Текст книги "Золотая пчела. Мистраль"

– Надо было что-то сделать! – стукнул он себя ладонью по лбу. – Что-то еще! Идиот, ведь ты, возможно, никогда больше ее не увидишь!

Он сел за письменный стол и принялся машинально пролистывать сильно потрепанный альбом репродукций Эшера[49]49
  Эшер, Мауриц Корнелис (1898–1972) – нидерландский художник-график, в своих гравюрах и литографиях исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии.


[Закрыть].

Таинственные, парадоксальные миры гравюр Эшера завораживали Райдера с детства, и с давних пор он приобрел эту странную привычку. Когда смутные образы толпились вокруг, требуя воплощения, когда возникала любая житейская проблема, Райдер уходил от непонятной действительности в мир бесконечных лестниц, населенных шестиногими тварями, мир текущей вверх воды, оживавших рисунков и разнообразных метаморфоз. Он бродил по прихотливо искривленным граням воображаемого пространства, постепенно удаляясь в свои собственные неизведанные реальности, и в какой-то момент перед ним вставало простое и логичное решение… стройный сюжет… эффектная концовка.

Альбом раскрылся на репродукции меццо-тинто[50]50
  Вид гравюры на металле.


[Закрыть] «Глаз». Райдер тупо глядел в бесплотное лицо смерти, смотревшей из черноты гигантского зрачка, когда его отвлек еле слышный шелест за спиной. Райдер резко повернулся, едва не слетев со стула, но в комнате никого, кроме него, не было. Впрочем, он не сомневался, что его дом населяли призраки. Он почти что слышал их голоса, почти различал легкие тени в сумрачный вечерний или предрассветный час. Собственно, это необычное соседство было одной из причин того, что он здесь поселился. Какой сюжет они могли бы предложить, если бы удалось заговорить с ними? Вот Юлия наверняка знала, на каком языке они говорят.

* * *

Юлия прислонила картину к стене в спальне. Приехав несколько дней назад в город, она машинально назвала крепко засевший в памяти адрес таксисту и только потом поняла, что едет в свою прежнюю квартиру на самой окраине. К ее удивлению, квартира оказалась пуста, Юлия сняла ее и долго бродила по ставшим чужими комнатам. Мебель была другая, стены покрывали новые обои, ничто в квартире не напоминало о двух девушках, когда-то делившихся тут мечтами. Разве что вид на пустырь за окном, где Мистраль так часто гуляла с Дженни…

Женщина присела на кровать, не отрывая глаз от картины. Портрет как-то неуловимо изменился за эти годы, или она сама смотрела на него другими глазами, но по-прежнему в нем ощущалась необыкновенная мощь.

Юлия долго молчала, а потом медленно произнесла:

– Прошло чертовски много лет, Миро.

И потекли минуты, а может быть, часы. В молчании или в разговоре, она сама не знала. Шарло тихо сидел на полу и наблюдал за ней, посверкивая круглыми глазками.

– Знаешь, пару лет назад, – сказала Юлия, – в одном ресторане в Париже я встретила Констанцу. Она была в большой компании и выглядела великолепно. Наверно, посмотрев со стороны, любой подумал бы, что она гораздо моложе меня. И гораздо современнее, это уж точно. Она сама подошла ко мне…

* * *

На Констанце было кроваво-красное платье, в пышной черной гриве поблескивала бриллиантовая диадема. С точки зрения Юлии, она несколько злоупотребляла макияжем, зато шрам на щеке был совершенно не заметен.

– У каждого своя судьба, – улыбнулась Констанца полными алыми губами. – Когда мы впервые встретились с Мирославом, я нагадала ему смерть от огня. Он расхохотался и сказал, что я хорошая гадалка. А получилось, что его убила буря. Я ошиблась. А вот он сам предчувствовал это. Потому так боялся той картины и в то же время берег ее. Свою собственную смерть берег. Впрочем, со смертью у него были особые отношения. Он всегда умел ее распознать, а сам так и не понял, что видит, – Она сухо рассмеялась. – Ему суждено было быть слепым. Ты поняла?

– Я понимаю вас, – кивнула Юлия.

– А вот мне, похоже, когда-нибудь придется умереть от старости, – вздохнула Констанца. – Ведь больше некому обновлять мой портрет. Что ж, может быть, теперь я хоть жить начну по-настоящему… – И она ушла к своим друзьям, послав Юлии воздушный поцелуй.

* * *

– Я знаю, что она имела в виду, – сказала Юлия. – Ты ошибался, считая, что твой дар отнимает у кого-то жизни. Как раз наоборот. Ты умел разглядеть смерть в глазах того, чьи дни были сочтены, и, каким-то образом заключив ее в холсте, дарил приговоренному новую жизнь. Именно поэтому у тебя ничего не получилось со мной – я не должна была умереть. И именно поэтому в тот вечер Дженни вдруг вызвала у тебя такой интерес: тебе внезапно захотелось написать ее портрет, но ты сам даже не успел это понять. Шарло же просто умеет предчувствовать несчастье. И если он погиб как раз из-за страха перед смертью… что ж… и такое бывает.

Она помолчала. Шарло подошел к картине, слабо помахивая обрубком хвоста, и вдруг тоненько заскулил.

– Можешь не отвечать, – вздохнула Юлия. Она внезапно поняла, почему картина ей кажется другой – на ней больше не было прожженного отверстия. – Я знаю, что ты мертв. – На мгновенье она прикрыла глаза, словно пережидая приступ боли, потом снова посмотрела в лицо мужчине на портрете, застывшему в вечном рывке следом за собственной смертью.

– Прошло чертовски много лет, Миро… и однажды один знакомый рассказал мне о молодом писателе, живущем на острове Белой Римлянки, в коллекции которого он обнаружил поразительную картину. Меня охватила безумная надежда. Но я ведь слышала и еще кое-что. Не обратила внимания, это ведь было не главное… А теперь вот вспомнила. Картина была сильно повреждена морской водой, ее реставрировали. Это уже не та картина, и уже поздно мне, подобно твоей Яне, вытаскивать тебя с того света.

Она встала и направилась прочь из комнаты, но в дверях обернулась.

– Меня вот только одно пугает, – тихо сказала Юлия. – А что если где-то там внутри ты все еще жив? Ведь именно этого ты всегда боялся?

* * *

Ранним утром Юлия стояла на пустыре за домом, вороша угли костра. Шарло держался в сторонке и недовольно фыркал на дышащие теплом и острым запахом горелой краски обугленные останки деревянного каркаса.

– Как, по-твоему, это был сон? – спросила Юлия у бульдога.

Шарло чихнул.

Ночью она долго не могла заснуть, все смотрела на портрет, освещенный сиянием луны из окна. Незрячие глаза на бледном лице были черны, как провалы в ничто. Потом она задремала и проснулась… или это как раз и был сон, навеянный путаными ночными мыслями… проснулась оттого, что ей на глаза легла узкая, жесткая ладонь, не давая увидеть, чье дыхание еле слышно шелестело над ее лицом. Теплые губы коснулись ее щеки, ее губ и хрипло прошептали в ухо:

– Я знаю, ты все сделаешь, как надо. Прости. И живи, Мистраль.

А потом она провалилась в глубокий сон.

Юлия затоптала костер и еще залила водой из ручья.

– Вот и все, Шарло, – печально объявила она. – Вот и все. и, кроме тебя, у меня опять ничего не осталось.

* * *

Юлия шагала по галечному пляжу. Она сама не заметила, как, уйдя с пустыря и миновав свой дом, прошла через весь город. Примерно в этом месте она стояла в то утро, вглядываясь в море, спокойное и бесстрастное после бури, подобной которой не случалось здесь вот уже сотни лет. Или не случалось никогда. Примерно здесь Андрес, чудовище и убийца, вытолкнул ее на берег, прежде чем скрыться в море навсегда, выполнив последний приказ хозяина.

Шарло вразвалку неутомимо шествовал впереди, то и дело оглядываясь, – он никак не мог подстроиться под ее сбивчивый шаг, то нервно-стремительный, то медленный и усталый. Юлия вглядывалась в отдаленный остров, безмятежно зеленый в лучах утреннего солнца, и думала о том, что вот теперь действительно видит его в последний раз.

– Мисс Кунов! – закричал кто-то, и Юлия недовольно оглянулась. К ней бежал по пустынному пляжу Райдер, зажимая под мышкой плоский сверток.

– Мисс Кунов… – Райдер подошел к ней, перевел дыхание, неуверенно покосился на Шарло: тот опять смотрел на него как-то оценивающе. – Как хорошо, что я вас увидел!

– Вы искали меня?

– Уже все гостиницы обзвонил – вас нигде не было! А вы тут по берегу гуляете. Мне ночью вдруг пришла в голову страшная мысль, что вы ведь можете сегодня взять и уехать навсегда… Не попрощавшись.

Юлия вздрогнула, мотнула головой, отгоняя воспоминания, потом сочувственно улыбнулась.

– Милый мальчик, право, не стоит. У тебя еще все впереди.

– Я хочу, чтобы у меня ты была впереди. Я впервые в жизни влюбился с первого взгляда!

Юлия покачала головой.

– И я хотел подарить тебе еще одну картину, – сказал Райдер, торопливо разворачивая свое сокровище. – Это самое начало XX века… Она мне досталась вместе с домом – просто висела на стене, когда я въехал. Может быть, тебе она тоже знакома…

На картине был изображен крупный мохнатый мотылек, крылья которого покрывал нежный узор кремовых тонов.

– Spiritus Noctis, – прошептала Юлия.

Шарло бежал по кромке воды, увлеченно преследуя чайку. Деликатный песик решил, что хозяйку лучше оставить наедине с молодым человеком. А двое людей неподвижно стояли на мелкой гальке, держась за края небольшой картины, словно не решались взять друг друга за руки и им необходима была эта дощечка, не дававшая разлучиться. Кремовый бражник выглядел совсем как живой, казалось, что его легкие крылышки шевелятся под прохладным дыханием мистраля…

25.10.2004