Текст книги "Коран в культуре мусульманских народов"

В качестве исключения ислам допускает временное существование в мире двух «обителей» (дарайн) – «обители ислама» и «обители неверия». Граница же, пролегающая между этими обителями, – это мусульманская власть.

Об этом писал и покойный господин ‘Абд ал-Кадир ‘Ауда[300]300
  ‘Абд ал-Кадир ‘Ауда (1906–1954) – известный египетский судья и правовед. Казнен за противостояние деятельности членов группировки «Братья-мусульмане» и критику ряда решений президента Дж. ‘Абд ан-Насера. – Ф.Н.


[Закрыть]. Как он считал, «основой исламского Закона является ее мировой, нерегиональный характер… Но поскольку далеко не все люди доверяют мусульманскому законодательству, которое не может быть силой навязано человечеству, ислам, под гнетом обстоятельств, правит только той землей, что подчиняется власти мусульман… Поэтому, рассуждая теоретически, мы вправе говорить о мировом характере исламского Закона, – но, с точки зрения сухой практики, он по-прежнему остается региональным, местным законом»[301]301
  Ат-Ташри‘ ал-джина’ийй, с. 440.


[Закрыть].

Итак, «обитель ислама» объемлет всякую страну, большая часть населения которой исповедует ислам, – а также всякую страну, которой правят мусульмане. Что касается «обители неверия», то ее традиционно делят на «обитель войны» и «обитель договора». Отношения мусульманского государства с «обителью договора» регулируются как общими законами диалога с немусульманами, так и заключенными договорами, соблюдение которых обязательно для правоверных. Так, Благородный Коран категорически запрещает нарушать договор, условия которого все еще соблюдаются: «Исполняйте верно договоры: ведь о договоре спросят» (17:36).

Разговор же с «обителью войны» ведется мусульманским государством языком войны – конечно же, в пределах установленных исламом гуманных идеалов.

В этом разделе мы вкратце упомянем некоторые важные элементы, играющие ведущую роль в международных политических отношениях мусульманского государства с другими странами. Однако прежде чем перейти к рассмотрению этих элементов, мы обязаны напомнить читателю о двух столпах исламской внешней политики – а именно:

– о высшей выгоде Общины, выведенной из современных ей реалий;

– о человеческих связях, этических нормах и милосердии.

Безусловно, все мусульманское законодательство проистекает из этих двух первооснов. Мы даже можем, хорошо подумав, сказать, что оба этих столпа являются сторонами одной медали. Ведь ислам преследует одну цель: он стремится направить человека на путь совершенства, высвободить все его творческие силы и очистить его дорогу от всех преград, чтобы он жил, ведомый двумя пророками – внутренним и внешним (то есть своим первозданным естеством и исламским Законом).

Вне всякого сомнения, отличительными чертами мусульманского Закона во всех его деталях остаются реализм и этичность. Конечно же, элементы мусульманской внешней политики, что будут упомянуты нами ниже, отмечены и этими двумя достоинствами. Мы же сосредоточимся в нашем экскурсе на содержательной стороне обсуждаемых принципов.

Элемент первый: демонстрация образцового превосходства мусульманской социальной модели над моделями других людских сообществ.

Мусульманская община, описываемая Благородным Кораном, есть община «посредствующая» – то есть община, служащая высшим образцом цивилизационного развития. Писание сравнивает Общину со срединной бусиной ожерелья, к которой примыкают другие драгоценные его части[302]302
  Так мы, вслед за абсолютным большинством экзегетов, толкуем 137-й айат суры «Корова» («И так Мы сделали вас общиной посредствующей, чтобы вы были свидетелями…» (2:137). Тем не менее, видный ученый ат-Табатаба’и предлагает другое толкование этого айата, не совпадающее с очевидным его смыслом: по его мнению, «посредствующей» Община названа потому, что ее праведники проникают в чужие сообщества, где становятся свидетелями деяний и поведенческих моделей их членов.


[Закрыть]. Эта Община – община-свидетель, лучшая из общин, явленных человечеству[303]303
  Ат-Тасхири скрыто цитирует следующий айат: «Вы были лучшей из общин, которая выведена пред людьми…» (3:106). – Ф.Н.


[Закрыть]. Следовательно, ее внешняя политика должна отражать идеальное внутреннее устройство и гармонировать с ним – в собственно политическом, информационном, социальном и военном планах.

Как наверняка заметил читатель, этот элемент внешней политики призывает самих мусульман развиваться и стремиться к совершенству во всех сферах их жизни. Они должны учиться на чужом примере, извлекать пользу из всякой конкуренции и нести дальше величайшее в мире гуманистическое послание. Признаться, наша Община, под гнетом множества обстоятельств, потеряла свою ведущую цивилизационную роль; но это ни в коем случае не значит, будто она не должна стремиться вновь ее обрести или вспоминать о ней в контексте укрепления международных отношений мусульманского государства.

Элемент второй: строительство политической линии на фундаменте религиозно-культурных принципов.

Любое внутри– или внешнеполитическое движение должно учитывать тот факт, что мусульманское государство есть государство доктринальное, верующее в принципы, организующие практическую жизнь индивида и общества. Поэтому мусульманское общество сближается с другими обществами ровно настолько, насколько близки их визави к основополагающим принципам истинного вероучения. Иными словами, Община взаимодействует со своими соседями в пределах, установленных исламской религией.

Таким образом, принцип определяет линию внешней политики – ведь именно в свете принципа отношения мусульманского государства с государством немусульманским могут быть дружественными, хорошими или плохими. Что касается братских отношений, то такого рода высокие отношения могут существовать только между самими правоверными, ибо они отмечают единство их целей. Люди, так и не достигшие согласия по вопросам веры, не могут по-братски относиться друг к другу.

Элемент третий: предотвращение возможных демаршей против правоверных.

Этот элемент исламской внешней политики – одно из наиболее выдающихся ее правил, являющихся, в некоторых аспектах, воплощением первого упомянутого нами элемента – ведь защита мусульманами самих себя, своей чести, действительно выгодно выделяет их на фоне других общин.

Согласно третьему закону внешнеполитических отношений, любое соглашение, приводящее к укреплению позиций неверных за счет Общины, считается недействительным. Как считают правоведы, это правило походит на другие правила фикха – такие как, например, правило «нет вреда или вредительства в исламе» или правило «тяжелое и смущающее индивида деяние должно быть отторгнуто». Эти вторичные правовые правила могут быть применены правителем при вынесении важнейших решений, за исключением, правда, тех случаев, когда тяжесть и лишения ведут государство к достижению более высоких целей.

Это правило подкреплено свидетельством Благородного Корана, сказавшего: «И никогда Аллах не устроит неверным дороги против верующих!» (4:140). Также о нем говорят хадисы, такие как, например, следующее предание: «Ислам возвышается – и ничто не бывает выше него. Неверные же подобны мертвецам: они не покрывают свои тела и не наследуют»[304]304
  Аш-Шайх ас-Суддук. Ман ла йухдиру-ху ал-факих, т. 4, с. 334


[Закрыть].

В пользу этого правила свидетельствует и консенсус правоведов. Мы можем даже сказать следующее: об истинности этого элемента мусульманской внешней политики говорит сам дух исламской религии, определенным образом связывающий всякое свое суждение и его предмет. Ибо сказано: «У Аллаха величие, и у Его посланника, и у верующих, – но лицемеры не знают!» (63:8).

Отметим: подобное противодействие международному давлению не должно быть расценено читателем как проявление высокомерия Общины. Это правило международных отношений всего лишь подчеркивает цивилизационное превосходство религиозно-культурной модели ислама над другими моделями, лишний раз призывая людей следовать ей. Община, руководствующаяся этим правилом, действует в соответствии с принципами гуманизма… Конечно, спорщики из числа наших оппонентов могут усомниться в основах этого гуманистического действия, начать долгий поиск доказательств – и даже бездумно назвать защиту мусульман от внешнего вмешательства шовинизмом и предъявить еще более несправедилвые обвинения.

Как бы то ни было, это правило довольно важно – и поэтому оно не раз было использовано в различных сферах государственной деятельности (в том числе – сферах политических). Сегодня же мы обязаны должным образом применять его на практике, противостоя великим державам мира сего, стремящимся поглотить Землю и обманным путем овладеть ее ресурсами.

В качестве примера успешного применения нашего правила приведем решение Мирзы Хасана Ширази[305]305
  Мирза Хасан Ширази (ум. 1894) – крупнейший иранский шиитский богослов и факих XIX в.


[Закрыть], запретившее в 1268/1891 г. правоверным мусульманам покупать табак. Причиной для принятия подобного решения послужил договор, заключенный распутным шахом Насир ад-Дином[306]306
  Шах Насир ад-Дин – четвертый государь Ирана из династии Каджаров. Правил в 1848–1896 гг.


[Закрыть] с Англией, согласно которому преимущество во внутренней и внешней торговле табаком получала британская компания-монополист. Таким образом, шах поступил несправедливо, отдав исламскую экономику во власть иноверцев. Поэтому, применяя упомянутое нами правило, Ширази издал свою знаменитую фетву, в которой значится следующее: «Использование табака и табачных изделий, начиная с сегодняшнего дня, строго запрещается. Покупка табака расценивается как объявление войны имаму ал-Махди, мир ему».

Можно привести в связи с этим и другой пример из новейшей истории Ирана – а именно решительную позицию имама Общины, великого Хомейни, занятую по отношению к «акту капитуляции» – условиям, выдвинутым иностранцами, желавшими сохранить за своими гражданами, проживающими в Иране, особый правовой статус. По их мнению, над иностранными резидентами консул должен вершить закон их страны в обход иранского, исламского законодательства. Судебный иммунитет иностранцам должен был обеспечить договор, подписанный свергнутым режимом шаха в 1963 г.; против этого документа, противоречащего принципам ислама и справедливости, восстали крупные ученые страны во главе с Имамом-Вождем, сосланным впоследствии беззаконным правителем в Турцию. В день «депортации» Хомейни и были посеяны первые семена Великой исламской революции – и прекрасно то, что в своем смелом заявлении имам руководствовался следующим священным айатом: «И никогда Аллах не устроит неверным дороги против верующих!» (4:140).

Если бы исламская Община – или те, кто ведает ее делами, – всегда держались этого нашего правила, то ее никогда не постигли бы сегодняшние беды. Мы же видим, как правители-мусульмане посещают заседания, на которых признают неприкосновенность границ Израиля – того врага, что угнетает мусульман и оскорбляет их честь и достоинство.

Следует упомянуть о том, что первые три элемента системы мусульманских международных отношений вместе созидают дух независимости, противостоящей всякому унизительному иностранному владычеству.

Элемент четвертый: просветительство, предшествующее всякому другому шагу.

Ислам – религия обучения и воспитания. Будучи доктриной реалистичной и этически выверенной, он принимает на себя ответственность за обучение того человека, обращения которого он желает. Всякому обществу, что желает проникновения ислама в самые глубины его естества, кораническое Послание открывает свою шкатулку – и ее цена становится очевидной для всех. Поэтому Благородный Коран отвергает все формы подражания авторитету и призывает своего исследователя использовать только логически выверенную аргументацию. Ибо сказано: «Представьте ваши доказательства» (2:105; 21:24; 27:65).

Также Коран отвергает как порицаемые любые формы идеологического принуждения, говоря: «Нет принуждения в религии» (2:257). Так, он требует от своей Общины искать особой мудрости и прозорливости.

Что касается отношения к другим людям, ислам требует начинать разговор с ними с ясного, убедительного призыва к истине. Всевышний сказал: «Зови к пути Господа с мудростью и хорошим увещанием и препирайся с ним тем, что лучше! Поистине, Господь твой – Он лучше знает тех, кто сбился с Его дороги, и Он лучше знает идущих прямо!» (16:126).

И сказал Господь: «Поэтому взывай же и стой прямо, как велено тебе, и не следуй за их страстями» (42:14).

И было сказано: «Кто же лучше словами, чем тот, кто призывает к Аллаху, и творит благое, и говорит: “Я, поистине, предавшийся!”» (41:33).

Также написано: «Скажи: “Это – мой путь. Я призываю к Аллаху, обладая видением, – я и те, кто за мной последовали. Хвала Аллаху, я не из числа многобожников!”» (12:108).

В связи с этим мученик Исламской революции в Ираке, «Знамение Аллаха», господин ас-Садр пишет в книге Иктисадуна («Наша экономика»): «Другое же требование, предъявляемое проповедникам ислама, таково: они обязаны, прежде всего другого, объяснить свое мусульманское Послание, возгласить о нем и подкрепить свою проповедь доказательствами и свидетельствами ее истинности. Все должны узреть правоту ислама – да так ясно, чтобы даже логичному, доброму спору о ней не оставалось места. Если же люди, несмотря на все это, все-таки настаивают на неверии в Свет… то исламскому призыву – призыву мировому, учитывающему подлинные интересы человечества, – остается только прорезать свой путь материальной силой и вооруженной борьбой»[307]307
  Мухаммад ас-Садр. Иктисадуна, с. 299.


[Закрыть].

Ал-Кафи имама ал-Кулайни содержит следующее предание, переданное имамом ас-Садиком, мир ему: «Повелитель верующих ‘Али, мир ему, говорил: “Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, направляя меня в Йемен, сказал: «О ‘Али! Не бейся с тем, кого ты еще не призвал принять ислам. Клянусь Аллахом: муж, обращенный Великим и Преславным твоими руками, принесет тебе больше пользы, чем все, над чем восходит и заходит солнце! Он будет верен тебе, о ‘Али!»”»[308]308
  Васа’ил аш-ши‘а, т. 11, с. 30.


[Закрыть].

Такова кораническая метода, которой были научены Муса и Харун, мир им, – ибо им было сказано: «Идите к Фир‘ауну – ведь он возмутился; и скажите ему слово мягкое – может быть, он опамятуется или убоится» (20:45–46).

Проповедь необходима даже в деле противостояния распутникам – быть может, услышав ее, они обратятся к истине. Поэтому Величайший Посланник неоднократно повторяет в своих письмах к шаху Ирана и императору роме-ев (византийцев) фразу: «Я призываю тебя исламским призывом», – следуя, тем самым, высоким законам исламской проповеди. Настолько же ревниво блюли эти предписания и послы, направленные Пророком в различные страны, чтобы исполнить долг проповеди об Аллахе Всевышнем; среди них хроники отмечают следующих посланцев:

– ‘Абдаллаха б. Хузафу ас-Сахми, посланного Пророком в Иран;

– Хатиба б. Абу Балта‘а, посланного Пророком в Египет для проповеди перед Мукаукисом[309]309
  Возможно, имеется в виду глава Коптской церкви, Патриарх Александрийский, духовными чадами которого в то время было практически все коренное население Египта.


[Закрыть];

– Дихйу ал-Калби, посланного Пророком в Рим;

– ‘Амра б. Умаййу, посланного Пророком в Абиссинию;

– Салита б. ‘Амра, посланного Пророком в Йемаму;

– ‘Амра б. ал-‘Аса, посланного Пророком в Оман;

– Хармалу б. Йазида, отправленного во главе посольства в город Айлу, что находится на берегу Красного Моря;

– ал-Мухаджира б. Умаййу, посланного Пророком к царям Химйара;

– Халида б. ал-Валида, посланного Пророком в Хама-дан – город, расположенный неподалеку от Оманского залива;

– ‘Али б. Абу Талиба, также посланного Пророком в Хамадан;

– Хузайфу б. ал-Йамана, посланного Пророком в Индию;

– ‘Абдаллаха б. ‘Аусаджа, посланного Пророком к племени хариса б. курайз;

– Джарира б. ‘Абдаллаха ал-Баджили, посланного Пророком к химйаритским племенам зу-ал-кила‘.

История знает и других послов, взваливших на себя тяжкую ношу проповеди различным народам.

Если же мы захотим обсудить современные внешнеполитические применения этого нашего принципа, то нам придется вспомнить о просветительских командировках и кропотливой работе проповедников над слуховым и визуальным аспектами восприятия их дела иноверцами; не менее важно для мусульманского правителя представлять немусульманскому обществу серьезные объяснения исламской позиции по тем или иным вопросам и направлять хороших докладчиков на международные конференции и симпозиумы.

Еще раз подчеркнем: особенность мусульманской системы международных отношений состоит в том, что она смотрит на дело просвещения и проповеди как на божественное повеление и необходимый принцип, который нужно применить на практике, прежде чем взяться за оружие или сделать какой-либо другой политический шаг по отношению к стране-противнику. Что касается современной, в высшей степени коварной политики, то она лишь прикрывается просветительской деятельностью как очередным политическим демаршем; достигнув своей цели, сегодняшние политики запросто могут исказить истину и изменить ее мерила.

Элемент пятый: неустанное следование принципу справедливости.

Как мы уже неоднократно говорили выше, справедливость есть основа исламской картины реальности. Ибо Благородный Коран говорит: «Свидетельствует Аллах, что нет божества, кроме Него, – и ангелы, и обладающие знанием, которые стойки в справедливости…» (3:16).

Справедливость также служит, согласно исламскому вероучению, основой общественных отношений. Так, Всевышний сказал: «О вы, которые уверовали! Будьте стойки в справедливости, свидетелями пред Аллахом…» (4:134).

Поэтому вполне естественно, что Коран настаивает на необходимости проведения в жизнь принципа справедливости в несправедливые времена лжи и злобы, – ибо священный айат повелевает: «Пусть не навлекает на вас ненависть к людям греха до того, как вы нарушите справедливость. Будьте справедливы, это – ближе к богобоязненности» (5:11).

Отметив справедливость обращения мусульман «обители ислама» с иностранцами, мы поймем, насколько гуманен приводимый нами элемент исламской внешней политики, воплощаемый в исламских же концепциях войны, договора и аренды. Эта основа международных отношений мусульманского государства объясняет причину, по которой мусульмане плечом к плечу становятся с угнетенными народами и изгнанными из домов общинами, что противостоят несправедливости и греху во всяком месте, – даже тогда, когда беды последних напрямую не касаются членов Общины. Таким образом, она порицает всякую несправедливость, бытующую в системе международных отношений.

Наша помощь угнетенным народам не является декларативным или стратегическим шагом, который, в случае успеха мусульманской инициативы, станет обслуживать наши интересы за счет мучимых нами же людей (к сожалению, именно так поступают сегодня величайшие политические силы Запада и Востока). Напротив, наш шаг – не что иное, как воплощение позиции, основанной на крепком фундаменте веры; ослушавшись принципа справедливости, мы вмиг сойдем с прямой, подлинно исламской дороги и окажемся в лагере высокомерных людей, о которых Всевышний сказал: «А может быть, вы, если отвратитесь, будете портить землю и разрывать родственные связи? Это – те, которых проклял Аллах. Он оглушил их и ослепил их взоры» (47:24–25).

Помимо того, Благородный Коран рисует перед нами картину доброй, утвержденной в вере Общины, говоря: «[Поможет Аллах] тем, кто – если Мы их укрепляем на земле – поддерживают молитву, дают милостыню, призывают к одобряемому и удерживают от порицаемого. К Аллаху – завершение дел!» (22:42).

Элемент шестой: принцип «привлечения сердец».

Этот принцип, с одной стороны, иллюстрирует доброжелательность исламского законодательства, – а с другой, являет нам его реалистичность. Ведь только в доброжелательной атмосфере, привлекающей сердца, души подготавливаются к приятию правды и приближаются к пониманию реальности. Материальной основой этого принципа является доля «тех, у кого сердца привлечены» (ал-му’аллафа кулубухум)[310]310
  См. перечисление категорий лиц, среди которых делятся собранные средства фонда закат, в следующем айате: «Милостыни – только для бедных, нищих, работающих над этим и тех, у кого сердца привлечены, на выкуп рабов, для должников, на пути Аллаха, путников, – по установлению Аллаха. Аллах – знающий, мудрый!» (9:60). – Ф.Н.


[Закрыть] в бюджете заката. Эта доля открывает перед исламскими правителями путь к споро налаженной работе с неверующими, к поддержке обездоленных и помощи им – словом, к привлечению сердец иноверцев к исламу.

Правоведы-факихи непрестанно спорят о границах этой юридической категории, гадая: обозначает ли она только неверующих или указывает также на маловерных мусульман и лицемеров?[311]311
  Некоторые ученые считают «тех, у которых сердца привлечены», неверующими, другие – мусульманами, что последовали за неверующими, третьи – недавно обратившимися мусульманами, четвертые – доисламскими правителями арабов. См.: ал-Му‘табар, т. 2, с. 573; ал-Хада’ик ан-надира, т. 12, с. 175–177; Джавахир ал-калам, т. 15, с. 338–339.


[Закрыть] Однако, как следует из духа исламского вероучения, его экономических аспектов и размышлений видных факихов шиизма и суннизма – в том числе имама-вождя Хомейни, – это принцип все-таки является всеобщим. Он играет роль той правовой основы, что позволяет мусульманскому государству искать выгоду везде, где бы она ни появлялась.

А потому естественно, что принцип «привлечения сердец» стал элементом исламской политики, во многом определившим структуру международных отношений исламского правительства. Основываясь на этом принципе, правитель-мусульманин вправе направить адресную помощь любому государству, любым личностям или фондам, – к каким бы религиям или идеологиям те себя ни относили. И, коль скоро пресловутый принцип был применен в эпоху, последовавшую после смерти Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, то нет сомнения в его исламском происхождении – а значит, и в допустимости его применения в другие эпохи.

Заметим также, что средства, выделяемые на подобные нужды правителем Общины, далеко не ограничены долей «тех, у которых сердца привлечены», в общем фонде закат. В целом, согласно авторам работ по экономике, ислам разрешает главе мусульманского государства вкладывать деньги в те проекты, что преследуют высшие религиозные цели. Это значит, что применение нашего принципа на практике служит десяткам политических целей, достигаемых государством посредством оказания субъектам права разного рода помощи, склоняющей сердца к принятию ислама. Однако необходимо помнить о том, что сиюминутная политическая польза всегда должна служить величайшему делу исламской Общины.

Элемент седьмой: соблюдение международных договоров и соглашений.

Этот элемент необычайно важен для подлинной мусульманской внешней политики, ибо он обозначает ее реалистичность и уважение к правам человека как таковым. Безусловно, исламский лидер тщательно взвешивает все «за» и «против» при подписании любого договора; однако, подписав его и согласившись со всеми его положениями, он неукоснительно ему следует. Ибо сказано: «И исполняйте верно договоры: ведь о договоре спросят» (17:36).

Договоры, заключаемые с государствами или иностранцами, бывают либо регламентируемыми исламским учением (и тогда следует строго блюсти слово исламского Закона и установленные им границы), либо сравнительно от него обособленными (что позволяет правителю по своему усмотрению заключать выгодные для Общины сделки). Примерами регламентированных исламом договоров являются договор о проживании на территории исламского государства, мирный договор и охранная грамота; вторую же разновидность договоров представляют все другие соглашения, касающиеся сфер экономики, обороны и так далее.

Позиция ислама по тому или иному договору может быть определена в соответствии со словами Благородного Корана и благословенных хадисов, – равно как и по примеру деяний Посланника Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует.

К примеру, отдельные положения договора о проживании иноверца на территории «обители ислама» упоминаются в следующем благородном айате: «Сражайтесь с теми, кто не верует в Аллаха и в Последний день, не запрещая того, что запретил Аллах и Его Посланник, и не подчиняясь религии истинной – из числа тех, которым ниспослано писание, – пока они не дадут откупа своей рукой, будучи униженными» (9:29).

История сохранила для нас и договоры, заключенные Пророком, да благословит его Аллах и приветствует, с христианами Наджрана, племенем бану таглиб и некоторыми иудейскими общинами. Мы не хотим углубляться здесь в подробности содержания этих договоров – но хотим отметить, что эти документы до сих пор занимают видное место в системе фикха, черпая свой исток из Благородного Корана. Упомянем и о двух следующих нюансах.

Во-первых, то, о чем мы говорили выше, относится только к договорам, заключенным легитимным мусульманским правителем. Что касается договоров и соглашений, заключенных теми распутниками и нечестивцами, что силой покорили мусульман, то их исполнение не обязательно для правоверного. Авторов этих документов никто не уполномочивал говорить от лица мусульман, – если, конечно, они не действуют по личной инициативе, поощряемой Законом (как, например, некоторые мусульмане, подписывающие, в исключительных случаях, охранные грамоты). В любом случае, польза, получаемая от этих договоров, должна быть трезво оценена мусульманами.

Во-вторых, эти договоры подписывают две стороны. Следовательно, нужно учитывать намерения другой, немусульманской стороны, степень ее доверия к мусульманскому лидеру, что подписал то или иное соглашение. Если ее позиция, занятая по отношению к исламскому правителю, остается неясной, то нам необходимо соблюдать осторожность в деле расторжения достигнутой договоренности. Именно поэтому факихи оживленно обсуждают степень необходимости уважения свободы военнослужащих, которые, под «гражданским» прикрытием, проникли в пределы мусульманского государства… Увы, мусульмане многажды обнаруживали, что иностранное государство, вступившее в сговор с их так называемым правительством, знало, что псевдоправители суть лжецы, не располагающие правом говорить от лица Общины; тогда мусульмане осознавали, что эти несправедливые договоры ничем не стесняют их свободы действий.

Элемент восьмой: принцип зеркальности отношений. Всевышний говорит: «Запретный месяц – за запретный месяц. И запреты – возмездие. Кто же преступает против вас, – то и вы преступайте против него подобно тому, как он преступил против вас. И бойтесь Аллаха и знайте, что Аллах – с богобоязненными!» (2:190).

Итак, принцип воздаяния подобным за преступление (кисас), с одной стороны, и принцип воздаяния добром за добро – с другой, суть два логически стройных правила, применяемых человеком в его общественной и личной жизни. Они настолько же эффективно могут быть применены в области международных отношений – как в части противодействия иностранным посягательствам, так и для расположения сердец к исламскому вероучению.

К примеру, враг на протяжении многих веков брал мусульман в плен. Мусульмане же, естественно, поступали с врагом точно так же, как поступал он с ними, и тоже брали его солдат в плен, правда, учитывая особенности исламской правовой системы. Последние регламентируют поведение вождя Общины, который, определяя условия содержания неприятелей в плену, руководствуется высокими принципами добродетели, человеческой любви и духом Закона, не приемлющего идеи рабства, – то есть теми высокими чувствами, которые он снискал в продолжение своей жизни. Если же вождь видит, что пленение является лучшим ответом на выпады врага, с одной стороны, – а с другой, лучшим образом направляет пленных к познанию ислама и интегрирует их в исламское общество, уничтожая в них дурные силы, то он обязан как можно быстрее приказать пленить воинов противника. При этом вряд ли будет корректно сравнивать исламское рабство с человеконенавистническими формами рабства, существовавшими в других обществах того времени.

В связи с этим «Знамение Аллаха», имам ас-Садр пишет: «Необходимо учесть, что только правитель ответственен за применение по отношению к военнопленным одной из трех мер – безвозмездного освобождения, освобождения за выкуп или вовлечения в рабство. Мусульманский правитель должен увязать свое решение с общими интересами Общины. Об этом говорили праведный имам, «второй мученик» (аш-шахид ас-сани) Зайн ад-Дин ал-‘Амили и другие факихи ислама. К этому мы можем добавить и следующий факт: ислам не поощряет войны как таковой – но разрешает ее только тогда, когда во главе Общины стоит непогрешимый имам, что направляет исламское войско в его борьбе. Исходя из сказанного, мы можем заключить, что ислам никогда не поощрял рабство – за исключением тех случаев, когда пользы от него было больше, чем от освобождения военнопленных. Право решения в этом вопросе принадлежит только непогрешимому имаму, который никогда не ошибается в определении лучшего пути.

В этом установлении нет ничего, что могло бы опорочить ислам, – но нечто, подобное ему, присутствует в других социальных моделях, какими бы ни были их идеалы. Рабство иногда бывает полезнее освобождения пленных. Если враг вовлекает в рабство своих пленных, то необходимо ответить ему симметрично, также прибегнув к подобному поведению»[312]312
  Мухаммад ас-Садр. Иктисадуна, с. 300.


[Закрыть].

Все это касается отрицательной стороны нашего принципа. Однако у него есть и положительная сторона: в том случае, если враги ислама достойным образом обращаются со своими пленными, ислам повелевает доброжелательно относиться к плененным вражеским воинам. Мусульмане должны обращать внимание и на жесты доброй воли своих противников – ибо сказано: «А если они склонятся к миру – то склонись и ты к нему…» (8:63).

И также написано: «Не дает вам Аллах запрета о тех, которые не сражались с вами из-за религии и не изгоняли вас из ваших жилищ, благодетельствовать им и быть справедливыми к ним, – ведь Аллах любит справедливых!» (60:8).

Элемент девятый: вооруженная борьба и различные ее аспекты.

Неисчерпаемый вопрос о вооруженной борьбе имеет свои широкие горизонты и аспекты. Конечно же, ислам попытался должным образом регламентировать ведение военных действий, чтобы, преследуя высшие мусульманские цели, очищая путь перед исламской проповедью и сохраняя ее постоянно движущуюся ось, Община гарантировала своим противникам в высшей степени гуманистичное отношение. Повторимся: эта проблема настолько глубока, что мы не можем здесь детально ее обсуждать.

Таковы основные элементы мусульманской системы международных отношений, обнаруживаемые нами в кораническом тексте; о них мы говорили довольно кратко, оставив читателю возможность самостоятельно ознакомиться с особенностями их применения в теории и на практике. Безусловно, один элемент прямо или косвенно может быть связан с другим – как, например, связан принципиальный характер мусульманской внешней политики с вопросом о вооруженной борьбе Общины. Мы же, в ходе нашего исследования, выделяли их в соответствии с той особенной ролью, которую каждый элемент играет в определении сущности международных отношений мусульманского государства.

Во всяком случае, мы, насколько это вообще было возможно, описали основу, на которой зиждутся отношения «обители ислама» и «обители неверия», – однако мы по-прежнему помним о необходимости построения единого мирового мусульманского государства. Эта необходимость остается высшим принципом внешней политики мусульманской Общины, определяющим ее суть и особенности.

Уместно здесь упомянуть и о том, что политика Исламской Республики Иран до сих пор идет по пути последовательного применения на практике всех вышеназванных высоких принципов. Вследствие своей решимости Иран столкнулся с давлением иностранных правящих элит, с мировой политической, военной, экономической и информационной блокадой. Но он сокрушил все заговоры, выйдя из политической борьбы с высоко поднятой головой, с чувством гордости за свою исламскую Миссию, что четко определило предпосылки его действий, его цели и пути их достижения.