, да и не мог дать, и должен был распасться, не успев начаться. Но литература порой творит чудеса и не только чудеса, и кошмарные вещи она тоже творит, и всякое случается, потому что как не крути, она все-таки отражение жизни, не всегда верное и точное, но отражение. Вот она ее и отражает во всей красе и во всем ужасе своем.

—