Текст книги "Драматургия в трех томах. Том третий. Комедии"

ВАНЕЧКА. Спокойно, Катя, глянь. Я сделал чертежи.

КАТЯ. Чертежи чего?

ВАНЕЧКА. Ее, конечно. Вот… «Вид сверху», «Вид сбоку» и «Фасад» (разворачивает листы). Объект называется «Нижний бюст».

КАТЯ. Порви немедленно.

ВАНЕЧКА. Не могу, обещал, должен дать Горелову.

КАТЯ. Ты не должен. Заварил кашу, теперь выкручивайся.

ВАНЕЧКА. Я все придумал – простая дощечка, к ней прикрепляется простой, мягкий паролон, и приклеиваем покрытия, имитирующие кожу – целлофан. Целлулоид. Поверхность гладкая, блестит и пахнет духами «Шанель». Опрыскиваем и – можно целовать!

КАТЯ. Убери с моих глаз. Противно смотреть.

ВАНЕЧКА. А ты зажмурься. И все зажмурятся, когда наступит момент «икс».

КАТЯ. Фургонкин, ты гений, но я с тобою развожусь.

ВАНЕЧКА. Мы с тобой не можем развестись, потому что не поженились.

КАТЯ. И не поженимся теперь никогда. Я не хочу жить всю жизнь с провокатором.

ВАНЕЧКА. Не понял.

КАТЯ. Да твоя идея – это чистая провокация, ее осуществление – ужас, мерзость, безвкусица, маразм, в который трудно поверить. Этого нельзя допустить.

ВАНЕЧКА. Но ты, между прочим, согласилась во всем этом участвовать.

КАТЯ. Я смогла, да. А какая у меня была альтернатива? Уволиться по собственному желанию? Уехать в Америку? В Гарвард? Вот ты, Ваня, ты можешь уехать в Сколково, а я не могу. Буду до конца жизни купаться в этой серной кислоте.

ВАНЕЧКА. Ты знаешь мою позицию. Я не уехал и не уеду отсюда никуда и никогда.

КАТЯ. Почему?

ВАНЕЧКА. Потому что серная кислота – это воздух моей родины. Правда, испорченный.

КАТЯ. Кто-то должен его регулярно проветривать. Прощай. (Уходит.)

ВАНЕЧКА. Вот она, цена поцелуя. И-эхх! (С остервенением рвет чертежи.)

5. Офис

ПАРШИН (пауза). Что-то я устал. Аж вспотел. Борис Борисович, рабочий день кончился. Разрешите выпить бутылочку пивка после работы?! (Движется к холодильнику.)

ПЕТУХОВ. Назад! Не сметь!

ПАРШИН. А что такое?

ПЕТУХОВ. Не сметь прикасаться!

ПАРШИН. Хорошо, хорошо. Я только спросил. Спросить нельзя?

ПЕТУХОВ. Я сам вам достану (открывает, стоя спиной, дверцу). Берите! Мне не жалко! (Отдает бутылки по очереди.) Э, да тут целый склад!

ПАРШИН. Борис Борисович, отец родной, спасибо.

ПЕТУХОВ. За что спасибо, Паршин?

ПАРШИН. За то, что разрешили.

ПЕТУХОВ (мягко). А почему не разрешить… если после работы… (уходит).

Входит Ванечка.

ПАРШИН. Выпить хочешь?

ВАНЕЧКА. Хочу.

ПАРШИН. Эх, налить не во что.

Ванечка тотчас берет настольную лампу, выкручивает лампочку, отламывает патрон и выставляет стекло под бутылку, как стакан.

ПАРШИН. Ух ты, изобретатель! На сто двадцать семь?

ВАНЕЧКА. На сто двадцать.

ПАРШИН. Вольт?

ВАНЕЧКА. Грамм!

ПАРШИН. Получи лицензию! (Наливает.)

Пьют по очереди из лампочки, как из бокала.

ПАРШИН (вынимает бутылку водки). А это уже мое изобретение, водка – как закуска (пьет из горла).

ВАНЕЧКА. Спасибо (пьет и занюхивает какой-то шерстяной игрушкой).

ПАРШИН. Тебе спасибо. Как ты нашего босса уделал! Такого позора ему и не снилось.

ВАНЕЧКА. Позора? Я честно хотел воздать ему должное.

ПАРШИН. Вот мы ему и воздадим – он за всю жизнь не отмоется, даже в Сандунах.

ВАНЕЧКА. Да нет. Просто хотелось сделать приятное приятному человеку.

ПАРШИН. Лев Аркадьевич приятный? Да у него взгляд волка, глаза рыси и улыбка гиены. Очень обаятельный кашалот. Съест и не подавится. (Чокаются.) Будем счастливы.

ВАНЕЧКА. Счастлив я уже никогда не буду! (Пьет.)

6. В офисе

НОННА (входит чрезвычайно счастливая). Господа, только что Лев Аркадьевич подтвердил. Я месяц ровно на него наседала. Звонила по пять раз в день. И шесть раз у него хотела остаться ночевать. Но он сказал: «Между нами все кончено! А что было, то прошло!» Ах, Левочка, ты все забыл!.. Но я была настойчива, когда просила его о поцелуе! Он отмалчивался, отшучивался: говорил, что не заслужил, но я говорила: коллектив просит, он отнекивался, хорошо, говорила я, я тебя прошу, я!.. и тогда он ответил: ладно, не могу пойти против своего коллектива!.. Заставил попсиховать, держал в напряжении. А потом вдруг сдался: делайте, говорит, что задумали, целуйте меня, куда хотите, но при этом знайте меру, проводите свою линию корректно, в режиме наибольшего благоприятствования, без шума, в рамках достигнутых договоренностей.

ПЕТУХОВ. Это что значит?

НОННА. Ну, он только спросил, где это будет происходить. Я сказала, в конференц-зале. Он улыбнулся и покачал головой… И говорит: «А не лучше ли снять Манеж или другую площадку? Ведь народу, наверное, будет много». Я говорю: народу будет уйма! Да!

ПЕТУХОВ. Так, друзья, готовьте Манеж. В аренду.

КАПИТОЛИНА. Денег нет. На аренду нет денег.

НОННА. А еще он спросил: будет ли телевидение? Я прямо ахнула.

ПАРШИН. Видимо, он хочет, чтобы ахнула вся страна!

НОННА. Он говорит: если показывать – так показывать. Чтоб все видели. Но слепок не дал взять. Обойдетесь, говорит.

ПЕТУХОВ. А вот тут я бы не лез. И вообще… Зачем превращать маленькое частное мероприятие в какой-то публичный показ? В какое-то шоу?

ПАРШИН. И притом дешевое.

ПЕТУХОВ. Одно дело, мы все это провернем у себя, или в Манеже, тихо, скромно, за закрытыми дверями… или дверьми… нет, дверями, в обстановке «совершенно секретно», другое совсем – публично позориться, демонстрировать черти что – на всю страну!

ПАРШИН. Ему нужен пиар? А нам этот пиар не нужен!

НОННА. Ну, положим, пиар в наше время нужен всем.

ПАРШИН. Я сказал «этот».

ПЕТУХОВ. Вернее, нам нужен пиар, но не тот.

НОННА. Этот – не этот… тот – не тот… вы совсем запутались!

ПЕТУХОВ. Дело не в пиаре. Лев Аркадьевич ведь сейчас идет в академики. И ему нужен резонансный скандал. Я догадался: он нас всех хочет подставить. Мы, мол, его целуем, а он тут ни при чем, смотрите все, мол, я на коне, но я в стороне.

НОННА. Он подставит не нас, а нам. Это совсем другое.

ПАРШИН. Теперь вы все путаете. Не он подставляет, а мы подставляемся.

ПЕТУХОВ. Только сейчас я все же допер! Деньги пошли. А откуда? Я вам открою секрет: плох тот юбиляр, который не вкладывается в свой юбилей.

НОННА. Он дал. И еще даст. Только просить у него ничего не надо. Заклинаю! Ничего не надо у него просить!

ПАРШИН. Почему?

НОННА. Потому что, когда его просят, он всегда отказывает.

Нонна Петровна уходит. Перемена света.

7. Офис. Паршин и Ванечка пьяные

ПАРШИН. Хороший ты парень, Фургонкин. А голова твоя не соображает.

ВАНЕЧКА. Я одного понять не могу. Борис Борисович мечется! Из-за чего? Какой ему во всем этом интерес?

ПАРШИН. Да Петухову надо скинуть Льва Аркадьевича и на его место встать, «сбычамечт», разве не ясно? Карьерный рост через одно место!

ВАНЕЧКА. Но они же друзья, соучредители, общее дело делают!

ПАРШИН. Общих дел на этом свете нет. Каждый за себя и за свою жопу болеет (достает «мерзавчик»). А? В дополнение к сказанному!

ВАНЕЧКА. Вот кому я завидую.

ПАРШИН. Кому? Тому, кто «мерзавчик» этот изобрел?

ВАНЕЧКА. Да не «мерзавчик»! (Пьют.) А вот этот язычок к пробке «мерзавчика», чтоб открывать его было легче. Вот кто был действительно гений на все времена!

ПАРШИН. Я тебе так скажу… Ты, Ванечка, не профи.

ВАНЕЧКА. Я не профи?

ПАРШИН. Ты не профи. Потому, что ты делаешь, что хочешь. А я профи, потому что делаю, что прикажут. Я профессиональный проститут…

ВАНЕЧКА. Кто?

ПАРШИН. И все мы – проституты профессиональные. А ты, Ванечка, этой профессией не владеешь. Поэтому тебя ждет фиаско!

ВАНЕЧКА. Меня ждет успех. (Пьет.)

ПАРШИН. Нет, Ванечка, нет. Ты не холуй от природы. И это тебя губит!.. Ты льстить не умеешь. И это твоя главная беда. Твоя слабость. Ты пойми: лесть – самое сильное, самое современное оружие после ядерного. На втором месте!

ВАНЕЧКА. Льстить? Зачем?

ПАРШИН. Чтобы побеждать. Вот встань на мое место. Стисни зубы. Прояви волю. Поцелуй Льва Аркадьевича в то место, которое сам же предложил поцеловать. И ты увидишь – на тебя посыпятся звезды! Твоя жизнь засияет! Ты завоюешь мир!.. Ты хочешь мир завоевать?

ВАНЕЧКА. Если честно… хочу!

ПАРШИН. Тогда соберись с силами и сделай то, что я говорю! (Чокаются, выпивают.)

ВАНЕЧКА. Сделаю! (Пьяный сползает со стула.)

Неожиданно входит Петухов.

ПЕТУХОВ. Что за безобразие вы тут устроили!

ПАРШИН (мгновенно протрезвев). Мы работаем, Борис Борисович, делаем макет объекта в натуральную величину! Но исходные параметры будут плавающие, ну примерно как ваши. Я имею в виду размеры вашей…

ПЕТУХОВ. Мои меньше. У Льва Аркадьевича больше.

ПАРШИН. Ну, это пока. Пройдет немного времени, и вы не влезете в его кресло!

ПЕТУХОВ. Не болтайте языком, Паршин, а то получите от меня под зад! (Смеются.) А ну, вон отсюда! Я жду важного гостя! (Паршин и Ванечка удаляются.)

8. Приход Сверчевского

Офис. Сверчевский и Петухов с Нонной Петровной и Капитолиной.

СВЕРЧЕВСКИЙ (входя). Разрешите…

ПЕТУХОВ. Заходите-заходите, Ромуальд Геннадьевич! Присаживайтесь. Знакомьтесь.

СВЕРЧЕВСКИЙ. Сверчевский.

ПЕТУХОВ. Ромуальд Геннадьевич – скромнейший из застенчивых. А между тем, он – депутат Государственной думы. Лидер «Партии счастливых».

НОННА. Есть такая партия?

СВЕРЧЕВСКИЙ. Наша партия новая, фракция немногочисленная.

ПЕТУХОВ. Но сумевшая зарекомендовать себя, заявить о себе. В масштабах страны.

СВЕРЧЕВСКИЙ. Да, знаете, мы пока в тени, за нас мало голосуют, но нас поддерживают миллионы. Все, знаете ли, в наше время хотят быть счастливыми. Вот мы понемножку и объединяемся.

НОННА. Хорошее название. Привлекательное.

СВЕРЧЕВСКИЙ. Да и люди как на подбор. Вот хотя бы Лев Аркадьевич. Он нам помогает, да и мы ему готовы. Кстати, мы прослышали, у него поблизости какой-то юбилей…

ПЕТУХОВ. Да, да! Но у нас сложности с финансированием.

СВЕРЧЕВСКИЙ. Ну, это понятно. Вся страна сейчас так живет. Но надо самим зарабатывать, самим крутиться.

ПЕТУХОВ. Мы крутимся, мы зарабатываем. Правда, Капитолина Витальевна?.. Это наш бухгалтер.

КАПИТОЛИНА. Правда. За отчетный период текущего года…

СВЕРЧЕВСКИЙ. Ладно, ладно… (оглядываясь по сторонам). Ну, да я принес вам деньги. «Партия счастливых» будет финансировать этот проект… ваш… наш юбилей. Лев Аркадьевич – лицо важное, государственное, можно сказать… В общем, есть богатые люди, они чувствуют себя обязанными в отношении Льва Аркадьевича, они вот и дали деньги. Сподобились, так сказать.

НОННА. Ура! Мы в порядке! (Обнимает Петухова.)

СВЕРЧЕВСКИЙ. Рано! Рано! Надо надеяться, мы – вместе победим!

ПЕТУХОВ. Мы счастливы! (Жмет руку Сверчевскому.) Сколько?

СВЕРЧЕВСКИЙ. Вот вам чек на миллиард юаней. (Пауза.)

КАПИТОЛИНА. А почему в китайской валюте?

СВЕРЧЕВСКИЙ. Это долго объяснять. Сейчас с Китаем растут наши деловые связи.

НОННА. Ой, может, я на эти деньги в Шанхай поеду! Я очень хочу в Шанхай!

СВЕРЧЕВСКИЙ. Все поедем – все помчимся! Но если все правильно оформим, грамотно… главное, грамотно…

ПЕТУХОВ. Это к Капитолине Витальевне! Она у нас главный специалист по всем вопросам.

СВЕРЧЕВСКИЙ. Чтоб комар носа не подточил.

КАПИТОЛИНА. У комара нет носа!

ПАРШИН (входит и вносит образец непокрашенной задницы). Полюбуйтесь!

ПЕТУХОВ. На стол не ставь. Ставь на холодильник.

ПАРШИН. Авторская работа мастера Горелова. Как вам?

Рассматривают.

ПЕТУХОВ. Прошу высказываться по порядку. Нонна Петровна!

НОННА. Я лицо заинтересованное. Говорить не буду.

ПЕТУХОВ. Нет уж, скажите. Ваше мнение для нас много значит.

НОННА. Хорошо, я скажу. Если честно, мне не понравилось. Я больше ожидала! А эта… Невзрачная какая-то. Что-то как-то не то, не та. Не-эстетично и… Правды нет!

ПАРШИН. Мы делаем образ, а не иллюстрацию.

НОННА. Я понимаю. (Дотрагивается до образца, отдергивает руку.) Но образ должен быть узнаваем. А она у вас… шершавая!

ПАРШИН. Отштукатурим. Лаком покроем. Целлулоидом обошьем. Это же полуфабрикат. Этап работы.

ПЕТУХОВ. Капитолина Витальевна?

КАПИТОЛИНА. Я не специалист, но тем не менее… Сойдет и шершавая. Надо сразу делать серию!.. Это же коммерческий проект.

ПЕТУХОВ. Думаете, будут раскупать?

КАПИТОЛИНА. Уверена. Страна большая, дураков много, этим надо пользоваться… Обмажьте медом. Все ее будут лизать, как мороженое.

ПАРШИН. Нельзя. С «Баскин-Роббинс» придется судиться!

СВЕРЧЕВСКИЙ. Как-то вы не туда заводите дискуссию, друзья мои. Я тоже не специалист, но хочу высказать свое личное объективное мнение. В целом хорошо! Большая удача Фабрики подарков!

НОННА. Может, цветочками украсим? Тон какой-то темноватый. Надо бы повеселее, посветлее, что ли.

ПАРШИН (мрачно). Цветочки нельзя втыкать. Можно поранить. Что Горелову передать? Одобряете?

ПЕТУХОВ. Пусть работает. А мы ждем от него изделие на самом высоком мировом уровне. (Паршин уходит, уносит образец.)

КАПИТОЛИНА (Сверчевскому). А скажите, пожалуйста, миллиард юаней – это много или мало?

СВЕРЧЕВСКИЙ. С точки зрения миллиарда китайцев – это немного…

ПЕТУХОВ. А с точки зрения нашей, наверное…

СВЕРЧЕВСКИЙ (подмигивает). Хватит на счастье всем!

Медленно гаснет свет.

Конец первого действия

Второе действие

9. Офис

СВЕРЧЕВСКИЙ. А кто у нас – у вас занимается пиаром?

ПЕТУХОВ. Пока никто.

СВЕРЧЕВСКИЙ. Так и знал. Непрофессионально! Я вам хочу порекомендовать менеджера по этому делу, она в нашей партии отвечает за все хорошее. Снежаночка, зайди, солнышко.

ШТУЧКИНА (входит). Вы платите по таксе или как договоримся?

ПЕТУХОВ. А что вы нам предложите?

ШТУЧКИНА. Интервью, беседы, портрет на обложку, глянец в цвете, пять тысяч у.е.

ПЕТУХОВ. Уе-е!

ШТУЧКИНА. Литературный конкурс с участием известных поэтов на интересующую нас тему – 10.000. Дальнейшая раскрутка героя после его смерти – 30.000. Памятник на кладбище – 45.000, мемориальная доска на доме бывшего проживания – 120.000, поездка друзей в Испанию, где любил отдыхать будущий покойник – 305.000.

ПЕТУХОВ. Планы, скажем прямо, интересные.

СВЕРЧЕВСКИЙ. У нее списки всех ВИПов. И живых, и мертвых. Весь банк данных.

ШТУЧКИНА. Все некрологи у меня в компьютере. Стоит только кнопку нажать…

ПЕТУХОВ. Какие некрологи!

СВЕРЧЕВСКИЙ. Снежана Штучкина не только лучший репортер нашей светской хроники, но еще главный редактор воскресного блокбастера «Ритуаль».

ШТУЧКИНА. Это я по совместительству. Принимаю заявки.

ПЕТУХОВ. Какие заявки, у нас не похороны, а юбилей!

ШТУЧКИНА. Так он живой!

ПЕТУХОВ. Живой-живой! Живее всех живых!

ШТУЧКИНА. Так это не проблема! Давайте подпишем договорчик, и я пойду. Что время зря терять?

СВЕРЧЕВСКИЙ. Снежаночка, можно вас на минутку (отводит Штуч-кину в сторону). Дура! Живой он, живой!

ШТУЧКИНА. А! Так это я, наверное, перепутала заказы!

СВЕРЧЕВСКИЙ. Не волнуйтесь, Снежаночка, я за вас все подпишу. Это дело нашей партии! А вы идите и работайте… Работайте!.. (Провожает Снежану.) Хороший специалист. Сколько замечательных людей отпиарила! А сколько похоронила!.. Льву Аркадьевичу понравится! Ее вам нельзя потерять.

ПАРШИН. Есть проблемы, Борис Борисович.

ПЕТУХОВ. Излагай.

ПАРШИН. Чертежей нет, Фургонкин порвал чертежи и самоустранился! Мастер Горелов не может работать на глазок.

ПЕТУХОВ. Понятное дело. Он слепой.

ПАРШИН. Но он требует мерки.

ПЕТУХОВ. Как же требует? Он же глухонемой.

ПАРШИН. Пишет на бумажке. Показывает жестами.

ПЕТУХОВ. Что?

ПАРШИН. Ну, там… Ширина. Высота. Толщина.

ПЕТУХОВ. Толщина чего, Паршин?

ПАРШИН. Не вынуждайте меня уточнять.

ПЕТУХОВ. Уточните.

ПАРШИН. Ягодиц, наверное. Мастер Горелов вынужден работать наощупь. Но ему, поймите, надо осязать предмет.

ПЕТУХОВ. Нечего осязать. Этого даже я себе позволить не могу! Мы не можем ему дать осязать. Пусть работает по стандарту.

ПАРШИН. Как по стандарту? Лев Аркадьевич по всем параметрам неповторимая индивидуальность. Тут малейшая погрешность чревата…

СВЕРЧЕВСКИЙ. Так это не игрушки?

ПЕТУХОВ. Это не игрушки! Какие тут игрушки! Это макет Льва Аркадьевича! Точнее, не самого Льва Аркадьевича, а ягодиц Льва Аркадьевича. На юбилее мы будем его (их?) целовать!

СВЕРЧЕВСКИЙ. Так это гениально! Гениально! Но пиар нужен. Без этого никуда.

ПАРШИН. Так что нам делать?

ПЕТУХОВ. Горелов – мастер, придумает что-нибудь. Приделает кое-что, если что, ну если чего не достает. Прилепит.

ПАРШИН. А если надо убавить?

ПЕТУХОВ. Отрежет. Отпилит, в конце концов. Разберется.

ПАРШИН. А если не разберется? Все-таки мастер Горелов, прежде чем сделать макет, хочет лично потрогать первоисточник!

ПЕТУХОВ. Передайте мастеру Горелову, что это невозможно. Трогать нельзя – это святое.

ПАРШИН. Он так не сможет работать.

ПЕТУХОВ. Сможет.

ПАРШИН. Как?

ПЕТУХОВ. Молча. Вслепую. Как все. (Пауза.) Это приказ.

10. Фургонкин и Катя

КАТЯ. Перестань страдать. Что ты себя изводишь?

ВАНЕЧКА. Не люблю невыполненных проектов. Мою голову распирает от идей, а они оказываются мертвыми, их никто не воплощает.

КАТЯ. Твои идеи – все нереальные. То ты предлагаешь глотать шишки, то ты хочешь усовершенствовать чайник, то ищешь генетический код. Чтобы скрестить блоху с тараканом… или кошку с собакой… Как это все глупо и мелко!

ВАНЕЧКА. Шишки я предлагал глотать умирающим людям, чтобы продлить им жизнь в виде дерева. Человек глотает шишку, внутри него начинает расти сосна, из ушей лезут ветви – чем плохо? Смерть побеждена. Чем лежать на кладбище, лучше стать полезной живой древесиной! Далее. В моем чайнике вода кипит при 90 градусах – это грандиозная экономия энергии в масштабах земного шара. И, наконец, так называемый проект «кэт-дог», положивший конец исторической распре всех животных и насекомых, – крупнейшая победа новейшей биологии. Правда, пока не получается.

КАТЯ. Зато «ЦеЦе» получится. Не сомневаюсь.

ВАНЕЧКА. Катя! Есть один единственный проект, судьба которого меня волнует больше всего. Я хочу выйти за тебя замуж.

КАТЯ. Что за бред, Фургонкин.

ВАНЕЧКА. То есть наоборот – жениться на тебе!

КАТЯ. Это официальное предложение или твой очередной прикол?

ВАНЕЧКА. Я тебя люблю, Катя.

КАТЯ. А я тебя ненавижу. (Разбегаются.)

Паршин с торжественным видом вносит законченный блестящий макет. Он полупрозрачный, светится изнутри.

ПЕТУХОВ. Ставь на стол.

ПАРШИН. Авторская работа мастера Горелова. Эксклюзив. По-моему, высший класс.

СВЕРЧЕСКИЙ. Блеск. Хочется позавидовать.

НОННА. Живая! Ну совсем как живая! Другое дело! Другой уровень, я бы сказала!.. Очень правдиво, очень…

КАПИТОЛИНА. Сегодня же подсчитаю нашу прибыль от валового продукта этого продукта в процентном отношении!

НОННА. И главное, как похоже! Я в потрясении. Одна к одному!

СВЕРЧЕВСКИЙ. Я верил, друзья, – вспомните, я знал, что вы справитесь с поставленной задачей. Ура!

ПЕТУХОВ. Итак, друзья, первый эталонный образец нашей игрушки будем считать общим успехом. И поблагодарим нашего дорогого ветерана и инвалида за замечательную работу в честь президента нашей компании СППБ – «Свадьбы-Похороны-Подарки-Банкеты», и так же нашего генерального спонсора – лидера «Партии счастливых» Ромуальда Геннадьевича Сверчевского!

ПАРШИН. Бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, все встают и идут в буфет! Наливайте! Этот Бюст надобно обмыть!

11. Репетиция

Нонна Петровна, Паршин, Катя, Капитолина Витальевна, Петухов перед лощеным, сверкающим Бюстом.

ВАНЕЧКА (себе). Стиснуть зубы… Стиснул!.. Собрать волю в кулак… Собрал! (Ко всем.) Итак, друзья. Репетируем церемонию целования. Сокращенно – Це-Це по моему сценарию! Представьте, что перед вами Лев Аркадьевич. Собственной персоной.

ПАРШИН. Без штанов?

ВАНЕЧКА. Естественно, без. Но это потом. Сначала официальные речи, приветствия… И, наконец, ведущий юбилея объявляет: сейчас, мол, всех нас ожидает главный подарок. Сюрприз. Льва Аркадьевича просят приготовиться, он демонстративно исчезает за кулисы, на ходу расстегивая штаны как бы понарошку, ну, подыгрывает… Тут мы гасим свет. Полная темнота нужна. Музыка – туш! И высвечивается… она. То есть он. Сияет в глубине сцены, как в небе.

ПЕТУХОВ. Кто?

ВАНЕЧКА. Не кто, а что. Лунная поверхность.

ПЕТУХОВ. Мужского рода?

ВАНЕЧКА. Нижний Бюст. Конечно, мужского рода. Чудо!

ПЕТУХОВ. Неживой?

ВАНЕЧКА. Как живой. Вот он, т. е. она, перед вами. Подходите и целуйте.

Пауза.

ПЕТУХОВ. А вдруг зритель почувствует обман, поймет, что она – ненастоящая?

ВАНЕЧКА. Наш зритель будет очарован. Он не почувствует, он поверит… Не в такие чудеса он верил в нашей истории!

ПАРШИН. У нас коммунизм был через двадцать лет, и никто не сомневался.

ВАНЕЧКА. И сейчас мы делаем рывок.

ПАРШИН. Тоже никто не сомневается!

ВАНЕЧКА. В общем, первым выходите вы, Борис Борисович. Как уже намечали.

ПЕТУХОВ. Нет-нет, я последний.

ВАНЕЧКА. Вы директор. Вы должны взять на себя. Послужить, так сказать, примером.

ПЕТУХОВ. Нет. Нет и нет. Все должно идти по нарастанию. Я – финальный аккорд.

ВАНЕЧКА. Хорошо. Тогда пусть начнет… э-э…

ПАРШИН. Я готов. Но при одном условии. Пусть мне нальют.

ВАНЕЧКА. Нет проблем. Получите на входе бутылку виски – и вперед.

НОННА. Я против. Товарищ Паршин напьется и все испортит.

ПАРШИН. Я вас понимаю, Нонна. Вам хочется самой – быть впереди всех. Я вам уступаю первенство. Как женщине.

НОННА. На что вы намекаете?

ПАРШИН. Я намекаю на то, что все знают. Вы же сто лет назад были женщиной. Льва Аркадьевича.

НОННА. Да! Да! А я и не скрываю! У нас с ним была общая юность. Мы с ним познакомились в круизе, на теплоходе Одесса – Батуми – Одесса. И у нас был роман.

ПАРШИН. Где?

НОННА. Везде. На палубе, в бассейне и даже один раз в машинном отделении… И на пляжах во всех городах, во время остановок… В Ялте, Сочи, Сухуми, Батуми и обратно… Было очень романтично.

ПАРШИН. Вот и идите… С вашей романтикой… будьте на переднем крае, так сказать! Сделайте поЧИН.

НОННА. Ах, зачем? (Плачет.) Ах, зачем вы меня провоцируете!.. Это было давно. Лев Аркадьевич меня забыл и наверняка ничего не помнит.

ПАРШИН. Да не волнуйтесь! Снимет штаны и сразу все вспомнится само.

НОННА. Не хочу! Не хочу никаких воспоминаний! Это провокация! Оставьте мне мою тайну! Не делайте ему и мне больно!.. Никто не должен знать о нашей давно прошедшей любви. У него своя жизнь, у меня своя!.. Нет! Нет! Я не отказываюсь, дайте, дайте же мне… я его поцелую куда угодно, но в порядке живой очереди… Дайте мне затеряться в толпе!

ВАНЕЧКА. Нонна, дорогая! Вы нам дороги!.. Ну конечно же, мы дадим вам затеряться!.. Тогда пусть Капитолина Витальевна откроет счет.

КАПИТОЛИНА. Счет в банке у меня открыт и я могу его пополнить, если будет перечисление.

ПЕТУХОВ. Сверчевский обещал перечислить.

КАПИТОЛИНА. Значит, так… Где ваш… То есть ваша она… с бюстом?..

ВАНЕЧКА. Вот макет в натуральную величину. Вы подходите. Барабанная дробь. И наносите поцелуй в правую ягодицу.

КАПИТОЛИНА. А почему не в левую? Может, я захочу в левую?!

ВАНЕЧКА. Давайте в левую. Все, что хочет главный бухгалтер, для нас закон.

КАПИТОЛИНА. А взасос можно?

ВАНЕЧКА. Ну, конечно!.. Взасос – это круто. Публика взорвется аплодисментами.

НОННА. Капитолина Витальевна, мы с вами работаем вместе уже сколько лет, так вот… у меня к вам просьба – не делайте этого… ради нашей дружбы… из уважения ко мне… дайте «взасос» лично мне.

КАПИТОЛИНА. Послушай, Нонна! По-моему, ты ревнуешь!

НОННА. Капа! Милая! Если ты это сделаешь, я тебе пасть порву, золото мое!

ПАРШИН. Сейчас драться начнут! Из-за чего? Из-за нее, проклятой.

ПЕТУХОВ. Девушки, перестаньте! Прекратите, девушки!

КАТЯ. Стоп!.. А по-моему все надо делать не так.

ПЕТУХОВ. А как?

КАТЯ. Кто автор идеи и автор сценария праздника?

ПЕТУХОВ. Ванечка Фургонкин.

ВАНЕЧКА. Ну, я. А что?

КАТЯ (с ехидством). Вот пусть наш Ванечка будет пионером и покажет сам, как и что надо целовать у Льва Аркадьевича. Изобретатель все должен проверить на себе.

ВАНЕЧКА. Ах, я?.. (Смотрит на Паршина, тот радостно кивает.) Да пожалуйста. Ничего не стоит! Да запросто!

КАТЯ. Только от всей души. Искренне. Как только ты один можешь.

ВАНЕЧКА. Ну, если все просят…

ВСЕ. Просим! Просим!

ВАНЕЧКА. Если это нужно для дела…

КАТЯ. Нужно! Нужно для общего дела!

Ванечка медленно подходит к макету и, обняв его обеими руками, целует. Все застыли. Катя, резко повернувшись, убегает.

ПЕТУХОВ. Аплодисменты нашему Ванечке!

Перемена света.

12. Офис

НОННА (входит, очень возбуждена). Я разговаривала с телевидением. Они говорят: Манеж не подходит.

ПЕТУХОВ. Причина?

НОННА. Отсутствие рейтинга. Говорят, арендуйте Большой театр или лучше Дворец спорта – только в этом случае мы будем снимать.

ПЕТУХОВ. А что по этому поводу думает Лев Аркадьевич?

НОННА. Лев Аркадьевич не возражает. Он сейчас в Таиланде на конференции. Я с ним созвонилась, он сказал «да».

ПЕТУХОВ. Узнаю его скромность. И что сказало телевидение?

НОННА. Они говорят: нужна попса, попсовые звезды… иначе…

ПЕТУХОВ. Это круто. Большой – это бренд, а попса в Большом – это тренд!.. Получается тренд в бренде!

Звонит телефон Нонны Аркадьевны.

НОННА. Тихо! Лев Аркадьевич звонит из Таиланда. Да, Левочка, слушаю тебя, Левочка. Поняла. Поняла. Хорошо. Передам. Целую, Левочка. И жду, мы все ждем (нажимает на кнопку, заканчивает разговор). Он предложил Кремлевский дворец.

ПЕТУХОВ. Перебор. Надо жить по средствам, как говорил Карл Маркс.

ПАРШИН (входит). Борис Борисович, к вам наши работницы рвутся.

ПЕТУХОВ. Не пускать.

ПАРШИН. У них вопросы (шум за сценой).

ПЕТУХОВ. Я с глухонемыми не общаюсь. Лучше ты мне перескажи.

ПАРШИН. Они говорят, что поцелуй может быть заразным – им за вредность полагается молоко.

ПЕТУХОВ. Будет им молоко.

ПАРШИН. Тоня из шестого цеха интересуется, будут ли у них отгулы после праздника?

ПЕТУХОВ. Дадим трое суток всем целовальникам. Отдых от стресса.

ПАРШИН. Еще вопрос. Евстигнеева из ОТК просит разрешения выйти на сцену в маске. В зале будет сидеть муж, ему может не понравиться.

ПЕТУХОВ. Ну, не знаю… Не вижу причины для ревности. Лев Аркадьевич ведь не любовь же ей предлагает. Тоже мне, Отелло какое! Потерпит. Это ведь дань уважения к уважаемому человеку. А в маске – плохо. Представляете, все будут в масках целовать – это что будет? Нет, милая, уж если вышла целовать – целуй открыто, смачно, от всего сердца, без всяких там масок!.. Что еще?

ПАРШИН. Она зарыдает. А я ей скажу: «Не плачь, Евстигнеева. С мужем твоим Капитолина Витальевна поговорит, премию тебе выпишет, он еще больше любить тебя будет!»

ПЕТУХОВ (выглянув за дверь). Ну, все, все, аудиенция закончилась, обо всем договорились! (Паршину) Ишь, молоко захотели, коровы дойные. Хорошо еще, что путевки в Турцию не потребовали оплатить!

ПАРШИН. Мы провели испытания, Борис Борисович! Люди ловят кайф от одного соприкосновения с макетом (показывает соприкосновение).

ПЕТУХОВ. На себе не показывай! Кайф не наше слово. Оно уводит нас от реальности. Потрясение! Не кайф, а потрясение, вот что должны испытывать наши люди, участвуя в проекте «ЦеЦе»! (другим тоном) Паршин, так что у тебя – все нормально, никто ничего?

ПАРШИН. Абсолютно никто и абсолютно ничего. Был, правда, сбой… Один рабочий подошел к макету и вместо поцелуя плюнул в изделие. Его, конечно, оттащили. Он брыкался, произносил что-то нечленораздельное.

ПЕТУХОВ. Глухонемой?

ПАРШИН. Слепоглухонемой. Но оказалось, притворялся. Все видит, все слышит и говорит.

ПЕТУХОВ. Что говорит?

ПАРШИН. Пока только матерные слова. Но вскоре наверняка скажет что-то литературное.

ПЕТУХОВ. Заведите на него дело по статье «Хулиганство» и сдайте в полицию. Как фамилия?

ПАРШИН. Горелов.

ПЕТУХОВ. Как Горелов? Тот самый? А я его наградить хотел. Звание дать – «Золотые руки». А он оказался…

ПАРШИН. Оборотень.

ПЕТУХОВ. Вот так: всю жизнь молчал, молчал, а сейчас заговорил, подлец!

ПАРШИН. Жопа, говорит, не настоящая, я в этом вранье больше не участвую. В остальном всем все нравится. Но чаще всего вопросы: сколько нам за это заплатят? И будут ли бонусы беременным женщинам за то, что они обязуются не родить на сцене в самый ответственный момент.

ПЕТУХОВ. Никакой морали у людей. Одни деньги на уме!

ПАРШИН. Что делать?.. В наше время люди… многие пьют и живут бедно. Но как-то приспособляются. Привыкли!

ПЕТУХОВ. А надо делом заниматься. Я тебе по секрету так скажу: если жопа становится бизнесом, деньги – не пахнут!

ПАРШИН. Это понятно. Но мастер Горелов думает иначе. (Уходит.)

ПЕТУХОВ (в селектор). Екатерину ко мне!

Перемена света.

КАТЯ (входит). Вызывали, Борис Борисович?

ПЕТУХОВ. Да-да. Хотел выяснить ваше мнение, как молодой сотрудницы. Вашему вкусу я доверяю (кивает на образец).

КАТЯ. Глаза б мои не смотрели.

ПЕТУХОВ. Вот так и люди будут смотреть. И не будут покупать.

КАТЯ. А зачем им это покупать?

ПЕТУХОВ. Проект должен приносить доход. Я думаю, надо запустить на конвейер целую серию. Если это дело хорошо упаковать, хорошо преподнести, я думаю, спрос будет.

КАТЯ. Я не уверена.

ПЕТУХОВ. А я убежден. Немножко пошлости нам не помешает. Сделайте вот тут бантик, тут блестки, тут рюшечки… Сюда вденьте серьгу, а тут серебряное колечко. Товар должен быть в новой упаковке.

КАТЯ. Хорошо. Упакую. Как скажете. (Уходя, нос к носу сталкивается с Ванечкой.)

ВАНЕЧКА (входит, подает бумагу). Мое заявление.

ПЕТУХОВ (читает). «Я, Фургонкин Иван, настоящим категорически запрещаю использовать мой проект «ЦеЦе»… Это что такое?

ВАНЕЧКА. «Церемония целования, сокращенно «ЦеЦе», категорически запрещается где-либо на территории Российской Федерации без моего на то разрешения. С уважением…»

ПЕТУХОВ. Это как понимать?

ВАНЕЧКА. После телевидения наш пример окажется заразительным. В стране такое начнется. Заводы встанут, фабрики остановятся, в институтах прекратятся занятия, все начнут целовать своих начальников…

В связи с этим ввожу запрет. Холуйству бой. Слышите? Бой холуйству – наше спасение.

ПЕТУХОВ. Стоп! Какой запрет? Машина запущена. А вы, а ты, а вы… На каком основании, хочу спросить?

ВАНЕЧКА. На законном. Авторское право.

ПЕТУХОВ. Да пошел ты со своим авторским правом… Ты на кого руку поднял? На самого Льва Аркадьевича!

ВАНЕЧКА. А кто такой Лев Аркадьевич?

ПЕТУХОВ. Лев Аркадьевич – президент нашей компании. А ты кто такой?

ВАНЕЧКА. Рассказываю. Только спокойно. Я самородок, родился в городе Энгельсе, в роддоме имени Дзержинского, по улице Кирова, в день рождения пионерской организации имени Ленина.

ПЕТУХОВ. Не выдумывай.

ВАНЕЧКА. Именно эти слова мне говорила учительница еще в начальных классах. В школе я придумал сначала промокашку из памперсов, потом «невидимую двойку» – раствор чернил, которым капнешь в журнале, и двойки нет! Затем я создал оригинальную конструкцию из пластилина с вделанным в нее экраном, прообраз ай-педа. Он обладал всеми свойствами шпаргалки, все экзамены я сдавал с помощью этого спецсредства, подсоединенного к интернету. Единственный недостаток – пластилин нагревался, расползался и пачкал одежду. Все думали, будто я обкакался. И девочки не хотели это школьное изобретение применять, поскольку хорошо выглядеть для них было важнее, чем сдача экзаменов. В четвертом классе я заинтересовался черными дырами и тайным мирозданием, но отвлекся. Знаете, есть такие конфеты «подушечка», так вот: как туда варенье попадает? Этот вопрос меня до сих пор волнует.