Текст книги "Убийственная страсть. Литературный детектив"

Глава 21 Воровство до шоу доведет

А тем временем наши дамы и кавалеры. А вернее, одна дама и два кавалера, которые были лет на 20 ее моложе, тоже за счет передачи, отправились в столицу.

Отбирая все деньги у провинции, столица могла себе позволить проезд некоторым из них в свои владения, если это могло как-то отвлечь и развлечь остальной ограбленный народ. Москвичи не в счет, они пахали день и ночь, потом в пробках стояли, а посему не заглядывали в тот самый ящик, некогда им было – все для остального народа старались творцы порнухи и чернухи сплошной. А еще им хотелось показать, что все глупы, ничтожны, и нечего высовываться, ничего у них не выйдет.

Правда, для тех, кто за чужой счет туда отправлялся, сразу все пошло не так. Светка поняла, что если она откажется, спрячется, то тем самым все испортит. Думала новоиспечённая властительница дум над этой проблемой, но недолго, решила, что в любом случае ехать в столицу надо. Она помнила этого Алекса, он и в школе-то пытался и директором, и всеми управлять, а уж теперь тем более отступать и сдаваться не собирался. Если верить самой Миле, он к ней был неравнодушен, а о ней и говорить нечего. Стихотворения она ему и на самом деле посвящала. Только вот Светлана не очень она разбиралась, какие именно, и то, что выбрала такие стихотворение, и то, что его черт принес на это мероприятие, это прямо какое-то трагическое совпадение оказалось. И самое досадное, в итоге они вместе с Павлом и Алексом поехали не на то самое «Пусть говорят», где можно поорать и ничем плохим это не закончится, а на Детектор лжи, где ее могут вывести на чистую воду. Хотя ее знакомый вор в законе и объяснил ей все тонкости, как можно тот детектор обмануть, убеждал ее в том, что сам он все это делал и не раз, но все-таки Светку потряхивало. Глаза ее становились все больше от волнения и страха. И она чувствовала, что все забыла, как перед экзаменом по логике, который принимал милейший и умнейший старичок-профессор, и только снисходительно улыбался, убеждаясь еще раз, что женщина и логика находятся на разных планетах. И все – таки на экзамене поставил ей «хорошо» исключительно потому, что она была на всех его лекциях. А память старого разведчика никогда не подводила, несмотря на очень солидный возраст.

А вот того лысого полковника, который с самого начала ведет допрос с пристрастием на всю страну, вряд ли обманешь, он знает свою работу. И зачем только она согласилась на такое. Уж лучше и вовсе отказаться от славы, публикаций, выступлений, да и жить без хлопот и забот, ну чем плохо было, сдалось ей все это.

Но в том-то и парадокс, что она не отказалась. Понадеялась на русский «Авось» и отправилась туда, в самый центр ада. Робкая и перед классом, как сможет она оправдаться перед всей страной. Кого обмануть собралась, и смех и грех одним словом. Хотя последней смеяться на этот раз точно будет не она. Надеяться оставалось только на то, что это как-то на все повлияет и принесет ей хоть какой-то успех и известность, потому что поэтов слишком много и без этого самого ей никуда.

№№№№№№

Накануне во сне она видела покойного Алекса. Она рассказала ему обо всем, почувствовав родственную душу, и он сказал:

– Это твой шанс прославится, другого такого не будет, ничего не бойся, ни у кого ничего не проси, все сами дадут.

Как же хорош он был, так похож на ее любимого художника Левитана, вот бы воскрес, вернулся назад, они бы жили долго и счастливо, и умерли в один день.

Она прямо перекрестилась, вспомнив тут же, откуда эти слова, но уверенности значительно прибавилось и так хорошо на душе стало, жаль, что радость очень быстро улетучилась, от нее не осталось и следа. Светлана верила в вещие сны, а этот еще был с четверга на пятницу, так что надо было просто все забыть и двигаться вперед без страха и упрека.

Наверное, все бы получилось, если бы не явился еще один тип из их прошлой жизни – алкаш, мнивший себя гениальным поэтом. Они когда-то с ним у Милы на даче столкнулись. Ему негде было жить, и он туда заглядывал, когда выгоняла последняя любовница, понимая, что толку от него никакого, одни только проблемы.

Зная, что все лето Мила работает на даче, он туда и заявлялся. Вот однажды они там и столкнулись. О сколько он всего обещал, как пел красиво, и понятно, что не мог ничего вообще. На том они и расстались. А был он очень зол на весь мир, на Милу и на нее за компанию, просто потому, что она там была и все это видела.

Алекс по разговору понял кто это такой, хотя они с ним не пересекались ни разу, но он готов был прийти и прогнать его, как только кто-то говорил о том, что он снова прячется у Милы от каких-то своих врагов, воображаемых. Когда он спросил Милу, почему она его терпит, та просто ответила:

– Мне нужен этот персонаж для романа, ты и не представляешь, как он хорош в этом амплуа, никто его не заменит, сомнения нет. А раз так, то как модель для художника, он должен быть поблизости хотя бы какое-то время.

Тогда Алекс только покачал головой, попросил звонить, если что. Если потребуется его помощь. Мила, конечно, не позвонила, он удрал, поджав хвост, и вот теперь выплыл для того, чтобы отомстить, решив, что пробил его час, крысы всегда чуют все, что должно случиться.

Но он не ожидал, что столкнется тут с самым страстным адвокатом, а потому пока был безмятежен и врал, глазом не моргнув. И в этом незнакомом мужике пытался найти союзника. Ведь для тех, кто не был с ним знаком, этот самозванец мог убедить в чем-то и произвести впечатление

Глава 22 Арестовали твою мать, твою мать

Сон сбылся только наполовину. В прямом эфире она оказалась, стала рассказывать о том, что всегда была скромной девицей и ее все дурили. Вот и тут так вышло. Она писала стихотворения, а другие брали и печатали их, и выдавали за свои. Она молчала, но однажды ей молчать надоело и тогда она решила заявить о себе во весь голос.

Светка говорила о том, что ее тексты гуляют по всему интернету, и кто что хочет, тот то с ними и делает, кто-то меняет пару строк, кто-то и этого делать не собирается. Печатают прямо так, как украли.

Она могла бы говорить долго, но ведущий ее остановил.

– Все это крайне интересно, но есть ли кто-то, кто может подтвердить, как возникло хоть одно стихотворение. Свидетели нам нужны, какие-то интересные истории.

– Игорь Викторович, вероятно за этим вы его пригласили, – неожиданно выпалила она, сама не понимая, почему так сказала, зачем все это.

Выяснилось, что на самом деле его никто не приглашал. Но его все равно позвали в кресло напротив Светланы. И он стал вещать о том, сколько у него текстов украли, все, кто обещали напечатать, печатали под своим именем. Он даже назвал имя парочки известных поэтов, которые тоже у него что-то украли и сделали такими популярными песнями. А о нем никто не упомянул даже. Аферист вошел в раж и готов был говорить целый вечер, на ходу придумывая истории. Дорвался до эфира, что называется.

В зале поднялся шум, кто-то сочувствовал обворованным, кто-то требовал назвать тексты, которые украли. Не хотели, чтобы обвинения были голословными.

– Я так понимаю, что подтвердить авторство Светланы вы никак не можете, – перебил его ведущий, понимая, что надо вести передачу, а не слушать все это словословие.

– Да о чем вы с ним говорите, – взревел самый горластый эксперт, он уже не помнит, как его звали, а то запомнил, что она там и когда писала. Поклонник, блин, каждый из них только о себе и думает, разве им есть доело до всех остальных, стихоплеты ведь, одно слово.

Светка растерялась еще до того, как ее стали тестировать на детекторе, руки дрожали, она никак не могла собраться, из головы вылетели все полезные советы, о которых ей говорил старый знакомый.

И эти люди были к ней настроены довольно лояльно, уж не очень понятно почему. Может, помнили наказ грустного клоуна о том, что не надо обижать человека, а то вдруг в нем Моцарт помрет и не воскреснет.

– Пусть она напишет строчек восемь и прочтет их нам, дайте ей ручку и лист бумаги, – вопил молодой блогер, который сразу хотел взять быка за рога, наверное, не раз уже проверял самозванцев.

Хорошо, что ведущий не стал исполнять его просьбу, вероятнее всего у него было доказательство весомее того, которое предлагали. И в тот момент он пригласил Алекса, который и поведал всю правду о том, как это было.

– Я не знаю, зачем это сделала Людмила Николаевна, но я присутствовал при рождении многих ее шедевров. У меня есть рукописные варианты некоторых текстов.

– Роды принимал, – с досадой буркнул Странник

– И более того, настраивал ее первый компьютер, и убеждал ее в том, насколько удобнее так работать, чем по старинке.

Все одобрительно зашумели, вспомнили о своей первой встрече с компьютерщиком, и с программистом молодым и не очень, подивились тому, что ученики так трепетно относятся к своим учителям, даже когда давно прощались со школой, такое не часто бывает.

Теперь уже все четверо гадали, появится ли сама Мила или не появится, что она скажет, как поступит.

И когда в финальной части она вошла в студию, зал одобрительно зароптал. Все таки важно было услышать то, что скажет она сама.

– Я не хотела сюда ехать, хотя была в Москве в это время, за мной самолет не надо было посылать, но потом мне приснился Тарас Бульба с его знаменитой фразой «Я тебя породил, я тебя и убью» – думаю это знак свыше.

Она откровенно ответила на все вопросы, и рассказала, как решила породить новую поэтессу.

– Понимаете, для меня стихотворения в моем творчестве мало значили, так, подсобный материал для прозы, кирпичи, штукатурка, не более того, и мне захотелось выпустить в мир ту, для которой они будут жизнью и судьбой.

Ее попросили почитать что – то от чистого сердца или все еще устраивая проверку, она читала «Волка одиночку», взглянув пристально на Алекса. Сразу чувствовалось, что с текстом она угадала, и он не просто так бросился заступаться и разоблачать. Есть знаковые тексты, которыми точно нельзя разбрасываться.

Но когда все самые скептически настроенные, поняли, что это все-таки ее тексты, на нее обрушились с критикой, как она могла так поступить с невинной овечкой. Кто-то вспомнил жуткий рассказ о мальчике, которого взяли на дачу, где он так прекрасно провел время, а потом опять вернули в этот страшный мир, и ему стало еще хуже.

– А мне вспомнился другой рассказ вашего кумира, – обратилась Мила к молодому человеку, – повествование о восковом ангеле, украденном с елки, который просто растаял. Можно ведь и так все воспринимать.

Они вместе с Алексом отбивались от всего зала, и она радовалась, что он оказался тут, одной ей бы с ними со всеми не справиться, наверняка. И порицания их не казались такими страшными. Она думала о том, как отправится вместе с Алексом по местам их любимого писателя и покажет ему все, что сама так любила. У них наверняка для этого еще останется время, раз уж они встретились в столице.

Но передача подходила к финалу, и словно актриса, сыграв свой эпизод, Светлана сидела теперь и ждала последнего звонка, чтобы вырваться из этого кошмара.

Ну, вот и конец этим проклятым съемкам, как же долго тянулось время в душном зале, ему не было конца и края.

Светка бросилась на вокзал, ей хотелось только одного, скорее сесть в поезд и обо всем забыть, чтобы ни одна живая душа ее не узнала, и не расспрашивали о том, почему она так поступила. Хотя сегодня врали все, старались как-то утроиться, что-то сделать, чтобы добыть денег, но она в душе была человеком старой закалки, и все это было ей теперь, после огласки, противно.

Говорят, в начале 20 века, когда были массовые самоубийства юных дев, предотвратить их удалось только одним способом. – Им пообещали, что тела их будут на Невском, на Красной площади вывешены для общего обозрения обнаженными. Представив такую картину, они прекратили свои попытки уйти из жизни добровольно в столь юном возрасте.

Вот и она, дойдя до крайней точки, поняла, что не может и не хочет теперь позориться. До сих пор все было как в тумане, теперь туман рассеялся, и она больше ничего такого не хотела и не желала – только добраться до дома, оказаться на своей даче и что-то делать, забыв обо всем это творчестве раз и навсегда. И никогда не смотреть эту передачу, и не общаться больше с Милой, и ни с какими поэтами не общаться. Не начала в юности, теперь уже и не надо ей ничего такого.

Глава 23. Эротический туризм Артура

А между тем, все, что творилось в Германии туманной, так просто не могло разрешиться. Правда ничего хорошего не было и в нашей столице, счастливым концом это назвать нельзя. Даже Мила, встретившаяся с Алексом и избавившаяся от чудовища, которое она сама сотворила, даже она знала, что напишет роман о случайной встрече с тем, кто стал героем ее лучших стихотворений, и может быть, так как-то вымолит прощение за предательство творчества, возможно лучшей его части. А Светлана и вовсе плохо все завершила.

Когда поезд резко затормозил на какой-то станции, она так головой ударилась о полку, железную ее часть, что вырубилась тут же. А так как в купе она была одна, то долго ее никто не замечал. А когда поняли, что с ней что-то случилось, это были девицы, видевшие накануне шоу, и узнавшие бедную поэтессу, которую так жестоко развели, они забили тревогу. И на остановке в Екатеринбурге, ее высадили, отдали врачам Скорой помощи, и там она и осталась с полной потерей памяти. Врачам объяснили, что она вероятно с кем-то рассталась, и была и до того в ужасном состоянии, а теперь и вовсе ей стало плохо. Шишку на голове они обнаружили в тот момент, когда поезд уже ушел и не стали отмечать ее в карточке, решив, что не стоит впутывать сюда полицию. Потому что не только работникам ЖД, но и им самим придется за все отвечать, писать кучу бумаг, а оно им надо.

Они ее лечили и ждали, пока память вернется. Дама была крепкая и боролась за жизнь. Алекс не собирался ехать в том самом поезде, он поменял билеты на вечер следующего дня, потому о происшествии ничего и не знал.

Тем временем опера наши в Германии слушали рассказ Фриды о том, как Артур отправился в Россию.

– Домой тянуло, ностальгия одолела? – поинтересовался Виталий, и по выражению лица Фриды понял, что ничего он не угадал вовсе.

– Да какая там ностальгия, ни души у него нет, ни совести, грешно так о внуке говорить, а что делать? Я же говорила, что здесь ни у одной немки ничего не допросишься, а там дома девицы сговорчивее, они и такому рады, всегда привечали его с радостью, вот и решил прогуляться по местам боевой славы с надеждой, что ему что-то перепадет, молодой еще, есть потребности. Он не может сидеть на месте просто так, ну наверное, вы понимаете все это лучше меня.

– Так плохо все было? – поинтересовался Егор, – он и прежде слышал о подобном, но так вот близко, конкретно не сталкивался.

– Бывала хуже, да куда там, а он понимал, что годы идут, моложе он не становиться, и скоро наступит момент, когда не только немкам здесь, но и девицам вольным в России он просто не будет нужен. Пока вы еще вряд ли понимаете, о чем я, но придет время и для вас тоже наступит такой час, и вот это настоящий кошмар.

Она так это сказала, что парни невольно от нее отшатнулись. Не хотели они этого знать и ведать. И в этом случае оба жили по принципу – Не буди Лихо, пока оно тихо, вот и не будили. А старуха прямо так явно обо всем напомнила, что показалось обоим, что это время тут и сейчас уже наступило

Егор первым очнулся от забытья, может потому что у него было меньше проблем в этом смысле, и он меньше верил в слова о том, что и это тоже кончится, как и все остальное.

– Ну и что же там случилось? Надеюсь ничего страшного.

На самом деле им хотелось обратного, чтобы старуха оказалась убийцей и закрыли они уже этого чертово дело, от которого не было никакого спасу. Но интуиция подсказывала, что гоняясь за внучком и записывая в книжку его похождения, старуха просто не могла дотянуться до бывшего любовника, руки у нее коротки. Собственно так оно и оказалось. И когда опера уже собирались попрощаться, она вдруг бросила в пустоту:

– Но и туда мне пришлось мчаться, чтобы спасать его от страшных происшествий. И смех, и грех, старость мне дана для того, чтобы за ним гоняться, как рысаку. А что делать, если такой непутевый уродился? Кстати, можете почитать о том, что же там с ним случилось еще, если хотите.

Хорошо говорить хотите или не хотите, когда ты свободна от всех обязательств. Они должны были это прочитать для очистки совести. Но надо было признать, что чтение это не сильно их напрягало. Так что они забрали файл с листами и отправились на берег реки с каким-то причудливым, как все здесь, называнием. Ну что же берег реки, чтение почти художественной литературы, беседа о том, что прочитано, чем не идиллия-то? Такая у них оказалась командировка, без девиц, после всего сказанного они не пытались даже к ним приставать, чтобы не познакомиться с местной полицией, просто жили и не тужили, и старались прорваться сквозь эти жуткие дебри.

Глава 24 Импортный жених

Должна признать, что мне всегда везло на упырей, простите, женихов, всех мастей и страстей. И когда приходилось честно признать, что хуже быть не может, черт Федот, в такие минуты всегда бывший за левым плечом утверждал, что может быть и точно будет еще хуже.

Как всегда я ему не верила, да и кто же собственно верит чертям, но надо было признать со временем и то, что Федот был прав, каждый следующий оказывался хуже предыдущего. И если за что-то его и можно было благодарить, так только за то, что он помогал мне от них избавиться с каким-то весельем и отвагой, стоило только намекнуть на то, что мой очередной жених может идти ко всем чертям, как Федот его и забирал туда, куда я просила. Он все слышал и исполнял мои желания.

Скажете, что за это он должен был потребовать, чтобы исполнить какое-то фантастическое желание? Ничего подобного, до сих пор он ничего не требовал, ну а что будет дальше – поживем – увидим.

Кажется, на этот раз я переплюнула саму себя, потому что надо было умудриться познакомиться с этим Гансом. Вы еще не знаете, за что немцы так ненавидят русских – тогда вам к Гансу, и все сразу станет понятно. Этот выходец из сибирской тайги в один прекрасный момент отправился на историческую родину именно за тем, чтобы нас возненавидели в той самой Германии туманной, из которой Ленский, как известно, привез учености плоды, вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный, всегда восторженную речь и кудри черные до плеч.

Так вот у Ганса все было с точностью до наоборот, на заре туманной старости на шестом десятке, все, что было он увез с собой в Германию туманную. Было же немного, да ничего собственно и не было за душой, ни образования, ни кола, ни двора, ни друзей, ни знакомых. Ганс был страшно одинок в ненавистной стране, которую тогда звали Советским Союзом. Он страстно надеялся, что неоцененный здесь, он все получит там, от пособия по безработице, до очаровательной немки с ее приданным, хорошим приданным, уют и покоя. А почему бы и нет, мужик он хоть куда, если закрасить седину, пустить пыль и дым в глаза. А как говорят на бывшей родине – он называл ее бывшей, когда еще не пересек границу. Так вот огня ему добавит золотой конек, ну для начала хотя бы, потому что должно же быть у него хоть какое-то приданное, а там и так перебьется та самая немка, для которой он станет подарком бесценным. Мужики на бывшей родине были на вес золота, даже гулящие и пьющие. Но кроме этих двух достоинств у Ганса был и один серьезный недостаток – стоило только его организму заполучить сто грамм алкоголя, как он становился неуправляемым и совершенно буйным, с катушек слетал конкретно, и тогда держите меня четверо. И если в трезвом виде он как-то пытался сдерживать свои порывы, то тут, как и любому русскому – ему было море по колено.

Протрезвев, он узнавал, что творил, каялся, ползал на коленях и просил прощения, но раньше или чуть позднее, все это заканчивалось скверно, хуже не придумаешь.

Учитывая эту страсть к безумному веселию, просто пьяному безумию, если и были в начале его жизни на исторической родине какие-то немки, то они быстро исчезли, растворились так, словно корова языком слизала. Когда бесследно исчезла четвертая, Ганс полагал, что он мог ее убить и закопать в пьяном угаре, а потом ничего не вспомнить, он на время присмирел и задумался о том, как жить дальше.

От смирения не осталось следа, когда эта Фрида все-таки нашлась, жива и невредима, но при попытке примирения, послала его так далеко, что ему оттуда и не добраться назад никогда.

Вот тогда он вернулся к привычной своей жизни, но решил, что жена у него исключительно должна быть русская, не стоит с немками экспериментировать – не за горами уже то время, когда ему надо будет нести стакан воды, и что тогда? Сделать это может только русская баба, которая всегда и все прощает.

Но Ганс и в новом веке мало переменился, в своей Германии он как-то законсервировался что ли, потому и не подозревал о том, что и русские бабы за это время сильно переменились. Не знал об этом Ганс, когда рванулся за русской невестой на свою бывшую Родину.